Между тем в Соединенных Штатах Америки, например, вышло уже несколько книг о лечении раковых больных психотерапевтическими методами.
Руководитель Всесоюзного центра психиатрической эндокринологии доктор медицинских наук, профессор А. И. Белкин, рассказал: „Несколько лет назад во время первой поездки по США мы посетили одну из клиник, где применяются психологические приемы лечения раковых больных. Откровенно признались коллегам, что не верим в эффективность этого метода, но изменим свое мнение, если увидим изменение динамики раковых заболеваний. И нам предоставили такую возможность. Недавно мы опять побывали в этой клинике и убедились: пациенты, которым два года назад, по мнению врачей, оставалось жить несколько месяцев и даже недель, теперь выглядели совершенно здоровыми. Анализы показали, что у них исчезли злокачественные опухоли и метастазы. А ведь эти пациенты раньше испробовали все традиционные методы лечения: лучевую и химическую терапию, хирургические вмешательства, но остановить развитие болезни не удавалось. Коррекция психики позволила победить болезнь“.
Крайне досадно, что руководители нашего Минздрава не знакомы и со всемирно известной книгой американского журналиста Нормана Казинса „Врачующее сердце“. В эпилоге Казинс пишет: „Я написал за всю свою жизнь больше десятка книг о болезнях общества, но все они вместе взятые не вызвали такого отклика, какой вызвал рассказ о том, как я выстоял в единоборстве с болезнью“.
В чем же состояли главные факторы, приведшие активно боровшегося за свою жизнь Казинса к выздоровлению после тягчайшего инфаркта? Он сформулировал их следующим образом: „Надежда, Вера, Любовь, Решимость выжить. Бодрость духа. Чувство юмора. Потребность верить. Способность дурачиться — все эти качества обладают лечебной ценностью. Раз отрицательные эмоции способны привести к заболеванию, то не разумно ли предположить, что положительные эмоции способны помочь организму выздороветь?“ Казинс закономерно задался вопросом: почему, утомляясь от эмоционального напряжения или даже от скуки, не чувствуешь усталости, если занятие увлекает тебя?.. Как должно повлиять это на наши представления о сердечных заболеваниях? Разве нельзя предположить, что когда все это будет понято, то при лечении болезней сердца душевному настрою будет придаваться, по меньшей мере, такое же значение, как и лекарствам? Нельзя ли предположить, что такие болезни, как аритмия или даже гипертония, будут успешно лечиться не только химически, но и прежде всего эмоционально и духовно?
Казинсу повезло в том смысле, что с ним в партнерство с большой охотой вступил профессиональный врач, который во время его пребывания в больнице ни разу не дал знать, что находит вопросы пациентов о механизме выздоровления назойливыми, напротив, если считал, что больной предлагал разумные вещи, то без колебаний соглашался с ним.
Норман Казинс не раз в своей книге акцентирует внимание на роли врача, на его делах и настроениях, на его терминологии, которого может больного поднять, а может и уложить. Ведь когда больному говорят, что при определенном заболевании двое из каждой пятерки больных живут не более года, то это действует гораздо хуже, чем сообщение, что трое из пятерых все-таки остаются в живых. Основная задача врача в том, чтобы поддержать надежду, ибо она и есть первейшее условие выздоровления. Не столько осмотр, сколько присмотр нужен больному. Ему нужно, чтобы его выслушали; ему хочется верить, что врачу не все равно, будет ли он жить или умрет; он хочет быть уверенным, что врач тревожится о его здоровье. В зависимости от того, как врач ведет себя (даже сам факт его присутствия), создаются условия для выздоровления или, напротив, для ухудшения состояния пациента. Никакие современные томографы, эхографы и прочие аппараты не в силах заменить врача (если он по сути своей врач, конечно) в качестве целителя…
Думаю, анатомия первого кита, коренного в тройке, нам уже совершенно ясна. Это — большая и добрая цель впереди, это доброжелательность, Это деятельная энергия нашего духа. И при том, что все эти важнейшие качества, составляющие, на мой взгляд, суть человеческой духовности, равноправны, суверенны и равновелики, одно из них является все же ведущим. Какое именно? Не сочтите, дорогой читатель, будто несколько последующих страниц явятся повторением того, что уже было сказано. Нет, будет предложен новый виток мысли, практические последствия которого жизненно важны для каждого из нас.
Человек среди людей, или об Ауровиле, который мы немедленно должны построить во имя спасения собственной жизни
Человек — существо общественное, и вне общения с другими людьми невозможно говорить о том, состоялся он или нет, полно он реализовал себя или нет. Понятие „общение“ отнюдь не следует сводить к оживленной болтовне при случайной встрече на уличном перекрестке. Под этим словом прежде всего следует понимать общение человека с окружающим его миром, зависимым от него, от которого и он, в свою очередь, очень сильно зависит. Мне вспоминается в этой связи весьма существенное высказывание Альберта Эйнштейна, обращенное к одному из чешских корреспондентов: „Тот, кто будет рассматривать человеческие поступки примитивно, механистически, исходя лишь из таких простейших побуждений, как голод, ненависть, вожделение, исказит концепцию причинности, ибо упустит из виду мотивы социального характера, столь же важные с позиции эволюционной теории“.
Люди одинокие, безучастные к другим, ведущие замкнутый образ жизни, быстро ухудшают свое умственное состояние и, как следствие, физическое. Исследования, проведенные в геронтологическом центре в американском городе Сиэтле, показали, что после того как возраст человека переваливает за семьдесят лет, у одних пациентов проявляется снижение умственных способностей, а также ухудшение физического состояния, у других же, наоборот, все их способности не только достаточно хорошо сохраняются, но и разум ни в коем случае не становится слабее.
Одним из главных факторов для сохранения или даже улучшения умственных способностей оказалась социальная активность пожилых людей. Сохранение социальной сопричастности к делам своей семьи, своего окружения, своего народа дает весьма положительный результат. Важнейший жизненный принцип „используйте, иначе утратите“ применим не только для сохранения эластичности мышц и жизнедеятельности различных функций организма, но и для сохранения высокого уровня интеллектуальной активности.
Человек среди людей, если он действительно Человек, старается не причинять другим неприятностей любого рода, ни в коем случае не станет демонстрировать своего превосходства (даже реально существующего), будет стремиться к тому, чтобы его огорчения не угнетали других. Можно сказать, что высоким духом обладают те люди, которые как можно меньше и реже привлекают нарочитое внимание к своей экстраординарности, к своей действительной значимости. Чем, например, особо выделялся в быту знаменитый физик Нильс Бор? Именно своей „неподчеркнутостью“, по мнению тех, кто был хорошо знаком с ним, своей совершеннейшей естественностью, нежеланием привлекать к себе подчеркнутое внимание, стремлением избежать хоть какого-либо давления своей реальной значимостью на собеседника или собеседников. Писатель Даниил Данин говорит, что его лицо запомнилось гораздо более простонародным, чем то, которое изображалось на портретах, особенно поздней поры. Бросалось в глаза то, чем труднее трудного покорить воображение молодости: человеческая будничность.
А разве не то же внимание к окружающим видится в поведении и другого великого физика, Игоря Васильевича Курчатова? Отлежавшись после тяжелого спазма сосудов, Курчатов шутил: „У меня был микрокондрашка“. А после второго инсульта отвечал по телефону: „Дважды кондратированный слушает!“ Бог ты мой, сколь разительно это отличается от капризного поведения какой-либо малозначимой личности, вокруг фурункула которой, к примеру, хороводом должны ходить все ее ближние, только о которой обязаны думать и переживать все родственники и подчиненные!
И в связи с этим еще одно воспоминание, и опять о великом физике, об Игоре Евгеньевиче Тамме. Трагедия последних лет его жизни заключалась в том, что он, человек, который никогда и ничем в жизни не болел, как раз незадолго перед обрушившейся на него тягостной болезнью вышел наконец на идею столь огромную, что она могла достойным венцом завершить его научные усилия всей жизни. И вдруг — паралич диафрагмы, невозможность дышать. Единственный выход — подключение к дыхательной машине. После операции, придя в себя, уже лишенный собственного дыхания, ибо за него дышала машина, Игорь Евгеньевич попросил бумагу и принялся писать: ученый продолжал заниматься наукой. В последние три года своей жизни — трагические годы — он тем не менее не создал вокруг себя культа страдальца. С горечью, но и с улыбкой он говорил себе: „Я — как жук на булавке“.
Вот так живут и умирают люди, которых не уничтожает их недуг в качестве личностей, но, напротив, проявляет в них все то, чем они прекрасны: и для себя, и для окружающих. Дело не в титулах, и не в научных достижениях человека, а в подлинном величии его души, доброжелательной по отношению ко всему окружающему.
Мне уже доводилось упоминать чуть раньше об удивительных свойствах характера Анастасии Ивановны Цветаевой. Вот еще штрихи. Абзац из ее дневниковой вещи „Старость и молодость“: „На кого сердиться за подагру, за боль в сердце? Надо лечиться, терпеть и просить судьбу, чтоб — не хуже. На Кокчетав (куда она была сослана. — Ю. А.) сердиться за неудобства? На милый мой Кокчетав? Это — как сердиться на Шарика, что своим боем с цепью, лаем мешает спать. А кто же Шарика пожалеет? Кто Кокчетав пожалеет? И где, когда было без муки? Муки — закон вещей. У Шарика белые перчатки на лапах, весь элегантен, а лезет в такую сломанную, серую, старую будку. Не замечает! У него надо учиться жизни…“
По свидетельству людей, знавших Анастасию Ивановну, отношение у нее ко всему живому было чуть ли не такое же, как к высшему на Земле созданию природы — Человеку. По словам профессора Лилит Козловой, Анастасия Ивановна обращалась и к кошке, и к Шарику, и к цветам на „вы“. Она создала даже своеобразный пансионат для цветов-ветеранов. „Я засыхающие и вянущие цветы не выбрасываю, у меня специально для них вот эта банка, я их сюда ставлю доживать..." Хочу здесь напомнить только то, что, пройдя через все катаклизмы, которые могут выпасть на долю человека в XX в., Анастасия Ивановна подошла к своему столетию: случайна ли эта связь — долголетия и доброты?
Сейчас воспоследует в наиболее обнаженном, может быть, виде методология моего понимания проблем здоровья. Дело в том, что все наши поведенческие мотивы должны как можно ближе подходить к тем объективным закономерностям и соответствовать им, которые как раз и утверждают себя на протяжении всей жизни человеческого сообщества, утверждают себя практически. Самое разумное — это жить и поступать в резонанс с основными закономерностями бытия. К чему это я? А к тому, что альтруизм, или человеколюбие, или доброжелательность, или гуманизм, — есть один из ведущих векторов эволюционного развития всего живого на Земле, человека в том числе.
Понимаю, что данный тезис вызовет широкую насмешливую улыбку на лицах у тех читателей, которые тотчас вспомнят и количество войн, сопутствовавших человечеству на протяжении его фиксированной и нефиксированной истории, количество случаев жестокости и вандализма, известных каждому. Словом, опровергнуть это положение о гуманности как основной тенденции человеческой истории как будто бы не составит большого труда, особенно в условиях нынешнего разгула жестокости. Однако не будем торопиться. Рассмотрим вопрос в масштабах более крупных, чем факты, лежащие на поверхности. В зарубежной философии сколь угодно много можно насчитать научных трудов, в которых доказывается, что человек перенял от своих биологических предшественников агрессивность, жестокость, постоянно стремящуюся проявить себя скованную половую энергию и т. д. Но ведь известно также, что естественный отбор сформировал процессы и иного порядка, связанные с заботой всех сообществ о молодняке, с коллективной защитой от опасностей разного рода, с сигналами о приближающейся беде. Как можно забыть об этом?
Проследим же нарастание этой тенденции по эволюционной цепочке. Наш известный психолог П. Симонов, ссылаясь на опыты зарубежных исследователей Раиса, Джеймера и Дж. Грина, а также на собственные опыты, продемонстрировал своеобразную предысторию сочувствия одной особи другой при поведении крыс, когда нажим на рычаг раздражал током соседнюю крысу. Два рычага открывали кормушку, и поскольку один из них был легким, а второй тяжелым, крысы предпочитали легкий рычаг. Вопрос был поставлен так: будет ли крыса переходить к тяжелому рычагу, чтобы получить корм без раздражения другого животного? Оказалось, что меняют рычаг восемьдесят процентов крыс, ранее испытавших на себе воздействие тока. Более того, даже среди крыс, которые не подвергались болевым раздражениям до того, подобный переход осуществлялся двадцатью процентами животных. В экспериментах, поставленных на собаках, также выяснилось, что немалая часть их самостоятельно приспосабливается выключать ток, раздражающий другую собаку.
Советский антрополог М. Н. Будковская изучила различные виды высших обезьян, оценивая, как меняются формы их поведения в стае по мере продвижения по эволюционному древу. Выяснилось, что удельный вес агрессивности в суммарной характеристике поведения всех приматов снижался тем сильнее, чем ближе было родство примата с человеком. В чем же оказалось самое главное отличие высших обезьян от более примитивных собратьев? Суть была в закономерном и последовательном отказе от привычки выяснять отношения с сородичами посредством кулаков и ногтей. „Агрессивность, — подводил итоги автор, — это архаичная форма взаимоотношений, которая по мере совершенствования группового образа жизни вытеснялась дружелюбием, доверием членов стаи друг к другу. Все чаще лидерами становились особи, превосходящие соплеменников разумом, а не силой. Это, в свою очередь, создавало условия для Раскрепощения способностей младших сородичей“.
Прослеживая этику с позиций эволюционной генетики человека, профессор В. Эфроимсон утверждает: имеются основания считать, что в наследственной природе человека заложено нечто, влекущее его к справедливости, самопожертвованию, подвигам во имя других. Идеологи фашизма из кожи вон лезут, доказывая, что представление о врожденном человеческом эгоизме опирается на дарвиновскую теорию естественного отбора: все неспособные к самосохранению должны умирать, уступая место тем, кто любыми средствами побеждает. Самая худшая ложь — это неполная правда. Ведь и в стае обезьян существуют такие особенности, как героическая охрана потомства и забота о нем, взаимовыручка в опасности, самоотверженная защита и тому подобное. Когда же мы имеем в виду уже человека с его медленным ростом головного мозга, то срок заботы о потомстве удлиняется, усложняются виды сотрудничества в племени, усиливается самоотверженность родителей. Все это обусловлено генетически. Непрерывная охрана, непрерывное подкармливание беспомощных детей и беременных женщин могли осуществляться только сообществом людей в целом, а последствия роста больших полушарий все больше и все дольше усиливали зависимость сохранения потомства от наличия прочной спайки внутри племени. Следовательно, выживали и продолжали род только те сообщества, в которых подобной заботы было больше. Природа и обстоятельства безжалостно истребляли общины, в которых недостаточно охранялись ее беспомощные члены. Неизбежно росла система тех инстинктов и эмоций, на которые опирается совесть. Что такое совесть? Это группа эмоций, которая побуждает человека совершать поступки, возможно, лично ему не только невыгодные, но даже опасные, однако приносящие пользу сообществу людей. Стремление человека совершать самоотверженные поступки в значительной степени порождено его естественной эволюцией.
Почему в человеческом обществе издавна существовало уважение к старости? Дело в том, что решающее значение в борьбе племени за выживание имел накопленный предками опыт. Арсенал знаний, собранный при отсутствии письменности старыми людьми, приводил к тому, что они неизбежно становились для племени почитаемым кланом. Таким образом, авторитет стариков, оказание им помощи не относятся к категории чувств, привитых искусственно, — эта форма альтруизма тоже закреплялась жестоким естественным отбором в борьбе за выживание, а воспитанием лишь подкреплялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46