Ее так и не нашли, она исчезла. Почему? Она могла многое прояснить. Бог свидетель, мы старались разыскать ее. Ее показания имели чрезвычайное значение.
– А я не могу выбросить из головы, что вы проделали такой путь.
– Мне казалось, письма будет недостаточно. Вы оставили без ответа мою просьбу вернуться. Я знал, что из-за военных действий добраться к вам будет непросто.
– Это и есть личная причина, о которой вы собирались сказать мне?
– После вашего отъезда я понял, что это значит для меня – не видеть вас снова и снова. Я понял, что люблю вас.
– Вы… вы любите меня?
– А вы не догадывались?
– Я знала, что вы проявляете особый интерес к моему делу… но это долг адвоката. Мне казалось, вы увлечены моей мачехой.
Он улыбнулся.
– Обворожительная Зилла! – пробормотал он. – Я не сомневался, что она знает больше, чем показывает. Только благодаря ей мы добились вашего освобождения. Она была самым важным свидетелем. Но я все равно был уверен – она многое скрывает. Хотел узнать – что именно. Вот почему я поддерживал знакомство с нею. А больше всего я хотел докопаться до истины. Я знаю, как чувствует себя человек, освобожденный за отсутствием доказательств.
– Благодарю вас, Ниниан. Вы так добры ко мне. Он покачал головой.
– Я сделал совсем немного, – сказал он. – Мне еще предстоит доказать свою преданность вам. Я хочу, чтобы вы знали все о моих чувствах. Я люблю вас и хочу увезти с собой в Шотландию.
Я в полном изумлении смотрела на него.
– Я хочу, чтобы вы стали моей женой, – добавил он. Я решила, что неверно его поняла.
– Я жил надеждой на ваши ответные чувства, – продолжал он.
Я молчала. Его слова тронули меня до глубины души. Я страстно желала быть с ним. Вспомнила, как уязвил меня его интерес к Зилле. Сейчас, увидев Ниниана на пороге, я не могла поверить своим глазам. Не могла поверить, что весь этот путь он проделал ради меня.
Испытывала ли я к Ниниану нежные чувства? Всегда. Именно он вытащил меня из бездны отчаяния, именно он своей уверенностью защитить меня поддерживал мой дух. После отъезда из Англии я считала, что никогда больше не увижу Ниниана, и заставила себя не признаваться даже самой себе, насколько глубоко мое отчаяние. Убеждала себя в том, что моя депрессия – результат разлуки с родиной, а не с Нинианом.
– Я никогда не забывала вас, – сказала я. Он взял мои руки и поцеловал.
– Придет время, и вы полюбите меня, – вымолвил он.
– Но мне не нужно даже минуты для этого – я уже люблю вас. Тот день, когда я впервые увидела вас, стал самым счастливым в моей жизни.
Лицо его внезапно засияло.
– Значит, вы вернетесь теперь? И станете моей женой?
– Вернусь с вами… в Эдинбург? Неужели вы предлагаете мне это?!
– Именно так. Я и приехал сюда затем, чтобы увезти вас с собой и никогда больше не разлучаться с вами.
– Вы недостаточно серьезно все взвесили.
– Девина, неделю за неделей я ни о чем другом не думал.
– Но вы понимаете, что будет?
– Понимаю.
– Вы, человек, делающий карьеру в юриспруденции, женитесь на мне… а вы не забыли, что я была обвинена в убийстве и освобождена за Недостаточностью улик?
– Честное слово, я ничего не забыл.
– Это нанесет ущерб вашему продвижению.
– Быть с вами – величайшее счастье для меня.
– Я ожидала найти в вас больше здравого смысла.
– Я очень здравомыслящий человек. Знаю, чего хочу, я делаю все, чтобы этого добиться.
– О, Ниниан, какую же вы совершаете глупость и как же я вас за это люблю! Подумать только. Я вернусь в Эдинбург, где все произошло. Как вы себе это представляете? Меня знает там каждый. Плохо даже здесь, когда одна Миссис Прост знает, кто я такая. А там обо мне знаю все. Люди будут подозревать меня, Ниниан. Нужно смотреть правде в лицо. Всегда найдутся такие, кто будет считать меня виновной в смерти отца. Это погубит вашу карьеру.
– Если я не смогу выстоять, значит, карьера – не мой удел.
– Я буду вам помехой. Я не могу этого себе позволить, Ниниан. Но никогда не забуду о вашей просьбе.
Он взял меня за плечи и легонько встряхнул.
– Не говорите чепухи. Мы будем вместе. Вместе победим всех недругов. Вы меня любите… я тоже вас люблю. Это главное. С остальным… мы разберемся, когда придет время.
– Я не могу этого допустить. Ваше поведение прекрасно, благородно… но это донкихотство.
Он рассмеялся.
– Оно отвечает моим желаниям. Я хочу жениться на вас. И буду несчастен, если вы откажете мне. Трудности неизбежны, Девина. Но мы будем вдвоем. Вместе будем бороться. Нет в мире ничего, чего я желал бы сильнее, Девина. Я не в силах объяснить вам, чем были для меня несколько последних месяцев. Я только и думал – как вы там, в городе, окруженном врагами. А потом узнал о Роже Лестранже. Вспомнил, какие усилия он приложил, чтобы завлечь вас сюда. Я не мог понять его мотивов. Я не мог не приехать к вам. Должен был вас увидеть. Должен был объясниться в своих чувствах. И теперь не позволю вам снова исчезнуть. Я твердо намерен быть с вами до конца своей жизни.
– На словах это выглядит чудесно, – сказала я с горечью, – но стать реальностью не может. Я знаю…
– Не знаете. С чем бы не пришлось вам столкнуться, лучше, если мы будем рядом.
– Но вам вовсе не обязательно сталкиваться с чем бы то ни было. Вам нужно вернуться в Эдинбург, продолжать двигаться вверх, стать председателем высшего уголовного суда Шотландии…
– Без вас? Это меня не устраивает. Я отметаю все ваши предостережения.
– Но они имеют под собой основание.
– Может быть, до некоторой степени. Но ведь мы говорим с вами о любви. Итак, Девина, вы станете моей женой?
– Я очень хочу ответить вам – да. Больше всего на свете.
– Будем считать эти слова вашим согласием. И я отдалась мечте.
Лилиас вернулась вместе с Джоном Дейлом. После знакомства начались долгие разговоры. Много говорили о войне и о том, как ее воспринимают дома, в Англии.
По словам Ниниана, хватало восторгов и несогласия. Но сильнее всего проявлялась радость от военных побед; Китченер и Робертс стали героями дня. Ниниан рассказал, как трудно путешествовать в военное время и как он добывал разрешение на эту поездку.
Мужчины ушли вместе, Джон Дейл – домой, Ниниан – в гостиницу. Он простился со мной только до завтрашнего утра. Предстояло многое обсудить.
Едва они скрылись за дверь, Лилиас вопросительно посмотрела на меня.
– Ну и ну, адвокат приехал на край света повидать свою клиентку, – сказала она. – Что это значит? Ведь он здесь, чтобы повидаться с тобой?
– Да… и он подтвердил многое из того, что мы с тобой думали о Роже Лестранже. У него была еще одна жена в Австралии, и она утонула.
В глазах Лилиас застыл немой вопрос.
– И мне думается, – продолжала я, – верны и наши соображения относительно моей роли здесь.
Лилиас закрыла глаза и стиснула руки.
– Какой ужас! – прошептала она. – Значит, Ниниан все раскопал?
– Именно. Был довольно громкий судебный процесс по поводу денег его первой жены, а Ниниан вел для себя кое-какие записи.
– Значит, он решил, что ты в опасности, и приехал сюда. Мне кажется, он хотел защитить тебя в случае необходимости.
– Он просил меня стать его женой.
– Понимаю. И ты…?
– Могу ли я принять его предложение? Могу ли я вернуться в Эдинбург его женой? Это погубит его карьеру.
– Что дальше?
– Лилиас, я не могу согласиться.
– Он просил тебя. Боже мой, приехал в такую даль, чтобы сделать предложение! Ты можешь хотя бы оценить силу его чувств?
– Да, могу, – в голосе моем пело счастье, – и все равно я не вправе принять его предложение.
– Нет, вправе, – сказала Лилиас, – и ты его примешь. Разве могла я скрыть огромное счастье, переполнявшее меня? Чувства рвались из меня наружу. Ниниан любил меня. В такое трудное время приехал ко мне, чтобы защитить и спасти.
Что мне оставалось делать? От прошлого спасения не было ни для меня, ни для Ниниана, если бы он разделил его со мной. Он это знал, как никто другой. Знал и тем не менее решил взвалить себе на плечи мое прошлое. Он так хотел.
Я начала собираться домой.
Ниниан разрабатывал планы нашей жизни. Обвенчаться нам предстояло в Кимберли. В Англию мы уезжали мужем и женой.
Не было смысла затягивать с отъездом. Путешествие назад могло оказаться долгим и трудным. Нам предстояло добраться до Кейптауна и ждать подходящего судна. Но мы знали, куда нам плыть, и пока были вместе, не имело особого значения, сколько нам придется ждать.
Я переживала за Лилиас, ведь она оставалась одна, однако и в ее жизни как будто приближались благотворные перемены. Приближалась одна свадьба – и почему за нею не могла последовать другая? Я давно знала, что между Лилиас и Джоном Дейлом установились особые отношения. И наконец Джон попросил Лилиас стать его женой – моей радости не было границ.
Итак, две свадьбы в один день; это было вполне естественно, ведь наши судьбы уже давно стали неразрывными.
Майру очень печалил мой приближавшийся отъезд. Она далеко не все знала о своем убитом муже. Мы не разговаривали о нем. Расследование гибели глухонемого мальчика принесло неоспоримое свидетельство причастности Роже Лестранжа к преступлению – пуговица, оказавшаяся в руке убитого, была сорвана с пальто Лестранжа. Несчастный Умгала, видимо был свидетелем предыдущего преступления своего хозяина, хотел сообщить людям об этом и навлек на себя смерть. Увы, теперь и Роже был мертв, и Майра стала вдовой. Майра души не чаяла в своем супруге и в то же самое время боялась его. Она даже не догадывалась, что сама находилась на волосок от гибели.
Но мы не говорили об этом. Майра была выбита из колеи и подавлена, но постепенно проникалась мыслью, что должна начать новую жизнь. И, как ни странно, сблизилась с Паулем. Оба уделяли много внимание Нджубе. Они присматривали за ним и Любан, и общее дело все прочнее соединяло их.
Я думала, что, возможно, она захочет уехать в Англию вместе со мной, и некоторое время я склонялась к мысли, что так оно и будет. Но быстро крепнувшая дружба Майры и Пауля все изменила: они оба решили, что будет лучше, если Майра останется там, где он родился и вырос. Одним словом, Майра никуда не поехала.
В конце концов мы с Нинианом стали мужем и женой, сели на корабль и отплыли в Англию.

ЭДИНБУРГ
ОПРАВДАНА ЗА ОТСУТСТВИЕМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
Я никогда в своей жизни не была так счастлива, как в первые несколько месяцев, когда начала носить имя Девины Грейнджер. Между мною и Нинианом существовало молчаливое согласие не думать о дальнем будущем.
Не хуже меня Ниниан понимал, что в Эдинбурге мы столкнемся с трудностями, но мы решили забыть о них до прибытия домой.
Мы преуспели в этом как нельзя лучше. Днем мы были неразлучными собеседниками, по ночам – страстными любовниками. Наша жизнь на корабле могла показаться райской идиллией, если бы мы разучились смотреть вперед.
Увы, мы не могли сделать этого, и, случалось, я совершенно отчетливо представляла, что начнется, когда мы окажемся дома. Люди ничего не забыли, и даже если у них хватит такта не говорить о былом, оно не исчезнет из их воспоминаний. Нам следовало приготовиться к неприятным переживаниям и даже страданиям.
Трудности путешествия в такое сложное время ничуть не угнетали нас, ведь мы были вместе. Мы преодолевали их со смехом, шутками.
В ожидании судна нам пришлось просидеть в Кейптауне неделю; зато поднявшись на борт, мы сполна насладились чудесным путешествием. Нас не страшили бури, а долгие жаркие дни мы проводили на палубе в разговорах о счастье быть вдвоем.
Но чем ближе становился дом, тем сильнее хотелось мне, чтобы дни тянулись как можно дольше. Ниниан, я видела это, хотел того же самого. Понятное дело, время не остановишь, и я то и дело напоминала себе, что возвращаюсь с Нинианом, а не одна.
Мы прибыли в Саутгемптон точно по расписанию, простились с друзьями, которые появились у нас на корабле, и перед долгой поездкой в Эдинбург провели ночь в Лондоне.
Эдинбург показался мне холодным и неприветливым. Ниниан жил в родительском доме, но теперь, когда он стал женатым мужчиной, предстояло купить свой дом. Удобнее всего было найти жилище поближе к суду. Но поначалу, на время поисков, мы должны были жить в доме родителей Ниниана.
Меня беспокоила встреча с родными мужа, и, увы, с первого мгновения я поняла, что они не одобряют выбор сына.
Миссис Грейнджер оказалась представительной дамой с седеющими волосами и ясными темными глазами. Отец был полной противоположностью сыну: высокий, командирского вида мужчина с орлиным носом и блестящими хитрыми голубыми глазами.
– Как чудесно, что ты вернулся, Ниниан, – такими словами встретила нас миссис Грейнжер. – А это Девина…
Она взяла меня за руки, поцеловала в щеку и внимательно оглядела, безуспешно пытаясь скрыть, что оценивает меня как жену своего сына. Но именно этим она и занимается, сказала я самой себе. Я же была ее невесткой. Естественно, она хотела понять, что я собой представляю. Я должна перестать думать, что, видя меня, все люди задают себе один и тот же вопрос: убила или не убила она своего отца?
Мистер Грейнджер не умел или не хотел скрывать свои чувства. Его отношение ко мне было прохладным. Я не сомневалась – он считает, что только глупец мог выбрать себе такую жену.
Я старалась урезонить себя. Их поведение объяснимо. Конечно, они разочарованы. Мистер Грейнджер старший достиг высокого положения и хотел бы того же для сына; никто лучше меня не понимал, какую помеху для его карьеры я собой представляю.
Ниниан снова и снова уверял меня, что родители постепенно свыкнутся с происшедшим. Родители всегда воспринимают своих чад как несмышленых детей. У них есть возражения против женитьбы, но никоим образом не против меня.
Разве могли они быть счастливы тем, что их сын избрал женою женщину, которую обвиняли в убийстве и освободили только за отсутствием доказательств? Чего можно было ожидать от родителей? Я хорошо сознавала, что безоблачные дни позади.
– Скоро у нас будет свой дом, – сказал Ниниан. Это просто необходимо, подумала я.
Родители Ниниана часто устраивали приемы, и многие из их гостей имели отношение к правосудию. Все эти люди были прекрасно воспитаны и, хотя каждый имел полное представление о моем деле, они не позволяли себе даже намека на прошлое. Правда, временами, когда они обсуждали случаи, представлявшие особый интерес для них как профессионалов, им приходилось делать сознательные усилия для этого.
Но однажды гостями дома были старый друг семьи с женой и их дочь с мужем, они только что вернулись на родину из Индии.
Разговор за обедом почти все время шел о новом своде законов, недавно вступившем в силу; компания активно высказывала свои соображения за и против.
– Все эти законы касаются пропыленных старых дел, которые никого уже не интересуют… – сказала молодая женщина.
– Дорогая, этот вопрос породил огромный интерес в среде специалистов, – откликнулся ее отец.
– Мне эта тема кажется просто скучной. Лучше расскажите о каком-нибудь интересном деле, например об убийстве. Вы же наверняка занимались и такими.
За столом воцарилась тишина. Я сидела, уставившись в тарелку.
– Мне было очень любопытно мнение председателя Высшего уголовного суда Шотландии, – заговорил отец Ниниана.
– Расскажите что-нибудь похожее на дело Мадлен Смит, – продолжала молодая женщина. – Вы помните его? Конечно, это было бог весть когда. Ее оправдали, хотя я уверена в ее виновности. Суд оправдал ее за недостаточностью улик. Разве правильно, что подобные решения принимаются только в шотландских судах? Говорят, она уехала в Соединенные Штаты, чтобы начать там новую жизнь. Ей и в самом деле ничего другого не оставалось…
Я кожей ощущала, как неловко всем сидящим за столом. Говорившая, видимо, была здесь единственным человеком, не знавшим, кто я такая.
Тему немедленно сменили. Молодая женщина выглядела смущенной. Ей, должно быть, стало понятно, что она сказала что-то неподобающее. Я не сомневалась – после ей объяснят, кто сидел за столом.
Я была очень подавлена. Когда мы остались вдвоем, Ниниан попытался успокоить меня. Однако это оказалось непростым делом.
– Тебе не следовало жениться на мне, – сказала я. Тогда подобные происшествия не омрачали бы твою жизнь. Атак ты волей-неволей становишься причастным к ним. Это будет продолжаться вечно, всю жизнь.
– Нет, люди забудут.
– Она не забыла Мадлен Смит, а ее истории почти пятьдесят лет.
– Это был особый случай.
– Как и мой, Ниниан.
– У нас будет свой дом.
– Люди не перестанут говорить.
– Если бы только не было необходимости жить… в этом городе.
– Там, где я, будет всегда одно и то же. Я не смогла укрыться от прошлого даже в Кимберли.
Ниниан попытался выбросить эту тему из головы, но я видела, что он подавлен так же, как я.
Вероятно, по этой причине собственный дом появился у нас уже назавтра.
Он был небольшой, сложен из серого камня и стоял в квартале себе подобных, неподалеку от Принсис-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40