Ни­кто в организации не должен узнать… Ты согласен, что так будет лучше?
Хьюго молча кивнул. Он прекрасно понимал необходимость конспирации.
В тот момент, когда молодой восточный немец уже сворачивал за угол набережной, Хьюго пришло в голову, что они бьют все рекорды конспирации.
Витали контролировал большую часть тайных операций – «черные программы» сети «Либерти». Полулегальная сеть работала под прикрытием официально зарегистрированной ассоциации. Хьюго являлся одной из главных пружин одной из та­ких программ.
Итак, Витали даст ему оборудование организа­ции, не ставя никого в известность. А ведь это свя­тая святых, сердце тайн!
«Спасибо, Вит», – мысленно поблагодарил с улыбкой Хьюго.
Молодой гениальный программист сделает все, чтобы вытащить его из ловушки, в которую он так глупо угодил.
Уверенным шагом Тороп направился к машине.
Теперь сделаем все так, как приказал Витали: отправимся в дом на Бетховен штрассе, отдохнем и подождем его возвращения.
Витали – ас в своем деле.
Он заснул почти сразу, хотя не был уверен, что су­меет быстро успокоиться. Тем не менее, приняв душ и уютно устроившись на кожаном диване, он завернулся в плед и тут же поплыл по реке снови­дений.
Несколько часов спустя телефонный звонок грубо вырвал его из сна. Солнце стояло высоко в не­бе серо-стального цвета. Казалось, что металличе­ский купол накрыл город, весь этот мегаполис, про­тянувшийся с севера на юг долины Рура.
Хьюго дождался, чтобы телефон прозвонил трижды. Потом, в следующую попытку – четы­режды. Трубку он снял на четвертом звонке треть­ей попытки и дождался, пока Витали не назвался. Тот заговорил по-немецки.
– Господин Шульце? Это Бауэр.
– Здравствуйте, Бауэр, – ответил Хьюго, пользуясь условным языком. – Чем могу быть вам полезен?
– Я звоню по поводу ремонта. Телевизор и пор­тугальская мебель.
Как и было условлено, Хьюго ничего не ответил.
– Мы можем увидеться завтра в пять?
– Великолепно! Завтра в пять. Бесконечно вам благодарен, господин Бауэр.
– Не за что, господин Шульце, до завтра.
Ари всегда утверждал: людей, вежливо проща­ющихся в конце телефонного разговора, никогда не заподозрят в принадлежности к банде гангстеров или к террористической организации, и уж в по­следнюю очередь – к тайной сети западноевропей­ских добровольцев, жаждущих как можно скорее покончить с остатками коммунизма на континенте.
Итак, Витали придет сегодня, в шесть вечера.
Черт бы все побрал, который сейчас может быть час?
Настенные часы показывали без четверти че­тыре.
Хьюго чувствовал себя средне. Он потянулся, размял ноги и отправился на кухню готовить чай и еду. Сверху донесся неясный шум.
Должно быть, Алиса тоже проснулась.
Хьюго услышал, как девочка спускается по крутой лестнице. Алиса сразу прошла в кухню, привлеченная пыхтением чайника на конфорке. Вот она появилась в дверном проеме и заявила:
– Хьюго, мне надо уехать. Я должна как можно быстрее найти своего отца. Я… я кое-что чувствую… Что-то случится.
Выражение лица было очень серьезным, на­пряженным. Голубые глаза излучали странную, гипнотическую силу.
Хьюго ничего не ответил. Он заварил чай и по­ставил кастрюлю в мойку, потом открыл холодиль­ник, достал масло, несколько кусков разного фран­цузского сыра и выложил все на белую скатерку.
– Есть хочешь? – бросил он.
Девочка отрицательно покачала головой и со­бралась было выйти, но задержалась на пороге:
– Я уже должна была оказаться в Лиссабоне. Фраза прозвучала как удар бича, после чего Алиса молча пошла к себе. Лицо ее было замкну­тым и надутым.
«Вот только этого мне и не хватало…» – вздох­нул Хьюго. Да-а… Алиса – не великолепная зага­дочная красавица, а маленькая чума, подросток, способный даже члена общества защиты детей – жертв жестокого обращения вывести из себя, пре­вратив в убийцу с утюгом.
Он попытался скрыть улыбку и принялся за еду – это был то ли обед, то ли полдник, то ли ужин, кто его разберет…
В голове Хьюго один за другим возникали во­просы, на которые у него не было ответа.
Что она имела в виду, заявляя «что-то случит­ся»? Как будто все эти дни они жили спокойно!..
«Я кое-что чувствую, – повторил про себя Тороп. – Чувствую…»
Он мысленно вернулся к снам, о которых Алиса рассказала ему прошлой ночью. Все они были по­добны тому, который заставил ее кричать от ужаса при пробуждении, когда они ехали в Дюссельдорф.
Ее мать с окровавленным ртом. Стальная че­люсть. Заточение в комнате, где властвует мрак.
Алиса сказала, что в последние два года такие сны мучат ее все чаще и связаны они с возвращени­ем матери из поездок, когда та выглядела отдохнув­шей и посвежевшей. Ночью Алиса видела очередной кошмар, в котором мать представала в образе жесто­кого чудовища, дьявола во плоти, и всегда в компа­нии с отчимом, этаким расторопным мажордомом.
Она рассказала ему, как убежала из дому, убе­дившись, что ее родители – преступники, возмож­но убийцы, и как ей удалось спрятаться в супер­маркете в Амстердаме, скрывшись от адвокатов и от матери.
Хьюго не мог понять почему, но он действи­тельно чувствовал какую-то неопределенную, но растущую угрозу: так было, когда сербский снаряд со свистом врезался во второй этаж их укрытия.
Сны Алисы – ключ к разгадке, Хьюго был в этом уверен, сам не понимая почему.
Он убрал остатки еды, вымыл посуду и улегся на большой диван. Он включил телевизор и при-дремывал за скучным детективным сериалом в ожидании Витали.
Что-то должно случиться, что-то должно случиться… почему она так сказала? Так что, черт побери, случится?
«Случился» Витали. И он принес новости.
«Дьявольщина!» – повторял Хьюго, глядя в разло­женные на столе газеты. Да, на первой странице голландской газеты – фотография Алисы. В не­мецкой – статья, снабженная портретом с подпи­сью: «Вы видели эту девочку?» Специальный по­лицейский выпуск.
– Вот дерьмо… – процедил он сквозь зубы и под­нял глаза на Витали, который, судя по всему, был не слишком озабочен. Взгляд за толстыми линзами оч­ков оставался абсолютно непроницаемым.
– О тебе и о «вольво» – ни слова… Скажи, ты знал о магазине? А о полицейском?
Хьюго ответил непонимающим взглядом. Витали ткнул пальцем в газеты.
– В Амстердаме. Когда крошка смылась. Была маленькая миленькая перестрелка. Двое убитых, двое раненых. Один из подстреленных – полицей­ский, который обеспечивал безопасность Алисы, некий Джулиан, не помню, как дальше.
Тороп переваривал информацию. Выходит, Алиса не все ему рассказала: либо специально опу­стила некоторые подробности, либо просто не зна­ла о случившемся…
В это мгновение он кожей спины почувствовал приближение Алисы и почти не удивился, заметив ее в проеме стеклянной двери гостиной.
Девочка неподвижно стояла в центре огромно­го ковра.
Хьюго мгновенно, по взгляду, понял, какие про­тиворечивые чувства ее раздирают. Смесь тоски и ярости.
Она не знала.
Не говоря ни слова, Алиса подошла к столу, на котором лежали разложенные газеты.
Хьюго потрясло ее хладнокровие. Девочка мол­ча кивнула Витали и опустила глаза на снимки. Провела пальцем по серой зернистой бумаге, слов­но хотела убедиться в реальности волшебного вос­произведения.
Наконец Алиса подняла глаза, взглянула на Хьюго, перевела взгляд на Витали, снова посмот­рела на Хьюго:
– Они убили Джулиана…
Бросила последний взгляд на портреты светло­волосой девочки и отошла от стола.
– Думаю, у вас со мной ужасные проблемы. Безукоризненный немецкий.
Хьюго слегка повернул голову, ловя реакцию Витали,
Тот поднял руку пренебрежительно-отстраня­ющим жестом:
– Дорогая моя мадемуазель Кристенсен, по­верьте, все это не имеет никакого значения. Мы разработали оперативный план действий, имею­щий целью без промедления доставить вас без ос­ложнений в Португалию.
Он бросил быстрый взгляд на Хьюго, словно ждал подтверждения правильности выбранного тона. Витали не слишком умел обращаться с людь­ми, особенно с молодыми, и тем более – с девочка­ми-подростками. Хьюго решил подбодрить сорат­ника и хитро подмигнул, мол, «все о'кей»!
Витали оттолкнул газеты, жестом фокусника вытащил карту Западной Европы и разложил ее на столе, закрепив специальными картонными карточ­ками. Из кармана грязного прорезиненного дожде­вика достал маркер и начал прочерчивать жирную желтую полосу их будущего маршрута. Сначала они поедут вдоль русла Рейна, потом до Нанси, спустят­ся до Роны к Лиону, пересекут Прованс в направле­нии Испании. Иберийский полуостров они пересекут по диагонали и выскочат на юге Португалии.
– Маршрут номер один. Быстрый. Централь­ные автострады.
Витали достал второй маркер, красный, и на­чал чертить другой маршрут.
После Дижона – окольными путями через всю Францию. Центральный массив, Тулуза, Страна Басков, оттуда прямо на север Португалии, отту­да – через Атлантику и Средиземное море.
– Маршрут номер два. Медленнее, но безопас­нее… Национальные дороги, второстепенные. Про­езд через Пиренеи.
Хьюго смотрел на Алису: девочка внимательно изучала карту, то и дело поднимая глаза на Ви­тали.
Витали снова взглянул на Хьюго, ища под­держки, тот незаметно кивнул в ответ.
Полунемец-полурусский заговорил:
– Я считаю, что мадемуазель Кристенсен должна принимать непосредственное участие в операции. – Его глаза ночной птицы внимательно наблюдали за Алисой из-за толстых стекол. – Она должна стать активным участником операции по собственному спасению… Так сказал бы… Билъбо… Согласен, Хьюго?
Бильбо было кодовым именем Ари. Хьюго мол­ча согласился.
Алиса не могла отвести взгляда от поблескива­ющих очков руководителя всех секретных опера­ций в Западной Европе. Именно так воспринимал его Хьюго, видя, что девочка тоже трепещет перед загадочным и властным незнакомцем.
Витали достал новую карту.
Оба маршрута – красный и желтый – могли быть разложены на несколько вариантов прохож­дения по местным дорогам. Красный маршрут можно было пройти тремя способами, пересекая Португалию с севера на юг. Желтый делился на два отрезка, один из которых, в свою очередь, раз­дваивался, достигая Альграву.
На карте было обозначено шесть точек доступа в эту средиземноморскую провинцию. Витали по­трудился на славу.
Немец перевел взгляд с Хьюго на Алису и про­должил:
– Вы будете ехать днем и ночью, соблюдая все меры предосторожности. Вы, мадемуазель Кристенсен, должны будете спать, казаться как можно незаметнее и играть роль штурмана.
В знак согласия Алиса как-то странно изогну­лась всем телом.
Взгляд Витали, как взор ловчей птицы, пере­кинулся на Хьюго.
– Ладно, перед отъездом мы должны успеть оговорить еще кое-какие детали.
Алиса мгновенно поняла и отступила назад, со­бираясь покинуть комнату, остановилась на секун­ду, посмотрела на мужчин:
– Спасибо за все, что вы для меня делаете, гос­пода.
С этими словами она исчезла за стеклянной мо­заичной дверью, как белокурый эльф.
В глазах Витали Хьюго прочел все тот же сак­раментальный вопрос: «Ну, как я?»
Супер. Ты был великолепен, оценил его такти­ку Тороп, выкидывая вверх большой палец.
– Хорошо, – пробурчал Витали, – а теперь по­говорим о том, чего малышке знать не следует.
Он достал вторую карту Португалии и зеленый маркер.
– Маршрут твоего возвращения.
Зеленый фломастер медленно «выполз» из Португалии и заскользил к Франции, распростра­няя по комнате запах бензина и оставляя за собой ярко-бирюзовый след.
– Вот твой паспорт. На имя господина Цукора, гражданина Германии.
Витали протянул Хьюго его подлинные доку­менты.
– Уничтожь их перед отъездом. Теперь ты – Бертольд Цукор, музыкальный продюсер… это на­стоящий «подлинно-фальшивый» паспорт. Безу­пречный.
Хьюго цапнул у него из рук паспорт.
Витали вынул из кармана яркий пакетик с ма­леньким черным флакончиком.
– Нужно покрасить малышке волосы. В чер­ный цвет. После этого сфотографируй ее. Вечером будет готов паспорт. Ты уедешь ночью, как только я привезу документы на имя Ульрике Цукор, тво­ей дочери.
Сказав все это, он поставил на карту Португа­лии небольшую серую коробочку. Хьюго открыл ее, увидел две цветные линзы для глаз и удивлен­но взглянул на Витали.
– Новые линзы «Минолта», орехового цвета, для Алисы, – пояснил тот.
Хьюго не мог прийти в себя от изумления.
Витали прыгнул выше головы – и все ради бе­зопасности маленькой беглянки, спасенной его бе­зответственным агентом.
«Все будет тип-топ», – решил для себя Тороп.
Кто бы ни преследовал Алису, этим людям не тягаться в изобретательности с Витали, им не справиться с мощью и действенностью сети.
Через два дня они будут в Португалии. Через три максимум – Алиса разыщет своего отца. Он вернется в Париж через четыре-пять дней.
Все будет хорошо. И просто, как дважды два.
Неизвестно почему, Хьюго не удавалось убе­дить в этом себя самого.
9
Человек, открывший им дверь, был молод, светло­волос и одет в голубой костюм в тонкую полоску в тон и шелковый галстук в цене месячного оклада начинающего инспектора полиции. Приветливое лицо за щитом дежурной улыбки (раз в двадцать дешевле галстука).
Аните он показался слишком симпатичным, чтобы быть честным. Рядом с ней нетерпеливо пе­реминался с ноги на ногу Петер, и она перестала разглядывать парня.
– Доброе утро, – произнесла она на своем весь­ма среднем немецком. – Мы – инспекторы гол­ландской полиции Петер Спаак и Анита Ван Дайк… Можно войти?
Она протянула ему свое удостоверение, Петер последовал ее примеру.
Улыбка блондина стала еще шире, и это было явно ненормально.
– Да, конечно, инспекторы из Амстердама, за­ходите, прошу вас. Добро пожаловать в Браун-вальд.
Его голландский был безукоризнен.
Он слегка отступил в сторону, и их взорам от­крылся роскошный коридор. Пол был выложен итальянским мрамором. В конце коридора находи­лась массивная дубовая дверь, все двери комнат цвета слоновой кости были закрыты.
– Мы вас давно ждем, – продолжал журчать молодой человек, осторожно прикрывая за ними дверь. – Я – Дитер Борвальт, личный юридичес­кий консультант госпожи Кристенсен.
Это прозвучало почти как: «Ее величества ко­ролевы Нидерландов».
Он протянул руку, чтобы поздороваться. Анита мгновенно пожала его ладонь, а Петер и вовсе не снизошел до того, чтобы касаться наманикюрен-ных пальцев. Сунув руку в карман брюк, Борвальт повел гостей по коридору и открыл створки огром­ной двери из золотистого дуба.
Яркое весеннее солнце осветило пространство.
Свет проникал в помещение через высокие ок­на, выходившие на долину. Комната была отделана девственным, ослепительно белым мрамором. В зеркалах отражались серо-голубые горы с белы­ми шапками на вершинах, упирающихся в небеса. Размерами салон приближался к церковному не­фу. Войдя, Анита почувствовала себя крестьянкой в грязных сабо, явившейся из хлева с ведром свеженадоенного молока.
Борвальт спокойно прошествовал в противопо­ложный конец комнаты к бюро в стиле ампир, сто­явшему на мраморном возвышении в стеклянном эркере (его размеры заслуживали Книги рекордов Гиннесса).
Затейливо изогнутый кожаный диван распола­гался в нескольких метрах от бюро, у стены. На ди­ване – жемчужно-серый костюм с рыжими кожа­ными заплатками на локтях. В костюме – мужчина неопределенного возраста в круглых очках. Он ис­коса взглянул на вошедших. Человек небрежно ли­стал какую-то папку, периодически отвлекаясь на зрелище альпийских хребтов по ту сторону сияю­щей синевы неба.
Дитер Борвальт картинно обогнул стол, эле­гантным движением открыл резную коробку чер­ного дерева и сделал приглашающий жест. Он про­тянул ее посетителям:
– Настоящие гаванские сигары… Прямо с Ку­бы… Вы курите? Для меня это любимый наркотик…
Он снял с рыжеватой сигары коронку, покру­тил ее между пальцами, взял гипсовую розу, ока­завшуюся тяжелой массивной зажигалкой.
– Благодарю, но нет: я курю только чистый опи­ум, кстати, доложите о нашем визите госпоже Кри­стенсен.
Анита решила взять быка за рога. Борвальт на мгновение замер, изумленный неожиданным заяв­лением. Закурив наконец, он разразился звучным смехом – по мнению Аниты, натужным и слишком долгим.
– Чистый опиум… Великолепно, – наконец про­комментировал он, внезапно успокаиваясь. – Ви­жу, полиция не до конца утратила чувство юмора…
Он пустил в потолок закрученное колечко дыма.
– Юмор и терпение. Повторяю вопрос: вы сооб­щите госпоже Кристенсен о нашем приходе?
Ворвальт ответил не сразу, глядя на Аниту не­замутненным взглядом, потом указал на человека, сидевшего на диване:
– К сожалению, в настоящий момент госпожа Кристенсен занята. Но здесь находится доктор Фор­стер, он – личный врач госпожи Кристенсен и рас­полагает очень важной информацией по делу, кото­рое привело вас сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43