Допустим, мой муж вел двойную жизнь. Допустим также, что он под фальшивым именем снимал квартиру в Диксивуд-апартаментах и встречался там с Глэдис Фосс. Допустим также, что в этой квартире находится сейф, а в сейфе внушительная сумма наличных, например, сто тысяч долларов. Как, по-вашему, будет развиваться подобная ситуация?
– Под каким именем он снимал квартиру?
– Чарльз Амбой.
– Следующий мой вопрос будет сугубо личного характера. Как по-вашему, считает ли администрация Диксивуд-апартаментов, что у Чарльза Амбоя есть жена?
– Само собой. Иначе зачем бы ему понадобилась эта квартира?
– Вы знаете наверняка, что с ним там кто-то жил?
– Нет. Если вы так ставите вопрос – не знаю. Мне стопроцентно известно лишь, что в Диксивуд-апартаментах он считался мистером Чарльзом Амбоем. Этого мне вполне достаточно.
– И вы убеждены, что квартиру арендовал именно ваш муж?
– Да, я знаю точно.
– Откуда такая уверенность?
– Однажды я нашла в его кармане квитанцию об оплате. Квитанция выписана на имя Чарльза Амбоя, а номер квартиры – девятьсот двадцать восемь.
– И какова сумма аренды?
– Пять тысяч долларов.
На лице Мейсона появилось удивление.
– И он выплатил такую сумму наличными?
– У моего мужа есть в банке счет на имя вымышленного партнерства «Малден и Амбой». И чеки на этот счет он подписывал то собственным именем, то именем Амбоя.
– Вымышленное партнерство служило для сокрытия истинных доходов?
– Я не знаю, – ответила миссис Малден.
– Но, квартирная плата в Диксивуд-апартаментах составляет пять тысяч долларов в год?
– Да, верно.
– По всей видимости, ваш супруг устроил себе уютное любовное гнездышко.
– Почему бы и нет? Он неплохо зарабатывал. На романтических отношениях убийственно сказываются тайные встречи в дешевых гостиничных номерах с протертыми коврами, облупленными стенами, засиженными мухами трюмо и скрипучими кроватями. Страсть перегорает в дым и исчезает.
Мейсон внимательно посмотрел на посетительницу.
– Простите, но складывается впечатление, что ваш ответ основан на личном опыте.
– Я полагаю, мистер Мейсон, что этот вопрос должен быть вам совершенно безразличен, – сказала она, не отрывая взгляда от туфельки.
Повисло молчание. Наконец, Мейсон спросил:
– Вы хоть раз были в той квартире?
– Нет.
– Почему?
– О, Боже милосердный! Ну зачем мне нужно было туда заходить?
– Чтобы, например, заполучить улики.
– Для чего?
– Разве мысль о разводе никогда не приходила вам в голову?
– Нет, мистер Мейсон. Я была счастлива в браке. Я не имела ничего против любовных интрижек Саммерфилда. Лишь бы он не пытался меня перехитрить. Соглашаясь делить с другой физическую близость, я не хотела чувствовать себя одураченной. Узнав об этой квартире, я была в шоке. Честно говоря, господин адвокат, я боюсь, что у вас сложилось превратное представление о ситуации.
– Что вы имеете в виду?
– Романтические похождения Саммерфилда – всего только побочный сюжет.
– Как и все романтические похождения, – констатировал Мейсон.
– Я не это имела в виду, – рассмеялась Стефани Малден.
– А что вы имели в виду?
– Давайте, мистер Мейсон, рассмотрим факты немного под другим углом зрения, – предложила она. – Врач ведет специфический образ жизни, отличающийся от обычного. Кто-нибудь должен постоянно знать обо всех перемещениях врача – ведь он может понадобиться для оказания экстренной помощи. Рядовой гражданин сообщает своей жене, что якобы едет по делам в Чикаго, упаковывает чемодан и уединяется со своей дамой сердца дней этак на несколько. А врач обязан постоянно держать руку на пульсе событий. Он может понадобиться в любое время суток.
– Продолжайте, – кивнул Мейсон.
– Саммерфилду частенько звонила некая миссис Амбой, и всякий раз он уезжал, оставляя мне номер телефона.
– Какой именно?
– Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два. Я навела справки в телефонной компании. Оказалось, что телефон под этим номером установлен в квартире девятьсот двадцать восемь в Диксивуд-апартаментах. По всей видимости, мой муж встречался в этой квартире с Глэдис Фосс. А может, она там жила, я не знаю.
– Жила в качестве миссис Амбой?
– Вполне вероятно.
– Вы не пытались выяснить точно?
– Нет.
– Каков смысл вашего заявления о побочном значения романтических похождений вашего мужа?
– Я считаю, что у моего мужа был роман с Глэдис Фосс.
– Она хороша собой? – спросил Мейсон.
– Ни одна женщина не станет восторгаться внешностью другой, когда та ее соперница, – ответила миссис Малден. – И все-таки вынуждена признать Глэдис Фосс хороша собой.
– Опишите ее, пожалуйста.
– Она располагает всеми достоинствами, какими гордятся женщины и наслаждаются мужчины. Глаза, волосы, фигура, манеры... Вам нужны детали? Она брюнетка двадцати семи лет, рост – пять футов два дюйма, вес – сто двенадцать фунтов, большие темные глаза, великолепные ножки, которые она с удовольствием демонстрирует, прекрасные линии бедер. Я бы ее возненавидела только за один внешний вид, даже если бы мой муж не обратил на нее внимания.
– И, однако же, его влекла к ней отнюдь не одна только страсть?
– В том-то и дело, мистер Мейсон. Бог с ним, с романом. Думаю, их связывали еще и деловые интересы. Мне кажется, что во время встреч муж с ее помощью фабриковал фальшивые документы, решал, каким образом обойти... Нет, – вдруг остановилась она. – Пожалуй, я зашла чересчур далеко, говоря о вероятном, как о факте.
– Расскажете подробнее о таинственной миссис Амбой, – попросил Мейсон.
– Обычно миссис Амбой начинала с просьбы пригласить доктора Малдена к телефону. Он как правило брал трубку, и тогда начинался долгий диалог большей частью о всевозможных симптомах. Что отвечали на другом конце провода, я, конечно, не слышала. А Саммерфилд говорил примерно следующее: «Когда вы впервые ощутили боль, миссис Амбой?» Или: «О перебоях дыхания я хотел бы услышать подробнее...» Или еще что-нибудь в том же роде. А потом он утомленно вздыхает: «Наверное, мне лучше подъехать».
– И что дальше?
– Дальше он извещает меня, что отправляется на вызов и что до него можно дозвониться по номеру Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два, и что ближе к вечеру он навестит еще нескольких пациентов – в такой-то последовательности, такие-то телефоны. Раза три или четыре мне приходилось его разыскивать. Я все вычисляла: где он может оказаться к этому моменту, ведь уехал-то он довольно давно. Беспокоить людей в поздний час неловко. Ну, я и звонила по третьему или четвертому номеру из оставленных. И что же? Там он еще не появлялся. Я обзванивала по порядку другие телефоны и обнаруживала его, в конце концов, по номеру Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два. И всякий раз он объяснял мне, что состояние больной ухудшалось, но сейчас он уже выезжает.
– И у вас появились подозрения?
– Сперва нет.
– А где сейчас мисс Фосс? – спросил Мейсон.
– Хотела бы я знать, – ответила она. – Вполне возможно, что в Солт-Лейк-Сити.
– Человек, сумевший выкроить за десять лет сто тысяч долларов наличными из скрытого дохода, видимо, неплохо зарабатывал.
– Вы правы.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Давайте рассмотрим ситуацию с отвлеченной, чисто логической точки зрения. Предположим, вашему мужу удавалось до последнего времени утаивать от налоговых служб по десять тысяч за год. В таком случае его ежегодный доход составлял что-то около ста пятидесяти, а то и двухсот тысяч.
– Ерунда! – воскликнула миссис Малден.
– Я в чем-то ошибся?
– Все ваши расчеты – полная ерунда. У Саммерфилда были огромные расходы. Шесть тысяч долларов в месяц он тратил на поддержание дела.
– Ладно, – согласился Мейсон. – Тогда скажите, зачем он рисковал своей профессиональной репутацией, социальным положением и даже свободой, уклоняясь от уплаты налогов на сумму в сто тысяч? За аферы с налогами сажают в тюрьму. Это вам известно, миссис Малден? Предположим, при самом лучшем исходе разбирательства ваш муж избежал бы тюрьмы. Но не избежал бы шумного скандала, а в результате – и непоправимого ущерба, перекрывающего любой выигрыш от махинаций с налогами.
– Мистер Мейсон, – твердо сказала она, – какими бы мотивами ни руководствовался мой муж, вероятно, нам стоит познакомиться с фактами прежде, чем это сделают другие?
– Что вы имеете в виду?
– Мне очень хочется знать, что представляла собой квартира, снятая моим мужем на имя Чарльза Амбоя – любовное гнездышко или второй офис.
– Или то и другое одновременно? – предположил Мейсон.
– Возможно и такое, – согласилась она. – В этом случае там должен быть сейф, а в сейфе – значительная сумма денег. Глэдис Фосс – или иная женщина, делившая с моим мужем постель, должна знать шифр к сейфу. Представим себе, что до Глэдис дошли слухи о гибели Саммерфилда – а они до нее наверняка уже дошли. У Глэдис безусловно появится искушение явиться в квартиру, очистить сейф и удрать.
– Не исключено, – согласился Мейсон. – Где живет мисс Фосс?
– В небольшом домике по адресу Кунсо-Драйв, шестьдесят девять тридцать один.
– Как далеко это от Диксивуд-апартаментов?
– Около мили. Может, полторы.
– Она живет одна?
– Да.
– Не совсем обычная ситуация, – заметил Мейсон.
Миссис Малден пожала плечами.
– Пытались вы разузнать, где сейчас мисс Фосс?
– Конечно. Я поехала к ней домой. Оставила в дверях записку и поехала в клинику. Потом позвонила в госпиталь в Финиксе.
– Она была там?
– Да. И уехала.
– А как насчет Солт-Лейк-Сити? Вы не интересовались?
– Нет, мистер Мейсон. Я не готова к такому путешествию. Я хотела бы поручить это вам.
– Это надо понимать так, что вы готовы нанять детективов, чтобы...
– Именно так, – сказала миссис Малден.
– Вполне возможно, – заметил Мейсон, – что налоговая инспекция нас опередила. Они, конечно, ищут контактов с...
– Не думаю, – прервала она адвоката. – Пронюхав о мелких суммах, припрятанных моим мужем от бдительных инспекторов, эти последние скорее всего до тайной квартиры не добрались. И, надеюсь, не доберутся.
– Вернемся к налоговым проблемам, – предложил Мейсон. – Инспекторы заподозрили, что цифры в декларациях вашего мужа о доходах занижены?
– Да.
– И тогда по ходу расследования выявили двух пациентов, плативших наличными по квитанциям, а в приходных ведомостях этих сумм не оказалось?
– Все не так просто, – улыбнулась она.
– Почему?
– Ну, мой муж был весьма занятым человеком с обширной практикой. Он лечил диатермией, имел соответствующую аппаратуру и соответствующий персонал. В клинике работало четыре медицинских сестры и сестра-хозяйка Глэдис Фосс.
– Из них мисс Фосс был главной.
– Да, она исполняла разнообразные функции: администратор, личный секретарь, сестра-хозяйка и так далее. Словом, правая рука Саммерфилда. Муж объяснил инспекторам, что к финансовой отчетности в клинике относились халатно, как к некой помехе. Оплата фиксировалась, но он лично не обращал внимания на ее формы, его не волновало платили ли пациентами наличными или чеком. Кроме того, он подчеркнул, что финансами ведает Глэдис Фосс.
– По вашим словам, инспекторы беседовали с мисс Фосс перед ее отъездом?
– Да. Глэдис сообщила им, что в клинике у нее дел сверх головы. С одной стороны, лечебные процедуры, с другой – бухгалтерия. Поэтому, мол, она ограничивает свою деятельность абсолютно необходимой документацией. Она добавила, что доктор Малден не любит докучать пациентам счетами и возиться с деньгами. У нее в офисе стоит сейф для наличных, и... – сейчас, мистер Мейсон, я коснусь момента, осложнившего ситуацию – деньги попадают в банк раз в две недели. Нельзя же, мол, оставляя пациентов на произвол судьбы, бегать в банк каждые два часа.
– Наличными вносились, как я понимаю, крупные суммы.
– Не такие уж крупные. Что и насторожило налоговую инспекцию. Двухнедельный период, на фоне которого появился пациент с тремястами пятьюдесятью долларами, отражен в бухгалтерской книге довольно скромно: оприходована тысяча с небольшим. Инспекторы же считают, что там должно быть никак не меньше двух тысяч. Но, к слову сказать, по ведомостям никак не установить, попали в общий котел эти триста пятьдесят долларов или нет. Такие уж ведомости.
Мейсон кивнул.
– Естественно, инспекторы устроили за эти ведомости форменный разнос. А Глэдис Фосс заявила в ответ, что она, дескать, медицинская сестра, а не бухгалтер. Они сказали, что финансами должен заниматься бухгалтер. Саммерфилд выразил неприязнь к бухгалтерам и безразличное отношение к деньгам, которые мало значат для творческого человека. И вообще, он, мол, врач, а не банкир.
– После чего Глэдис Фосс и отбыла в Финикс?
– Совершенно верно.
– А налоговые инспекторы нетерпеливо дожидаются ее возвращения?
– Она ведь обещала им найти в документах спорные суммы, продолжая стоять на своем: деньги на сторону, на тайный, защищенный от налогов счет не перекачивались.
– И что было потом?
– Наступил период затишья. Скорее всего, инспекторы принялись за ревизию расходов моего мужа, пытаясь выйти на секретный сейф или что-нибудь подобное.
– Им так и не пришло в голову, что он мог завести квартиру под вымышленным именем?
– Похоже, нет. Хотя я не могу поручиться.
– И вы хотите, чтобы я нашел мисс Фосс раньше, чем это сделают налоговые инспекторы?
– Да.
– И я должен поговорить с ней?
– Да.
– О чем?
– Вам придется ее разговорить. Вы ведь адвокат. Развяжите ей язык.
– Вытянув из нее признание в незаконных операциях с деньгами, в сокрытии неких сумм от налогового обложения, я обнаружу как раз ту улику, которая навлечет на наследников крупные штрафные санкции.
Она прикусила губу.
– Вы не подумали об этом?
– Нет.
– Что ж, подумайте сейчас.
– Я... лучше я свалю эту проблему на вас, мистер Мейсон. Всю совокупность проблем. Ведите мои дела, решайте вопросы наследства, утрясайте наилучшим образом налоговые противоречия. Словом, представляйте мои интересы.
– Иначе говоря, вы даете мне полную свободу действий, с тем чтобы в конечном счете они пошли вам на пользу?
– Да. Я вам безоговорочно доверяю.
– Спасибо.
– Мистер Мейсон, я знаю, что адвокат связан этическими нормами – как и врач. Известно и другое: наипервейший долг адвоката – защищать интересы своего клиента. Тем, кто следит за мной, наверняка уже известно, что я побывала у вас. Но это вполне естественный шаг – женщина, оказавшаяся в сложной ситуации, обращается к своему адвокату за советом. Начиная с этого момента, вы можете довершить то, чего я не успела сделать.
– Что именно?
– Неужели я сама должна вам все разжевывать? – воскликнула она. – Я нуждаюсь в защите. Если эти люди проведают, что мой муж подтасовывал декларации о доходах, на мою голову обрушится масса неприятностей, а наследство обложат штрафами. Теперь рассмотрим такой вариант: они случайно узнают про эту квартиру, едут туда – и ничего не находят. А для них ведь не секрет, что я там не появлялась.
– Я слушаю, – сказал Мейсон. – Договаривайте до конца.
– Вас-то они ни в чем не заподозрят. Когда я покину ваш кабинет, они продолжат наблюдение. За мной, но не за вами. – Она встала направилась к двери.
– Подождите минуточку, – крикнул Мейсон ей вслед. – Вернитесь, пожалуйста. Зря вы перекладываете свою ношу на мои плечи.
– Мои преследователи дожидаются, когда я появлюсь, – раздраженно сказала она. – Мне бы хотелось, чтобы они истолковали мой визит к вам, как рутинное обсуждение юридических формальностей, связанных с наследством. Чем дольше я здесь, тем больше подозрений в головах у моих преследователей. Я вам все рассказала и хотела бы, чтобы вы предприняли все возможное для защиты моих интересов. Разумеется, я собираюсь выплатить вам должный гонорар.
– Повремените еще минуту, – попросил Мейсон, разглядывая фотокопии. Эти записи зашифрованы.
– Да.
– Есть у вас ключ к шифру?
– Нет.
– Вы пытались найти этот ключ?
– Конечно.
– Пытались каким-либо образом выяснить у мужа?
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Под каким именем он снимал квартиру?
– Чарльз Амбой.
– Следующий мой вопрос будет сугубо личного характера. Как по-вашему, считает ли администрация Диксивуд-апартаментов, что у Чарльза Амбоя есть жена?
– Само собой. Иначе зачем бы ему понадобилась эта квартира?
– Вы знаете наверняка, что с ним там кто-то жил?
– Нет. Если вы так ставите вопрос – не знаю. Мне стопроцентно известно лишь, что в Диксивуд-апартаментах он считался мистером Чарльзом Амбоем. Этого мне вполне достаточно.
– И вы убеждены, что квартиру арендовал именно ваш муж?
– Да, я знаю точно.
– Откуда такая уверенность?
– Однажды я нашла в его кармане квитанцию об оплате. Квитанция выписана на имя Чарльза Амбоя, а номер квартиры – девятьсот двадцать восемь.
– И какова сумма аренды?
– Пять тысяч долларов.
На лице Мейсона появилось удивление.
– И он выплатил такую сумму наличными?
– У моего мужа есть в банке счет на имя вымышленного партнерства «Малден и Амбой». И чеки на этот счет он подписывал то собственным именем, то именем Амбоя.
– Вымышленное партнерство служило для сокрытия истинных доходов?
– Я не знаю, – ответила миссис Малден.
– Но, квартирная плата в Диксивуд-апартаментах составляет пять тысяч долларов в год?
– Да, верно.
– По всей видимости, ваш супруг устроил себе уютное любовное гнездышко.
– Почему бы и нет? Он неплохо зарабатывал. На романтических отношениях убийственно сказываются тайные встречи в дешевых гостиничных номерах с протертыми коврами, облупленными стенами, засиженными мухами трюмо и скрипучими кроватями. Страсть перегорает в дым и исчезает.
Мейсон внимательно посмотрел на посетительницу.
– Простите, но складывается впечатление, что ваш ответ основан на личном опыте.
– Я полагаю, мистер Мейсон, что этот вопрос должен быть вам совершенно безразличен, – сказала она, не отрывая взгляда от туфельки.
Повисло молчание. Наконец, Мейсон спросил:
– Вы хоть раз были в той квартире?
– Нет.
– Почему?
– О, Боже милосердный! Ну зачем мне нужно было туда заходить?
– Чтобы, например, заполучить улики.
– Для чего?
– Разве мысль о разводе никогда не приходила вам в голову?
– Нет, мистер Мейсон. Я была счастлива в браке. Я не имела ничего против любовных интрижек Саммерфилда. Лишь бы он не пытался меня перехитрить. Соглашаясь делить с другой физическую близость, я не хотела чувствовать себя одураченной. Узнав об этой квартире, я была в шоке. Честно говоря, господин адвокат, я боюсь, что у вас сложилось превратное представление о ситуации.
– Что вы имеете в виду?
– Романтические похождения Саммерфилда – всего только побочный сюжет.
– Как и все романтические похождения, – констатировал Мейсон.
– Я не это имела в виду, – рассмеялась Стефани Малден.
– А что вы имели в виду?
– Давайте, мистер Мейсон, рассмотрим факты немного под другим углом зрения, – предложила она. – Врач ведет специфический образ жизни, отличающийся от обычного. Кто-нибудь должен постоянно знать обо всех перемещениях врача – ведь он может понадобиться для оказания экстренной помощи. Рядовой гражданин сообщает своей жене, что якобы едет по делам в Чикаго, упаковывает чемодан и уединяется со своей дамой сердца дней этак на несколько. А врач обязан постоянно держать руку на пульсе событий. Он может понадобиться в любое время суток.
– Продолжайте, – кивнул Мейсон.
– Саммерфилду частенько звонила некая миссис Амбой, и всякий раз он уезжал, оставляя мне номер телефона.
– Какой именно?
– Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два. Я навела справки в телефонной компании. Оказалось, что телефон под этим номером установлен в квартире девятьсот двадцать восемь в Диксивуд-апартаментах. По всей видимости, мой муж встречался в этой квартире с Глэдис Фосс. А может, она там жила, я не знаю.
– Жила в качестве миссис Амбой?
– Вполне вероятно.
– Вы не пытались выяснить точно?
– Нет.
– Каков смысл вашего заявления о побочном значения романтических похождений вашего мужа?
– Я считаю, что у моего мужа был роман с Глэдис Фосс.
– Она хороша собой? – спросил Мейсон.
– Ни одна женщина не станет восторгаться внешностью другой, когда та ее соперница, – ответила миссис Малден. – И все-таки вынуждена признать Глэдис Фосс хороша собой.
– Опишите ее, пожалуйста.
– Она располагает всеми достоинствами, какими гордятся женщины и наслаждаются мужчины. Глаза, волосы, фигура, манеры... Вам нужны детали? Она брюнетка двадцати семи лет, рост – пять футов два дюйма, вес – сто двенадцать фунтов, большие темные глаза, великолепные ножки, которые она с удовольствием демонстрирует, прекрасные линии бедер. Я бы ее возненавидела только за один внешний вид, даже если бы мой муж не обратил на нее внимания.
– И, однако же, его влекла к ней отнюдь не одна только страсть?
– В том-то и дело, мистер Мейсон. Бог с ним, с романом. Думаю, их связывали еще и деловые интересы. Мне кажется, что во время встреч муж с ее помощью фабриковал фальшивые документы, решал, каким образом обойти... Нет, – вдруг остановилась она. – Пожалуй, я зашла чересчур далеко, говоря о вероятном, как о факте.
– Расскажете подробнее о таинственной миссис Амбой, – попросил Мейсон.
– Обычно миссис Амбой начинала с просьбы пригласить доктора Малдена к телефону. Он как правило брал трубку, и тогда начинался долгий диалог большей частью о всевозможных симптомах. Что отвечали на другом конце провода, я, конечно, не слышала. А Саммерфилд говорил примерно следующее: «Когда вы впервые ощутили боль, миссис Амбой?» Или: «О перебоях дыхания я хотел бы услышать подробнее...» Или еще что-нибудь в том же роде. А потом он утомленно вздыхает: «Наверное, мне лучше подъехать».
– И что дальше?
– Дальше он извещает меня, что отправляется на вызов и что до него можно дозвониться по номеру Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два, и что ближе к вечеру он навестит еще нескольких пациентов – в такой-то последовательности, такие-то телефоны. Раза три или четыре мне приходилось его разыскивать. Я все вычисляла: где он может оказаться к этому моменту, ведь уехал-то он довольно давно. Беспокоить людей в поздний час неловко. Ну, я и звонила по третьему или четвертому номеру из оставленных. И что же? Там он еще не появлялся. Я обзванивала по порядку другие телефоны и обнаруживала его, в конце концов, по номеру Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два. И всякий раз он объяснял мне, что состояние больной ухудшалось, но сейчас он уже выезжает.
– И у вас появились подозрения?
– Сперва нет.
– А где сейчас мисс Фосс? – спросил Мейсон.
– Хотела бы я знать, – ответила она. – Вполне возможно, что в Солт-Лейк-Сити.
– Человек, сумевший выкроить за десять лет сто тысяч долларов наличными из скрытого дохода, видимо, неплохо зарабатывал.
– Вы правы.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Давайте рассмотрим ситуацию с отвлеченной, чисто логической точки зрения. Предположим, вашему мужу удавалось до последнего времени утаивать от налоговых служб по десять тысяч за год. В таком случае его ежегодный доход составлял что-то около ста пятидесяти, а то и двухсот тысяч.
– Ерунда! – воскликнула миссис Малден.
– Я в чем-то ошибся?
– Все ваши расчеты – полная ерунда. У Саммерфилда были огромные расходы. Шесть тысяч долларов в месяц он тратил на поддержание дела.
– Ладно, – согласился Мейсон. – Тогда скажите, зачем он рисковал своей профессиональной репутацией, социальным положением и даже свободой, уклоняясь от уплаты налогов на сумму в сто тысяч? За аферы с налогами сажают в тюрьму. Это вам известно, миссис Малден? Предположим, при самом лучшем исходе разбирательства ваш муж избежал бы тюрьмы. Но не избежал бы шумного скандала, а в результате – и непоправимого ущерба, перекрывающего любой выигрыш от махинаций с налогами.
– Мистер Мейсон, – твердо сказала она, – какими бы мотивами ни руководствовался мой муж, вероятно, нам стоит познакомиться с фактами прежде, чем это сделают другие?
– Что вы имеете в виду?
– Мне очень хочется знать, что представляла собой квартира, снятая моим мужем на имя Чарльза Амбоя – любовное гнездышко или второй офис.
– Или то и другое одновременно? – предположил Мейсон.
– Возможно и такое, – согласилась она. – В этом случае там должен быть сейф, а в сейфе – значительная сумма денег. Глэдис Фосс – или иная женщина, делившая с моим мужем постель, должна знать шифр к сейфу. Представим себе, что до Глэдис дошли слухи о гибели Саммерфилда – а они до нее наверняка уже дошли. У Глэдис безусловно появится искушение явиться в квартиру, очистить сейф и удрать.
– Не исключено, – согласился Мейсон. – Где живет мисс Фосс?
– В небольшом домике по адресу Кунсо-Драйв, шестьдесят девять тридцать один.
– Как далеко это от Диксивуд-апартаментов?
– Около мили. Может, полторы.
– Она живет одна?
– Да.
– Не совсем обычная ситуация, – заметил Мейсон.
Миссис Малден пожала плечами.
– Пытались вы разузнать, где сейчас мисс Фосс?
– Конечно. Я поехала к ней домой. Оставила в дверях записку и поехала в клинику. Потом позвонила в госпиталь в Финиксе.
– Она была там?
– Да. И уехала.
– А как насчет Солт-Лейк-Сити? Вы не интересовались?
– Нет, мистер Мейсон. Я не готова к такому путешествию. Я хотела бы поручить это вам.
– Это надо понимать так, что вы готовы нанять детективов, чтобы...
– Именно так, – сказала миссис Малден.
– Вполне возможно, – заметил Мейсон, – что налоговая инспекция нас опередила. Они, конечно, ищут контактов с...
– Не думаю, – прервала она адвоката. – Пронюхав о мелких суммах, припрятанных моим мужем от бдительных инспекторов, эти последние скорее всего до тайной квартиры не добрались. И, надеюсь, не доберутся.
– Вернемся к налоговым проблемам, – предложил Мейсон. – Инспекторы заподозрили, что цифры в декларациях вашего мужа о доходах занижены?
– Да.
– И тогда по ходу расследования выявили двух пациентов, плативших наличными по квитанциям, а в приходных ведомостях этих сумм не оказалось?
– Все не так просто, – улыбнулась она.
– Почему?
– Ну, мой муж был весьма занятым человеком с обширной практикой. Он лечил диатермией, имел соответствующую аппаратуру и соответствующий персонал. В клинике работало четыре медицинских сестры и сестра-хозяйка Глэдис Фосс.
– Из них мисс Фосс был главной.
– Да, она исполняла разнообразные функции: администратор, личный секретарь, сестра-хозяйка и так далее. Словом, правая рука Саммерфилда. Муж объяснил инспекторам, что к финансовой отчетности в клинике относились халатно, как к некой помехе. Оплата фиксировалась, но он лично не обращал внимания на ее формы, его не волновало платили ли пациентами наличными или чеком. Кроме того, он подчеркнул, что финансами ведает Глэдис Фосс.
– По вашим словам, инспекторы беседовали с мисс Фосс перед ее отъездом?
– Да. Глэдис сообщила им, что в клинике у нее дел сверх головы. С одной стороны, лечебные процедуры, с другой – бухгалтерия. Поэтому, мол, она ограничивает свою деятельность абсолютно необходимой документацией. Она добавила, что доктор Малден не любит докучать пациентам счетами и возиться с деньгами. У нее в офисе стоит сейф для наличных, и... – сейчас, мистер Мейсон, я коснусь момента, осложнившего ситуацию – деньги попадают в банк раз в две недели. Нельзя же, мол, оставляя пациентов на произвол судьбы, бегать в банк каждые два часа.
– Наличными вносились, как я понимаю, крупные суммы.
– Не такие уж крупные. Что и насторожило налоговую инспекцию. Двухнедельный период, на фоне которого появился пациент с тремястами пятьюдесятью долларами, отражен в бухгалтерской книге довольно скромно: оприходована тысяча с небольшим. Инспекторы же считают, что там должно быть никак не меньше двух тысяч. Но, к слову сказать, по ведомостям никак не установить, попали в общий котел эти триста пятьдесят долларов или нет. Такие уж ведомости.
Мейсон кивнул.
– Естественно, инспекторы устроили за эти ведомости форменный разнос. А Глэдис Фосс заявила в ответ, что она, дескать, медицинская сестра, а не бухгалтер. Они сказали, что финансами должен заниматься бухгалтер. Саммерфилд выразил неприязнь к бухгалтерам и безразличное отношение к деньгам, которые мало значат для творческого человека. И вообще, он, мол, врач, а не банкир.
– После чего Глэдис Фосс и отбыла в Финикс?
– Совершенно верно.
– А налоговые инспекторы нетерпеливо дожидаются ее возвращения?
– Она ведь обещала им найти в документах спорные суммы, продолжая стоять на своем: деньги на сторону, на тайный, защищенный от налогов счет не перекачивались.
– И что было потом?
– Наступил период затишья. Скорее всего, инспекторы принялись за ревизию расходов моего мужа, пытаясь выйти на секретный сейф или что-нибудь подобное.
– Им так и не пришло в голову, что он мог завести квартиру под вымышленным именем?
– Похоже, нет. Хотя я не могу поручиться.
– И вы хотите, чтобы я нашел мисс Фосс раньше, чем это сделают налоговые инспекторы?
– Да.
– И я должен поговорить с ней?
– Да.
– О чем?
– Вам придется ее разговорить. Вы ведь адвокат. Развяжите ей язык.
– Вытянув из нее признание в незаконных операциях с деньгами, в сокрытии неких сумм от налогового обложения, я обнаружу как раз ту улику, которая навлечет на наследников крупные штрафные санкции.
Она прикусила губу.
– Вы не подумали об этом?
– Нет.
– Что ж, подумайте сейчас.
– Я... лучше я свалю эту проблему на вас, мистер Мейсон. Всю совокупность проблем. Ведите мои дела, решайте вопросы наследства, утрясайте наилучшим образом налоговые противоречия. Словом, представляйте мои интересы.
– Иначе говоря, вы даете мне полную свободу действий, с тем чтобы в конечном счете они пошли вам на пользу?
– Да. Я вам безоговорочно доверяю.
– Спасибо.
– Мистер Мейсон, я знаю, что адвокат связан этическими нормами – как и врач. Известно и другое: наипервейший долг адвоката – защищать интересы своего клиента. Тем, кто следит за мной, наверняка уже известно, что я побывала у вас. Но это вполне естественный шаг – женщина, оказавшаяся в сложной ситуации, обращается к своему адвокату за советом. Начиная с этого момента, вы можете довершить то, чего я не успела сделать.
– Что именно?
– Неужели я сама должна вам все разжевывать? – воскликнула она. – Я нуждаюсь в защите. Если эти люди проведают, что мой муж подтасовывал декларации о доходах, на мою голову обрушится масса неприятностей, а наследство обложат штрафами. Теперь рассмотрим такой вариант: они случайно узнают про эту квартиру, едут туда – и ничего не находят. А для них ведь не секрет, что я там не появлялась.
– Я слушаю, – сказал Мейсон. – Договаривайте до конца.
– Вас-то они ни в чем не заподозрят. Когда я покину ваш кабинет, они продолжат наблюдение. За мной, но не за вами. – Она встала направилась к двери.
– Подождите минуточку, – крикнул Мейсон ей вслед. – Вернитесь, пожалуйста. Зря вы перекладываете свою ношу на мои плечи.
– Мои преследователи дожидаются, когда я появлюсь, – раздраженно сказала она. – Мне бы хотелось, чтобы они истолковали мой визит к вам, как рутинное обсуждение юридических формальностей, связанных с наследством. Чем дольше я здесь, тем больше подозрений в головах у моих преследователей. Я вам все рассказала и хотела бы, чтобы вы предприняли все возможное для защиты моих интересов. Разумеется, я собираюсь выплатить вам должный гонорар.
– Повремените еще минуту, – попросил Мейсон, разглядывая фотокопии. Эти записи зашифрованы.
– Да.
– Есть у вас ключ к шифру?
– Нет.
– Вы пытались найти этот ключ?
– Конечно.
– Пытались каким-либо образом выяснить у мужа?
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22