Она сжалась, как ребенок, и кивнула.— Теперь вы знаете, — сказала она, — что не следует судить Нейпьера слишком строго.Она не в своем уме, подумала я. И это очень опасно. Но я все-таки была рада, что она пришла ко мне в комнату. По крайней мере, теперь я знаю, что Нейпьер не виноват.
У меня из головы не шла та мозаика. Я не могла избавиться от мысли, что в ней заключено что-то важное. Я снова начала ходить на раскопки, стараясь вспомнить все, что мне рассказывала об этом Роума. Однажды утром я встретила там Нейпьера.— Вы опять стали приходить сюда, — сказал он. — Я знал, что могу встретить вас в этом месте.— Вы меня здесь уже видели?— Много раз.— Когда я не знала об этом? Очень неприятно слышать, что за тобой наблюдали, когда тебе это было неизвестно.— Что тут особенно неприятного, если вам нечего скрывать, — возразил Нейпьер.— Не думаю, что есть настолько добродетельные люди, которым это безразлично.— Здесь вопрос не в добродетели. Например… кто-то занят вполне достойным делом, но оно требует… анонимности. В таком случае этому человеку будет очень неприятно узнать, что за ним наблюдают.— Что же это может быть за дело?— Например, человек, скрывая свое имя, приезжает в какое-то место, чтобы раскрыть тайну исчезновения своей сестры.У меня перехватило дыхание.— Так вы знаете!— Было не столь уж трудно узнать.— И давно вам это стало известно?— Почти сразу после вашего приезда.— Но…Нейпьер рассмеялся.— Я хотел знать о вас как можно больше, а так как вы были вдовой известного человека, то это упростило мою задачу. У вас был прославленный муж и сестра, хорошо известная в своих кругах. Так что вы должны согласиться, что получить нужную мне информацию не составило большого труда.— Но почему вы не сказали мне?— Это бы поставило вас в неловкое положение. Мне хотелось, чтобы вы сами признались, если сочтете это нужным.— Но если бы я сказала, кто я, то мне никогда не разрешили бы приехать сюда.— Всем не надо было говорить. Только мне.— Что вы теперь намерены делать?— Точно то, что делал и раньше.— Вы сердитесь на меня?— Зачем? Ведь я уже давно обо всем знаю.— Вы меня не одобряете?— Нет, я вами восхищаюсь.— Почему?— Потому что вы решили приехать сюда… потому что вы так любите свою сестру, что вам безразлична опасность, какой вы себя подвергаете.— Опасность? О какой опасности вы говорите?— Тот, кто пытается узнать, что стало с человеком, который, возможно, является жертвой убийства, всегда оказывается в опасности.— Но кто сказал, что Роума убита?— Я ведь сказал, что, «возможно», убита.— Роума не тот человек, которого кому-то может понадобиться убить.— Жертвами убийц очень часто становятся именно такие люди. Но откуда вам знать, какие у нее могли быть секреты. Вы, возможно, не все знаете о ее жизни.— В общем-то я знаю очень мало.— Вот видите. Вы смело бросились навстречу опасности, и это вызывает у меня восхищение… конечно, не только это.Сделав шаг ко мне, он посмотрел в мои глаза с такой печалью, что меня охватило жаркое волнение и желание утешить его.— Разве вам не приходило в голову, — сказал Нейпьер, — что два исчезновения, происшедшие в одном месте с небольшим разрывом во времени, не могли быть случайностью.— Да, это очевидно, — согласилась я.— И что, вы думаете, могло произойти с вашей сестрой?— Я не знаю, но в одном убеждена: она не могла куда-то уехать, никого не предупредив об этом.— А Эдит?— Эдит тоже.— И вы тоже чувствуете, что тут есть какая-то связь?— Вполне вероятно.— Может быть, Эдит что-то обнаружила… Какую-то деталь, которая могла пролить свет на тайну исчезновения вашей сестры. А если это так, то… вы, пытаясь узнать об этом, подвергаете себя смертельной опасности. Разве не так?., ах, да, ведь вам помогает Годфри Уилмет.— Это не совсем так.— Но он же знает, кто вы.Я кивнула.— Ему вы сказали, в то время как от других скрывали.— Он понял сам, кто я, как только познакомился со мной.— И признался в этом? Ну да, он же откровенный и прямой… не то, что некоторые.— Это получилось как-то само собой. Ему сразу стало ясно, что я сестра Роумы, и я была ему благодарна, что он не выдал меня.— Я тоже держал это в секрете. Вы и мне благодарны?— Да, спасибо.— Вы знаете, — сказал он, пристально на меня глядя, — что я сделал бы все, чтобы помочь вам. Я ничего не ответила, но он еще раз настойчиво спросил:— Вы ведь знаете об этом?— Да.— Я рад. Если нам удастся найти разгадку этим таинственным происшествиям, тогда я смогу вам сказать об очень многом. Вы тоже это знаете? Поэтому для меня очень важно это сделать… может быть, даже больше, чем кому-либо еще.Я вдруг испугалась того, что он может сейчас сказать, и, возможно, моей собственной реакции на его слова. Когда я была с ним рядом, он действовал на меня просто завораживающе; лишь вдали от него, я могла судить о нем холодно и бесстрастно.Возможно, понимая это, он не стал меня больше волновать и заговорил о другом.— Я видел вашу сестру пару раз. Она производила впечатление человека, страстно преданного своему делу. Она жила в том домике совершенно одна, — Я приезжала к ней на несколько дней.— Как странно! Вы были совсем рядом, и мы не встретились.— Не так уж странно. Мне кажется, на раскопки приезжало много людей, которых вы не встретили.— Я говорю не о многих… я говорю о вас. Хорошо, оставим это. Скажите, вы приблизились хоть немного к разгадке с тех пор, как приехали сюда?— Годфри Уилмет считает, что Роума сделала какое-то потрясающее открытие, которое вызвало зависть у какого-то другого археолога. Но лично я считаю это неубедительным.Нейпьер внимательно посмотрел на меня и сказал очень серьезно:— Обещайте мне, что вы скажете мне, если обнаружите что-то такое, что может, на ваш взгляд, дать ключ к разгадке. Вы должны позволить мне помогать вам. Помните, что если эти два исчезновения взаимосвязаны, то для меня крайне важно узнать, в чем связь между ними.— Я сделаю это с большой радостью, если смогу.— Значит, я могу надеяться, что мы будем вместе этим заниматься?— Да, — ответила я. — Давайте действовать вместе.Он шагнул ко мне, словно бы желая взять меня за руку, но я отошла, сделав вид, что не заметила этого, и сказала, что пора возвращаться домой.
Сибиле не давало покоя присутствие цыган. Ни о чем другом она не могла говорить, и казалось даже, что она забросила свои занятия живописью.Здоровье сэра Уилльяма заметно улучшилось, и я все ждала, что его распря с Нейпьером возобновится, но ничего подобного не случилось, и я решила, что, по-видимому, сэр Уилльям понял, какую пользу приносит Нейпьер поместью, и поэтому склонился к тому, чтобы пока оставить все как есть. Не самое лучшее решение, но все же оно предпочтительнее, чем дикая ссора.Окруженный стенами уединенный сад, который мне так нравился, оказался любимым местом отдыха сэра Уилльяма. Каждое утро он проводил там около часа, заботливо завернутый в плед и обложенный подушками. Его привозила миссис Линкрофт и ровно через час приходила обратно, чтобы забрать его в дом.Первый раз, когда я его там застала, с ним была Сибила. Еще издали я услышала ее сердитый голос.— Ты должен приказать им убраться отсюда! — кричала она. — Их присутствие здесь не принесет ничего хорошего. Вспомни, что было, когда ты прошлый раз разрешил им остаться. Эта дурная девчонка пришла работать на кухню, и вот что из этого вышло.— Сибила, успокойся, — сказал сэр Уилльям. — Не повышай, пожалуйста, голос.— Ты всегда говорил, что больше не допустишь, чтобы они здесь были. Что теперь ты намерен делать?— Сибила… тише. Тише!Я повернулась, чтобы уйти, и тут столкнулась лицом к лицу с миссис Линкрофт. Быстро на меня взглянув, она вбежала в сад.— Мисс Стейси, — послышался ее голос. — Будьте добры, не тревожьте сэра Уилльяма. Он еще не совсем окреп.— А кто вы здесь?! — вскричала Сибила. — Нет, можете не говорить. Я знаю. И это позор для вас. Вы же считаете себя хозяйкой дома. Но позвольте сказать вам, что если вы любовница хозяина дома, то это вовсе не означает, что в этом доме вы тоже хозяйка. Вы потворствуете этим цыганам. Почему? Потому что эта Сирина знает слишком много! Вот почему!Я поспешила уйти. Сибила просто не в своем уме. Почему я вообще слушала ее бессмысленную болтовню! Она живет в выдуманном мире, а я с глупой доверчивостью воспринимаю все ее фантазии.Через несколько минут я увидела, как миссис Линкрофт, с пылающими щеками и опустив глаза, везла домой сэра Уилльяма.Сэр Уилльям все-таки прислушался к словам сестры. Он заявил, что больше не будет терпеть цыган на своей земле, и отдал распоряжение, чтобы они уехали.Нейпьер был на стороне миссис Линкрофт, и произошла бурная сцена, которую при мне девочки обсуждали с большим интересом.— Они уйдут отсюда, — сказала Оллегра, — потому что так сказал дедушка. Он здесь хозяин. Хотя мой отец и миссис Линкрофт против.— Моя мама тоже считает, что они должны уехать, — сказала Сильвия. — Она говорит, это позор для всей округи иметь у себя цыган. Они грязнят землю, воруют цыплят, и они обязаны отсюда убраться.— Я тоже думаю, что это позор, — заявила Оллегра.Элис пожала плечами и философски заметила, что цыгане смогут найти какое-нибудь другое приятное для жизни место, и будет лучше для всех, если они уедут.Позже, когда я осталась заниматься с Сильвией, она осторожно посмотрела через плечо и сказала:— Моя мама говорит, что только двое за то, чтобы цыгане остались, миссис Линкрофт и мистер Нейпьер, потому что их шантажирует цыганка.— На твоем месте я бы не стала распространять сплетни, Сильвия.— Да я не распространяю. Я передаю только вам, миссис Верлейн, то, что говорит моя мама. Нейпьер был любовником этой цыганки, и она — мать Оллегры. Мама считает, что об этом можно только сожалеть. Что касается миссис Линкрофт… мама говорит, что тут непонятная история и что она не верит, будто этот мистер Линкрофт когда-либо существовал.— Об этом тебе бы тоже не стоило говорить, Сильвия, — сказала я и подумала, что из всех троих она наименее приятная девочка. — Давай продолжим занятия, а то мы отвлеклись.Сэр Уилльям продолжал борьбу против цыган. Миссис Линкрофт выглядела очень обеспокоенной, таким же был и Нейпьер. Я начинала склоняться к тому, что цыганка Сирина действительно грозит им каким-то разоблачением, если они не будут поддерживать цыган в их желании остаться на земле Лоувет Стейси.И вот наступило то утро, когда все раскрылось.Я сидела в уединенном саду, когда миссис Линкрофт привезла туда сэра Уилльяма. Я хотела было уйти, но сэр Уилльям попросил меня остаться, чтобы побеседовать немного о музыке.Я села рядом с ним, и пока мы разговаривали, миссис Линкрофт осталась с нами. Сэр Уилльям уверил меня, что получает огромное удовольствие от моей игры на рояле покойной леди Стейси. Он часто засыпал под мою музыку, но это только потому, что она смягчала его тревоги и успокаивала.Мы с ним мирно и приятно беседовали, как вдруг, на какую-то секунду раньше остальных, я почувствовала, что кто-то вошел в сад. Это была Сирина, цыганка.Затем ее увидела миссис Линкрофт. Она, слегка вскрикнув, вскочила и спросила:— Что вы здесь делаете?— Я пришла повидать сэра Уилльяма. Здравствуйте, сэр Уилльям. Не легко добиться встречи с вами, но вы тут не при чем, верно?— Что эта женщина хочет? — спросил сэр Уилльям.— Вам известно, кто она? — прошептала ему миссис Линкрофт.Я поднялась, чтобы уйти из сада, но цыганка остановила меня:— Нет, останьтесь, мадам. Я хочу, чтобы вы все слышали. У меня есть на то причины.Я вопросительно посмотрела на миссис Линкрофт. Та утвердительно кивнула, и я снова села. Лицо сэра Уилльяма стало угрожающе багрового цвета.— Что, сэр Уилльям, вы так и будете настаивать, чтобы мы убрались с вашей земли?— Да, буду! — ответил сэр Уилльям. — Если вы до завтрашнего вечера не покинете мое поместье, то я вызову полицию.— Не думаю, что вы на это пойдете, — дерзко сказала Сирина. Она стояла, уперев в бока руки и слегка расставив ноги. Откинув голову назад, она с вызовом смотрела на сэра Уилльяма. — Вы горько пожалеете, если сейчас же не отмените свой приказ.— Извините, но это уже шантаж! — отрезал Уилльям.— Что? И это говорите вы, старый негодяй! Да вы не лучше любого из нас.Миссис Линкрофт поднялась со словами:— Я не допущу, чтобы волновали сэра Уилльяма.— Не допустите? Но вы не допустите, чтобы и вас тревожили, верно? Но вам придется сделать то, что я хочу, или вы пожалеете. Да, я знаю, что я бедна. Я не живу в таком огромном доме, как вы, но у меня есть право жить там, где мне хочется, как у любого другого… и если вы попытаетесь помешать мне, то пожалеете… оба.Миссис Линкрофт взглянула на меня.— Надо отвезти сэра Уилльяма в дом, — сказала она. Я поднялась, но цыганка сделала жест, чтобы мы остались.— Итак, вы не отмените свой приказ? — еще раз спросила она.— Нет, никогда, — заявил сэр Уилльям. — Вам надо отсюда убраться до истечения этой недели. Я поклялся, что на моей земле не будет цыган, и я сдержу свое слово. Идите вон!— Хорошо. Теперь пеняйте на себя. Я сейчас скажу вам пару вещей, которые вам не понравятся. У меня есть дочь, Оллегра, ваша внучка.— Да, к несчастью, это так, — сказал сэр Уилльям. — Мы заботимся о ребенке. У нее здесь дом. И на этом наши обязанности по отношению к вам кончаются.— О, да… а Нейпьер считается ее отцом. Это вполне вас устраивает, верно? Но что если я скажу вам, что отец не он, а? Вам ведь это не понравится, правда? Да, один из ваших сыновей — отец моего ребенка, но это не Неп. Это был ваш драгоценный Бо… тот, кому вы построили храм.— Я не верю этому! — вскричал сэр Уилльям.— Я знала, что вы не поверите. Но я-то знаю, кто отец моего ребенка.— Это ложь, — сказал сэр Уилльям. — Все ложь.— Не слушайте эту женщину, — сказала миссис Линкрофт, подымаясь со скамейки и положив руки на кресло-каталку.— О, да, слушайте только эту женщину! — насмешливо воскликнула Сирина. — Она вам станет говорить лишь то, что вы хотите услышать. И она будет как всегда только поддакивать. — Сирина злобно усмехнулась. — Как это и было с самого начала, верно? Когда еще была жива леди Стейси. А как вы думаете, почему она себя убила? Потому что ее сын случайно застрелил своего брата? Потому что она потеряла своего любимого мальчика? Возможно, но главное потому, что у нее оказался не тот муж, который мог утешить ее, кто помог бы ей пережить утрату. Она узнала, что ее муж больше склонен тешить хорошенькую компаньонку.— Прекратите! — закричала миссис Линкрофт. — Прекратите сейчас же!— Прекратите, прекратите! — передразнила ее цыганка и, повернувшись ко мне, сказала:— Видите, не всем нравится правда. Можно ли винить их за это? Я не могу. Потому что правда эта не очень приятна. Бедный старина Неп! Он оказался козлом отпущения. Он застрелил своего брата, поэтому было легко обвинить его во всем. Если бы я сказала, что Бо отец моего ребенка, меня бы прогнали. Никто бы мне не поверил. Поэтому я сказала, что это Неп. Тогда мне совершенно поверили и взяли на себя заботу о ребенке. Я поступила так только ради ребенка. Я солгала, потому что знала, иначе у моей девочки не будет дома… а потом, когда леди Стейси покончила с собой, оставив записку, в которой сказала почему… не только потому, что потеряла своего прекрасного мальчика, но еще и потому, что ее муж изменил ей в ее же собственном доме… И тогда в этой смерти тоже обвинили Непа и выгнали из дома. Все стало просто. Один преступник… вместо трех.— Вы очень расстраиваете больного сэра Уилльяма, — сказала миссис Линкрофт.— Ну и пусть расстраивается. Пусть больше не прячется за Непом. Хватит ему обманывать себя, что он не несет ответственность за смерть жены. И запомните… если цыган отсюда прогонят, всем станет все известно, всем! А не только мадам-музыкантше.Миссис Линкрофт умоляюще на меня взглянула.— Я должна отвезти сэра Уилльяма в дом, — сказала она. — Думаю, надо вызвать доктора. Позаботьтесь об этом, пожалуйста, миссис Верлейн.
Я решила найти Нейпьера. Зная, что в это время он обычно бывает на конюшне, я направилась прямо туда. Когда он там появился, я сразу ему сказала:— Я должна поговорить с вами. Но здесь это невозможно.— Тогда где?— В ельнике. Я пойду вперед и подожду вас.Нейпьер кивнул. По моему лицу он, наверное, понял, что это очень важно.Мне надо было поговорить с ним о том, что я услышала в саду. Даже идя по открытой лужайке, освещенной ярким солнцем, я не могла избавиться от ощущения, что за мной следят чьи-то глаза. Меня все время преследовало опасение, что каждый мой шаг кому-то известен, что кто-то лишь ждет удобного момента, чтобы нанести удар. И еще мне казалось, вернее, я чувствовала это всем своим нутром, что тот, кто следит за мной, кто готовится меня уничтожить, ответственен за смерть Эдит и Роумы.В последнее время я жила в постоянном напряжении, но то, что я услышала сегодня утром, заставило меня, наконец, испытать радость. Мне не терпелось рассказать обо всем Нейпьеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
У меня из головы не шла та мозаика. Я не могла избавиться от мысли, что в ней заключено что-то важное. Я снова начала ходить на раскопки, стараясь вспомнить все, что мне рассказывала об этом Роума. Однажды утром я встретила там Нейпьера.— Вы опять стали приходить сюда, — сказал он. — Я знал, что могу встретить вас в этом месте.— Вы меня здесь уже видели?— Много раз.— Когда я не знала об этом? Очень неприятно слышать, что за тобой наблюдали, когда тебе это было неизвестно.— Что тут особенно неприятного, если вам нечего скрывать, — возразил Нейпьер.— Не думаю, что есть настолько добродетельные люди, которым это безразлично.— Здесь вопрос не в добродетели. Например… кто-то занят вполне достойным делом, но оно требует… анонимности. В таком случае этому человеку будет очень неприятно узнать, что за ним наблюдают.— Что же это может быть за дело?— Например, человек, скрывая свое имя, приезжает в какое-то место, чтобы раскрыть тайну исчезновения своей сестры.У меня перехватило дыхание.— Так вы знаете!— Было не столь уж трудно узнать.— И давно вам это стало известно?— Почти сразу после вашего приезда.— Но…Нейпьер рассмеялся.— Я хотел знать о вас как можно больше, а так как вы были вдовой известного человека, то это упростило мою задачу. У вас был прославленный муж и сестра, хорошо известная в своих кругах. Так что вы должны согласиться, что получить нужную мне информацию не составило большого труда.— Но почему вы не сказали мне?— Это бы поставило вас в неловкое положение. Мне хотелось, чтобы вы сами признались, если сочтете это нужным.— Но если бы я сказала, кто я, то мне никогда не разрешили бы приехать сюда.— Всем не надо было говорить. Только мне.— Что вы теперь намерены делать?— Точно то, что делал и раньше.— Вы сердитесь на меня?— Зачем? Ведь я уже давно обо всем знаю.— Вы меня не одобряете?— Нет, я вами восхищаюсь.— Почему?— Потому что вы решили приехать сюда… потому что вы так любите свою сестру, что вам безразлична опасность, какой вы себя подвергаете.— Опасность? О какой опасности вы говорите?— Тот, кто пытается узнать, что стало с человеком, который, возможно, является жертвой убийства, всегда оказывается в опасности.— Но кто сказал, что Роума убита?— Я ведь сказал, что, «возможно», убита.— Роума не тот человек, которого кому-то может понадобиться убить.— Жертвами убийц очень часто становятся именно такие люди. Но откуда вам знать, какие у нее могли быть секреты. Вы, возможно, не все знаете о ее жизни.— В общем-то я знаю очень мало.— Вот видите. Вы смело бросились навстречу опасности, и это вызывает у меня восхищение… конечно, не только это.Сделав шаг ко мне, он посмотрел в мои глаза с такой печалью, что меня охватило жаркое волнение и желание утешить его.— Разве вам не приходило в голову, — сказал Нейпьер, — что два исчезновения, происшедшие в одном месте с небольшим разрывом во времени, не могли быть случайностью.— Да, это очевидно, — согласилась я.— И что, вы думаете, могло произойти с вашей сестрой?— Я не знаю, но в одном убеждена: она не могла куда-то уехать, никого не предупредив об этом.— А Эдит?— Эдит тоже.— И вы тоже чувствуете, что тут есть какая-то связь?— Вполне вероятно.— Может быть, Эдит что-то обнаружила… Какую-то деталь, которая могла пролить свет на тайну исчезновения вашей сестры. А если это так, то… вы, пытаясь узнать об этом, подвергаете себя смертельной опасности. Разве не так?., ах, да, ведь вам помогает Годфри Уилмет.— Это не совсем так.— Но он же знает, кто вы.Я кивнула.— Ему вы сказали, в то время как от других скрывали.— Он понял сам, кто я, как только познакомился со мной.— И признался в этом? Ну да, он же откровенный и прямой… не то, что некоторые.— Это получилось как-то само собой. Ему сразу стало ясно, что я сестра Роумы, и я была ему благодарна, что он не выдал меня.— Я тоже держал это в секрете. Вы и мне благодарны?— Да, спасибо.— Вы знаете, — сказал он, пристально на меня глядя, — что я сделал бы все, чтобы помочь вам. Я ничего не ответила, но он еще раз настойчиво спросил:— Вы ведь знаете об этом?— Да.— Я рад. Если нам удастся найти разгадку этим таинственным происшествиям, тогда я смогу вам сказать об очень многом. Вы тоже это знаете? Поэтому для меня очень важно это сделать… может быть, даже больше, чем кому-либо еще.Я вдруг испугалась того, что он может сейчас сказать, и, возможно, моей собственной реакции на его слова. Когда я была с ним рядом, он действовал на меня просто завораживающе; лишь вдали от него, я могла судить о нем холодно и бесстрастно.Возможно, понимая это, он не стал меня больше волновать и заговорил о другом.— Я видел вашу сестру пару раз. Она производила впечатление человека, страстно преданного своему делу. Она жила в том домике совершенно одна, — Я приезжала к ней на несколько дней.— Как странно! Вы были совсем рядом, и мы не встретились.— Не так уж странно. Мне кажется, на раскопки приезжало много людей, которых вы не встретили.— Я говорю не о многих… я говорю о вас. Хорошо, оставим это. Скажите, вы приблизились хоть немного к разгадке с тех пор, как приехали сюда?— Годфри Уилмет считает, что Роума сделала какое-то потрясающее открытие, которое вызвало зависть у какого-то другого археолога. Но лично я считаю это неубедительным.Нейпьер внимательно посмотрел на меня и сказал очень серьезно:— Обещайте мне, что вы скажете мне, если обнаружите что-то такое, что может, на ваш взгляд, дать ключ к разгадке. Вы должны позволить мне помогать вам. Помните, что если эти два исчезновения взаимосвязаны, то для меня крайне важно узнать, в чем связь между ними.— Я сделаю это с большой радостью, если смогу.— Значит, я могу надеяться, что мы будем вместе этим заниматься?— Да, — ответила я. — Давайте действовать вместе.Он шагнул ко мне, словно бы желая взять меня за руку, но я отошла, сделав вид, что не заметила этого, и сказала, что пора возвращаться домой.
Сибиле не давало покоя присутствие цыган. Ни о чем другом она не могла говорить, и казалось даже, что она забросила свои занятия живописью.Здоровье сэра Уилльяма заметно улучшилось, и я все ждала, что его распря с Нейпьером возобновится, но ничего подобного не случилось, и я решила, что, по-видимому, сэр Уилльям понял, какую пользу приносит Нейпьер поместью, и поэтому склонился к тому, чтобы пока оставить все как есть. Не самое лучшее решение, но все же оно предпочтительнее, чем дикая ссора.Окруженный стенами уединенный сад, который мне так нравился, оказался любимым местом отдыха сэра Уилльяма. Каждое утро он проводил там около часа, заботливо завернутый в плед и обложенный подушками. Его привозила миссис Линкрофт и ровно через час приходила обратно, чтобы забрать его в дом.Первый раз, когда я его там застала, с ним была Сибила. Еще издали я услышала ее сердитый голос.— Ты должен приказать им убраться отсюда! — кричала она. — Их присутствие здесь не принесет ничего хорошего. Вспомни, что было, когда ты прошлый раз разрешил им остаться. Эта дурная девчонка пришла работать на кухню, и вот что из этого вышло.— Сибила, успокойся, — сказал сэр Уилльям. — Не повышай, пожалуйста, голос.— Ты всегда говорил, что больше не допустишь, чтобы они здесь были. Что теперь ты намерен делать?— Сибила… тише. Тише!Я повернулась, чтобы уйти, и тут столкнулась лицом к лицу с миссис Линкрофт. Быстро на меня взглянув, она вбежала в сад.— Мисс Стейси, — послышался ее голос. — Будьте добры, не тревожьте сэра Уилльяма. Он еще не совсем окреп.— А кто вы здесь?! — вскричала Сибила. — Нет, можете не говорить. Я знаю. И это позор для вас. Вы же считаете себя хозяйкой дома. Но позвольте сказать вам, что если вы любовница хозяина дома, то это вовсе не означает, что в этом доме вы тоже хозяйка. Вы потворствуете этим цыганам. Почему? Потому что эта Сирина знает слишком много! Вот почему!Я поспешила уйти. Сибила просто не в своем уме. Почему я вообще слушала ее бессмысленную болтовню! Она живет в выдуманном мире, а я с глупой доверчивостью воспринимаю все ее фантазии.Через несколько минут я увидела, как миссис Линкрофт, с пылающими щеками и опустив глаза, везла домой сэра Уилльяма.Сэр Уилльям все-таки прислушался к словам сестры. Он заявил, что больше не будет терпеть цыган на своей земле, и отдал распоряжение, чтобы они уехали.Нейпьер был на стороне миссис Линкрофт, и произошла бурная сцена, которую при мне девочки обсуждали с большим интересом.— Они уйдут отсюда, — сказала Оллегра, — потому что так сказал дедушка. Он здесь хозяин. Хотя мой отец и миссис Линкрофт против.— Моя мама тоже считает, что они должны уехать, — сказала Сильвия. — Она говорит, это позор для всей округи иметь у себя цыган. Они грязнят землю, воруют цыплят, и они обязаны отсюда убраться.— Я тоже думаю, что это позор, — заявила Оллегра.Элис пожала плечами и философски заметила, что цыгане смогут найти какое-нибудь другое приятное для жизни место, и будет лучше для всех, если они уедут.Позже, когда я осталась заниматься с Сильвией, она осторожно посмотрела через плечо и сказала:— Моя мама говорит, что только двое за то, чтобы цыгане остались, миссис Линкрофт и мистер Нейпьер, потому что их шантажирует цыганка.— На твоем месте я бы не стала распространять сплетни, Сильвия.— Да я не распространяю. Я передаю только вам, миссис Верлейн, то, что говорит моя мама. Нейпьер был любовником этой цыганки, и она — мать Оллегры. Мама считает, что об этом можно только сожалеть. Что касается миссис Линкрофт… мама говорит, что тут непонятная история и что она не верит, будто этот мистер Линкрофт когда-либо существовал.— Об этом тебе бы тоже не стоило говорить, Сильвия, — сказала я и подумала, что из всех троих она наименее приятная девочка. — Давай продолжим занятия, а то мы отвлеклись.Сэр Уилльям продолжал борьбу против цыган. Миссис Линкрофт выглядела очень обеспокоенной, таким же был и Нейпьер. Я начинала склоняться к тому, что цыганка Сирина действительно грозит им каким-то разоблачением, если они не будут поддерживать цыган в их желании остаться на земле Лоувет Стейси.И вот наступило то утро, когда все раскрылось.Я сидела в уединенном саду, когда миссис Линкрофт привезла туда сэра Уилльяма. Я хотела было уйти, но сэр Уилльям попросил меня остаться, чтобы побеседовать немного о музыке.Я села рядом с ним, и пока мы разговаривали, миссис Линкрофт осталась с нами. Сэр Уилльям уверил меня, что получает огромное удовольствие от моей игры на рояле покойной леди Стейси. Он часто засыпал под мою музыку, но это только потому, что она смягчала его тревоги и успокаивала.Мы с ним мирно и приятно беседовали, как вдруг, на какую-то секунду раньше остальных, я почувствовала, что кто-то вошел в сад. Это была Сирина, цыганка.Затем ее увидела миссис Линкрофт. Она, слегка вскрикнув, вскочила и спросила:— Что вы здесь делаете?— Я пришла повидать сэра Уилльяма. Здравствуйте, сэр Уилльям. Не легко добиться встречи с вами, но вы тут не при чем, верно?— Что эта женщина хочет? — спросил сэр Уилльям.— Вам известно, кто она? — прошептала ему миссис Линкрофт.Я поднялась, чтобы уйти из сада, но цыганка остановила меня:— Нет, останьтесь, мадам. Я хочу, чтобы вы все слышали. У меня есть на то причины.Я вопросительно посмотрела на миссис Линкрофт. Та утвердительно кивнула, и я снова села. Лицо сэра Уилльяма стало угрожающе багрового цвета.— Что, сэр Уилльям, вы так и будете настаивать, чтобы мы убрались с вашей земли?— Да, буду! — ответил сэр Уилльям. — Если вы до завтрашнего вечера не покинете мое поместье, то я вызову полицию.— Не думаю, что вы на это пойдете, — дерзко сказала Сирина. Она стояла, уперев в бока руки и слегка расставив ноги. Откинув голову назад, она с вызовом смотрела на сэра Уилльяма. — Вы горько пожалеете, если сейчас же не отмените свой приказ.— Извините, но это уже шантаж! — отрезал Уилльям.— Что? И это говорите вы, старый негодяй! Да вы не лучше любого из нас.Миссис Линкрофт поднялась со словами:— Я не допущу, чтобы волновали сэра Уилльяма.— Не допустите? Но вы не допустите, чтобы и вас тревожили, верно? Но вам придется сделать то, что я хочу, или вы пожалеете. Да, я знаю, что я бедна. Я не живу в таком огромном доме, как вы, но у меня есть право жить там, где мне хочется, как у любого другого… и если вы попытаетесь помешать мне, то пожалеете… оба.Миссис Линкрофт взглянула на меня.— Надо отвезти сэра Уилльяма в дом, — сказала она. Я поднялась, но цыганка сделала жест, чтобы мы остались.— Итак, вы не отмените свой приказ? — еще раз спросила она.— Нет, никогда, — заявил сэр Уилльям. — Вам надо отсюда убраться до истечения этой недели. Я поклялся, что на моей земле не будет цыган, и я сдержу свое слово. Идите вон!— Хорошо. Теперь пеняйте на себя. Я сейчас скажу вам пару вещей, которые вам не понравятся. У меня есть дочь, Оллегра, ваша внучка.— Да, к несчастью, это так, — сказал сэр Уилльям. — Мы заботимся о ребенке. У нее здесь дом. И на этом наши обязанности по отношению к вам кончаются.— О, да… а Нейпьер считается ее отцом. Это вполне вас устраивает, верно? Но что если я скажу вам, что отец не он, а? Вам ведь это не понравится, правда? Да, один из ваших сыновей — отец моего ребенка, но это не Неп. Это был ваш драгоценный Бо… тот, кому вы построили храм.— Я не верю этому! — вскричал сэр Уилльям.— Я знала, что вы не поверите. Но я-то знаю, кто отец моего ребенка.— Это ложь, — сказал сэр Уилльям. — Все ложь.— Не слушайте эту женщину, — сказала миссис Линкрофт, подымаясь со скамейки и положив руки на кресло-каталку.— О, да, слушайте только эту женщину! — насмешливо воскликнула Сирина. — Она вам станет говорить лишь то, что вы хотите услышать. И она будет как всегда только поддакивать. — Сирина злобно усмехнулась. — Как это и было с самого начала, верно? Когда еще была жива леди Стейси. А как вы думаете, почему она себя убила? Потому что ее сын случайно застрелил своего брата? Потому что она потеряла своего любимого мальчика? Возможно, но главное потому, что у нее оказался не тот муж, который мог утешить ее, кто помог бы ей пережить утрату. Она узнала, что ее муж больше склонен тешить хорошенькую компаньонку.— Прекратите! — закричала миссис Линкрофт. — Прекратите сейчас же!— Прекратите, прекратите! — передразнила ее цыганка и, повернувшись ко мне, сказала:— Видите, не всем нравится правда. Можно ли винить их за это? Я не могу. Потому что правда эта не очень приятна. Бедный старина Неп! Он оказался козлом отпущения. Он застрелил своего брата, поэтому было легко обвинить его во всем. Если бы я сказала, что Бо отец моего ребенка, меня бы прогнали. Никто бы мне не поверил. Поэтому я сказала, что это Неп. Тогда мне совершенно поверили и взяли на себя заботу о ребенке. Я поступила так только ради ребенка. Я солгала, потому что знала, иначе у моей девочки не будет дома… а потом, когда леди Стейси покончила с собой, оставив записку, в которой сказала почему… не только потому, что потеряла своего прекрасного мальчика, но еще и потому, что ее муж изменил ей в ее же собственном доме… И тогда в этой смерти тоже обвинили Непа и выгнали из дома. Все стало просто. Один преступник… вместо трех.— Вы очень расстраиваете больного сэра Уилльяма, — сказала миссис Линкрофт.— Ну и пусть расстраивается. Пусть больше не прячется за Непом. Хватит ему обманывать себя, что он не несет ответственность за смерть жены. И запомните… если цыган отсюда прогонят, всем станет все известно, всем! А не только мадам-музыкантше.Миссис Линкрофт умоляюще на меня взглянула.— Я должна отвезти сэра Уилльяма в дом, — сказала она. — Думаю, надо вызвать доктора. Позаботьтесь об этом, пожалуйста, миссис Верлейн.
Я решила найти Нейпьера. Зная, что в это время он обычно бывает на конюшне, я направилась прямо туда. Когда он там появился, я сразу ему сказала:— Я должна поговорить с вами. Но здесь это невозможно.— Тогда где?— В ельнике. Я пойду вперед и подожду вас.Нейпьер кивнул. По моему лицу он, наверное, понял, что это очень важно.Мне надо было поговорить с ним о том, что я услышала в саду. Даже идя по открытой лужайке, освещенной ярким солнцем, я не могла избавиться от ощущения, что за мной следят чьи-то глаза. Меня все время преследовало опасение, что каждый мой шаг кому-то известен, что кто-то лишь ждет удобного момента, чтобы нанести удар. И еще мне казалось, вернее, я чувствовала это всем своим нутром, что тот, кто следит за мной, кто готовится меня уничтожить, ответственен за смерть Эдит и Роумы.В последнее время я жила в постоянном напряжении, но то, что я услышала сегодня утром, заставило меня, наконец, испытать радость. Мне не терпелось рассказать обо всем Нейпьеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37