Райза бросилась Финну на шею. В прошлый свой приезд в Сент-Августин она его не видела. Финн уезжал в Вашингтон для беседы с командующим военно-морскими силами северян.– Как я рада тебя видеть! Финн вспыхнул, крепко обнял ее.– А я всегда счастлив тебя видеть! Ты в порядке? Выглядишь прекрасно. Как хорошо, что ты опять с нами!– Познакомься. Это доктор Тэйер Крипт.Элайна представила высокого красивого молодого человека аскетической наружности, стоявшего рядом с Финном.Доктор Крипт держался просто и дружелюбно:– Как я понял, вы ассистируете при операциях, мисс Мэджи? Будет очень приятно видеть рядом преданную юнионистку. Элайна целыми днями только и твердит о правах штатов на отделение и самоопределение.Райза обернулась к Элайне:– Ты ведь обещала хорошо себя вести, быть примерной женой и преданной матерью.– Я и есть хорошая жена. Но Йен никогда не ждал от меня полного повиновения. Впрочем, кроме разговоров, я сейчас все равно ни на что не способна.– Такие разговоры могут закончиться изгнанием из города.– Меня не вышлют. Я жена Йена. Но давай поедем. У нас теперь другое жилье, довольно удобное.– Я бы хотела прежде всего увидеть своего крестника. Элайна с гордостью улыбнулась и начала рассказывать о невиданных успехах своего маленького Шона.Они вчетвером поехали в ту часть города, где располагались госпиталь и дома медиков. Райза не могла насмотреться на маленького крестника. Обнимала его с приятной дрожью во всем теле, пытаясь при этом представить себе, каким будет ее ребенок. Будут ли у него фамильные глаза и густые черные волосы, как у всех Маккензи?Вскоре Шона уложили в постель. Взрослые сели ужинать. Потом Финн и доктор Крипт ушли. Элайна помогла Райзе устроиться на новом месте.Они расположились в домах Испанского квартала. Хирургическое отделение Тэйера Крипта в одном конце, его резиденция – в соседнем доме, рядом – дом Элайны, в дальнем конце улицы – дом Райзы, в котором оказалась очаровательная гостиная с двойным камином и примыкавшая к ней спальня с расшитыми драпировками и огромной кроватью. За ней размещались ванная и туалет. На кровати Райза увидела теплое белое вязаное покрывало и кучу подушек.Помещения для слуг располагались в отдельном здании, окруженном фруктовыми деревьями, позади Испанского квартала.После того как Шона уложили спать в присутствии няни, а чета Дегармо, доктор Тэйер Крипт и его помощники разошлись по домам, Райза с Элайной уселись в маленькой гостиной, наслаждаясь чаем.– Итак, ты была на пути в Англию. Вот никогда бы не подумала, что ты решишься покинуть родину. Ты, Леди Свобода, Мисс Союз! Преданная дочь знаменитого отца…– Мне казалось, что это… самое верное. Элайна подалась вперед, наморщила лоб:– Ты собираешься замуж за англичанина?– Кто тебе сказал?Элайна откинулась назад. Опустила ресницы, сделала большой глоток чаю.– Нас пытаются лишить всякой связи с конфедератами на другом берегу, но… Ты ведь знаешь, мой деверь и золовка совсем недалеко отсюда… и… вообще-то Йен тоже здесь, поблизости.– Йен здесь?! Элайна кивнула:– Я, конечно, счастлива, что нам иногда удается видеться. И в то же время… О Райза! На днях они с Джеромом встретились на поле боя. Что, если бы они убили друг друга? Это оказалась бессмысленная, никому не нужная перестрелка, не давшая никаких результатов. И тем не менее там было столько раненых и убитых! А этот бред с выселением людей из города! И все из-за того, что солдаты гибнут от пуль мятежников. С одной стороны, мне больно даже думать о том, что Йен здесь, ведь это его родной штат. Он сражается против своих друзей и родственников. С другой стороны, Сент-Августин теперь принадлежит Соединенным Штатам, поэтому иногда случается, что ночью я открываю глаза и вижу Йена. И жизнь снова обретает смысл.– Я очень рада за вас с Йеном. И понимаю, как тебе трудно. Но все-таки… как ты узнала о том, что я собираюсь замуж?Тем более что все это лишь ее выдумки, подумала Райза.– Наверное, новость просочилась от Джерома к Тиа или Джулиану, а от них к Йену. Точно не знаю. Но скажи мне, это правда?Райза опустила голову. Они с Элайной столько пережили вместе, столько раз рисковали друг ради друга. Однако теперь она чувствовала, что не в состоянии признаться во всем. И не сказать о ребенке Джерома тоже нельзя. Все так усложнилось…– Да… кажется, я и в самом деле намеревалась выйти замуж. Теперь придется написать и сообщить, что мои планы изменились. Если отец узнает, что корабль, на котором я плыла, захвачен Джеромом Маккензи, он может запереть меня где-нибудь в башне до самого окончания войны. Вот почему мне надо решаться, и как можно скорее.Она запнулась, поймав пристальный взгляд Элайны. Та поспешно отвела глаза.– Ты что-нибудь знаешь о Тиле?– Тила… Йен как-то говорил о тетушке Тиле…– Да, это его тетя. Мать Джерома. Я ведь тоже выросла в тех краях, как тебе известно. Тила очень привлекательная женщина, сильная и великодушная. Но сейчас она ждет ребенка… Мы все очень беспокоимся за нее.– Мать Джерома ждет ребенка?!– Да. – Элайна снова подняла глаза на Райзу. – Такие вещи иногда случаются.– Да-да, я знаю, но… – пробормотала Райза. Какая ирония судьбы! – Наверное, пора ложиться. Уже поздно.Элайна встала. Крепко обняла Райзу.– Тебе здесь удобно? У тебя есть все, что нужно?– Очень удобно. Мне ничего не нужно.– Ты больше ничего не хочешь мне сказать? Тебе не будет одиноко?– Все хорошо. Иди ложись.Элайна как-то странно улыбнулась, поцеловала Райзу в щеку и отправилась к себе.Райза смотрела ей вслед и не могла объяснить себе, почему не сказала Элайне правду. Вообще со всеми представителями клана Маккензи она ведет себя как-то глупо. Глава 17 Теперь Райза смогла оценить, насколько легче жить в Сент-Августине, чем двигаться за армией Маклеллана. За Маклелланом по пятам постоянно следовала смерть, в то время как здесь люди страдали от недугов не столь опасных.Большинство солдат мучились цингой, которая легко излечивалась фруктами, в основном цитрусовыми, доступными в любом количестве. С наступлением же осенней прохлады уменьшилось и количество москитов, и число тепловых ударов.После частых сражений на реке в операционную регулярно поступали раненые. Но медики вполне справлялись, при том что возможности для лечения здесь были намного лучше походных. Они могли не опасаться, что им неожиданно прикажут двигаться дальше или что в самый разгар операции над их головами разорвется снаряд.Вечером через неделю после прибытия в Сент-Августин Райза лежала в постели усталая, выдохшаяся, в глубоких раздумьях. Иногда жизнь в городе становилась для нее особенно трудной. Южане ее ненавидели, зато юнионисты проявляли чрезмерное дружелюбие. Она не привыкла скрывать свое мнение и иногда высказывала его слишком поспешно, не успев как следует разобраться в ситуации. Сегодня она, например, потребовала, чтобы северянин-офицер освободил жилье, конфискованное у женщины-южанки. Райза утверждала, что женщина никому не сделала ничего плохого, не оскорбила никого из солдат и не участвовала в войне. Для разрешения спора вызвали полковника, который приказал офицеру освободить помещение. Тот затаил злобу на Райзу, хотя и попытался довольно вежливо объяснить ей, что такие разбирательства не помогут их общему делу. В то же время пожилая дама, которой вернули жилье, тоже выказала недовольство. Ее оскорбило то, что Райза вступилась за нее. Впрочем, она не преминула тут же вернуться в свой дом.Она ведь должна бы сейчас быть в Англии, напоминала себе Райза.И что тогда?.. А сейчас что? Долго ли еще она сможет скрывать беременность?Райза добавила несколько капель бренди в чашку с чаем. Сегодня ночью надо как следует выспаться, а завтра она решит, как быть дальше. Вот если бы она забеременела на несколько месяцев раньше, можно было бы договориться с Элайной, чтобы та сделала вид, будто родила двойню. Однако в глубине души Райза знала, что не смогла бы притворяться и разыгрывать комедию. Она с нетерпением ждала рождения ребенка и хотела быть ему хорошей матерью. Правда, мысль о том, как отнесутся окружающие к незамужней матери и ее незаконнорожденному ребенку, вызвала у нее озноб. Уж лучше брак с хорошим другом, под давлением обстоятельств. Отец ее ребенка собирается жениться на другой, так что нет смысла ставить его в известность о ее положении.Сломленная усталостью последних дней и тяжелыми мыслями, убаюканная потрескиванием поленьев, догоравших в камине, она наконец заснула крепким глубоким сном.Увы, спать ей пришлось недолго. Она не успела даже вскрикнуть: чья-то рука зажала ей рот. Чье-то тяжелое тело едва не раздавило ее. Ей показалось, что сердце сейчас разорвется от страха, и в этот момент она почувствовала знакомый мужской запах, услышала шепот Джерома:– Не надо кричать. Это я.Он отпустил ее, встал, обошел вокруг кровати и теперь стоял рядом, пристально глядя на нее в красных отблесках пламени камина. Без рубашки, босиком, в мокрых бриджах. Темные волосы спадают на плечи, лицо словно застыло, лишь глаза сверкают голубым огнем.– Кричать, конечно, надо, и я круглая дура, что не делаю этого. Ты меня похитил, обесчестил, напал на корабль, на котором я плыла. А теперь забрался ко мне в спальню… в городе, захваченном янки. Знаешь, ты такой активный враг, что мне это начинает надоедать… – Она замолчала и едва не задохнулась – он сдернул с нее покрывало. Вне себя от возмущения, она села на кровати. – Знаете, Маккензи, я ведь и в самом деле закричу. До сих пор я вас щадила только из уважения к вашей семье, но теперь…– Вставай.– Что такое?! Идиот! Ты разве не знаешь, что янки держат Сент-Августин под неусыпным контролем! Здесь ты не имеешь права мне приказывать.Не слушая, он поднял ее с постели и поставил на ноги. Глаза жадно шарили по ее телу.– Капитан Маккензи, выйдите из моей комнаты, из моего дома. Я предупреждаю вас…Она снова не договорила. Он одним рывком приподнял ее белую ночную сорочку и стянул через голову. Теперь она стояла перед ним совершенно обнаженная, пытаясь отобрать сорочку.– Прекрати! Я тебе не позволю! Я действительно закричу! Он поднял ее и снова положил на кровать. Однако не набросился в порыве страсти, а сел рядом и стал осторожно ощупывать округлившийся живот и увеличившиеся набухшие груди.– Перестань, – прошептала она, пытаясь отбросить его руки.В этот момент их взгляды встретились. Райза не увидела в его пылающих голубых глазах и намека на прежнюю страсть. Лишь с трудом сдерживаемую ярость, от которой у нее все внутри похолодело.– Ну ты и наглец!Она чувствовала, что ее трясет.– Так вот почему ты так старалась меня избегать там, на корабле.– Капитан, если вы забыли, я вам напомню. На корабле вы были слишком заняты унижением своих врагов.– Ни капитана Бриггса, ни лейтенанта Вэйлона унижать не было смысла. Они сами себя достаточно унизили. Мне, конечно, повезло, что они оказались такими никудышными моряками и что их так легко удалось победить. Особенно если учесть, что вы собрались в Англию с моим ребенком.Против воли Райза сразу ощетинилась. Сейчас для нее не имело никакого значения, что вся история о предполагаемом замужестве выдумана с начала до конца.– Вы… вы не имеете никакого права здесь находиться. Вы ведь не можете быть уверены, что это ваш ребенок.– Думаю, что могу.Райза с трудом сглотнула. Ей бы эту завидную уверенность в себе, эту великолепную надменность. Хотя бы на короткий миг…Но ведь она у нее есть, эта уверенность. А если нет, значит, сейчас появится. В конце концов, она дочь боевого генерала.Райза выпрямилась, чувствуя, как холодок пробежал по обнаженной коже. Взглянула ему прямо в глаза:– Не имело никакого смысла ставить вас в известность о моем положении. Вы ведь все равно ничего не смогли бы сделать. Да я вас ни в чем и не виню…– Ах, как великодушно!Его тон выводил ее из себя. Так же как и этот взгляд.– Послушай… идет война…– Это верно. Идет война. Каждый день льется кровь, появляются убитые, изувеченные. Поэтому я тем более не могу простить, что ты собиралась лишить меня этого нового существа… новой жизни.– Я же не знала, что ты подумаешь…– И даже не потрудилась выяснить!– Мы с тобой враги. К тому же ты обручен с другой. Нельзя забывать и о мисс Томпсон.– Не беспокойся. Я ни о чем не забываю. Включая и то, что теперь тебя нельзя отстегать девятихвостой плеткой: это может повредить ребенку.– Как ты уверен в собственной непогрешимости! Какое право ты имеешь так со мной говорить!– Какое я имею право?! – Глаза его угрожающе сузились. – Ты ведь знала! Во время нашей встречи в Виргинии ты уже знала! И ничего мне не сказала!– Наша встреча была слишком краткой.– Не настолько краткой, чтобы не хватило времени упомянуть о нашем будущем ребенке.– Для чего?– Вставай!Он поднялся сам, взял ее за руки.– Зачем? Что ты собираешься делать?– Жениться на тебе.– Что?!– Обвенчаться с тобой, любовь моя. Именно для этого я здесь.– Прямо здесь?! Сейчас?!– Нет, в гостиной, через несколько минут. – Он оставил ее. Открыл шкаф. – Конечно, ничего шикарного не надо. Тем более что я одет не совсем так, как подобает для такого случая. Но знаешь, добираться вплавь в вечернем костюме не совсем удобно. Вот… это, кажется, тебе подойдет.Он повернулся к ней с белым летним платьем из хлопка, подходящим разве что для дневного пикника. Бросил ей. Райза инстинктивно подхватила платье.– Никаких корсетов, ни сейчас, ни в ближайшем будущем. И Брент, и Джулиан считают варварством со стороны женщин скрывать беременность, затягиваясь корсетом. Так можно изуродовать младенца. Да одевайся же, черт побери!Слезы обожгли ей глаза. Он, конечно, напугал ее до смерти и вообще ведет себя в высшей степени нагло… Но до чего же она рада его видеть! И потом, чего она могла от него ожидать? Объяснения в любви на коленях? От человека, обрученного с другой женщиной?Она покачала головой:– Я не могу выйти за тебя замуж.– Не можешь?– Ты мятежник.– Вот как? Я мятежник?Райзу испугала его неприкрытая враждебность. Она почувствовала настоящую боль. И решила ответить тем же.– Да. Ты мятежник. И что еще хуже, – произнесла она с демонстративным презрением, – в твоих жилах течет индейская кровь. Ты дикарь. Ты самый жестокий человек, какого я когда-либо знала. Я не могу выйти за тебя замуж.В одно мгновение он приблизился к ней, схватил за руки, рванул к себе с такой силой, что голова ее откинулась назад, и она, сама того не желая, встретилась с ним взглядом. В его глазах пылала бешеная ярость.– Мне бы следовало отхлестать вас до крови, мисс Мэджи. Предупреждаю, искушение очень велико, так что поостерегитесь, не заводите меня слишком далеко. Как бы потом не пожалеть! А сейчас вы со мной обвенчаетесь. Потому что вас никто ни к чему не принуждал. Вы несете за этого ребенка такую же ответственность, как и я. Со своими прежними обязательствами я сам разберусь, это не ваша забота. Надевайте это платье. Вы станете моей женой! Я не позволю, чтобы мой ребенок родился незаконнорожденным. И никакого другого мужчину он своим отцом называть не будет. А теперь… быстро! Пора идти.Райза вырвалась из его рук.– Вы мерзавец! Глаза его сузились.– Можете называть меня как хотите. Все равно вы станете моей женой. Одевайтесь!Он вышел из комнаты.Ее так трясло, что она с трудом надела платье. И сделала это не потому, что он так приказал. Нет, она тоже приняла решение.Он прав в том, что касается ребенка. Возможно, после войны мир станет другим, однако незаконнорожденного ребенка все равно ожидает печальная участь. В этом Райза не сомневалась. Младенец ни в чем не виноват. Она обязана дать ему все, что только можно.Она еще на несколько секунд задержалась, расчесывая волосы. Джером пришел за ней, уже в ботинках и элегантном форменном кителе морского офицера, с жестким застывшим лицом. Окинул ее внимательным взглядом:– Я вижу, вы согласились с моими доводами.– Да, я согласна.Как глупо… Она чувствовала непреодолимое желание разрыдаться и в то же время твердо знала, что этого делать нельзя. Он держится так натянуто, так враждебно. Стать женой, не вызывающей ничего, кроме презрения?.. Нет, этого она не вынесет после того, что между ними было. После той дикой необузданной страсти и непреодолимого влечения. Возможно ли, чтобы страсть, вспыхнув слишком ярко и сгорев слишком быстро, сожгла все другие чувства?Райза направилась к двери. Потом внезапно обернулась к нему с враждебностью, не уступавшей его собственной.– Да, я согласна, но только ради ребенка. Я не потерплю подобного высокомерия с вашей стороны. Знайте, я презираю все, что вы отстаиваете. Я произнесу брачный обет, если вам это так необходимо. Но предупреждаю вас, капитан Маккензи, держитесь от меня подальше. Вы поняли? Даже не приближайтесь ко мне. Вам ясно?Он приподнял брови. Подошел к ней ближе, окинул ее холодным оценивающим взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39