А теперь, если вы не возражаете, я вас оставлю одних. Я как раз собиралась уйти.
Чина помедлила с секунду перед капитаном, вслушиваясь в явственный скрип корабельных балок, указывавший на то, что судно вновь накренилось под мощным напором ветра. Несмотря на бледность ее лица и не сходившее с него напряженное выражение, во всей фигуре ее было столько достоинства, что она напоминала, пожалуй, вдовствующую герцогиню, посетившую в торжественном шелковом туалете ежегодный бал в королевском дворце, посвященный дню рождения королевы. И Этан понял внезапно, что никогда больше не увидит в ней беспомощного ребенка, теряющего мужество под ударами судьбы.
– Еще раз благодарю вас, капитан Бладуил!
Он, поклонившись ей в ответ, нашел в себе смелость сказать:
– Не стоит благодарности! Мне было очень приятно оказать вам услугу, мисс Уоррик.
И тут же осознал, что смысл его слов наверняка будет превратно истолкован внимательно наблюдавшей за этой сценой Джулией. Усмешка, исказившая его темное загорелое лицо, напугала Чину, и она, чувствуя, что мужество покидает ее, поспешила ретироваться без лишних слов.
Остальную часть утра она провела в уединении своей каюты, стараясь промыть волосы и вычесать из них соль, а также дать отдохнуть хоть немного своему измученному болью телу. Однако с отдыхом у нее так ничего и не вышло, только она закрывала глаза, как перед ней во всех подробностях вновь возникала ужасная, унизительная сцена, разыгравшаяся в каюте капитана Бладуила. К полудню, несмотря на отвратительное самочувствие, она, ощущая все возраставшее беспокойство, нашла, что для ее дальнейшего пребывания внизу нет никаких убедительных объяснений, и посему решила подняться на палубе. Нельзя же в конце концов до бесконечности прятаться в каюте, словно ей и в самом деле есть чего стыдиться!
Но как только она подошла к трапу, на нее налетела Люцинда Харлсон. Многочисленные подбородки ее просто дрожали от возмущения.
– Ах, вот и вы, мисс Уоррик! Должна признаться, что я в полнейшем недоумении! Не знаю, как и выразить свои чувства по поводу этого печального происшествия! Я сказала миссис Клэйтон, что она, должно быть, ошиблась, но эта дама настаивала на своем... Я не могла поверить тому, что услышала от нее! Подумать только! Капитан Бладуил сам попросил меня отправиться в это путешествие в качестве вашей опекунши, когда, по правде сказать... по правде сказать... – Ее толстые маленькие ручки беспомощно сжались возле горла. – Ах, скажите мне, детка, что это неправда!
– Боюсь, что это правда, – просто ответила девушка, не сомневаясь в том, что Джулия Клэйтон не упустила возможности сообщить миссис Харлсон, что она, то есть Чина, провела в апартаментах капитана Бладуила всю ночь. – Если вы разрешите мне все объяснить... – Голос ее понизился от волнения, однако она понимала, что вопрос должен быть обязательно прояснен. – Это вовсе не то, что вы думаете.
– Ах, не стоит ничего объяснять, детка! Право же, не стоит!
– А по-моему, очень даже стоит, – настаивала Чина. – Миссис Клэйтон превратно толкует то, что увидела. Не по своей воле оказалась я в каюте капитана Бладуила.
– Небеса милосердные! – простонала Люцинда, ибо оправдывались ее худшие опасения. – Понятно, что вы не могли отправиться к нему по собственному желанию! Я всегда подозревала, что он, несомненно... О, дорогая моя, это все так ужасно! Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что у вас теперь только один выход...
– Что вы имеете в виду, миссис Харлсон?
Но бедная женщина умолкла внезапно, поскольку к ним направлялся капитан Бладуил, услышав взволнованную речь почтенной матроны, он решил спуститься с верхней палубы, чтобы выяснить, в чем дело. Его бесстрастно холодные голубые глаза уставились вопросительно на миссис Харлсон. Та быстренько сориентировалась в обстановке, и ее чувство оскорбленного достоинства разгорелось с новой силой.
– Миссис Клэйтон была достаточно разумна, чтобы посвятить меня во все шокирующие обстоятельства инцидента, который имел место в ваших апартаментах прошлой ночью, капитан Бладуил! Выступая в роли приглашенной вами опекунши дорогой нашей Чины на время путешествия, я должна уведомить вас, что вам не сойдут с рук ваши предосудительные поступки.
Капитан Бладуил насмешливо улыбнулся.
– А что вы считаете предосудительными поступками с моей стороны, мадам?
Глаза миссис Харлсон округлились, в лицо ей бросилась кровь.
– Как же... как же. Да вы сами прекрасно понимаете, что я имею в виду! Я как раз собиралась объяснить Чине, что не существует иных средств спасти положение, кроме как немедленно пожениться! Немедленно!
Похоже, Этан собирался разразиться безудержным смехом, однако, взглянув на побелевшее лицо Чины Уоррик, он решил, что этого делать не стоит.
– И как же вы предполагаете провести церемонию бракосочетания, миссис Харлсон? Боюсь, что в ближайшие несколько недель нам не грозит высадка на сушу.
Данное замечание, казалось, не охладило пыла Люцинды Харлсон. По всей видимости, она уже выработала свой план действий, коему и следовала неукоснительно.
– Вы капитан этого судна, сэр, – напомнила она ему сухо и, преисполненная праведного гнева, повела полными плечами. – И как представитель власти наделены соответствующими полномочиями провести церемонию бракосочетания.
– Но у меня нет ни малейшего намерения это делать, – указал он ей мягко. – И не думаю, что вы смогли бы принудить меня к этому силой.
Миссис Харлсон посмотрела на него недоверчивым взглядом: образ романтического героя тускнел и рассыпался на глазах. Каким же прискорбно эгоистичным и неприятным человеком оказался он на самом деле! Особенно ее задевала мысль, что она сама была готова разрешить одной из своих ненаглядных дочек выйти за него замуж.
– Капитан Бладуил, вы не джентльмен!
На его устах заиграла веселая, чуть ли не ласковая усмешка.
– Боюсь, что у меня на этот счет никогда и не было никаких иллюзий, мадам.
Миссис Харлсон начала нервно потирать руки. Ее разговор с капитаном Бладуилом шел вовсе не так, как она ожидала. Далеко не так! Она полагала, что он сразу же, без всяких уверток, согласится жениться на Чине, ибо это была единственно возможная вещь при сложившихся обстоятельствах, а вместо этого он ведет себя самым вызывающим образом! Более того, в его холодных голубых глазах можно было заметить теперь нечто неопределенное и странное – то, чего она раньше не замечала в них. В общем, миссис Харлсон сама удивилась, сколь заблуждалась она относительно этого человека.
– Как в таком случае, по вашему мнению, следует вам поступить по отношению к Чине? – не отставала она, видя, что с тех пор, как появился капитан Бладуил, ее юная подопечная не проронила ни слова. – Должны же вы понимать, что ее репутация…
– Ни в малейшей степени не пострадала, – произнесла вдруг Чина спокойно, глядя на миссис Харлсон своими слегка косящими зелеными глазами. – У меня нет ни малейшего намерения выходить замуж за капитана Бладуила. – Слова эти были подтверждены выразительным взглядом, брошенным девушкой в сторону высокого ирландца. – Вы должны понять, что всю мою жизнь окружавшие меня люди только и делали, что навязывали мне свою волю, не интересуясь при этом, что чувствую я. Разумеется, я очень ценю ваше участие в моей судьбе, миссис Харлсон, однако я не могу позволить вам решать что-либо за меня. – В глазах у нее появилось жесткое выражение, поскольку она заметила, что губы капитана скривились в ухмылке. – Особенно сейчас!
Произнеся эту тираду, Чина удалилась под хруст атласных юбок. Люцинда, оставшись наедине с капитаном Бладуилом, смотрела с открытым ртом в его узкое лицо. Неужели услышанные ею грубые, бестактные слова и в самом деле исходили от дорогой, нежной Чины, которая никогда ни на кого не повышала голоса? Должно быть, бедная крошка просто рассудка лишилась от стыда!
– Теперь вы сами видите, что вы наделали! – обрушилась она на капитана, придя немного в себя после перенесенного ею потрясения.
– Моя дорогая леди, не будете ли вы столь любезны, что позволите мне объясниться? – произнес капитан раздраженно.
– Боюсь, сэр, что нам больше нечего сказать друг Другу, – ответила выспренне миссис Харлсон и, дрожа от возбуждения всеми своими подбородками, покинула, кипя от гнева, капитана.
– Господи помилуй! – проговорил Этан, растерянно возводя очи горе. – Да что же я сделал такое, что заслужил подобное?
– Чина – что за ужасное имя для женщины, разве не так? Что заставило вашу мать назвать вас таким вот образом, мисс Уоррик?
Этот вопрос был задан представительным капитаном американского клипера «Бирмингем» и сопровождался знаком хлопотавшему рядом стюарду, чтобы тот налил еще один стакан вина.
– Ну и славное у вас Канарское, Бладуил, никогда не пробовал лучшего! Ах, да... кхе-кхе... Прошу прощения, мисс Уоррик, так что вы говорили?
– Такое имя дал мне отец, – произнесла Чина, глядя на капитана Теренца Алойзиуса с тщательно скрываемым отвращением. Неужели это правда, что все американцы пьют так много и так громко ругаются? Он не только вел себя за столом самым предосудительным образом, но и, как заметила Чина некоторое время назад, ущипнул Арабеллу Харлсон за мягкое место, когда они поднимались по трапу, а затем разразился веселым смехом, услышав, что девушка завизжала в страхе. Хотя Белла потом и сама принялась смеяться вместе с ним и хихикать, Чина решила все же, что залепит ему прямо при всех пощечину, если он посмеет проделать то же и с ней.
– Чертовски несуразное имя! – бормотал капитан Алойзиус, громко отрыгивая.
– Как раз напротив, оно мне кажется очень удачным, – высказался капитан Бладуил, сидевший, небрежно развалившись во главе стола. Наблюдая, как неотесанный кйяйтан клипера опорожнил за час или около того почти две бутылки его редчайшего Канарского, он начал заметно растягивать слова, ибо и сам приложился к вину. – А как еще можно назвать дочь, чьи глаза своим цветом напоминают нефрит, а волосы такие же красновато-бурые, что и парадные тоги у императоров Рима?
Чина, выказывавшая на протяжении всего обеда пренебрежение по отношению к капитану Бладуилу, невольно бросила на него удивленный взгляд. Не прочитав в его прикрытых тяжелыми веками глазах ничего, кроме вежливого интереса к собеседнику, девушка быстро отвела от него свой взор. И тут ее поразила мысль о том, что она знает о капитане Этане Бладуиле совсем-совсем мало, тогда как он сумел догадаться каким-то неведомым образом и к тому же столь точно, почему ее назвали именно так.
Она появилась сегодня в апартаментах капитана только ради семейства Харлсонов, хотя, к сожалению, ее отношения с миссис Харлсон оставались после досадного инцидента, происшедшего на главной палубе несколько недель тому назад, весьма и весьма натянутыми. Чина стыдилась в душе того, что почувствовала настоящее облегчение, когда узнала, что после этого прощального обеда Харлсоны будут переправлены на клипер «Бирмингем», на котором и доберутся, уже с капитаном Алойзиусом, до Калькутты.
Разумеется, мысль о том, что придется сказать «до свидания» Луизе, огорчала Чину, но она утешала себя тем, что маленькая девочка в скором времени соединится наконец со своим горячо любимым отцом, а «Звезда Коулуна», следуя теперь обычным своим маршрутом, без захода в упомянутый порт Индии, прибудет в Сингапур гораздо раньше намеченного срока. Воистину ей просто повезло, что в Бенгальском заливе им неожиданно повстречался большегрузный клипер, капитан которого Теренц Алойзиус тут же выразил готовность доставить Харлсонов к месту назначения.
– Как я понимаю, ваш отец бывал в Китае, мисс Уоррик?
Американский морской капитан, уже успевший потерять интерес к глупым хихиканьям Арабеллы Харлсон и решительно отмежевавшийся от Джулии Клэйтон, которая, по его подкрепленному большим опытом мнению, была женщиной, всегда державшей свои щупальца наготове и расставлявшей ловушку любому потерявшему бдительность мужчине, обратил свое внимание на Чину.
– Оба они, и мой отец, и мой дедушка, много путешествовали по всему Квантуну, – ответила Чина с достоинством. – И я полагаю даже, что мой прадедушка был первым европейцем, чья нога ступила в Кантон.
– Ваш прадедушка? – Капитан Алойзиус почувствовал, как возрос его интерес к собеседнице. Отлично знавший историю этого человека и не столь уж занятый трапезой, как казалось, он был в состоянии провести логическую связь между случайным замечанием Чины и ее широко известной фамилией. – Кингстон Уоррик? Уж не хотите ли вы сказать, что ваш прапрадедушка – Кингстон Уоррик? Господи, благослови мою душу! Как же тесен этот мир, не правда ли, барышня? Я ведь очень хорошо знавал вашего отца, можете мне поверить. Мой корабль – тот, который я водил до «Бирмингема», – перевозил для него бадаянский шелк в Нью-Йорк в течение целого года. Просто огонь, а не человек был ваш отец! Я слышал, он утонул прошлым летом...
Судя по всему, он не замечал гримасы печали, исказившей лицо Чины при упоминании об отце. Известие о смерти Рэйса Уоррика, содержавшееся в письме, полученном ею от матери, явилось для нее настоящим ударом, от которого она все еще не оправилась. «Все это не случайно!» – преследовала ее одна и та же мысль. Не случайно, что он умер перед самым возвращением ее домой после долгой, казавшейся ей вечностью разлуки. А ей так хотелось снова увидеть его!
– Он был хорошим человеком, ваш папаша, – продолжал разглагольствовать капитан клипера, с удобством помещая на столе локти. – Все капитаны, которые возили для него грузы, очень его уважали. Я никогда ни от кого не слыхал дурного слова в его адрес, не считая, конечно, тех, кто завидовал его деньгам. – Он с усмешкой принялся вытирать губы салфеткой. – Я слышал, что плантация «Царево колесо» переживает не лучшие времена с тех пор, как он умер. Поговаривают, что пасынок его сам не ведает, что творит.
– Мне кажется, становится поздно, – отрывисто произнес капитан Бладуил, звонко щелкнув крышкой часов, которые он вытащил из кармана своего шелкового жилета.
– Одну минутку, прошу вас, – обратилась к Алойзиусу Чина. – Вы имеете в виду моего брата Дэймона? На плантации действительно что-то не ладится?
Но капитан Теренц Алойзиус был не настолько глуп, чтобы не понять предупредительного выражения, появившегося на узком лице капитана Бладуила.
– Бог мой, и впрямь уже поздно, – согласился он с Этаном, услышав глухой звон корабельных часов на верхней палубе, и, вскочив на ноги, проводил к дверям своих новых пассажиров с пожеланиями собрать побыстрее вещички.
– Индия замаячит у нас перед носом уже завтра утром, – произнес энергично Алойзиус и добавил напоследок, почувствовав угрызения совести при виде взволнованного лица Чины: – А вы, мисс Уоррик, не беспокойтесь, Бога ради, относительно этого вашего брата. Я слышал от одного своего приятеля, что у него и впрямь были какие-то неприятности, когда он только взялся за отцовское дело, но, надо полагать, сейчас уже все снова в порядке.
Легкая складка легла между бровями Чины. Ей очень хотелось бы знать, что скрывалось за разглагольствованиями американца. Неужели на плантации «Царево колесо» произошло что-то серьезное? Или это всего лишь пустые слова наслушавшегося сплетен болтливого капитана?
К счастью, на какое-то время ее отвлекла от тяжелых дум о Бадаяне неимоверная суматоха, вызванная отбытием Харлсонов. Чина наблюдала удивленно, как капитан Бладуил, сохраняя спокойствие, терпеливо взирал на хаос, воцарившийся на корабле. С благодушным выражением лица он приложился должным образом ко всем пухлым ручкам, протянутым ему в знак прощания, и даже лично проводил дородную миссис Харлсон к ожидавшей ее шлюпке. Маленькая Луиза, когда настала ее очередь прощаться, крепко обняла его за шею, и Чину поразило выражение нежности на его лице, когда он бережно передавал девочку рулевому на шлюпке. Выпрямившись, он встретился с девушкой глазами и слегка улыбнулся. – Вне сомнения, вы размышляли о том, что не ожидали от такого субъекта, как я, нежности по отношению к детям.
– Вы правы, так оно и есть, – признала Чина, уязвленная тем, что он снова, в который раз, сумел прочесть ее мысли.
– Я не настолько черств, как хотелось бы вам думать, мисс Уоррик, – сказал он, приблизившись к ней.
– Не настолько?
Его загорелые руки вдруг с силой вцепились в поручень.
– Да, не настолько. Вы не единственная, кто понимает, как должен страдать одинокий, покинутый всеми ребенок, и вообще, что чувствует он.
Чина с любопытством всматривалась в его лицо, но оно и мерцающем свете корабельных ламп выглядело непроницаема бесстрастным. И тут она услышала тоненький голос Луизы, звавшей ее по имени. Она обернулась и долго махала рукой – до тех пор, пока шлюпка не причалила к борту «Бирмингема» и все пассажиры не взошли благополучно на борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Чина помедлила с секунду перед капитаном, вслушиваясь в явственный скрип корабельных балок, указывавший на то, что судно вновь накренилось под мощным напором ветра. Несмотря на бледность ее лица и не сходившее с него напряженное выражение, во всей фигуре ее было столько достоинства, что она напоминала, пожалуй, вдовствующую герцогиню, посетившую в торжественном шелковом туалете ежегодный бал в королевском дворце, посвященный дню рождения королевы. И Этан понял внезапно, что никогда больше не увидит в ней беспомощного ребенка, теряющего мужество под ударами судьбы.
– Еще раз благодарю вас, капитан Бладуил!
Он, поклонившись ей в ответ, нашел в себе смелость сказать:
– Не стоит благодарности! Мне было очень приятно оказать вам услугу, мисс Уоррик.
И тут же осознал, что смысл его слов наверняка будет превратно истолкован внимательно наблюдавшей за этой сценой Джулией. Усмешка, исказившая его темное загорелое лицо, напугала Чину, и она, чувствуя, что мужество покидает ее, поспешила ретироваться без лишних слов.
Остальную часть утра она провела в уединении своей каюты, стараясь промыть волосы и вычесать из них соль, а также дать отдохнуть хоть немного своему измученному болью телу. Однако с отдыхом у нее так ничего и не вышло, только она закрывала глаза, как перед ней во всех подробностях вновь возникала ужасная, унизительная сцена, разыгравшаяся в каюте капитана Бладуила. К полудню, несмотря на отвратительное самочувствие, она, ощущая все возраставшее беспокойство, нашла, что для ее дальнейшего пребывания внизу нет никаких убедительных объяснений, и посему решила подняться на палубе. Нельзя же в конце концов до бесконечности прятаться в каюте, словно ей и в самом деле есть чего стыдиться!
Но как только она подошла к трапу, на нее налетела Люцинда Харлсон. Многочисленные подбородки ее просто дрожали от возмущения.
– Ах, вот и вы, мисс Уоррик! Должна признаться, что я в полнейшем недоумении! Не знаю, как и выразить свои чувства по поводу этого печального происшествия! Я сказала миссис Клэйтон, что она, должно быть, ошиблась, но эта дама настаивала на своем... Я не могла поверить тому, что услышала от нее! Подумать только! Капитан Бладуил сам попросил меня отправиться в это путешествие в качестве вашей опекунши, когда, по правде сказать... по правде сказать... – Ее толстые маленькие ручки беспомощно сжались возле горла. – Ах, скажите мне, детка, что это неправда!
– Боюсь, что это правда, – просто ответила девушка, не сомневаясь в том, что Джулия Клэйтон не упустила возможности сообщить миссис Харлсон, что она, то есть Чина, провела в апартаментах капитана Бладуила всю ночь. – Если вы разрешите мне все объяснить... – Голос ее понизился от волнения, однако она понимала, что вопрос должен быть обязательно прояснен. – Это вовсе не то, что вы думаете.
– Ах, не стоит ничего объяснять, детка! Право же, не стоит!
– А по-моему, очень даже стоит, – настаивала Чина. – Миссис Клэйтон превратно толкует то, что увидела. Не по своей воле оказалась я в каюте капитана Бладуила.
– Небеса милосердные! – простонала Люцинда, ибо оправдывались ее худшие опасения. – Понятно, что вы не могли отправиться к нему по собственному желанию! Я всегда подозревала, что он, несомненно... О, дорогая моя, это все так ужасно! Надеюсь, вы прекрасно понимаете, что у вас теперь только один выход...
– Что вы имеете в виду, миссис Харлсон?
Но бедная женщина умолкла внезапно, поскольку к ним направлялся капитан Бладуил, услышав взволнованную речь почтенной матроны, он решил спуститься с верхней палубы, чтобы выяснить, в чем дело. Его бесстрастно холодные голубые глаза уставились вопросительно на миссис Харлсон. Та быстренько сориентировалась в обстановке, и ее чувство оскорбленного достоинства разгорелось с новой силой.
– Миссис Клэйтон была достаточно разумна, чтобы посвятить меня во все шокирующие обстоятельства инцидента, который имел место в ваших апартаментах прошлой ночью, капитан Бладуил! Выступая в роли приглашенной вами опекунши дорогой нашей Чины на время путешествия, я должна уведомить вас, что вам не сойдут с рук ваши предосудительные поступки.
Капитан Бладуил насмешливо улыбнулся.
– А что вы считаете предосудительными поступками с моей стороны, мадам?
Глаза миссис Харлсон округлились, в лицо ей бросилась кровь.
– Как же... как же. Да вы сами прекрасно понимаете, что я имею в виду! Я как раз собиралась объяснить Чине, что не существует иных средств спасти положение, кроме как немедленно пожениться! Немедленно!
Похоже, Этан собирался разразиться безудержным смехом, однако, взглянув на побелевшее лицо Чины Уоррик, он решил, что этого делать не стоит.
– И как же вы предполагаете провести церемонию бракосочетания, миссис Харлсон? Боюсь, что в ближайшие несколько недель нам не грозит высадка на сушу.
Данное замечание, казалось, не охладило пыла Люцинды Харлсон. По всей видимости, она уже выработала свой план действий, коему и следовала неукоснительно.
– Вы капитан этого судна, сэр, – напомнила она ему сухо и, преисполненная праведного гнева, повела полными плечами. – И как представитель власти наделены соответствующими полномочиями провести церемонию бракосочетания.
– Но у меня нет ни малейшего намерения это делать, – указал он ей мягко. – И не думаю, что вы смогли бы принудить меня к этому силой.
Миссис Харлсон посмотрела на него недоверчивым взглядом: образ романтического героя тускнел и рассыпался на глазах. Каким же прискорбно эгоистичным и неприятным человеком оказался он на самом деле! Особенно ее задевала мысль, что она сама была готова разрешить одной из своих ненаглядных дочек выйти за него замуж.
– Капитан Бладуил, вы не джентльмен!
На его устах заиграла веселая, чуть ли не ласковая усмешка.
– Боюсь, что у меня на этот счет никогда и не было никаких иллюзий, мадам.
Миссис Харлсон начала нервно потирать руки. Ее разговор с капитаном Бладуилом шел вовсе не так, как она ожидала. Далеко не так! Она полагала, что он сразу же, без всяких уверток, согласится жениться на Чине, ибо это была единственно возможная вещь при сложившихся обстоятельствах, а вместо этого он ведет себя самым вызывающим образом! Более того, в его холодных голубых глазах можно было заметить теперь нечто неопределенное и странное – то, чего она раньше не замечала в них. В общем, миссис Харлсон сама удивилась, сколь заблуждалась она относительно этого человека.
– Как в таком случае, по вашему мнению, следует вам поступить по отношению к Чине? – не отставала она, видя, что с тех пор, как появился капитан Бладуил, ее юная подопечная не проронила ни слова. – Должны же вы понимать, что ее репутация…
– Ни в малейшей степени не пострадала, – произнесла вдруг Чина спокойно, глядя на миссис Харлсон своими слегка косящими зелеными глазами. – У меня нет ни малейшего намерения выходить замуж за капитана Бладуила. – Слова эти были подтверждены выразительным взглядом, брошенным девушкой в сторону высокого ирландца. – Вы должны понять, что всю мою жизнь окружавшие меня люди только и делали, что навязывали мне свою волю, не интересуясь при этом, что чувствую я. Разумеется, я очень ценю ваше участие в моей судьбе, миссис Харлсон, однако я не могу позволить вам решать что-либо за меня. – В глазах у нее появилось жесткое выражение, поскольку она заметила, что губы капитана скривились в ухмылке. – Особенно сейчас!
Произнеся эту тираду, Чина удалилась под хруст атласных юбок. Люцинда, оставшись наедине с капитаном Бладуилом, смотрела с открытым ртом в его узкое лицо. Неужели услышанные ею грубые, бестактные слова и в самом деле исходили от дорогой, нежной Чины, которая никогда ни на кого не повышала голоса? Должно быть, бедная крошка просто рассудка лишилась от стыда!
– Теперь вы сами видите, что вы наделали! – обрушилась она на капитана, придя немного в себя после перенесенного ею потрясения.
– Моя дорогая леди, не будете ли вы столь любезны, что позволите мне объясниться? – произнес капитан раздраженно.
– Боюсь, сэр, что нам больше нечего сказать друг Другу, – ответила выспренне миссис Харлсон и, дрожа от возбуждения всеми своими подбородками, покинула, кипя от гнева, капитана.
– Господи помилуй! – проговорил Этан, растерянно возводя очи горе. – Да что же я сделал такое, что заслужил подобное?
– Чина – что за ужасное имя для женщины, разве не так? Что заставило вашу мать назвать вас таким вот образом, мисс Уоррик?
Этот вопрос был задан представительным капитаном американского клипера «Бирмингем» и сопровождался знаком хлопотавшему рядом стюарду, чтобы тот налил еще один стакан вина.
– Ну и славное у вас Канарское, Бладуил, никогда не пробовал лучшего! Ах, да... кхе-кхе... Прошу прощения, мисс Уоррик, так что вы говорили?
– Такое имя дал мне отец, – произнесла Чина, глядя на капитана Теренца Алойзиуса с тщательно скрываемым отвращением. Неужели это правда, что все американцы пьют так много и так громко ругаются? Он не только вел себя за столом самым предосудительным образом, но и, как заметила Чина некоторое время назад, ущипнул Арабеллу Харлсон за мягкое место, когда они поднимались по трапу, а затем разразился веселым смехом, услышав, что девушка завизжала в страхе. Хотя Белла потом и сама принялась смеяться вместе с ним и хихикать, Чина решила все же, что залепит ему прямо при всех пощечину, если он посмеет проделать то же и с ней.
– Чертовски несуразное имя! – бормотал капитан Алойзиус, громко отрыгивая.
– Как раз напротив, оно мне кажется очень удачным, – высказался капитан Бладуил, сидевший, небрежно развалившись во главе стола. Наблюдая, как неотесанный кйяйтан клипера опорожнил за час или около того почти две бутылки его редчайшего Канарского, он начал заметно растягивать слова, ибо и сам приложился к вину. – А как еще можно назвать дочь, чьи глаза своим цветом напоминают нефрит, а волосы такие же красновато-бурые, что и парадные тоги у императоров Рима?
Чина, выказывавшая на протяжении всего обеда пренебрежение по отношению к капитану Бладуилу, невольно бросила на него удивленный взгляд. Не прочитав в его прикрытых тяжелыми веками глазах ничего, кроме вежливого интереса к собеседнику, девушка быстро отвела от него свой взор. И тут ее поразила мысль о том, что она знает о капитане Этане Бладуиле совсем-совсем мало, тогда как он сумел догадаться каким-то неведомым образом и к тому же столь точно, почему ее назвали именно так.
Она появилась сегодня в апартаментах капитана только ради семейства Харлсонов, хотя, к сожалению, ее отношения с миссис Харлсон оставались после досадного инцидента, происшедшего на главной палубе несколько недель тому назад, весьма и весьма натянутыми. Чина стыдилась в душе того, что почувствовала настоящее облегчение, когда узнала, что после этого прощального обеда Харлсоны будут переправлены на клипер «Бирмингем», на котором и доберутся, уже с капитаном Алойзиусом, до Калькутты.
Разумеется, мысль о том, что придется сказать «до свидания» Луизе, огорчала Чину, но она утешала себя тем, что маленькая девочка в скором времени соединится наконец со своим горячо любимым отцом, а «Звезда Коулуна», следуя теперь обычным своим маршрутом, без захода в упомянутый порт Индии, прибудет в Сингапур гораздо раньше намеченного срока. Воистину ей просто повезло, что в Бенгальском заливе им неожиданно повстречался большегрузный клипер, капитан которого Теренц Алойзиус тут же выразил готовность доставить Харлсонов к месту назначения.
– Как я понимаю, ваш отец бывал в Китае, мисс Уоррик?
Американский морской капитан, уже успевший потерять интерес к глупым хихиканьям Арабеллы Харлсон и решительно отмежевавшийся от Джулии Клэйтон, которая, по его подкрепленному большим опытом мнению, была женщиной, всегда державшей свои щупальца наготове и расставлявшей ловушку любому потерявшему бдительность мужчине, обратил свое внимание на Чину.
– Оба они, и мой отец, и мой дедушка, много путешествовали по всему Квантуну, – ответила Чина с достоинством. – И я полагаю даже, что мой прадедушка был первым европейцем, чья нога ступила в Кантон.
– Ваш прадедушка? – Капитан Алойзиус почувствовал, как возрос его интерес к собеседнице. Отлично знавший историю этого человека и не столь уж занятый трапезой, как казалось, он был в состоянии провести логическую связь между случайным замечанием Чины и ее широко известной фамилией. – Кингстон Уоррик? Уж не хотите ли вы сказать, что ваш прапрадедушка – Кингстон Уоррик? Господи, благослови мою душу! Как же тесен этот мир, не правда ли, барышня? Я ведь очень хорошо знавал вашего отца, можете мне поверить. Мой корабль – тот, который я водил до «Бирмингема», – перевозил для него бадаянский шелк в Нью-Йорк в течение целого года. Просто огонь, а не человек был ваш отец! Я слышал, он утонул прошлым летом...
Судя по всему, он не замечал гримасы печали, исказившей лицо Чины при упоминании об отце. Известие о смерти Рэйса Уоррика, содержавшееся в письме, полученном ею от матери, явилось для нее настоящим ударом, от которого она все еще не оправилась. «Все это не случайно!» – преследовала ее одна и та же мысль. Не случайно, что он умер перед самым возвращением ее домой после долгой, казавшейся ей вечностью разлуки. А ей так хотелось снова увидеть его!
– Он был хорошим человеком, ваш папаша, – продолжал разглагольствовать капитан клипера, с удобством помещая на столе локти. – Все капитаны, которые возили для него грузы, очень его уважали. Я никогда ни от кого не слыхал дурного слова в его адрес, не считая, конечно, тех, кто завидовал его деньгам. – Он с усмешкой принялся вытирать губы салфеткой. – Я слышал, что плантация «Царево колесо» переживает не лучшие времена с тех пор, как он умер. Поговаривают, что пасынок его сам не ведает, что творит.
– Мне кажется, становится поздно, – отрывисто произнес капитан Бладуил, звонко щелкнув крышкой часов, которые он вытащил из кармана своего шелкового жилета.
– Одну минутку, прошу вас, – обратилась к Алойзиусу Чина. – Вы имеете в виду моего брата Дэймона? На плантации действительно что-то не ладится?
Но капитан Теренц Алойзиус был не настолько глуп, чтобы не понять предупредительного выражения, появившегося на узком лице капитана Бладуила.
– Бог мой, и впрямь уже поздно, – согласился он с Этаном, услышав глухой звон корабельных часов на верхней палубе, и, вскочив на ноги, проводил к дверям своих новых пассажиров с пожеланиями собрать побыстрее вещички.
– Индия замаячит у нас перед носом уже завтра утром, – произнес энергично Алойзиус и добавил напоследок, почувствовав угрызения совести при виде взволнованного лица Чины: – А вы, мисс Уоррик, не беспокойтесь, Бога ради, относительно этого вашего брата. Я слышал от одного своего приятеля, что у него и впрямь были какие-то неприятности, когда он только взялся за отцовское дело, но, надо полагать, сейчас уже все снова в порядке.
Легкая складка легла между бровями Чины. Ей очень хотелось бы знать, что скрывалось за разглагольствованиями американца. Неужели на плантации «Царево колесо» произошло что-то серьезное? Или это всего лишь пустые слова наслушавшегося сплетен болтливого капитана?
К счастью, на какое-то время ее отвлекла от тяжелых дум о Бадаяне неимоверная суматоха, вызванная отбытием Харлсонов. Чина наблюдала удивленно, как капитан Бладуил, сохраняя спокойствие, терпеливо взирал на хаос, воцарившийся на корабле. С благодушным выражением лица он приложился должным образом ко всем пухлым ручкам, протянутым ему в знак прощания, и даже лично проводил дородную миссис Харлсон к ожидавшей ее шлюпке. Маленькая Луиза, когда настала ее очередь прощаться, крепко обняла его за шею, и Чину поразило выражение нежности на его лице, когда он бережно передавал девочку рулевому на шлюпке. Выпрямившись, он встретился с девушкой глазами и слегка улыбнулся. – Вне сомнения, вы размышляли о том, что не ожидали от такого субъекта, как я, нежности по отношению к детям.
– Вы правы, так оно и есть, – признала Чина, уязвленная тем, что он снова, в который раз, сумел прочесть ее мысли.
– Я не настолько черств, как хотелось бы вам думать, мисс Уоррик, – сказал он, приблизившись к ней.
– Не настолько?
Его загорелые руки вдруг с силой вцепились в поручень.
– Да, не настолько. Вы не единственная, кто понимает, как должен страдать одинокий, покинутый всеми ребенок, и вообще, что чувствует он.
Чина с любопытством всматривалась в его лицо, но оно и мерцающем свете корабельных ламп выглядело непроницаема бесстрастным. И тут она услышала тоненький голос Луизы, звавшей ее по имени. Она обернулась и долго махала рукой – до тех пор, пока шлюпка не причалила к борту «Бирмингема» и все пассажиры не взошли благополучно на борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54