Возбуждение и влечение к Степану, смешанные с тревогой, не давали нервам успокоиться. Стоит ли верить его любезным словам? В конце концов, ей и в голову никогда не приходило, что князь пойдет с ней пешком домой после дебюта. Может, она не так уж сильно отличается от матери? Фэнси окончательно упала духом. Но стоит ли переживать? Один вечер не изменит ее жизнь.
Дорога от оперного театра до Сохо-сквер отнимала по прямой двадцать минут или чуть больше. В конце Боу-стрит Степан и Фэнси свернули налево, прошли мимо Ковент-Гардена и направились на север по Черинг-Кросс-роуд.
Народу вокруг становилась все меньше, и наконец улицы совсем опустели. Ночную тишину нарушал только грохот кареты князя и стук лошадиных копыт.
– Я понятия не имел, какую красоту пропускаю, когда езжу в карете. – Степан посмотрел на небо. – Например, вот этот лунный серп.
Улыбка тронула губы Фэнси.
– Это луна мисс Гигглз.
– Не понимаю?
– В форме банана. Мисс Гигглз – обезьянка нашей примадонны. У нее есть свой фокус – она показывает «я не слышу, не вижу и не говорю злых вещей». И не любит Таннера.
В глазах князя заблестели смешинки.
– Это вам сама мисс Гигглз сказала?
Фэнси покачала головой.
– Она сказала это Блейз.
Степан рассмеялся.
– Расскажите мне про вашу семью. Вы живете с матерью?
– Нет.
– Просто «нет»?
Фэнси вздохнула. Похоже, князь не успокоится, пока не услышит историю всей ее жизни.
– Мама умерла пять лет назад, а няня Смадж – прошлой зимой.
– А кто такая няня Смадж?
– Мой отец… в смысле человек, который меня зачал… послал няню Смадж помогать, когда мама вынашивала меня, – сказала она. – Вся мамина семья погибла во время террора.
– Так вы с сестрами живете одни? – В его голосе звучало удивление.
– У нас есть сторожевой пес.
Князь обнял ее за плечи и слегка притянул к себе, продолжая шагать вперед.
– Вы знаете, кто ваш отец?
Фэнси уклончиво улыбнулась.
– Вы что, и впрямь решили вызвать его на дуэль?
Степан улыбнулся в ответ.
– Вызову, если это доставит вам удовольствие.
– Его уже никто не помнит, а я не собираюсь произносить это имя. Он перестал к нам приходить после рождения Рейвен. Интересно… – Фэнси поколебалась, но все же спросила: – Как по-вашему, если бы мы родились мальчиками, все могло быть по-другому?
– Произвести на свет сыновей – цель большинства мужчин, в особенности аристократов, – ответил Степан, – но я бы предпочел дом, полный девочек, чтобы их баловать. Маленькие девочки куда чудеснее, чем эти единороги.
Такая сентиментальность удивила Фэнси. До сих пор она не сомневалась, что все богатые джентльмены хотят сыновей.
– Я просто обожаю их чаепития.
Фэнси вскинула на него глаза.
– Чаепития?
Степан кивнул.
– Один раз в неделю я забираю с собой дочерей Михаила и Виктора и еду с ними на чаепитие к дочерям Рудольфа. Эти сплетницы, которым еще нет и десяти, меня очень забавляют.
Удивиться сильнее Фэнси не могла.
– Вы каждую неделю ходите на чаепития к маленьким девочкам?
Степан изогнул бровь.
– Вас это удивляет?
– Но согласитесь, что участие в детских чаепитиях вряд ли согласуется с вашей репутацией покорителя женских сердец.
– А что вы знаете о моей репутации?
– Не много.
– Хотите узнать обо мне побольше?
– Нет.
Он промолчал.
Чувствуя, что снова ляпнула грубость, Фэнси остановилась и повернулась к Степану.
– Прошу прошения, – сказала она. – Я действительно хочу узнать о вас побольше.
Князь одним пальцем приподнял ее подбородок, наклонился и легонько поцеловал в губы.
– Завтра за ужином я вам все расскажу. Исповедуюсь. – Он повел рукой вокруг: – Мы добрались до Сохо-сквер.
Резиденция сестер Фламбо представляла собой трехэтажное здание из красного кирпича с тремя ступеньками, ведущими к дверному проему в виде арки. Входная дверь, обращенная на север, была выкрашена в яркий синий цвет с белой окантовкой.
– Дверь красила София, – пояснила Фэнси. – Синий цвет, обращенный на север, приносит в дом удачу. Так всегда говорила няня Смадж.
Князь развеселился.
– А двери, обращенные на юг?
– Для них самый подходящий цвет – красный. – Фэнси на какую-то долю секунды замялась, вдруг встревожившись, не сочтет ли князь их дом неподобающим. Эти разные краски не признак ли дурного тона?
– Фэнси! – К ним почти бегом направлялся молодой мужчина лет двадцати пяти ростом со Степана.
– Алекс! – Фэнси радостно рассмеялась, когда мужчина обнял ее.
Степан ощутил непривычный укол ревности. Он понятия не имел, кто это такой, но уже терпеть не мог незнакомца.
– Ваша светлость, позвольте представить вам Александра Боулда, – произнесла Фэнси. – Алекс, познакомься с князем Степаном Казановым.
Степан неохотно взглянул на мужчину. Александр ответил ему столь же холодным взглядом. Ни один не подал другому руки.
Похоже, Александр Боулд был недоволен.
– Не слишком ли быстро ты забыла свою клятву? Всего за один вечер. Или хочешь закончить, как твоя мать?
От этого упрека Фэнси напряглась.
– Я ничего не забыла.
– Я забочусь только о твоем благе!
– Я это ценю.
– О какой клятве идет речь? – спросил Степан.
– Фэнси поклялась, что не будет иметь ничего общего с мужчинами вроде вас, – ответил вместо девушки Александр.
Степан прищурился.
– Вы ровным счетом ничего обо мне не знаете.
– Знаем мы таких, как вы.
– Довольно! – Фэнси показала на дверь. – Прошу вас, зайдемте в дом.
Александр пошел первым. То, что он так хорошо знает этот дом, неприятно удивило Степана. Войдя в холл, князь задержался, чтобы прикрыть дверь.
На него прыгнул огромный пес, застав его врасплох и пригвоздив к двери. Встав на задние лапы, мастиф начал лизать лицо Степана, заставив того рассмеяться.
– Сидеть! – приказала Фэнси строгим голосом. Пятнистый мастиф с мордой, словно одетой в черную маску, повиновался моментально. Он ухмылялся, глядя на Степана, а его длинный хвост мотался по полированному деревянному полу из стороны в сторону.
– И вы называете этого большого младенца сторожевой собакой? – осведомился Степан. – Он что, убивает незваных гостей своей добротой?
– Паддлз защищает нас, если чувствует необходимость.
– Похоже, я Паддлзу понравился. А откуда у него такая кличка?
Фэнси кинула на него язвительный взгляд. Степан усмехнулся:
– Придется воспользоваться своим воображением.
– Вот уж не думала, что у аристократов бывает воображение. – Фэнси наградила его иронической улыбкой.
Степан пошел вслед за ней по коридору в сторону, откуда доносились женские голоса.
– А что за отношения у вас с Александром Боулдом?
Фэнси резко остановилась и повернулась к нему.
– А это не ваше дело.
– Наверное, считаете его своим другом, – предположил Степан, – а вот он надеется на большее. Потому и на меня глядит волком.
Кухня оказалась просторной и привлекательной. Шкафы и развешанные по стенам полки были сделаны из цельного дуба, а пол покрыт зеленой керамической плиткой. Основное внимание привлекал к себе стол с мраморной столешницей, стоявший на огромных железных ножках, которые заканчивались львиными лапами.
– Какой необычный!
– Отец купил этот стол для мамы. – Фэнси пошла дальше, в столовую.
Степан отметил, что мебель в доме дорогая. На столе, уставленном фарфоровыми тарелками, чашками, блюдцами и хрустальными бокалами, лежала тонкая льняная скатерть, а в центре стола помещался французский канделябр из позолоченной бронзы. На одной стене висело зеркало над камином, на другой – полка из песчаника. В углу стояли французские доспехи, а рядом буфет.
За открытыми стеклянными створчатыми дверями располагалась семейная гостиная. Удобные на вид диваны, кушетка и обюссонский ковер дополняли светло-голубые стены и большое зеркало в белой раме.
Сестры Фламбо не терпят лишений из-за отсутствия отца, решил Степан. Безымянный аристократ был весьма щедр, обеспечив дочерей материально.
– Я могу тебе помочь, – говорила в это время Рейвен, самая младшая из сестер. Александр Боулд взъерошил ей волосы.
– Слушай, девочка, убийства раскрывают при помощи расследований, а не фокусов-покусов.
Фэнси протянула Степану бокал с вином.
– Александр работает с констеблем Амадеусом Блэком. Вы о нем слышали?
– Весь Лондон знает этого констебля. – Степан посмотрел на Александра: – Наверное, вы скоро арестуете убийцу «с лепестками роз»?
Александр покачал головой.
– Он охотится на певиц, танцовщиц и актрис. Разумеется, только на красивых.
– Это может быть и она, – предположила Рейвен, заставив остальных улыбнуться. – Она может завидовать красоте, которой лишена. Разве не это называется мотивом?
– Обычно женщины не убивают столь хладнокровно, – объяснил ей Александр. – Хороший следователь сначала исключает возможное, а потом обращает свое внимание на вероятное.
– А как он их убивает? – спросила Фэнси.
– Этого мы еще не выяснили, – ответил Александр. – Но после убийства он рассекает им щеку.
– А откуда вы знаете, что разрезы сделаны посмертно? – спросил Степан.
– Когда человек умирает, кровь у него сворачивается, – пояснил Александр. – Разрезы на лицах бескровны.
– Леди, я призываю вас к исключительной осторожности до тех пор, пока это чудовище не поймано. – Степан поставил бокал на стол и обернулся к Фэнси. – Мне пора. – Он взглянул на Александра. – И вам тоже, Боулд.
Степан кивнул сестрам и направился в холл, крикнув через плечо:
– Идемте же, Боулд!
Мужчины шли по холлу и вдруг услышали звон бьющегося хрусталя. Степан оглянулся на столовую.
– Ой! – воскликнул кто-то из сестер.
– Ты должна сдерживать свой гнев, – сказала Фэнси. – У нас скоро не останется бокалов.
За Степаном закрылась входная дверь.
– Кто назначил вас их охранником? – накинулся на него Александр. – Фэнси не даст вам того, чего вы хотите.
Степан посмотрел на соперника.
– Откуда вам знать, чего я хочу.
– Вы намерены жениться на ней?
– Мои намерения – не ваше дело.
– Если вы ее обидите, – пригрозил Боулд, – я разорву вас на кусочки и скормлю ваши кости Паддлзу.
– Я намерен дожить до преклонных лет. – Степан предпочел игнорировать вспыльчивый выпад молодого человека и направился к карете. Только спросил: – Вас подбросить куда-нибудь?
– Нет, благодарю, ваша светлость. – Александр самодовольно улыбнулся. – Я живу в соседнем доме.
«Ну и черт с тобой», – подумал Степан и сел в карету.
– Но ведь ты не попадешь в меня, нет?
– Нет.
– Ты уверена?
– Нет.
Фэнси и Белл стояли в маленьком садике позади своего дома на Сохо-сквер утром следующего дня. День был редкий для весны – ясное небо, теплое солнце и легкий ветерок; настоящий соблазн для измученных за зиму растений. Неунывающая желтая форзиция весело кивала своим давним подружкам, пурпурным и золотым фиалкам, как всегда, застенчиво прятавшимся в тени старого дуба.
– Держи мишень ровно на вытянутой руке. Руку отведи в сторону.
Белл нервно взглянула на Фэнси и протянула в сторону руку с листком бумаги величиной в два квадратных дюйма.
Встав в десяти футах от сестры, Фэнси вытащила из одного кармана белый мраморный шарик, а из другого – рогатку, крепко сжала ее, положила шарик на резинку и прицелилась.
Бах! Фэнси выстрелила.
– Прямо в яблочко! – облегченно рассмеялась Белл.
– Я отойду еще на пять шагов и выстрелю оттуда.
Белл шагнула к ней:
– Я отказываюсь искушать судьбу и снова держать мишень.
Фэнси изобразила на лице обиду.
– Ты мне не доверяешь?
– Я вышла, чтобы поработать в саду, а не участвовать в твоей стрельбе по мишеням. Тебе, сестрица, следовало бы самой поучиться садоводству. Чтобы расслабляться хотя бы…
Фэнси прикоснулась к плечу сестры.
– Лучше расскажи мне, как избавиться от князя, не оскорбляя его.
Белл улыбнулась:
– Дай человеку шанс.
– Шанс для чего? – парировала Фэнси. – Ты же не думаешь, что у него честные намерения? Что он предложит мне руку и сердце?
Сестра пожала плечами:
– Никогда не знаешь, что задумала судьба.
– Я знаю, чего судьба не задумывала, – отрезала Фэнси. – Жизнь не похожа на старую сказку о короле и нищенке.
– В воскресенье Каспер везет меня знакомиться со своей матерью, – сказала Белл. – Если в обществе могут принять меня, то смогут и тебя. Почему нет?
– Я знаю, что ты любишь барона Уингейта, но… – Фэнси не смогла скрыть тревожные мысли. – Я бы не доверила ему свое сердце. Вспомни маму и ее боль…
– Каспер любит меня, – возразила Белл. – И официальное представление его матери – первый шаг к женитьбе. Разве не так?
– Ну, раз ты так считаешь…
– Я так считаю. Мама любила мужчину, который не мог на ней жениться.
Фэнси не хотела спорить. Она чувствовала, что Каспер Уингейт не тот человек, кто составит счастье ее сестры. И надеялась только, что это не очень сильно ее ранит. Как мать…
Ни одна из сестер не понимала до конца, как сильно страдала их мама. Да и как им было понять ее? Их вырастила няня Смадж, всячески ограждая от маминой душевной боли.
Фэнси помнила все то, чего не могли помнить остальные, – радость и терзания, счастье и горе. Душевные муки – и мамины, и ее собственные – преследовали Фэнси тихими ночными часами.
Она так часто просыпалась, разбуженная мамиными рыданиями! Несколько раз она вставала и шла в спальню к маме, но стоило ей открыть дверь, и рыдания прекращались, а в комнате было пусто.
Нет, Габриэль Фламбо вряд ли покоилась в мире, и Фэнси не хотела страдать от такой же судьбы.
– Сестры, вы только посмотрите!
Фэнси и Белл обернулись. К ним через садик спешила Блейз, сжимая в руках газету.
– Тут пишут о тебе! – Белл протянула им номер «Таймс».
«ОЧАРОВАНИЕ ЛОНДОНА» – так звучало название рецензии, набранное жирным черным шрифтом. Репортер написал целую статью про дебют Фэнси Фламбо.
Мисс Фэнси Фламбо затмила всех, даже примадонну, во время своего дебюта в Королевском оперном театре. Бог благословил ее дивным голосом, и маленькая певица продемонстрировала невероятный талант и многогранность, без малейших усилий переходя из одного музыкального звукоряда в другой. Ее высокие ноты и превосходный диапазон просто ошеломили всех, а сила чувств потрясла зрителей. Вряд ли в театре осталась хоть одна пара неувлажнившихся глаз.
Дочь эмигрантки из Франции и, как утверждают слухи, хорошо известного английского аристократа, мисс Фламбо завоевала сердца лондонской элиты, что подтверждается случившимся после представления. Джентльмены выстроили свои кареты по обеим сторонам Боу-стрит в надежде, что им окажут честь и они смогут сопроводить дебютантку домой. Однако некий русский князь, один из самых завидных женихов высшего общества, разочаровал всех, выйдя из театра с очаровательной певицей, державшей его под руку.
Ваш репортер будет и дальше следить за развитием этой связи, дожидаясь новостей.
Фэнси уставилась на заметку, возмущенная наглостью репортера. Как смеет этот человек писать о ее личной жизни? Она ожидала рецензии на свое выступление, а не домыслов о своей личной жизни. Неужели газеты писали сплетни о любовной связи ее матери и отца? Как ее мать справлялась с назойливой публикой? Может, именно поэтому она и ушла из театра? Неужели и она, Фэнси, обречена идти по той же дорожке?
Но ведь не все оперные певицы становились любовницами, и Пэтрис Таннер – хороший тому пример. Эта женщина четырежды была замужем и похоронила трех мужей.
– Ты выглядишь не слишком довольной, – заметила Белл.
– Стать поводом для сплетен не самая приятная перспектива.
– Фэнси!
Ну что еще? Фэнси обернулась к дому, где стояла ее младшая сестра.
Рейвен поманила ее:
– Тебя ждет посыльный от князя.
В холле стоял мужчина средних лет, одетый в ливрею лакея. Он протянул Фэнси длинный тонкий сверток.
– Подарок от его светлости князя Степана Казанова.
Фэнси взглянула на сверток, а потом на посыльного.
– Спасибо, мистер?..
Лакей сильно удивился.
– Милтон.
– Ты что, не хочешь взглянуть на подарок? – спросила Белл, как только посыльный ушел.
Фэнси развязала ленточку и развернула сверток. Внутри лежала единственная белая роза и записка.
– «Ваши прекрасные глаза посрамили бы и мои персидские фиалки», – вслух прочитала она.
Все шесть сестер вздохнули. Одна из них сказала:
– Как романтично! Как в сказке.
– Сказки не сбываются. – Фэнси возвела глаза к небу, но, несмотря на весь свой скептицизм, не выдержала и поднесла розу к лицу, вдыхая ее чувственный аромат.
Этот русский – романтик. Или распутник, знающий, как убедить женщину лечь с ним в постель. Только аристократ может позволить себе купить розу в это время года.
Ее губы тронула едва заметная улыбка. Романтик или распутник? Его поведение сегодня вечером покажет, кто он такой.
Тут Фэнси обратила внимание на довольные улыбки сестер. Ничего, она отлично знает, как их стереть.
– Кто из вас подержит мне мишень?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29