— удивленно встрепенулась Элиза.— Дункан попросил меня кое-что проверить.Элиза посмотрела на него.— Просил? Ты с ней разговаривал? Ты же сказал, что оставил сообщение.— Невинная ложь, — нехотя признал он. Потом повернулся к Диди: — Секретарша Наполи?— Золотая жила. Она совершенно точно помнит, как отправляла Савичу по почте заказное письмо. Даже нашла квитанцию, выписанную секретарем Савича. Помнишь напомаженного парня с накладными ресницами? Короче, Наполи отдал своей секретарше запечатанный конверт, уже готовый к отправке. По ее мнению, в нем были фотографии.— Дай подумать, — сказал Дункан и повернулся к Элизе: — Снимки, на которых ты вместе с Савичем. Те, которые он прислал Като. Играл на две стороны, как обычно. Но Са-вич слишком рассердился и убил Наполи.Диди подскочила, словно ее током ударило.— Как ты сказал? Дункан повернулся к Элизе:— Расскажи ей.Элиза вкратце, но довольно точно рассказала ей, что случилось на мосту Талмадж и как она стала свидетельницей убийства Наполи Савичем. Когда она замолчала, Диди взглянула на Дункана:— Ты ей веришь?— Теперь, когда узнал, что у Наполи хватило глупости шантажировать Савича, — да, верю.Его слова изумили и шокировали Элизу.— Ты поверил только сейчас? Моего слова тебе было недостаточно? — спросила она.Он не успел ответить, как Диди продолжила:— Это еще не все. Ты просил проверить тех людей, которые были убиты по приказу Савича. Конечно, исключительно ради того, чтобы я не сидела сложа руки. Но это оказалось полезно. — Она лукаво помолчала. — Угадай, кого я нашла в окружении Чета Роллинза?— Элиза — его сводная сестра.То, что ему все уже известно, немного омрачило гордый блеск в глазах Диди. И прибавило враждебности, с которой она смотрела на Элизу.— Ты подслушала, как он просил проверить Роллинза, и, чтобы прикрыть свою задницу, меня опередила.— Элиза не подслушивала, когда я тебя об этом просил.— Зачем ты просил ее? — воскликнула Элиза, повысив голос. — Зачем, Дункан? Если только… — Ее недоумение сменилось гневом. — Ты хотел убедиться, что я сказала тебе правду, — с горечью сказала она. — Так ведь? После всего ты по-прежнему мне не веришь.— Поди тут разберись с тобой, — ядовито пробормотала Диди.— Элиза, поставь себя на мое место, — сказал он. — Я должен был убедиться.Они обменялись долгим взглядом; Дункан первый отвел глаза. Он обратился к Диди:— Что еще тебе удалось найти? Она кивнула на Элизу:— Они с Савичем старые друзья. Познакомились еще до того, как она вышла замуж за судью.— Мы с ним не друзья.— Я видела снимки, — резко сказала Диди. — Те, из-за которых ты убила Наполи.— Это Савич убил Наполи.— До чего удобно свалить все на отъявленного преступника, — сказала Диди, вскакивая с дивана. — Я верю твоей истории про мост не больше, чем сказке про то, как ты застрелила Гэри Рэя Троттера в целях самозащиты.— Диди, это правда.Она рывком повернулась к Дункану:— Да как ты смеешь…— Сядь.— Она…— Сядь! — Он подождал, пока та сядет. Диди замолчала, но все еще кипела от возмущения. — В ту ночь Троттер проник в их дом не для того, чтобы его ограбить. Он пришел убить Элизу. Его для этого нанял судья.Диди в тревоге посмотрела на Дункана, потом на Элизу и опять на Дункана.Он воспользовался паузой и пояснил:— Помнишь вечером в «У Смитти» я рассказал тебе, что Элиза приходила ко мне и рассказала историю, в которую я не поверил?— Это она и есть? — недоверчиво спросила Диди. — История о том, как судья нанимает Троттера, чтобы убить свою обожаемую красавицу-жену, его гордость? Сколько раз она у тебя отсосала, прежде чем ты в это поверил?Он почувствовал, что Элиза вспыхнула от гнева, но не сводил с Диди глаз. С необыкновенным для себя самообладанием, которого напарница не заслужила, он сказал:— Ты хочешь дослушать до конца или нет? Если да, то извинись перед Элизой. Если нет — выход вон там, а я найду себе нового напарника.— Напарника? Если ты с ней свяжешься, скажи спасибо, если тебя не выгонят с работы.Он встал.— Можешь выметаться.— Ладно, ладно, — сказала Диди. — Я хочу дослушать до конца.Он посмотрел на нее в упор, напомнив про условие. Она вздохнула и пробормотала извинение.Дункан снова сел на место и продолжил. Примерно через полчаса с помощью Элизы он все объяснил. Диди часто прерывала рассказ вопросами. Для Дункана они не были неожиданными — эти же вопросы он уже задавал самому себе.— А кто та женщина в морге?— Наверное, Люсиль Джоунз, — ответил он. — Она была примерно того же роста и телосложения. Их словесные описания были бы похожи. Савичу было необходимо от нее избавиться. Лэрду было необходимо тело, чтобы дело закрыли. Савич рассказал Лэрду о характерной родинке. Атому оставалось только притвориться, будто он ее узнал. Никто бы не смог его уличить.«Кроме тебя», — было написано на лице у Диди. Но вслух она ничего не сказала.— Через несколько дней после исчезновения Элизы, когда ее тело так и не всплыло, судья Лэрд и Савич занервничали. Савич решил, что все удачно складывается. У него есть женщина, убив которую он решит сразу две проблемы. Он утопил Люсиль Джоунз в реке, наверное, привязал к какому-нибудь грузу, чтобы ее нашли только через несколько дней. Он рассчитал, что, когда тело выловят, оно будет в таком состоянии, что опознать его будет возможно только по родинке и записям зубной формы.— ДНК.— Может, он сохранил прядь волос, чтобы Като Лэрд передал ее Дотану под видом волос с расчески Элизы. В тот вечер Элиза уехала, оставив дома все драгоценности, избавив их от еще одной головной боли.— А одежда?— На Элизе были топ и юбка, которые судья сам купил для нее в тот вечер. Они приобрели такие же. Может, даже велели Люсиль Джоунз самой их купить.— Ну а если бы Наполи на самом деле столкнул Элизу в реку или она сама в нее прыгнула? Неужели они не боялись, что всплывут оба тела?— Лэрд бы опознал то, что всплыло первым, чтобы мы закрыли дело. Тогда второе тело посчитали бы принадлежащим проститутке и наркоманке Люсиль Джоунз. Или Элиза просто стала бы очередной неопознанной утопленницей. В любом случае Элизу Лэрд, жену судьи, уже никто бы не искал. Она была бы мертва, опознана мужем, поддержанным в этом записями зубной формы, и, скорее всего, кремирована.Подперев щеку изнутри языком, Диди по очереди смотрела то на Дункана, то на Элизу, пытаясь осознать свалившиеся на нее факты и версии. Наконец задержала взгляд на Элизе и сказала:— Ты вышла за него замуж в надежде найти доказательства, чтобы подать на них в суд и покончить с судьей и Савичем. Так, если кратко?— Да.— Так где же доказательства?— Если бы я нашла хоть что-то, Като уже сидел бы в тюрьме. Мне ничего не удалось отыскать.Диди недоверчиво посмотрела на нее:— Ты хочешь сказать, что за три года своего брака не нашла ни клочка бумаги, не записала ни одного разговора, ничего?— Если бы я что-то обнаружила, я бы ушла от него.— Ну конечно, из этого мерзкого дворца, в котором он тебя поселил. Отлично понимаю, почему тебе невыносимо там жилось.Элиза поднялась со скамеечки возле пианино, на которой сидела, и наклонилась над Диди.— Я ненавижу Като Лэрда. Он приказал убить моего брата и сделал это так легко, словно муху прихлопнул. А мне приходилось спать с ним. Делать вид, что я его люблю. Несколько лет. — Ее голос сорвался. — Я делала это только ради того, чтобы в конце концов Като пришлось заплатить.— Ладно, ладно, я поняла, — сказала Диди. — Еще один вопрос. Зачем твой муж связался с Наполи? Если уж он настолько брезглив, чтобы убить тебя самому, почему не поручил это дело своему дружку Савичу?— Я об этом думал, — сказал Дункан. — Савич, конечно, сделал бы все быстро и надежно. Но тогда на сцену немедленно вылез бы Мейер Наполи и про снимки Элизы с Савичем узнали бы все журналисты Восточного побережья. Он бы рассказал и про ее отношения с Коулманом Гриэром, и про то, как Като нанял его, чтобы следить. Като пришлось бы тогда отвечать на множество вопросов. И Савичу тоже. Но, задействовав Наполи, сам Като выбрал для себя роль уязвленного мужа. Так он избавился бы и от Элизы, и от своего шантажиста.Диди встала и потерла лоб.— Ладно, теперь я представляю всю картину целиком. И что мы будем с ней делать?Дункан кивнул на Элизу:— У нас есть свидетель убийства Наполи.— Дункан, вернись на землю. Ее не станут считать надежным свидетелем.— У нас есть квитанция на конверт, который Наполи отправил Савичу. Это прямая связь.— Но это не значит, что Савич был той ночью на мосту. А на судью у нас и того меньше. На самом деле у нас никаких доказательств его вины или мошенничества, кроме неверно опознанного тела. А это можно отнести насчет затуманенного горем сознания и путаницы с документами в регистратуре дантиста. — Повернувшись к Элизе, она спросила: — Сколько ты собираешься оставаться мертвой?— Пока не подойдет выгодный момент воскреснуть.— А между тем ты будешь сидеть здесь и изображать добропорядочного семьянина?Ее тон задел Дункана, но он решил не связываться, чтобы не терять времени и сил.— Мы с Элизой сочинили не меньше десятка планов действий и все отвергли.— Ты обсуждал с ней полицейский план действий? Элиза не подхватила брошенной перчатки и сказала:— Я подумала, что не смогла найти никаких улик, потому что в доме их просто нет.— Думаешь, все дела ведет Савич? — спросил Дункан. Она пожала плечами. Он ощутил знакомый холодок в животе, подсказывающий, что в ее словах может быть смысл. Покусывая губу, Дункан принялся мерить шагами комнату. — Если мы поймаем Савича, Лэрд тоже провалится.— С чего ты решил? — спросила Диди.— Да, Дункан, с чего ты решил? — сказала Элиза. — Като не собирается «проваливаться» просто так. И не ошибется. Он ни разу не промахнулся за все то время, что я была за ним замужем, и сейчас не ошибется.— Мы его как-нибудь достанем.— Как-нибудь, но как ? Вы не поймали его за убийство Чета. Оно сошло ему с рук. А если бы я умерла, в кабинете или на мосту, это убийство точно так же сошло бы ему с рук. — Она раздраженно посмотрела на них с Диди. — Разве не так?Они молчали. Она была права.— Сошло бы, — твердо сказала она. — Вы это знаете так же, как и я.— Я что-нибудь придумаю, — сказал он.— Но что?— Пока не знаю.— Когда?— Как только смогу.— А мне тем временем притворяться мертвой?— Не знаю, Элиза. Я над этим работаю.— Дункан, его надо вывести на чистую воду.— Согласен. — Он поднял руку, как бы останавливая приготовленные ею аргументы. Сказал, понизив голос: — Но из двух рыб Савич будет покрупнее. Если мы сможем заставить судью помочь нам засадить Савича за решетку…— И как ты собираешься это сделать? — Вдруг она словно изменилась в лице. — Только не говори, что готов предложить ему свободу в обмен на приговор Савичу. Он быстро отвел глаза:— Надеюсь, до такого я не опущусь.— Он никогда не признается.— Я ему руки выверну, — вяло пошутил он. Но Элизу это не рассмешило. — Слушай, — сказал он, начиная терять терпение, — я хочу вытрясти из этого сукиного сына признание. У меня масса причин, чтобы его поиметь, но…— Надеюсь, ты это в образном смысле, — сказала Диди.— Ты можешь в этом не участвовать, — парировал он.— Как? Неужели сюда примешались личные мотивы? Дело не в торжестве закона, а в ней? Диди уже второй раз говорила об Элизе в третьем лице, и каждый раз «она» звучало как оскорбление.— Я полицейский, — сурово сказал Дункан. — С подачи Като Лэрда человеку забили в глотку кусок мыла, и тот умер. Когда судья отправится в тюрьму, я смогу спать спокойно.— В ее постели.Воцарилась тишина, отчетливо наливавшаяся скандалом. Несколько минут все молчали, потом Элиза сказала:— Мне кажется, тебе не нужно применять к Като силу. Когда он увидит меня живой…— Ты останешься здесь.— Еще чего. — Она повернулась к Дункану.— Ты останешься здесь, Элиза. Где никто тебя не увидит, в безопасности, до тех пор, пока Като Лэрд и Савич не будут сидеть под стражей.— Но…— Никаких «но», — твердо сказал он. — Я не могу заниматься этим делом и одновременно защищать тебя.— Я должна увидеть Като в тот момент, когда он поймет, что его песенка спета! — воскликнула она. — Я хочу посмотреть на его лицо. Я столько лет ждала, когда смогу отомстить за смерть брата. Ты не можешь меня этого лишить.Он упрямо покачал головой:— Ты сможешь насладиться этим в суде. Но сейчас ты должна оставаться в тени, а действовать будем мы. — Она уже готова была возражать, но он прибавил: — Если с тобой что-то случится, мы снова окажемся в полном дерьме и никогда не сможем поймать этих ублюдков. Ты — наш главный козырь против Савича. И против Лэрда в деле об убийстве Чета, и во всем остальном. Ты останешься в тени, пока не настанет момент поймать их в ловушку. Прости, Элиза, но по-другому нельзя.Диди молча и с видимым удовлетворением слушала его спор с Элизой. Наконец сказала:— Простите, что напоминаю, но пока у нас даже ловушки нет, чтобы в нее кого-то поймать.Тогда Дункан рассказал Диди свой план. Как Дункан и ожидал, он мало ее впечатлил.— Не знаю, Дункан. Мне это не нравится.— Диди, пора засучить рукава. Вчера я понял, что нам никогда не поймать этих парней только законными методами. Мы не сможем предъявить им обвинение, следуя инструкции. Им известны все юридические лазейки. Они знают, как через них ускользнуть. И единственный способ добраться до них — это нарушить пару правил.— Каких именно? — с тревогой спросила она.— Я к тому, что… — Он замолчал. — Просто дай мне поимпровизировать немного и не вмешивайся. Ты с нами?— С вами, — не очень уверенно сказала она. Потом прибавила: — Конечно, с вами.Он взглянул на Элизу и нежно улыбнулся ей:— Согласись, это самое лучшее.Он специально сделал это не вопросом, а утверждением, так что ей ничего не оставалось, как согласиться. Она долго молчала. Потом кивнула.Дункан решил, что свою машину оставит Элизе.— Используй ее только в случае крайней необходимости, — наставлял он, вручив ей ключи. — Пореже выходи из дома. Если нужно выйти, веди себя незаметно. Тебя не должны узнать, пока все не закончится. — Он с любовью погладил ее по торчащим в разные стороны волосам. — Чтобы никаких репортажей о чудесном воскрешении Элизы Лэрд я не видел. Договорились?— Договорились.Он вернул на место телефон. По уговору, Дункан должен был позвонить, повесить трубку после двух звонков, а потом позвонить снова.— Если звонок будет другой, не отвечай. Используй телефон только в случае крайней необходимости. Не могу описать, как это важно.Он также вручил ей свой пистолет, спрятанный на шкафчике для безделушек.— Им легко пользоваться. — Он показал как. Потом убрал его и патроны в более доступное место.Перед самым отъездом Дункана и Диди Элиза заметно волновалась.— Я боюсь.— С тобой ничего не случится.— Я не за себя. Я за тебя волнуюсь.— Я буду осторожен. — Он потрепал ее по плечам, чтобы подбодрить. — Диди меня прикроет.— Пожалуйста, береги себя, — прошептала она чуть не плача.— Обещаю. И ты тоже. Не рискуй. Ни в коем случае. Поняла меня, Элиза?— Поняла.Прижавшись друг к другу, они обменялись долгим прощальным поцелуем. Оторвавшись от ее губ, он многозначительно посмотрел на нее.— Не забудь, о чем мы говорили сегодня утром.— Я помню каждое слово.Он прикоснулся к ее нижней губе.— До скорого.Потом быстро повернулся, и они с Диди вышли.По пути в Саванну они обсудили свой план. Когда они переехали мост Талмадж и свернули в центр, Диди в последний раз попыталась отговорить Дункана начинать операцию, не поставив в известность капитана Жерара.— Дункан, действовать в одиночку опасно. Это безумие.— Я не один. У меня есть ты.— Мы могли бы взять с собой Уорли и еще пару…— Нет. Лэрд может ожидать худшего только от меня. Лучше всего, если ему покажется, что я дошел до ручки, вышел из себя, стал неуправляемым.Проехали еще несколько кварталов.— Ты абсолютно, на сто процентов уверен, что Элиза Лэрд не выдумала эту хитрую историю, а потом не затрахала тебя до отупения, чтобы ты ей поверил? — спросила она.Он в упор посмотрел на нее:— Зачем ей это? Ты же сама сказала, что она жила в шикарном гнездышке. С какой стати ей разрушать его? Значит, все это правда.— Просто мне кажется удивительным, что за столько лет брака с Като Лэрдом она не нашла ни одной, хоть малюсенькой улики, которая доказала бы, что судья не просто преданный муж, выдающийся гражданин и честный судья.— Мы найдем эти улики. Рано или поздно.— Это ты так говоришь.— Стоит только добраться до Савича, и это будет просто.— Миссис Лэрд…— Не называй ее так.— Она была не согласна с тем, что для тебя важнее.— Но в конце концов согласилась. Остановись возле моего дома.— Зачем?— Переодеться. Не хочу идти на встречу с судьей в джинсах и футболке.— Дункан, мы не на встречу идем, а на похищение. Глава 28 Като Лэрд был в отличном расположении духа, так что ему приходилось следить, чтобы плечи оставались согбенными, а лицо — скорбным.— Работа — мой тоник, — объяснил он коллегам, которые были удивлены, как быстро тот вернулся к своим обязанностям после приключившейся с ним трагедии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40