72
Зеленое такси «вольво» остановилось у подъездной аллеи, ведущей к вилле Язида в пригороде Александрии. Египетские охранники, поставленные туда по личному указанию президента Хасана, настороженными взглядами следили за машиной, из которой никто не вышел.
Аммар сидел на заднем сиденье, его лицо было закрыто толстым слоем бинтов. На нем был голубой шелковый халат и маленький красный тюрбан. После успешного побега с Санта-Инес ему оказал первую медицинскую помощь хирург, практикующий на задворках Буэнос-Айреса и не задающий никаких вопросов. Затем был зафрахтован небольшой самолет, доставивший его и Ибн-Тельмука через океан в маленький аэропорт, расположенный далеко за пределами города.
Аммар не чувствовал боли в пустых глазницах. Сильные лекарства сделали свое дело. Но говорил он из-за раздробленной челюсти с большим трудом. Он ощущал странное чувство покоя, даже умиротворения, но его ум был изобретателен и безжалостен, как и раньше.
– Приехали, – сказал Ибн-Тельмук с водительского сиденья.
Аммар видел виллу Язида мысленным взором, отлично представляя каждую деталь.
– Я знаю, – ответил он.
– Ты не должен этого делать, Сулейман Азиз.
– У меня больше нет ни надежд, ни страхов, – очень медленно проговорил Аммар, преодолевая боль. – На все воля Аллаха.
Ибн-Тельмук вышел из машины, открыл заднюю дверь, помог Аммару выйти и повернул его лицом к воротам, у которых стояли охранники.
– Ворота в пяти метрах от тебя, – тихо произнес он, старательно сдерживая рвущиеся наружу эмоции. Он на мгновение обнял Аммара. – Прощай, Сулейман Азиз, мне будет тебя не хватать.
– Сделай то, что обещал, мой верный друг, и мы обязательно встретимся в садах вечности.
Ибн-Тельмук поспешно отвернулся и почти бегом устремился к машине. Аммар стоял без движения, пока звук мотора не стих вдалеке. Потом двинулся к воротам.
– Стой где стоишь, слепой человек, – приказал охранник.
– Я пришел навестить моего племянника Ахмеда Язида, – сказал Аммар.
Охранник кивнул другому, который быстрыми шагами направился в небольшое сторожевое помещение и сразу же вышел оттуда, держа в руке список, в котором было около двадцати имен.
– Дядя, говоришь? Как тебя зовут?
Аммар наслаждался своим последним спектаклем. Он напомнил одному полковнику из министерства обороны Абу Хамида, что за тем числится некий должок, получил список тех, кому разрешен доступ на виллу Язида, и выбрал имя человека, с которым невозможно связаться сразу.
– Мустафа Макфуз.
– Твое имя есть в списке. Но я должен проверить удостоверение личности.
Охранник внимательно изучил поддельное удостоверение, тщетно пытаясь сравнить фотографию с виднеющимися из-под бинтов небольшими участками лица.
– Что случилось с твоим лицом?
– На базаре в Эль-Мансуре взорвалась бомба, и меня ранило осколками.
– Мне очень жаль, – сказал охранник с искренним сочувствием, – но винить в этом нужно твоего племянника. Это его люди занимаются подобными вещами. – Затем он обратился к другому охраннику: – Если он пройдет металлоискатель, отведи его в дом.
Аммар поднял руки, ожидая, что его обыщут.
– Нет никакой необходимости в личном обыске, Макфуз. Если у тебя есть оружие, аппарат его почувствует.
Металлоискатель ничего не нашел и потому не издал ни звука.
Подойдя к главному входу на виллу, Аммар испытал злорадное наслаждение. Поднимаясь по ступенькам, он сожалел только о том, что не сможет увидеть лицо Язида, когда они встретятся. В последний раз он входил на виллу именно через главный вход, а не через боковую дверь, как обычно.
Его провели в помещение, которое, судя по гулкому эху, вызванному звуком шагов охранника, было просторным. Вероятно, это была большая гостиная. Аммара подвели к каменной скамье, и он сел.
– Жди здесь.
Аммар слышал, как охранник сказан кому-то несколько неразборчивых слов и вышел – надо полагать, вернулся на пост. Прошло несколько минут, и снова послышались шаги, а потом раздался громкий, презрительный голос:
– Ты Мустафа Макфуз?
Аммар сразу узнал голос.
– Да, – небрежно ответил он. – Я тебя знаю?
– Мы не встречались. Я Халед Фаузи, председатель революционного совета Ахмеда.
– Я слышал о тебе много хорошего. – Невежественный осел, подумал Аммар. Он не узнал меня под бинтами и из-за медленной речи. – Рад встретиться с тобой.
– Пошли, – сказал Фаузи и взял Аммара за руку. – Я отведу тебя к Ахмеду. Он думает, что ты еще выполняешь его поручение в Дамаске, и не знает о твоем ранении.
– Это результат покушения, состоявшегося три дня назад, – важно сообщил Аммар. – Я только сегодня утром вышел из госпиталя и сразу прилетел сюда.
– Ахмед будет рад тебя видеть, хотя, безусловно, огорчится из-за твоих ран. К сожалению, ты пришел не совсем вовремя.
– Я его не увижу?
– Он молится, – сказал Фаузи.
Несмотря на боль, Аммар мысленно расхохотался. Он явственно ощутил присутствие еще одного человека в комнате.
– Очень важно, чтобы мы встретились.
– Ты можешь говорить со мной совершенно свободно, Мустафа Макфуз. – Имя было произнесено с отчетливым сарказмом. – Я все передам Ахмеду.
– Скажи, что речь идет о его союзнике.
– О каком еще союзнике? – не понял Фаузи.
– О Топильцине.
Произнесенное имя, казалось, на неопределенное время повисло в воздухе. Через некоторое время затянувшееся молчание было прервано новым голосом.
– Ты должен был остаться на острове и сдохнуть там, Сулейман, – злобно выкрикнул Ахмед Язид.
Спокойствие не покинуло Аммара. Он поставил все на карту ради этого момента и не был намерен упустить свой шанс. Он не собирался ожидать смерти. Он хотел пойти к ней навстречу и заключить ее в свои объятия. Жизнь слепого калеки не для него. Месть станет его избавлением.
– Я не мог умереть, – спокойно ответил он, – не поговорив с тобой в последний раз.
– Прекрати болтать и сними эти ужасные бинты. Ты теряешь форму, Аммар. Макфуза ты сыграл бездарно, тем более для человека твоей квалификации.
Аммар не ответил. Он медленно размотал бинт и бросил его на пол.
Взглянув на то; что осталось от лица Аммара, Язид чуть слышно охнул. Зато в жилах Фаузи текла кровь садиста. Он во все глаза всматривался в уродливую личину, получая от этого извращенное наслаждение.
– Это плата за мою службу, – отметил Аммар.
– Как тебе удалось выжить? – спросил Язид, причем его голос заметно дрожат.
– Мой преданный друг Ибн-Тельмук сначала двое суток прятал меня от американцев, а потом, когда они покинули остров, построил плот. Мы на нем дрейфовали почти десять часов, прежде чем нас подобрати чилийские рыбаки и доставили на берег возле небольшого аэропорта в Пуэрто-Уильямсе. Там мы украли самолет и перелетели в Буэнос-Айрес, где я зафрахтован другой самолет, доставивший нас в Египет.
– Смерти не так-то легко заполучить тебя, – пробормотал Язид.
– Ты же понимаешь, что подписан себе смертный приговор, явившись сюда, – взвизгнул Фаузи.
– Я не ждал ничего другого, – невозмутимо подтвердил Аммар.
– Сулейман Азиз Аммар, – задумчиво проговорил Язид, – величайший убийца своего времени, человек, которого знали и опасались ЦРУ и КГБ, разработчик и исполнитель самых громких преступлений, закончит свою жизнь грязным уличным попрошайкой.
– О чем ты говоришь, Ахмед? – удивился Фаузи.
– Этот человек уже мертв, – с ощутимым удовлетворением сказал Язид. – Наши финансовые эксперты позаботятся о том, чтобы все его состояние перешло ко мне. А потом он будет вышвырнут на улицу, причем специально приставленные охранники будут круглосуточно следить, чтобы он оставался в трущобах. Он проведет остаток дней своих, выпрашивая на улицах подаяние. Это куда хуже, чем быстрая и легкая смерть.
– Ты сам убьешь меня, когда услышишь то, что я скажу, – сказал Аммар.
– Я слушаю, – заинтересовался Язид.
– Я надиктован полный отчет о похищении «Леди Флэмборо», включая имена и даты. Он занял тридцать страниц. В него я включил свои соображения по поводу роли мексиканцев в этой авантюре, а также о возможной связи между тобой и Топильцином. В данный момент его читают сотрудники разведывательных управлений шести стран и международных информационных агентств. Так что с тобой, Язид, покончено!
Он замолчал, вскрикнув от боли, которой взорвалась его голова. Фаузи, сверкая глазами и скрипя зубами от злости, нанес ему удар по лицу. Строго говоря, удар был довольно слабым. Обладая взрывным темпераментом, Фаузи не мог похвастать физической силой. Но он пришелся по раненой челюсти Аммара.
Будучи в хорошей физической форме, Аммар не заметил бы удара, но сейчас он едва не лишился сознания от адской боли.
Он отшатнулся назад и попытался защитить лицо от наскакивающего на него Фаузи. Одновременно он прилагал максимум усилий, чтобы вернуть себе ясность мыслей.
– Прекрати! – крикнул Язид. – Неужели ты не видишь, что этот человек ждет легкой смерти. Он, скорее всего, врет, надеясь, что мы убьем его здесь и сейчас.
Аммару удалось обрести самоконтроль, и он почти успокоился, прислушиваясь к отрывистому дыханию беснующегося Фаузи и громкому голосу Язида. Теперь перед ним стояла самая трудная задача – определить, кто из них где находится.
Он вытянул вперед левую руку, сделал несколько маленьких шажков вперед и коснулся правой руки Язида. Свободная рука Аммара метнулась за шею, где в верхней части спины справа от позвоночника с помощью специальной ленты был приклеен графитовый нож.
Сделанный специально для тайных операций, этот нож не определялся ни одним металлоискателем.
Отлепив восемнадцатисантиметровое лезвие от своей спины, Аммар с размаху всадил его в грудь Язида.
Сильнейший удар сбил с ног лидера мусульманских революционеров. Глаза Пола Капестерре потемнели от ужаса, он попытался кричать, но смог издать лишь сдавленный хрип.
– Прошай, подонок, – прошептал Аммар, с трудом шевеля разбитой челюстью.
Выдернув нож, он снова взмахнул им, описав широкую дугу в ту сторону, где, по его предположениям, стоял Фаузи. Этот нож не предназначался для рубяших ударов, однако Аммар почувствовал, что задел истеричного юнца, очевидно, раскроив ему щеку.
Аммар знал, что Фаузи был правшой и всегда носил пистолет – старый девятимиллиметровый люгер в кобуре под левой рукой. Он бросился в сторону Фаузи, отчаянно стараясь достать фанатика, размахивая ножом перед собой.
Но он был слепым и далеко не таким ловким, как раньше.
Фаузи успел вытащить люгер, приставить его к животу Аммара и дважды нажать на курок, прежде чем нож вонзился в его сердце. Он сделал несколько неуверенных шагов в сторону и с изумленным любопытством взглянул на торчащий из его груди нож, потом глаза его закатились, и Халед Фаузи рухнул на пол всего лишь в метре от своего командира.
Аммар очень медленно опустился на выложенный плиткой пол и перевернулся на спину. Он больше не чувствовал боли. Перед его мысленным взором замелькали странные, причудливые видения. Он чувствовал, как жизнь вытекает из него.
Его судьбу решил человек, которого он встретил лишь однажды, высокий человек с зелеными глазами и насмешливой ухмылкой на губах. На мгновение его захлестнула волна ненависти, которая на удивление быстро схлынула. Дирк Питт – это имя огненными буквами горело в умирающем сознании Аммара.
В последний момент он почувствовал радостное удовлетворение. Он знал, что Ибн-Тельмук позаботится о Питте. И тогда миссия Сулеймана Азиза Аммара на земле будет завершена.
73
Президент сидел в кожаном кресле и смотрел на четыре телевизионных монитора. Три были настроены на главные каналы, а на четвертый передавались сведения прямо от армейских связистов, работавших в городе Рома. Президент выглядел усталым, но его глаза горели от напряжения. Он переводил взгляд с одного монитора на другой и непроизвольно хмурился.
– Не могу поверить, что так много людей удалось собрать на такой маленькой площади! – заметил он.
– У них кончается продовольствие, – сказал Шиллер, читающий оперативный отчет ЦРУ, – начались перебои с питьевой водой, да и санитарные условия существенно ухудшились.
– Это произойдет сегодня или никогда, – устало изрек Николс.
Президент спросил:
– Сколько там народу, хотя бы примерно?
– Если верить компьютерным подсчетам, основанным на данных аэрофотосъемки, около четырехсот тридцати пяти тысяч, – ответил Шиллер.
– И все они собираются влиться в коридор шириной не более километра, – мрачно добавил Николс.
– Черт бы побрал этого ублюдка! – Президент иногда позволял себе проявлять эмоции. – Неужели он не понимает, что, даже если не последует ни одного выстрела, только при прорыве будут убиты или утонут тысячи людей!
– Причем большинство из них женщины и дети, – добавил Николс.
– Семья Капестерре никогда не славилась милосердием и благородством, – язвительно сказал Шиллер.
– Еще не поздно его убрать. – Это была реплика директора ЦРУ Мартина Брогана. – Убийство Топильцина было бы сравнимо с убийством Гитлера в тысяча девятьсот тридцатом году.
– Если, конечно, ваш стрелок сумеет подобраться достаточно близко, – ухмыльнулся Николс, – и согласился с тем, что после выстрела его разорвет в клочья обезумевшая толпа.
– Я думал о выстреле из мошной винтовки с четырехсот метров.
Шиллер решительно покачал головой:
– Неразумное решение. Выстрелить можно только с возвышения на нашей стороне реки. Мексиканцы сразу же поймут, кто виноват в гибели их кумира. И тогда события могут пойти по еще более опасному сценарию. Вместо мирных жителей на людей генерала Чандлера обрушится обезумевшая толпа. Они начнут штурм города Рома, вооружившись тем, что попадет под руку, – винтовками, ножами, камнями и бутылками. Вот тогда мы получим настоящую войну.
– Я согласен, – заявил Николс – Генералу Чандлеру придется обороняться, пустив в ход все имеющиеся силы и средства, хотя бы для того, чтобы спасти своих людей и американских граждан, находящихся в том районе.
Президент стукнул кулаком по ручке кресла:
– Неужели мы ничего не можем сделать, чтобы предотвратить бойню?
– Куда ни кинь, всюду клин, – философски заметил Николс.
– Может быть, стоит махнуть рукой на сокровища Александрийской библиотеки и отдать их президенту Де Лоренцо? Так мы, по крайней мере не дадим им попасть в грязные руки Топильцина.
– Бессмысленный жест, – сказал Броган. – Топильцин использует артефакты только как повод для конфронтации. Наши источники сообщают, что он готовит аналогичные вторжения из Байи в Южную Качифорнию и из Ногалеса в Аризону.
– Если бы мы только смогли остановить это безумие, – пробормотал президент.
Зазвонил один из четырех телефонов, и Николс снял трубку:
– Это генерал Чандлер, господин президент. Шифратор включен.
Президент тяжело вздохнул:
– Посмотреть в глаза человеку, которому я, возможно, отдам приказ убить десятки мирных жителей, это самое малое, что я могу сделать.
Монитор на мгновение погас, но потом засветился снова, и на экране появилось лицо человека, которому уже давно перевалило за четвертый десяток. Он имел резко очерченные черты лица и густые, хотя и изрядно посеребренные сединой волосы. Тот факт, что жизнь его никто бы не рискнул назвать спокойной, подтверждали глубокие морщины, избороздившие лоб и залегшие вокруг глаз.
– Доброе утро, генерал, – поприветствовал его президент. – Мне жаль, что я вас вижу, а вы меня нет, но на этом конце линии нет камеры.
– Я понимаю, господин президент.
– Какова ситуация?
– Только что начался сильный дождь, для бедняг на том берегу это воистину подарок Господа. Они смогут пополнить запасы пресной воды, немного уляжется пыль, да и зловоние, идущее от отхожих мест, уменьшится.
– Были провокации?
– Обычное скандирование и транспаранты. Пока обошлось без насилия.
– Скажите, с того места, где вы сейчас находитесь, не заметно ли групп людей, которые бы уходили домой?
– Нет, сэр, – сказал Чандлер. – Даже наоборот, их энтузиазм еще более увеличился. Они уверены, что их ацтекский мессия вызвал дождь, а он бьет себя в грудь, чтобы закрепить их веру в эту чепуху. В толпе появились католические священники, умолявшие людей вернуться в лоно церкви и разойтись по домам, но приспешники Топильцина быстро выдворили святых отцов.
– Мартин Броган считает, что они выступят сегодня ночью.
– Моя разведка согласна с предположением мистера Брогана. – Генерал немного помедлил, но все-таки решился задать главный вопрос: – Вы не изменили приказ, господин президент? Я должен остановить их любой ценой?
– Если я не отдам другой приказ, генерал.
– Должен сказать, сэр, что вы поставили меня в очень сложное положение. Я не могу гарантировать, что мои люди станут стрелять в женщин и детей, даже получив приказ.
– Я вас прекрасно понимаю, генерал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60