Этот парень выполняет миссию. Такие никогда не прощают и никогда не сдаются.— В нем это чувствуется.— Элиза, ты попала в серьезную переделку. Она закусила губу.— У него нет никаких доказательств, что это была не самозащита.— Хэтчер прославился умением слепить дело буквально из пустяка, и, за исключением моего суда, он добивается вынесения приговора, который никакие апелляции потом не могут смягчить. — Он продолжил, почти недоумевая: — Этот парень в самом деле верит в то, что он делает. Правда против кривды. Добро против зла. Рыцарь. Чист и, кажется, неподкупен.Савич замолчал, словно споткнувшись на этой своей мысли. «Кажется, неподкупен», — подумал он.Сквозь сигаретный дым он окинул взглядом свою гостью. Чудесная девушка, ничего не скажешь. Стиль и сексуальность в одном сногсшибательном флаконе. Мощное оружие. Против такого даже рыцарь не устоит.Эта мысль вызвала у него приятную улыбку.— Прелестная Элиза, — сладчайшим голосом начал он, — поговорим об услуге, о которой ты меня просила. Думаю, тебе будет приятно узнать, что я ее уже выполнил. Глава 11 В спальне громко запищал предупредительный сигнал, сообщая об открытой входной двери. Элиза торопливо вышла в коридор. У лестницы она услышала, как внизу набирают код на панели управления сигнализацией. Като возвратился домой.Он показался внизу, в прихожей. Она окликнула его по имени. Он поднял голову, увидел ее на вершине лестницы.— Здравствуй, Элиза. До сих пор не спишь? Я почему-то не удивлен. — И, вместо того чтобы подняться к ней, прошел дальше по коридору и исчез из виду.Свидание с Савичем ее взбудоражило. Свидания с Савичем всегда так на нее действовали.Когда она вернулась, дома никого не было. По субботним вечерам у миссис Берри выходной, ее Элиза и не ожидала застать. Но и Като отсутствовал, и это было необычно. С наступлением ночи она несколько раз пыталась дозвониться ему на мобильный, но смогла лишь оставить несколько сообщений. Като на них не ответил.Это на него не похоже — с ним всегда можно было связаться. Дурное предзнаменование. Всю ночь до рассвета она провела в ужасном беспокойстве, гадая, что же такого Дункан Хэтчер сказал ее мужу.Она быстро спустилась по лестнице.— Като?— Я здесь.Голос доносился из кухни. Когда она вошла туда, он повернулся и посмотрел на нее. В руке Като сжимал большой нож для разделки мяса. Она посмотрела на сверкающее лезвие, потом на него:— Что ты делаешь?— Бутерброд. — Он сделал шаг в сторону, и она увидела на столешнице хлеб и ветчину. — Хочешь?— Нет, спасибо. Может, лучше позавтракаешь? Я могу приготовить…— Мне хватит и бутерброда.— Я всю ночь звонила тебе на мобильный. Где ты пропадал?— Разве тебе не передали? — Нет.— Меня пригласили сыграть в покер по-крупному. Я попросил администратора клуба позвонить тебе и предупредить, что домой я вернусь поздно.Он потянулся к стоявшему за ней телефону, нажал кнопку громкой связи. Новых сообщений нет — просигналил длинный гудок.— Странно. Обычно на парня можно положиться.Элиза сомневалась, что он вообще говорил с администратором. Если уж он действительно не хотел, чтобы она волновалась, почему не позвонил ей сам?Он сложил бутерброд и отрезал ножом половину.— Элиза, во сколько ты вернулась домой?— Кажется, около пяти. После клуба мне позвонили из ателье, сказали, что мой заказ готов. Я поехала забрать его, потом прошлась по магазинам.Это была правда. Но перед тем, как заехать в бутик, где она часто делала покупки, Элиза побывала на окраине города, в «Белом фраке», где встретилась с Робертом Савичем.Он положил бутерброд на тарелку и пошел к обеденному столу.— Купила что-нибудь?— Брючный костюм и платье для коктейля.— Потом покажешь. — Он слизнул с пальца майонез.— Мне кажется, тебе должно понравиться. — Она села напротив, вгляделась ему в лицо, пытаясь встретиться с ним глазами. Но он избегал ее взгляда. — Ты впервые не ночевал дома. Впервые с тех пор, как мы поженились.Он прожевал кусок, вытер рот салфеткой.— У меня впервые, с тех пор как мы поженились, был такой день, как вчера.Он снова откусил, прожевал, отер губы. Он по-прежнему избегал ее взгляда. Элиза встревожилась не на шутку.— Меня донельзя расстроила беседа с Дунканом Хэтчером.Она перестала дышать.— Даже стальные пальцы Курта не смогли размять мне спину и плечи. — Он снова откусил.— Чем он тебя так огорчил? О чем вы говорили?— О наших взаимоотношениях. Твоих и моих, конечно, а не моих с ним, — прибавил он, безрадостно улыбнувшись.— Наши отношения его не касаются. Тогда он посмотрел ей прямо в глаза:— Видимо, он думает иначе.— С какой стати?— Это ты мне скажи.— Прости, Като. Я тебя не понимаю.— Я дважды застаю вас вместе, голова к голове, вы стоите и о чем-то увлеченно разговариваете. Тогда, на торжественном ужине. Сегодня, в клубе. И ни в тот, ни в другой раз радости мне это не доставило.— На ужине он был просто незнакомцем, который попросил меня разменять купюру. Сегодня, когда я вышла из Дамской комнаты, он дожидался в холле тебя.Своими темными глазами он вгляделся в ее глаза.— Чтобы найти меня сегодня, вовсе не нужно было рыскать по таким углам. А в тот вечер он мог обратиться со своей просьбой к кому угодно. Он специально ищет встречи с тобой. И ты, Элиза, должна понимать почему. Ты не настолько наивна.— Думаешь, Хэтчер в меня влюблен? Судья презрительно фыркнул:— При чем здесь любовь! Просто он хочет переспать с тобой, чтобы выставить меня на посмешище.Като где-то шатался всю ночь из-за ревности и уязвленного самолюбия. Она почувствовала, что снова может дышать.— Я отправил его в тюрьму, и таким образом он бы мне превосходно отомстил, — сказал он. — Соблазнив мою жену.Хотя тем же самым Дункан Хэтчер грозил ей после торжественного ужина, она с улыбкой покачала головой:— Ты ошибаешься, Като. Вне расследования ему нет до меня ровно никакого дела.— Разве есть мужчина, способный против тебя устоять? Она улыбнулась на этот комплимент.— А ты сама, Элиза?— Что я?— Как ты относишься к детективу?— Зачем ты спрашиваешь? — Она слегка пожала его лежавшую на столе руку. — Като, с того момента, как я выстрелила, детектив Хэтчер только и делает, что меня унижает. Меня тошнит от одного его вида.Его лицо смягчилось.— Рад это слышать. — Он оттолкнул тарелку и потрепал жену по щеке. — Пойдем в бассейн.— Сейчас? Ты только что поел, скоро рассвет. Неужели ты не устал?— Я бодр, как никогда. И потом, я не говорил, что собираюсь поплавать.Он взял ее за руку, и вместе они вышли из дома. Она хотела включить подсветку и фонтан в центре бассейна.— Оставь, — попросил он.Потом разделся донага. Стало ясно, что усталости у него не было и в помине. Он подошел к ней, развязал пояс ее халата и снял его, потом — тонкую кружевную ночную рубашку. Его руки властно заскользили по ее телу, сегодня грубее обычного.Она отвечала, как от нее ожидалось, но мысли ее были заняты другим. Она думала о Дункане Хэтчере. Он не передал Като их разговор. Значило ли это, что он ей поверил? Хоть немного?Като взял ее за руку и повел по ступенькам в бассейн. Он взял ее руками за талию и увлекал все дальше в воду, до тех пор, пока она уже перестала касаться ногами дна. Ее тело скользило в воде, касаясь его тела, и тут она заметила, что здесь, в центре бассейна, вода глубокая и темная. Как секреты.— Дункан?Он пробурчал что-то в ответ.— Это тебя.— А? — Он оторвал голову от подушки и приоткрыл глаз.— Тебе звонят на мобильный.— Спасибо. — Одной рукой он потер глаза, чтобы они открылись, другой взял телефон. — Да?— Угадай, что за птичка попалась вчера в нашу клетку и до сих пор в ней кукует?— Который час? — прохрипел он, вглядываясь в расплывающиеся стрелки будильника.— Гордон Балью.— Кто? — Удивительно, как это Диди умудряется всегда быть такой бодрой, даже воскресным утром.— Горди! — воскликнула она. — Горди Балью, один из дружков Савича.— Понял. — Он со стоном перекатился на спину и сел. Спавшая рядом с ним девушка уже встала и одевалась, собирая разбросанную по комнате одежду. — Что он натворил?— Это важно? — сказала Диди. — Пока он хочет с нами сотрудничать. Встретимся на месте.Прежде чем он успел открыть рот, она уже повесила трубку. Он положил телефон обратно на ночной столик и свесил ноги с кровати.— Прости, мне надо бежать. Работа.— Все нормально, — сказала девушка, натягивая через голову кофточку. — Мне тоже пора уходить.Они познакомились вчера ночью в одном из оживленных местечек на Маркет-сквер. Маленькая симпатичная брюнетка. Больше он ничего про нее не знал. Она о чем-то ему рассказывала, но музыка была слишком громкой, он крепко выпил и не вслушивался, потому что ее болтовня все равно его не интересовала.Ни разговора, ни ее имени он не запомнил. Как и приглашения провести с ним ночь у него дома. Наверно, он ее все-таки пригласил. Что касается самого секса, одно он помнил точно: презерватив он надел. Стоило ему кончить, и он мгновенно заснул.Вообще приводить домой незнакомок было не в его правилах. Но он подумал, что секс, пусть даже бездумный, бессмысленный секс, поможет ему отвлечься от мыслей об Элизе Лэрд.Не тут-то было.Мыслями он был далеко, и это наверняка чувствовалось, а допускать подобную несправедливость по отношению к женщине нельзя. Чувствуя себя виноватым, он сказал:— Слушай, ты вовсе не должна уходить отсюда, потому что мне пора. Оставайся. Поспи. Чувствуй себя, как дома. Если дело пустяковое, мы сможем потом вместе съездить куда-нибудь позавтракать.— Нет, спасибо.— Тогда оставь свой телефон. — Он попытался придать голосу хоть немного энтузиазма, но голос не слушался. — Хочу снова с тобой встретиться.— Не станешь ты со мной встречаться, но все равно спасибо. — У самой двери она обернулась: — Ты отлично трахаешься. Савич мне так и говорил.Гордон Балью был одним из тех парней, что обречены идти по кривой дорожке еще до рождения. Мать не знала точно, кто его отец, и не слишком беспокоилась по этому поводу — ребенка она бросила.Ни одна пара, даже бездетная, не захотела усыновить ребенка с «волчьей пастью», поэтому, начиная с роддома, заботу о Горди взяло на себя государство. Так он кочевал из одного детского приюта в другой, пока не повзрослел и не сбежал от этой системы, чтобы попытаться прожить своими силами.Из-за крошечного роста, уродливого рта и дефектов произношения всю свою жизнь он терпел бесконечные насмешки и издевательства. Сейчас, в тридцать три года, он весил от силы 120 фунтов — это со всей одеждой.Дункану, пожалуй, было бы жаль Горди Балью, если бы он хоть раз попытался изменить свое положение, остановить скольжение по наклонной плоскости, начавшееся для него в тот момент, когда он выбрался из родового канала.Сбежав из последнего приюта, Горди столько раз сидел в тюрьме, что, наверное, считал ее своим домом. Так, по крайней мере, казалось Дункану.Он задумчиво смотрел в монитор, установленный в соседнем помещении с комнатой для допросов. Полицейский из отдела по борьбе с наркотиками вот уже несколько часов безуспешно пытался выжать из Горди хоть что-то.— В Управление по борьбе с наркотиками сообщили? Еще один полицейский из того же отдела пренебрежительно хмыкнул:— Эти ублюдки говорили, что Фредди Морриса шлепнули из-за нас. Думаю, мы с ними в расчете.— А Фредди Морриса шлепнули из-за нас? — Черт, конечно, нет, — тихо, но напористо сказал полицейский.— Савич достал его из-под вашей охраны. Вашей.— Ума не приложу, как это у него вышло, — примирительно проворчал тот, не обращая внимания на обвинение.— У него бы и не вышло, — сказал Дункан, — если бы ему не помогли.Офицер бросил на него острый взгляд.— Изнутри? Хочешь сказать, кто-то из нашей команды нас выдал?Это был скользкий вопрос; его обсуждение вызвало бурное негодование и протесты обоих отделов. Дункан все время держал в голове эту версию, но сейчас ее оставил.— Где адвокат Балью?— Он от него отказался, — ответил полицейский. — Сказал, что готов хоть сейчас подписать показания и сесть в тюрьму безо всякого суда.Диди почти приплясывала на месте от нетерпения.— Так нас к нему пустят или что?— Милости прошу, — сказал полицейский.У двери в комнату, где сидел Горди, Диди спросила Дункана:— Ты кем был, когда мы допрашивали его в прошлый раз, — злым детективом или добрым?— Злым. Пусть так и остается.— Ладно.Полицейский открыл дверь в маленькую невзрачную комнату и позвал ведущего допрос офицера к телефону:— К тому же отделу убийств не терпится как следует отыметь нашего парня.— Отдел убийств? — проскрипел Горди.Офицер из отдела по борьбе с наркотиками отошел в сторону, пропуская в комнату Диди и Дункана.— Он ваш. Развлекайтесь. — Он вышел, и за ним с грохотом захлопнулась дверь.— Привет, Горди. — Диди села за низенький стол напротив. — Как дела?— А как со стороны кажется? — проворчал он.Не обращая внимания на прозвучавшую в его голосе иронию, она представилась:— Помнишь нас? Это мой коллега Дункан Хэтчер.— Я знаю, кто вы такие. — Горди настороженно взглянул на стоявшего возле стены Дункана: нога за ногу, руки скрещены на груди.— Разве офицер не принес тебе попить? Что ты хочешь? — Она чуть привстала.— Сядь, Диди, — вмешался Дункан. — И без этого обойдется.Диди нахмурилась, изображая неодобрение, и села обратно на стул.— Да, Горди, ты попался в неудачное время. У Дункана были на сегодня планы, а теперь ему приходится торчать здесь с тобой.— А я вас не держу, детектив.Но дерзости его хватило ненадолго. Он съежился под тяжелым взглядом Дункана.— Нечего ходить вокруг да около, — сказал он Диди. — Предъявляй ему тяжкое убийство второй степени, и я поеду.— Парень умер? — запищал Горди. — Да ведь на нем и крови почти не было. Богом клянусь, это вышло по ошибке. Я не хотел так сильно его отделать. Он что-то сказал про мою губу. Я был под кайфом. Все случилось прежде, чем я успел подумать. О господи. Второй степени. Я готов признаться в нападении, но… О господи.— Расслабься, Горди, — хмуро сказал Дункан. Он оторвался от стены и направился к столу. Его зловещая, неторопливая походка совсем не располагала к расслабленности.Горди Балью заплакал, его узловатые плечи затряслись.— Дункан, ему нужен носовой платок, — мягко сказала Диди.— Обойдется. — Дункан сел на край стола.Горди утер нос рукавом и с неподдельным страхом посмотрел на него:— Он умер?Я едва задел его разбитой бутылкой.— Парня, на которого ты набросился, вчера перебинтовали и отпустили.Горди звучно шмыгнул носом. Открыв рот, посмотрел на Дункана, потом перевел взгляд на Диди. Та ободряюще кивнула.— А че вы мне тогда шьете убийство второй степени?— Это по другому делу, Горди. Фредди Моррис.Красное от волнения лицо Горди мгновенно побледнело. Он провел языком по бесформенной верхней губе, слизнув размазанные по ней сопли. Полный страха взгляд заметался с Диди на Дункана и обратно.— С ума сошел, Хэтчер? Я к Фредди Моррису никакого отношения не имею. Я? Шутишь, что ли?— Нет. Не шучу. Может, передумаешь насчет адвоката? Но Горди так сильно расстроился, что даже не расслышал этой фразы.— Я… я ни разу еще никого не застрелил. Я боюсь оружия. Как увижу, начинаю психовать.— Поэтому мы и не предъявляем тебе первую степень. Не верим, что ты заставил Фредди забраться в это болото, отрезал ему язык, а потом разнес затылок из сорок пятого калибра. — Он наставил на него палец, как дуло пистолета, и сымитировал громкий выстрел.Горди дернулся:— Мне надо в уборную.— Потерпишь.— Дункан, — сказала Диди.— Я сказал, он потерпит.Она с сочувствием взглянула на Горди и беспомощно пожала плечами.— Слушай, Горди, — продолжал Дункан. — Мы знаем, и те полицейские из отдела по борьбе с наркотиками знают, и федералы знают, все знают, что ты выдал Морриса Савичу.— Вы че, сдурели? Савичу? Да я его боюсь еще больше, чем оружия. Если бы у Фредди было мозгов побольше, он бы тоже его боялся и пасть свою держал на замке.Дункан довольно улыбнулся Диди, словно ожидая от нее награды за меткое попадание. Горди понял, что проболтался, но было уже поздно. Он мгновенно попытался исправить положение.— В смысле шли такие слухи. Мне говорили, Фредди Моррис был… э-э-э… с вами в сговоре. Лично я с ним никогда об этом не говорил.— А я думаю, говорил, Горди, — нежно возразил Дункан.— Нет. — Он энергично затряс головой. — Только не я. Не-не-не.Он ерзал на стуле. Тер потные ладони о грязные голубые джинсы. Мигал изо всех сил, как будто мог от этого лучше видеть.С минуту Дункан ждал, пока он дойдет до нужной кондиции, потом сказал:— Расскажи мне про Савича.— Жестко ведет дела. Мне так говорили. Я его знаю только понаслышке.— Ты на него работаешь. Изготавливаешь и продаешь метамфетамин.— Ну да, бывает, толкнешь кой-какой товар. А почем мне знать, кто его поставляет?— Его поставляет Савич.— Да брось, он же этот, как его — механик. Станки там какие-то делает.— Горди, ты меня за дурака принимаешь? — рявкнул Дункан.— А? Нет!— Думаешь, я дурак?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40