Между прочим, твой Ниниан Грейнджер заходил дважды. Поистине поразительный человек! И, думается мне, – чуть-чуть нескромный!
Я намекнула на это, но он мой намек словно бы не заметил. Заставляет меня рассказывать о себе. Он очень любопытен. Похоже, он так привык задавать вопросы, что это стало его второй натурой. Он очень внимательный. Вероятно, мне следует спросить, каковы его намерения. Вполне очевидные, видимо. Но я весьма удивлена.
Зато это развлекает.
В один из вечеров он пригласил меня пообедать вместе. Он меня проводил и, уверена, рассчитывал, что я приглашу его в дом. Все мужчины одинаковы! Наверно, мне нужно было послать его подальше. Но я не могу забыть, что он выручил тебя, и я ему очень благодарна за это.
Я подумываю, не съездить ли в Лондон, чтобы немного развеяться. Кажется, мне хочется сменить на время обстановку.
Пиши мне. Все время думаю о тебе.
С бесконечной любовью,
Зилла».
С письмом в руке я откинулась на спинку стула. Я думала о Ниниане Грейнджере и испытывала разочарование. У меня было впечатление, что он проявляет некоторый интерес ко мне, но, стоило ему увидеть Зиллу, и он подпал под ее чары. Я вспомнила, как мы подолгу и серьезно говорили с ним, и казалось, самое главное для него на свете – доказать, что я невиновна. Я вспомнила, как после вынесения вердикта он держал мои руки и я с волнением видела радость у него на лице; я все еще переживала предательство Джеми, и такое отношение Ниниана очень меня поддержало. Именно тогда я с полной ясностью поняла, каким в действительности было чувство Джеми ко мне. Просто два одиноких человека встретились на улицах Эдинбурга и убедили себя, что любят друг друга – но эта любовь увяла при первом же дуновении ветра суровых испытаний.
Я поняла это тогда и разрешила себе поверить, что забота Ниниана обо мне – я даже назвала бы его отношение преданностью – была проявлением чувства иного рода.
Конечно, не следовало забывать, что я пребывала тогда в состоянии, близком к истерике. Только что завершился процесс, на котором решалась моя судьба. Мне бы нужно было понять, что мои отношения с Нинианом – это отношения адвоката и его клиента в судебном деле и победа на процессе означала для него укрепление профессиональной репутации.
Победа оказалась не полной, но для него она все равно означала шаг вперед.
А больше ничего не было; это я приняла деловые отношения за начало глубокой дружбы, которая могла перерасти в более сильное чувство. Я была наивна и вела слишком замкнутый образ жизни. Едва моя красавица-мачеха появилась перед ним – он потерял всякий интерес ко мне.
А теперь он просто домогается ее! Я чувствовала обиду и разочарование.
Я не могла избавиться от мыслей о нем и Зилле. Письмо мачехи задело меня гораздо глубже, чем я могла предположить.
Узнав о моих настроениях, Лилиас приложила все силы, чтобы увлечь меня сельскими радостями. Я уже вполне прилично сидела в седле, и прогулки верхом доставляли мне истинное удовольствие. Мы часто гуляли, и я понемногу узнавала обитателей Лейкмира.
– Как дочь викария Лилиас считала своим долгом время от времени навещать поселян, особенно пожилых. Она объяснила мне, что, поскольку Джейн очень занята по дому, эта работа целиком легла на ее плечи. Лилиас проявила к ней склонность и тем самым немного облегчила ношу обязанностей отца.
– Им всем интересно тебя видеть, – говорила Лилиас.
– Некоторые из моих подопечных вообще не выходят из дома, и потому новое лицо в Лейкмире – для них приятное событие.
Вот почему я оказалась рядом с Лилиас, когда она зашла проведать одну из своих подопечных, миссис Делтон.
Лилиас всегда вкратце рассказывала о человеке, к которому мы направлялись, и я получала приблизительное представление о том, что увижу.
– Миссис Делтон не совсем обычная дама, – поясняла Лилиас. – Ей, должно быть, все восемьдесят, и она ни разу за свою жизнь не выезжала из Леймира. У нее шестеро детей – четыре дочери и два сына. Двое из шести уехали за границу – в Америку и Новую, Зеландию. Миссис Делтон страдает из-за того, что ей уже не доведется увидеть этих двоих детей и их потомство. Правда, они ей пишут, и день, когда она получает весточку, – для нее большой праздник. Скоро весь Лейкмир узнает о содержании письма. Миссис Делтон неисправимая сплетница и любительница устраивать скандалы. Это – все, что у нее осталось в жизни. Передвигается она с трудом, поэтому почти весь день сидит в кресле… и смотрит в окно. Две дочери и невестка по очереди ухаживают за ней, и с этой стороны все в порядке. Но она любит гостей, поэтому, не успев проводить одного, уже встречает другого. Один из внуков каждый день читает ей газеты, потом она обсуждает услышанное с гостями. Она пребывает в хорошем настроении и ни на что не жалуется, если в течение дня ей хватает собеседников.
– Мне будет интересно познакомиться с ней. Мне вообще нравятся обитатели Лейкмира. Они ведут жизнь, о которой я не имела представления прежде.
– О, Элиза Делтон придется тебе по нраву.
Через зеленую лужайку мы прошли к дому. Дверь была на щеколде, поэтому Лилиас сначала постучала и только тогда вошла внутрь.
– Здравствуйте, миссис Делтон. Вы не возражаете, если мы зайдем к вам?
– Ах, это вы, мисс Лилиас? Да… да… входите. Я совсем одна.
– Я привела с собой мисс Грей; хочу, чтобы вы посмотрели на нее. Вы помните – она гостит у нас?
– Значит вы и есть мисс Грей? – Она внимательно изучала меня. – Рада познакомиться. Подруга мисс Лилиас. Я много слышала о вас.
Я почувствовала легкое беспокойство.
– Придвиньте стул поближе, чтобы я могла вас видеть, и садитесь.
– Как ваше самочувствие, миссис Делтон? – спросила Лилиас.
– По правде сказать, ревматизм замучил… то схватит, то отпустит. Сегодня хуже, завтра лучше. Даже хорошая погода не помогает, замечу вам.
– Понимаю вас. А как ваши близкие?
– У Чарли все хорошо. Получил надел земли. Правда, для этого ему пришлось уехать аж в Новую Зеландию. Пишет, что там это делается намного проще, чем здесь. Его дочка собирается замуж. Нам с внучкой никак не побывать на ее свадьбе. И что вы об этом думаете?
– Конечно, очень жаль, – сказала Лилиас. – Но с вами рядом полно домочадцев, и это неплохо.
– А я все думаю о тех, кто уехал.
– У вас здесь хорошие дочери и невестка, они о вас заботятся.
– Я на них не жалуюсь. Вот только Оливия, – она повернулась ко мне, – это моя невестка; заскочит на минутку и тут же убегает, будто искорка. Убирается, права, чисто, Но вы знаете, что она мне говорит? «Некогда мне сидеть и болтать, ма. У меня дома дел полно».
– Ее можно понять, – успокоила хозяйку Лилиас. – Зато у вас бывает столько гостей.
– Да… да… заходят люди меня проведать. – Она вновь повернулась ко мне. В глазах, полускрытых морщинами, светилось любопытство, – Это хорошо, что вы зашли проведать меня. Расскажите, что вы думаете о нашем Лейкмире?
– Мне здесь все нравится.
– Со многими познакомились?
– Пожалуй, да.
– А из какой части света к нам пожаловали? Вижу, что не из Девона.
– Я из Шотландии.
– Ого, неблизкий путь, – она посмотрела на меня с некоторым подозрением.
– Для поезда не слишком далеко.
– Никогда не пользовалась этими новомодными штучками.
– Они существуют уже много лет, мисс Делтон. – Лилиас рассмеялась.
– Многие годы… у меня только и есть, что стул. С места не стронешься с этим ревматизмом. А до того нужно было детей поднимать.
– И все равно вы видите мир – пускай мир Лейкмира – из окна своего дома.
– Там, в Эдинбурге, было дело с убийством. В Эдинбурге, так ведь?
– Да, Эдинбург, столица Шотландии, – сказала Лилиас. – А как успехи юной Клер в школе?
– У нее все хорошо. В газетах много о нем писали.
Сердце мое стучало так громко, что я боялась – вот-вот она услышит удары. Лилиас встревоженно посмотрела на меня и сказала:
– В нынешнем году урожай фруктов, миссис Делтон.
– Неужели. Ужасное было это убийство в Шотландии. В Эдинбурге… там оно случилось. Откуда вы приехали. Ее выпустили.
– Был ли у вас доктор сегодня? – перебила Лилиас.
– Ох, говорит, ничего не может для меня сделать. Советует примириться с болезнью. Людям моих лет только и остается все время с чем-нибудь примиряться. Заходит, когда ему удобно, и говорит: «Больше отдыхайте. Делайте только то, что вам по силам». Это я и без него знаю. А у нее были причины, так ведь? Пошла покупать эту дрянь. И собственного отца! А та женщина – красавица, наверно? Я полагаю, она все это придумала. Что он принимал мышьяк ради мужской силы! Никогда такого не слышала. Куда катится мир?
– Я думаю, нам пора, – снова прервала хозяйку Лилиас и сделала это довольно нервно. – У нас еще несколько посещений.
– Вы не посидели у меня и пяти минут. А я как раз собиралась рассказать вам о жильце миссис Меллиш и о ее дочери. Чуть не забыла такую новость. Она совсем свежая. Но скоро пойдет гулять по Лейкмиру. Что вы об этом думаете?
– Ничего, – холодно ответила Лилиас.
– А что там в господском доме творится? Он сложен как бог, так ведь? Это все замечательно и правильно, и я думаю, миссис Эллингтон довольна. А что касается мисс Майры, то, должна сказать, ей пора. Чересчур она задержалась в девушках. Сегодня вечером собираются огласить помолвку. Он взял и приехал… богатый, красивый и вдовец. Не удивляюсь, что у них дом полон радости.
– Откуда вы это знаете? – спросила Лилиас.
– Миссис Эдди сказала, а она знает, ведь экономкой там служит. Мы с ней подруги. Я ходила в школу с ее старшей сестрой, потому если не миссис Эдди мне обо всем расскажет, то кто же еще? Она утром забегала. Ушла за минуту или за две до вас. Сегодня вечером званый обед… все там моют и чистят. До свадьбы недолго ждать. Мистер Лестранж собирается назад в Африку и хочет увезти невесту с собой.
– Понимаю, – сказала Лилиас.
– Значит, мисс Майра уедет в Африку. – Миссис Делтон состроила гримасу. – Хорошо, что не я. Меня лошадьми не затащишь в такое дикое место.
– Слава богу, здесь лошади не понадобятся, – сказала Лилиас. Ее совершенно вывели из равновесия замечания миссис Делтон о смерти моего отца, и она, как мне казалось, очень жалела, что мы пришли в этот дом.
Когда мы садились в свой докарт, Лилиас сердито бросила:
– Ах она старая сплетница!
– Так будет всегда, Лилиас, – напомнила я ей. – Мне нужно привыкнуть к этому. Она по крайней мере не узнала, кто я такая.
– Ты права. Ты замечательно сделала, что сменила имя. На обратном пути мы говорили мало. Я размышляла о том, что только что произошел еще один случай, я получила еще одно напоминание о том, что от прошлого мне избавиться не удастся.
ОТЪЕЗД ЗА ГРАНИЦУ
Дома меня ждало письмо, адресованное Диане Грей. Я быстро поднялась к себе в комнату и открыла его. Письмо было от Ниниана Грейнджера:
«Дорогая Д.,
простите за подобное обращение, но скоро вы поймете причину. Я много думал о вас и беспокоился – как ваши дела. Пожалуй, вы очень разумно поступили, уехав их Эдинбурга, и, я надеюсь, вдали от него сумеете прийти в себя после пережитого. Раз или два я виделся с вашей мачехой. Она как будто пережила все с завидной легкостью.
Напишите, расскажите, как вы себя чувствуете. Уверяю, мне это в высшей мере важно.
С искренним уважением,
Ниниан Грейнджер».
Это было письмо, которое адвокат мог послать клиентке, чье дело представляло для него особый интерес. Только такая наивность, как я, зная, что он так много для меня значил в пору испытаний, могла вообразить, будто он питает ко мне какие-то чувства.
Я все еще находилась под неприятным впечатлением от встречи с миссис Делтон, когда села писать Ниниану ответ:
«Дорогой мистер Грейнджер,
благодарю за письмо. Вы очень добры, проявляя внимание ко мне. Я слышала от мачехи, что вы с нею встречались.
Все здесь очень заботливы и стараются сделать мою жизнь как можно приятнее. Но не могу сказать, что все безоблачно.
Мне пришлось столкнуться с горькой истиной: взять себе новое имя недостаточно. Я беспокоюсь всякий раз, когда происходит что-либо, чреватое раскрытием моей прошлой жизни, пусть даже речь идет о малозначимых подробностях. Когда меня спрашивают, где я живу, и я называю Эдинбург, мне становится страшно – вдруг люди соединят меня с делом об убийстве. Мисс Милн и я только что побывали у одной из прихожанок викария, и та заговорила о процессе, едва услышала, что я из Эдинбурга.
Простите, что пишу об этом. Но это произошло сегодня, и я еще под впечатлением.
Я рада вашему вниманию, но есть нечто, с чем мне предстоит жить, и это наполняет меня ужасом.
Тем не менее вы сделали для меня все, что было в ваших силах, и я всегда буду вам за это благодарна.
С искренним уважением,
Д.Г.»
Отправив письмо, я пожалела, что вообще его написала. Что подумает Ниниан о моих истерических жалобах? Не следовало так раскрываться. Несмотря даже на потрясение от посещения миссис Делтон.
Меня поразило, как быстро пришел ответ Ниниана. Всего через несколько дней.
«Дорогая Д.,
меня потрясло ваше письмо. Я понимаю ваше состояние. Нет смысла убеждать вас, что подобное не может повториться, хотя, конечно, с годами вероятность повторений будет снижаться.
Мой отец вспоминает дело, которым он занимался в молодости. Молодая дама попала в положение, подобное вашему. Она уехала за границу, вышла там замуж и с той поры не знает забот. Она сумела разорвать связь с собственным прошлым.
Точно так же можете поступить и вы. Давайте не будем забывать, что ваше дело привлекло к себе большое внимание; о нем много писалось в газетах, но очень маловероятно, что о нем хотя бы слышали за пределами Британских островов.
Вы можете оценить эту возможность – я имею в виду начать новую жизнь вне Англии… что с таким успехом сделала клиентка моего отца.
Друг нашей семьи, миссис Краун, работает в обществе созданном лет двадцать тому назад. Речь об Обществе по эмиграции женщин, представительниц среднего класса. Его цель – подыскивать работу за границей для тех, кто этого хочет. Обычно предлагаются места в колониях… Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке… да в Америке. Общество обслуживает дам, которые по тем или иным причинам желают покинуть Англию. То ли эти женщины не могут найти подходящую работу дома, то ли у них есть иные основания для отъезда.
Та самая клиентка моего отца уехала в Америку, воспользовавшись услугами общества. До сих пор время от времени пишет в общество, которое, по ее словам, раскрыло перед нею огромные возможности и вернуло интерес к жизни. Она получила в Америке место гувернантки, хотя могут быть и другие вакансии.
Общество помогает деньгами отъезжающим, а те, начав работать, возвращают долг постепенно, частями; такой кредит позволяет оплатить дорогу и располагать некоторыми средствами для жизни, пока идет устройство на новом месте.
Я советую вам поразмыслить над моим предложением. Только не стоит принимать решение в спешке.
Если, однако, вы сочтете, что на этом пути возможен выход из ваших затруднений и вы избавитесь от постоянного страха быть узнанной в связи с вашим делом, я мог бы устроить вам встречу с миссис Краун. Контора общества располагается в Лондоне, и если вы найдете такую встречу целесообразной, дайте мне знать.
А пока примите мои наилучшие пожелания.
С искренним уважением, Ниниан Грейнджер».
Я прочла письмо несколько раз. Я не знала, что и думать. Мне даже в голову не приходила мысль о том, чтобы покинуть Англию. Отъезд, конечно, означал бегство. И бегство в чужую страну. Многие женщины становились гувернантками. Такая участь выпала на долю Лилиас и Зиллы. Но они никуда не уезжали… или работали вблизи своей родины. Обе они приехали в Шотландию из Англии, но Шотландия не была заморской страной.
Лилиас заметила, что я целиком ушла в размышления, и спросила, в чем дело.
Я показала письмо Ниниана Грейнджера.
Она твердо посмотрела на меня, и мне подумалось, что на лице у меня написана обида на Ниниана из-за его отношений с Зиллой.
– Письмо и дало тебе пищу для размышлений? – спросила Лилиас.
– Ниниан считает, что я могла бы уехать за границу.
– Что-что?
– Я написала ему. Возможно, я была в несколько истерическом состоянии. Я так ужасно себя чувствовала после посещения миссис Делтон. Я знаю – как она, думают многие люди, и это будет преследовать меня всю жизнь. Я не выношу, когда люди говорят об этом деле… но запретить им никто не в силах, значит, я никогда не освобожусь от страха. Всю жизнь мне придется быть настороже.
– Нет, такого не может быть. Все забывается. Что ни говори, прошло слишком мало времени. А что он пишет по поводу отъезда за границу?
– По словам Ниниана, существует некое общество, устраивающее переезд в другие страны. Он может познакомить меня с нужными людьми… если я приму решение.
Лилиас молчала.
– Мне… мне никогда не приходило такое в голову, – наконец проговорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40