Станем сидеть и ждать повторения сегодняшней ситуации?
Назгул обреченно согласился.
– Первоначальная идея остается самой наилучшей. – Хоббит выложил камнями контур деревни, обозначил отдельные лачуги сухарями, вместо башни воткнул в пол пещеры веточку. – Прихватить ратников, идущих в деревню, переодеться и попытаться ворваться внутрь.
– Страшная может получиться резня.
– А куда денешься? По крайней мере, есть шанс навязать бой накоротке, нейтрализовав арбалетчиков и лучников. Б узких коридорах не очень-то постреляешь.
Аника высказался в том же духе. Соболевский предлагал выждать и убедиться, что Магнуса не выводят по два раза на дню. В последнем случае стоило попробовать незаметно умыкнуть его и отступить к лодкам.
– А ведь я говорил щиты с собой взять, – проворчал гоблин. – Как нельзя лучше бы сгодились… Теперь что – прикажете стрелы зубами ловить?
– Дождемся Шона, посмотрим, что он скажет, – решил ангмарец.
Ирландец явился с дороги усталый и взъерошенный, немедленно набросился на еду, слушал невнимательно. Хлебнув вина, дорисовал к схеме Хоббита дорогу.
– Вот сюда дважды доезжал верховой патруль, рыл эдак с дюжину. Принца датского стерегут по полной программе. В случае заварухи они могут и во фланг нам ударить, и тревогу поднять в городке. А скорее всего, сделают и то, и другое.
– Конные ночью не опасны, – заметил Аника-воин, не подавая вида, что встревожен известием Шона. – Да и навряд ли они катаются по дороге в сплошной темени. Лошади ноги себе переломают в этих каменных россыпях.
– Но ночью с башни легче подать огненный или световой сигнал тревоги. Наверняка ее видно из расположения кавалерии.
Назгул начал нервничать. Задача усложнялась, а каждый час, проведенный в Дании, увеличивал риск для отряда и для флота, барражирующего вдоль берега на почтительном удалении.
Соболевский поднялся, вытащил из ножен саблю, стал крутить ею, разминая кисть.
– Панове, – сказал он так, словно выступал в сейме, – придется всю ночь пристально наблюдать за недругом как в башне, так и на дороге. А завтра решим, в темноте отважимся мы на приступ, или засветло.
Аника кивнул Шону:
– С тобой пойду, хочу приглядеть за дорогой. Ночь выдалась омерзительная. Моросил дождик, кинжальные ветра завывали в скалах. Наблюдатели продрогли, один из гоблинов бился возле костра в приступе неприятного сухого кашля. Все без исключения хлюпали носами и валились с ног от усталости.
Аника с удивлением обнаружил, что конный разъезд продолжает патрулирование и в ночном мраке. Всадники спешивались и вели коней под уздцы. Видимо, не великого ума был тот датский начальник, кто придумал такой способ охраны.
Сам собой родился простой план. Но для его выполнения требовалось еще понаблюдать за неприятелем.
Утром Магнуса вновь вывели на прогулку. Принц кутался в меховой плащ и выглядел неважно. Завтракать на свежем воздухе отказался и быстро слинял внутрь. На этот раз с ним было трое ребят с ги-зармами. В бойницах насчитали как минимум троих лучников.
Казачий атаман, даром что еле на ногах держался, потребовал себе двоих сопровождающих.
– Тут за скалами есть покинутые лачуги, – сказал он. – Мы аккуратно снимем несколько дощатых дверей. Сойдут вместо щитов. Князь велел Магнуса живым доставить…
После полудня назад вернулся один из баркасов с деревенскими. Из замка вскоре появились двое ратников в сопровождении важного до невозможности офицера в блестящем шлеме-саладе.
– На рыбку потянуло, – проворчал наблюдающий за ними Хоббит. – Кажется, маршрут у них всегда один и тот же, мимо вон той, весьма примечательной скалы.
Действительно, башня нависала над деревенькой, от нее вниз сбегала петляющая тропинка, изобилующая участками, не просматривающимися ни из амбразур, ни со стороны рыбаков. Одно из таких мест и заприметил легионер.
Аника, в таких делах доверяющий только себе, сползал туда на брюхе, Хоббита похвалил:
– Можно взять в оборот датчан, тихо и незаметно. Шон мучительно размышлял, как нейтрализовать конный патруль. Казалось очевидным – необходимо обстрелять их в темноте, зажав в узкой каменной теснине. Однако ночью из башни никто в деревню не ходил, а к утру патрульных хватятся.
– Стоп, – оборвал раздумья ирландца грубый голос назгула. – Наша задача не перебить как можно больше датчан, а украсть претендента на местный престол. Ты лучше думай, как шугануть их и не дать перехватить отступающих к лодкам.
– Легко сказать, – пробурчал ирландец, – когда всего три лука на всех!
– Ларчик просто открывается… – Ангмарец вновь подошел к импровизированной схеме и от избытка чувств пошевелил над ней тонкими пальцами. – Необходимо дождаться момента, когда совпадут два обстоятельства: офицер пойдет со своими ребятами за едой, а принца выведут на прогулку.
– Тогда уж давай ждать трех совпадений, – недоверчиво помотал головой Шон. – Когда конный патруль как раз отправится восвояси и не услышит лишнего шума.
– Так мы проторчим тут до Страшного суда, – согласился Хоббит.
– Пока торопиться нам некуда. Роде будет ждать нас целую седмицу. Кстати, и на тиоре беспокойно, не случиться бы шторму. Утлые наши суденышки волнам на один кус.
– В готовности надо быть постоянно. – Аника подошел к заболевшему гоблину, протянул ему баклажку. – Возле деревни залягут пятеро. На дороге пятеро. Остальные – в наблюдатели или в резерв.
Гоблин вяло хлебнул из баклажки и вдруг испустил Приглушенный вопль восторга:
– Огненная вода!
– У нас ее горелкой называют. – улыбнулся Аника. – Если пролить на ладонь – горит, но не обжигает. Я сам на травах степных настаивал. С собой таскаю для хворых.
– В тему, в тему я приболел, – осклабился гоблин, делая изрядный глоток. – Сейчас бы докторской колбасы, или чесночной, да теплую ванну…
Аника отобрал у него баклажку и спрятал в свой мешок.
– Если лихорадка начнется, не пить будешь, а станем в спину втирать. Но лучше, чтобы ты сам окле-мался. Ляг ближе к костру.
Захмелевший «солдат папы Сау» быстро забылся беспокойным сном.
Прошел день, за ним ночь.
Появился утром еще один баркас, выманив офицера и его сопровождающих. За ними из-за скал наблюдали недобрые глаза. Кажется, нехитрый порядок охранения они вскрыли полностью.
– Я придумал, как нам обтяпать это дельце, – сказал Шон, протягивая к жалкому костерку озябшие руки.
– Выкладывай, пора нам уже шевелиться… – Назгул присел рядом, поглядывая на казачий мешок, где лежала вожделенная водка.
– Баркасы подходят вдоль скалистого берега, так что их вряд ли видно с башни, не так ли?
– Ну, в море-то их явно успевают заприметить.
– А дальше из вида теряют. Нам нужно захватить баркас, переодеться в рыбацкое тряпье, выманить на себя прожорливого офицера. А дальше – как решили.
– Одна загвоздка! .. – Назгул говорил простуженным, лающим голосом. – Как ты заставишь вывести Магнуса на прогулку?
– Тут придется положиться на Маниту, как говаривали индейцы. Либо Гамлет наш окажется вне стен башни, и тогда мы подбираемся, переодетые солдатами, поближе, вырубаем парней с гизармами, прикрываем родственничка датского короля дощатыми щитами и тикаем к лодкам. Либо же заставляем открыть ворота и врываемся в башню. Тогда одна половина отряда начинает веселье внутри, а вторая обороняет дорогу.
Аника и Соболевский выслушали его без особого энтузиазма. Но обоим сделалось ясно – другого пути просто нет. Еще несколько суток в холодной пещере, и отряд сделается небоеспособен. Еще двоих бил кашель и начинало опасно лихорадить. К концу подходила снедь и вода…
Глава 24
Датский блицкриг
Рискуя жизнью, Соболевский поднялся по почти отвесной стене и летучей мышью прилип к каменному зубцу, с которого отлично просматривалось море. По всем расчетам, один из баркасов должен был вскорости появиться… С башни маленькую фигурку поляка вряд ли кто смог бы рассмотреть, но все же Ежка старался шевелиться как можно реже. Обвив вокруг талии сыромятный ремень и перебросив его через петлю, он стиснул зубы и постарался обращать меньше внимание на резкие порывы ветра и холод равнодушного камня.
Баркас действительно мелькнул меж волнами, и поляк начал спускаться. Рыбаки шли медленно. Даже им, знавшим этот берег, как свои пять пальцев, было боязно наскочить на коварные подводные валуны, скрывающиеся в ложбинках между волнами.
Когда баркас вошел в пасть бухты, туда же скользнула лодка, ведомая ангмарцем.
В сущности, этот маневр назгул затеял для страховки. Данских рыбаков собиралась брать в оборот абордажная команда каперского флагмана. Но оставался риск, что им удастся ускользнуть и уйти морем. Тогда экспедиция окажется под угрозой срыва, а сам маленький десант попросту погибнет.
В туманной дымке кожаная лодочка неслышно скользила вслед за казавшимся громоздким и неуклюжим баркасом, словно щука за плотвой.
Но в азарте ангмарец увлекся чуть сильнее, чем следовало. Совершенно неожиданно баркас замедлил бег. Два суденышка опасно сблизились, ибо кожаная лодчонка продолжала двигаться по инерции.
Случилось непредвиденно. Опасаясь столкновения с подводным камнем, даны стали сдавать назад…,
Маневрировать было поздно. Только ангмарец собрался отдать приказ об атаке, с баркаса послышался приглушенный крик. Их заметили.
У данов реакция оказалась отменной, не зря их предки наводили ужас на все северное побережье Европы! В следующий миг что-то прошелестело в воздухе и глухо ударило в русскую лодку. Один из легионеров, пронзенный китобойным гарпуном, рухнул на скамью без стона и крика, убитый наповал.
Двое легионеров продолжили грести, идя на сближение, остальные схватились за оружие. Хоббит поднялся на пляшущей лодке во весь свой гигантский рост и послал сулицу с силой метательной машины, мстя за гибель товарища. Один из вражеских гребцов свалился за борт. Следом полетели новые дротики, произведя страшное опустошение в рядах рыбаков.
Суда сблизились на критическую дистанцию, началась схватка.
Численность оказалась почти равной, доспех бойцов Чернокрылого Легиона остался на флагмане, а кинжалы и короткие мечи давали небольшое преимущество перед баграми, веслами и гарпунами. Сказывалась также и сноровка данов, настоящих детей моря. Схватка затягивалась, крики раненых и умирающих грозили долететь до башни.
К счастью, берег оказался совсем рядом, и там давно заметили, что игра идет совсем не по ранее утвержденному плану. Абордажная команда кинулась в воду и поплыла к баркасу. Ее появление и решило исход неожиданной и жаркой схватки.
Клинки вязли в человеческих телах, даже смертельно раненые даны продолжали полосовать ноги нападавших острыми рыбачьими ножами. Ни один из них и не подумал сдаться.
Ангмарец отвернулся, когда люди Соболевского начали добивать раненых.
«Ничего не поделаешь, – твердил он себе. – Если враг не сдается-» его уничтожают, так, кажется, нас учили в далеком детстве добрые коммунистические дяденьки и тетеньки… »
Краснознаменная мантра помогала слабо. Назгул уже собрался дать сигнал к окончанию бойни, как вдруг его взгляд остановился на погибшем легионере, скорчившемся на дне лодки. Скрюченные пальцы, с нелепой татуировкой «Маша» пониже пястных костяшек, мертвой хваткой вцепились в злосчастный гарпун.
Ангмарец сжал зубы и промолчал.
Погиб еще один член Легиона – ему перебили шейные позвонки ударом весла, а также один из людей Соболевского, кажется, выходец из Новгорода.
Жизнь его оборвал нож, вскрывший артерию на бедре. От потери крови ратник потерял сознание. Когда ему кинулись оказывать помощь, было уже поздно.
Захваченный баркас выглядел страшно, словно мифологический корабль скандинавского бога Локки, спешащего на Рагнарёк, последнюю битву мира. Он был залит соленой водой и кровью, завален трупами и ранеными.
Действовать пришлось быстро, без лишних сантиментов.
Мертвецов скинули за борт, троих тяжело тяжелораненых сгрузили на берег в том месте, которое не просматривалось с башни.
Ангмарец не без внутреннего содрогания запахнулся в снятую с мертвеца штормовку из тюленьей кожи, нахлобучил на голову традиционную скандинавскую шапочку рыбака, прозванную реконструкторами «пингвиновкой» за странную и довольно нелепую форму. Еще шестеро воинов облачились в трофейные тряпки, взялись за весла.
Всего через несколько минут баркас, на большом расстоянии не вызывающий подозрения у сонных часовых, двинулся в сторону рыбачьей деревушки.
В это самое время Соболевский и четверо его лучших людей залегли на каменной тропинке, идущей со стороны каменной твердыни к лачугам.
Ангмарец и его спутники вытащили баркас на песок, принялись копаться в сетях, задыхаясь от густого рыбного духа, смешанного с запахом человеческой крови. Вскоре из башни появился офицер и оба примелькавшихся воина с гизармами на плече. В этот раз за ними шла и прислуживавшая Магнусу девица с корзинами.
Дождавшись, когда офицер поравняется с ним, Соболевский кинулся вперед беззвучно, словно росомаха. Кинжал ударил офицера точно под кирасу, пробив печень. Датчанин умер быстро, так и не осознав, кто и зачем на него напал.
Бросок сулиц не принес успеха, лишь ранив одного из оставшихся в живых врагов. Девица взвизгнула и бросилась наутек, но абордажник настиг ее и сшиб с ног, прижав к земле и выкручивая руки.
Соболевский едва успел обернуться, как на него сверху обрушилась гизарма. Он только и успел сместиться вперед, уходя от тяжелого лезвия. Древко ударило в голову, защищенную лишь подшлемником, укрепленным нашитыми стальными чешуйками. Поляк ухитрился сделать еще шаг и попытался достать неприятеля кинжалом, но тот легко уклонился. После этого Ежка потерял сознание.
Шедший замыкающим дан умудрился снести голову одному из нападавших и тут же оказался изрублен мечами.
Оставался оглушивший Соболевского воин…
Этот оказался настоящим мастером боя. Гизарма так и мелькала в воздухе, отгоняя врагов на почтительное расстояние. На дальней дистанции ничего поделать с даном было нельзя. Тот прекрасно понимал, что мечи и кинжалы короче его грозного оружия.
Подбежавший со стороны деревни ангмарец попытался поднырнуть под зубастое лезвие модифицированной алебарды, но тут же схлопотал по загривку обратной стороной древка и ткнулся лицом в землю. Дан тут же попробовал могучим пинком свернуть ему челюсть, но промахнулся буквально на волосок.
Абордажники отвлекли дана, и назгул сумел отползти в сторону на четвереньках.
Участь дана казалась предрешенной, но он впал в самое настоящее берсеркерское состояние. Хохоча во все горло, он сам бросался на врагов, дико вращая глазами и размахивая гизармой.
В итоге Черный Хоббит умудрился перерубить древко противника пополам, лишив того преимущества дистанции. Хотя кровь хлестала у врага из множества ран, он еще несколько мгновений продолжал отмахиваться обломками, пока конец его существованию не положил удар ангмарца.
– Крепкий парень! – прохрипел назгул. – Таким курганы насыпать надо…
– Таких собакам надо скармливать! – Хоббит с каким-то детским обиженным выражением рассматривал правый рукав суконной рубахи, быстро набухающий от крови. – Достал все же, стервец.
– Поставь свечку, что всю руку по плечо не оттяпал. Да заткните вы кто-нибудь эту девицу!
Абордажник выхватил из-за голенища нож и поднес к глазам женщины. Та осеклась на самой верхней ноте своего крика и замолчала.
– Не подняли ли мы тревогу? – спросил ангмарец.
В это время девица вдруг сказала:
– Вы за Магнусом? Московиты? Назгул захлопал глазами. Потом догадался:
– Это ты огонь на башне зажгла?
– Я.
– А чего визг подняла?
– А кто не закричит, когда вокруг убивают, машут алебардами и мечами! ..
Женщина оттолкнула в сторону своего пленителя, поднялась и принялась приводить в порядок платье.
– Как думаешь, в башне услышали шум схватки и крики? – спросил ангмарец, с тревогой глядя на то, как люди Соболевского спешно пытаются привести в чувство своего командира.
– Вряд ли. – Женщина с гадливым выражением отошла в сторону от мертвецов. –Далеко слишком.
– Но риск есть. – Ангмарец потеребил пальцем нижнюю губу. – Надо что-то придумать.
Спустя примерно пятнадцать минут лучник, выглянувший из бойницы, увидел мужчину в одежде датского ратника, с дикими воплями гоняющегося за женщиной.
По беспорядку в одежде, растрепанным волосам и иным признакам караульный безошибочно определил, что у товарища по– оружию гормоны наконец-то взяли верх над воинской дисциплиной.
Лучник оглянулся, поискал глазами начальника охраны Магнуса, но тот как раз отправился почивать. Глаза солдата масляно заблестели. Он отставил в сторону оружие и покинул свой боевой пост. Из самой нижней бойницы он разглядел, что жертву настигли в районе россыпи белых камней, возле начала тропинки, ведущей в деревню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Назгул обреченно согласился.
– Первоначальная идея остается самой наилучшей. – Хоббит выложил камнями контур деревни, обозначил отдельные лачуги сухарями, вместо башни воткнул в пол пещеры веточку. – Прихватить ратников, идущих в деревню, переодеться и попытаться ворваться внутрь.
– Страшная может получиться резня.
– А куда денешься? По крайней мере, есть шанс навязать бой накоротке, нейтрализовав арбалетчиков и лучников. Б узких коридорах не очень-то постреляешь.
Аника высказался в том же духе. Соболевский предлагал выждать и убедиться, что Магнуса не выводят по два раза на дню. В последнем случае стоило попробовать незаметно умыкнуть его и отступить к лодкам.
– А ведь я говорил щиты с собой взять, – проворчал гоблин. – Как нельзя лучше бы сгодились… Теперь что – прикажете стрелы зубами ловить?
– Дождемся Шона, посмотрим, что он скажет, – решил ангмарец.
Ирландец явился с дороги усталый и взъерошенный, немедленно набросился на еду, слушал невнимательно. Хлебнув вина, дорисовал к схеме Хоббита дорогу.
– Вот сюда дважды доезжал верховой патруль, рыл эдак с дюжину. Принца датского стерегут по полной программе. В случае заварухи они могут и во фланг нам ударить, и тревогу поднять в городке. А скорее всего, сделают и то, и другое.
– Конные ночью не опасны, – заметил Аника-воин, не подавая вида, что встревожен известием Шона. – Да и навряд ли они катаются по дороге в сплошной темени. Лошади ноги себе переломают в этих каменных россыпях.
– Но ночью с башни легче подать огненный или световой сигнал тревоги. Наверняка ее видно из расположения кавалерии.
Назгул начал нервничать. Задача усложнялась, а каждый час, проведенный в Дании, увеличивал риск для отряда и для флота, барражирующего вдоль берега на почтительном удалении.
Соболевский поднялся, вытащил из ножен саблю, стал крутить ею, разминая кисть.
– Панове, – сказал он так, словно выступал в сейме, – придется всю ночь пристально наблюдать за недругом как в башне, так и на дороге. А завтра решим, в темноте отважимся мы на приступ, или засветло.
Аника кивнул Шону:
– С тобой пойду, хочу приглядеть за дорогой. Ночь выдалась омерзительная. Моросил дождик, кинжальные ветра завывали в скалах. Наблюдатели продрогли, один из гоблинов бился возле костра в приступе неприятного сухого кашля. Все без исключения хлюпали носами и валились с ног от усталости.
Аника с удивлением обнаружил, что конный разъезд продолжает патрулирование и в ночном мраке. Всадники спешивались и вели коней под уздцы. Видимо, не великого ума был тот датский начальник, кто придумал такой способ охраны.
Сам собой родился простой план. Но для его выполнения требовалось еще понаблюдать за неприятелем.
Утром Магнуса вновь вывели на прогулку. Принц кутался в меховой плащ и выглядел неважно. Завтракать на свежем воздухе отказался и быстро слинял внутрь. На этот раз с ним было трое ребят с ги-зармами. В бойницах насчитали как минимум троих лучников.
Казачий атаман, даром что еле на ногах держался, потребовал себе двоих сопровождающих.
– Тут за скалами есть покинутые лачуги, – сказал он. – Мы аккуратно снимем несколько дощатых дверей. Сойдут вместо щитов. Князь велел Магнуса живым доставить…
После полудня назад вернулся один из баркасов с деревенскими. Из замка вскоре появились двое ратников в сопровождении важного до невозможности офицера в блестящем шлеме-саладе.
– На рыбку потянуло, – проворчал наблюдающий за ними Хоббит. – Кажется, маршрут у них всегда один и тот же, мимо вон той, весьма примечательной скалы.
Действительно, башня нависала над деревенькой, от нее вниз сбегала петляющая тропинка, изобилующая участками, не просматривающимися ни из амбразур, ни со стороны рыбаков. Одно из таких мест и заприметил легионер.
Аника, в таких делах доверяющий только себе, сползал туда на брюхе, Хоббита похвалил:
– Можно взять в оборот датчан, тихо и незаметно. Шон мучительно размышлял, как нейтрализовать конный патруль. Казалось очевидным – необходимо обстрелять их в темноте, зажав в узкой каменной теснине. Однако ночью из башни никто в деревню не ходил, а к утру патрульных хватятся.
– Стоп, – оборвал раздумья ирландца грубый голос назгула. – Наша задача не перебить как можно больше датчан, а украсть претендента на местный престол. Ты лучше думай, как шугануть их и не дать перехватить отступающих к лодкам.
– Легко сказать, – пробурчал ирландец, – когда всего три лука на всех!
– Ларчик просто открывается… – Ангмарец вновь подошел к импровизированной схеме и от избытка чувств пошевелил над ней тонкими пальцами. – Необходимо дождаться момента, когда совпадут два обстоятельства: офицер пойдет со своими ребятами за едой, а принца выведут на прогулку.
– Тогда уж давай ждать трех совпадений, – недоверчиво помотал головой Шон. – Когда конный патруль как раз отправится восвояси и не услышит лишнего шума.
– Так мы проторчим тут до Страшного суда, – согласился Хоббит.
– Пока торопиться нам некуда. Роде будет ждать нас целую седмицу. Кстати, и на тиоре беспокойно, не случиться бы шторму. Утлые наши суденышки волнам на один кус.
– В готовности надо быть постоянно. – Аника подошел к заболевшему гоблину, протянул ему баклажку. – Возле деревни залягут пятеро. На дороге пятеро. Остальные – в наблюдатели или в резерв.
Гоблин вяло хлебнул из баклажки и вдруг испустил Приглушенный вопль восторга:
– Огненная вода!
– У нас ее горелкой называют. – улыбнулся Аника. – Если пролить на ладонь – горит, но не обжигает. Я сам на травах степных настаивал. С собой таскаю для хворых.
– В тему, в тему я приболел, – осклабился гоблин, делая изрядный глоток. – Сейчас бы докторской колбасы, или чесночной, да теплую ванну…
Аника отобрал у него баклажку и спрятал в свой мешок.
– Если лихорадка начнется, не пить будешь, а станем в спину втирать. Но лучше, чтобы ты сам окле-мался. Ляг ближе к костру.
Захмелевший «солдат папы Сау» быстро забылся беспокойным сном.
Прошел день, за ним ночь.
Появился утром еще один баркас, выманив офицера и его сопровождающих. За ними из-за скал наблюдали недобрые глаза. Кажется, нехитрый порядок охранения они вскрыли полностью.
– Я придумал, как нам обтяпать это дельце, – сказал Шон, протягивая к жалкому костерку озябшие руки.
– Выкладывай, пора нам уже шевелиться… – Назгул присел рядом, поглядывая на казачий мешок, где лежала вожделенная водка.
– Баркасы подходят вдоль скалистого берега, так что их вряд ли видно с башни, не так ли?
– Ну, в море-то их явно успевают заприметить.
– А дальше из вида теряют. Нам нужно захватить баркас, переодеться в рыбацкое тряпье, выманить на себя прожорливого офицера. А дальше – как решили.
– Одна загвоздка! .. – Назгул говорил простуженным, лающим голосом. – Как ты заставишь вывести Магнуса на прогулку?
– Тут придется положиться на Маниту, как говаривали индейцы. Либо Гамлет наш окажется вне стен башни, и тогда мы подбираемся, переодетые солдатами, поближе, вырубаем парней с гизармами, прикрываем родственничка датского короля дощатыми щитами и тикаем к лодкам. Либо же заставляем открыть ворота и врываемся в башню. Тогда одна половина отряда начинает веселье внутри, а вторая обороняет дорогу.
Аника и Соболевский выслушали его без особого энтузиазма. Но обоим сделалось ясно – другого пути просто нет. Еще несколько суток в холодной пещере, и отряд сделается небоеспособен. Еще двоих бил кашель и начинало опасно лихорадить. К концу подходила снедь и вода…
Глава 24
Датский блицкриг
Рискуя жизнью, Соболевский поднялся по почти отвесной стене и летучей мышью прилип к каменному зубцу, с которого отлично просматривалось море. По всем расчетам, один из баркасов должен был вскорости появиться… С башни маленькую фигурку поляка вряд ли кто смог бы рассмотреть, но все же Ежка старался шевелиться как можно реже. Обвив вокруг талии сыромятный ремень и перебросив его через петлю, он стиснул зубы и постарался обращать меньше внимание на резкие порывы ветра и холод равнодушного камня.
Баркас действительно мелькнул меж волнами, и поляк начал спускаться. Рыбаки шли медленно. Даже им, знавшим этот берег, как свои пять пальцев, было боязно наскочить на коварные подводные валуны, скрывающиеся в ложбинках между волнами.
Когда баркас вошел в пасть бухты, туда же скользнула лодка, ведомая ангмарцем.
В сущности, этот маневр назгул затеял для страховки. Данских рыбаков собиралась брать в оборот абордажная команда каперского флагмана. Но оставался риск, что им удастся ускользнуть и уйти морем. Тогда экспедиция окажется под угрозой срыва, а сам маленький десант попросту погибнет.
В туманной дымке кожаная лодочка неслышно скользила вслед за казавшимся громоздким и неуклюжим баркасом, словно щука за плотвой.
Но в азарте ангмарец увлекся чуть сильнее, чем следовало. Совершенно неожиданно баркас замедлил бег. Два суденышка опасно сблизились, ибо кожаная лодчонка продолжала двигаться по инерции.
Случилось непредвиденно. Опасаясь столкновения с подводным камнем, даны стали сдавать назад…,
Маневрировать было поздно. Только ангмарец собрался отдать приказ об атаке, с баркаса послышался приглушенный крик. Их заметили.
У данов реакция оказалась отменной, не зря их предки наводили ужас на все северное побережье Европы! В следующий миг что-то прошелестело в воздухе и глухо ударило в русскую лодку. Один из легионеров, пронзенный китобойным гарпуном, рухнул на скамью без стона и крика, убитый наповал.
Двое легионеров продолжили грести, идя на сближение, остальные схватились за оружие. Хоббит поднялся на пляшущей лодке во весь свой гигантский рост и послал сулицу с силой метательной машины, мстя за гибель товарища. Один из вражеских гребцов свалился за борт. Следом полетели новые дротики, произведя страшное опустошение в рядах рыбаков.
Суда сблизились на критическую дистанцию, началась схватка.
Численность оказалась почти равной, доспех бойцов Чернокрылого Легиона остался на флагмане, а кинжалы и короткие мечи давали небольшое преимущество перед баграми, веслами и гарпунами. Сказывалась также и сноровка данов, настоящих детей моря. Схватка затягивалась, крики раненых и умирающих грозили долететь до башни.
К счастью, берег оказался совсем рядом, и там давно заметили, что игра идет совсем не по ранее утвержденному плану. Абордажная команда кинулась в воду и поплыла к баркасу. Ее появление и решило исход неожиданной и жаркой схватки.
Клинки вязли в человеческих телах, даже смертельно раненые даны продолжали полосовать ноги нападавших острыми рыбачьими ножами. Ни один из них и не подумал сдаться.
Ангмарец отвернулся, когда люди Соболевского начали добивать раненых.
«Ничего не поделаешь, – твердил он себе. – Если враг не сдается-» его уничтожают, так, кажется, нас учили в далеком детстве добрые коммунистические дяденьки и тетеньки… »
Краснознаменная мантра помогала слабо. Назгул уже собрался дать сигнал к окончанию бойни, как вдруг его взгляд остановился на погибшем легионере, скорчившемся на дне лодки. Скрюченные пальцы, с нелепой татуировкой «Маша» пониже пястных костяшек, мертвой хваткой вцепились в злосчастный гарпун.
Ангмарец сжал зубы и промолчал.
Погиб еще один член Легиона – ему перебили шейные позвонки ударом весла, а также один из людей Соболевского, кажется, выходец из Новгорода.
Жизнь его оборвал нож, вскрывший артерию на бедре. От потери крови ратник потерял сознание. Когда ему кинулись оказывать помощь, было уже поздно.
Захваченный баркас выглядел страшно, словно мифологический корабль скандинавского бога Локки, спешащего на Рагнарёк, последнюю битву мира. Он был залит соленой водой и кровью, завален трупами и ранеными.
Действовать пришлось быстро, без лишних сантиментов.
Мертвецов скинули за борт, троих тяжело тяжелораненых сгрузили на берег в том месте, которое не просматривалось с башни.
Ангмарец не без внутреннего содрогания запахнулся в снятую с мертвеца штормовку из тюленьей кожи, нахлобучил на голову традиционную скандинавскую шапочку рыбака, прозванную реконструкторами «пингвиновкой» за странную и довольно нелепую форму. Еще шестеро воинов облачились в трофейные тряпки, взялись за весла.
Всего через несколько минут баркас, на большом расстоянии не вызывающий подозрения у сонных часовых, двинулся в сторону рыбачьей деревушки.
В это самое время Соболевский и четверо его лучших людей залегли на каменной тропинке, идущей со стороны каменной твердыни к лачугам.
Ангмарец и его спутники вытащили баркас на песок, принялись копаться в сетях, задыхаясь от густого рыбного духа, смешанного с запахом человеческой крови. Вскоре из башни появился офицер и оба примелькавшихся воина с гизармами на плече. В этот раз за ними шла и прислуживавшая Магнусу девица с корзинами.
Дождавшись, когда офицер поравняется с ним, Соболевский кинулся вперед беззвучно, словно росомаха. Кинжал ударил офицера точно под кирасу, пробив печень. Датчанин умер быстро, так и не осознав, кто и зачем на него напал.
Бросок сулиц не принес успеха, лишь ранив одного из оставшихся в живых врагов. Девица взвизгнула и бросилась наутек, но абордажник настиг ее и сшиб с ног, прижав к земле и выкручивая руки.
Соболевский едва успел обернуться, как на него сверху обрушилась гизарма. Он только и успел сместиться вперед, уходя от тяжелого лезвия. Древко ударило в голову, защищенную лишь подшлемником, укрепленным нашитыми стальными чешуйками. Поляк ухитрился сделать еще шаг и попытался достать неприятеля кинжалом, но тот легко уклонился. После этого Ежка потерял сознание.
Шедший замыкающим дан умудрился снести голову одному из нападавших и тут же оказался изрублен мечами.
Оставался оглушивший Соболевского воин…
Этот оказался настоящим мастером боя. Гизарма так и мелькала в воздухе, отгоняя врагов на почтительное расстояние. На дальней дистанции ничего поделать с даном было нельзя. Тот прекрасно понимал, что мечи и кинжалы короче его грозного оружия.
Подбежавший со стороны деревни ангмарец попытался поднырнуть под зубастое лезвие модифицированной алебарды, но тут же схлопотал по загривку обратной стороной древка и ткнулся лицом в землю. Дан тут же попробовал могучим пинком свернуть ему челюсть, но промахнулся буквально на волосок.
Абордажники отвлекли дана, и назгул сумел отползти в сторону на четвереньках.
Участь дана казалась предрешенной, но он впал в самое настоящее берсеркерское состояние. Хохоча во все горло, он сам бросался на врагов, дико вращая глазами и размахивая гизармой.
В итоге Черный Хоббит умудрился перерубить древко противника пополам, лишив того преимущества дистанции. Хотя кровь хлестала у врага из множества ран, он еще несколько мгновений продолжал отмахиваться обломками, пока конец его существованию не положил удар ангмарца.
– Крепкий парень! – прохрипел назгул. – Таким курганы насыпать надо…
– Таких собакам надо скармливать! – Хоббит с каким-то детским обиженным выражением рассматривал правый рукав суконной рубахи, быстро набухающий от крови. – Достал все же, стервец.
– Поставь свечку, что всю руку по плечо не оттяпал. Да заткните вы кто-нибудь эту девицу!
Абордажник выхватил из-за голенища нож и поднес к глазам женщины. Та осеклась на самой верхней ноте своего крика и замолчала.
– Не подняли ли мы тревогу? – спросил ангмарец.
В это время девица вдруг сказала:
– Вы за Магнусом? Московиты? Назгул захлопал глазами. Потом догадался:
– Это ты огонь на башне зажгла?
– Я.
– А чего визг подняла?
– А кто не закричит, когда вокруг убивают, машут алебардами и мечами! ..
Женщина оттолкнула в сторону своего пленителя, поднялась и принялась приводить в порядок платье.
– Как думаешь, в башне услышали шум схватки и крики? – спросил ангмарец, с тревогой глядя на то, как люди Соболевского спешно пытаются привести в чувство своего командира.
– Вряд ли. – Женщина с гадливым выражением отошла в сторону от мертвецов. –Далеко слишком.
– Но риск есть. – Ангмарец потеребил пальцем нижнюю губу. – Надо что-то придумать.
Спустя примерно пятнадцать минут лучник, выглянувший из бойницы, увидел мужчину в одежде датского ратника, с дикими воплями гоняющегося за женщиной.
По беспорядку в одежде, растрепанным волосам и иным признакам караульный безошибочно определил, что у товарища по– оружию гормоны наконец-то взяли верх над воинской дисциплиной.
Лучник оглянулся, поискал глазами начальника охраны Магнуса, но тот как раз отправился почивать. Глаза солдата масляно заблестели. Он отставил в сторону оружие и покинул свой боевой пост. Из самой нижней бойницы он разглядел, что жертву настигли в районе россыпи белых камней, возле начала тропинки, ведущей в деревню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31