Они уже миновали точку, за которой нет ни возврата, ни страха смерти. Они сражались за жизнь и были намерены идти до конца.
Арабские террористы трижды оказались отброшенными и трижды снова бросались вперед, не обращая внимания на убийственный огонь. Их уже осталось совсем немного, но тем не менее они снова бросились в самоубийственную атаку, сжимая кольцо вокруг защитников «форта».
Арабы не понимали свирепой ярости своих противников, не могли постичь, почему они до сих пор не сдались, по какой причине готовы умереть. Ведь общеизвестно, что американцы сражаются, только чтобы жить.
От дыма у Питта сильно слезились глаза – по щекам струились слезы. Дробильная установка, под защитой которой он находился, сильно вибрировала. Пули рикошетили от металлических поверхностей, словно стая разозленных ос. Четыре пули разорвали рукав куртки и содрали кожу на руке.
Арабы бесстрашно бросились на штурм и начали преодолевать поспешно построенные баррикады. Стрельба понемногу стихла – две группы людей сошлись в рукопашной схватке.
Финдли, получив две пули в бок, упал, но, стоя на коленях, весьма успешно орудовал своей винтовкой как бейсбольной битой, сбивая противников с ног.
Джордино, неоднократно раненный, крушил врагов зажатым в правой руке увесистым куском руды. Левая рука свисала плетью после ранения в плечо.
Выстрелив последний патрон, Питт ударил автоматом в лицо неожиданно материализовавшегося рядом араба. Выхватив из-за пояса кольт", он стал пускать пулю за пулей в любую фигуру, выступавшую из дыма. У него сильно саднило шею, – очевидно, там тоже была рана. Патроны в кольте очень быстро закончились, и Питт стал орудовать тяжелым пистолетом как маленькой дубинкой. Он уже почувствовал горький вкус поражения.
Реальности больше не существовало. У Питта было ощущение, словно он наяву попал в жуткий ночной кошмар. Очередная граната взорвалась настолько близко, что Питт на какое-то время оглох. Откуда-то сверху на него свалилось тело, сбило его с ног и отбросило в сторону.
Питт ударился о стальную трубу и почувствовал, как в голове взорвался огненный шар. А потом накатила теплая волна и поглотила его.
61
Спецназовцы приземлились неподалеку от небольших холмов, образованных рудными отходами, которые скрыли их приближение к шахте. Они быстро вышли на исходные позиции и остановились в ожидании приказа двигаться вперед. Снайперы тоже заняли позиции и теперь наблюдали за происходящим на шахте через прицелы.
Холлис и Диллинджер забрались на вершину одного из холмов и стали осматривать место действия. Зрелище было безрадостным и больше всего напоминало братскую могилу.
Заброшенная шахта и сама по себе выглядела не слишком привлекательно, а на фоне голых, лишенных растительности гор и проливного дождя и вовсе представлялась весьма уместной для организации массовой бойни. Унылое, серое небо словно опускалось на разрушающиеся строения, и спецназовцам на мгновение показалось, что они попали на другую планету, где уже давно нет жизни.
Стрельба прекратилась. Два здания горели, и черный дым не поднимался в небо, а пеленой стлался по земле. У одного из зданий Холлис насчитал семь мертвых тел.
– Не хочется быть пессимистом, – сказал он, – но мне все это очень не нравится.
– Никаких признаков жизни, – подтвердил Диллинджер, изучая окрестности в маленький, но мощный бинокль.
Холлис еще пять минут рассматривал здания, потом тихо проговорил в микрофон:
– Вперед, ребята!
– Одну минуту, полковник, – раздался голос в наушниках.
– Подождите, парни.
– Это сержант Бейкер, сэр. Я нахожусь на правом фланге. У меня здесь пять неизвестных, они подходят по железнодорожной колее.
– Вооружены?
– Нет, все подняли руки вверх.
– Очень хорошо. Окружите их. Будьте осторожны, это может оказаться ловушкой. Майор Диллинджер и я сейчас подойдем.
Холлис и Диллинджер шли вдоль отвалов рудных отходов до тех пор, пока не наткнулись на узкоколейку, после чего пошли по ней в сторону фьорда. Пройдя семьдесят метров, они различили в дождевой пелене несколько человеческих фигур.
Появившийся сбоку сержант Бейкер доложил:
– У нас заложники и один террорист, полковник.
– Вы спасли заложников?! – воскликнул Холлис – Всех четверых?
– Да, сэр. Они очень измучены, но, в общем, в полном порядке.
– Отлично, сержант! – сказал полковник и с чувством потряс ему руку.
Оба офицера запомнили лица двоих президентов и Генерального секретаря ООН еще во время полета из Виргинии. А лицо сенатора Питта им было хорошо знакомо по газетам. Они поспешили вперед и с большим облегчением узнали четверых заложников.
Оба были нимало удивлены, обнаружив, что пленный террорист не кто иной, как Руди Ганн.
Сенатор Питт сделал шаг вперед и пожал руку Холлису, которого ему представил Руди.
– Если в вы знали, как мы рады вас видеть, полковник, – улыбаясь, проговорил он.
Гала обняла Холлиса, ее примеру последовали президенты Хасан и Де Лоренцо. Затем настала очередь Диллинджера, который покраснел как помидор.
– Может быть, вы расскажете, что происходит? – спросил Холлис у Руди Ганна.
Получив возможность сказать офицерам все, что он думал, Руди испытал некое мрачное удовлетворение.
– Похоже, вы доставили нас в самое удачное место, полковник. Мы обнаружили здесь два десятка террористов, а также спрятанный вертолет, на котором они намеревались покинуть остров. Вы не посчитали нужным снабдить нас связью, поэтому Питт, чтобы предупредить вас, пустил с горы поезд, который потом свалился во фьорд.
Диллинджер понимающе кивнул:
– Наличие вертолета объясняет, почему египетские террористы покинули судно, бросив мексиканцев на произвол судьбы.
– А поезд был готов доставить их с берега к шахте.
– Вы вчетвером вступили в схватку с сорока террористами? – недоверчиво спросил Диллинджер.
– Питт и остальные довольно уверенно сдерживали арабов, а меня отправили спасать заложников.
– И это при перевесе сил десять к одному! – констатировал Холлис.
– У них неплохо получалось, когда я уходил, – воинственно заявил Ганн.
Холлис и Диллинджер переглянулись.
– Пожалуй, нам лучше посмотреть, что там.
Вперед выступил сенатор Питт:
– Полковник, Руди сказал, что в шахте остался мой сын. Я пойду с вами.
– Извините, сенатор, но я не Могу вам этого разрешить. Сначала мы должны убедиться, что район безопасен.
Ганн обнял пожилого человека за плечи:
– Я обо всем позабочусь, сенатор. Не волнуйтесь о Дирке. Он нас всех переживет.
– Спасибо, Руди. Поверь, я очень ценю твою доброту.
Холлис не разделял уверенности Ганна.
– Чудес не бывает, – шепнул он Диллинджеру. – Их всех уже давно нет в живых.
Диллинджер понуро кивнул:
– Бессмысленно надеяться, что им удалось устоять против сорока обученных террористов.
Холлис отдал приказ, и его люди бесшумно, словно призраки, двинулись вперед. По мере приближения к зданию дробилки количество трупов стало угрожающим. На дороге и у стен в позах сломанных кукол лежало тринадцать мертвых тел.
Стены здания были изрешечены сотнями пулевых отверстий и более крупных пробоин – результатов взрывов гранат. Ни одно стекло не осталось в целости. Все входные двери превратились в груды щепок.
Холлис и пять человек осторожно проникли в здание через дыры в стенах, а Диллинджер и его команда прошли там, где когда-то был главный вход. В нескольких местах виднелись возгорания, но они еще не успели слиться воедино в один большой пожар.
На полу обнаружилось около двух дюжин мертвых тел, несколько трупов лежало перед дробильной установкой. Вертолет же на фоне всеобщей разрухи выглядел совершенно целым, он всего лишь лишился своего хвостового винта.
Среди этой кровавой бани три человека были еще живы. Их покрывали кровь и копоть, их одежда превратилась в лохмотья, но они были живы, и это главное. Один из них лежал на полу, его голова покоилась на коленях другого, рука которого была подвязана к шее грязной тряпкой. Еще один стоял, согнувшись и покачиваясь, явно пытаясь выпрямиться. Из ран на ноге, шее и голове струилась кровь.
Только приблизившись, Холлис наконец узнал человека, стоявшего перед ним. Узнал и остолбенел. Полковник был человеком рациональным и не видел объективных возможностей для того, чтобы трое вполне штатских людей уцелели в такой схватке.
Спецназовцы собрались вокруг, восхищенно взирая на победителей. Один лишь Руди Ганн радостно улыбался. Он был искренне, неподдельно счастлив. Холлис и Диллинджер стояли молча. Они не могли найти подходящих слов.
Дирку Питту все же удалось выпрямиться в полный рост, он разлепил губы и сказал:
– Вы немного опоздали, парни. Тут уже нечего делать.
Часть четвертая
РИМСКИЙ ЦИРК СЭМА
Вашингтон, округ Колумбия,
27 октября 1991 года
62
Дейл Николс и Мартин Броган ожидали на ступеньках Белого дома, пока президент выйдет из вертолета и пройдет по обширной лужайке.
– У вас есть что-нибудь для меня? – спросил президент после обмена рукопожатиями.
Николс не смог сдержать радостного возбуждения:
– Мы только что получили сообщение от генерала Доджа. Его спецназовцы захватили «Леди Флэмборо» на юге Чили. Сенатор Питт, Гала Камиль, президенты Хасан и Де Лоренцо спасены.
Лицо президента просветлело. Он даже позабыл об усталости после беспрерывных совещаний с канадским премьер-министром в Оттаве, откуда только что прибыл.
– Это действительно замечательная новость, – сказал он. – Слава богу! В ходе операции были жертвы?
– Два спецназовца легко ранены, но троим парням из НУМА досталось по полной программе, – сказал Броган.
– Там были люди из НУМА?
– Дирк Питт на одном из кораблей НУМА шел по следу «Леди Флэмборо». Именно он и еще три человека помешали террористом скрыться вместе с заложниками.
– Иными словами, он помог спасти своего отца?
– Ему принадлежит основная заслуга в успехе операции. Президент радостно потер руки:
– Уже почти полдень, господа. Почему бы нам не отметить это событие бутылочкой вина за ланчем? Вы расскажете мне все подробности.
Государственный секретарь Дуглас Оутс, советник президента по национальной безопасности Алан Мерсьер и Юлиус Шиллер тоже приняли участие в ланче. После десерта Алан Мерсьер раздал присутствующим копии отчета генерала Доджа.
Читая отчет, президент нервно вертел в руке вилку, когда же он поднял глаза, на его лице отразилась смесь удивления и торжества.
– Топильцин!
– Он завяз в этом деле по уши, – подтвердил Броган. – Топильцин предоставил судно для замены круизного лайнера и свою команду террористов.
– Значит, в деле похищения «Леди Флэмборо» он вступил в сговор со своим братом, – уверенно проговорил президент.
Николс кивнул:
– Факты указывают на это, но добыть неопровержимые доказательства будет очень сложно.
– Есть идеи относительно того, кто разработал и возглавил операцию?
– Да, – коротко ответил Броган. – Только у нас очень мало данных об этом человеке. Его зовут Сулейман Азиз Аммар. Здесь все, чем мы располагаем о нем. – Он протянул президенту тонкую папку. – Он загримировался под капитана судна во время его захвата, а потом надел маску, которую не снимал до самого конца. Позже Дирк Питт встретился с ним лицом к лицу во время переговоров, предшествовавших сражению. Он сам назвал свое имя – Сулейман Азиз Аммар.
– Странно, с чего бы этому Аммару называть свое настоящее имя, – удивился Шиллер. – Должно быть, он его только тогда и придумал.
Броган покачал головой:
– Имя вполне реальное, такой человек действительно существует. У нас есть на него некоторые данные, у Интерпола тоже. Аммар, скорее всего, не сомневался, что Питту остаюсь жить недолго, поэтому он ничего не терял, называя свое имя.
Глаза президента сузились.
– По вашим данным, он подозревается в убийстве более пятидесяти государственных деятелей. Разве это возможно?
– Сулейман Азиз Аммар считается одним из лучших в своей профессии.
– То есть террорист?
– Убийца, – поправил президента Броган. – Аммар специализируется на политических убийствах. Исключительно хладнокровен, гений маскировки и тщательного планирования. Как поется в известной песне, никто не делает этого лучше. Больше половины его преступлений выполнены просто идеально. Он мусульманин, но его нанимали немцы, французы и даже израильтяне. Очень высокооплачиваемый наемник. Сколотил изрядное состояние.
– Его поймали?
– Нет, сэр, – был вынужден признать Броган. – Его не обнаружили ни среди живых, ни среди мертвых.
– Он сумел сбежать? – Президент был неприятно удивлен.
– Даже если Аммар до сих пор жив, – заверил президента Броган, – он не мог уйти далеко. Питт считает, что ранил его по меньшей мере трижды. Сейчас на острове идут поиски. Выбраться оттуда все равно нельзя. Его найдут в течение нескольких ближайших часов.
– Мы бы оказались в большом выигрыше, если бы смогли заставить его заговорить, – сказал Николс.
– Генерал Додж уже предупредил своего полевого командира полковника Мортона Холлиса о необходимости взять Аммара живым. Но полковник считает, что, будучи загнанным в угол, этот человек застрелится.
Николс пожал плечами:
– Возможно, Холлис прав.
– Из террористов еще кто-нибудь уцелел? – спросил Броган а президент.
– Восьмерых мы допросили. Но они оказались платными наемниками Аммара и не входили в число фанатиков Язида.
– Нам понадобятся их показания, – без особого энтузиазма проговорил президент, – чтобы доказать: Аммар работал на Язида и Топильцина.
Шиллер не считал неудачей операции то обстоятельство, что главарь не схвачен.
– Взгляните на светлую сторону, господин президент. Судно и заложники спасены, никто не пострадал. Президент Хасан отлично знает, что Язид хотел его смерти и что именно он стоит за похищением. Теперь он отомстит Язиду.
Президент задумчиво взглянул на Шиллера, потом поочередно всмотрелся в лица каждого из присутствующих.
– Вы все так думаете, господа?
– Юлиус хорошо знает Хасана, – сказал Мерсьер. – Он может быть весьма опасным, если его как следует разозлить.
Даг Оутс кивнул, соглашаясь:
– Конечно, всего не предусмотришь, но думаю, Юлиус в основном прав. Возможно, Хасан не зайдет слишком далеко и не пойдет на риск, чтобы не вызвать бунта или даже революцию, арестовав Язида и обвинив его в предательстве. Но он наверняка сделает все, чтобы уничтожить доверие к Язиду.
– Язиду придется нелегко, – подтвердил Броган. – Египетские мусульманские фундаменталисты придерживаются умеренных позиций и не одобряют тактику террора. Они отвернутся от Язида, а парламент страны поддержит законного президента. Кроме того, полагаю, что военные наконец выберутся из своей башни из слоновой кости и подтвердят лояльность Хасану.
Президент сделал последний глоток вина и поставил стакан на стол.
– Должен признаться, мне нравится ход ваших рассуждений.
– Кризис в Египте далек от завершения, – предостерег Оутс – Язид, может быть, на некоторое время и окажется в стороне, но в отсутствие президента Хасана мусульманское братство фундаменталистов-фанатиков заключило союз с либеральной и социалистической рабочей партиями. Вместе они смогут тайно вредить Хасану и в итоге вернуть Египет к исламским законам, прекращению связей с Соединенными Штатами и ликвидации израильских мирных соглашений.
Президент повернул голову к Шиллеру:
– Вы подписываетесь под нарисованной Дагом картиной светопреставления, Юлиус?
– Да, – мрачно кивнул Шиллер.
– Мартин?
Выражение лица Брогана говорило само за себя.
– Неизбежное только отсрочено. Со временем правительство Хасана все равно падет. Сегодня у него есть поддержка военных, а завтра он вполне может ее лишиться. Наши ведущие аналитики в Лэнгли предсказывают относительно бескровную смену власти через восемнадцать – двадцать месяцев.
– Я голосую зг выжидательную позицию, господин президент, – сказал Оутс, – с одновременным изучением наших возможных взаимоотношений с другим исламским правительством.
– Вы предлагаете изоляционистский подход, – резюмировал президент.
– Возможно, нам пора занять именно такую позицию, – поддержал Оутса Шиллер. – Ведь ни одна из мер, предпринятая вашими предшественниками за последние двадцать лет, не оказалась действенной.
– Русские тоже не станут вмешиваться, – добавил Николс, – а мы сможем утешаться тем, что не позволили Полу Капестерре, или Ахмеду Язиду, довести дело до катастрофы, как это случилось в Иране. Он сделал бы все от него зависящее, чтобы минимизировать наши интересы на Ближнем Востоке.
– Я не вполне согласен в общей картиной, – сказал Броган, – но в оставшееся время мы еще можем успеть вырастить нового правителя Египта.
– Кого вы имеете в виду? – полюбопытствовал президент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Арабские террористы трижды оказались отброшенными и трижды снова бросались вперед, не обращая внимания на убийственный огонь. Их уже осталось совсем немного, но тем не менее они снова бросились в самоубийственную атаку, сжимая кольцо вокруг защитников «форта».
Арабы не понимали свирепой ярости своих противников, не могли постичь, почему они до сих пор не сдались, по какой причине готовы умереть. Ведь общеизвестно, что американцы сражаются, только чтобы жить.
От дыма у Питта сильно слезились глаза – по щекам струились слезы. Дробильная установка, под защитой которой он находился, сильно вибрировала. Пули рикошетили от металлических поверхностей, словно стая разозленных ос. Четыре пули разорвали рукав куртки и содрали кожу на руке.
Арабы бесстрашно бросились на штурм и начали преодолевать поспешно построенные баррикады. Стрельба понемногу стихла – две группы людей сошлись в рукопашной схватке.
Финдли, получив две пули в бок, упал, но, стоя на коленях, весьма успешно орудовал своей винтовкой как бейсбольной битой, сбивая противников с ног.
Джордино, неоднократно раненный, крушил врагов зажатым в правой руке увесистым куском руды. Левая рука свисала плетью после ранения в плечо.
Выстрелив последний патрон, Питт ударил автоматом в лицо неожиданно материализовавшегося рядом араба. Выхватив из-за пояса кольт", он стал пускать пулю за пулей в любую фигуру, выступавшую из дыма. У него сильно саднило шею, – очевидно, там тоже была рана. Патроны в кольте очень быстро закончились, и Питт стал орудовать тяжелым пистолетом как маленькой дубинкой. Он уже почувствовал горький вкус поражения.
Реальности больше не существовало. У Питта было ощущение, словно он наяву попал в жуткий ночной кошмар. Очередная граната взорвалась настолько близко, что Питт на какое-то время оглох. Откуда-то сверху на него свалилось тело, сбило его с ног и отбросило в сторону.
Питт ударился о стальную трубу и почувствовал, как в голове взорвался огненный шар. А потом накатила теплая волна и поглотила его.
61
Спецназовцы приземлились неподалеку от небольших холмов, образованных рудными отходами, которые скрыли их приближение к шахте. Они быстро вышли на исходные позиции и остановились в ожидании приказа двигаться вперед. Снайперы тоже заняли позиции и теперь наблюдали за происходящим на шахте через прицелы.
Холлис и Диллинджер забрались на вершину одного из холмов и стали осматривать место действия. Зрелище было безрадостным и больше всего напоминало братскую могилу.
Заброшенная шахта и сама по себе выглядела не слишком привлекательно, а на фоне голых, лишенных растительности гор и проливного дождя и вовсе представлялась весьма уместной для организации массовой бойни. Унылое, серое небо словно опускалось на разрушающиеся строения, и спецназовцам на мгновение показалось, что они попали на другую планету, где уже давно нет жизни.
Стрельба прекратилась. Два здания горели, и черный дым не поднимался в небо, а пеленой стлался по земле. У одного из зданий Холлис насчитал семь мертвых тел.
– Не хочется быть пессимистом, – сказал он, – но мне все это очень не нравится.
– Никаких признаков жизни, – подтвердил Диллинджер, изучая окрестности в маленький, но мощный бинокль.
Холлис еще пять минут рассматривал здания, потом тихо проговорил в микрофон:
– Вперед, ребята!
– Одну минуту, полковник, – раздался голос в наушниках.
– Подождите, парни.
– Это сержант Бейкер, сэр. Я нахожусь на правом фланге. У меня здесь пять неизвестных, они подходят по железнодорожной колее.
– Вооружены?
– Нет, все подняли руки вверх.
– Очень хорошо. Окружите их. Будьте осторожны, это может оказаться ловушкой. Майор Диллинджер и я сейчас подойдем.
Холлис и Диллинджер шли вдоль отвалов рудных отходов до тех пор, пока не наткнулись на узкоколейку, после чего пошли по ней в сторону фьорда. Пройдя семьдесят метров, они различили в дождевой пелене несколько человеческих фигур.
Появившийся сбоку сержант Бейкер доложил:
– У нас заложники и один террорист, полковник.
– Вы спасли заложников?! – воскликнул Холлис – Всех четверых?
– Да, сэр. Они очень измучены, но, в общем, в полном порядке.
– Отлично, сержант! – сказал полковник и с чувством потряс ему руку.
Оба офицера запомнили лица двоих президентов и Генерального секретаря ООН еще во время полета из Виргинии. А лицо сенатора Питта им было хорошо знакомо по газетам. Они поспешили вперед и с большим облегчением узнали четверых заложников.
Оба были нимало удивлены, обнаружив, что пленный террорист не кто иной, как Руди Ганн.
Сенатор Питт сделал шаг вперед и пожал руку Холлису, которого ему представил Руди.
– Если в вы знали, как мы рады вас видеть, полковник, – улыбаясь, проговорил он.
Гала обняла Холлиса, ее примеру последовали президенты Хасан и Де Лоренцо. Затем настала очередь Диллинджера, который покраснел как помидор.
– Может быть, вы расскажете, что происходит? – спросил Холлис у Руди Ганна.
Получив возможность сказать офицерам все, что он думал, Руди испытал некое мрачное удовлетворение.
– Похоже, вы доставили нас в самое удачное место, полковник. Мы обнаружили здесь два десятка террористов, а также спрятанный вертолет, на котором они намеревались покинуть остров. Вы не посчитали нужным снабдить нас связью, поэтому Питт, чтобы предупредить вас, пустил с горы поезд, который потом свалился во фьорд.
Диллинджер понимающе кивнул:
– Наличие вертолета объясняет, почему египетские террористы покинули судно, бросив мексиканцев на произвол судьбы.
– А поезд был готов доставить их с берега к шахте.
– Вы вчетвером вступили в схватку с сорока террористами? – недоверчиво спросил Диллинджер.
– Питт и остальные довольно уверенно сдерживали арабов, а меня отправили спасать заложников.
– И это при перевесе сил десять к одному! – констатировал Холлис.
– У них неплохо получалось, когда я уходил, – воинственно заявил Ганн.
Холлис и Диллинджер переглянулись.
– Пожалуй, нам лучше посмотреть, что там.
Вперед выступил сенатор Питт:
– Полковник, Руди сказал, что в шахте остался мой сын. Я пойду с вами.
– Извините, сенатор, но я не Могу вам этого разрешить. Сначала мы должны убедиться, что район безопасен.
Ганн обнял пожилого человека за плечи:
– Я обо всем позабочусь, сенатор. Не волнуйтесь о Дирке. Он нас всех переживет.
– Спасибо, Руди. Поверь, я очень ценю твою доброту.
Холлис не разделял уверенности Ганна.
– Чудес не бывает, – шепнул он Диллинджеру. – Их всех уже давно нет в живых.
Диллинджер понуро кивнул:
– Бессмысленно надеяться, что им удалось устоять против сорока обученных террористов.
Холлис отдал приказ, и его люди бесшумно, словно призраки, двинулись вперед. По мере приближения к зданию дробилки количество трупов стало угрожающим. На дороге и у стен в позах сломанных кукол лежало тринадцать мертвых тел.
Стены здания были изрешечены сотнями пулевых отверстий и более крупных пробоин – результатов взрывов гранат. Ни одно стекло не осталось в целости. Все входные двери превратились в груды щепок.
Холлис и пять человек осторожно проникли в здание через дыры в стенах, а Диллинджер и его команда прошли там, где когда-то был главный вход. В нескольких местах виднелись возгорания, но они еще не успели слиться воедино в один большой пожар.
На полу обнаружилось около двух дюжин мертвых тел, несколько трупов лежало перед дробильной установкой. Вертолет же на фоне всеобщей разрухи выглядел совершенно целым, он всего лишь лишился своего хвостового винта.
Среди этой кровавой бани три человека были еще живы. Их покрывали кровь и копоть, их одежда превратилась в лохмотья, но они были живы, и это главное. Один из них лежал на полу, его голова покоилась на коленях другого, рука которого была подвязана к шее грязной тряпкой. Еще один стоял, согнувшись и покачиваясь, явно пытаясь выпрямиться. Из ран на ноге, шее и голове струилась кровь.
Только приблизившись, Холлис наконец узнал человека, стоявшего перед ним. Узнал и остолбенел. Полковник был человеком рациональным и не видел объективных возможностей для того, чтобы трое вполне штатских людей уцелели в такой схватке.
Спецназовцы собрались вокруг, восхищенно взирая на победителей. Один лишь Руди Ганн радостно улыбался. Он был искренне, неподдельно счастлив. Холлис и Диллинджер стояли молча. Они не могли найти подходящих слов.
Дирку Питту все же удалось выпрямиться в полный рост, он разлепил губы и сказал:
– Вы немного опоздали, парни. Тут уже нечего делать.
Часть четвертая
РИМСКИЙ ЦИРК СЭМА
Вашингтон, округ Колумбия,
27 октября 1991 года
62
Дейл Николс и Мартин Броган ожидали на ступеньках Белого дома, пока президент выйдет из вертолета и пройдет по обширной лужайке.
– У вас есть что-нибудь для меня? – спросил президент после обмена рукопожатиями.
Николс не смог сдержать радостного возбуждения:
– Мы только что получили сообщение от генерала Доджа. Его спецназовцы захватили «Леди Флэмборо» на юге Чили. Сенатор Питт, Гала Камиль, президенты Хасан и Де Лоренцо спасены.
Лицо президента просветлело. Он даже позабыл об усталости после беспрерывных совещаний с канадским премьер-министром в Оттаве, откуда только что прибыл.
– Это действительно замечательная новость, – сказал он. – Слава богу! В ходе операции были жертвы?
– Два спецназовца легко ранены, но троим парням из НУМА досталось по полной программе, – сказал Броган.
– Там были люди из НУМА?
– Дирк Питт на одном из кораблей НУМА шел по следу «Леди Флэмборо». Именно он и еще три человека помешали террористом скрыться вместе с заложниками.
– Иными словами, он помог спасти своего отца?
– Ему принадлежит основная заслуга в успехе операции. Президент радостно потер руки:
– Уже почти полдень, господа. Почему бы нам не отметить это событие бутылочкой вина за ланчем? Вы расскажете мне все подробности.
Государственный секретарь Дуглас Оутс, советник президента по национальной безопасности Алан Мерсьер и Юлиус Шиллер тоже приняли участие в ланче. После десерта Алан Мерсьер раздал присутствующим копии отчета генерала Доджа.
Читая отчет, президент нервно вертел в руке вилку, когда же он поднял глаза, на его лице отразилась смесь удивления и торжества.
– Топильцин!
– Он завяз в этом деле по уши, – подтвердил Броган. – Топильцин предоставил судно для замены круизного лайнера и свою команду террористов.
– Значит, в деле похищения «Леди Флэмборо» он вступил в сговор со своим братом, – уверенно проговорил президент.
Николс кивнул:
– Факты указывают на это, но добыть неопровержимые доказательства будет очень сложно.
– Есть идеи относительно того, кто разработал и возглавил операцию?
– Да, – коротко ответил Броган. – Только у нас очень мало данных об этом человеке. Его зовут Сулейман Азиз Аммар. Здесь все, чем мы располагаем о нем. – Он протянул президенту тонкую папку. – Он загримировался под капитана судна во время его захвата, а потом надел маску, которую не снимал до самого конца. Позже Дирк Питт встретился с ним лицом к лицу во время переговоров, предшествовавших сражению. Он сам назвал свое имя – Сулейман Азиз Аммар.
– Странно, с чего бы этому Аммару называть свое настоящее имя, – удивился Шиллер. – Должно быть, он его только тогда и придумал.
Броган покачал головой:
– Имя вполне реальное, такой человек действительно существует. У нас есть на него некоторые данные, у Интерпола тоже. Аммар, скорее всего, не сомневался, что Питту остаюсь жить недолго, поэтому он ничего не терял, называя свое имя.
Глаза президента сузились.
– По вашим данным, он подозревается в убийстве более пятидесяти государственных деятелей. Разве это возможно?
– Сулейман Азиз Аммар считается одним из лучших в своей профессии.
– То есть террорист?
– Убийца, – поправил президента Броган. – Аммар специализируется на политических убийствах. Исключительно хладнокровен, гений маскировки и тщательного планирования. Как поется в известной песне, никто не делает этого лучше. Больше половины его преступлений выполнены просто идеально. Он мусульманин, но его нанимали немцы, французы и даже израильтяне. Очень высокооплачиваемый наемник. Сколотил изрядное состояние.
– Его поймали?
– Нет, сэр, – был вынужден признать Броган. – Его не обнаружили ни среди живых, ни среди мертвых.
– Он сумел сбежать? – Президент был неприятно удивлен.
– Даже если Аммар до сих пор жив, – заверил президента Броган, – он не мог уйти далеко. Питт считает, что ранил его по меньшей мере трижды. Сейчас на острове идут поиски. Выбраться оттуда все равно нельзя. Его найдут в течение нескольких ближайших часов.
– Мы бы оказались в большом выигрыше, если бы смогли заставить его заговорить, – сказал Николс.
– Генерал Додж уже предупредил своего полевого командира полковника Мортона Холлиса о необходимости взять Аммара живым. Но полковник считает, что, будучи загнанным в угол, этот человек застрелится.
Николс пожал плечами:
– Возможно, Холлис прав.
– Из террористов еще кто-нибудь уцелел? – спросил Броган а президент.
– Восьмерых мы допросили. Но они оказались платными наемниками Аммара и не входили в число фанатиков Язида.
– Нам понадобятся их показания, – без особого энтузиазма проговорил президент, – чтобы доказать: Аммар работал на Язида и Топильцина.
Шиллер не считал неудачей операции то обстоятельство, что главарь не схвачен.
– Взгляните на светлую сторону, господин президент. Судно и заложники спасены, никто не пострадал. Президент Хасан отлично знает, что Язид хотел его смерти и что именно он стоит за похищением. Теперь он отомстит Язиду.
Президент задумчиво взглянул на Шиллера, потом поочередно всмотрелся в лица каждого из присутствующих.
– Вы все так думаете, господа?
– Юлиус хорошо знает Хасана, – сказал Мерсьер. – Он может быть весьма опасным, если его как следует разозлить.
Даг Оутс кивнул, соглашаясь:
– Конечно, всего не предусмотришь, но думаю, Юлиус в основном прав. Возможно, Хасан не зайдет слишком далеко и не пойдет на риск, чтобы не вызвать бунта или даже революцию, арестовав Язида и обвинив его в предательстве. Но он наверняка сделает все, чтобы уничтожить доверие к Язиду.
– Язиду придется нелегко, – подтвердил Броган. – Египетские мусульманские фундаменталисты придерживаются умеренных позиций и не одобряют тактику террора. Они отвернутся от Язида, а парламент страны поддержит законного президента. Кроме того, полагаю, что военные наконец выберутся из своей башни из слоновой кости и подтвердят лояльность Хасану.
Президент сделал последний глоток вина и поставил стакан на стол.
– Должен признаться, мне нравится ход ваших рассуждений.
– Кризис в Египте далек от завершения, – предостерег Оутс – Язид, может быть, на некоторое время и окажется в стороне, но в отсутствие президента Хасана мусульманское братство фундаменталистов-фанатиков заключило союз с либеральной и социалистической рабочей партиями. Вместе они смогут тайно вредить Хасану и в итоге вернуть Египет к исламским законам, прекращению связей с Соединенными Штатами и ликвидации израильских мирных соглашений.
Президент повернул голову к Шиллеру:
– Вы подписываетесь под нарисованной Дагом картиной светопреставления, Юлиус?
– Да, – мрачно кивнул Шиллер.
– Мартин?
Выражение лица Брогана говорило само за себя.
– Неизбежное только отсрочено. Со временем правительство Хасана все равно падет. Сегодня у него есть поддержка военных, а завтра он вполне может ее лишиться. Наши ведущие аналитики в Лэнгли предсказывают относительно бескровную смену власти через восемнадцать – двадцать месяцев.
– Я голосую зг выжидательную позицию, господин президент, – сказал Оутс, – с одновременным изучением наших возможных взаимоотношений с другим исламским правительством.
– Вы предлагаете изоляционистский подход, – резюмировал президент.
– Возможно, нам пора занять именно такую позицию, – поддержал Оутса Шиллер. – Ведь ни одна из мер, предпринятая вашими предшественниками за последние двадцать лет, не оказалась действенной.
– Русские тоже не станут вмешиваться, – добавил Николс, – а мы сможем утешаться тем, что не позволили Полу Капестерре, или Ахмеду Язиду, довести дело до катастрофы, как это случилось в Иране. Он сделал бы все от него зависящее, чтобы минимизировать наши интересы на Ближнем Востоке.
– Я не вполне согласен в общей картиной, – сказал Броган, – но в оставшееся время мы еще можем успеть вырастить нового правителя Египта.
– Кого вы имеете в виду? – полюбопытствовал президент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60