Это было на Гавайских островах. Сидя на террасе отеля, миссис Уоррен щелкала лесные орехи, не подозревая, что в одном из них притаилась уховертка. При виде насекомого миссис Уоррен испустила слабый крик и свалилась со стула. В стране, где каждую секунду ждут землетрясения и люди предусмотрительно оглядываются при малейшем шорохе, это было неосторожно. Мистер Уоррен хорошо помнил, что затем последовало.
Прежде всего из отеля выскочили официанты. За ними ринулись к выходу остальная прислуга, хозяин гостиницы и его клиенты. Все они с необыкновенной быстротой бежали к морскому берегу и прыгали в пироги и во все, что могло держаться на воде. Тотчас начали пустеть и другие здания города, их обитатели искали спасения с помощью всевозможных транспортных средств, только бы поскорей покинуть остров. Вскоре по направлению к берегу катился бурный людской поток. Впереди всех мчались миссионеры, от них не отставали ни на шаг чиновники правительственных и городских учреждений, за ними трусили торговцы и мелкие промышленники, а совсем позади бежали туземцы и прочая голь. Не удивительно, что эти добрые люди поддались панике, ведь истинная причина сотрясения почвы была им неизвестна.
К великому счастью, все хорошо кончилось. Никто, кроме уховертки, не лишился жизни. Бедная тварь не догадалась скрыться из упавшего на пол орешка и была раздавлена телом миссис Уоррен.
Мистер Уоррен вздрогнул и вернулся к действительности. Он принялся рассуждать: радиограмма его жены отправлена с «Алькантары». Это дает основание надеяться, что обморок миссис Уоррен не причинил большого вреда ни людям, ни имуществу.
Но что бы там ни было, а в положении мистера Уоррена улучшений не произошло. Теперь ко всем его заботам прибавилась новая. Мистер Уоррен не питал иллюзий относительно того, что радиограмма его жены может быть оставлена без внимания. Миссис Уоррен радирует: «Виноват будешь ты». Значит, она решила поставить на своем. Мистеру Уоррену придется выполнить желание своей подруги. И, простившись с перспективой пожить спокойно на старости лет, немедленно приниматься за ее дела.
«И почему я не купил тогда этот мерзкий остров? – с горечью подумал мистер Уоррен. – Почему?..»
Задав себе вторично этот вопрос, мистер Уоррен вдруг спохватился. Да ведь он не купил остров Бимхо потому, что инвестировал весь свой капитал в промыслы Патагонии. А теперь…
– Мистер Вильямсон!
Мистер Вильямсон почтительно наклонил голову в ожидании приказаний.
– Вы спрашивали меня, мистер Вильямсон, что нам делать с капиталом? Так слушайте же. Вызовите мисс Стенфорд и прежде всего продиктуйте ей каблограмму правительству Патагонии; сообщите им, что мы закрываем все кредиты, предоставлявшиеся ранее этой проклятой и неблагодарной республике. Затем составьте текст радиограммы-молнии мисс Паржизек на «Алькантару». Предложите ей десять миллионов долларов за остров Бимхо, я хочу его купить. Понятно?
– Да, – ответил мистер Вильямсон.
* * *
Бедекер утверждает, что вид с парохода на берега Африки незабываемо прекрасен. Лорд Бронгхэм этого не находил. Да и могло ли быть иначе?.. Третий день лежал он в постели, не в силах оправиться от потрясения, испытанного при встрече с тетушкой Каролиной. Лорд Бронгхэм чувствовал большую слабость, у него не выходила из головы эта страшная женщина, которая заказала ему коньяк, заподозрив у него расстройство желудка; мысль, что она снова может сесть с ним за один столик, приводила его в ужас.
Да, тетушка Каролина взволновала спокойную гладь его жизни, и в самом дурном смысле этого слова. Разговор с ней пошатнул веру лорда Бронгхэма в высокие идеалы, которыми до сих пор он неизменно руководствовался. Незыблемость светских условностей, святость уединения, превосходство британского образа мышления – все это и много других бастионов британских традиций были потрясены действиями тетушки Каролины до основания.
Лорд Бронгхэм лежал в своей крепко запертой каюте. За ночь его отвращение к женщинам, ранее связанное исключительно с ревматизмом в области бедра, переросло в ненависть.
Уже одно это было плохо. Но случилось и нечто худшее.
До самой последней минуты лорд Бронгхэм стремился отдать все свои силы служению родине. Он чтил память собачки Пегги, дремал в клубе, прикрывшись листами «Тайме», учил своих арендаторов вежливости и раз в неделю делал себе тепловатые ножные ванны из раствора соли святого Роха. Встреча с тетушкой Каролиной нарушила привычный распорядок, которому он следовал уже сорок лет. Короче говоря, лорд Бронгхэм почувствовал неодолимое стремление играть активную роль в истории Британской империи.
Ему еще было не вполне ясно, с чего начинать. Но сознание, что крамольные взгляды какой-то невежественной женщины грозят гибелью мировой цивилизации, заставляло его торопиться.
Насколько он помнил из истории, женщины всегда толкали мужчин на путь, который приводил страну или к невиданному расцвету, или к катастрофе. После долгих размышлений лорд Бронгхэм остановил свое внимание на первом варианте – второй за последнее время вошел в большую моду, а лорд Бронгхэм, как член консервативной партии, чувствовал естественное отвращение к подражательству.
Стоило решить главное, и все остальное оказалось бы пустяками. Подумать только, возможность прославить свою родину давалась прямо в руки! Открытый враг Британской империи номер один находится на палубе «Алькантары». Он принял обличье женщины в сто пятьдесят килограммов весом, с румяным лицом, немыслимыми манерами и агрессивным поведением. Женщины, которая презирает традиционную британскую колониальную политику, конституцию, порядок проведения выборов и, кроме того сомневается в превосходстве белой расы. Женщины, чьи воззрения могут привести к чудовищным последствиям, если ей удастся их претворить в жизнь.
А она намеревается это сделать!.. Притом на острове, который она считает своей собственностью, и способом, заслуживающим быть названным чрезвычайно коварным. К счастью, эта опасная женщина не сумела скрыть методов, какими она решила осуществить свои преступные намерения. Она проговорилась, что замышляет завоевать симпатии туземных властей при помощи подарка в виде шерстяных носков.
– Какая чушь!.. Шерстяные носки…
Лорд Бронгхэм вскочил с постели и в воинственной позе остановился посреди каюты. Средство уничтожить противника, вписав при этом новую славную страницу в историю британской колониальной политики, было им найдено. Он поразит тетушку Каролину ее собственным оружием. Против кустарной продукции отсталой страны он выставит чудеса современной техники…
Лорд Бронгхэм гордо выпрямился. Да, он одарит жителей Бимхо такими вещами, какие им и не снились. Несомненно, этот скромный народ оценит великодушную помощь великой мировой державы и, проникнутый благодарностью, отныне пойдет за ней навстречу счастливому будущему.
Он тщательно оделся и, смахнув с лацкана пиджака пылинку, впервые после трехдневного уединения бодро вышел на палубу «Алькантары».
На южном горизонте нежной, вибрирующей линией рисовался африканский берег. Но лорд Бронгхэм не обратил на него никакого внимания. Твердыми шагами направился он на верхнюю палубу, где в маленькой стальной будке, окруженный сложными аппаратами, сидел радиотелеграфист мистер Тернболл.
* * *
В 8.15 в канцелярии лорда Хэвишема, государственного секретаря по делам колоний, была получена радиограмма-молния. Мисс Колинс, в ведении которой находилась почта, вскрыла ее, а мистер Брьюс, сидевший рядом, ее расшифровал. Вот что в ней значилось:
лорду хэвишему лондон
квебек-стрит 11
немедленно вышлите самолетом в Сингапур на имя мисс паржизек до востребования двадцать гроссов дамских нейлоновых чулок тчк
лорд бронгхэм
Лорд Хэвишем, в сущности, был мужчиной с простыми, но твердыми взглядами на жизнь. Он верил в бога, в паштет королевы Елизаветы, Английский банк и субботний вечер; его безукоризненная нравственность, безусловно, давала ему право решать все вопросы, связанные с материальными и духовными потребностями ста миллионов цветных подданных Британской империи. По части дамских нейлоновых чулок и психологических тонкостей, как правило, неотделимых друг от друга, он был, к сожалению, абсолютным профаном.
Когда лорд Хэвишем прочитал радиограмму, первой его мыслью было, что его коллега сошел с ума. Но он недолго довольствовался этим объяснением. Поразмыслив над тем, как четко и продуманно составлена депеша, он пришел к другому выводу. Лорд Бронгхэм попал в сети дьявола. Будучи добрым христианином, лорд Хэвишем легко представил себе способы, какими увлекают слабых смертных на путь порока. И хотя он уже тридцать лет честно делил супружеское ложе с леди Хэвишем, все же он имел некоторые представления о силе женских чар, ввергающих в грех.
Он даже слыхал не раз, что некоторые мужчины, склонные к фривольным похождениям, дарили своим дамам различные вещи, чаще всего нейлоновые чулки. Лорд Хэвишем был либералом и потому допускал существование подобных вещей. Но двадцать гроссов дамских чулок – это уже слишком!
Его математически точно работавший мозг, воспитанный в традициях Английского банка, тотчас сопоставил число пар чулок с числом дней в году и с изумлением установил, что или лорд Бронгхэм меняет по восемь любовниц в день и каждой дарит по паре чулок, или же у него одна любовница, но требующая за свою любовь две тысячи восемьсот восемьдесят пар чулок ежегодно. Масштабы порока потрясли пуританскую душу лорда Хэвишема.
Все понятно: его уважаемый коллега попал в сети женщины-вампира, задавшейся целью высосать из него, как из мужчины и государственного деятеля, все силы до последней капли. Надо немедленно принять меры. Не потому, что лорд Хэвишем был привязан к лорду Бронгхэму, – просто он считал подобный способ ухода с общественной арены несовместимым с общепринятыми нормами.
Лорд Хэвишем полагал неразумным брать на себя ответственность за исход столь важного дела. Необходимо было посоветоваться с человеком, чей опыт по части грешников не вызывал никаких сомнений. Наиболее подходящим лицом он нашел его преподобие Джемса Брауна, советника по делам церкви из министерства колоний.
Отец Джемс прибыл немедленно. У него были розовые щеки, голубые глаза и круглые бедра. Он до того походил на херувима, что принимавшим его у себя хозяевам неизменно приходила в голову мысль предложить ему вместо стула белое облачко. Лорд Хэвишем не являлся исключением.
Поморгав глазами, лорд Хэвишем произнес скорбным голосом:
– Господь отвратил свое лицо от Британской империи и допустил, чтобы на нее пала тень.
– Мы опять потеряли какую-нибудь колонию? – спросил отец Джемс спокойным тоном, свидетельствующим, что изучение казней египетских пошло ему на пользу.
– На этот раз нет. Но, кажется, мы теряем лорда Бронгхэма.
– Это, разумеется, очень грустно. Что с ним случилось?
Когда лорд Хэвишем выложил все подробности, отец Джемс глубоко задумался.
– Я вижу только два выхода, – сказал он наконец. – Во-первых, вместо нейлоновых чулок можно выслать лорду Бронгхэму кого-нибудь из наших наиболее уважаемых пастырей, чтобы он очистил его от греховных мыслей. Будет ли правильным такое решение? Удастся ли пастырю искоренить зло в душе лорда Бронгхэма? Я не без оснований опасаюсь, что не удастся. Лорд Бронгхэм, как всем известно, человек высокой нравственности, и если уж он не избежал соблазна, то только потому, что чары, перед которыми он не устоял, слишком велики.
– Вы полагаете, эта женщина очень хороша и соблазнительна? – строго спросил лорд Хэвишем.
– О да. Безусловно. Я мыслю ее обладательницей тонкой талии и округлых форм. Опасаюсь также, что любовный пыл такой женщины может превзойти воображение человека.
– Какой ужас! – воскликнул лорд Хэвишем.
– Чудовищно!
Оба с минуту смотрели в одну точку.
– Принимая во внимания эти обстоятельства, – продолжал духовный отец, – понятно, ничего не остается, как избрать второе решение. Если выше сил человеческих заставить лорда Бронгхэма отказаться от этого сосуда дьявола, выход только один: заставить ее отказаться от лорда Бронгхэма. Что вы на это скажете?
– Я думаю, это очень правильная мысль. Вопрос, стало быть, в том, чтобы подыскать подходящую кандидатуру для выполнения столь трудной миссии.
– Мне кажется, нужный нам человек должен отличаться большим опытом и ловкостью. Следовательно, теми качествами, которыми, например, обладаете вы, сэр.
– Я? – изумился лорд Хэвишем. – Но мое положение…
– Желательно также, чтобы это лицо было закалено в борьбе с дьяволом, – осторожно прервал его отец Джемс. – Пожалуй, на такой случай скорей подходит духовная особа, например я…
– Вы? – встрепенулся лорд Хэвишем. – Нет, такой жертвы я не имею права потребовать!
– Святая церковь богата мучениками – ответил достойный отец Джемс смиренно. – Впрочем, задача моя облегчается возможностью влиять на эту женщину, используя не только слово божие, но и безупречные изделия нашей текстильной промышленности. Я полагаю все же…
– Нет, это исключается! – отрезал лорд Хэвишем. – Уже само имя говорит о принадлежности этой женщины к варварской расе, следовательно, она способна на все. Я опасаюсь, ваше преподобие, что с такой чувствительной душой, как ваша, нельзя одержать победу над столь невежественной особой. Нет, я не могу дать свое согласие на такое рискованное дело.
Некоторое время они молчали.
– Так что же делать? – спросил наконец отец Джемс, и в голосе его прозвучала покорность судьбе.
– Если ни один из нас не в силах помочь лорду Бронгхэму, остается третий выход, – твердо заявил лорд Хэвишем. – Для того чтобы избавиться от искушения, надо поддаться ему, как говорит один из ученых столпов нашей святой церкви. Лорд Бронгхэм должен жениться на этой женщине. Сегодня же пошлем ему радиограмму-молнию с таким советом. Нейлоновые чулки лорду Бронгхэму, конечно, ни к чему. Подобный подарок молодоженам мне кажется неуместным. Однако я склоняюсь к мысли, что правительство его величества не будет возражать, если лорду Бронгхэму и его супруге в день свадьбы будет отправлено приличествующее случаю подношение.
– Вы совершенно правы, сэр, – согласился его преподобие отец Джемс и печально вздохнул. – Я лично предложил бы картину с видом на Вестминстерское аббатство с южной стороны в солидной, украшенной богатой резьбой дубовой раме.
Договорившись по этому поводу, оба деятеля торжественно поднялись со своих мест.
* * *
В то время как в кабинете лорда Хэвишема решалась судьба лорда Бронгхэма, в доме номер 13 по Эшендем-стрит собрались на тайное экстренное заседание некоторые члены правительства. Заседание было созвано по поводу срочного донесения Интеллидженс сервис, гласящего, что сенатор Уоррен только что предложил некоей мисс Паржизек из Глубочеп, пассажирке парохода «Алькантара», десять миллионов долларов за остров Бимхо – владение упомянутой дамы.
Заседание проходило в спокойной и торжественной обстановке. Вступительную речь произнес сэр Гораций Тэрт, член консервативной партии.
– Уважаемые джентльмены, – сказал он, в соответствии с серьезностью минуты, глубоко взволнованным голосом. – Британская империя снова неожиданно получила возможность доказать миру, что только она одна является носительницей возвышенных идеалов свободы и подлинной гуманности. Как стало известно, мисс Каролина Паржизек из Глубочеп склонна продать свою наследственную собственность – остров под названием Бимхо, расположенный под нулевым градусом северной широты и сто восьмидесятым градусом восточной долготы. Как установлено, на этом острове произрастают кокосовые пальмы, кофейные деревья и ваниль. Само собой разумеется, упомянутые продукты нас ни с какой стороны не интересуют. Единственное, к чему мы не можем остаться равнодушными, это судьба примерно пятидесяти темнокожих туземцев, обитателей острова. Есть опасения, джентльмены, что мисс Паржизек не сумеет позаботиться об их духовном и материальном благе так, как надлежит. Она не уделит должного внимания их образованию, гигиене и воспитанию их политических взглядов. По ее вине население острова может остаться в полном неведении относительно своих гражданских прав, как например тайны переписки и свободы печати. Заранее можно сказать, что подобная политика мисс Паржизек в глазах всего цивилизованного мира лишает ее права на владение островом. Однако мисс Паржизек не только не отказалась заблаговременно и по доброй воле от претензий на остров Бимхо, но, наоборот, пытается его продать.
Джентльмены! Наша родина и, в частности, наша консервативная партия всегда славились либеральным образом мышления, особенно по отношению к цветным гражданам Британской империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Прежде всего из отеля выскочили официанты. За ними ринулись к выходу остальная прислуга, хозяин гостиницы и его клиенты. Все они с необыкновенной быстротой бежали к морскому берегу и прыгали в пироги и во все, что могло держаться на воде. Тотчас начали пустеть и другие здания города, их обитатели искали спасения с помощью всевозможных транспортных средств, только бы поскорей покинуть остров. Вскоре по направлению к берегу катился бурный людской поток. Впереди всех мчались миссионеры, от них не отставали ни на шаг чиновники правительственных и городских учреждений, за ними трусили торговцы и мелкие промышленники, а совсем позади бежали туземцы и прочая голь. Не удивительно, что эти добрые люди поддались панике, ведь истинная причина сотрясения почвы была им неизвестна.
К великому счастью, все хорошо кончилось. Никто, кроме уховертки, не лишился жизни. Бедная тварь не догадалась скрыться из упавшего на пол орешка и была раздавлена телом миссис Уоррен.
Мистер Уоррен вздрогнул и вернулся к действительности. Он принялся рассуждать: радиограмма его жены отправлена с «Алькантары». Это дает основание надеяться, что обморок миссис Уоррен не причинил большого вреда ни людям, ни имуществу.
Но что бы там ни было, а в положении мистера Уоррена улучшений не произошло. Теперь ко всем его заботам прибавилась новая. Мистер Уоррен не питал иллюзий относительно того, что радиограмма его жены может быть оставлена без внимания. Миссис Уоррен радирует: «Виноват будешь ты». Значит, она решила поставить на своем. Мистеру Уоррену придется выполнить желание своей подруги. И, простившись с перспективой пожить спокойно на старости лет, немедленно приниматься за ее дела.
«И почему я не купил тогда этот мерзкий остров? – с горечью подумал мистер Уоррен. – Почему?..»
Задав себе вторично этот вопрос, мистер Уоррен вдруг спохватился. Да ведь он не купил остров Бимхо потому, что инвестировал весь свой капитал в промыслы Патагонии. А теперь…
– Мистер Вильямсон!
Мистер Вильямсон почтительно наклонил голову в ожидании приказаний.
– Вы спрашивали меня, мистер Вильямсон, что нам делать с капиталом? Так слушайте же. Вызовите мисс Стенфорд и прежде всего продиктуйте ей каблограмму правительству Патагонии; сообщите им, что мы закрываем все кредиты, предоставлявшиеся ранее этой проклятой и неблагодарной республике. Затем составьте текст радиограммы-молнии мисс Паржизек на «Алькантару». Предложите ей десять миллионов долларов за остров Бимхо, я хочу его купить. Понятно?
– Да, – ответил мистер Вильямсон.
* * *
Бедекер утверждает, что вид с парохода на берега Африки незабываемо прекрасен. Лорд Бронгхэм этого не находил. Да и могло ли быть иначе?.. Третий день лежал он в постели, не в силах оправиться от потрясения, испытанного при встрече с тетушкой Каролиной. Лорд Бронгхэм чувствовал большую слабость, у него не выходила из головы эта страшная женщина, которая заказала ему коньяк, заподозрив у него расстройство желудка; мысль, что она снова может сесть с ним за один столик, приводила его в ужас.
Да, тетушка Каролина взволновала спокойную гладь его жизни, и в самом дурном смысле этого слова. Разговор с ней пошатнул веру лорда Бронгхэма в высокие идеалы, которыми до сих пор он неизменно руководствовался. Незыблемость светских условностей, святость уединения, превосходство британского образа мышления – все это и много других бастионов британских традиций были потрясены действиями тетушки Каролины до основания.
Лорд Бронгхэм лежал в своей крепко запертой каюте. За ночь его отвращение к женщинам, ранее связанное исключительно с ревматизмом в области бедра, переросло в ненависть.
Уже одно это было плохо. Но случилось и нечто худшее.
До самой последней минуты лорд Бронгхэм стремился отдать все свои силы служению родине. Он чтил память собачки Пегги, дремал в клубе, прикрывшись листами «Тайме», учил своих арендаторов вежливости и раз в неделю делал себе тепловатые ножные ванны из раствора соли святого Роха. Встреча с тетушкой Каролиной нарушила привычный распорядок, которому он следовал уже сорок лет. Короче говоря, лорд Бронгхэм почувствовал неодолимое стремление играть активную роль в истории Британской империи.
Ему еще было не вполне ясно, с чего начинать. Но сознание, что крамольные взгляды какой-то невежественной женщины грозят гибелью мировой цивилизации, заставляло его торопиться.
Насколько он помнил из истории, женщины всегда толкали мужчин на путь, который приводил страну или к невиданному расцвету, или к катастрофе. После долгих размышлений лорд Бронгхэм остановил свое внимание на первом варианте – второй за последнее время вошел в большую моду, а лорд Бронгхэм, как член консервативной партии, чувствовал естественное отвращение к подражательству.
Стоило решить главное, и все остальное оказалось бы пустяками. Подумать только, возможность прославить свою родину давалась прямо в руки! Открытый враг Британской империи номер один находится на палубе «Алькантары». Он принял обличье женщины в сто пятьдесят килограммов весом, с румяным лицом, немыслимыми манерами и агрессивным поведением. Женщины, которая презирает традиционную британскую колониальную политику, конституцию, порядок проведения выборов и, кроме того сомневается в превосходстве белой расы. Женщины, чьи воззрения могут привести к чудовищным последствиям, если ей удастся их претворить в жизнь.
А она намеревается это сделать!.. Притом на острове, который она считает своей собственностью, и способом, заслуживающим быть названным чрезвычайно коварным. К счастью, эта опасная женщина не сумела скрыть методов, какими она решила осуществить свои преступные намерения. Она проговорилась, что замышляет завоевать симпатии туземных властей при помощи подарка в виде шерстяных носков.
– Какая чушь!.. Шерстяные носки…
Лорд Бронгхэм вскочил с постели и в воинственной позе остановился посреди каюты. Средство уничтожить противника, вписав при этом новую славную страницу в историю британской колониальной политики, было им найдено. Он поразит тетушку Каролину ее собственным оружием. Против кустарной продукции отсталой страны он выставит чудеса современной техники…
Лорд Бронгхэм гордо выпрямился. Да, он одарит жителей Бимхо такими вещами, какие им и не снились. Несомненно, этот скромный народ оценит великодушную помощь великой мировой державы и, проникнутый благодарностью, отныне пойдет за ней навстречу счастливому будущему.
Он тщательно оделся и, смахнув с лацкана пиджака пылинку, впервые после трехдневного уединения бодро вышел на палубу «Алькантары».
На южном горизонте нежной, вибрирующей линией рисовался африканский берег. Но лорд Бронгхэм не обратил на него никакого внимания. Твердыми шагами направился он на верхнюю палубу, где в маленькой стальной будке, окруженный сложными аппаратами, сидел радиотелеграфист мистер Тернболл.
* * *
В 8.15 в канцелярии лорда Хэвишема, государственного секретаря по делам колоний, была получена радиограмма-молния. Мисс Колинс, в ведении которой находилась почта, вскрыла ее, а мистер Брьюс, сидевший рядом, ее расшифровал. Вот что в ней значилось:
лорду хэвишему лондон
квебек-стрит 11
немедленно вышлите самолетом в Сингапур на имя мисс паржизек до востребования двадцать гроссов дамских нейлоновых чулок тчк
лорд бронгхэм
Лорд Хэвишем, в сущности, был мужчиной с простыми, но твердыми взглядами на жизнь. Он верил в бога, в паштет королевы Елизаветы, Английский банк и субботний вечер; его безукоризненная нравственность, безусловно, давала ему право решать все вопросы, связанные с материальными и духовными потребностями ста миллионов цветных подданных Британской империи. По части дамских нейлоновых чулок и психологических тонкостей, как правило, неотделимых друг от друга, он был, к сожалению, абсолютным профаном.
Когда лорд Хэвишем прочитал радиограмму, первой его мыслью было, что его коллега сошел с ума. Но он недолго довольствовался этим объяснением. Поразмыслив над тем, как четко и продуманно составлена депеша, он пришел к другому выводу. Лорд Бронгхэм попал в сети дьявола. Будучи добрым христианином, лорд Хэвишем легко представил себе способы, какими увлекают слабых смертных на путь порока. И хотя он уже тридцать лет честно делил супружеское ложе с леди Хэвишем, все же он имел некоторые представления о силе женских чар, ввергающих в грех.
Он даже слыхал не раз, что некоторые мужчины, склонные к фривольным похождениям, дарили своим дамам различные вещи, чаще всего нейлоновые чулки. Лорд Хэвишем был либералом и потому допускал существование подобных вещей. Но двадцать гроссов дамских чулок – это уже слишком!
Его математически точно работавший мозг, воспитанный в традициях Английского банка, тотчас сопоставил число пар чулок с числом дней в году и с изумлением установил, что или лорд Бронгхэм меняет по восемь любовниц в день и каждой дарит по паре чулок, или же у него одна любовница, но требующая за свою любовь две тысячи восемьсот восемьдесят пар чулок ежегодно. Масштабы порока потрясли пуританскую душу лорда Хэвишема.
Все понятно: его уважаемый коллега попал в сети женщины-вампира, задавшейся целью высосать из него, как из мужчины и государственного деятеля, все силы до последней капли. Надо немедленно принять меры. Не потому, что лорд Хэвишем был привязан к лорду Бронгхэму, – просто он считал подобный способ ухода с общественной арены несовместимым с общепринятыми нормами.
Лорд Хэвишем полагал неразумным брать на себя ответственность за исход столь важного дела. Необходимо было посоветоваться с человеком, чей опыт по части грешников не вызывал никаких сомнений. Наиболее подходящим лицом он нашел его преподобие Джемса Брауна, советника по делам церкви из министерства колоний.
Отец Джемс прибыл немедленно. У него были розовые щеки, голубые глаза и круглые бедра. Он до того походил на херувима, что принимавшим его у себя хозяевам неизменно приходила в голову мысль предложить ему вместо стула белое облачко. Лорд Хэвишем не являлся исключением.
Поморгав глазами, лорд Хэвишем произнес скорбным голосом:
– Господь отвратил свое лицо от Британской империи и допустил, чтобы на нее пала тень.
– Мы опять потеряли какую-нибудь колонию? – спросил отец Джемс спокойным тоном, свидетельствующим, что изучение казней египетских пошло ему на пользу.
– На этот раз нет. Но, кажется, мы теряем лорда Бронгхэма.
– Это, разумеется, очень грустно. Что с ним случилось?
Когда лорд Хэвишем выложил все подробности, отец Джемс глубоко задумался.
– Я вижу только два выхода, – сказал он наконец. – Во-первых, вместо нейлоновых чулок можно выслать лорду Бронгхэму кого-нибудь из наших наиболее уважаемых пастырей, чтобы он очистил его от греховных мыслей. Будет ли правильным такое решение? Удастся ли пастырю искоренить зло в душе лорда Бронгхэма? Я не без оснований опасаюсь, что не удастся. Лорд Бронгхэм, как всем известно, человек высокой нравственности, и если уж он не избежал соблазна, то только потому, что чары, перед которыми он не устоял, слишком велики.
– Вы полагаете, эта женщина очень хороша и соблазнительна? – строго спросил лорд Хэвишем.
– О да. Безусловно. Я мыслю ее обладательницей тонкой талии и округлых форм. Опасаюсь также, что любовный пыл такой женщины может превзойти воображение человека.
– Какой ужас! – воскликнул лорд Хэвишем.
– Чудовищно!
Оба с минуту смотрели в одну точку.
– Принимая во внимания эти обстоятельства, – продолжал духовный отец, – понятно, ничего не остается, как избрать второе решение. Если выше сил человеческих заставить лорда Бронгхэма отказаться от этого сосуда дьявола, выход только один: заставить ее отказаться от лорда Бронгхэма. Что вы на это скажете?
– Я думаю, это очень правильная мысль. Вопрос, стало быть, в том, чтобы подыскать подходящую кандидатуру для выполнения столь трудной миссии.
– Мне кажется, нужный нам человек должен отличаться большим опытом и ловкостью. Следовательно, теми качествами, которыми, например, обладаете вы, сэр.
– Я? – изумился лорд Хэвишем. – Но мое положение…
– Желательно также, чтобы это лицо было закалено в борьбе с дьяволом, – осторожно прервал его отец Джемс. – Пожалуй, на такой случай скорей подходит духовная особа, например я…
– Вы? – встрепенулся лорд Хэвишем. – Нет, такой жертвы я не имею права потребовать!
– Святая церковь богата мучениками – ответил достойный отец Джемс смиренно. – Впрочем, задача моя облегчается возможностью влиять на эту женщину, используя не только слово божие, но и безупречные изделия нашей текстильной промышленности. Я полагаю все же…
– Нет, это исключается! – отрезал лорд Хэвишем. – Уже само имя говорит о принадлежности этой женщины к варварской расе, следовательно, она способна на все. Я опасаюсь, ваше преподобие, что с такой чувствительной душой, как ваша, нельзя одержать победу над столь невежественной особой. Нет, я не могу дать свое согласие на такое рискованное дело.
Некоторое время они молчали.
– Так что же делать? – спросил наконец отец Джемс, и в голосе его прозвучала покорность судьбе.
– Если ни один из нас не в силах помочь лорду Бронгхэму, остается третий выход, – твердо заявил лорд Хэвишем. – Для того чтобы избавиться от искушения, надо поддаться ему, как говорит один из ученых столпов нашей святой церкви. Лорд Бронгхэм должен жениться на этой женщине. Сегодня же пошлем ему радиограмму-молнию с таким советом. Нейлоновые чулки лорду Бронгхэму, конечно, ни к чему. Подобный подарок молодоженам мне кажется неуместным. Однако я склоняюсь к мысли, что правительство его величества не будет возражать, если лорду Бронгхэму и его супруге в день свадьбы будет отправлено приличествующее случаю подношение.
– Вы совершенно правы, сэр, – согласился его преподобие отец Джемс и печально вздохнул. – Я лично предложил бы картину с видом на Вестминстерское аббатство с южной стороны в солидной, украшенной богатой резьбой дубовой раме.
Договорившись по этому поводу, оба деятеля торжественно поднялись со своих мест.
* * *
В то время как в кабинете лорда Хэвишема решалась судьба лорда Бронгхэма, в доме номер 13 по Эшендем-стрит собрались на тайное экстренное заседание некоторые члены правительства. Заседание было созвано по поводу срочного донесения Интеллидженс сервис, гласящего, что сенатор Уоррен только что предложил некоей мисс Паржизек из Глубочеп, пассажирке парохода «Алькантара», десять миллионов долларов за остров Бимхо – владение упомянутой дамы.
Заседание проходило в спокойной и торжественной обстановке. Вступительную речь произнес сэр Гораций Тэрт, член консервативной партии.
– Уважаемые джентльмены, – сказал он, в соответствии с серьезностью минуты, глубоко взволнованным голосом. – Британская империя снова неожиданно получила возможность доказать миру, что только она одна является носительницей возвышенных идеалов свободы и подлинной гуманности. Как стало известно, мисс Каролина Паржизек из Глубочеп склонна продать свою наследственную собственность – остров под названием Бимхо, расположенный под нулевым градусом северной широты и сто восьмидесятым градусом восточной долготы. Как установлено, на этом острове произрастают кокосовые пальмы, кофейные деревья и ваниль. Само собой разумеется, упомянутые продукты нас ни с какой стороны не интересуют. Единственное, к чему мы не можем остаться равнодушными, это судьба примерно пятидесяти темнокожих туземцев, обитателей острова. Есть опасения, джентльмены, что мисс Паржизек не сумеет позаботиться об их духовном и материальном благе так, как надлежит. Она не уделит должного внимания их образованию, гигиене и воспитанию их политических взглядов. По ее вине население острова может остаться в полном неведении относительно своих гражданских прав, как например тайны переписки и свободы печати. Заранее можно сказать, что подобная политика мисс Паржизек в глазах всего цивилизованного мира лишает ее права на владение островом. Однако мисс Паржизек не только не отказалась заблаговременно и по доброй воле от претензий на остров Бимхо, но, наоборот, пытается его продать.
Джентльмены! Наша родина и, в частности, наша консервативная партия всегда славились либеральным образом мышления, особенно по отношению к цветным гражданам Британской империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40