Душенкин подтолкнул Соколова, чтобы тот ответил.
– Вы упомянули четыре линии, – начал Соколов. – А назвали всего три. Та линия, где никаких новых фактов не появилось, связана с убийством вашего Чарльза Хатчинса, которое уже раскрыто.
– Нет, и в деле, связанном с убийством, тоже обнаружены новые факты. Непонятно лишь, каким образом были похищены ядерные материалы. Все остальное известно.
– Фантастика! – с иронией воскликнул Соколов. – Какую же связь вы уловили между похищением ядерных материалов в Семипалатинске и бандитским нападением на кафе, не говоря уже об оружии террора?
Соколов явно намеревался сказать и больше, но Душенкин предостерегающе поднял руку, и тот оборвал свое выступление на полуслове.
– Вы упомянули «всем известную кражу» в Семипалатинске, – сказал Душенкин. – С сожалением должен сказать, что мне, например, о ней не известно. Не можете ли пояснить поподробнее?
Мартин повернулся к Бирману. В этом вопросе тот собаку съел. Бирман развернулся вовсю. Если уж русские намерены заглянуть в его досье, то он скажет такое, что они позеленеют от зависти.
– За последний год-полтора, – начал разъяснять Бирман, – на заводе имени Ленина близ Семипалатинска, где производится ядерное оружие, выявилась нехватка некоторых ядерных материалов. Пропажу постарались скрыть, но тщательное расследование, проведенное Комитетом государственной безопасности, в конце концов позволило сделать вывод о том, что с завода систематически похищался обогащенный плутоний. Каким образом его похищали –
узнать не удалось. Думаю, что и на сегодняшний день это еще не выяснено.
– Если это так, то это тяжкое преступление! – внезапно перебил его Душенкин. Он посмотрел на Чантурия уничтожающим взглядом и резко спросил: – Капитан! Вы подтверждаете эти слова?
– Никак нет. Я не допущен к расследованию этого дела.
– Я тоже. Соколов, что там случилось? Соколов откинулся на стуле и сказал:
– Да, я слышал об этом, но с подробностями не знаком.
– Полковник Соколов спросил, какая есть связь между похищением ядерных материалов в Семипалатинске и убийством Хатчинса, – продолжал Мартин. – А связь такова: Чарльз Хатчинс был сотрудником Центрального разведывательного управления, и его убили в ту ночь, когда он намеревался расспросить кого-то – советского гражданина, знавшего кое-какие детали плана контрабандной транспортировки из Советского Союза украденных материалов.
Оба полковника, услышав это, подскочили на своих стульях – но их ошарашила не столько контрабанда плутония, сколько заявление о Хатчинсе. То, что Хатчинс был агентом ЦРУ, они подозревали и раньше, но впервые американский дипломат вслух подтвердил их догадки. Переглянувшись, они вновь приняли невозмутимый вид.
– Но ведь преступники, совершившие убийство, – сказал Соколов, – арестованы. Причину убийства они объясняют совсем иначе. Их просто-напросто наняли рэкетиры.
– Тот, кто совершил убийство, вовсе не сидит в тюрьме, – возразил Мартин.
– Мы располагаем признаниями убийц, – настаивал Соколов. – Как же они могли признаться в том, чего не совершали?
– Они лгут, – уверенно сказал Мартин.
– Зачем им врать?
– А затем, что им заплатили. Либо они боятся сказать правду, либо же ложь в их собственных интересах – вот почему они лгут.
Следующий вопрос Соколова по логике должен был бы быть: ну а кто же тогда совершил убийство? Но он не задал его. Чантурия четко отметил: Соколов ничего не спросил, а постарался переменить тему. Он обратился к Бирману:
– Вы можете сказать об источнике вашей информации о предполагаемом похищении материалов с завода имени Ленина? Мы едва ли можем согласиться с вашим заявлением, не имея возможности всесторонне оценить информацию.
– Уверен, что в ваших досье тоже есть такая информация, – ответил Бирман. – Мы не обязаны выдавать свои источники и рассказывать вам, что творится у вас на задворках.
Тут не выдержал Душенкин:
– Но если признавшиеся убийцы вовсе не убивали Хатчинса, то кто же тогда его убил?
«Так-так, – отметил про себя Чантурия, – стало быть, Душенкин не связан с этим делом. Если бы он был в курсе, то постарался бы тоже перевести разговор на другую тему, как Соколов». От этой мысли Чантурия стало полегче. С двумя полковниками он не смог бы совладать.
– Я бы адресовал вас с этим вопросом к капитану Чантурия, – предложил Мартин.
Брови у Душенкина поползли вверх, а Соколов как-то пригнулся.
Чантурия набрался духу – вот и пришел его час.
– Убийца – грузин, левша, прихрамывающий на одну ногу, – объяснил он. – Люди, признавшиеся в убийстве, – это грузин и двое русских, грузин прихрамывает, но он не левша.
– Как же так получается, что мы только сейчас слышим об этом? – строго спросил Душенкин.
– Меня сбило с панталыку признание мнимого убийцы. Я не заметил в то время, даже когда он расписывался, что он не левша. И лишь убедившись, что хромой грузин, связанный с грузинской мафией, должен быть левшой, я пришел к выводу, что мы задержали не того человека. Сотрудники моего отделения установили, что этот левша находился в Москве в ту ночь. Более того, его внешность очень похожа на внешность человека, которого арестовали по подозрению в убийстве, хоть он на самом деле и не виноват.
– Кто же тогда этот человек? – в упор спросил Душенкин. Соколов же сидел молча но, судя по его мрачному виду, тучи сгущались, предвещая близкий ураган.
– Его зовут Тамаз Тамазович Броладзе.
Произнося эти слова, Чантурия не спускал глаз с Соколова. Тот ничем не выдал своего волнения. Чантурия продолжал:
– Он сын «крестного отца» мафии в Тбилиси. У того слишком высокое положение, и он, естественно, не хочет, чтобы его сына засадили в тюрьму, – поэтому кто-то другой пошел за него туда. Вся эта троица работает на него или на его отца. Двое из них, может, и были в кафе в момент убийства, но третий там определенно не присутствовал. Он дал ложные показания, чтобы выгородить молодого Броладзе.
– Какая-то фантастика! – одновременно воскликнули Душенкин и Соколов, но имели они в виду совершенно разные вещи.
– Итак, есть две линии, – подытожил Душенкин. – А как насчет двух других?
– Капитан Чантурия разъяснит и их, – заявил Мартин. – Но прежде позвольте мне сообщить дополнительную информацию.
Дело в том, что совсем недавно наше разведуправление получило доказательства, что у господина Хатчинса была назначена встреча в кафе в ту самую ночь, когда его убили. Человек, с кем он хотел встретиться, в кафе так и не пришел. Вместо него нагрянули убийцы. Но мы нашли того человека. У него довольно интересная судьба. Он был членом грузинской мафиозной группировки, хотя сам и не грузин по национальности. Он работал на Тамаза Броладзе, отца того человека, который убил Хатчинса. Как вам известно, Тамаз Броладзе начал свое дело с перевозок грузов автомобильным транспортом, да и сейчас он продолжает осуществлять перевозки по всему Советскому Союзу. Нам известно, что КГБ время от времени прибегает к его услугам, чтобы получать информацию.
Тот человек, о котором идет речь, был завербован Тамазом Броладзе и работал водителем грузовика. Он каким-то образом узнал, что его используют для перевозок краденого плутония из СССР в одну из сопредельных стран на специально оборудованном для этого грузовике. Он решил сообщить об этом ЦРУ и договорился с Чарльзом Хатчинсом о встрече.
– Ну а почему же ЦРУ, а не КГБ? – недоуменно спросил Душенкин.
– А потому, что мы платим больше, – ответил Таглиа, опережая ухмылку Мартина.
– Деньги капиталистов! – с деланным возмущением всплеснул руками полковник Соколов. – И сколько же он с вас запросил?
– Он запросил за весь мир. Он захотел денег, но ради всего человечества. Он также высказал пожелание, чтобы мы помогли ему перебраться из Советского Союза в свободный мир.
– И где же теперь этот человек? – напористо спросил Соколов и повернулся к Чантурия: – Вы допрашивали его? Что-то я не читал протокола.
– Я его не допрашивал, – ответил Чантурия.
– Почему же?
– Потому что он погиб, – пояснил Мартин.
– Но вы-то ведь говорили с ним?
– Я – да, говорил, полковник.
– ЦРУ находит главное действующее лицо этого спектакля и допрашивает его, а затем он внезапно погибает, прежде чем КГБ сумел допросить его. Как все складно получается! – заметил Соколов и опять обратился к Чантурия: – И вы верите этим бредням?
– Выявлено несколько дополнительных улик, имеющих прямое отношение к делу, – сказал Чантурия.
– Что за улики? – резко спросил Соколов.
Он проявлял все большую настойчивость, в то время как Душенкин помалкивал, явно позволяя Соколову вести переговоры и задавать вопросы.
Чантурия вынул папку из стоящего рядом атташе-кейса и сказал:
– Сотрудники моего подразделения проверили путевые листы грузовика, на котором за несколько месяцев до убийства господина Хатчинса работал водителем тот погибший человек.
– А у этого погибшего человека есть имя?
– Да. Его зовут Юрий Волков. – Чантурия передал стопку документов Соколову. – Он один из тех, чьи фамилии записаны в путевых листах. По ним можно судить, что он наиболее часто водил эту машину. В них отмечается, что в январе этого года грузовик совершил поездку из Алма-Аты в Румынию транзитом через Москву. Из Москвы он отправился вместе с грузовиком румынской международной транспортной компании «Транспортул интернационал Ромыния». Водители этого грузовика известны нам как агенты службы безопасности Румынии.
– Все румынские водители работают на секюритате, – презрительно фыркнул Соколов и, повернувшись к Чантурия, сердито бросил: – И это все? Путевые листы до Румынии? А знаете ли вы, сколько советских грузовиков ездят в Румынию?
– Так точно, знаю.
Соколов не ждал такого от капитана, но в присутствии Душенкина не осмелился заткнуть ему рот.
– За последнюю неделю января – неделю спустя после убийства Хатчинса – проехало три наших грузовика и десять румынских. Почти все они пересекли румынскую границу по обычному маршруту через Черновцы. И лишь два грузовика – тот, на котором обычно ездил Волков, и румынский с водителем из секюритате – проследовали по другому пути. Они пересекли границу с Румынией в пограничном пункте в Унгенах, в Молдавии, где мало кто ездит, а потом советский грузовик вернулся один менее чем через два дня – за это время вряд ли можно доехать до указанного в путевом листе пункта назначения Извор и вернуться назад. Как выяснилось, по дороге в Извор находится румынская военная база. Простите меня, если в данной обстановке, – Серго многозначительно посмотрел на сидящую за столом американскую делегацию, – я не смогу сказать больше, но, как нам известно, на этой базе кое-когда присутствуют военнослужащие одной ближневосточной страны.
– Не беспокойтесь, – заметил Бирман. – Мы знаем об этом.
Он не сказал о том, что еще было ему прекрасно известно (Хатчинс знал об этом из ориентировок ЦРУ, полученных от «Моссада» – израильской разведслужбы), а именно: что туда приезжали иракцы, потому что там до них не могут добраться израильские истребители-бомбардировщики. В результате налета израильской авиации Ирак уже потерял один из заводов по производству ядерного оружия и больше терять не собирался.
– Что же из всего этого следует? – произнес Соколов зловещим голосом. – Какие-то сказки шофера-покойника, несколько иракцев в Румынии?
– Что-то не припоминаю, чтобы я называл их национальность, товарищ полковник, возразил – Чантурия.
– Разве? А мне помнится, что называли. Но независимо от этого, я по-прежнему не вижу причин делать выводы о том, что ваш мертвый свидетель говорил правду. У меня другое предположение, капитан Чантурия. Нравится вам или не нравится, но я выскажу его. Я предполагаю, что врете здесь вы. Вы не выполнили свой долг перед Комитетом и перед народом. Вы заявляете, что знаете другого человека, члена грузинской мафии, будто бы убившего американца Хатчинса. Как это убедительно! Но где доказательства? Только ваши голословные утверждения, и ничего больше! Вы сами грузин, недавно побывали в Грузии и признаетесь, что там вступили в преступную связь с местной мафией. Более того, теперь мы знаем, что Хатчинс был американским шпионом, чего наши американские коллеги прежде не признавали. А раз вы тесно сотрудничали с американскими шпионами, то из этого следует…
– Мне дали такое служебное задание, – не выдержал Чантурия.
– У вас было задание расследовать обстоятельства убийства Хатчинса. А после того, как это дело закрыли, вы продолжали копаться в нем. В каких, спрашивается, целях? Я бы предположил, что это дело повернулось так потому, что вы завели его совсем в другую сторону, капитан. Может, не только ваш погибший человек хотел что-то получить от американцев! Я полагаю, что и вы сами находитесь на их содержании.
Атака Соколова удивила Чантурия. Он думал, что ему удастся легко загнать Соколова в ловушку. Теперь же он понял, каким наивным дурачком был, и решил пойти сразу с козырного туза:
– Вы же хорошо знаете, товарищ полковник, что я не нахожусь на содержании у кого-либо. Вы также знаете, что вместе с другими подстроили, чтобы арестовали невиновного человека. Вот вы-то сами и находитесь на содержании у грузинской мафии.
Лицо у Соколова покраснело от злости, и он выпалил:
– Я обеспечиваю безопасность народа еще с тех пор, когда вас и на свете не было, капитан. И думаю, буду еще долго продолжать служить, после того как вас расстреляют за измену.
– Ну нет, вам не отвертеться, полковник! – сказал Чантурия спокойным голосом, хотя внутри у него все кипело. – Вот доказательства.
И с этими словами он бросил на стол полученный через Мартина звукозаписывающий аппарат. И только тут впервые до него дошло, что аппарат этот иностранного происхождения.
– Так-так, значит, ваши заморские дружки помогли вам? – злобно зарычал Соколов. – Они напрасно беспокоились. Вот мое доказательство!
И он бросил на стол маленький магнитофончик советского производства, один их тех, которые Чантурия даже боялся попросить, опасаясь расспросов. Соколов включил магнитофон, и Чантурия услышал, как он соглашается принять взятку от грузинской мафии.
Душенкин, казалось, весь ушел в себя.
– Очень интересно, – произнес он, выслушав запись до конца. – Ну, а что записано у вас, капитан?
– То же самое.
– В чем же суть всего этого?
– Я знал, что кто-то из нашего Комитета работает на мафию. Чтобы выявить этого человека, я дал мафии знать, что мне известно о переправке за рубеж плутония и что я согласен помалкивать за вознаграждение. На меня вышел полковник Соколов, он знал о моем контакте с мафией.
Узнать об этом он мог лишь из одного источника – от самой мафии.
– Ловко придумано, – бросил реплику Соколов, – но правда как раз в обратном. Это у меня появились основания считать, что мафия стремится проникнуть в аппарат КГБ, и я стал выслеживать их агента. К счастью, – он кивнул головой на свой портативный магнитофон, – я пришел во всеоружии.
– Не будем больше дискутировать, – подвел итог Душенкин и, посмотрев на сидящих напротив американцев, сказал без тени улыбки на лице: – Надеюсь, вы извините нас.
– А как насчет плутония? – не отступал Мартин. – Вы разве не собираетесь помешать транспортировке?
Ему хотелось как-то помочь Чантурия, но он понимал, что любое его слово только ухудшит положение Серго.
– Разумеется, помешаем. Если есть грузовик, то мы отыщем его. Тогда и узнаем всю правду об этом деле.
– Грузовик сейчас едет из Казани в Москву, – заметил Чантурия.
– Откуда вам известно?
– Мне подумалось, что грузовик, перевозящий плутоний, должен быть оснащен специальной защитой экипажа от облучения. Его должны применять только для таких перевозок и не использовать ради транспортировки обычных грузов – малодоходной контрабанды и тому подобного. Я узнал номер этого грузовика и по нему установил, куда он совершал поездки ранее. Удалось выяснить, что в настоящий момент этот грузовик находится в рейсе из Казахстана в Румынию транзитом через Москву.
Минуту назад казалось, что Соколов вот-вот доконает Чантурия, но капитан вовремя сделал ставку на Душенкина, и столь успешно, что тот теперь не верил ни единому слову Соколова.
– Грузовик незаметно проверили, товарищ Соколов. Он излучает сильную радиацию.
– Как же вы сумели проверить его? – поинтересовался Душенкин. – Ведь экипаж должен быть настороже.
– Проверка проводилась, пока грузовик переправлялся на пароме через Куйбышевское водохранилище. Его экипаж в это время любовался пейзажем.
– Прелестно! – только и произнес Душенкин высшую похвалу, когда-либо срывавшуюся с уст Молчаливой Смерти.
Соколов тоже это знал, но не сказал ни слова.
– Ну и где же сейчас этот грузовик? – спросил Душенкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Вы упомянули четыре линии, – начал Соколов. – А назвали всего три. Та линия, где никаких новых фактов не появилось, связана с убийством вашего Чарльза Хатчинса, которое уже раскрыто.
– Нет, и в деле, связанном с убийством, тоже обнаружены новые факты. Непонятно лишь, каким образом были похищены ядерные материалы. Все остальное известно.
– Фантастика! – с иронией воскликнул Соколов. – Какую же связь вы уловили между похищением ядерных материалов в Семипалатинске и бандитским нападением на кафе, не говоря уже об оружии террора?
Соколов явно намеревался сказать и больше, но Душенкин предостерегающе поднял руку, и тот оборвал свое выступление на полуслове.
– Вы упомянули «всем известную кражу» в Семипалатинске, – сказал Душенкин. – С сожалением должен сказать, что мне, например, о ней не известно. Не можете ли пояснить поподробнее?
Мартин повернулся к Бирману. В этом вопросе тот собаку съел. Бирман развернулся вовсю. Если уж русские намерены заглянуть в его досье, то он скажет такое, что они позеленеют от зависти.
– За последний год-полтора, – начал разъяснять Бирман, – на заводе имени Ленина близ Семипалатинска, где производится ядерное оружие, выявилась нехватка некоторых ядерных материалов. Пропажу постарались скрыть, но тщательное расследование, проведенное Комитетом государственной безопасности, в конце концов позволило сделать вывод о том, что с завода систематически похищался обогащенный плутоний. Каким образом его похищали –
узнать не удалось. Думаю, что и на сегодняшний день это еще не выяснено.
– Если это так, то это тяжкое преступление! – внезапно перебил его Душенкин. Он посмотрел на Чантурия уничтожающим взглядом и резко спросил: – Капитан! Вы подтверждаете эти слова?
– Никак нет. Я не допущен к расследованию этого дела.
– Я тоже. Соколов, что там случилось? Соколов откинулся на стуле и сказал:
– Да, я слышал об этом, но с подробностями не знаком.
– Полковник Соколов спросил, какая есть связь между похищением ядерных материалов в Семипалатинске и убийством Хатчинса, – продолжал Мартин. – А связь такова: Чарльз Хатчинс был сотрудником Центрального разведывательного управления, и его убили в ту ночь, когда он намеревался расспросить кого-то – советского гражданина, знавшего кое-какие детали плана контрабандной транспортировки из Советского Союза украденных материалов.
Оба полковника, услышав это, подскочили на своих стульях – но их ошарашила не столько контрабанда плутония, сколько заявление о Хатчинсе. То, что Хатчинс был агентом ЦРУ, они подозревали и раньше, но впервые американский дипломат вслух подтвердил их догадки. Переглянувшись, они вновь приняли невозмутимый вид.
– Но ведь преступники, совершившие убийство, – сказал Соколов, – арестованы. Причину убийства они объясняют совсем иначе. Их просто-напросто наняли рэкетиры.
– Тот, кто совершил убийство, вовсе не сидит в тюрьме, – возразил Мартин.
– Мы располагаем признаниями убийц, – настаивал Соколов. – Как же они могли признаться в том, чего не совершали?
– Они лгут, – уверенно сказал Мартин.
– Зачем им врать?
– А затем, что им заплатили. Либо они боятся сказать правду, либо же ложь в их собственных интересах – вот почему они лгут.
Следующий вопрос Соколова по логике должен был бы быть: ну а кто же тогда совершил убийство? Но он не задал его. Чантурия четко отметил: Соколов ничего не спросил, а постарался переменить тему. Он обратился к Бирману:
– Вы можете сказать об источнике вашей информации о предполагаемом похищении материалов с завода имени Ленина? Мы едва ли можем согласиться с вашим заявлением, не имея возможности всесторонне оценить информацию.
– Уверен, что в ваших досье тоже есть такая информация, – ответил Бирман. – Мы не обязаны выдавать свои источники и рассказывать вам, что творится у вас на задворках.
Тут не выдержал Душенкин:
– Но если признавшиеся убийцы вовсе не убивали Хатчинса, то кто же тогда его убил?
«Так-так, – отметил про себя Чантурия, – стало быть, Душенкин не связан с этим делом. Если бы он был в курсе, то постарался бы тоже перевести разговор на другую тему, как Соколов». От этой мысли Чантурия стало полегче. С двумя полковниками он не смог бы совладать.
– Я бы адресовал вас с этим вопросом к капитану Чантурия, – предложил Мартин.
Брови у Душенкина поползли вверх, а Соколов как-то пригнулся.
Чантурия набрался духу – вот и пришел его час.
– Убийца – грузин, левша, прихрамывающий на одну ногу, – объяснил он. – Люди, признавшиеся в убийстве, – это грузин и двое русских, грузин прихрамывает, но он не левша.
– Как же так получается, что мы только сейчас слышим об этом? – строго спросил Душенкин.
– Меня сбило с панталыку признание мнимого убийцы. Я не заметил в то время, даже когда он расписывался, что он не левша. И лишь убедившись, что хромой грузин, связанный с грузинской мафией, должен быть левшой, я пришел к выводу, что мы задержали не того человека. Сотрудники моего отделения установили, что этот левша находился в Москве в ту ночь. Более того, его внешность очень похожа на внешность человека, которого арестовали по подозрению в убийстве, хоть он на самом деле и не виноват.
– Кто же тогда этот человек? – в упор спросил Душенкин. Соколов же сидел молча но, судя по его мрачному виду, тучи сгущались, предвещая близкий ураган.
– Его зовут Тамаз Тамазович Броладзе.
Произнося эти слова, Чантурия не спускал глаз с Соколова. Тот ничем не выдал своего волнения. Чантурия продолжал:
– Он сын «крестного отца» мафии в Тбилиси. У того слишком высокое положение, и он, естественно, не хочет, чтобы его сына засадили в тюрьму, – поэтому кто-то другой пошел за него туда. Вся эта троица работает на него или на его отца. Двое из них, может, и были в кафе в момент убийства, но третий там определенно не присутствовал. Он дал ложные показания, чтобы выгородить молодого Броладзе.
– Какая-то фантастика! – одновременно воскликнули Душенкин и Соколов, но имели они в виду совершенно разные вещи.
– Итак, есть две линии, – подытожил Душенкин. – А как насчет двух других?
– Капитан Чантурия разъяснит и их, – заявил Мартин. – Но прежде позвольте мне сообщить дополнительную информацию.
Дело в том, что совсем недавно наше разведуправление получило доказательства, что у господина Хатчинса была назначена встреча в кафе в ту самую ночь, когда его убили. Человек, с кем он хотел встретиться, в кафе так и не пришел. Вместо него нагрянули убийцы. Но мы нашли того человека. У него довольно интересная судьба. Он был членом грузинской мафиозной группировки, хотя сам и не грузин по национальности. Он работал на Тамаза Броладзе, отца того человека, который убил Хатчинса. Как вам известно, Тамаз Броладзе начал свое дело с перевозок грузов автомобильным транспортом, да и сейчас он продолжает осуществлять перевозки по всему Советскому Союзу. Нам известно, что КГБ время от времени прибегает к его услугам, чтобы получать информацию.
Тот человек, о котором идет речь, был завербован Тамазом Броладзе и работал водителем грузовика. Он каким-то образом узнал, что его используют для перевозок краденого плутония из СССР в одну из сопредельных стран на специально оборудованном для этого грузовике. Он решил сообщить об этом ЦРУ и договорился с Чарльзом Хатчинсом о встрече.
– Ну а почему же ЦРУ, а не КГБ? – недоуменно спросил Душенкин.
– А потому, что мы платим больше, – ответил Таглиа, опережая ухмылку Мартина.
– Деньги капиталистов! – с деланным возмущением всплеснул руками полковник Соколов. – И сколько же он с вас запросил?
– Он запросил за весь мир. Он захотел денег, но ради всего человечества. Он также высказал пожелание, чтобы мы помогли ему перебраться из Советского Союза в свободный мир.
– И где же теперь этот человек? – напористо спросил Соколов и повернулся к Чантурия: – Вы допрашивали его? Что-то я не читал протокола.
– Я его не допрашивал, – ответил Чантурия.
– Почему же?
– Потому что он погиб, – пояснил Мартин.
– Но вы-то ведь говорили с ним?
– Я – да, говорил, полковник.
– ЦРУ находит главное действующее лицо этого спектакля и допрашивает его, а затем он внезапно погибает, прежде чем КГБ сумел допросить его. Как все складно получается! – заметил Соколов и опять обратился к Чантурия: – И вы верите этим бредням?
– Выявлено несколько дополнительных улик, имеющих прямое отношение к делу, – сказал Чантурия.
– Что за улики? – резко спросил Соколов.
Он проявлял все большую настойчивость, в то время как Душенкин помалкивал, явно позволяя Соколову вести переговоры и задавать вопросы.
Чантурия вынул папку из стоящего рядом атташе-кейса и сказал:
– Сотрудники моего подразделения проверили путевые листы грузовика, на котором за несколько месяцев до убийства господина Хатчинса работал водителем тот погибший человек.
– А у этого погибшего человека есть имя?
– Да. Его зовут Юрий Волков. – Чантурия передал стопку документов Соколову. – Он один из тех, чьи фамилии записаны в путевых листах. По ним можно судить, что он наиболее часто водил эту машину. В них отмечается, что в январе этого года грузовик совершил поездку из Алма-Аты в Румынию транзитом через Москву. Из Москвы он отправился вместе с грузовиком румынской международной транспортной компании «Транспортул интернационал Ромыния». Водители этого грузовика известны нам как агенты службы безопасности Румынии.
– Все румынские водители работают на секюритате, – презрительно фыркнул Соколов и, повернувшись к Чантурия, сердито бросил: – И это все? Путевые листы до Румынии? А знаете ли вы, сколько советских грузовиков ездят в Румынию?
– Так точно, знаю.
Соколов не ждал такого от капитана, но в присутствии Душенкина не осмелился заткнуть ему рот.
– За последнюю неделю января – неделю спустя после убийства Хатчинса – проехало три наших грузовика и десять румынских. Почти все они пересекли румынскую границу по обычному маршруту через Черновцы. И лишь два грузовика – тот, на котором обычно ездил Волков, и румынский с водителем из секюритате – проследовали по другому пути. Они пересекли границу с Румынией в пограничном пункте в Унгенах, в Молдавии, где мало кто ездит, а потом советский грузовик вернулся один менее чем через два дня – за это время вряд ли можно доехать до указанного в путевом листе пункта назначения Извор и вернуться назад. Как выяснилось, по дороге в Извор находится румынская военная база. Простите меня, если в данной обстановке, – Серго многозначительно посмотрел на сидящую за столом американскую делегацию, – я не смогу сказать больше, но, как нам известно, на этой базе кое-когда присутствуют военнослужащие одной ближневосточной страны.
– Не беспокойтесь, – заметил Бирман. – Мы знаем об этом.
Он не сказал о том, что еще было ему прекрасно известно (Хатчинс знал об этом из ориентировок ЦРУ, полученных от «Моссада» – израильской разведслужбы), а именно: что туда приезжали иракцы, потому что там до них не могут добраться израильские истребители-бомбардировщики. В результате налета израильской авиации Ирак уже потерял один из заводов по производству ядерного оружия и больше терять не собирался.
– Что же из всего этого следует? – произнес Соколов зловещим голосом. – Какие-то сказки шофера-покойника, несколько иракцев в Румынии?
– Что-то не припоминаю, чтобы я называл их национальность, товарищ полковник, возразил – Чантурия.
– Разве? А мне помнится, что называли. Но независимо от этого, я по-прежнему не вижу причин делать выводы о том, что ваш мертвый свидетель говорил правду. У меня другое предположение, капитан Чантурия. Нравится вам или не нравится, но я выскажу его. Я предполагаю, что врете здесь вы. Вы не выполнили свой долг перед Комитетом и перед народом. Вы заявляете, что знаете другого человека, члена грузинской мафии, будто бы убившего американца Хатчинса. Как это убедительно! Но где доказательства? Только ваши голословные утверждения, и ничего больше! Вы сами грузин, недавно побывали в Грузии и признаетесь, что там вступили в преступную связь с местной мафией. Более того, теперь мы знаем, что Хатчинс был американским шпионом, чего наши американские коллеги прежде не признавали. А раз вы тесно сотрудничали с американскими шпионами, то из этого следует…
– Мне дали такое служебное задание, – не выдержал Чантурия.
– У вас было задание расследовать обстоятельства убийства Хатчинса. А после того, как это дело закрыли, вы продолжали копаться в нем. В каких, спрашивается, целях? Я бы предположил, что это дело повернулось так потому, что вы завели его совсем в другую сторону, капитан. Может, не только ваш погибший человек хотел что-то получить от американцев! Я полагаю, что и вы сами находитесь на их содержании.
Атака Соколова удивила Чантурия. Он думал, что ему удастся легко загнать Соколова в ловушку. Теперь же он понял, каким наивным дурачком был, и решил пойти сразу с козырного туза:
– Вы же хорошо знаете, товарищ полковник, что я не нахожусь на содержании у кого-либо. Вы также знаете, что вместе с другими подстроили, чтобы арестовали невиновного человека. Вот вы-то сами и находитесь на содержании у грузинской мафии.
Лицо у Соколова покраснело от злости, и он выпалил:
– Я обеспечиваю безопасность народа еще с тех пор, когда вас и на свете не было, капитан. И думаю, буду еще долго продолжать служить, после того как вас расстреляют за измену.
– Ну нет, вам не отвертеться, полковник! – сказал Чантурия спокойным голосом, хотя внутри у него все кипело. – Вот доказательства.
И с этими словами он бросил на стол полученный через Мартина звукозаписывающий аппарат. И только тут впервые до него дошло, что аппарат этот иностранного происхождения.
– Так-так, значит, ваши заморские дружки помогли вам? – злобно зарычал Соколов. – Они напрасно беспокоились. Вот мое доказательство!
И он бросил на стол маленький магнитофончик советского производства, один их тех, которые Чантурия даже боялся попросить, опасаясь расспросов. Соколов включил магнитофон, и Чантурия услышал, как он соглашается принять взятку от грузинской мафии.
Душенкин, казалось, весь ушел в себя.
– Очень интересно, – произнес он, выслушав запись до конца. – Ну, а что записано у вас, капитан?
– То же самое.
– В чем же суть всего этого?
– Я знал, что кто-то из нашего Комитета работает на мафию. Чтобы выявить этого человека, я дал мафии знать, что мне известно о переправке за рубеж плутония и что я согласен помалкивать за вознаграждение. На меня вышел полковник Соколов, он знал о моем контакте с мафией.
Узнать об этом он мог лишь из одного источника – от самой мафии.
– Ловко придумано, – бросил реплику Соколов, – но правда как раз в обратном. Это у меня появились основания считать, что мафия стремится проникнуть в аппарат КГБ, и я стал выслеживать их агента. К счастью, – он кивнул головой на свой портативный магнитофон, – я пришел во всеоружии.
– Не будем больше дискутировать, – подвел итог Душенкин и, посмотрев на сидящих напротив американцев, сказал без тени улыбки на лице: – Надеюсь, вы извините нас.
– А как насчет плутония? – не отступал Мартин. – Вы разве не собираетесь помешать транспортировке?
Ему хотелось как-то помочь Чантурия, но он понимал, что любое его слово только ухудшит положение Серго.
– Разумеется, помешаем. Если есть грузовик, то мы отыщем его. Тогда и узнаем всю правду об этом деле.
– Грузовик сейчас едет из Казани в Москву, – заметил Чантурия.
– Откуда вам известно?
– Мне подумалось, что грузовик, перевозящий плутоний, должен быть оснащен специальной защитой экипажа от облучения. Его должны применять только для таких перевозок и не использовать ради транспортировки обычных грузов – малодоходной контрабанды и тому подобного. Я узнал номер этого грузовика и по нему установил, куда он совершал поездки ранее. Удалось выяснить, что в настоящий момент этот грузовик находится в рейсе из Казахстана в Румынию транзитом через Москву.
Минуту назад казалось, что Соколов вот-вот доконает Чантурия, но капитан вовремя сделал ставку на Душенкина, и столь успешно, что тот теперь не верил ни единому слову Соколова.
– Грузовик незаметно проверили, товарищ Соколов. Он излучает сильную радиацию.
– Как же вы сумели проверить его? – поинтересовался Душенкин. – Ведь экипаж должен быть настороже.
– Проверка проводилась, пока грузовик переправлялся на пароме через Куйбышевское водохранилище. Его экипаж в это время любовался пейзажем.
– Прелестно! – только и произнес Душенкин высшую похвалу, когда-либо срывавшуюся с уст Молчаливой Смерти.
Соколов тоже это знал, но не сказал ни слова.
– Ну и где же сейчас этот грузовик? – спросил Душенкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39