.. - И джонок! - вновь взревел бывший моряк, снял с гвоздя соломенную шляпу и в восторге подбросил под потолок. Шляпу он не поймал. Поймал её Гав и подал ему. - Не морской, но приморский пёс - точно! - погрозил ему пальцем старикан. - Угадали, - заулыбался Гав. - Моряк моряка... - ... видит... - подхватил Пальчик. - ... слышит, - расхохотался старикан, указывая на пол, - издалека. Моряк моряка и видит, и слышит издалека. Если ты утверждаешь, что только собирал модели парусных кораблей, а не плавал на необитаемые острова за сокрови... Но молчок! Твоё право, малыш, хранить язык за зубами. Тайна есть тайна. И если её знают пусть даже двое, то это уже... - ... не тайна, - заключил Гав. - А он смышлён, - вконец подобрел к нему бывший моряк. - Мне, конечно, не по нутру, когда каждая собака огрызается, перебивает, но... - Больше не буду, - перебил его пёс. Сторож снова расхохотался. - Я не плавал ни за какими сокровищами, - наконец удалось вставить Пальчику. - И никакой тайны у меня нет. - Он вдруг покраснел. - Я сказал: молчок. Тайны у него, видите ли, нет. Неизвестно откуда явился, разгуливает с говорящей собакой, знает парусное дело, скрывается от закона - может, ты пират? - неожиданно спросил он. - Юнга-пират, да? А твой пустобрёх - вместо говорящего попугая? Вот мы тебя и раскусили! Ха-ха! Пальчик не стал ничего доказывать. Напрасное дело. Да и, честно говоря, не хотелось выдавать свою тайну. Какую - известно Гаву и нам с вами. - Эх, стар я стал, - вдруг погрустнел старикан. - Не плавать мне больше. Бросил якорь тут, на острове. Некуда больше податься. Старость не радость. - Да вы ещё крепкий, как дуб каменный, - сказал Гав. - Или падуб обыкновенный. Бывший моряк строго посмотрел на пса: - Не подлизывайся. Кто шляпу не поймал? Я! Вот и помолчи. Ловкий какой. Да-а, я уже давно мышей не ловлю. - Мышей? - округлил глаза пёс. - Вы же не кот! - И добавил: - Может, по совместительству?.. - Вот я тебя сейчас совмещу с полом, - рассердился старикан. - Обормот! Это выражение такое: "мышей не ловит". - Как говаривала буфетчица Оля... - важно начал Гав, но Пальчик вовремя дёрнул его за хвост. - Не знаю, что говорят твои знакомые, а мой старый друг, хранитель пляжа, тоже теперь хочет лишь одного: дослужиться до высшего разряда, мечтательно произнёс сторож. - Вот будет жизнь! - Разве это жизнь? - возразил Пальчик. - Лопнуть же можно. - От вкусной еды - никогда, - убеждённо сказал сторож. - А вот от одной картошки или земляных орехов - можно. - А ещё моряк - с печки бряк, - проворчал пёс. - Тоже выражение такое, поспешил он уточнить. - Прощаю, - повторил старикан и подмигнул Пальчику. - За словом в карман не лезет. - У меня их нет, - честно сказал пёс. - Вот видишь! - возликовал бывший моряк. - Всё время держит нос по ветру, что твой вахтенный. - Не знаю, кто такой этот... вахтенный. А нос держу, - с достоинством произнёс Гав. - Так держать! - одобрил бывший моряк. - Давненько не бывал в такой теплой компании. А Пальчик грустно подумал: "Пропащий остров. Если уж такой добряк, как этот старикан, завидует тупым жирнякам - совсем тут плохо дело..." Но если бы он поделился мыслями с многоопытным бродягой псом, тот мог бы снисходительно ответить новым житейским изречением, слышанным от буфетчицы Оли: "По одёжке протягивай ножки". - Попроси его: пусть скорей ворота открывает, - зашипел ему Гав, - а то скоро все проснутся. - Да погоди ты! - отмахнулся Пальчик. Рядом со стариканом он забыл об опасности. - Тебя как звать-то? - спросил пса бывший моряк. - Гав. - Затем припомнил новое имя: - Гав-гав. - Значит, сиди и не гавкай. - Я же шёпотом. - От твоего шёпота уши дерёт, как наждаком. Выпущу вас незаметно, не бойся. - Я не за себя - за него боюсь! - Правильно делаешь, что волнуешься за хозяина. - Он мне не хозяин. Теперь. - А теперь кто? - ДРУГ. - Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты, - важно произнёс бывший моряк. - Но тебе я не скажу, не то зазнаешься. - Я уже зазнался, - улыбнулся Гав. - Вы сказали про земляные орехи и картошку, - заметил Пальчик. - А что, плодовых деревьев на острове нет? - Есть. Да только их стерегут злющие псы. Побольше твоего дружка и покруче нравом! - Каждый за себя отвечает, - Гав прихлопнул лапой муху, ползущую по полу. - Ваши жирняки, я гляжу, не лучше тех псов. А уж о стражниках вообще молчу. - Я их тоже не перевариваю. Чуть что, орут: почему ворота открыты? Не могу же я их каждую минуту закрывать и открывать. Высший разряд всё время с лыжными палками бегает вниз-вверх, вверх-вниз для моциона. - Моци... что? - полюбопытствовал Гав. - Чтобы похудеть. - А зачем едят так много? - Чтобы поправиться. Наконец-то ты понял!.. Так и бегают туда-сюда. - Без своих подпорок не побегали бы, - съязвил пёс. - Ты про палки? Конечно, без них трудно. И в гору, и под гору. Особенно вниз - страшное дело. Можно и костей не собрать, если б не предупредительные знаки. - "Налево" и "Направо"? - Ясно. А то ещё занесёт на спуске. Гав со значением взглянул на друга: мол, что я тебе говорил. - Смышлён, смышлён, - ответил ему Пальчик словами старикана. - А откуда вся еда на острове берётся? И освещение? - вновь пристал он с расспросами к хозяину. - Из воды, юнга. Из воды. Удивительно, да? - Бывший моряк вскочил. Идёмте, всё покажу. - А если заметят? - Мы осторожненько. Я одну потайную тропку к морю знаю. - Так это всё-таки море? - А ты думал - озеро? Не мог же я быть моряком на озере. - Тогда вы были бы... - Гав хихикнул, - старик-озорник. То есть озёрник. - Цыц! - И бывший моряк снова повернулся к "юнге". - Но о морях и озёрах после. ОСНОВА ЖИЗНИ Вскоре они уже спускались по узкой лесной тропке, петлявшей меж валунами. Разумеется, сначала они прошли через ворота, которые сторож затем вновь запер, перевесив замок на другую сторону. Этой дорогой идти было ближе. Они быстро добрались до берега моря. Море, как и раньше здесь, отливало тёмно-серым цветом. Из округлых, пухлых облаков веером тянулись тонкие солнечные спицы - они как бы прожигали на водной глади пронзительные кружочки с зубчатой опушкой по краям. Казалось, там и сям были разбросаны белые горящие ромашки с острыми тлеющими лепестками. Сторож повёл беглецов направо, за поворот скалистого мыса. По пути Пальчик невольно обернулся на две сосенки, скрывающие вход в пещеру, где был лифт. За мысом галечный берег перешел в песчано-илистые откосы и отмели. Здесь теснились на бесчисленных ножках-корнях странные деревья и кустарники с коричневой корой. Они напоминали множество балерин, стоящих на пуантах. - Что это? - заинтересовался пёс. - Мангровые заросли, - сказал сторож. - Вон, видите что-то вроде груш? Мангры были усыпаны плодами, похожими на груши. Только они висели как бы обратной стороной - горлышком вниз. - У них прорастает хвост - полуметровый воздушный корень, - продолжил старикан, - и ждёт своего часа, чтоб отделиться. Затем молодые растеньица отрываются от плода, летят вниз, глубоко входят в освободившуюся от воды почву и закрепляются корнями. Живородящие растения! - И всё-то вы знаете, - уважительно поглядел на него Пальчик. - Я ведь хочу дорасти до садовника, чтобы перейти в среднее звено, приосанился сторож. - А там уже недалече и до высшего разряда. Хотя Пальчик был ещё мал, он опять невольно подумал: "Здорово им тут голову заморочили!" Вслед за проводником он тоже разулся, засучил штаны и обошёл мангровые заросли по воде. Гав прошлёпал, как говорится, босиком. - Мангры - это чепуха. Скоро я вам такое покажу - ахнете!! - предвкушал старикан. И заговорщически толкнул Пальчика локтем в бок. - А пока признавайся, где всё-таки оставили свой корабль? Не по воздуху же прилетели. Ну не мог ему Пальчик сказать, как они сюда прибыли! Сторож бы ни за что не поверил. Да и сам-то Пальчик верил с трудом. - Здесь, на южной стороне, или там, на северной? - выпытывал бывший моряк. С его неистребимым любопытством ему б не в садовники метить, а по крайней мере - в астрономы. Целыми сутками за звёздами в телескоп подглядывать милое дело! - На северной, - буркнул Пальчик, кляня себя за вынужденное враньё. - На северной? - всполошился тот. - Вы с ума сошли! Там кругом предательские рифы! - На северо-западной, - наугад "уточнил" Пальчик. - Другое дело... Перепугал до смерти. Разве ж так можно?.. О-хо-хо, лишь бы войны не было. - С кем? - поднял уши Гав. - С кем - с кем? Вообще. К слову сказано. Да и на самом деле. В море островов, знаешь, сколько! - Сколько? - Как семечек в подсолнухе. Кто-нибудь да с кем-нибудь всегда непременно воюет. - И так везде, - вздохнул пёс. - Даже буфетчица Оля, когда её хотели в тюрьму засадить, сказала: "Лишь бы войны не было". - Не знаю, не знаю, - привычно отмахнулся старик. - Я ваших секретов не знаю и знать не хочу. Но запомни, пустобрёх, на всю жизнь... Гав вытянул шею, стараясь не упустить того, что надо на всю жизнь запоминать. - Дружи с буфетом. Вот тебе мой главный совет! - И без вас знаю, - разочарованно сказал грубиян пёс. Он ожидал чего-то большего. - Это лишний раз подтверждает мою правоту. Если и ты, и другой, и третий знают одно и то же, значит, так оно и есть, - глубокомысленно заключил старикан. Мангровые заросли давно кончились, а они всё продолжали идти, теперь уже взбираясь на высокий обрыв береговой полосы. Цвет моря изменился, оно стало каким-то глинистым, мутным, подёрнулось рябью... Затем пошли крупные волны. На них качались утки-нырки, опускаясь и поднимаясь с каждым новым накатом. Они то и дело ныряли с таким видом, словно топились навсегда. Беззвучно пролетели длинной-предлинной цепью черно-фиолетовые гагары - они тянулись низко, почти над водой, изгибаясь как единое целое и словно повторяя изгибы очередной набегавшей волны. - Сейчас, сейчас будет, - говорил старикан. - Сейчас... Море становилось всё беспокойнее. Вскидываясь перед берегом, гребни пытались закручиваться, подобно гигантской раковине, но не успевали и рассыпались шумными брызгами. Но бывший моряк привёл их взглянуть не на шторм. Пальчик и Гав увидели, что штормило лишь на небольшом участке. А вот дальше... Дальше, вращаясь огромной спиралью, вода с гулом уходила в тёмную бездну воронки диаметром метров восемьдесят - словно здесь, не так далеко от берега, море прохудилось насквозь, как кастрюля. Но даже не это странное явление потрясло наших невольных зрителей - большущий кит, очевидно, случайно угодивший в неистовый водоворот, отчаянно пуская фонтаны и бешено работая могучим хвостом, пытался выбраться из уготованной ему судьбой западни. Чудовищная воронка неумолимо затягивала его всё глубже и глубже, пока он не исчез совсем, выбросив над ней как бы прощальную, уже тонкую струю своего фонтана. - Ужасно, - прошептал Пальчик. А Гав яростно залаял, в этот миг забыв, что умеет говорить. - Кто ж это был?.. - наконец пробормотал он. - Вот это рыба... Все коты в мире с ума посходили бы. - Он всё ещё не пришёл в себя от жуткого зрелища и плёл, что на ум взбредёт. А Пальчик молчал. - Вода - основа жизни, - в некотором смущении сказал ему бывший моряк. - Я знаю, - не обернулся Пальчик. - В школе проходили. - Ты не понял. Основа жизни нашего острова, - подчеркнул он. - Острова? - Ну, конечно. Там, глубоко на дне, - показал старикан на огромную воронку, - находится здоровенный водосток. Воду засасывают через него на завод, расположенный под островом. Из неё берут всё: тепло, соли, металлы, планктон, рыбу... - Китов... - Ну, и китов, если вдруг попадутся. Да их уже почти нет. Наверно, последний, - простодушно заметил бывший моряк. - А что, у вас не охотятся на китов и кашалотов, на дельфинов и тюленей?.. - На китов и дельфинов, кажется, запретили, - медленно ответил Пальчик, не сразу стряхнув оцепенение, вызванное гибелью кита. - Так делают везде. В общем-то, погибает природа, - грустно сказал старикан. - Всё прямо па глазах меняется. Теперь и море не то, и погода не та. Море становится холодней и холодней, а от этого, случается, и снег выпадает летом. - Ещё бы! Вы же бездумно растаскиваете морское тепло, - возмутился Пальчик. - Ну, это не нашего ума дело. Не нами так заведено. Учёные не спят, соображают. Но я одного не пойму: ты что, с луны свалился?! Разве у вас природа не гибнет? Моря не мелеют? Рыбы не дохнут? - накинулся на него старикан. - Скажите, пожалуйста, какой умный выискался!.. Если даже у вас и не совсем так, как здесь, всё равно к тому же придёте, - снова указал он на засасывающий водоворот. - Куда вы денетесь? - Ничего. Мы ещё возьмёмся за ум. - Ага, - язвительно сказал старикан. - Когда поздно будет. "А, может, и не поздно, - ободрил себя Пальчик. Вырасту и что-нибудь да придумаю!" Маленький наивный мальчуган. Он уже готовился принять на свои плечи непосильную ношу, оставленную ему взрослыми. Вращение огромной воронки внезапно замедлилось, затем прекратилось нахлынувшие со всех сторон волны столкнулись в её центре с такой силой, что вода ударила высоко вверх яростным взрывом! - Водосток перекрыт, - сказал сторож. - На сегодня закончено. Завод в основном работает по ночам и рано утром, когда к берегу подходит больше рыбы. Вода даёт нам всё - от тепла до пищи, - повторил он. - Ты не заметил, что остров обогревается подземными трубами? - Нет... - ответил Пальчик. - Иначе бы все наши редкие деревья погибли. А одежда наша - из водорослей. Значит, тоже из воды. - А кто работает на заводе? - Никто. Одни машины. И бригада ремонтников. - Но кто-то ведь строил завод? - Точно. Строил, - подчеркнул сторож. - Те, кто строил, первыми перешли в высший разряд. - Всего-то двести? - засомневался Пальчик. - Ну, не двести, а двести четырнадцать. А было больше. Но никто же не вечен, столько осталось. Будут ещё вопросы, юнга? Или отчалим? - сказал бывший моряк. - Постойте... Чтобы засасывать столько воды, да разлагать её потом на составные части, необходимо много-много энергии, - вслух размышлял Пальчик. - Ведь верно? - Я тебя понял. Отвечу: чтоб забирать, энергии всегда нужно меньше. Как в жизни. Копил-копил ты хоть тыщу лет, а кто-то пришёл и враз отнял. Так и здесь. Тратим энергии столько-то, а получаем её во много раз больше. - Это называется - воровство, - твердо сказал Пальчик. - А! - привычно отмахнулся старикан. - Все везде воруют у природы. У вас что, по-другому? - вновь поставил он его в тупик. - А куда девается отработанная вода? - Она выходит с другой стороны пляжа. Пробовал её там? Абсолютно чистая всё у неё отнято, - чище не бывает! "У нас даже и такого ещё нет, - с беспокойством подумал Пальчик. Сплошные отходы и вредные стоки. Что же с нами станет-то в будущем?!" Но вслух свои мысли высказать не решился. Побоялся новых насмешек. - Так вот почему там вода такая дистиллированная, - щегольнул усвоенным словечком Гав. - Пресная донельзя. И кто ж этот завод придумал? - не мигая, уставился он на сторожа. - Да уж не мы с тобой. Большие учёные! - А начальники острова кто? - Они же и правители. Сегодня у них состоится большой совет. Ходят слухи, сделано новое гениальное открытие! - От ваших открытий в дрожь бросает, - заявил Гав. - Уж лучше бы каждая собака правила, чем такие учёные, - кивнул он в сторону моря. Наколобродили тут!.. - Попридержи язык, - прикрикнул на него сторож. - Не твоего умишка дело. В нём странным образом сочеталось как бы три человека: то он бывал строгим сторожем, то умудрённым стариком, то простецким и открытым бывшим моряком. - Сегодня, говорите, совет? - задумался Пальчик. - Точно знаю - сегодня. - Как бы туда незаметно попасть, а? - Что ты! - замахал руками сторож. - Нельзя! - А если постараться? - жалобно посмотрел на него Пальчик. Тот смущённо кашлянул. На этот раз в нём взял верх умудрённый старик. - Вообще-то тебе, мальцу, полезно было бы послушать, что говорят умные люди... - И неожиданно закончил как бывший моряк: - Ладно, проведу сквозь рифы. Поднять паруса! Гав только вздохнул и поплёлся за ними. БОЛЬШИЕ УЧЁНЫЕ Бывший моряк снова повёл их куда-то, загадочно сказав что-то о кратчайшем пути. Этот короткий путь оказался довольно-таки длинным и крутым. Но вот перед ними опять замаячила ограда из пик - они вышли к парку с другой стороны. Сторож открыл неприметную ржавую калиточку, притаившуюся за нагромождением каменных глыб. - О ней мало кто знает. Она никогда не запирается, - на всякий случай предупредил он. В нескольких шагах за калиткой начиналась - или заканчивалась? - тенистая аллея с лавровыми кустами по сторонам, подстриженными в виде шаров и конусов. Стоило поравняться с ними, как они поочерёдно взрывались врассыпную вылетающими птицами, и на лице всё время чувствовался тугой мах крыльев. В зарослях шиповника суетились яркие малиновки - красноватые на красном среди крупных, как мелкие райские яблочки, спелых плодов. По кипарису пробежала белка вниз головой и застыла в той же перевёрнутой позе, провожая глазами путников. Высоченные сосны вытянули свои гривы в сторону от моря и казались однобокими. Все они - впрочем, как и другие деревья, - были пронумерованы, словно на случай побега. Только теперь Пальчик стал замечать на замечательных деревьях парка следы умирания: сухие ветви, лишаи, грибы-паразиты и многочисленные дупла, заделанные цветным, под тон коры цементом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19