Резкий и невыдержанный, агрессивный в прошлом лиговский хулиган, он стал терпимым, уважительным и в высшей степени благорасположенным к другим людям. Прошли годы мучительного, напряженного, постоянного труда, направленного на трансформацию своей личности и своего организма, и оказалось, что в возможностях человека — пересотворить, пересоздать свои удручающе изуродованные болезнью члены! Сейчас, когда я печатаю эти строки, Михаилу уже прилично за пятьдесят, но выглядит он так, будто ему недалеко за тридцать: позвоночник его идеально прям и здоров!
Эта прекрасная история имеет, однако, невеселое продолжение. И дело даже не в том, что в поликлинике, куда он обратился спустя годы за какой-то справкой, единственная реакция была такой: «Как, вы еще живы?» (О, достойные ученики очередного лауреата, доктора медицинских наук, заведующего кафедрой!). В подобной реакции для нас, увы, ничего нового нет. Хуже другое. Исцелившись сам, Михаил Дивов активно начал пропагандировать те принципы, которые отвели от него неизбежную и неумолимую смерть. Шестьдесят человек с диагнозом болезнь Бехтерева в разные сроки посетили его, внимательно выслушали и ничего по прописям его с собой делать не стали! Ведь это трудно, это требует большой, даже гигантской работы над собою, пусть уж лучше надо мной работает врач, дает пилюльки и укалывает ягодицы. И это целеполагание?! Во всяком случае, столкнувшись с подобной громадной пустой тратой времени, Михаил Дивов с горечью махнул рукой на собратьев по несчастью, испытав действительно глубокое недоумение: как же можно так лечиться, особенно когда замаячила совсем неподалеку яма размером 2х2х0,5 м?
Да, эта история показывает воочию и то необыкновенное, чего добиться человек может, и то обыденное, что, к сожалению, характерно для массового ленивого сознания. Кроме того, она вплотную подводит нас наряду с высоким целеполаганием еще к одной составляющей той духовности, что всенепременно потребна нам.
Благожелательность социальной атмосферы и ее значение в развитии ноосферы
Стенограмма публичного выступления на научных чтениях, посвященных 125-летию со дня рождения В. И. Вернадского, в Институте геологических наук АН УССР в Киеве 10 марта 1988 года.
Уважаемые товарищи! Мое выступление будет построено по законам литературного произведения, и потому ему будет предшествовать эпиграф. Эпиграф будет выглядеть следующим образом: вот я вынимаю и кладу на край конторки, обращенной к аудитории, это великолепное яблоко. Далее мне нужен будет кто-либо из присутствующих, способный живо и эмоционально реагировать на возникающие обстоятельства. Безусловно, необходимо, чтобы я с этим человеком совершенно не был знаком, чтобы не возникло и мысли о нашем предварительном сговоре. (Оживление в зале. Вперед выходит молодой мужчина с заметной шевелюрой.) Мужчина — это очень хорошо, но нельзя ли попросить для будущего опыта и женщину? Дело в том, что женщины, как правило, значительно более эмоциональны, чем мужчины. (На авансцену выходит и женщина. Как потом выясняется, мужчина — из Нальчика, женщина — из Казани.) Сейчас посредством этой вот рамочки я измерю потенциал как яблока, так и этих добрых людей, согласных выступить в эксперименте. Рамочка — это разновидность лозы, изображения которой еще тысячи лет назад были выбиты на стенах индийских храмов. На принципах биолокации я сейчас останавливаться не буду, так как для тех, кто с этим знаком, разъяснений не требуется, а кто с этим не сталкивался, сразу все равно не поймет. (Веселое оживление в зале.) Встаньте, пожалуйста, напротив меня. (Андреев посредством рамочки замеряет сначала яблоко: рамочка показывает 3/4 оборота. Затем измеряет энергетический потенциал мужчины — 1,75 оборота. У женщины — 2,5 оборота.) Благодарю, пока присядьте. Напоминаю, это был эпиграф. Теперь приступаю непосредственно к изложению. 15–17 февраля 1988 г. в Москве состоялась всесоюзная конференция, которая называлась «Проблемы комплексного изучения человека», с предполагаемой впоследствии практической целью создания Института человека. Внимательнейшим образом я изучил ту подробную программку на несколько страниц, которая была напечатана в преддверии конференции. На конференции работало несколько секций: и философская, и биологическая, и экономическая, и даже спортивная, и еще целый ряд других секций.
Лучшие наши специалисты, работающие ныне по изучению такого удивительного феномена, как человек, приняли участие в этом комплексном мозговом штурме. Прочел я и газетные отчеты об этой конференции и обнаружил, что нигде — ни в докладах, ни в отчетных сообщениях — не прозвучало слово «ноосфера»… Об этом понятии речи на комплексной конференции, судя по прессе, не шло. То есть собрались люди хорошего уровня образованности и в то же время страшно консервативные. Это люди, целиком находящиеся в парадигме старой науки. Об этом можно с сожалением сказать, невзирая ни на их высокие титулы, ни на эполеты. Я уверен, что когда они реально приступят к созданию Института человека, то у него будет, как бы это покороче сказать, чтобы долго не выражаться, хотя очень слабый фундамент, зато не будет крыши. (Оживление в зале.) Хорошо, если бы это был уровень лишь одной более или менее случайно собранной конференции. Но я обратился к философским словарям. Именно там должно концентрироваться, конденсироваться все самое передовое, прогрессивное, что наработано человеческой мыслью. Нашел термин «ноосфера» и — вдоволь погоревал. Ноосфера там определяется только как результат научно-технической, производственной деятельности человека, в результате которой человек удовлетворяет свои потребности. Далее говорится о том, что ноосфера все время расширяется. С одной стороны, человек выходит в Космос посредством своих аппаратов, с другой — все глубже забирается в недра Земли. Таково представление о ноосфере — удручающее представление!
Давайте же, прежде чем говорить по существу, уточним о чем пойдет речь. Термин этот, как известно, независимо друг от друга ввели Тейяр де Шарден и Владимир Иванович Вернадский. Уточним, что этот термин, это представление, это понятие, по крайней мере, двухаспектно. И первый аспект — это действительно результат производительной, технической деятельности человека.
Второе, о чем здесь на конференции уже упоминалось, были в выступлениях такие прекрасные блики, — это понятие гораздо более сложное. Это — создание поля вокруг Земли. Как мы его назовем? Биополе? Информационное поле? Ноосфера? Здесь многое нужно уточнять. Но суть в том, что это — оболочка Земли, оболочка, очевидно, распространяющаяся от Земли сколь угодно далеко, способная быть уловленной очень далеко, возможно, и за пределами Солнечной системы, которая создается не только мыслью человека, но и его духом, его душевными свойствами, его эмоциональным миром.
Здесь я хотел бы процитировать слова Вернадского, которые, на мой взгляд, представляют собой предвидение, прозрение: «Мысль не есть форма энергии. Однако она может изменять материальные процессы» (В. И. Вернадский. Химическое строение Земли и ее окружения. М., 1965, с. 324). Здесь речь идет не об опосредствованном воздействии мысли, не о ее воздействии через технические устройства, реализующие ту или иную инженерную идею, не через слово, не о непосредственном воздействии мысли на протекание материальных процессов.
Далее. Коль скоро мы серьезно занимаемся наследием Вернадского, мы отчетливо должны представлять себе, что термин «ноосфера» ни в коей мере не является оценочной категорией. Это объективизированный термин, и под него подпадает абсолютно все, что может быть: и очень плохое, и очень хорошее. А коли так, коли и очень плохое тоже, то из этого нужно будет делать соответствующие выводы. Мы помним, что философы до сих пор только объясняли мир, но задача заключается в том, чтобы его переделать. Какие же это результаты деятельности разума и какого разума, чем мы гордимся?
Что мы едим? Пересеките эту улицу, зайдите на рынок и отнесите продукты, купленные там, на анализ. В них будет нитратов в шесть раз больше, чем допустимо предельными нормами! Ведь это же убийственно, это смертельно для человека!
Чем мы дышим? Мой друг, недавно вернувшийся из Ярославля, где проводились экологические замеры, на одном из предприятий обнаружил количество свинца в воздухе в 900 раз больше допустимой нормы! Этого не знает и знать не хочет руководство данного предприятия, не говоря уж о городских властях. Что же будет потом с людьми, которые живут, не зная, в каких условиях они живут?
А что мы пьем, какую воду? Извините, но это факт, когда один итальянский журналист уронил в Тибр кассету с пленкой, а потом ее нашли, она была проявлена и зафиксирована… Примерно такого же состава воду пьем и мы.
Что мы носим? Если бы я попросил сейчас из присутствующих в этом зале поднять руку тех, на ком нет синтетики, сколько бы оказалось таких счастливцев? (Андреев считает поднятые руки: раз, два, три…) Сами посмотрите, может быть, пять процентов от присутствующих здесь четырехсот человек! А вы, молодой человек, на каком основании тянете руку вверх? Посмотрите на свои резиновые подошвы. (Оживление, смех в зале). Но ведь синтетика — это то, что нас омертвляет, и могучие производительные силы устремлены на то, чтобы производить именно такие, омертвляющие нас оболочки. Об экологической обстановке в Киеве после Чернобыля я говорить сейчас не буду… А что готовит этот так называемый разум в качестве ядерной зимы? Умерщвление человечества и самоумерщвление!
Но, может быть, мы с чистой совестью можем говорить о разумности общественного устройства, устройства, разъедаемого саркомой ведомственности? И подобно бессмысленной саркоме, которая жадно стремится пожрать все клетки, ведомственность и не мыслит того, что вместе с организмом, который она сожрет, она сама окажется в могильной яме. Это что, тоже деятельность разума? Может быть, это безумие? Может быть, это не цивилизация, а антицивилизация?
Все это называть словом «ноосфера», то есть сферой деятельности Разума?
Тогда давайте уточним, что такое разум. Хочу сказать сейчас нечто существенное. Может быть, все наши беды и отсталость земной цивилизации от вероятно существующих других цивилизаций коренятся в том, что под разумом понимаем удивительно узкую компьютерную полосу мышления. Наше мышление работает в шкале «да — нет». Но ведь природа неизмеримо богаче! Любое явление строится на пересечении десятков, сотен, тысяч, миллионов, миллиардов координат. Когда мы строим свой вывод на пересечении двух, трех, даже десяти координат, насколько это бедно по сравнению с богатством природы, насколько не передает сути вещей! Это убогость, а не мышление. Мы уподобляемся ученому из известной притчи. Он построил мыслящего робота, начинил его сложными устройствами, решил отдохнуть и вознаградить себя в связи с окончанием этого многотрудного строительства. Он говорит роботу (а робот был запрограммирован на кратчайшее, рациональное выполнение поставленных перед ним задач):
— А теперь принеси-ка мне, братец, пять тысяч долларов. — Да, сэр! - сказал робот, повернулся и вышел. Очень скоро он вернулся, торжествующе мигая лампочками, и протянул изобретателю страховой полис на его сына, который был застрахован как раз на пять тысяч долларов. — Можете получить свои пять тысяч долларов, сэр, как единственный наследник.
То есть он тотчас же убил этого сына, потому что кратчайшим образом должен был решить эту задачу о пяти тысячах долларов.
Такова модель нашего «разума». (Оживление в зале.)
Вот почему если мы хотим действительно глубоко понять учение Вернадского, то должны представлять себе мышление гораздо более сложным процессом, чем то прямолинейное движение к сиюминутной выгоде, которое отличает нынешнее человечество, к сожалению. В природе нет этого узкого спектра «да — нет». Любое явление представляет собою смешение множества компонентов, разнесенных в пространстве и времени. Если мы это осознаем, если мы будем заглядывать несколько вперед решения задачи о немедленном обретении пяти тысяч долларов или о повороте северных рек на юг, или об использовании Амударьи и Сырдарьи исключительно ради хлопкосеяния, то мы действительно получим право называться мыслящими существами.
Что же способно коррелировать, корректировать, исправлять то убогое состояние, в котором мы оказались и, гордясь которым со всем присущим человечеству самодовольством, продолжаем катиться то ли к пропасти, то ли к сожжению в ядерном кратере?
Разумеется, выход — в обретении нового мышления, широкого, многоуровневого, которое достойно человека, а не его порождения, того робота, который скажет «да, сэр!» и зашагает по трупам. Да, конечно, но еще и наработка той корригирующей и исправляющей нас оболочки, которая, безусловно, входит в понятие «ноосфера». Каким же образом? Наработка этого поля — в наших силах, в наших возможностях. Вот теперь-то мы и вспомним об эпиграфе и перейдем к конкретным действиям.
У меня просьба к тем двум товарищам, которые вызвались добровольцами. Что же от вас потребуется? Вот яблоко. Стойте так, чтобы вы его отчетливо видели и представляли себе, что это такое. Пошлите мощный импульс восхититесь этим яблоком. Да посмотрите вы, какая у него прекрасная, гармоничная форма! Да что это за великолепное, неповторимое сочетание цветов! Да представьте себе, сколь великолепно оно на вкус. Прокрутите в себе в мгновение ока представление, сколько солнца сконцентрировалось в его сладкой мякоти. Пошлите импульс, да не так равнодушно, как мы это делаем, читая газету: «Да, милая, действительно, это очень вкусно». (Оживление в зале.) А так, чтобы горячая кровь от восторга прилила к вашим щекам. Прошу вас, вы люди эмоционально подвижные, сделайте это. (Проходит несколько секунд, экспериментаторы неотрывно глядят на яблоко.) Хорошо, пока присядьте. (Андреев замеряет рамкой число оборотов от яблока. Зал считает вместе с ним.) Вы помните, было 3/4 оборота, сейчас — 6 оборотов (оживление в зале). Но что гораздо интереснее — начинается своеобразная игра в пинг-понг. Тот импульс, который вы послали яблоку, оно возвращает вам. Подойдите, пожалуйста. (Андреев начинает рамкой замерять добровольцев, посылавших свой импульс яблоку.) Шесть оборотов, а было, кажется, около двух. Так? Обратите внимание, что вы чувствуете себя гораздо лучше, чем в начале этого выступления. У вас — около семи оборотов. Спасибо.
Долго не говоря, я хотел бы просить вас, всех присутствующих здесь, осмыслить этот факт. Ведь можно жить совершенно иначе, чем мы живем. Можно жить равнодушно, бесстрастно, механически выполняя свои обязанности и уповая на свой так называемый разум, который на самом деле Удручающе обуживает наши подлинные возможности. Но ведь можно жить и гораздо ярче! Можно жить, посылая позитивные, положительные эмоции туда, где мы общаемся, — с людьми или предметами.
Обратите внимание (мужчины, я знаю, на это внимание обращают). Ведь если полюбишь женщину и восхитишься ею, то в ней как лампочку зажигают — она совершенно меняется, и получается вдруг так, что не было ни гроша, да вдруг алтын: то никто на нее не обращал внимания, а тут полюбили, она резко похорошела, и за нею уже хвост обожателей! Вокруг нее уже совершенно другой ореол, и люди в ее присутствии начинают уже себя чувствовать тоже по-другому, гораздо лучше.
То же самое и в семейных отношениях. Я не веду речь о том, чтобы баловать детей, конечно, нет. Доброта должна быть суровой в воспитании, а не сиропной. Но восхищаться ребенком вы должны как прекрасной сущностью, и насколько же оно, это дитя, будет здоровее и лучше! Попробуйте тот же самый алгоритм поведения применять и на своей работе. Председатель представил меня в качестве главного редактора «Библиотеки поэта». Это действительно так, и хочу вам сказать, что с той поры, как я пришел в редакцию, не выказывая, разумеется, своим редакторам восхищения от их действительно высокопрофессиональной работы, я тем не менее, в самом деле, испытываю радость от общения с этими мастерами своего дела. И что любопытно заметить, за это время мои редакторы болели меньше, чем прежде, хотя, разумеется, за эти прошедшие годы моложе они не стали. Все идет по-деловому, без признаков какого-нибудь тетешканья, но я действительно имел много поводов для восхищения их квалификацией и отнюдь не старался погасить в себе это чувство, — перекрыть эти сильные и радостные импульсы. Полагаю, что в подобной ситуации живется гораздо лучше и мне и им.
Вспомним то яблоко, которое было подзаряжено. Если вы его сейчас съедите, то получите энергии гораздо больше, чем до того, как вы им восхитились и насладились мысленно, эмоционально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Эта прекрасная история имеет, однако, невеселое продолжение. И дело даже не в том, что в поликлинике, куда он обратился спустя годы за какой-то справкой, единственная реакция была такой: «Как, вы еще живы?» (О, достойные ученики очередного лауреата, доктора медицинских наук, заведующего кафедрой!). В подобной реакции для нас, увы, ничего нового нет. Хуже другое. Исцелившись сам, Михаил Дивов активно начал пропагандировать те принципы, которые отвели от него неизбежную и неумолимую смерть. Шестьдесят человек с диагнозом болезнь Бехтерева в разные сроки посетили его, внимательно выслушали и ничего по прописям его с собой делать не стали! Ведь это трудно, это требует большой, даже гигантской работы над собою, пусть уж лучше надо мной работает врач, дает пилюльки и укалывает ягодицы. И это целеполагание?! Во всяком случае, столкнувшись с подобной громадной пустой тратой времени, Михаил Дивов с горечью махнул рукой на собратьев по несчастью, испытав действительно глубокое недоумение: как же можно так лечиться, особенно когда замаячила совсем неподалеку яма размером 2х2х0,5 м?
Да, эта история показывает воочию и то необыкновенное, чего добиться человек может, и то обыденное, что, к сожалению, характерно для массового ленивого сознания. Кроме того, она вплотную подводит нас наряду с высоким целеполаганием еще к одной составляющей той духовности, что всенепременно потребна нам.
Благожелательность социальной атмосферы и ее значение в развитии ноосферы
Стенограмма публичного выступления на научных чтениях, посвященных 125-летию со дня рождения В. И. Вернадского, в Институте геологических наук АН УССР в Киеве 10 марта 1988 года.
Уважаемые товарищи! Мое выступление будет построено по законам литературного произведения, и потому ему будет предшествовать эпиграф. Эпиграф будет выглядеть следующим образом: вот я вынимаю и кладу на край конторки, обращенной к аудитории, это великолепное яблоко. Далее мне нужен будет кто-либо из присутствующих, способный живо и эмоционально реагировать на возникающие обстоятельства. Безусловно, необходимо, чтобы я с этим человеком совершенно не был знаком, чтобы не возникло и мысли о нашем предварительном сговоре. (Оживление в зале. Вперед выходит молодой мужчина с заметной шевелюрой.) Мужчина — это очень хорошо, но нельзя ли попросить для будущего опыта и женщину? Дело в том, что женщины, как правило, значительно более эмоциональны, чем мужчины. (На авансцену выходит и женщина. Как потом выясняется, мужчина — из Нальчика, женщина — из Казани.) Сейчас посредством этой вот рамочки я измерю потенциал как яблока, так и этих добрых людей, согласных выступить в эксперименте. Рамочка — это разновидность лозы, изображения которой еще тысячи лет назад были выбиты на стенах индийских храмов. На принципах биолокации я сейчас останавливаться не буду, так как для тех, кто с этим знаком, разъяснений не требуется, а кто с этим не сталкивался, сразу все равно не поймет. (Веселое оживление в зале.) Встаньте, пожалуйста, напротив меня. (Андреев посредством рамочки замеряет сначала яблоко: рамочка показывает 3/4 оборота. Затем измеряет энергетический потенциал мужчины — 1,75 оборота. У женщины — 2,5 оборота.) Благодарю, пока присядьте. Напоминаю, это был эпиграф. Теперь приступаю непосредственно к изложению. 15–17 февраля 1988 г. в Москве состоялась всесоюзная конференция, которая называлась «Проблемы комплексного изучения человека», с предполагаемой впоследствии практической целью создания Института человека. Внимательнейшим образом я изучил ту подробную программку на несколько страниц, которая была напечатана в преддверии конференции. На конференции работало несколько секций: и философская, и биологическая, и экономическая, и даже спортивная, и еще целый ряд других секций.
Лучшие наши специалисты, работающие ныне по изучению такого удивительного феномена, как человек, приняли участие в этом комплексном мозговом штурме. Прочел я и газетные отчеты об этой конференции и обнаружил, что нигде — ни в докладах, ни в отчетных сообщениях — не прозвучало слово «ноосфера»… Об этом понятии речи на комплексной конференции, судя по прессе, не шло. То есть собрались люди хорошего уровня образованности и в то же время страшно консервативные. Это люди, целиком находящиеся в парадигме старой науки. Об этом можно с сожалением сказать, невзирая ни на их высокие титулы, ни на эполеты. Я уверен, что когда они реально приступят к созданию Института человека, то у него будет, как бы это покороче сказать, чтобы долго не выражаться, хотя очень слабый фундамент, зато не будет крыши. (Оживление в зале.) Хорошо, если бы это был уровень лишь одной более или менее случайно собранной конференции. Но я обратился к философским словарям. Именно там должно концентрироваться, конденсироваться все самое передовое, прогрессивное, что наработано человеческой мыслью. Нашел термин «ноосфера» и — вдоволь погоревал. Ноосфера там определяется только как результат научно-технической, производственной деятельности человека, в результате которой человек удовлетворяет свои потребности. Далее говорится о том, что ноосфера все время расширяется. С одной стороны, человек выходит в Космос посредством своих аппаратов, с другой — все глубже забирается в недра Земли. Таково представление о ноосфере — удручающее представление!
Давайте же, прежде чем говорить по существу, уточним о чем пойдет речь. Термин этот, как известно, независимо друг от друга ввели Тейяр де Шарден и Владимир Иванович Вернадский. Уточним, что этот термин, это представление, это понятие, по крайней мере, двухаспектно. И первый аспект — это действительно результат производительной, технической деятельности человека.
Второе, о чем здесь на конференции уже упоминалось, были в выступлениях такие прекрасные блики, — это понятие гораздо более сложное. Это — создание поля вокруг Земли. Как мы его назовем? Биополе? Информационное поле? Ноосфера? Здесь многое нужно уточнять. Но суть в том, что это — оболочка Земли, оболочка, очевидно, распространяющаяся от Земли сколь угодно далеко, способная быть уловленной очень далеко, возможно, и за пределами Солнечной системы, которая создается не только мыслью человека, но и его духом, его душевными свойствами, его эмоциональным миром.
Здесь я хотел бы процитировать слова Вернадского, которые, на мой взгляд, представляют собой предвидение, прозрение: «Мысль не есть форма энергии. Однако она может изменять материальные процессы» (В. И. Вернадский. Химическое строение Земли и ее окружения. М., 1965, с. 324). Здесь речь идет не об опосредствованном воздействии мысли, не о ее воздействии через технические устройства, реализующие ту или иную инженерную идею, не через слово, не о непосредственном воздействии мысли на протекание материальных процессов.
Далее. Коль скоро мы серьезно занимаемся наследием Вернадского, мы отчетливо должны представлять себе, что термин «ноосфера» ни в коей мере не является оценочной категорией. Это объективизированный термин, и под него подпадает абсолютно все, что может быть: и очень плохое, и очень хорошее. А коли так, коли и очень плохое тоже, то из этого нужно будет делать соответствующие выводы. Мы помним, что философы до сих пор только объясняли мир, но задача заключается в том, чтобы его переделать. Какие же это результаты деятельности разума и какого разума, чем мы гордимся?
Что мы едим? Пересеките эту улицу, зайдите на рынок и отнесите продукты, купленные там, на анализ. В них будет нитратов в шесть раз больше, чем допустимо предельными нормами! Ведь это же убийственно, это смертельно для человека!
Чем мы дышим? Мой друг, недавно вернувшийся из Ярославля, где проводились экологические замеры, на одном из предприятий обнаружил количество свинца в воздухе в 900 раз больше допустимой нормы! Этого не знает и знать не хочет руководство данного предприятия, не говоря уж о городских властях. Что же будет потом с людьми, которые живут, не зная, в каких условиях они живут?
А что мы пьем, какую воду? Извините, но это факт, когда один итальянский журналист уронил в Тибр кассету с пленкой, а потом ее нашли, она была проявлена и зафиксирована… Примерно такого же состава воду пьем и мы.
Что мы носим? Если бы я попросил сейчас из присутствующих в этом зале поднять руку тех, на ком нет синтетики, сколько бы оказалось таких счастливцев? (Андреев считает поднятые руки: раз, два, три…) Сами посмотрите, может быть, пять процентов от присутствующих здесь четырехсот человек! А вы, молодой человек, на каком основании тянете руку вверх? Посмотрите на свои резиновые подошвы. (Оживление, смех в зале). Но ведь синтетика — это то, что нас омертвляет, и могучие производительные силы устремлены на то, чтобы производить именно такие, омертвляющие нас оболочки. Об экологической обстановке в Киеве после Чернобыля я говорить сейчас не буду… А что готовит этот так называемый разум в качестве ядерной зимы? Умерщвление человечества и самоумерщвление!
Но, может быть, мы с чистой совестью можем говорить о разумности общественного устройства, устройства, разъедаемого саркомой ведомственности? И подобно бессмысленной саркоме, которая жадно стремится пожрать все клетки, ведомственность и не мыслит того, что вместе с организмом, который она сожрет, она сама окажется в могильной яме. Это что, тоже деятельность разума? Может быть, это безумие? Может быть, это не цивилизация, а антицивилизация?
Все это называть словом «ноосфера», то есть сферой деятельности Разума?
Тогда давайте уточним, что такое разум. Хочу сказать сейчас нечто существенное. Может быть, все наши беды и отсталость земной цивилизации от вероятно существующих других цивилизаций коренятся в том, что под разумом понимаем удивительно узкую компьютерную полосу мышления. Наше мышление работает в шкале «да — нет». Но ведь природа неизмеримо богаче! Любое явление строится на пересечении десятков, сотен, тысяч, миллионов, миллиардов координат. Когда мы строим свой вывод на пересечении двух, трех, даже десяти координат, насколько это бедно по сравнению с богатством природы, насколько не передает сути вещей! Это убогость, а не мышление. Мы уподобляемся ученому из известной притчи. Он построил мыслящего робота, начинил его сложными устройствами, решил отдохнуть и вознаградить себя в связи с окончанием этого многотрудного строительства. Он говорит роботу (а робот был запрограммирован на кратчайшее, рациональное выполнение поставленных перед ним задач):
— А теперь принеси-ка мне, братец, пять тысяч долларов. — Да, сэр! - сказал робот, повернулся и вышел. Очень скоро он вернулся, торжествующе мигая лампочками, и протянул изобретателю страховой полис на его сына, который был застрахован как раз на пять тысяч долларов. — Можете получить свои пять тысяч долларов, сэр, как единственный наследник.
То есть он тотчас же убил этого сына, потому что кратчайшим образом должен был решить эту задачу о пяти тысячах долларов.
Такова модель нашего «разума». (Оживление в зале.)
Вот почему если мы хотим действительно глубоко понять учение Вернадского, то должны представлять себе мышление гораздо более сложным процессом, чем то прямолинейное движение к сиюминутной выгоде, которое отличает нынешнее человечество, к сожалению. В природе нет этого узкого спектра «да — нет». Любое явление представляет собою смешение множества компонентов, разнесенных в пространстве и времени. Если мы это осознаем, если мы будем заглядывать несколько вперед решения задачи о немедленном обретении пяти тысяч долларов или о повороте северных рек на юг, или об использовании Амударьи и Сырдарьи исключительно ради хлопкосеяния, то мы действительно получим право называться мыслящими существами.
Что же способно коррелировать, корректировать, исправлять то убогое состояние, в котором мы оказались и, гордясь которым со всем присущим человечеству самодовольством, продолжаем катиться то ли к пропасти, то ли к сожжению в ядерном кратере?
Разумеется, выход — в обретении нового мышления, широкого, многоуровневого, которое достойно человека, а не его порождения, того робота, который скажет «да, сэр!» и зашагает по трупам. Да, конечно, но еще и наработка той корригирующей и исправляющей нас оболочки, которая, безусловно, входит в понятие «ноосфера». Каким же образом? Наработка этого поля — в наших силах, в наших возможностях. Вот теперь-то мы и вспомним об эпиграфе и перейдем к конкретным действиям.
У меня просьба к тем двум товарищам, которые вызвались добровольцами. Что же от вас потребуется? Вот яблоко. Стойте так, чтобы вы его отчетливо видели и представляли себе, что это такое. Пошлите мощный импульс восхититесь этим яблоком. Да посмотрите вы, какая у него прекрасная, гармоничная форма! Да что это за великолепное, неповторимое сочетание цветов! Да представьте себе, сколь великолепно оно на вкус. Прокрутите в себе в мгновение ока представление, сколько солнца сконцентрировалось в его сладкой мякоти. Пошлите импульс, да не так равнодушно, как мы это делаем, читая газету: «Да, милая, действительно, это очень вкусно». (Оживление в зале.) А так, чтобы горячая кровь от восторга прилила к вашим щекам. Прошу вас, вы люди эмоционально подвижные, сделайте это. (Проходит несколько секунд, экспериментаторы неотрывно глядят на яблоко.) Хорошо, пока присядьте. (Андреев замеряет рамкой число оборотов от яблока. Зал считает вместе с ним.) Вы помните, было 3/4 оборота, сейчас — 6 оборотов (оживление в зале). Но что гораздо интереснее — начинается своеобразная игра в пинг-понг. Тот импульс, который вы послали яблоку, оно возвращает вам. Подойдите, пожалуйста. (Андреев начинает рамкой замерять добровольцев, посылавших свой импульс яблоку.) Шесть оборотов, а было, кажется, около двух. Так? Обратите внимание, что вы чувствуете себя гораздо лучше, чем в начале этого выступления. У вас — около семи оборотов. Спасибо.
Долго не говоря, я хотел бы просить вас, всех присутствующих здесь, осмыслить этот факт. Ведь можно жить совершенно иначе, чем мы живем. Можно жить равнодушно, бесстрастно, механически выполняя свои обязанности и уповая на свой так называемый разум, который на самом деле Удручающе обуживает наши подлинные возможности. Но ведь можно жить и гораздо ярче! Можно жить, посылая позитивные, положительные эмоции туда, где мы общаемся, — с людьми или предметами.
Обратите внимание (мужчины, я знаю, на это внимание обращают). Ведь если полюбишь женщину и восхитишься ею, то в ней как лампочку зажигают — она совершенно меняется, и получается вдруг так, что не было ни гроша, да вдруг алтын: то никто на нее не обращал внимания, а тут полюбили, она резко похорошела, и за нею уже хвост обожателей! Вокруг нее уже совершенно другой ореол, и люди в ее присутствии начинают уже себя чувствовать тоже по-другому, гораздо лучше.
То же самое и в семейных отношениях. Я не веду речь о том, чтобы баловать детей, конечно, нет. Доброта должна быть суровой в воспитании, а не сиропной. Но восхищаться ребенком вы должны как прекрасной сущностью, и насколько же оно, это дитя, будет здоровее и лучше! Попробуйте тот же самый алгоритм поведения применять и на своей работе. Председатель представил меня в качестве главного редактора «Библиотеки поэта». Это действительно так, и хочу вам сказать, что с той поры, как я пришел в редакцию, не выказывая, разумеется, своим редакторам восхищения от их действительно высокопрофессиональной работы, я тем не менее, в самом деле, испытываю радость от общения с этими мастерами своего дела. И что любопытно заметить, за это время мои редакторы болели меньше, чем прежде, хотя, разумеется, за эти прошедшие годы моложе они не стали. Все идет по-деловому, без признаков какого-нибудь тетешканья, но я действительно имел много поводов для восхищения их квалификацией и отнюдь не старался погасить в себе это чувство, — перекрыть эти сильные и радостные импульсы. Полагаю, что в подобной ситуации живется гораздо лучше и мне и им.
Вспомним то яблоко, которое было подзаряжено. Если вы его сейчас съедите, то получите энергии гораздо больше, чем до того, как вы им восхитились и насладились мысленно, эмоционально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46