Мисс Трент объяснила мне, что при абсцессе средство от зубов не поможет и будет лучше, если я позволю дать Шарлотте немного снотворного. Но если бы вы знали, чего нам стоило заставить ее разомкнуть губы и даже просто взять стакан в руку!
— Бедный ребенок! — отозвался сэр Вэлдо. — Полагаю, девочка совсем обезумела от боли.
— Да, и все по собственной вине. Ну, хотя я и мать, и, надеюсь, не хуже других, но когда она созналась мисс Трент, что мучилась зубом почти неделю и день ото дня боль все усиливалась, а Шарлотта никому не сказала ни словечка, так как боялась, что зуб будут рвать… ну, признаюсь, я так разозлилась после всех этих треволнений, сэр Вэлдо, что высказалась начистоту: «Пусть это тебе послужит хорошим уроком, Шарлотта!» Вот какими были мои слова.
— Думаю, так оно и будет, мэм. Хотя, каюсь, я сочувствую тем, кто боится рвать зубы.
— Да, — с дрожью в голосе согласилась миссис Андерхилл. — Но когда человек на стенку лезет, как это было прошлой ночью, а при этом не перестает кричать, что ни за что на свете все равно не пойдет к мистеру Дишфорту, это иначе, как дурью, не назовешь. Ну, не стану скрывать, у меня самой мурашки побежали по коже от одной мысли, что необходимо с ней к нему отправиться. Я ревела бы там как белуга при виде ее мучений. Можете себе представить картину: мы обе в слезах, вопим одна громче другой, а бедный мистер Дишфорт не знает, что с нами делать, кем заниматься в первую очередь. Конечно, я все равно с ней отправилась бы, если бы не мисс Трент и не Кауртни. Мисс Трент взяла это на себя, да и Кауртни поехал с ними, как и подобает хорошему брату. И удачно, что он там оказался, потому что им пришлось удерживать Шарлотту! Она так билась, что я не представляю, как бы с ней управилась одна мисс Трент, просто не представляю! Когда они привезли ее обратно, а Кауртни поехал за доктором Уисби, мисс Трент едва держалась на ногах, что неудивительно.
Определенно момент был явно не подходящий для других разговоров, поэтому, выразив искреннюю надежду, что Шарлотта вскоре поправится, сэр Вэлдо вынужден был откланяться.
И прошло целых пять дней, прежде чем он снова увидел мисс Трент. Шарлотта, вместо того чтобы быстро прийти в себя, как этого следовало ожидать от такой жизнерадостной девочки, вернувшись из Харрогита, слегла в постель. Лихорадочное состояние девочки доктор Уисби напрямую увязал с воспалением зуба, но миссис Андерхилл с наивной гордостью объяснила сэру Вэлдо, что Шарлотта в точности такая же, как она сама.
— Я редко болею, — заявила она, — потому как в общем-то, знаете ли, человек здоровый. Но стоит завестись какой-нибудь хвори, ну вроде колик, то это буквально сбивает меня с ног. Мой покойный супруг, бывало, не раз видел, как я чуть ли не умирала от какой-нибудь ерунды типа обычной простуды.
Сэр Вэлдо каждый день наведывался в Стаплс, чтобы справиться о Шарлотте, но только на пятый день был вознагражден тем, что увидел мисс Трент, да и то при неблагоприятных для себя обстоятельствах. Больную вынесли на террасу на свежий воздух и усадили в удобное кресло: по одну ее сторону устроилась мать, по другую — гувернантка с раскрытым зонтом в руке, чтобы защитить страдалицу от солнечных лучей, а миссис Миклби и две ее старшие дочери сгрудились вокруг. Когда Тоттон привел сэра Вэлдо на террасу, миссис Миклби была уже в курсе, что Идеальный Мужчина ежедневно посещает Стаплс, о чем ей поведала сама хозяйка, дав этому такое объяснение.
— Вы и представить не можете, как он добр! — воскликнула миссис Андерхилл не без самодовольства. — Дня не проходит, чтобы не заехал осведомиться о самочувствии Шарлотты, и редко не захватывает с собой книжку или еще какую-нибудь игрушку, дабы ее развлечь. Не так ли, моя девочка? Ну, Шарлотта любит книжки не больше, чем я, но ей нравится, когда их читает вслух мисс Трент. А она это делает замечательно — ничуть не хуже, чем играет на пианино. Ну вот, я и сказала сэру Вэлдо не далее как вчера, что не только Шарлотта, но и все мы ему обязаны, потому что мисс Трент читает нам вслух после обеда, когда вся семья в сборе. И право, затрудняюсь сказать, кому ее чтение доставляет больше удовольствия — мне, Шарлотте или Тиффани? Сейчас, например, мы слушаем такую захватывающую историю, что я всю прошлую ночь не могла заснуть, ломая голову: доберется ли этот противный Глоссин до бедного Гарри Бертрама, похищенного контрабандистами, или же его спасет старая колдунья? По мнению Тиффани, так и случится к концу последнего тома.
— О, роман! — заметила миссис Миклби. — Должна признаться, я противница подобной литературы, но осмелюсь предположить, что вы, мисс Трент, поклонница романтики.
— Когда она так хороша, как в этой книге, мэм, то да, — парировала Анкилла.
— А еще он принес составную карту, — поделилась Шарлотта. — Я никогда такой не видела. Она сделана из маленьких кусочков, которые надо сложить вместе, чтобы получилась Европа.
Дочки Миклби тоже ничего подобного в глаза не видели, поэтому мисс Трент, чувствуя, что еще не полностью свела счеты с женой сквайра, посоветовала ей с подчеркнутой любезностью купить для них такую же.
— Очень полезное образовательных целях, — добавила она. — И в высшей степени необычно!
Вот тут как раз сэр Вэлдо и появился собственной персоной. И хотя он ничем не выделил из собравшихся мисс Трент, натренированный глаз миссис Миклби, которая способна была не менее быстро, чем Калвер, разглядеть, что к чему, мгновенно уловил — если пустить дело на самотек, Идеальный Мужчина не замедлит найти предлог, чтобы предложить мисс Трент прогуляться по саду или сделает нечто другое в этом роде, только бы остаться с нею наедине.
— Я нисколько в этом не сомневалась, хотя с прискорбием думала, что мисс Трент не станет противиться, — докладывала она позже миссис Бэннингем. — Я внимательно наблюдала за ней, и уверяю вас, мэм, она зарделась сразу же, как только было объявлено о его приходе. Никогда я еще не видела, чтобы эта гувернантка так смущалась.
— А меня ничуть не удивляет, — ответила миссис Бэннингем. — В ней есть что-то такое, что мне всегда не нравилось. Вы-то, я знаю, раньше относились к ней с симпатией, но мне постоянно казалось, что она рисуется. Эта ее величавая сдержанность, попытки вести себя как леди…
— О, ну насчет этого, — слегка надменно прервала ее миссис Миклби. — Тренты, знаете ли, весьма почтенная семья. Поэтому особенно печально видеть такое неподобающее поведение. Все эти их поездки! Конечно, она утверждает — а как же иначе? — что все было в рамках приличий, но теперь-то мне сдается, что это не так. Все весьма подозрительно и даже предосудительно.
— Предосудительно! — фыркнула миссис Бэннингем. — Точнее, тут очень большая хитрость. Ей просто приглянулось его состояние. Недурно для нее, без пенни в кармане, отхватить такой куш! Правда, если он сделает ей предложение, в чем я далеко не уверена. Связь, конечно, возможна, но о свадьбе не может быть и речи!
— Кто-то должен предостеречь ее, объяснить, что он просто амурничает, и ничего больше. Мне бы не хотелось, чтобы мисс Трент зашла слишком далеко, как бы я ни осуждала ее за то, что она ведет себя так, словно он у нее в кармане… Пожалуй, ей еще не поздно остановиться.
— Куда уж дальше, раз дошло до того, что она дважды танцевала с ним у всех на глазах, причем не что-нибудь, а вальсы! Да еще позволила сопровождать себя на ужин, послала его за шалью, не говоря уже о том, как посмотрела поверх плеча, когда он ее ею укутывал. Меня даже в краску бросило!..
— Да, это так, к большому сожалению! — согласилась миссис Миклби. — Но вы должны согласиться, до того как сэр Вэлдо прибыл в Брум-Холл, мисс Трент вела себя с подобающим приличием. Боюсь, ему, возможно, удалось ее обмануть, заставив поверить, будто он ищет себе жену, и все только потому, что обратил на нее внимание, а в положении Анкиллы очень важно, не считаясь ни с чем, вынудить его на этот шаг — сделать предложение. Ее можно только пожалеть!
Миссис Бэннингем не замедлила подлить масла в огонь, едко заявив:
— Не люблю дурех, а она, несомненно, ею окажется, если хоть на миг вообразит, будто мужчине с его достоинствами придет в голову такая нелепая мысль — жениться на ней!
— Совершенно верно, но сдается мне, что ее опыт общения с «коринфянами» не столь уж велик. Конечно, бесполезно ожидать, что миссис Андерхилл предостережет бедняжку хотя бы намеком.
— Эта вульгарная женщина? Да она даже своей племяннице боится что-либо сказать. Я бы сквозь землю провалилась, если бы хоть одна из моих дочерей вела себя так, как это делает Тиффани. Ни стыда, ни совести! Не может не вызывать отвращения то, как она старается привязать к своей юбке каждого мужчину, оказавшегося поблизости. Сначала это был лорд Линдет, сейчас — мистер Калвер. Он — как вам это нравится? — учит ее управлять упряжкой! Я видела их своими глазами. Никакого грума с ними не было и в помине, как и мисс Трент в качестве сопровождающей. Ох, нет! Где уж этой гувернантке думать о своих прямых обязанностях, когда рядом с ней сэр Вэлдо!
— Жду не дождусь, когда эта распущенная девчонка Вилд уедет обратно к своему дяде в Лондон. А что касается мисс Трент, то я всегда говорила — она слишком молода, чтобы быть гувернанткой. Однако на данный момент следует сделать оговорку, у нее очень много времени отнимает Шарлотта. Если миссис Андерхилл предпочитает, чтобы она более занималась Шарлоттой, нежели Тиффани, что ж, пусть пеняет на себя. Я весьма далека от мысли, что ежедневные визиты сэра Вэлдо хоть как-то связаны с болезнью Шарлотты. А так как Тиффани играет в кошки-мышки с лордом Линдетом, то впору задуматься… Кстати, рискну предположить, что мистер Калвер ей больше подходит. Мистер Миклби называет его «макаронником», но ей он кажется чуть ли не принадлежащим к первой лондонской «девятке».
В этом миссис Миклби была права. Тиффани явно находилась под впечатлением от Лоуренса, которого сразу же причислила к кругу избранных денди. Во время своего короткого пребывания в Лондоне она видела некоторых из этих «избранных» в Гайд-парке и вполне отдавала себе отчет, как почетно для женщины вызвать восхищение одного из таких «бутонов» в букете «тюльпанов». Добиться этого не так-то просто, потому что, как правило, денди настроены весьма критически и более склонны выискивать с помощью поднятого монокля дефекты в признанных красавицах, нежели ими восхищаться. Она не осталась равнодушной к манере Лоуренса вести разговор и была польщена его предположением, будто она, как и он, знакома с выдающимися личностями. Если бы Лоуренс, а не Линдет был лордом, Тиффани, не раздумывая, предпочла бы его, потому что он был более модным и никогда не докучал ей разговорами о своем загородном доме, как это частенько делал Джулиан. На всякий случай она старалась вскружить ему голову, потому что болезненно воспринимала, если какой-нибудь молодой человек, пусть даже такой невзрачный, как Хампфри Колебатч, оставался равнодушным к ее чарам и осмеливался отдать предпочтение другой девушке. Но в данном случае была еще и другая причина, по которой ей хотелось поощрить его ухаживания. Линдет, которого она держала на некотором расстоянии после происшествия в Лидсе, возможно, не воспринимал всерьез своими соперниками таких неотесанных юношей, как мистер Эш, мистер Джек Бэннингем и мистер Артур Миклби, но Тиффани не могла поверить, что он останется безучастным к такому претенденту на ее благосклонность, как его блистательный кузен. Она почти сразу догадалась, что Джулиан недолюбливает Лоуренса, хотя тот ни слова не сказал в его осуждение. Это ей стало попятно по тому, как он говорил о нем с неохотой, безо всякого намека на энтузиазм, который охватывал его всякий раз при упоминании сэра Вэлдо. А так как Тиффани сама восхищалась Лоуренсом, то не замедлила объяснить эту неприязнь Линдета его ревностью. Ей и в голову не пришло, что Джулиан может просто презирать родственника, а если бы кто-то попробовал ей это подсказать, то просто не поверила бы и отмахнулась, как от нелепицы.
Когда Линдет заехал в Стаплс, Тиффани поведала ему, лукаво глядя из-под длинных ресниц, что его кузен, убедившись, как хорошо она держится в седле, по праву считаясь признанной наездницей, с удивлением узнал, что ей так и не удалось найти никого, кто смог бы научить ее правильно держать вожжи, попросил оказать ему честь и позволить быть ее наставником.
Джулиан в недоумении уставился на нее.
— Мистер Калвер говорит, что научит меня управлять экипажем, — пояснила она с чарующей улыбкой.
— Кто, Лоуренс? — переспросил он, все еще не веря своим ушам.
— А почему бы и нет? — поинтересовалась в свою очередь Тиффани, вскидывая брови.
Линдет открыл было рот, но закрыл его снова и повернулся, чтобы взять перчатки и шляпу.
— Ну? — не отставала Тиффани, довольная успехом предпринятого ею шага. — У тебя есть какие-нибудь возражения?
— Нет, ни малейших, — поспешно ответил он. — Как я могу возражать? Вот только… впрочем, это не заслуживает внимания.
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы утвердить веру Тиффани, что ей удалось разбудить в его груди демона ревности. Она никогда не узнала, что его светлость буквально сгорал от нетерпения поскорее поделиться с кузеном Вэлдо услышанной шуткой, которая была слишком хороша, чтобы держать ее при себе.
— Не знаю, как мне удалось сдержаться! Представь себе: Лоури и вожжи! О боже, сейчас надорвусь от смеха.
Но Тиффани, далекая от мысли, что предоставила Линдету отличный повод повеселиться, была удовлетворена и довольна собой. Ее оставшиеся не у дел поклонники, мрачно, но без злобы взиравшие на восхождение звезды Линдета, теперь корчились в муках ревности из-за Лоуренса, и она не видела причины — почему бы и Джулиану не терзаться такими же чувствами? Несколько дней она упивалась своими успехами, веря в собственную неотразимость, и управляла своим окружением со все возрастающей надменностью. Подобно миссис Миклби, она посчитала предлог, под которым Идеальный Мужчина ежедневно наведывался в Стаплс, надуманным, но даже ни на миг не могла допустить, что он это делает из-за какой-то жалкой гувернантки. Вне всяких сомнений, он приезжал, чтобы видеть ее, Тиффани. Это казалось настолько очевидным, что ей даже в голову не пришло хоть немного поразмыслить над тем, соответствует ли его отношение к ней поступкам и поведению тех, кто был действительно ослеплен ее чарами.
Кауртни, возмущенный ее самодовольством и негодующий на своих друзей, выставляющих себя перед ней дураками, заявил Тиффани, что она вульгарная вертихвостка, и напророчествовал ей в скором времени закат популярности, а когда она расхохоталась, в сердцах добавил — лорд Линдет только первая ласточка из тех, кто чувствует к ней отвращение, вскоре будут и другие.
— Пуф!
— Фыркай сколько хочешь, только не много ли ты о себе думаешь? Что-то мне сдается, последнее время мы не слишком-то часто видим у себя лорда Линдета.
— Если захочу его видеть, стоит мне только пальцем пошевельнуть… — похвасталась Тиффани с улыбочкой, которая всегда вызывала у Кауртни желание влепить ей пощечину. — Хочешь убедиться?
В приступе ярости Кауртни отправился к матери, собираясь серьезно поговорить о поведении кузины, необходимости умерить ее пыл и выкрутасы.
— Мама, она совершенно невыносима! — объявил он.
— Именно сейчас, Кауртни, бога ради, не выводи ее из себя, — взмолилась миссис Андерхилл, встревожившись не на шутку. — Признаюсь, я не хотела бы видеть Шарлотту такой же нахальной, как она, но у Тиффани всегда были заскоки, и так будет до тех пор, пока ей не встретится джентльмен, который сможет набросить на нее узду. Если я вмешаюсь, это ничего не изменит, но ты же знаешь, какой она бывает, когда ей перечат! А в доме и так хватает неприятностей без ее истерик.
В поисках поддержки ои обратился к мисс Трент, но та только покачала головой.
— Боюсь, единственное средство, которое может ее обуздать, — это охладевшие к ней поклонники, — улыбнулась она. — Тиффани слишком упряма, ей столько времени позволяли поступать по-своему, что она уже не допустит никакого посягательства на ее амбиции. Что, по-вашему, я должна сделать? Запереть ее в комнате? Она непременно попробует вылезти в окно — и сломает себе шею. Как и вы, я тоже считаю ее поведение неподобающим, но она пока не сделала ничего из ряда вон выходящего, как вам известно, и очень надеюсь, что не закатит скандала… если мы не дадим ей повода.
— И как только Грег, Джек и Артур позволили сделать из себя таких пешек?! Боже, с души воротит, как подумаю, какими пескарями они оказались!
— Не стоит из-за этого так терзаться, — попыталась успокоить его Анкилла. — У них вошло в моду — боготворить Тиффани, а мода переменчива и долго не живет.
— Ну раз так, будем ждать, когда она с треском сядет в лужу, — свирепо отозвался Кауртни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Бедный ребенок! — отозвался сэр Вэлдо. — Полагаю, девочка совсем обезумела от боли.
— Да, и все по собственной вине. Ну, хотя я и мать, и, надеюсь, не хуже других, но когда она созналась мисс Трент, что мучилась зубом почти неделю и день ото дня боль все усиливалась, а Шарлотта никому не сказала ни словечка, так как боялась, что зуб будут рвать… ну, признаюсь, я так разозлилась после всех этих треволнений, сэр Вэлдо, что высказалась начистоту: «Пусть это тебе послужит хорошим уроком, Шарлотта!» Вот какими были мои слова.
— Думаю, так оно и будет, мэм. Хотя, каюсь, я сочувствую тем, кто боится рвать зубы.
— Да, — с дрожью в голосе согласилась миссис Андерхилл. — Но когда человек на стенку лезет, как это было прошлой ночью, а при этом не перестает кричать, что ни за что на свете все равно не пойдет к мистеру Дишфорту, это иначе, как дурью, не назовешь. Ну, не стану скрывать, у меня самой мурашки побежали по коже от одной мысли, что необходимо с ней к нему отправиться. Я ревела бы там как белуга при виде ее мучений. Можете себе представить картину: мы обе в слезах, вопим одна громче другой, а бедный мистер Дишфорт не знает, что с нами делать, кем заниматься в первую очередь. Конечно, я все равно с ней отправилась бы, если бы не мисс Трент и не Кауртни. Мисс Трент взяла это на себя, да и Кауртни поехал с ними, как и подобает хорошему брату. И удачно, что он там оказался, потому что им пришлось удерживать Шарлотту! Она так билась, что я не представляю, как бы с ней управилась одна мисс Трент, просто не представляю! Когда они привезли ее обратно, а Кауртни поехал за доктором Уисби, мисс Трент едва держалась на ногах, что неудивительно.
Определенно момент был явно не подходящий для других разговоров, поэтому, выразив искреннюю надежду, что Шарлотта вскоре поправится, сэр Вэлдо вынужден был откланяться.
И прошло целых пять дней, прежде чем он снова увидел мисс Трент. Шарлотта, вместо того чтобы быстро прийти в себя, как этого следовало ожидать от такой жизнерадостной девочки, вернувшись из Харрогита, слегла в постель. Лихорадочное состояние девочки доктор Уисби напрямую увязал с воспалением зуба, но миссис Андерхилл с наивной гордостью объяснила сэру Вэлдо, что Шарлотта в точности такая же, как она сама.
— Я редко болею, — заявила она, — потому как в общем-то, знаете ли, человек здоровый. Но стоит завестись какой-нибудь хвори, ну вроде колик, то это буквально сбивает меня с ног. Мой покойный супруг, бывало, не раз видел, как я чуть ли не умирала от какой-нибудь ерунды типа обычной простуды.
Сэр Вэлдо каждый день наведывался в Стаплс, чтобы справиться о Шарлотте, но только на пятый день был вознагражден тем, что увидел мисс Трент, да и то при неблагоприятных для себя обстоятельствах. Больную вынесли на террасу на свежий воздух и усадили в удобное кресло: по одну ее сторону устроилась мать, по другую — гувернантка с раскрытым зонтом в руке, чтобы защитить страдалицу от солнечных лучей, а миссис Миклби и две ее старшие дочери сгрудились вокруг. Когда Тоттон привел сэра Вэлдо на террасу, миссис Миклби была уже в курсе, что Идеальный Мужчина ежедневно посещает Стаплс, о чем ей поведала сама хозяйка, дав этому такое объяснение.
— Вы и представить не можете, как он добр! — воскликнула миссис Андерхилл не без самодовольства. — Дня не проходит, чтобы не заехал осведомиться о самочувствии Шарлотты, и редко не захватывает с собой книжку или еще какую-нибудь игрушку, дабы ее развлечь. Не так ли, моя девочка? Ну, Шарлотта любит книжки не больше, чем я, но ей нравится, когда их читает вслух мисс Трент. А она это делает замечательно — ничуть не хуже, чем играет на пианино. Ну вот, я и сказала сэру Вэлдо не далее как вчера, что не только Шарлотта, но и все мы ему обязаны, потому что мисс Трент читает нам вслух после обеда, когда вся семья в сборе. И право, затрудняюсь сказать, кому ее чтение доставляет больше удовольствия — мне, Шарлотте или Тиффани? Сейчас, например, мы слушаем такую захватывающую историю, что я всю прошлую ночь не могла заснуть, ломая голову: доберется ли этот противный Глоссин до бедного Гарри Бертрама, похищенного контрабандистами, или же его спасет старая колдунья? По мнению Тиффани, так и случится к концу последнего тома.
— О, роман! — заметила миссис Миклби. — Должна признаться, я противница подобной литературы, но осмелюсь предположить, что вы, мисс Трент, поклонница романтики.
— Когда она так хороша, как в этой книге, мэм, то да, — парировала Анкилла.
— А еще он принес составную карту, — поделилась Шарлотта. — Я никогда такой не видела. Она сделана из маленьких кусочков, которые надо сложить вместе, чтобы получилась Европа.
Дочки Миклби тоже ничего подобного в глаза не видели, поэтому мисс Трент, чувствуя, что еще не полностью свела счеты с женой сквайра, посоветовала ей с подчеркнутой любезностью купить для них такую же.
— Очень полезное образовательных целях, — добавила она. — И в высшей степени необычно!
Вот тут как раз сэр Вэлдо и появился собственной персоной. И хотя он ничем не выделил из собравшихся мисс Трент, натренированный глаз миссис Миклби, которая способна была не менее быстро, чем Калвер, разглядеть, что к чему, мгновенно уловил — если пустить дело на самотек, Идеальный Мужчина не замедлит найти предлог, чтобы предложить мисс Трент прогуляться по саду или сделает нечто другое в этом роде, только бы остаться с нею наедине.
— Я нисколько в этом не сомневалась, хотя с прискорбием думала, что мисс Трент не станет противиться, — докладывала она позже миссис Бэннингем. — Я внимательно наблюдала за ней, и уверяю вас, мэм, она зарделась сразу же, как только было объявлено о его приходе. Никогда я еще не видела, чтобы эта гувернантка так смущалась.
— А меня ничуть не удивляет, — ответила миссис Бэннингем. — В ней есть что-то такое, что мне всегда не нравилось. Вы-то, я знаю, раньше относились к ней с симпатией, но мне постоянно казалось, что она рисуется. Эта ее величавая сдержанность, попытки вести себя как леди…
— О, ну насчет этого, — слегка надменно прервала ее миссис Миклби. — Тренты, знаете ли, весьма почтенная семья. Поэтому особенно печально видеть такое неподобающее поведение. Все эти их поездки! Конечно, она утверждает — а как же иначе? — что все было в рамках приличий, но теперь-то мне сдается, что это не так. Все весьма подозрительно и даже предосудительно.
— Предосудительно! — фыркнула миссис Бэннингем. — Точнее, тут очень большая хитрость. Ей просто приглянулось его состояние. Недурно для нее, без пенни в кармане, отхватить такой куш! Правда, если он сделает ей предложение, в чем я далеко не уверена. Связь, конечно, возможна, но о свадьбе не может быть и речи!
— Кто-то должен предостеречь ее, объяснить, что он просто амурничает, и ничего больше. Мне бы не хотелось, чтобы мисс Трент зашла слишком далеко, как бы я ни осуждала ее за то, что она ведет себя так, словно он у нее в кармане… Пожалуй, ей еще не поздно остановиться.
— Куда уж дальше, раз дошло до того, что она дважды танцевала с ним у всех на глазах, причем не что-нибудь, а вальсы! Да еще позволила сопровождать себя на ужин, послала его за шалью, не говоря уже о том, как посмотрела поверх плеча, когда он ее ею укутывал. Меня даже в краску бросило!..
— Да, это так, к большому сожалению! — согласилась миссис Миклби. — Но вы должны согласиться, до того как сэр Вэлдо прибыл в Брум-Холл, мисс Трент вела себя с подобающим приличием. Боюсь, ему, возможно, удалось ее обмануть, заставив поверить, будто он ищет себе жену, и все только потому, что обратил на нее внимание, а в положении Анкиллы очень важно, не считаясь ни с чем, вынудить его на этот шаг — сделать предложение. Ее можно только пожалеть!
Миссис Бэннингем не замедлила подлить масла в огонь, едко заявив:
— Не люблю дурех, а она, несомненно, ею окажется, если хоть на миг вообразит, будто мужчине с его достоинствами придет в голову такая нелепая мысль — жениться на ней!
— Совершенно верно, но сдается мне, что ее опыт общения с «коринфянами» не столь уж велик. Конечно, бесполезно ожидать, что миссис Андерхилл предостережет бедняжку хотя бы намеком.
— Эта вульгарная женщина? Да она даже своей племяннице боится что-либо сказать. Я бы сквозь землю провалилась, если бы хоть одна из моих дочерей вела себя так, как это делает Тиффани. Ни стыда, ни совести! Не может не вызывать отвращения то, как она старается привязать к своей юбке каждого мужчину, оказавшегося поблизости. Сначала это был лорд Линдет, сейчас — мистер Калвер. Он — как вам это нравится? — учит ее управлять упряжкой! Я видела их своими глазами. Никакого грума с ними не было и в помине, как и мисс Трент в качестве сопровождающей. Ох, нет! Где уж этой гувернантке думать о своих прямых обязанностях, когда рядом с ней сэр Вэлдо!
— Жду не дождусь, когда эта распущенная девчонка Вилд уедет обратно к своему дяде в Лондон. А что касается мисс Трент, то я всегда говорила — она слишком молода, чтобы быть гувернанткой. Однако на данный момент следует сделать оговорку, у нее очень много времени отнимает Шарлотта. Если миссис Андерхилл предпочитает, чтобы она более занималась Шарлоттой, нежели Тиффани, что ж, пусть пеняет на себя. Я весьма далека от мысли, что ежедневные визиты сэра Вэлдо хоть как-то связаны с болезнью Шарлотты. А так как Тиффани играет в кошки-мышки с лордом Линдетом, то впору задуматься… Кстати, рискну предположить, что мистер Калвер ей больше подходит. Мистер Миклби называет его «макаронником», но ей он кажется чуть ли не принадлежащим к первой лондонской «девятке».
В этом миссис Миклби была права. Тиффани явно находилась под впечатлением от Лоуренса, которого сразу же причислила к кругу избранных денди. Во время своего короткого пребывания в Лондоне она видела некоторых из этих «избранных» в Гайд-парке и вполне отдавала себе отчет, как почетно для женщины вызвать восхищение одного из таких «бутонов» в букете «тюльпанов». Добиться этого не так-то просто, потому что, как правило, денди настроены весьма критически и более склонны выискивать с помощью поднятого монокля дефекты в признанных красавицах, нежели ими восхищаться. Она не осталась равнодушной к манере Лоуренса вести разговор и была польщена его предположением, будто она, как и он, знакома с выдающимися личностями. Если бы Лоуренс, а не Линдет был лордом, Тиффани, не раздумывая, предпочла бы его, потому что он был более модным и никогда не докучал ей разговорами о своем загородном доме, как это частенько делал Джулиан. На всякий случай она старалась вскружить ему голову, потому что болезненно воспринимала, если какой-нибудь молодой человек, пусть даже такой невзрачный, как Хампфри Колебатч, оставался равнодушным к ее чарам и осмеливался отдать предпочтение другой девушке. Но в данном случае была еще и другая причина, по которой ей хотелось поощрить его ухаживания. Линдет, которого она держала на некотором расстоянии после происшествия в Лидсе, возможно, не воспринимал всерьез своими соперниками таких неотесанных юношей, как мистер Эш, мистер Джек Бэннингем и мистер Артур Миклби, но Тиффани не могла поверить, что он останется безучастным к такому претенденту на ее благосклонность, как его блистательный кузен. Она почти сразу догадалась, что Джулиан недолюбливает Лоуренса, хотя тот ни слова не сказал в его осуждение. Это ей стало попятно по тому, как он говорил о нем с неохотой, безо всякого намека на энтузиазм, который охватывал его всякий раз при упоминании сэра Вэлдо. А так как Тиффани сама восхищалась Лоуренсом, то не замедлила объяснить эту неприязнь Линдета его ревностью. Ей и в голову не пришло, что Джулиан может просто презирать родственника, а если бы кто-то попробовал ей это подсказать, то просто не поверила бы и отмахнулась, как от нелепицы.
Когда Линдет заехал в Стаплс, Тиффани поведала ему, лукаво глядя из-под длинных ресниц, что его кузен, убедившись, как хорошо она держится в седле, по праву считаясь признанной наездницей, с удивлением узнал, что ей так и не удалось найти никого, кто смог бы научить ее правильно держать вожжи, попросил оказать ему честь и позволить быть ее наставником.
Джулиан в недоумении уставился на нее.
— Мистер Калвер говорит, что научит меня управлять экипажем, — пояснила она с чарующей улыбкой.
— Кто, Лоуренс? — переспросил он, все еще не веря своим ушам.
— А почему бы и нет? — поинтересовалась в свою очередь Тиффани, вскидывая брови.
Линдет открыл было рот, но закрыл его снова и повернулся, чтобы взять перчатки и шляпу.
— Ну? — не отставала Тиффани, довольная успехом предпринятого ею шага. — У тебя есть какие-нибудь возражения?
— Нет, ни малейших, — поспешно ответил он. — Как я могу возражать? Вот только… впрочем, это не заслуживает внимания.
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы утвердить веру Тиффани, что ей удалось разбудить в его груди демона ревности. Она никогда не узнала, что его светлость буквально сгорал от нетерпения поскорее поделиться с кузеном Вэлдо услышанной шуткой, которая была слишком хороша, чтобы держать ее при себе.
— Не знаю, как мне удалось сдержаться! Представь себе: Лоури и вожжи! О боже, сейчас надорвусь от смеха.
Но Тиффани, далекая от мысли, что предоставила Линдету отличный повод повеселиться, была удовлетворена и довольна собой. Ее оставшиеся не у дел поклонники, мрачно, но без злобы взиравшие на восхождение звезды Линдета, теперь корчились в муках ревности из-за Лоуренса, и она не видела причины — почему бы и Джулиану не терзаться такими же чувствами? Несколько дней она упивалась своими успехами, веря в собственную неотразимость, и управляла своим окружением со все возрастающей надменностью. Подобно миссис Миклби, она посчитала предлог, под которым Идеальный Мужчина ежедневно наведывался в Стаплс, надуманным, но даже ни на миг не могла допустить, что он это делает из-за какой-то жалкой гувернантки. Вне всяких сомнений, он приезжал, чтобы видеть ее, Тиффани. Это казалось настолько очевидным, что ей даже в голову не пришло хоть немного поразмыслить над тем, соответствует ли его отношение к ней поступкам и поведению тех, кто был действительно ослеплен ее чарами.
Кауртни, возмущенный ее самодовольством и негодующий на своих друзей, выставляющих себя перед ней дураками, заявил Тиффани, что она вульгарная вертихвостка, и напророчествовал ей в скором времени закат популярности, а когда она расхохоталась, в сердцах добавил — лорд Линдет только первая ласточка из тех, кто чувствует к ней отвращение, вскоре будут и другие.
— Пуф!
— Фыркай сколько хочешь, только не много ли ты о себе думаешь? Что-то мне сдается, последнее время мы не слишком-то часто видим у себя лорда Линдета.
— Если захочу его видеть, стоит мне только пальцем пошевельнуть… — похвасталась Тиффани с улыбочкой, которая всегда вызывала у Кауртни желание влепить ей пощечину. — Хочешь убедиться?
В приступе ярости Кауртни отправился к матери, собираясь серьезно поговорить о поведении кузины, необходимости умерить ее пыл и выкрутасы.
— Мама, она совершенно невыносима! — объявил он.
— Именно сейчас, Кауртни, бога ради, не выводи ее из себя, — взмолилась миссис Андерхилл, встревожившись не на шутку. — Признаюсь, я не хотела бы видеть Шарлотту такой же нахальной, как она, но у Тиффани всегда были заскоки, и так будет до тех пор, пока ей не встретится джентльмен, который сможет набросить на нее узду. Если я вмешаюсь, это ничего не изменит, но ты же знаешь, какой она бывает, когда ей перечат! А в доме и так хватает неприятностей без ее истерик.
В поисках поддержки ои обратился к мисс Трент, но та только покачала головой.
— Боюсь, единственное средство, которое может ее обуздать, — это охладевшие к ней поклонники, — улыбнулась она. — Тиффани слишком упряма, ей столько времени позволяли поступать по-своему, что она уже не допустит никакого посягательства на ее амбиции. Что, по-вашему, я должна сделать? Запереть ее в комнате? Она непременно попробует вылезти в окно — и сломает себе шею. Как и вы, я тоже считаю ее поведение неподобающим, но она пока не сделала ничего из ряда вон выходящего, как вам известно, и очень надеюсь, что не закатит скандала… если мы не дадим ей повода.
— И как только Грег, Джек и Артур позволили сделать из себя таких пешек?! Боже, с души воротит, как подумаю, какими пескарями они оказались!
— Не стоит из-за этого так терзаться, — попыталась успокоить его Анкилла. — У них вошло в моду — боготворить Тиффани, а мода переменчива и долго не живет.
— Ну раз так, будем ждать, когда она с треском сядет в лужу, — свирепо отозвался Кауртни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38