Жить в браке придется долго, Александр. Если ты сделаешь неправильный выбор, страдать будешь сам.
– Женевьева Стовер – это правильный выбор, – решительно заявил Александр. В голове тут же возникли мысли о черноволосой колдунье с загадочными глазами, но он постарался хотя бы на время отогнать их.
– Сходи завтра на Бонд-стрит, – сказал дед. – Купи себе приличную одежду.
– А что, моя так уж плоха?
Дед стукнул тростью по полу.
– Твоя одежда вполне подходит для расследования убийств, но не для приличного общества.
Александр наклонил голову.
– Замечание принято, сэр.
– Хм… пожалуй, тебе пора согласиться с тем, что ты многого не знаешь, – пробурчал дед. – А теперь расскажи мне, как продвигается расследование.
– Вам интересно?
– А с чего бы я иначе стал спрашивать?
Александр улыбнулся старику:
– Из вас получился бы настоящий преступник.
– Это еще почему?
– У вас привычка отвечать вопросом на вопрос, – пояснил Александр. – Мы никогда не смогли бы обхитрить вас и добиться признания.
На губах деда появился намек на улыбку, но только на мгновение.
– Если бы я не нуждался в этой трости, мог бы начать преступную жизнь.
– Кстати, о преступлениях, – сказал Александр. – Я пришел сюда с Милл-Бэнк, недалеко от моста Воксхолл-Бридж. Мы нашли там тело, усыпанное лепестками роз. Мы считаем, что это муж решил избавиться от своей жены, но свалить вину на убийцу «с лепестками роз».
– Он сознался?
Александр покачал головой.
– Но констебль Блэк без труда справится с допросом этого типа.
– На этой неделе граф и графиня Уинчестер дают бал, – сказал дед. – Я хочу, чтобы ты пошел на него со мной.
– С удовольствием. – Александр встал, собираясь уходить.
– Могу я спросить, почему ты передумал и решил принять наследство?
Александр посмотрел на деда и увидел одинокого старика, много лет прожившего с угрызениями совести.
– Констебль Блэк посоветовал мне помириться с вами.
Дед склонил голову.
– Я благодарен ему за вмешательство.
– Увидимся завтра, после того как я схожу на Бонд-стрит.
Дед прищурился.
– Прекрати меня жалеть. Я этого терпеть не могу.
Александр холодно посмотрел на старика:
– Почему это я должен жалеть никчемного сукина сына, так обидевшего моего отца?
Старик широко улыбнулся:
– Ты напоминаешь мне меня самого.
Александр улыбнулся в ответ.
– Если вы еще раз так оскорбите меня, я отрекусь от вас.
Дед откинул голову и громко расхохотался.
В полночь, когда все давно спали, Фэнси размышляла. Она ошибалась в князе. Верно, Степан не самый ответственный мужчина в Англии. Он до сих пор не нашел себе достойного занятия, зато комплименты женщинам срываются с его уст очень легко.
Но князь вовсе не вельможный распутник, каким был ее собственный отец. Он любит женщин; его комплименты рассчитаны на то, чтобы каждая женщина почувствовала себя особенной – будь то герцогиня или горничная. Он каждую неделю выкраивает время на чаепитие с племянницами, а это говорит о его нежной, любящей натуре. От его сыновьей любви к матери сжимается сердце.
Фэнси выглянула в окно. На черном бархатном небе сияла полная луна, заливая мир светом и укутывая тенями. Там, вдали, домик на дереве ждал, когда к нему вернутся дети.
Комнату заполнил запах корицы. Фэнси знала – это няня рядом, чтобы охранять ее; ей снова вспомнились нянины слова: «Слушайся разума, дитя, но следуй за своим сердцем».
Разум предостерегал ее, советовал держаться подальше от князя, чтобы не превратиться в такую, как мать. Сердце требовало, чтобы она бросилась к нему в объятия и доверилась его любви.
Одно Фэнси знала точно. Она не хочет умереть, не познав любви.
Решится ли она пробраться в его спальню? Или лучше подождать до утра и сказать ему…
Сказать что? Что она его любит? Что надеется на его любовь? Хочет того, от чего отказалась раньше, – места в его постели?
Фэнси смотрела в окно, не в силах принять решение. Она последует за своим сердцем, но какой путь ее сердце должно выбрать?
И тут она его увидела. Князь, одетый только в бриджи, неторопливо шел к домику на дереве.
Фэнси смотрела, как он поднялся по извилистой лестнице и исчез внутри. Желание любви истомило ее душу и тело.
В одной ночной рубашке Фэнси, босая, прошла через всю комнату и выскользнула за дверь. Луна, светившая в окна, освещала ей путь к лестнице.
Фэнси добралась до входной двери, никого не потревожив. Лунный свет заливал все вокруг, освещая ей путь. Фэнси приподняла подол ночной рубашки и помчалась через лужайку прямо к извилистой деревянной лестнице у большого дуба.
Остановившись на мгновение, девушка сделала глубокий вдох и стала подниматься вверх по лестнице. Добравшись до верха, она вошла в домик на дереве – и замерла.
Князь стоял к ней спиной. Она залюбовалась видом его обнаженной спины. Широкие плечи. Сильные мускулы. Узкая талия. Узкие бедра.
– Степан?
Он резко обернулся. Господи, его обнаженная грудь, поросшая густыми темными волосами, еще красивее, чем спина!
– Что вы здесь делаете в такой час?
– Я… я… – Фэнси облизнула губы. – А что вы здесь делаете в такой час?
– Пытаюсь избежать соблазна, – произнес Степан, – но он следует за мной.
Фэнси уловила в его голосе иронию. Собрав всю свою храбрость, она сделала несколько шагов и подошла к Степану почти вплотную.
– Вы меня любите?
Глава 14
Ее вопрос удивил князя.
– А вы хотите, чтобы я вас любил?
– Да.
Степана пронзило предвкушение счастья.
– Почему?
– Потому что я люблю вас.
Она его любит. Она принадлежит ему. Он добился ее любви!
Степан провел ладонями по ее обнаженным рукам.
– Я люблю вас больше жизни.
Вместо ответа Фэнси скользнула руками по его обнаженной груди и обняла за шею.
– Поцелуй меня, – выдохнула она.
Степан наклонил голову и прильнул к ее губам. Мягкий аромат розы смешивался с чувственным пряным запахом, обещая любовь, искушая его чувства.
Поцелуй был долгим и томительным. Его язык ласкал ее губы. Они приоткрылись, впуская его, и язык погрузился в сладость ее рта. Фэнси затрепетала, ее язык сплелся с языком князя в чувственном танце. Она прижалась к нему. Груди ее налились и потяжелели, а соски напряглись от желания.
Его руки обнимали ее; одной ладонью он придерживал голову Фэнси, вторая лежала на ягодицах, прикрытых всего лишь прозрачной ночной рубашкой.
Степан и не предполагал, что женщина может быть такой сладкой. Она невинна, и он не хочет ее пугать.
– Ты согласна заняться со мной любовью? – Степан всматривался в завораживающе очаровательное лицо, мечтая о согласии.
Фэнси посмотрела на него фиалковыми глазами.
– Я думала, мы уже занимаемся любовью.
– Это не все, – прошептал он. – Это далеко не все, принцесса.
– Я хочу всей твоей любви, мой князь.
Его губы прильнули к ее рту в медленном поцелуе, от которого воспаряла душа. Один поцелуй перешел в другой. И в третий…
Оторвавшись от ее губ, Степан шагнул назад и положил руки ей на плечи.
– Ты уверена, что хочешь этого?
Полная луна заливала светом ее лицо, отражавшее всю ее любовь к нему.
– Уверена.
– Если принадлежать князю, то это навсегда, – предупредил он.
– Я хочу тебя. Хватит терять зря время.
Степан улыбнулся. Если его певчая птичка принимает решение, никто не может ее переубедить.
Он спустил вниз бретельки ее ночной рубашки, и она упала к ногам Фэнси. При виде ее красоты у него перехватило дыхание. Он неторопливо провел руками вниз по ее телу – по груди, талии, бедрам. Округлые бедра, предназначенные для того, чтобы вынашивать его детей. Руки заскользили вверх по этой шелковистой коже. Большими пальцами он начал дразнить ее соски, и они напряглись и затвердели.
В первый раз в жизни Фэнси ощущала мужские руки на своем теле, и ей это нравилось. Ей нравились сила и нежность его ладоней, скользивших по ее коже, наслаждавшихся ее шелковистостью. Когда Степан начал ласкать ее соски, Фен-си прерывисто задышала, а в потаенном местечке у нее между ног запульсировало.
– Раздень меня, – прошептал Степан.
– Ты хочешь, чтобы я?..
Степан услышал изумление в ее голосе.
– Спусти вниз мои бриджи и прикоснись ко мне.
– Где я должна к тебе прикоснуться? – шепнула Фэнси, начиная паниковать.
Степан не обратил внимания на ее тревогу.
– Там, где захочешь.
Фэнси взялась за пояс бриджей и потянула их вниз. Они упали к его ногам. Не прикасаясь к его достоинству, она провела кончиками пальцев по груди Степана, ощутив силу его мускулов. Прижавшись к нему, она потерлась грудью о густые черные волосы.
– Как приятно, – шепнула она. – Твои волосы щекочут мои соски.
– Почему ты не прикоснулась ко мне ниже пояса?
– Боюсь…
Князь не улыбнулся по поводу ее опасений. Он просто протянул ей руку.
– Пойдем в постель, и я исцелю твои страхи.
Фэнси заколебалась.
– Доверься мне, принцесса.
Фэнси вложила свою руку в его ладонь. Степан сомкнул пальцы и повлек девушку к постели.
Они лежали лицом друг к другу, прижимаясь телами. Фэнси обняла князя за шею; он ласкал ее изящную спину и округлые ягодицы.
Степан повернул Фэнси на спину и всмотрелся в ее лицо. Склонив голову, он начал дразнить языком ее губы и целовать уголки рта.
– Прекрасная певчая птичка, – пробормотал он.
Невесомыми поцелуями он покрывал ее щеки, виски, веки. Скользнув ниже, провел языком по хрупкой шее и услышал, как она мурлычет от удовольствия.
– И это еще не все, моя принцесса.
Степан поцеловал каждую ее грудь, потом сомкнул губы на одном соске, теребя пальцами другой, то и дело проводя большим пальцем по самому его кончику.
Обжигающее ощущение пронзило Фэнси от напрягшихся сосков к сокровенному бутончику страсти. Она прижала голову князя к груди и выгнулась под его губами.
– У тебя очень чувствительная грудь. – Сказав это, Степан провел рукой по ее трепещущему животу, а потом одним пальцем по увлажнившейся расщелине.
Фэнси ахнула – ощущение было совершенно новым и очень возбуждающим. Она и представить себе не могла такую восхитительную пытку.
Степан осторожно ввел палец внутрь, прошептав:
– Не спеши, принцесса.
Фэнси шевельнула бедрами, приспосабливаясь к движению его пальца.
Степан снова прильнул к ее губам, изливая в этом страстном поцелуе всю свою любовь.
– Сделать тебя моей, принцесса?
– Пожалуйста… – Ее шепот молил об этом, говорил, что она умрет без этого.
Степан раздвинул ее стройные ножки и встал между ними на колени. Приподняв ее ягодицы, он направил свое естество к ее сокровенному месту и ввел свое древко в это влажное тепло.
Почувствовав, что Фэнси напряглась, Степан замер и дал ей возможность привыкнуть к новому ощущению. Потом продвинулся еще чуть-чуть.
– Я люблю тебя, – прошептала Фэнси.
И тогда Степан нежно вошел в нее, преодолев покров девственности. Фэнси потрясенно ахнула, но вскоре успокоилась и приподняла бедра в безмолвном приглашении.
И тогда сильными толчками Степан превратил ее страсть в неистовое пламя. Она встречала эти толчки, крепко вцепившись в него, пока он усердно объезжал ее.
– Глубже, – задыхаясь, молила Фэнси.
– Вот так? – Два тела сливались в одно, толчки Степана становились все сильнее и резче. – И так?
Блаженство накрыло Фэнси неожиданно. Пульсирующие волны невероятного наслаждения захлестнули ее, и она закричала.
Толчки Степана делались все короче, быстрее, настойчивее. Вдруг он содрогнулся и излил в нее свое семя. Его стон наслаждения слился с криком Фэнси.
Степан первым вернулся на землю и скатился с Фэнси. Собираясь устроиться поуютнее, он попытался притянуть ее к себе, но Фэнси повернулась к нему спиной и залилась слезами.
– Что случилось? – Степан повернул ее к себе и крепко прижал к груди.
Фэнси рыдала, уткнувшись ему в грудь, и эти рыдания переворачивали его душу.
– Прости меня, принцесса. – Степан нежно гладил ее по спине, пытаясь успокоить. – Я не хотел делать тебе больно, но женщины испытывают боль, когда лишаются девственности.
При слове «девственность» Фэнси зарыдала еще горше.
– Т-ты н-не с-сделал м-мне б-больно!
Степан растерялся. Она что, плачет, потому что он не сделал ей больно? Или потому что лишилась девственности, которую не восстановишь?
– Почему ты плачешь, сердечко мое?
– Я превратилась в мою мать, – прорыдала Фэнси.
Степан с трудом удержался от смеха. Если он засмеется, она ему этого никогда не простит.
– Это вовсе не так. – Он сильнее прижал ее к себе. – Я люблю тебя, принцесса.
– Отец т-тоже г-говорил маме, что л-любит ее, – всхлипывала она.
– Твой отец и моей маме говорил, что любит ее.
Фэнси зарыдала громче.
Степан подавил смех. Его маленькая певчая птичка – женщина с железной волей, однако, вступив в интимные отношения, она перестала быть уверенной в себе и теперь плачет. Что ж, это только на руку его планам.
– Пока тебе еще рано называть себя матерью, – заверил ее Степан. – Я хочу на тебе жениться. А настоящей матерью ты станешь некоторое время спустя.
– Что? – Слезы прекратились.
Степан поцеловал ее в макушку, встал с постели и опустился на одно колено.
– Мисс Фламбо, вы окажете мне честь стать моей женой?
Фэнси ничего не ответила, молча глядя на него. На какой-то ужасный миг Степан испугался, что она ему откажет.
– Обещаю любить и почитать тебя каждый день нашей жизни, – уговаривал он. – И позволю тебе сбить рогаткой яблоко с моей головы.
Ее улыбка могла бы осветить весь остров.
– Да, ваша светлость, пожалуй, я выйду за вас замуж.
Степан поднес ее руку к губам.
– Что тебя подтолкнуло к этому решению – яблоко или моя любовь?
– И то, и другое.
Степан застонал и толкнул ее обратно на кровать. Нависая над Фэнси, он улыбнулся, наклонился и впился в ее губы долгим поцелуем.
Она должна забеременеть до того, как им придется возвращаться в Лондон. Узнав о будущем ребенке, его певчая птичка уже не передумает.
– Когда-нибудь в будущем, – произнес Степан, – ты будешь рассказывать нашим внукам про то, как я стоял перед тобой совсем нагой, предлагая руку и сердце.
Фэнси рассмеялась:
– Не думаю, что это прилично.
– Забудь о приличиях. – Степан притянул ее к себе и снова поцеловал. – Я хочу дюжину дочерей и одного сына.
– Тринадцать – несчастливое число.
– Хорошо, чертову дюжину дочерей, – поправился он. Фэнси провела шелковыми пальчиками по его небритой щеке.
– Вы одурачили весь Лондон, ваша светлость, а на самом деле никакой вы не распутник.
– Мне нравится поддерживать ложную репутацию. – Он повернул голову и поцеловал ее руку. – Распутники куда привлекательнее, чем женатые мужчины.
Степан сел и натянул бриджи. Потом поднял ночную рубашку и надел ее на Фэнси.
– Пойдем, принцесса. – Он встал и протянул ей руку. – Я хочу спать рядом с тобой в удобной постели, но обещаю вернуться в свою спальню до того, как кто-нибудь проснется.
Фэнси вложила свою руку в его и позволила князю поднять себя с кровати. Помявшись немного, она обернулась.
– Возьми одеяло, я смою с него кровь.
– Оставь, – сказал Степан, увлекая ее за собой к лестнице. – Утром кто-нибудь постирает его.
Щеки Фэнси запылали от смущения.
– Я не хочу, чтобы горничные увидели мою девственную кровь. Они ведь скорее всего еще сами девственницы.
– По утрам я тружусь в оранжерее, – сказал Степан. – Тогда и позабочусь об одеяле.
Проснувшись на следующее утро, Фэнси зевнула, потянулась и улыбнулась. Она думала только о князе. Еще до зари Степан поцеловал ее и ушел в свою спальню.
Встав с постели, Фэнси выглянула в окно. День опять был чудесный. В прекрасном настроении после предложения князя Фэнси оделась и сунула в карман рогатку. Спустившись вниз, в зимний сад, она налила себе чашку кофе.
– Ты любить яйцо? – спросил Борис. – Феликс приготовил вкусное яйцо для певчая птичка.
Фэнси помотала головой.
– Я подожду ленча. Где его светлость?
– Работать в цветочный дом.
Фэнси допила кофе, сунула в карман яблоко, вышла на улицу и, обогнув особняк, направилась в оранжерею.
Невероятная влажность чуть не сбила Фэнси с ног. В оранжерее сильно пахло цветами. Стоило ей увидеть обнаженную спину князя, как она замерла, восхищаясь его сильными мышцами, шевелившимися при каждом его движении. И тут Степан заговорил.
– Это не больно, – говорил он розовому кусту, отщипывая засохшие листья. – Разве ты не хочешь вырасти таким же большим, как вся твоя родня, и на следующее лето присоединиться к ним в саду?
Князь обращался с растениями так же нежно, как и с матерью, и с племянницами, и с ней самой.
– Степан?
Он обернулся. Фэнси отметила его теплую улыбку, но не могла отвести глаз от крепкой мужской груди. Она буквально плавилась от воспоминаний о прошлой ночи.
Фэнси пошла по проходу, вдоль которого стояли растения в горшках, и кинулась в объятия Степана. Обхватив его за шею, она приблизила к нему лицо и впилась в его губы жадным поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Женевьева Стовер – это правильный выбор, – решительно заявил Александр. В голове тут же возникли мысли о черноволосой колдунье с загадочными глазами, но он постарался хотя бы на время отогнать их.
– Сходи завтра на Бонд-стрит, – сказал дед. – Купи себе приличную одежду.
– А что, моя так уж плоха?
Дед стукнул тростью по полу.
– Твоя одежда вполне подходит для расследования убийств, но не для приличного общества.
Александр наклонил голову.
– Замечание принято, сэр.
– Хм… пожалуй, тебе пора согласиться с тем, что ты многого не знаешь, – пробурчал дед. – А теперь расскажи мне, как продвигается расследование.
– Вам интересно?
– А с чего бы я иначе стал спрашивать?
Александр улыбнулся старику:
– Из вас получился бы настоящий преступник.
– Это еще почему?
– У вас привычка отвечать вопросом на вопрос, – пояснил Александр. – Мы никогда не смогли бы обхитрить вас и добиться признания.
На губах деда появился намек на улыбку, но только на мгновение.
– Если бы я не нуждался в этой трости, мог бы начать преступную жизнь.
– Кстати, о преступлениях, – сказал Александр. – Я пришел сюда с Милл-Бэнк, недалеко от моста Воксхолл-Бридж. Мы нашли там тело, усыпанное лепестками роз. Мы считаем, что это муж решил избавиться от своей жены, но свалить вину на убийцу «с лепестками роз».
– Он сознался?
Александр покачал головой.
– Но констебль Блэк без труда справится с допросом этого типа.
– На этой неделе граф и графиня Уинчестер дают бал, – сказал дед. – Я хочу, чтобы ты пошел на него со мной.
– С удовольствием. – Александр встал, собираясь уходить.
– Могу я спросить, почему ты передумал и решил принять наследство?
Александр посмотрел на деда и увидел одинокого старика, много лет прожившего с угрызениями совести.
– Констебль Блэк посоветовал мне помириться с вами.
Дед склонил голову.
– Я благодарен ему за вмешательство.
– Увидимся завтра, после того как я схожу на Бонд-стрит.
Дед прищурился.
– Прекрати меня жалеть. Я этого терпеть не могу.
Александр холодно посмотрел на старика:
– Почему это я должен жалеть никчемного сукина сына, так обидевшего моего отца?
Старик широко улыбнулся:
– Ты напоминаешь мне меня самого.
Александр улыбнулся в ответ.
– Если вы еще раз так оскорбите меня, я отрекусь от вас.
Дед откинул голову и громко расхохотался.
В полночь, когда все давно спали, Фэнси размышляла. Она ошибалась в князе. Верно, Степан не самый ответственный мужчина в Англии. Он до сих пор не нашел себе достойного занятия, зато комплименты женщинам срываются с его уст очень легко.
Но князь вовсе не вельможный распутник, каким был ее собственный отец. Он любит женщин; его комплименты рассчитаны на то, чтобы каждая женщина почувствовала себя особенной – будь то герцогиня или горничная. Он каждую неделю выкраивает время на чаепитие с племянницами, а это говорит о его нежной, любящей натуре. От его сыновьей любви к матери сжимается сердце.
Фэнси выглянула в окно. На черном бархатном небе сияла полная луна, заливая мир светом и укутывая тенями. Там, вдали, домик на дереве ждал, когда к нему вернутся дети.
Комнату заполнил запах корицы. Фэнси знала – это няня рядом, чтобы охранять ее; ей снова вспомнились нянины слова: «Слушайся разума, дитя, но следуй за своим сердцем».
Разум предостерегал ее, советовал держаться подальше от князя, чтобы не превратиться в такую, как мать. Сердце требовало, чтобы она бросилась к нему в объятия и доверилась его любви.
Одно Фэнси знала точно. Она не хочет умереть, не познав любви.
Решится ли она пробраться в его спальню? Или лучше подождать до утра и сказать ему…
Сказать что? Что она его любит? Что надеется на его любовь? Хочет того, от чего отказалась раньше, – места в его постели?
Фэнси смотрела в окно, не в силах принять решение. Она последует за своим сердцем, но какой путь ее сердце должно выбрать?
И тут она его увидела. Князь, одетый только в бриджи, неторопливо шел к домику на дереве.
Фэнси смотрела, как он поднялся по извилистой лестнице и исчез внутри. Желание любви истомило ее душу и тело.
В одной ночной рубашке Фэнси, босая, прошла через всю комнату и выскользнула за дверь. Луна, светившая в окна, освещала ей путь к лестнице.
Фэнси добралась до входной двери, никого не потревожив. Лунный свет заливал все вокруг, освещая ей путь. Фэнси приподняла подол ночной рубашки и помчалась через лужайку прямо к извилистой деревянной лестнице у большого дуба.
Остановившись на мгновение, девушка сделала глубокий вдох и стала подниматься вверх по лестнице. Добравшись до верха, она вошла в домик на дереве – и замерла.
Князь стоял к ней спиной. Она залюбовалась видом его обнаженной спины. Широкие плечи. Сильные мускулы. Узкая талия. Узкие бедра.
– Степан?
Он резко обернулся. Господи, его обнаженная грудь, поросшая густыми темными волосами, еще красивее, чем спина!
– Что вы здесь делаете в такой час?
– Я… я… – Фэнси облизнула губы. – А что вы здесь делаете в такой час?
– Пытаюсь избежать соблазна, – произнес Степан, – но он следует за мной.
Фэнси уловила в его голосе иронию. Собрав всю свою храбрость, она сделала несколько шагов и подошла к Степану почти вплотную.
– Вы меня любите?
Глава 14
Ее вопрос удивил князя.
– А вы хотите, чтобы я вас любил?
– Да.
Степана пронзило предвкушение счастья.
– Почему?
– Потому что я люблю вас.
Она его любит. Она принадлежит ему. Он добился ее любви!
Степан провел ладонями по ее обнаженным рукам.
– Я люблю вас больше жизни.
Вместо ответа Фэнси скользнула руками по его обнаженной груди и обняла за шею.
– Поцелуй меня, – выдохнула она.
Степан наклонил голову и прильнул к ее губам. Мягкий аромат розы смешивался с чувственным пряным запахом, обещая любовь, искушая его чувства.
Поцелуй был долгим и томительным. Его язык ласкал ее губы. Они приоткрылись, впуская его, и язык погрузился в сладость ее рта. Фэнси затрепетала, ее язык сплелся с языком князя в чувственном танце. Она прижалась к нему. Груди ее налились и потяжелели, а соски напряглись от желания.
Его руки обнимали ее; одной ладонью он придерживал голову Фэнси, вторая лежала на ягодицах, прикрытых всего лишь прозрачной ночной рубашкой.
Степан и не предполагал, что женщина может быть такой сладкой. Она невинна, и он не хочет ее пугать.
– Ты согласна заняться со мной любовью? – Степан всматривался в завораживающе очаровательное лицо, мечтая о согласии.
Фэнси посмотрела на него фиалковыми глазами.
– Я думала, мы уже занимаемся любовью.
– Это не все, – прошептал он. – Это далеко не все, принцесса.
– Я хочу всей твоей любви, мой князь.
Его губы прильнули к ее рту в медленном поцелуе, от которого воспаряла душа. Один поцелуй перешел в другой. И в третий…
Оторвавшись от ее губ, Степан шагнул назад и положил руки ей на плечи.
– Ты уверена, что хочешь этого?
Полная луна заливала светом ее лицо, отражавшее всю ее любовь к нему.
– Уверена.
– Если принадлежать князю, то это навсегда, – предупредил он.
– Я хочу тебя. Хватит терять зря время.
Степан улыбнулся. Если его певчая птичка принимает решение, никто не может ее переубедить.
Он спустил вниз бретельки ее ночной рубашки, и она упала к ногам Фэнси. При виде ее красоты у него перехватило дыхание. Он неторопливо провел руками вниз по ее телу – по груди, талии, бедрам. Округлые бедра, предназначенные для того, чтобы вынашивать его детей. Руки заскользили вверх по этой шелковистой коже. Большими пальцами он начал дразнить ее соски, и они напряглись и затвердели.
В первый раз в жизни Фэнси ощущала мужские руки на своем теле, и ей это нравилось. Ей нравились сила и нежность его ладоней, скользивших по ее коже, наслаждавшихся ее шелковистостью. Когда Степан начал ласкать ее соски, Фен-си прерывисто задышала, а в потаенном местечке у нее между ног запульсировало.
– Раздень меня, – прошептал Степан.
– Ты хочешь, чтобы я?..
Степан услышал изумление в ее голосе.
– Спусти вниз мои бриджи и прикоснись ко мне.
– Где я должна к тебе прикоснуться? – шепнула Фэнси, начиная паниковать.
Степан не обратил внимания на ее тревогу.
– Там, где захочешь.
Фэнси взялась за пояс бриджей и потянула их вниз. Они упали к его ногам. Не прикасаясь к его достоинству, она провела кончиками пальцев по груди Степана, ощутив силу его мускулов. Прижавшись к нему, она потерлась грудью о густые черные волосы.
– Как приятно, – шепнула она. – Твои волосы щекочут мои соски.
– Почему ты не прикоснулась ко мне ниже пояса?
– Боюсь…
Князь не улыбнулся по поводу ее опасений. Он просто протянул ей руку.
– Пойдем в постель, и я исцелю твои страхи.
Фэнси заколебалась.
– Доверься мне, принцесса.
Фэнси вложила свою руку в его ладонь. Степан сомкнул пальцы и повлек девушку к постели.
Они лежали лицом друг к другу, прижимаясь телами. Фэнси обняла князя за шею; он ласкал ее изящную спину и округлые ягодицы.
Степан повернул Фэнси на спину и всмотрелся в ее лицо. Склонив голову, он начал дразнить языком ее губы и целовать уголки рта.
– Прекрасная певчая птичка, – пробормотал он.
Невесомыми поцелуями он покрывал ее щеки, виски, веки. Скользнув ниже, провел языком по хрупкой шее и услышал, как она мурлычет от удовольствия.
– И это еще не все, моя принцесса.
Степан поцеловал каждую ее грудь, потом сомкнул губы на одном соске, теребя пальцами другой, то и дело проводя большим пальцем по самому его кончику.
Обжигающее ощущение пронзило Фэнси от напрягшихся сосков к сокровенному бутончику страсти. Она прижала голову князя к груди и выгнулась под его губами.
– У тебя очень чувствительная грудь. – Сказав это, Степан провел рукой по ее трепещущему животу, а потом одним пальцем по увлажнившейся расщелине.
Фэнси ахнула – ощущение было совершенно новым и очень возбуждающим. Она и представить себе не могла такую восхитительную пытку.
Степан осторожно ввел палец внутрь, прошептав:
– Не спеши, принцесса.
Фэнси шевельнула бедрами, приспосабливаясь к движению его пальца.
Степан снова прильнул к ее губам, изливая в этом страстном поцелуе всю свою любовь.
– Сделать тебя моей, принцесса?
– Пожалуйста… – Ее шепот молил об этом, говорил, что она умрет без этого.
Степан раздвинул ее стройные ножки и встал между ними на колени. Приподняв ее ягодицы, он направил свое естество к ее сокровенному месту и ввел свое древко в это влажное тепло.
Почувствовав, что Фэнси напряглась, Степан замер и дал ей возможность привыкнуть к новому ощущению. Потом продвинулся еще чуть-чуть.
– Я люблю тебя, – прошептала Фэнси.
И тогда Степан нежно вошел в нее, преодолев покров девственности. Фэнси потрясенно ахнула, но вскоре успокоилась и приподняла бедра в безмолвном приглашении.
И тогда сильными толчками Степан превратил ее страсть в неистовое пламя. Она встречала эти толчки, крепко вцепившись в него, пока он усердно объезжал ее.
– Глубже, – задыхаясь, молила Фэнси.
– Вот так? – Два тела сливались в одно, толчки Степана становились все сильнее и резче. – И так?
Блаженство накрыло Фэнси неожиданно. Пульсирующие волны невероятного наслаждения захлестнули ее, и она закричала.
Толчки Степана делались все короче, быстрее, настойчивее. Вдруг он содрогнулся и излил в нее свое семя. Его стон наслаждения слился с криком Фэнси.
Степан первым вернулся на землю и скатился с Фэнси. Собираясь устроиться поуютнее, он попытался притянуть ее к себе, но Фэнси повернулась к нему спиной и залилась слезами.
– Что случилось? – Степан повернул ее к себе и крепко прижал к груди.
Фэнси рыдала, уткнувшись ему в грудь, и эти рыдания переворачивали его душу.
– Прости меня, принцесса. – Степан нежно гладил ее по спине, пытаясь успокоить. – Я не хотел делать тебе больно, но женщины испытывают боль, когда лишаются девственности.
При слове «девственность» Фэнси зарыдала еще горше.
– Т-ты н-не с-сделал м-мне б-больно!
Степан растерялся. Она что, плачет, потому что он не сделал ей больно? Или потому что лишилась девственности, которую не восстановишь?
– Почему ты плачешь, сердечко мое?
– Я превратилась в мою мать, – прорыдала Фэнси.
Степан с трудом удержался от смеха. Если он засмеется, она ему этого никогда не простит.
– Это вовсе не так. – Он сильнее прижал ее к себе. – Я люблю тебя, принцесса.
– Отец т-тоже г-говорил маме, что л-любит ее, – всхлипывала она.
– Твой отец и моей маме говорил, что любит ее.
Фэнси зарыдала громче.
Степан подавил смех. Его маленькая певчая птичка – женщина с железной волей, однако, вступив в интимные отношения, она перестала быть уверенной в себе и теперь плачет. Что ж, это только на руку его планам.
– Пока тебе еще рано называть себя матерью, – заверил ее Степан. – Я хочу на тебе жениться. А настоящей матерью ты станешь некоторое время спустя.
– Что? – Слезы прекратились.
Степан поцеловал ее в макушку, встал с постели и опустился на одно колено.
– Мисс Фламбо, вы окажете мне честь стать моей женой?
Фэнси ничего не ответила, молча глядя на него. На какой-то ужасный миг Степан испугался, что она ему откажет.
– Обещаю любить и почитать тебя каждый день нашей жизни, – уговаривал он. – И позволю тебе сбить рогаткой яблоко с моей головы.
Ее улыбка могла бы осветить весь остров.
– Да, ваша светлость, пожалуй, я выйду за вас замуж.
Степан поднес ее руку к губам.
– Что тебя подтолкнуло к этому решению – яблоко или моя любовь?
– И то, и другое.
Степан застонал и толкнул ее обратно на кровать. Нависая над Фэнси, он улыбнулся, наклонился и впился в ее губы долгим поцелуем.
Она должна забеременеть до того, как им придется возвращаться в Лондон. Узнав о будущем ребенке, его певчая птичка уже не передумает.
– Когда-нибудь в будущем, – произнес Степан, – ты будешь рассказывать нашим внукам про то, как я стоял перед тобой совсем нагой, предлагая руку и сердце.
Фэнси рассмеялась:
– Не думаю, что это прилично.
– Забудь о приличиях. – Степан притянул ее к себе и снова поцеловал. – Я хочу дюжину дочерей и одного сына.
– Тринадцать – несчастливое число.
– Хорошо, чертову дюжину дочерей, – поправился он. Фэнси провела шелковыми пальчиками по его небритой щеке.
– Вы одурачили весь Лондон, ваша светлость, а на самом деле никакой вы не распутник.
– Мне нравится поддерживать ложную репутацию. – Он повернул голову и поцеловал ее руку. – Распутники куда привлекательнее, чем женатые мужчины.
Степан сел и натянул бриджи. Потом поднял ночную рубашку и надел ее на Фэнси.
– Пойдем, принцесса. – Он встал и протянул ей руку. – Я хочу спать рядом с тобой в удобной постели, но обещаю вернуться в свою спальню до того, как кто-нибудь проснется.
Фэнси вложила свою руку в его и позволила князю поднять себя с кровати. Помявшись немного, она обернулась.
– Возьми одеяло, я смою с него кровь.
– Оставь, – сказал Степан, увлекая ее за собой к лестнице. – Утром кто-нибудь постирает его.
Щеки Фэнси запылали от смущения.
– Я не хочу, чтобы горничные увидели мою девственную кровь. Они ведь скорее всего еще сами девственницы.
– По утрам я тружусь в оранжерее, – сказал Степан. – Тогда и позабочусь об одеяле.
Проснувшись на следующее утро, Фэнси зевнула, потянулась и улыбнулась. Она думала только о князе. Еще до зари Степан поцеловал ее и ушел в свою спальню.
Встав с постели, Фэнси выглянула в окно. День опять был чудесный. В прекрасном настроении после предложения князя Фэнси оделась и сунула в карман рогатку. Спустившись вниз, в зимний сад, она налила себе чашку кофе.
– Ты любить яйцо? – спросил Борис. – Феликс приготовил вкусное яйцо для певчая птичка.
Фэнси помотала головой.
– Я подожду ленча. Где его светлость?
– Работать в цветочный дом.
Фэнси допила кофе, сунула в карман яблоко, вышла на улицу и, обогнув особняк, направилась в оранжерею.
Невероятная влажность чуть не сбила Фэнси с ног. В оранжерее сильно пахло цветами. Стоило ей увидеть обнаженную спину князя, как она замерла, восхищаясь его сильными мышцами, шевелившимися при каждом его движении. И тут Степан заговорил.
– Это не больно, – говорил он розовому кусту, отщипывая засохшие листья. – Разве ты не хочешь вырасти таким же большим, как вся твоя родня, и на следующее лето присоединиться к ним в саду?
Князь обращался с растениями так же нежно, как и с матерью, и с племянницами, и с ней самой.
– Степан?
Он обернулся. Фэнси отметила его теплую улыбку, но не могла отвести глаз от крепкой мужской груди. Она буквально плавилась от воспоминаний о прошлой ночи.
Фэнси пошла по проходу, вдоль которого стояли растения в горшках, и кинулась в объятия Степана. Обхватив его за шею, она приблизила к нему лицо и впилась в его губы жадным поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29