Пока.
– Заметь, это была не моя идея, – сразу выступил Виктор, заставив Александра еще больше напрячься, и с видом инквизитора уставился на меня.
Я сделала несколько осторожных глотков. Вот это, я понимаю, вино. Приятное, сладковатое и без мерзкого привкуса сивухи, которая, мне показалось, присутствовала в «Камелитте». И пусть советник говорит все что угодно про благородство последней, а я бы предпочла ей чистый самогон.
Александр следил за мной с таким видом, будто я у него на глазах пью сильнодействующий яд. Хотя, наверное, с его точки зрения так оно и было, и он уже сильно пожалел, что пошел у меня на поводу. В глазах остальных затаилось здоровое любопытство. Тоже мне, нашли подопытного кролика.
– Ну как? – нетерпеливо спросила Катерина, едва я успела поставить быстро опустевший бокал на стол. Интересно, что она уже успела себе напридумывать? В каком платье будет провожать меня в последний путь?
– Нормально, – пожала я плечами. – Представление со смертельным исходом отменяется. Или все было рассчитано именно на это?
– Алена, перестань. – Александр накрыл мою руку ладонью. – Давай все-таки обойдемся без дальнейших экспериментов. Будь благоразумна.
Виктор с Сенькой одновременно хрюкнули, показывая, что очень сомневаются в возможности последнего. Я гневно глянула на обоих. Нет, у меня точно сегодня кто-то попадет под раздачу.
– Кстати, вы так и не объяснили, почему столь поспешно сорвались из Бемирании, – затронул больную тему Степан. – Даже не предупредили заранее.
Вот тут уже напряглась я. Сейчас начнется. Я и так устала слушать, как Александр в каждой деревне, где мы останавливались, устраивал, в первую очередь старейшинам, допрос, не было ли кого посторонних за последнее время. Я понимаю: он за меня беспокоится, но почему-то покушение мной не воспринималось уже как что-то страшное и ужасное. Мало ли дураков на свете ходит. Еще не хватало от каждого косого взгляда шарахаться. Но Александр мою точку зрения не разделял, поэтому все началось сначала.
– Алену пытались убить. – И он сильнее сжал мою руку.
Лицо Степана вмиг стало серьезным и сосредоточенным. Катерина и Мария одновременно охнули и испуганно уставились на меня.
Ну вот, приехали. А ужин так хорошо начинался…
Причем короткой констатацией факта князь не ограничился, и на пару с Сенькой, который живописно поведал сам процесс покушения, они предоставили чуть ли не подробный отчет о том, как из меня чуть не сделали «девушку на вертеле».
– Что сказал король Бемирании на все это? – по окончании рассказа спросил Степан.
– Обещал сделать все от него зависящее, чтобы найти мерзавца.
Главнокомандующий погладил бороду и внимательно посмотрел на меня.
– Кому-то ты очень мешаешь, Алена.
– Да кому я нужна? – как можно беспечнее отмахнулась я. – Какой-нибудь свихнувшийся поклонник или завистник в стадии обострения не выдержал.
– Не думаю.
– В любом случае надо дождаться результатов исследований магистра, – вставил слово Виктор. – И уже от этого будем отталкиваться.
На этом тему покушения свернули к моей несказанной радости. Я бы с удовольствием вообще о ней забыла, так не дадут же. Однако неприятные темы еще себя не исчерпали, как оказалось.
– Степан, где тот наряд стражи, который дежурил на воротах, когда мы уезжали из замка? – спросил Александр, поднимаясь из-за стола.
Ну вот! Я думала, что он уже забыл про стрелу, в меня попавшую. Зря надеялась – память у князя отменная.
– Там, где ты и велел, – усмехнулся бородач. – Хочешь побеседовать?
– Да.
Я порывисто вскочила:
– Я с вами.
– Алена, не нужно, – остановил меня Александр. – Это зрелище не для тебя.
– Но ты же не собираешься их убивать?!
– Конечно нет, – ответил он, слегка касаясь губами моей щеки, и чуть тише добавил: – Хотя не мешало бы.
Мужчины вышли, а я со стоном обессиленно плюхнулась обратно на стул.
– Не волнуйся, – успокоила меня Мария. – Князь знает, что делает. Это нельзя оставлять безнаказанным.
– А я бы все-таки прибил за такое, – мечтательно высказал свое мнение Сенька. – Это ж надо додуматься – по Бабе-яге стрелять.
И откуда у него столько кровожадности появилось? Как пить дать, у меня нахватался. Катерина от комментариев вообще воздержалась, погрузившись в свои мысли. Ох, не нравится мне ее повышенная задумчивость…
ГЛАВА 6
Утром Александр со Степаном собрались уезжать по каким-то делам. Я даже вдаваться в подробности особо не стала, все равно для меня эти государственные дела, что темный лес – не разбираюсь я в них, да и не собираюсь особо, хоть князь и грозился усадить меня за изучение политологии и истории Трехгории. А оно мне надо? Он у нас правитель, вот пусть сам и правит, а я рядышком буду, для моральной поддержки, так сказать. Если надо, разберусь по ходу дела. Но чтобы специально сидеть за учебниками и какими-то деловыми бумагами… Нет уж, увольте.
Мария тоже засобиралась домой, без нее там хозяйство давно простаивает. Как оказалось, она занимается разведением особого вида тонкорунных овец, и как раз сейчас у нее наметилась новая линия с какими-то особенно уникальными качествами шерсти. Я уже даже не удивилась, начала привыкать, что в Трехгории у каждого есть занятие по душе. Чем овцеводство хуже? Тем более что отсюда в Расстанию самую лучшую шерсть поставляют. По крайней мере, я теперь знаю, кто тут этим заведует. Александр особо сильно настаивать не стал, особенно после того, как Мария заявила, что основную часть свадебных хлопот возьмет на себя.
А вот Катерину, которую отец ни в какую не хотел оставлять без надлежащего родительского присмотра, князю все-таки удалось отвоевать. Тут сыграли роль два веских аргумента. Первый – библиотека, из-за которой, собственно, Катерина и приехала в замок, и второй – это, как ни странно, я.
– Степан, сам понимаешь, пока я все дела разгребу, Алена с тоски помрет, – уговаривал он. – Пусть Катерина останется, две девушки всегда найдут общие интересы.
«Ага, если только это не один мужчина», – хмуро подумала про себя я.
В общем, главнокомандующий, скрепя сердце, сдался, и они уехали.
Виктор уполз в кабинет корпеть над документами и разгребать корреспонденцию. Сенька ускакал «обследовать новую территорию». Подозреваю, что он имел в виду кухню. Вот коту я не перестаю удивляться никогда. Несмотря на его заметно округлившуюся за последнее время тушку и прибавку веса почти вдвое, его всегда и везде стараются накормить. Наверное, при виде белого мехового шарика на лапках у всех сразу возникает мысль, что несчастное животное с голоду пухнет. Он так скоро и передвигаться не сможет, о чем я неоднократно ему намекала. Но Сенька только презрительно фыркал и дергал хвостом, отвечая, что хорошего кота должно быть много. А мои замечания «все чрезмерное – ничтожно» вообще оставались без ответа. Собственно, мне-то что? Пусть ест, только потом не жалуется.
Мы с Катериной остались предоставленными сами себе.
– Пойдем в библиотеку, – предложила она. – Мне заниматься надо.
– В смысле? – не поняла я.
– К экзаменам готовиться.
– К каким?
– Я учусь в Институте Искусств, на архитектора. Кстати, в Расстании, недалеко от Петравии.
Я удивленно воззрилась на нее. Вот это да! Какие интересные подробности вылезают.
Про этот институт я слышала, в нем очень много отделений и факультетов почти по всем направлениям, начиная от примитивного прикладного искусства, заканчивая новомодными дизайнерскими курсами. Это один из престижных институтов Соединенного Государства. И моя новая подруга там учится. Здорово.
– И на каком ты курсе? – полюбопытствовала я.
– На третьем. Через год диплом. – Катерина тяжко вздохнула. – У меня через месяц экзамены, надо готовиться, а я как всегда дотянула до последнего. Я и в замок-то приехала только из-за книг, которых у меня нет.
Но каким тоном последние слова были сказаны… у меня тут же возникло подозрение, что как раз книги – это последнее, что ее интересует в замке. В груди мерзко завозилось какое-то противное чувство.
– А почему ты не в институте живешь? – продолжала допытываться я.
– Потому что отец не захотел, чтобы я училась на дневном отделении. Я и на заочное-то его еле уговорила.
– Он против твоего образования?
– Нет, просто он боится, что я попаду под чье-нибудь плохое влияние.
Я понимающе закивала. Но, на мой взгляд, здесь плохого влияния гораздо больше: один Виктор чего стоит. Ну и я, конечно, чего уж греха таить.
В библиотеке Катерина разложила на столе кучу тетрадей, учебников, чертежей, линеек и прочих студенческих штучек, по большей части мне совершенно непонятных, но от этого не менее тошнотворных. Картина для понимающих была очень удручающей.
Что такое подготовка к экзаменам, я знала не понаслышке. Такое не забывается, и на всю жизнь останется в светлой памяти каждого бывшего студента, как первый укус пчелы во время кражи меда из улья. Никто никогда не начинал готовиться к умственным пыткам заранее, а вспоминали про экзамены обычно как раз накануне, когда готовиться смысла не было уже никакого. Кучи тетрадей, учебников, шпаргалок, сваленные на столах и полу, а ты сидишь посреди вороха огромного количества информации и усиленно соображаешь, как запихнуть все это в бестолковую голову. Мозги напрочь отказываются воспринимать все, что не связано с едой и сном, потому что пища местной столовой по разнообразию блюд может сравниться разве что с камерой одиночного тюремного заключения для особо опасных преступников, а поспать удавалось всего по несколько часов в сутки… (Молодежь, чего с нас взять?) Каждый раз даешь себе зарок начать подготовку заранее, но никогда не выполняешь обещанного. Как же знакомо все это. Катерина хоть за месяц начала заботиться, да и прелести общественной столовой ей не знакомы. Повезло.
Девушка окинула заваленный стол тоскливым взглядом и обреченно взялась за книги. Я решила ей не мешать и провести время хоть с какой-то пользой, подыскав интересную, а если повезет, то и полезную литературу и для себя.
Кащеевская библиотека была уникальной хотя бы уже потому, что столько книг в одном месте я не видела еще никогда. От пола до потолка вдоль всех четырех стен, исключая, естественно, окно и дверь, высились многочисленные полки, плотно заставленные всевозможными печатными фолиантами. Книги были большими и маленькими, толстыми и тонкими, яркими и уже выгоревшими от времени, старинными и совершенно новыми. Интересно, их все кто-нибудь когда-нибудь прочитал? Сомневаюсь. Не удивлюсь, если тут найдутся и написанные кровью в переплете из человеческой кожи. Хотя вряд ли. Такие экземпляры не принято хранить в общедоступных местах.
Я бродила вдоль полок и никак не могла определиться с выбором. Глаза разбегались. К тому же я поймала себя на мысли, что мне просто доставляет удовольствие разглядывать книги и по ничего не значащим названиям угадывать их содержание. Не думаю, что добилась больших успехов и могла бы похвастаться своей догадливостью, но это нехитрое занятие меня несколько увлекло.
Примерно через полчаса я все-таки выбрала себе чтиво из всего огромного разнообразия, которое не успела бегло просмотреть даже на четверть, и устроилась на подоконнике, чтобы пополнить запас знаний на тему всемирной истории. То, что библиотека находилась на самом верху одной из башен замка, меня, как ни странно, совершенно не пугало. Книжка была не очень толстой, что меня безумно радовало, и с картинками, из чего я сделала вывод, что печатного текста там еще меньше. На мой непритязательный взгляд, книжки с картинками легче усваиваются мозгом, чем обычный скучный текст.
Я углубилась в чтение, собираясь добросовестно запомнить как можно больше, но меня ждало жуткое разочарование. От одних имен исторических деятелей и первопроходцев у меня мозги съехали набекрень. Ну вот как можно было назвать человека Петравикурмалинарикусан Заболинармикус Варкашманий? Вот ужас-то! И это первый основатель нашей доблестной Расстании, как оказалось, столбик успел вбить в то место, где сейчас Петравия находится, благодаря чему и попал на страницы истории и в название нашей столицы. Вот как, оказывается, бывает полезно вовремя застолбить место. Интересно, а как его мама в детстве звала? Петрик, Заболик или Варкашик? Я бы удавилась с таким именем. А если полным, то тут не только обед, но и ужин остыть успеет, пока дозовешься. Я до конца его имя еще не дочитала, а начало уже забыла. Как хорошо, что все это было слишком давно, и теперь у людей нормальные человеческие имена, а то вот мучайся всю жизнь с таким.
Я покосилась на Катерину, с сосредоточенным видом корпевшую над учебником и срисовывавшую на большой лист бумаги какой-то замысловатый чертеж. Судя по ее виду, линейка и карандаш ей ненавистны сейчас так же, как маленькому щенку строгий ошейник… Интересно, а им в институте всемирную историю преподавали? Как она такие имена кошмарные учила? У нас-то она точно была, но я то ли прогуливала в очередной раз, то ли, как обычно, все прослушала, предаваясь более интересному занятию по доведению соседа по парте очередным магическим фокусом. Но подобный кошмар в голове у меня никак не отложился, уж такое я бы запомнила. В общих чертах, конечно.
– Все! Не могу больше! – Моя новая подруга отодвинула подальше все канцелярские принадлежности и с тоской воззрилась на меня. – Ну зачем, скажи мне на милость, нам нужно знать строение собачьей конуры? Да еще и в разрезе?
– А вдруг какая-нибудь шавка захочет заказать тебе хоромы, – хмыкнула я. – Ты должна знать, от чего отталкиваться. Собаки, знаешь, какие капризные бывают…
Мою шутку Катерина не оценила. Перед экзаменами уровень чувства юмора у некоторых сильно снижается.
– Да еще и кучу билетов выучить надо! – Она потрясла пухлой тетрадкой и раздраженно бросила ее на стол к чертежам. – Ничего в голову не лезет.
Мне оставалось ей только посочувствовать, хотя…
– Что, совсем плохо? – участливо поинтересовалась я, спрыгивая с подоконника.
Она горестно кивнула.
– Помочь?
На меня посмотрели с такой надеждой, что я при всем своем коварстве и вредности не смогла бы отказать. Сердце у меня не камень все-таки, а Катеринины глаза способны были растопить сейчас даже вечную мерзлоту.
Помощь моя была до банальности проста. Есть такое хитрое заклинание на запоминание: накладываешь его на книгу и читаешь всего один раз, а прочитанное само запоминается в голове вплоть до запятой и всплывает из памяти, когда нужно. Единственный недостаток – держится не очень долго, около месяца, потом все выученное таким способом начинает забываться. Ну да это уже не так важно. Главное – экзамены сдать, а там хоть трава не расти, все равно по большей части эти знания никому не нужны будут. Мы в академии пробовали им пользоваться, про него все студенты и абитуриенты знали, хоть заклинание учителями и тщательно скрывалось (они забыли, наверное, что нет ничего, что можно было бы скрыть от студентов, жаждавших сдать экзамены, не прилагая особых усилий). Только вот незадача – академия была заблокирована от подобных хитростей контрзаклинаниями, а помещения, где сдавались экзамены, – особенно. Поэтому нам-то приходилось все учить от корки до корки, писать шпаргалки и выкручиваться кто как умел. Однако никто не мешал нам использовать это заклинание для подработки во время сдачи экзаменов в других учебных заведениях, чем мы, студенты-маги, беззастенчиво пользовались, неплохо пополняя свои скудные финансовые запасы во время сессий.
Поведав бедной студентке о таком способе подготовки, я ждала какой угодно реакции, но только не этой. Катерина, радостно взвизгнув, бросилась мне на шею, припечатав спиной к книжным полкам, и звонко расцеловала в обе щеки.
– Алена, я твоя навеки! – возбужденно выдала она.
Нет, я, конечно, не против, и в ее проявлении чувств на самом деле не было ничего такого, если бы… Если бы в дверях не стоял Виктор. Легкая многозначительная улыбка вкупе с совершенно невинным взглядом недвусмысленно давали возможность угадать его мысли. Он с любопытством смотрел на нас и ждал продолжения.
– И какой черт его сюда принес? – чуть слышно пробурчала я.
– Кого? – спросила Катерина, отпуская мою многострадальную шею и оборачиваясь.
Отвечать на ее вопрос смысла уже не было. Лицо Катерины перекосило.
– И чем это вы тут занимаетесь? – мило улыбаясь, спросил советник.
– К экзаменам готовимся, – честно ответила я за нас обоих.
– А-а-а-а, – понимающе кивнул Виктор. – Теперь это так называется? Интересно…
Катерина села обратно за стол, демонстративно повернувшись к Виктору спиной, и взяла первый попавшийся учебник. С ее лица сейчас можно было писать портрет «Застывшая маска равнодушия». Я примостилась на краешке стола, наблюдая, как советник прошел к полкам, которые я не успела еще просмотреть, после недолгих поисков достал какую-то книжку и вместо выхода направился к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Заметь, это была не моя идея, – сразу выступил Виктор, заставив Александра еще больше напрячься, и с видом инквизитора уставился на меня.
Я сделала несколько осторожных глотков. Вот это, я понимаю, вино. Приятное, сладковатое и без мерзкого привкуса сивухи, которая, мне показалось, присутствовала в «Камелитте». И пусть советник говорит все что угодно про благородство последней, а я бы предпочла ей чистый самогон.
Александр следил за мной с таким видом, будто я у него на глазах пью сильнодействующий яд. Хотя, наверное, с его точки зрения так оно и было, и он уже сильно пожалел, что пошел у меня на поводу. В глазах остальных затаилось здоровое любопытство. Тоже мне, нашли подопытного кролика.
– Ну как? – нетерпеливо спросила Катерина, едва я успела поставить быстро опустевший бокал на стол. Интересно, что она уже успела себе напридумывать? В каком платье будет провожать меня в последний путь?
– Нормально, – пожала я плечами. – Представление со смертельным исходом отменяется. Или все было рассчитано именно на это?
– Алена, перестань. – Александр накрыл мою руку ладонью. – Давай все-таки обойдемся без дальнейших экспериментов. Будь благоразумна.
Виктор с Сенькой одновременно хрюкнули, показывая, что очень сомневаются в возможности последнего. Я гневно глянула на обоих. Нет, у меня точно сегодня кто-то попадет под раздачу.
– Кстати, вы так и не объяснили, почему столь поспешно сорвались из Бемирании, – затронул больную тему Степан. – Даже не предупредили заранее.
Вот тут уже напряглась я. Сейчас начнется. Я и так устала слушать, как Александр в каждой деревне, где мы останавливались, устраивал, в первую очередь старейшинам, допрос, не было ли кого посторонних за последнее время. Я понимаю: он за меня беспокоится, но почему-то покушение мной не воспринималось уже как что-то страшное и ужасное. Мало ли дураков на свете ходит. Еще не хватало от каждого косого взгляда шарахаться. Но Александр мою точку зрения не разделял, поэтому все началось сначала.
– Алену пытались убить. – И он сильнее сжал мою руку.
Лицо Степана вмиг стало серьезным и сосредоточенным. Катерина и Мария одновременно охнули и испуганно уставились на меня.
Ну вот, приехали. А ужин так хорошо начинался…
Причем короткой констатацией факта князь не ограничился, и на пару с Сенькой, который живописно поведал сам процесс покушения, они предоставили чуть ли не подробный отчет о том, как из меня чуть не сделали «девушку на вертеле».
– Что сказал король Бемирании на все это? – по окончании рассказа спросил Степан.
– Обещал сделать все от него зависящее, чтобы найти мерзавца.
Главнокомандующий погладил бороду и внимательно посмотрел на меня.
– Кому-то ты очень мешаешь, Алена.
– Да кому я нужна? – как можно беспечнее отмахнулась я. – Какой-нибудь свихнувшийся поклонник или завистник в стадии обострения не выдержал.
– Не думаю.
– В любом случае надо дождаться результатов исследований магистра, – вставил слово Виктор. – И уже от этого будем отталкиваться.
На этом тему покушения свернули к моей несказанной радости. Я бы с удовольствием вообще о ней забыла, так не дадут же. Однако неприятные темы еще себя не исчерпали, как оказалось.
– Степан, где тот наряд стражи, который дежурил на воротах, когда мы уезжали из замка? – спросил Александр, поднимаясь из-за стола.
Ну вот! Я думала, что он уже забыл про стрелу, в меня попавшую. Зря надеялась – память у князя отменная.
– Там, где ты и велел, – усмехнулся бородач. – Хочешь побеседовать?
– Да.
Я порывисто вскочила:
– Я с вами.
– Алена, не нужно, – остановил меня Александр. – Это зрелище не для тебя.
– Но ты же не собираешься их убивать?!
– Конечно нет, – ответил он, слегка касаясь губами моей щеки, и чуть тише добавил: – Хотя не мешало бы.
Мужчины вышли, а я со стоном обессиленно плюхнулась обратно на стул.
– Не волнуйся, – успокоила меня Мария. – Князь знает, что делает. Это нельзя оставлять безнаказанным.
– А я бы все-таки прибил за такое, – мечтательно высказал свое мнение Сенька. – Это ж надо додуматься – по Бабе-яге стрелять.
И откуда у него столько кровожадности появилось? Как пить дать, у меня нахватался. Катерина от комментариев вообще воздержалась, погрузившись в свои мысли. Ох, не нравится мне ее повышенная задумчивость…
ГЛАВА 6
Утром Александр со Степаном собрались уезжать по каким-то делам. Я даже вдаваться в подробности особо не стала, все равно для меня эти государственные дела, что темный лес – не разбираюсь я в них, да и не собираюсь особо, хоть князь и грозился усадить меня за изучение политологии и истории Трехгории. А оно мне надо? Он у нас правитель, вот пусть сам и правит, а я рядышком буду, для моральной поддержки, так сказать. Если надо, разберусь по ходу дела. Но чтобы специально сидеть за учебниками и какими-то деловыми бумагами… Нет уж, увольте.
Мария тоже засобиралась домой, без нее там хозяйство давно простаивает. Как оказалось, она занимается разведением особого вида тонкорунных овец, и как раз сейчас у нее наметилась новая линия с какими-то особенно уникальными качествами шерсти. Я уже даже не удивилась, начала привыкать, что в Трехгории у каждого есть занятие по душе. Чем овцеводство хуже? Тем более что отсюда в Расстанию самую лучшую шерсть поставляют. По крайней мере, я теперь знаю, кто тут этим заведует. Александр особо сильно настаивать не стал, особенно после того, как Мария заявила, что основную часть свадебных хлопот возьмет на себя.
А вот Катерину, которую отец ни в какую не хотел оставлять без надлежащего родительского присмотра, князю все-таки удалось отвоевать. Тут сыграли роль два веских аргумента. Первый – библиотека, из-за которой, собственно, Катерина и приехала в замок, и второй – это, как ни странно, я.
– Степан, сам понимаешь, пока я все дела разгребу, Алена с тоски помрет, – уговаривал он. – Пусть Катерина останется, две девушки всегда найдут общие интересы.
«Ага, если только это не один мужчина», – хмуро подумала про себя я.
В общем, главнокомандующий, скрепя сердце, сдался, и они уехали.
Виктор уполз в кабинет корпеть над документами и разгребать корреспонденцию. Сенька ускакал «обследовать новую территорию». Подозреваю, что он имел в виду кухню. Вот коту я не перестаю удивляться никогда. Несмотря на его заметно округлившуюся за последнее время тушку и прибавку веса почти вдвое, его всегда и везде стараются накормить. Наверное, при виде белого мехового шарика на лапках у всех сразу возникает мысль, что несчастное животное с голоду пухнет. Он так скоро и передвигаться не сможет, о чем я неоднократно ему намекала. Но Сенька только презрительно фыркал и дергал хвостом, отвечая, что хорошего кота должно быть много. А мои замечания «все чрезмерное – ничтожно» вообще оставались без ответа. Собственно, мне-то что? Пусть ест, только потом не жалуется.
Мы с Катериной остались предоставленными сами себе.
– Пойдем в библиотеку, – предложила она. – Мне заниматься надо.
– В смысле? – не поняла я.
– К экзаменам готовиться.
– К каким?
– Я учусь в Институте Искусств, на архитектора. Кстати, в Расстании, недалеко от Петравии.
Я удивленно воззрилась на нее. Вот это да! Какие интересные подробности вылезают.
Про этот институт я слышала, в нем очень много отделений и факультетов почти по всем направлениям, начиная от примитивного прикладного искусства, заканчивая новомодными дизайнерскими курсами. Это один из престижных институтов Соединенного Государства. И моя новая подруга там учится. Здорово.
– И на каком ты курсе? – полюбопытствовала я.
– На третьем. Через год диплом. – Катерина тяжко вздохнула. – У меня через месяц экзамены, надо готовиться, а я как всегда дотянула до последнего. Я и в замок-то приехала только из-за книг, которых у меня нет.
Но каким тоном последние слова были сказаны… у меня тут же возникло подозрение, что как раз книги – это последнее, что ее интересует в замке. В груди мерзко завозилось какое-то противное чувство.
– А почему ты не в институте живешь? – продолжала допытываться я.
– Потому что отец не захотел, чтобы я училась на дневном отделении. Я и на заочное-то его еле уговорила.
– Он против твоего образования?
– Нет, просто он боится, что я попаду под чье-нибудь плохое влияние.
Я понимающе закивала. Но, на мой взгляд, здесь плохого влияния гораздо больше: один Виктор чего стоит. Ну и я, конечно, чего уж греха таить.
В библиотеке Катерина разложила на столе кучу тетрадей, учебников, чертежей, линеек и прочих студенческих штучек, по большей части мне совершенно непонятных, но от этого не менее тошнотворных. Картина для понимающих была очень удручающей.
Что такое подготовка к экзаменам, я знала не понаслышке. Такое не забывается, и на всю жизнь останется в светлой памяти каждого бывшего студента, как первый укус пчелы во время кражи меда из улья. Никто никогда не начинал готовиться к умственным пыткам заранее, а вспоминали про экзамены обычно как раз накануне, когда готовиться смысла не было уже никакого. Кучи тетрадей, учебников, шпаргалок, сваленные на столах и полу, а ты сидишь посреди вороха огромного количества информации и усиленно соображаешь, как запихнуть все это в бестолковую голову. Мозги напрочь отказываются воспринимать все, что не связано с едой и сном, потому что пища местной столовой по разнообразию блюд может сравниться разве что с камерой одиночного тюремного заключения для особо опасных преступников, а поспать удавалось всего по несколько часов в сутки… (Молодежь, чего с нас взять?) Каждый раз даешь себе зарок начать подготовку заранее, но никогда не выполняешь обещанного. Как же знакомо все это. Катерина хоть за месяц начала заботиться, да и прелести общественной столовой ей не знакомы. Повезло.
Девушка окинула заваленный стол тоскливым взглядом и обреченно взялась за книги. Я решила ей не мешать и провести время хоть с какой-то пользой, подыскав интересную, а если повезет, то и полезную литературу и для себя.
Кащеевская библиотека была уникальной хотя бы уже потому, что столько книг в одном месте я не видела еще никогда. От пола до потолка вдоль всех четырех стен, исключая, естественно, окно и дверь, высились многочисленные полки, плотно заставленные всевозможными печатными фолиантами. Книги были большими и маленькими, толстыми и тонкими, яркими и уже выгоревшими от времени, старинными и совершенно новыми. Интересно, их все кто-нибудь когда-нибудь прочитал? Сомневаюсь. Не удивлюсь, если тут найдутся и написанные кровью в переплете из человеческой кожи. Хотя вряд ли. Такие экземпляры не принято хранить в общедоступных местах.
Я бродила вдоль полок и никак не могла определиться с выбором. Глаза разбегались. К тому же я поймала себя на мысли, что мне просто доставляет удовольствие разглядывать книги и по ничего не значащим названиям угадывать их содержание. Не думаю, что добилась больших успехов и могла бы похвастаться своей догадливостью, но это нехитрое занятие меня несколько увлекло.
Примерно через полчаса я все-таки выбрала себе чтиво из всего огромного разнообразия, которое не успела бегло просмотреть даже на четверть, и устроилась на подоконнике, чтобы пополнить запас знаний на тему всемирной истории. То, что библиотека находилась на самом верху одной из башен замка, меня, как ни странно, совершенно не пугало. Книжка была не очень толстой, что меня безумно радовало, и с картинками, из чего я сделала вывод, что печатного текста там еще меньше. На мой непритязательный взгляд, книжки с картинками легче усваиваются мозгом, чем обычный скучный текст.
Я углубилась в чтение, собираясь добросовестно запомнить как можно больше, но меня ждало жуткое разочарование. От одних имен исторических деятелей и первопроходцев у меня мозги съехали набекрень. Ну вот как можно было назвать человека Петравикурмалинарикусан Заболинармикус Варкашманий? Вот ужас-то! И это первый основатель нашей доблестной Расстании, как оказалось, столбик успел вбить в то место, где сейчас Петравия находится, благодаря чему и попал на страницы истории и в название нашей столицы. Вот как, оказывается, бывает полезно вовремя застолбить место. Интересно, а как его мама в детстве звала? Петрик, Заболик или Варкашик? Я бы удавилась с таким именем. А если полным, то тут не только обед, но и ужин остыть успеет, пока дозовешься. Я до конца его имя еще не дочитала, а начало уже забыла. Как хорошо, что все это было слишком давно, и теперь у людей нормальные человеческие имена, а то вот мучайся всю жизнь с таким.
Я покосилась на Катерину, с сосредоточенным видом корпевшую над учебником и срисовывавшую на большой лист бумаги какой-то замысловатый чертеж. Судя по ее виду, линейка и карандаш ей ненавистны сейчас так же, как маленькому щенку строгий ошейник… Интересно, а им в институте всемирную историю преподавали? Как она такие имена кошмарные учила? У нас-то она точно была, но я то ли прогуливала в очередной раз, то ли, как обычно, все прослушала, предаваясь более интересному занятию по доведению соседа по парте очередным магическим фокусом. Но подобный кошмар в голове у меня никак не отложился, уж такое я бы запомнила. В общих чертах, конечно.
– Все! Не могу больше! – Моя новая подруга отодвинула подальше все канцелярские принадлежности и с тоской воззрилась на меня. – Ну зачем, скажи мне на милость, нам нужно знать строение собачьей конуры? Да еще и в разрезе?
– А вдруг какая-нибудь шавка захочет заказать тебе хоромы, – хмыкнула я. – Ты должна знать, от чего отталкиваться. Собаки, знаешь, какие капризные бывают…
Мою шутку Катерина не оценила. Перед экзаменами уровень чувства юмора у некоторых сильно снижается.
– Да еще и кучу билетов выучить надо! – Она потрясла пухлой тетрадкой и раздраженно бросила ее на стол к чертежам. – Ничего в голову не лезет.
Мне оставалось ей только посочувствовать, хотя…
– Что, совсем плохо? – участливо поинтересовалась я, спрыгивая с подоконника.
Она горестно кивнула.
– Помочь?
На меня посмотрели с такой надеждой, что я при всем своем коварстве и вредности не смогла бы отказать. Сердце у меня не камень все-таки, а Катеринины глаза способны были растопить сейчас даже вечную мерзлоту.
Помощь моя была до банальности проста. Есть такое хитрое заклинание на запоминание: накладываешь его на книгу и читаешь всего один раз, а прочитанное само запоминается в голове вплоть до запятой и всплывает из памяти, когда нужно. Единственный недостаток – держится не очень долго, около месяца, потом все выученное таким способом начинает забываться. Ну да это уже не так важно. Главное – экзамены сдать, а там хоть трава не расти, все равно по большей части эти знания никому не нужны будут. Мы в академии пробовали им пользоваться, про него все студенты и абитуриенты знали, хоть заклинание учителями и тщательно скрывалось (они забыли, наверное, что нет ничего, что можно было бы скрыть от студентов, жаждавших сдать экзамены, не прилагая особых усилий). Только вот незадача – академия была заблокирована от подобных хитростей контрзаклинаниями, а помещения, где сдавались экзамены, – особенно. Поэтому нам-то приходилось все учить от корки до корки, писать шпаргалки и выкручиваться кто как умел. Однако никто не мешал нам использовать это заклинание для подработки во время сдачи экзаменов в других учебных заведениях, чем мы, студенты-маги, беззастенчиво пользовались, неплохо пополняя свои скудные финансовые запасы во время сессий.
Поведав бедной студентке о таком способе подготовки, я ждала какой угодно реакции, но только не этой. Катерина, радостно взвизгнув, бросилась мне на шею, припечатав спиной к книжным полкам, и звонко расцеловала в обе щеки.
– Алена, я твоя навеки! – возбужденно выдала она.
Нет, я, конечно, не против, и в ее проявлении чувств на самом деле не было ничего такого, если бы… Если бы в дверях не стоял Виктор. Легкая многозначительная улыбка вкупе с совершенно невинным взглядом недвусмысленно давали возможность угадать его мысли. Он с любопытством смотрел на нас и ждал продолжения.
– И какой черт его сюда принес? – чуть слышно пробурчала я.
– Кого? – спросила Катерина, отпуская мою многострадальную шею и оборачиваясь.
Отвечать на ее вопрос смысла уже не было. Лицо Катерины перекосило.
– И чем это вы тут занимаетесь? – мило улыбаясь, спросил советник.
– К экзаменам готовимся, – честно ответила я за нас обоих.
– А-а-а-а, – понимающе кивнул Виктор. – Теперь это так называется? Интересно…
Катерина села обратно за стол, демонстративно повернувшись к Виктору спиной, и взяла первый попавшийся учебник. С ее лица сейчас можно было писать портрет «Застывшая маска равнодушия». Я примостилась на краешке стола, наблюдая, как советник прошел к полкам, которые я не успела еще просмотреть, после недолгих поисков достал какую-то книжку и вместо выхода направился к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39