- Поймал вас на краже?! - воскликнул Мейсон.
- Вот так! Вы знаете, что он сделал? Он отнес своей матери мою сумку
и достал оттуда какую-то бижутерию, которую она искала весь день. Я думаю,
что он заранее подстроил это, чтобы обвинить меня в краже, если я не
поддамся ему.
- Очаровательный молодой человек, ничего не скажешь, - заметил
Мейсон.
Она горько рассмеялась.
- Я была так ошеломлена, что у меня язык отнялся. Тогда Карл
процедил, с этой своей искусственной дикцией: "Ты знаешь, мама, может,
было бы нужно обыскать ее комнату, прежде чем уволить ее?"
- И что дальше?
- Они пошли в мою комнату, а когда я хотела войти за ними, миссис
Бартслер захлопнула дверь у меня перед носом.
- А вы что сделали?
- Я сбежала вниз, чтобы поговорить с мистером Бартслером, но услышала
голос той женщины, ну, что прихрамывала. На вешалке висело мое манто,
поэтому я надела его и хотела подождать в библиотеке, пока освободится
мистер Бартслер, как вдруг дверь открылась. Я не хотела, чтобы меня видели
с подбитым глазом, поэтому спряталась в стенном шкафу. Я хотела переждать,
пока дорога освободится. Я сидела минут пять или десять, но как раз в тот
момент, когда я набралась храбрости и вылезла из шкафа, открылись другие
двери и мистер Бартслер и мистер Гленмор вышли, провожая пожилую женщину.
Я была перед ними и, пока шла, они могли видеть только мою спину. Поэтому
я не останавливалась до тех пор, пока не дошла до выхода. Тогда я вышла,
сбежала по ступеням вниз и двинулась по улице. Я решила, что позвоню
Милдред, моей подруге, с которой я живу и попрошу ее, чтобы она взяла мою
машину и приехала за мной. Но, конечно, у меня не было с собой денег на
телефон. Я была близка к истерике, глаз у меня совсем опух и я решила
пойти домой пешком и позвонить снизу, чтобы Милдред меня впустила. Идти
было довольно далеко, но я, наконец, добралась. К сожалению, Милдред не
оказалось дома. Все было против меня!
- И как вы поступили?
- Конечно, я могла позвонить администратору, вытащить ее из постели и
попросить, чтобы она открыла мне дверь квартиры своим ключом. Но
администратор очень суровая женщина, а я в этой одежде, да еще с подбитым
глазом... Я чувствовала себя ужасно, была близка к истерике... Я прошла на
автобусную станцию и просидела там всю эту проклятую ночь. Я выклянчила
пять центов у какого-то доброжелательного господина и звонила домой каждый
час. Но никто не отвечал. И до сих пор не отвечает. Я чувствовала себя
совершенно беспомощной. Мне казалось, что все смотрят только на меня. Я
слышала о вас, но мне понадобилось много часов, чтобы решиться придти сюда
в таком виде. Я чувствовала, что все ближе к истерике, поэтому наконец
решилась пойти. Знаю, знаю, я не могла сделать всего хуже, даже если бы
хотела... Меня подозревают в краже и получается так, что я сбежала и...
и...
- Делла, - спросил Мейсон, - ты не могла бы немного заняться Дианой?
- Конечно, - ответила Делла и улыбнулась, чтобы подбодрить девушку. -
Думаю, что могла бы одолжить что-нибудь подходящее для того, чтобы вы
оделись, пока не возьмете свои вещи. И вы, наверное, что-нибудь поели бы?
- Вы все очень... милы, - сказала Диана Рэджис. - Но я думаю, что
могла бы...
И вдруг она съехала на пол.
Двумя быстрыми шагами Мейсон оказался рядом с беспомощной девушкой.
Вместе с Деллой Стрит он поднял ее и снова усадил в большое, обитое кожей
кресло. Он встретил полный упрека взгляд Деллы.
- Ты прекрасно знаешь, что это не мой профиль, Делла, - сказал он,
словно извиняясь. - Меня интересуют убийства, неразгаданные головоломки...
Но, если тебе это нужно...
- Я не сказала ни слова, - ответила Делла с улыбкой.
- Нет, не сказала.
Диана Рэджис шевельнулась в кресле, открыла глаза.
- Ох, извините, - произнесла она, запинаясь от смущения. - Кажется,
я... упала в обморок.
- Все в порядке, - ответил Мейсон. - Чашка хорошего кофе поставит вас
на ноги. А пока вы получите глоточек чего-нибудь покрепче.
Он подошел к полке с книгами, достал толстый том и вынул из-за него
бутылку коньяка. Он налил полрюмки и подал Диане. Она поблагодарила его
взглядом и выпила. Мейсон взял пустую рюмку, сполоснул ее под краном и,
вместе с бутылкой и книгой поставил обратно.
- Теперь лучше? - спросил он.
- Наверное да. Я ничего не ела... и меня ужасно все это расстроило.
Меня впервые ударили по лицу. От этого у меня пропала уверенность в себе.
Я потеряла веру в свое умение владеть ситуацией. Извините, что я упала
здесь в обморок, господин адвокат. Если бы вы могли как-то сделать, чтобы
мне отдали мои вещи и не обвинили в воровстве... Потому что, если они
будут настаивать на том, чтобы выставить меня перед всеми воровкой, то я
буду защищаться зубами и ногтями, хотя хорошо понимаю, как выглядит дело
со стороны.
Мейсон обратился к Делле Стрит:
- Дай ей что-нибудь поесть и одеться. Сделай ей хорошую теплую ванну
и присмотри, чтобы она поспала пару часов. Я ухожу.
Он чуть заметно подмигнул Делле.

2
Дом, который искал Мейсон, оказался двухэтажным особняком с белой
штукатуркой, расположенный в респектабельном районе. Поставив машину,
Мейсон подошел по широкой аллейке к вилле и по полукруглым ступеням
поднялся на крыльцо, выложенное красным кирпичом и окруженное кованной
железной решеткой. Он нажал на звонок и услышал за дверями мелодичные
звуки. Через минуту дверь открыл приземистый мужчина лет сорока. Он
внимательно посмотрел на Мейсона карими глазами.
- Я хочу видеть мистера Язона Бартслера, - сказал адвокат.
- Опасаюсь, что это будет невозможно, если вы не договаривались о
встрече. А если бы вы договаривались, то я бы об этом знал.
- Вы компаньон мистера Бартслера?
- В определенном смысле.
- Отлично. Меня зовут Перри Мейсон, я адвокат. Я пришел от имени мисс
Дианы Рэджис. Мистер Бартслер может принять меня здесь или встретиться со
мной в соответствующее время в суде.
В карих глазах мужчины заблестели искорки.
- Мне кажется, что это миссис Бартслер хочет подать жалобу по делу
о...
- Я не сужусь с женщинами, - перебил его Мейсон.
Мужчина усмехнулся.
- Прошу вас, - сказал он.
Мейсон вошел в большой холл, пол которого был выложен красными
матовыми плитами. Широкая лестница с правой стороны полукругом вела
наверх.
- Прошу вас сюда, - сказал мужчина и провел Мейсона в библиотеку. - Я
узнаю, сможет ли мистер Бартслер принять вас.
Мужчина прошел холл и скрылся из виду. Вернулся он через пару минут с
несколько более любезной улыбкой на лице.
- Вы _П_е_р_р_и_ Мейсон?
- Да.
- Меня зовут Фрэнк Гленмор, мистер Мейсон. Я сотрудничаю с мистером
Бартслером в некоторых его делах.
Мейсон обменялся с ним рукопожатием.
- Мистер Бартслер ждет вас. Он говорит, что с большим интересом
следил за некоторыми процессами, в которых вы участвовали. Прошу вас.
Он провел Мейсона в комнату с другой стороны холла. Комната походила
одновременно и на библиотеку, и на кабинет, и на ателье, и на салон. В
глубоком кресле, обитом декоративной тканью, сидел Язон Бартслер, поставив
ноги в тапочках на подножку кресла. С левой стороны стоял массивный стол с
книгами, бумагами и журналами, разбросанными вокруг объемной папки и
письменного прибора. С правый стороны имелся столик для игры в карты, на
котором тоже находились груды книг, а также стакан с водой, стойка с
трубками, увлажнитель с табаком, пепельница и графинчик с янтарным виски.
Свет, проходивший через графинчик, переливался радужными оттенками, играя
в хрустальных гранях.
Язон Бартслер поднялся с кресла - высокий, светский мужчина, с
приветливым и уважительным к гостю выражением на лице.
- Приветствую вас, господин адвокат, - сказал он, протягивая руку. -
Я вижу, что Диана пользуется советами самых известных адвокатов. Вы уже
знакомы с моим компаньоном, Фрэнком Гленмором?
- Да, имел удовольствие.
- Что за история с Дианой? Никто мне ничего не сказал. Фрэнк, почему,
черт возьми, ты ни слова не произнес о том, что произошло?
- Твоя жена считала, что Диана больше здесь не покажется и что мы о
ней больше никогда не услышим. Она убеждена в том, что девушка
просто-напросто сбежала. Боюсь, что визит мистера Мейсона неприятно ее
удивит. И я не хотел доставлять тебе неприятностей.
- Теперь ты доставляешь мне неприятностей в два раза больше. Диана
очень милая девушка. Может быть вы скажете мне, что произошло, мистер
Мейсон?
- Насколько я могу судить, Диана совершила ошибку, приняв приглашение
от вашего пасынка и отправившись с ним на ужин. Кончилось тем, что ей
пришлось отправляться домой пешком. Дома она застала Карла, шарящего в ее
комнате. Затем ее обвинили в краже и в результате она была вынуждена
оставить ваш дом посреди ночи, убежав лишь в легком халатике и тапочках,
набросив на плечо манто. У нее не было с собой ни цента и она вынуждена
была провести ночь голодной и без крова над головой.
- Вы представляете все это так, словно речь идет об убийстве, -
сказал Бартслер с раздражением. - Будьте же разумны. Насколько я понимаю,
ее никто не выбросил за двери?
- Она убежала из-за страха.
- Перед чем?
- Перед физическим насилием. После одного акта насилия она опасалась
следующих.
- Актов физического насилия? С чьей стороны?
- Карла Фрэтча и его матери. Они выбросили ее из собственной комнаты.
- И чего вы требуете?
- Прежде всего ее вещей, которые она здесь оставила. Затем, платы за
две недели, извинения, а также рекомендации или гарантийного письма о том,
что она не будет очернена кем-либо из ваших домашних, в случае если
кто-либо из нанимателей попросит рекомендацию. Наконец, соответствующего
награждения за испытанные моральные и физические страдания.
Бартслер обратился к Гленмору:
- Пригласи мою жену. И пусть она приведет Карла.
Гленмор вскочил на ноги и, с ловкостью неожиданной для мужчины его
веса, мягкими шагами, тихо и бесшумно, как кот, вышел из комнаты. На его
губах играла усмешка сдерживаемой радости.
- Прежде всего, - отозвался Мейсон сразу же после ухода Гленмора, - я
хотел бы попросить собрать вещи и одежду мисс Рэджис, чтобы я мог забрать
их с собой. Что касается остального, то я советовал бы вам обратиться к
своему адвокату. Я не хочу, чтобы меня подозревали в желании
воспользоваться положением.
- Мне не нужен адвокат для того, чтобы управиться с этим делом, -
ответил Бартслер. - Я вообще не хочу, чтобы Диана уходила.
- Я думаю, что вы не предполагаете, что она останется после того, что
произошло. Это исключено.
Бартслер нахмурился.
- Я не допустил бы этого ни при каких обстоятельствах, если бы знал,
что это может случиться. Я совершенно этого не понимаю. А впрочем, может
быть и понимаю. Посмотрим.
- Дело может оказаться серьезнее, чем вы предполагаете, - предупредил
Мейсон.
- Все говорит за это. Мне нравится эта девушка. Ее действительно
интересует то, что она читает. Она делает это с чувством. Потому что все
профессиональные чтицы читают так однообразно, что глаза склеиваются от
одной только монотонности, словно во время длительного полета, когда
человек старается не уснуть от однообразного шума двигателя. О, вот моя
жена с сыном.
Мейсон поднялся, чтобы поздороваться с женщиной и молодым человеком.
В миссис Бартслер была какая-то ледяная грация. Ее кожа, волосы и фигура
свидетельствовали о непрерывном уходе. Она выглядела как
тридцатипятилетняя женщина, которая хорошо знает, что может сойти за
двадцатипятивосьмилетнюю. Казалось совершенно невероятным, что молодой
человек, находившийся рядом, ее сын. Карл Фрэтч был строен, с черными
волосами и старательно ухоженными баками, которые были ниже уха на целый
дюйм, согласно новейшей голливудской моде. Несмотря на признаки некоторого
лицедейства, он мог придать себе внешнюю солидность не по годам.
Язон Бартслер представил Перри Мейсона и, как только все сели, без
всякого вступления объяснил причину, по которой позвал их:
- Перри Мейсон представляет Диану Рэджис, она утверждает, что ее
выбросили из этого дома при унизительных обстоятельствах и в неодетом
виде. Вам известно что-нибудь об этом?
- Да, все, - холодно ответила миссис Бартслер, с выражением
равнодушия на лице.
- Что вы знаете? - спросил Бартслер.
- Расскажи, Карл.
Карл сделал жест скромного презрения.
- Я предпочел бы не говорить об этом.
- Ведь ты же знаешь факты.
- Но, несмотря ни на что, она все-таки женщина, мама. Ты не думаешь,
что о женщине лучше рассказывать женщине?
- Хорошо, - сказала миссис Бартслер. - Эта девушка никогда не должна
была работать у нас. Она была, как я слышала, актрисой и жаль, что она не
ограничила свою деятельность этой областью. Она не подходит нашей семье.
- Это еще не повод, чтобы не платить ей за две недели и относиться к
ней грубо, - спокойно сказал Бартслер.
Его жена продолжала с холодным достоинством:
- Я опасалась, что девушке тяжело быть в одиночестве, поэтому
подсказала Карлу, чтобы он немного занялся ею и Карл пригласил Диану на
ужин. Но она напилась и в баре позволила фамильярничать с собой какому-то
очень вульгарному типу. Она так разошлась, что не хотела возвращаться с
Карлом домой. Вернувшись, Карл заметил, что она оставила в его машине
сумочку. Он пошел в комнату Дианы, чтобы отнести ее и обнаружил в сумочке
бриллиантовую подвеску, которую я искала весь день. Он пришел с этим ко
мне и я сама решила расследовать дело. С того времени, как эта Рэджис
стала работать в нашем доме, у меня стали пропадать различные мелочи, но я
не придавала этому большого значения, полагая, что сама куда-нибудь их
засунула. У Дианы Рэджис была нечистая совесть, поэтому она убежала, как
только мы вошли в ее комнату. Я немного беспокоилась, но так как не
намеревалась вызывать полицию, то считала, что нам не остается ничего
другого, как ждать ее возвращения. Без сомнения, у нее много знакомых
обоих полов, у которых она с успехом могла провести ночь.
Бартслер посмотрел на Мейсона.
- Это объясняет ваши сомнения?
Мейсон рискнул без особого убеждения:
- У мисс Рэджис был подбит глаз, когда она появилась сегодня утром в
моем офисе. Кто-нибудь из вас знает что-нибудь об этом?
Миссис Бартслер посмотрела на Карла. Тот сказал:
- Она вернулась домой уже с синяком под глазом. Я предполагаю, что об
этом мог бы что-нибудь сказать тот тип, с которым она пила, когда я
выходил из бара.
- Наверное, у нее не впервые подбит глаз, - прокомментировала миссис
Бартслер и с презрением добавила: - Особа легкого поведения!
На минуту наступило молчание, после чего миссис Бартслер снова
обратилась к сыну:
- Ты должен был все-таки настоять на том, чтобы она вернулась с тобой
домой.
Карл Фрэтч сделал рукой жест, как будто отгонял от себя что-то
неприятное. Он сделал это с таким чувством и грацией, которые
удовлетворили бы любого режиссера.
- Она вела себя очень вульгарно, - сказал Карл, как будто это
полностью и окончательно решало дело.
Бартслер обернулся к Мейсону.
- Это вас удовлетворяет?
- Нет.
- Вы хотите спрашивать сами или это сделать мне?
- Спрашивайте вы. Впрочем, я задам несколько вопросов. - Мейсон
повернулся к Карлу Фрэтчу: - Следовательно, вы пригласили ее на ужин?
- Да.
- Куда?
- В "Коралловую Лагуну".
- Вы пили?
- Да.
- Оба или только она?
Карл Фрэтч секунду колебался.
- Главным образом она. Я выпил только две рюмки.
- Кто заказывал алкоголь?
- Она.
- За столиком или у бара?
- У бара.
- Но вы поужинали?
- Да.
- И что потом?
- Она снова пила.
- Где?
- У бара.
- Кто заказывал?
- Она.
- И что вы делали, когда она пила?
- Ну, я сидел за своей рюмкой. Потом присел тот тип, ободренный ее
поведением и начал заигрывать с ней.
- Игнорируя вас?
- Если разобраться, то игнорируя.
- Во сколько вы вышли из дома?
- В восемь.
- А во сколько вы вернулись?
- Не помню точно. Около десяти.
- Вы танцевали?
- Да.
- Несколько раз?
- Да.
- Потом, после того, как этот мужчина стал приударять за ней, или до
этого?
- Ну, знаете, я не вижу повода подвергаться такому допросу. Я сказал,
что знал, мама мне верит, отчим мне верит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22