– Ты что, забыла, что ты еще несовершеннолетняя и потому не вправе принимать такие решения?
– Нет, я не забыла, – сказала Чина. В ее глазах появился огонек, который мог бы насторожить любого, кто знал ее по-настоящему. – А вот ты, судя по всему, забыл, что мои родители еще живы, и если бы даже я и захотела вдруг выйти за тебя замуж – к чему я, однако, никак не стремлюсь, – то все равно не смогла бы сделать этого без их согласия.
– Похоже, так оно и есть, – признал Фрэдди после минутного раздумья. Он был уязвлен тем, что, откровенно говоря, совершенно упустил из виду данное обстоятельство, Чина, которая уже была сыта этим странным, неприятным для нее диалогом, решительно положила их беседе конец, сдержанно кивнув кузену головой и молча удалившись.
«Надо же такому случиться!» – думала он в бешенстве. Фрэдди, наверное, окончательно лишился рассудка, если рассчитывает, что она согласится когда-нибудь выйти за него замуж. Его поведение только усилило ее уверенность в том, что Анна права и что чем быстрее она покинет Англию, тем лучше. А пока что ей следует уповать только на то, что она сумеет все же убедить Фрэдди, что нет никакого смысла настаивать на этом браке, что бы он ни говорил, что бы ни делал, это все равно ни к чему не приведет.
Однако она глубоко заблуждалась относительно Фрэдди. Чувствуя себя униженным и оскорбленным и твердо решив, несмотря ни на что, довести до конца дело, ее кузен вернулся к себе в комнату. А полчаса спустя он вновь появился внизу и в резких выражениях велел подать ему экипаж. Когда же распоряжение его было выполнено, он обратился к кучеру с несколькими краткими указаниями и затем разместился со вздохом на кожаных подушках, приготовившись провести дневное время в местечке под названием Тунбриджский источник в компании некоего подозрительного типа по имени Джек Вейр, недавнего обитателя Ньюгетской тюрьмы. Их встреча состоялась в одном малолюдном притоне, удаленном от главных почтовых трактов, и длилась она недолго. В конце ее Джек Вейр получил внушительную сумму денег, после чего оба джентльмена разъехались в разных направлениях.
– Собираешься прогуляться верхом? – полюбопытствовал Фрэдди, повстречав свою кузину в сводчатом фойе главного холла на следующее утро. Погруженный в чтение газеты, он не сразу заметил ее, и только шелест бархата по каменному полу заставил его поднять голову. Пульс его учащенно забился. Он увидел, что она снова нарядилась в ту самую отделанную черными лентами амазонку, которую не надевала с тех пор, как старик заболел.
– Я подумала, что неплохо бы покататься немного на Бастиане, – ответила Чина.
– Ну что ж, проветрись, кузина, – проговорил он непринужденно нарочито фамильярным тоном и снова уткнулся в газету. Чина, чувствовавшая себя теперь гораздо лучше, нежели в прежние дни, подобрала юбки и выбежала из дома. Если уж Фрэдди смог выбросить из головы давешнее, столь неприятное для нее объяснение и вести себя так, как будто ничего не случилось, то уж она и подавно сумеет сделать то же самое!
– Доброе утро, мисс! – Возле конюшни стоял седовласый мужчина в заношенном кожаном фартуке и держал под уздцы Бастиана. Дотронувшись вымазанными маслом пальцами до челки коня, он заметил с усмешкой: – Самое время прокатиться. Просто прогуляться куда лучше, чем проделывать длинный путь в Лондон, как это было два дня назад!
– Спасибо, Чонси, – промолвила мягко Чина, всегда относившаяся с большой симпатией к бродхерстскому старшему конюшему.
Натянув перчатки и ловко взгромоздившись в седло, она позволила слуге слегка подтянуть стремена и затем, тронув скакуна концом хлыста, отправила его рысью в сторону парка. Не прошло и минуты, как она уже исчезла из виду на окаймленной густыми зарослями дороге. Копыта Бастиана выбивали громкую дробь, от которой по утренней росе сыпались искры.
Резкий осенний ветер холодил щеки девушки, тяжелый запах последних предзимних цветов задувал в ноздри. Она чувствовала себя так, словно с плеч ее свалилась невероятная тяжесть. Ей казалось, что она освободилась наконец от воздействия, оказывавшегося на нее гнетущей атмосферой огромного дома, и от беспросветного отчаяния, которое отравляло' ее существование с того самого дня, когда Эсмунд Линвилл слег в постель, чтобы больше никогда не подняться с нее.
Бледное октябрьское солнце было на удивление теплым. Оно рассеивало застоявшийся еще кое-где туман и посылало золотые блики на беспокойную поверхность рукотворного озера. Чина, повернув Бастиана к водоему, поскакала по гравию искусно обложенной камнями дорожки. Взору ее открылась удивительная картина. Приложив ладонь к глазам и привстав в стременах, она увидела, как с воды взлетела, громко хлопая малиновыми крыльями, стая диких уток. Отвлеченная этим зрелищем, она ослабила на мгновение поводья и была посему застигнута врасплох, когда Бастиан, испугавшись, должно быть, шума, производимого крыльями птиц, проносившихся прямо над его головой, встал неожиданно на дыбы и бросился в ужасе прочь от озера. Наклонившись, чтобы потрепать коня по шее и попытаться таким образом успокоить его, Чина едва не вылетела из седла, ибо Бастиан мчался, закусив удила, с прижатыми к голове ушами и перейдя в паническом страхе с крупной рыси на безудержный, бешеный галоп.
Испуганная до предела Чина тем не менее не пыталась его остановить. Она прекрасно понимала, что у нее просто не хватит сил, чтобы заставить его повиноваться, и что ей не остается ничего другого, как только ждать, когда он сам замедлит свой бег, и надеяться, что сможет удержаться в седле, даже если он вдруг споткнется или, того хуже, угодит ногой в барсучью нору.
Из-под копыт Бастиана летела комьями развороченная земля, в глазах Чины рябило от бешеной скачки и мелькали какие-то зеленые и коричневые пятна. Шапочка соскочила с ее головы, и обретшие свободу волосы скатились золотой волной по обе стороны разгоряченных щек.
Почти в мгновение ока конь пересек раскинувшийся к западу от дома парк и теперь скакал, не разбирая дороги, по холмам. Не снижая скорости, он преодолевал опасные сырые низины и узкие прогалины и вихрем пронесся под низко нависшими ветвями высоченных столетних дубов. Затем в том же бешеном темпе промчал по обширным полям, уже вспаханным после жатвы, и устремился прямиком к древней, поросшей мхами стене, обозначавшей конец плодородных бродхерстских угодий и границу поместья. Это было высокое, чуть ли не в рост человека ограждение. Выложенное из раздробленных камней, оно образовывало на местности правильный многоугольник, отделявший вересковые пустоши от возделанных помещичьих участков. Чина знала, что простиравшаяся за стеной равнина была дикой, безлюдной и болотистой. Во многих местах на ней возвышались острые скалы.
С пересохшим от волнения горлом девушка резко дернула за поводья в отчаянной попытке образумить животное или хотя бы изменить направление его бега. Она понимала, что Бастиан легко может переломать себе ноги, когда, перемахнув на полной скорости через ограду, приземлится на неровную почву на другой стороне, и при падении раздавить ее своей тяжестью.
Внезапно поводья выскользнули у нее из рук. Она наклонилась вперед, чтобы схватить их снова, но не смогла. Теперь уж ничто не сможет заставить Бастиана повернуть в другую сторону, решила она, и посему, собравшись с духом, приготовилась к неизбежному.
Неподалеку, откуда-то из орешника, раздался выстрел. Он испугал обоих, и бешено мчавшееся животное, и девушку. Слегка оглушенный Бастиан неожиданно, буквально в нескольких дюймах от стены, изменил направление, задние ноги его, задрожав, стали подгибаться. Чина, которая приподнялась в стременах, чтобы спрыгнуть в подходящий момент, и была, таким образом, совершенно не подготовлена к подобному повороту событий, вылетела из седла и, перекатившись через голову лошади, рухнула на землю.
– Привет! Вы не ранены?
Благодарение Богу, ранена она не была. Полежав какое-то время на спине и вглядываясь невидящими глазами в кусочек неба над головой, Чина наконец пришла в себя и с усилием поднялась на ноги. Платье, выпачканное грязью, порвалось в нескольких местах, лицо и волосы также были не в лучшем виде, однако девушка не думала об этом в данный момент. Повернув голову на звук голоса, она застыла от неожиданности, ибо увидела загорелую и обветренную физиономию не кого иного, как капитана Этана Бладуила.
Он сидел верхом на пегой кобыле с противоположной стороны стены и изучал ее с тем же самым выражением недоумения, как и она его. С минуту они молча разглядывали друг друга, пораженные непредвиденной встречей, а потом капитан Бладуил откинул назад голову и коротко расхохотался.
– Не будете ли вы любезны объяснить, что вы нашли столь веселого в едва не закончившемся трагично происшествии? – спросила Чина, выражая всем своим видом презрение.
– Тысячу извинений, мисс Уоррик! – спохватился Этан Бладуил. Веселое выражение исчезло с его лица. – Я совершенно не ожидал увидеть вас снова и к тому же при таких... таких необычных обстоятельствах.
– А как вы узнали мое имя? – поинтересовалась Чина, твердо помня, что она предусмотрительно не стала представляться ему во время их встречи на корабле, произведшей на нее самое неблагоприятное впечатление. Она была уверена, что, как ни абсурдно это звучит, тогда он не был столь высоким и вызывающе красивым, как сейчас.
Помня, что в тот раз он предстал перед ней в шокировавшем ее совершеннейшем дезабилье, уж не говоря о том, что в его каюте царил несусветный беспорядок, она никак не могла поверить в то, что за столь короткое время он смог приобрести поистине респектабельную внешность. И тем не менее это было так. В изящно скроенном пальто серо-сизого цвета и изысканных, подобранных в тон замшевых бриджах он смахивал на совершающего неспешную прогулку джентльмена. Шейный платок его, аккуратно повязанный, выглядел просто сияюще белым по сравнению со смуглым лицом, а каштановые волосы, которые, как она помнила, грязными прядями свисали ему на лоб, были теперь вымыты и тщательно расчесаны.
Несмотря на внешнюю элегантность, капитан Бладуил держался крайне непринужденно, что никак не соответствовало правилам поведения, установленным лондонскими денди тех дней, которые должны были бы, со своими кружевными гофрированными манжетами и до абсурда пышными жабо, просто поднять на смех его простоту. Приведенная в замешательство тем очевидным фактом, что он смог столь легко преодолеть невидимый барьер между ее миром и своим, Чина удивленно спросила:
– Интересно, а кого вы пришли повидать? Наверное, кого-то в Бродхерсте?
Этан, перемахнув спокойно на своей кобыле через пограничную стену, спешился и, не отвечая на вопрос, принялся разглядывать девушку. Потом достал из нагрудного кармана пальто чистый батистовый носовой платок и с его помощью стер с ее лица грязь, после чего потянул к себе ее руки и внимательно осмотрел оставшиеся на них глубокие красные ссадины.
– Ничего страшного, – заверила его Чина, высвобождая свои руки, и отступила от него на безопасное расстояние. Она ощутила странное волнение, когда он коснулся ее, но объяснила это легким головокружением после падения. – Окажите милость, ответьте все же на мои вопросы, капитан. Итак, что вы делаете здесь, в Бродхерсте? И как узнали мое имя?
– Но я бы хотел раньше услышать, как это вы ухитрились чуть не сломать себе шею, скача на этом неуправляемом животном, – произнес он, указывая на Бастиана, который уже успел перевести дыхание и теперь мирно пощипывал траву в нескольких шагах от них.
– Его испугала стая диких уток, если уж вам так надо это знать, – проговорила Чина тоном, ясно дававшим понять, что у капитана нет никаких прав учинять тут допрос.
Приступив к поискам своего ботинка, слетевшего с ноги во время падения, она не заметила странной складки, появившейся в уголках его губ, и точно так же не обратила внимания на наступившую внезапно напряженную тишину. Когда же она наконец подняла голову и, встревоженная затянувшимся молчанием, посмотрела на него с любопытством, он отвернулся и быстро наклонился, чтобы поднять маленький кожаный ботинок, валявшийся на траве как раз рядом с ним.
– Это то, что вы искали? – спросил он вежливо. Лицо Чины прояснилось.
– Да, благодарю вас! Не могу себе представить, как это он свалился.
Она протянула руку, но капитан Бладуил, и не думая расставаться с ботинком, пригласил ее жестом вместе с ним к ближайшему дереву. Девушка открыла было рот, чтобы выразить свое возмущение. Однако его веселый взгляд яснее ясного говорил ей, что ее недовольство и так не укрылось от него. И поэтому, пересилив себя, она лишь молча сжала губы, ей вовсе не хотелось, чтобы он снова разразился безудержным смехом.
Подойдя к указанному месту, Чина подобрала юбки своей амазонки и, протянув ногу к башмаку, целомудренно отвела взгляд от своей же собственной ноги, не желая лицезреть ее в столь неприличном виде, в те времена не полагалось обнажать свои ноги выше щиколоток, даже если они в чулках. Она очень надеялась, что капитан Бладуил поведет себя в данный момент как джентльмен. Преклонив колено, Этан услужливо надел на ее ножку ботинок, и так как его голова оказалась в непосредственной близости от нее, девушка не могла не заметить, что его пышные каштановые волосы по-мальчишески вьются вокруг ушей. Чувствуя, как волна краски заливает ее щеки, она незамедлительно отвернулась, твердо уверенная в том, что не к лицу юной особе делать такого рода открытия.
– Благодарю вас, – произнесла Чина, постаравшись придать своему голосу как можно больше достоинства, когда капитан снова принял вертикальное положение. Отряхнув юбки, она подняла подбородок и посмотрела ему в глаза. – Ну а теперь вы ответите мне все-таки?
– Разумеется, – ответил он просто. – Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы повидать вас. Мне нужно поговорить с лордом Линвиллом.
У Чины от удивления поднялись брови.
– С моим кузеном?
Но тут ей пришлось отвлечься от этой темы. Не говоря ни слова, он поднял ее на руки и посадил на свою кобылу. Губы его при этом искривились в многозначительной усмешке.
– Зачем вы это сделали, капитан Бладуил? – спросила Чина ледяным голосом.
– Мне пришло в голову, что вы скорее всего предпочтете возвращаться домой верхом, а не пешком, – объяснил он учтиво, думая, однако, о том, что весит она слишком уж мало и что талия у нее такая тоненькая, что он может обхватить ее двумя ладонями.
– К счастью, я способна управлять своей лошадью, – заявила она решительно. – Так что нам ни к чему обмениваться конями.
В его глазах заиграли веселые нахальные искорки.
– Моя дорогая мисс Уоррик, а с чего вы взяли, что мы собираемся обмениваться лошадьми?
– Но вы же сказали...
– Я сказал лишь то, что вы, вероятно, предпочтете поехать верхом, потому что возвращаться пешком слишком долго.
Брови Чины снова поднялись.
– А почему это я должна возвращаться пешком? Он опять ухмыльнулся наглой усмешкой.
– Кажется, я забыл упомянуть, что ваша лошадь захромала. Возможно, она повредила себе сухожилие, когда пересекала болото.
Гнев Чины немедленно испарился. Теперь она и сама видела, что Бастиан, стоявший неподалеку с висевшими по бокам поводьями, поджимает левую заднюю ногу. Испустив вопль, девушка принялась слезать с седла, но только для того, чтобы цепкие, сильные пальцы капитана Бладуила безжалостно схватили ее за запястья.
– Нет никаких причин для беспокойства, моя дорогая крошка. Ваша лошадь доберется до конюшни следом за нами, и там уж займутся ею.
Его голубые глаза встретились с ее, и у Чины создалось не очень приятное впечатление, что он не даст ей слезть с коня: заставит ее, применив силу, оставаться в седле. «Интересно, что ему нужно от меня? – размышляла она со страхом. – Неужто травма Бастиана и впрямь столь уж серьезна?»
– Я вас уверяю, он оправится уже через пару дней, стоит только дать ему отдохнуть, – произнес капитан. – Ну а теперь не будете ли вы любезны, мисс Уоррик, позволить мне ехать верхом рядом с вами? Или я обречен шагать в такую даль пешком?
Чина сжала губы. Поставив вопрос таким образом, он фактически лишил ее возможности ответить отказом, если, конечно, она не хотела показаться грубой и бестактной. И к тому же он ведь хозяин лошади.
Девушка отвернулась от него, чтобы он не заметил на ее лице досадливого выражения.
Негромко крякнув, капитан Бладуил вскочил в седло позади нее.
Щеки Чины зарделись, когда она почувствовала, как крепко он прижал ее к себе, но тут внимание ее переключилось на длинноствольный пистолет, который он достал из кармана брюк и спрятал в дорожную сумку, притороченную к седлу.
– Так это вы своим выстрелом остановили Бастиана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54