Девушка видела лишь небольшой кусочек кедровой рощи, растущей почти у самой пещеры, и больше ничего. Да и то — днем. Сейчас же стояла глубокая ночь. Она не могла слышать, где и чем занимаются прочие члены этой общины, занесенные на остров общим горем. Она боялась, что ее могут оставить здесь, в темной и мокрой пещере, подыхать.
Ей быстро удалось выбраться из туннеля под землей. Когда она случайно наткнулась в лесу на компанию мужчин, она поначалу перепугалась до смерти, ведь посчитала их мертвецами. Но мужчины были живы и даже рады видеть ее. Ах, если бы в этот момент они не услышали выстрел в поганом ущелье! Наверняка это стрелял Игорь, ведь о его судьбе Марина ничего не знала. Стас помер в бункере. Не мог не помереть. Но ситуация могла сложиться по-разному, девушка прекрасно отдавала в этом отчет. Она не видела, как Стас погиб, потому считала его скорее пропавшим без вести, нежели мертвым. Меня могут обвинить в попытке убийства Стаса, подумала Марина тут же, как мужчины услышали в ущелье звук выстрела. Потому девушка принялась разыгрывать спектакль со слезами и мольбами «не соваться в страшное ущелье, кишащее ходячей мертвечиной». Но мужики оказались упрямыми.
Впрочем, кто мог знать, что там, в ущелье, на самом деле произошло. Стас, скорее всего, мертв. Скорее всего. А Игорь не сможет ее ни в чем обвинить.
Марина вместе с молчаливым, каким-то побитым мужичком добралась до лагеря тех, кто выжил в страшную ночь катастрофы лайнера «Кристал Серенити». Всего их, включая четверых ушедших в ущелье, насчитывалось тринадцать человек: шестеро мужчин и семь женщин. Неплохой расклад на тот случай, если придется заселять остров человеческими детенышами. Они нашли укрытие в нескольких известняковых пещерах остроконечного пика, соседнего с пиком Свободы. Стас утром назвал это место пиком Огня. Пусть будет так. Пещеры были очень малы — гораздо меньше Пещеры американцев, но зато почти незаметны из лесу и надежно защищены от ветра и дождя. Лишь дыра, ставшая тюрьмой для Марины, представляла собой мокрый грот с капающей водой.
Еще до прихода Игоря Марина узнала, что эти люди выжили точно так же, как она сама. Взрыв или сильный толчок выбросили их за борт в холодную воду ревущего океана. А затем благодаря провидению они оказались на берегу острова. Эти люди пережили одиссею не менее опасную и полную неожиданностей, страхов и ужасов, прежде чем наступили десятые сутки после крушения пассажирского лайнера. У них, надо заметить, было много вещей, выброшенных за борт взрывом — от ручных фонариков до ватных одеял. Потому быт в пещерах они смогли устроить более или менее приличный. Неподалеку, как, пожалуй, и везде на острове Проклятых, произрастали шикарные плодовые рощи, пальмовые деревья. Рядом в одной из пещер текла пригодная для питья студеная вода.
Было у них и оружие, доставшееся потому, что кое-кто из матросов охваченного огнем корабля (горела только корма, дождь, как ни странно, успел затушить пламя, прежде чем оно охватило всё судно) в компании своих сотоварищей решил спастись на шлюпке. Вероятно, на той самой шлюпке, которую Марина видела ранее на восточном берегу. В шлюпку они побросали всякий хлам, но среди него — три охотничьих карабина и коробку патронов. Карабины сослужили хорошую службу пассажирам, выброшенным на остров Проклятых.
Когда Марина почувствовала, что к лагерю приближаются не четверо, а шестеро человек, она вооружилась и вышла их встречать. Шестеро — это даже не пятеро. Значит, Стас каким-то чудом уцелел. Но это поправимо. Марина вряд ли отдавала отчет в своих действиях, ее не смущало то, что она может стать убийцей, может совершить необъяснимое убийство на глазах у многих свидетелей и тем самым приговорить саму себя. Марина вообще не думала. Она просто действовала так, как подсказывал ей внутренний голос.
Который последнее время стал звучать особенно громко. И принадлежал матери.
Она успела выстрелить лишь единожды. После первого выстрела тот тип, что провожал ее до лагеря, выбил из рук Марины оружие и завалил на землю. А дальше — дело ясно. Ее скрутили, связали и попросили объяснить, на каком основании она посчитала себя обладающей правом стрелять в людей. Вялые попытки девушки списать вину на Стаса не увенчались успехом. Тем более после того, как Игорь вкратце пересказал историю предательства со стороны девушки (и откуда ему известны все эти подробности?). Ее привязали к вбитому по случаю бревну, и запретили почти всё.
Теперь Марина не имела представления, как освободиться и что делать после освобождения. Она поразмышляла над возможностью принести извинения всем, в том числе Стасу, и попросить как-то искупить свою вину. В конце концов, она поняла: иного все равно ей не дано. Значит, буду извиняться и искупать вину. С каждым бывает срыв, что уж там. Тем более, мы не в Диснейленде в прятки играем…
Незаметно для себя Марина погрузилась в сон. Напряжение прошедшего дня взяло свое, и уже через минуту девушка спала так глубоко, как никогда со времени, когда еще ходила по большой земле.
* * *
Кассета в видеомагнитофоне с жужжанием вышла наружу, покинув чрево аппарата. Вышла сама. Марина не прикасалась к кнопке «Eject» ни на корпусе видеомагнитофона, ни на пульте дистанционного управления…
Лифт лязгнул тремя этажами ниже и медленно пополз к Марине. Она стояла и спокойно ждала кабину, даже не удивляясь, что вызвала лифт лишь волевым усилием. Кнопку она не нажимала…
В квартире темно. Родителей нет, они опаздывают с какой-то встречи. Девочке страшно в темноте. Как любой нормальный ребенок, она испытывает панические чувства, находясь одна в темной квартире. Но вдруг свет сам по себе включается. Везде, в каждой комнате, в каждом коридоре. Темноты больше нет…
Огромный черный пёс несется на девочку по улице. В глазах пса, вероятно, есть какой-то азарт; вероятно, он не собирается причинять девочке боль. Но Марина очень испугалась и зажмурилась, она застыла на месте, ждала, когда же черный пес сомкнет свои жемчужные зубы на ее шее. А еще она представила, как отец, узнав о смерти своей маленькой дочки, вооружится карабином, найдет пса и превратит его в решето. Пес вдруг развернулся и бросился наутек, скуля и жалобно лая…
— Ты всегда была необычным ребенком. Ты временами смущалась, временами опасалась своих способностей, но то, чему суждено прорасти в тебе, рано или поздно проросло бы. Это время пришло, дочка. Я долго опекала тебя, готовила к великой цели. И я сделала всё, чтобы ты стала отличной королевой.
Марина не могла понять, спит ли она или нет. Сон был слишком реален, чтобы не поверить в происходящее. Она стояла у той самой волчьей ямы, на дне которой копошились мертвые люди. А ее мать, совершенно обычная женщина с обычными глазами, вот только в очень грязных, бесформенных, рваных одеждах, спокойно стояла в центре ямы и смотрела на дочь.
— Твой отец постарался, чтобы ты получила как можно больше силы, дочка. Твой настоящий отец создал тебя, и мы все благодарны ему за это. Он сумел объединить науку и магию, факты и вымыслы.
— Настоящий отец?
— О, да, дочка.
— И кто же он?
— Я расскажу тебе всё, но сначала освободи меня. Помоги мне выбраться из западни! Я все еще там, в яме, и мне очень плохо и одиноко без тебя. Не бойся этих, — мать широким жестом указала на шипящих тварей с черными глазами, — они всего лишь трутни. Рабы. Они твои солдаты, и будут подчиняться только тебе. Не бойся, ибо на этом острове не может быть ничего, что несет тебе угрозу. Освободи меня, помоги мне, и я расскажу тебе всё. Я научу тебя, как управлять скрытой в тебе силой. Я объясню, зачем тебе та сила и какую пользу ты можешь принести всем нам. Помоги мне, дочка
— Но я не могу! Они привязали меня к бревну! Они убьют меня, если я попытаюсь сбежать!
— Они тебя не убьют, Мариночка. Они не посмеют. Ты слишком ценна для нас, чтобы тебя убивали ОНИ.
— Но я привязана!
— Ты можешь освободиться. Если захочешь. Тебе не составит труда сбросить путы и стать свободной. А затем приходи ко мне. Здесь ты будешь в безопасности, о тебе позаботятся и защитят. А я поведаю тебе о том, о чем пора знать моей милой девочке. Я жду, Мариночка. Я жду тебя. Поторопись…
— Но я не знаю даже, жива ли ты!
— Я жива, дочка. Я жива точно так же, как жива ты. Мы все здесь живы, Марина, все до единого. Не верь тем, кто говорит, будто мы мертвы. Они ошибаются, глупцы, и еще поймут это.
— Это так странно. Всё, что происходит здесь, на острове…
— Нет ничего странного. Просто ты не знаешь всего. А когда узнаешь, разум твой просветлеет. Ты поймешь: жить и властвовать с нами лучше, чем существовать и бояться — с ними. Мы — новая волна жизни, ее новая грань, доселе не существовавшая, потому что в нас не нуждалась сама природа. Но теперь мы есть, и мы — это те, кому суждено править всем миром. Приходи же, Марина, не медли! Я жду тебя, я очень тебя жду!..
Марина проснулась резко. Так резко, что немного испугалась этого. Не существовало перехода между сном и бодрствованием, случившееся напомнило переключение каналов в телевизоре. Ты смотришь какой-то фильм, полностью погружена в его сюжет, сопереживаешь героям и чувствуешь на себе все их проблемы. И вдруг кто-то из членов твоей семьи переключает программу, и из мира фильма ты переносишься в мир местных новостей или в передачу о дикой природе.
Я жду тебя, Марина…
Зов матери эхом шелестел в ушах девушки. Он гипнотизировал и заставлял немедленно предпринимать какие-то действия. Прежде всего — освободиться. Скинуть путы. Расслабить и развязать тугой узел. Но Марина уже много раз пыталась это сделать, и ничего не выходило. Я не смогу освободиться, печально подумала Марина. Она бы с радостью помогла своей матери выбраться из мерзкой темной ямы, но не имела возможности освободиться сама.
Ты сможешь стать свободной, прошелестело в ушах. Будто ветер коснулся листьев.
Девушка заметила, что на улице начался рассвет. В пещеру кто-то заглянул. Марина подозвала человека:
— Эй! Эй, I need help!
Здесь все преимущественно говорили на английском языке. Лишь бородатый тип, назвавшийся Джеком Боулзом, неплохо владел русским. Кто-то сообщил Марине, что Джек служил то ли в американском, то ли в английском посольстве в Москве. Был дипломатом, или кем он там был…
Человек подошел к Марине. Это была женщина лет сорока пяти, с печальными глазами и многочисленными порезами на руках. Большинство порезов выглядели старыми, их нанесли еще до круиза. Женщина молчаливо уставилась на Марину.
— My hands, — попыталась Марина объяснить. — I can't feel them. Please, relax the knot. Just a little!
Марина на самом деле не чувствовала своих рук. Узел настолько передавил запястья, что, наверное, кисти давно посинели. Она была бы благодарна этой женщине, если бы так ослабила узел.
Женщина с сомнением посмотрела сначала на Марину, затем на выход из пещеры. На ее лице отобразилась недолгая борьба двух противоположностей, но затем она обошла бревно, нагнулась и стала ослаблять лианы.
А Марине заметила на поясе женщины нож. Длинный нож, не нож даже, а мачете. Наверное, этим мачете женщина рубила кокосы и пальмовые листья, когда готовила еду. А в перерывах между готовками раскраивала черепа мертвецам…
Марина улыбнулась. Осталось почувствовать, когда настанет время взять ситуацию под свой контроль. Девушка ощущала прикосновения теплых пальцев, пока женщина разматывала узел; она ждала.
И вот руки, казалось, на секунду стали свободны. Если посильнее дернуть… Марина что есть духу рванула руки на себя, при этом чуть не вывихнув их в плечевых суставах. Женщина лишь тихо вскрикнула, когда догадалась, что Марина совершает побег. Но Марина не торопилась вон из пещеры настолько, чтобы не позаботиться о своей спасительнице. Сейчас она позаботится о ней, и только тогда направится к волчьей яме.
Женщина не успела произнести ни слова. Она забыла также о своем оружии, лишь глупо сидела на заднице и смотрела снизу вверх на Марину. Та выхватила мачете, взялась за рукоять покрепче и в широком размахе рубанула женщину по лицу.
Отрубленная челюсть упала на грудь женщины, смешно повисла на сухожилии. Женщина схватилась за нее и нелепо пыталась вернуть на место. Но Марина нанесла второй удар, на этот раз — смертельный.
Так тебе, сука…
Марина быстро выскочила из пещеры. На небольшой полянке перед пещерой никого не оказалось, и Марина бросилась наутек. Еще не рассвело окончательно, потому в зарослях царствовал мрак. Но девушка бежала, руководствуясь чутьем. Она стремительно мчалась сквозь бурелом, перепрыгивала канавы, нагромождения камней, опасно огибала глубокие провалы с острыми камнями внизу. Но на очередном обрыве девушке не хватило мгновения, чтобы подкорректировать траекторию своего движения, и, неловко ойкнув, Марина кубарем полетела с большой высоты куда-то вниз. Ей хватило лишь подумать, что сейчас она разобьется в лепешку…
* * *
Взвыли двигатели, натужно, сильно. Слабый свист то ли от роторов турбин, то ли от режущих воздух крыльев донесся до ушей Марины, заставляя проникнуться глубоким чувством уважения к самой машине и к тем, кто ее создал. Даже легкая боязнь полета отступила куда-то далеко, уступив место любопытству и почти мистическому трепету.
Марина закрыла глаза и попыталась уснуть. Но спустя минут пятнадцать, когда дремота только-только подступила, дал о себе знать сосед по креслу. Это был представительный мужчина средних лет в дорогом костюме, любезно пустивший ребенка к месту у иллюминатора, на свое место.
— Какое странное атмосферное явление. — Мужчина указывал пальцем в иллюминатор. Точнее, в то, что было за ним.
Марина посмотрела на облака, на горизонт, но ничего странного не обнаружила. Лишь слой перистых облаков, парящих на высоте километров в двенадцать, стал немного толще. И будто радуга иногда проскакивала меж облаков. Кажется, похожая на северное сияние.
— Посмотрите туда, — попросил мужчина. — Вы не наблюдаете ничего странного?
— Нет, — коротко ответила Марина.
— Смотрите на облака. На те, что находятся выше. Они будто растут.
Марина сдвинул брови, насупилась. Ей казалось попросту нелепым пялиться в иллюминатор на какие-то там облака, которые вдруг «растут». Мужчина, должно быть, переел своих леденцов, что держал в руках в красочном пакетике. Но все-таки девочка стала смотреть на слой перистых облаков, чтобы не обидеть соседа.
Уже через минуту она был заинтересована ими точно так же, как и сосед. Облака действительно росли, набухали, заполняли собой голубое небо. Они были далеко, и потому скорость, с которой формировались эти массы влаги, особенно поражала даже ребенка.
— Наверное, тут скоро будет какая-нибудь буря, — предположил мужчина. — Судя по времени полета, мы уже над океаном.
— Действительно? — Почему-то Марина насторожилась, едва понял: самолет в самом деле пересекает Атлантический океан. Внизу, далеко внизу больше не было земли. Лишь вода, глубокая и холодная.
— Какая же буря может формироваться на такой высоте? — задумчиво и приглушенно, будто сам себе, пробормотал сосед. — И так быстро…
Марина не отводила взгляда от облаков. Она была воистину заворожена ими. Здравый смысл подсказывал, что никакие тучи, никакие бури не могут формироваться ТАК быстро, ведь не прошло и пяти минут наблюдений, как буря (теперь Марина звала то, что видела, только так) уже закрыла собой горизонт.
Впервые за все время полета Марина почувствовала легкий укол паники. Если бы она знала, какой ужас предстоит перенести в ближайшие минуты, то, пожалуй, выбросилась бы за борт без парашюта. Но она не знала, как не знали остальные пассажиры лайнера А-310-300.
И потому она просто смотрела, как голубое небо затягивается белесой дымкой. Как эта дымка затем темнеет, наливается свинцовой тяжестью и мощью, как возникают в ее недрах пока еще слабые, но набирающие силу электрические разряды. Вместе с тучами росла и паника.
И вот, когда от голубого неба практически ничего не осталось, в салоне, среди притихших пассажиров возник первый возглас:
— Господи, что это?!
Никто не понимал, как за десять минут небо может утратить всю дружелюбность и стать сиренево-черным мраком, озаряемым частыми вспышками уходящих в стратосферу молний.
Лайнер встряхнуло. Слабо, но все ж заметно. Кто-то ойкнул. Явно обеспокоенные стюардессы старались не подавать виду, что сами ничего не понимают в происходящем за бортом. Они с улыбками ходили по рядам и успокаивали особо взволнованных пассажиров.
Самолет встряхнуло еще раз. Теперь уже сильно, так сильно, что над рядом кресел прямо перед Мариной открылась багажная полка, и с нее вниз ухнул чей-то чемодан. Кто-то снова ойкнул, но на этом реакция пассажиров ограничилась.
Марина глянула вниз, туда, где все еще простирались белые кучевые облака, обычные и ничуть не пугающие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Ей быстро удалось выбраться из туннеля под землей. Когда она случайно наткнулась в лесу на компанию мужчин, она поначалу перепугалась до смерти, ведь посчитала их мертвецами. Но мужчины были живы и даже рады видеть ее. Ах, если бы в этот момент они не услышали выстрел в поганом ущелье! Наверняка это стрелял Игорь, ведь о его судьбе Марина ничего не знала. Стас помер в бункере. Не мог не помереть. Но ситуация могла сложиться по-разному, девушка прекрасно отдавала в этом отчет. Она не видела, как Стас погиб, потому считала его скорее пропавшим без вести, нежели мертвым. Меня могут обвинить в попытке убийства Стаса, подумала Марина тут же, как мужчины услышали в ущелье звук выстрела. Потому девушка принялась разыгрывать спектакль со слезами и мольбами «не соваться в страшное ущелье, кишащее ходячей мертвечиной». Но мужики оказались упрямыми.
Впрочем, кто мог знать, что там, в ущелье, на самом деле произошло. Стас, скорее всего, мертв. Скорее всего. А Игорь не сможет ее ни в чем обвинить.
Марина вместе с молчаливым, каким-то побитым мужичком добралась до лагеря тех, кто выжил в страшную ночь катастрофы лайнера «Кристал Серенити». Всего их, включая четверых ушедших в ущелье, насчитывалось тринадцать человек: шестеро мужчин и семь женщин. Неплохой расклад на тот случай, если придется заселять остров человеческими детенышами. Они нашли укрытие в нескольких известняковых пещерах остроконечного пика, соседнего с пиком Свободы. Стас утром назвал это место пиком Огня. Пусть будет так. Пещеры были очень малы — гораздо меньше Пещеры американцев, но зато почти незаметны из лесу и надежно защищены от ветра и дождя. Лишь дыра, ставшая тюрьмой для Марины, представляла собой мокрый грот с капающей водой.
Еще до прихода Игоря Марина узнала, что эти люди выжили точно так же, как она сама. Взрыв или сильный толчок выбросили их за борт в холодную воду ревущего океана. А затем благодаря провидению они оказались на берегу острова. Эти люди пережили одиссею не менее опасную и полную неожиданностей, страхов и ужасов, прежде чем наступили десятые сутки после крушения пассажирского лайнера. У них, надо заметить, было много вещей, выброшенных за борт взрывом — от ручных фонариков до ватных одеял. Потому быт в пещерах они смогли устроить более или менее приличный. Неподалеку, как, пожалуй, и везде на острове Проклятых, произрастали шикарные плодовые рощи, пальмовые деревья. Рядом в одной из пещер текла пригодная для питья студеная вода.
Было у них и оружие, доставшееся потому, что кое-кто из матросов охваченного огнем корабля (горела только корма, дождь, как ни странно, успел затушить пламя, прежде чем оно охватило всё судно) в компании своих сотоварищей решил спастись на шлюпке. Вероятно, на той самой шлюпке, которую Марина видела ранее на восточном берегу. В шлюпку они побросали всякий хлам, но среди него — три охотничьих карабина и коробку патронов. Карабины сослужили хорошую службу пассажирам, выброшенным на остров Проклятых.
Когда Марина почувствовала, что к лагерю приближаются не четверо, а шестеро человек, она вооружилась и вышла их встречать. Шестеро — это даже не пятеро. Значит, Стас каким-то чудом уцелел. Но это поправимо. Марина вряд ли отдавала отчет в своих действиях, ее не смущало то, что она может стать убийцей, может совершить необъяснимое убийство на глазах у многих свидетелей и тем самым приговорить саму себя. Марина вообще не думала. Она просто действовала так, как подсказывал ей внутренний голос.
Который последнее время стал звучать особенно громко. И принадлежал матери.
Она успела выстрелить лишь единожды. После первого выстрела тот тип, что провожал ее до лагеря, выбил из рук Марины оружие и завалил на землю. А дальше — дело ясно. Ее скрутили, связали и попросили объяснить, на каком основании она посчитала себя обладающей правом стрелять в людей. Вялые попытки девушки списать вину на Стаса не увенчались успехом. Тем более после того, как Игорь вкратце пересказал историю предательства со стороны девушки (и откуда ему известны все эти подробности?). Ее привязали к вбитому по случаю бревну, и запретили почти всё.
Теперь Марина не имела представления, как освободиться и что делать после освобождения. Она поразмышляла над возможностью принести извинения всем, в том числе Стасу, и попросить как-то искупить свою вину. В конце концов, она поняла: иного все равно ей не дано. Значит, буду извиняться и искупать вину. С каждым бывает срыв, что уж там. Тем более, мы не в Диснейленде в прятки играем…
Незаметно для себя Марина погрузилась в сон. Напряжение прошедшего дня взяло свое, и уже через минуту девушка спала так глубоко, как никогда со времени, когда еще ходила по большой земле.
* * *
Кассета в видеомагнитофоне с жужжанием вышла наружу, покинув чрево аппарата. Вышла сама. Марина не прикасалась к кнопке «Eject» ни на корпусе видеомагнитофона, ни на пульте дистанционного управления…
Лифт лязгнул тремя этажами ниже и медленно пополз к Марине. Она стояла и спокойно ждала кабину, даже не удивляясь, что вызвала лифт лишь волевым усилием. Кнопку она не нажимала…
В квартире темно. Родителей нет, они опаздывают с какой-то встречи. Девочке страшно в темноте. Как любой нормальный ребенок, она испытывает панические чувства, находясь одна в темной квартире. Но вдруг свет сам по себе включается. Везде, в каждой комнате, в каждом коридоре. Темноты больше нет…
Огромный черный пёс несется на девочку по улице. В глазах пса, вероятно, есть какой-то азарт; вероятно, он не собирается причинять девочке боль. Но Марина очень испугалась и зажмурилась, она застыла на месте, ждала, когда же черный пес сомкнет свои жемчужные зубы на ее шее. А еще она представила, как отец, узнав о смерти своей маленькой дочки, вооружится карабином, найдет пса и превратит его в решето. Пес вдруг развернулся и бросился наутек, скуля и жалобно лая…
— Ты всегда была необычным ребенком. Ты временами смущалась, временами опасалась своих способностей, но то, чему суждено прорасти в тебе, рано или поздно проросло бы. Это время пришло, дочка. Я долго опекала тебя, готовила к великой цели. И я сделала всё, чтобы ты стала отличной королевой.
Марина не могла понять, спит ли она или нет. Сон был слишком реален, чтобы не поверить в происходящее. Она стояла у той самой волчьей ямы, на дне которой копошились мертвые люди. А ее мать, совершенно обычная женщина с обычными глазами, вот только в очень грязных, бесформенных, рваных одеждах, спокойно стояла в центре ямы и смотрела на дочь.
— Твой отец постарался, чтобы ты получила как можно больше силы, дочка. Твой настоящий отец создал тебя, и мы все благодарны ему за это. Он сумел объединить науку и магию, факты и вымыслы.
— Настоящий отец?
— О, да, дочка.
— И кто же он?
— Я расскажу тебе всё, но сначала освободи меня. Помоги мне выбраться из западни! Я все еще там, в яме, и мне очень плохо и одиноко без тебя. Не бойся этих, — мать широким жестом указала на шипящих тварей с черными глазами, — они всего лишь трутни. Рабы. Они твои солдаты, и будут подчиняться только тебе. Не бойся, ибо на этом острове не может быть ничего, что несет тебе угрозу. Освободи меня, помоги мне, и я расскажу тебе всё. Я научу тебя, как управлять скрытой в тебе силой. Я объясню, зачем тебе та сила и какую пользу ты можешь принести всем нам. Помоги мне, дочка
— Но я не могу! Они привязали меня к бревну! Они убьют меня, если я попытаюсь сбежать!
— Они тебя не убьют, Мариночка. Они не посмеют. Ты слишком ценна для нас, чтобы тебя убивали ОНИ.
— Но я привязана!
— Ты можешь освободиться. Если захочешь. Тебе не составит труда сбросить путы и стать свободной. А затем приходи ко мне. Здесь ты будешь в безопасности, о тебе позаботятся и защитят. А я поведаю тебе о том, о чем пора знать моей милой девочке. Я жду, Мариночка. Я жду тебя. Поторопись…
— Но я не знаю даже, жива ли ты!
— Я жива, дочка. Я жива точно так же, как жива ты. Мы все здесь живы, Марина, все до единого. Не верь тем, кто говорит, будто мы мертвы. Они ошибаются, глупцы, и еще поймут это.
— Это так странно. Всё, что происходит здесь, на острове…
— Нет ничего странного. Просто ты не знаешь всего. А когда узнаешь, разум твой просветлеет. Ты поймешь: жить и властвовать с нами лучше, чем существовать и бояться — с ними. Мы — новая волна жизни, ее новая грань, доселе не существовавшая, потому что в нас не нуждалась сама природа. Но теперь мы есть, и мы — это те, кому суждено править всем миром. Приходи же, Марина, не медли! Я жду тебя, я очень тебя жду!..
Марина проснулась резко. Так резко, что немного испугалась этого. Не существовало перехода между сном и бодрствованием, случившееся напомнило переключение каналов в телевизоре. Ты смотришь какой-то фильм, полностью погружена в его сюжет, сопереживаешь героям и чувствуешь на себе все их проблемы. И вдруг кто-то из членов твоей семьи переключает программу, и из мира фильма ты переносишься в мир местных новостей или в передачу о дикой природе.
Я жду тебя, Марина…
Зов матери эхом шелестел в ушах девушки. Он гипнотизировал и заставлял немедленно предпринимать какие-то действия. Прежде всего — освободиться. Скинуть путы. Расслабить и развязать тугой узел. Но Марина уже много раз пыталась это сделать, и ничего не выходило. Я не смогу освободиться, печально подумала Марина. Она бы с радостью помогла своей матери выбраться из мерзкой темной ямы, но не имела возможности освободиться сама.
Ты сможешь стать свободной, прошелестело в ушах. Будто ветер коснулся листьев.
Девушка заметила, что на улице начался рассвет. В пещеру кто-то заглянул. Марина подозвала человека:
— Эй! Эй, I need help!
Здесь все преимущественно говорили на английском языке. Лишь бородатый тип, назвавшийся Джеком Боулзом, неплохо владел русским. Кто-то сообщил Марине, что Джек служил то ли в американском, то ли в английском посольстве в Москве. Был дипломатом, или кем он там был…
Человек подошел к Марине. Это была женщина лет сорока пяти, с печальными глазами и многочисленными порезами на руках. Большинство порезов выглядели старыми, их нанесли еще до круиза. Женщина молчаливо уставилась на Марину.
— My hands, — попыталась Марина объяснить. — I can't feel them. Please, relax the knot. Just a little!
Марина на самом деле не чувствовала своих рук. Узел настолько передавил запястья, что, наверное, кисти давно посинели. Она была бы благодарна этой женщине, если бы так ослабила узел.
Женщина с сомнением посмотрела сначала на Марину, затем на выход из пещеры. На ее лице отобразилась недолгая борьба двух противоположностей, но затем она обошла бревно, нагнулась и стала ослаблять лианы.
А Марине заметила на поясе женщины нож. Длинный нож, не нож даже, а мачете. Наверное, этим мачете женщина рубила кокосы и пальмовые листья, когда готовила еду. А в перерывах между готовками раскраивала черепа мертвецам…
Марина улыбнулась. Осталось почувствовать, когда настанет время взять ситуацию под свой контроль. Девушка ощущала прикосновения теплых пальцев, пока женщина разматывала узел; она ждала.
И вот руки, казалось, на секунду стали свободны. Если посильнее дернуть… Марина что есть духу рванула руки на себя, при этом чуть не вывихнув их в плечевых суставах. Женщина лишь тихо вскрикнула, когда догадалась, что Марина совершает побег. Но Марина не торопилась вон из пещеры настолько, чтобы не позаботиться о своей спасительнице. Сейчас она позаботится о ней, и только тогда направится к волчьей яме.
Женщина не успела произнести ни слова. Она забыла также о своем оружии, лишь глупо сидела на заднице и смотрела снизу вверх на Марину. Та выхватила мачете, взялась за рукоять покрепче и в широком размахе рубанула женщину по лицу.
Отрубленная челюсть упала на грудь женщины, смешно повисла на сухожилии. Женщина схватилась за нее и нелепо пыталась вернуть на место. Но Марина нанесла второй удар, на этот раз — смертельный.
Так тебе, сука…
Марина быстро выскочила из пещеры. На небольшой полянке перед пещерой никого не оказалось, и Марина бросилась наутек. Еще не рассвело окончательно, потому в зарослях царствовал мрак. Но девушка бежала, руководствуясь чутьем. Она стремительно мчалась сквозь бурелом, перепрыгивала канавы, нагромождения камней, опасно огибала глубокие провалы с острыми камнями внизу. Но на очередном обрыве девушке не хватило мгновения, чтобы подкорректировать траекторию своего движения, и, неловко ойкнув, Марина кубарем полетела с большой высоты куда-то вниз. Ей хватило лишь подумать, что сейчас она разобьется в лепешку…
* * *
Взвыли двигатели, натужно, сильно. Слабый свист то ли от роторов турбин, то ли от режущих воздух крыльев донесся до ушей Марины, заставляя проникнуться глубоким чувством уважения к самой машине и к тем, кто ее создал. Даже легкая боязнь полета отступила куда-то далеко, уступив место любопытству и почти мистическому трепету.
Марина закрыла глаза и попыталась уснуть. Но спустя минут пятнадцать, когда дремота только-только подступила, дал о себе знать сосед по креслу. Это был представительный мужчина средних лет в дорогом костюме, любезно пустивший ребенка к месту у иллюминатора, на свое место.
— Какое странное атмосферное явление. — Мужчина указывал пальцем в иллюминатор. Точнее, в то, что было за ним.
Марина посмотрела на облака, на горизонт, но ничего странного не обнаружила. Лишь слой перистых облаков, парящих на высоте километров в двенадцать, стал немного толще. И будто радуга иногда проскакивала меж облаков. Кажется, похожая на северное сияние.
— Посмотрите туда, — попросил мужчина. — Вы не наблюдаете ничего странного?
— Нет, — коротко ответила Марина.
— Смотрите на облака. На те, что находятся выше. Они будто растут.
Марина сдвинул брови, насупилась. Ей казалось попросту нелепым пялиться в иллюминатор на какие-то там облака, которые вдруг «растут». Мужчина, должно быть, переел своих леденцов, что держал в руках в красочном пакетике. Но все-таки девочка стала смотреть на слой перистых облаков, чтобы не обидеть соседа.
Уже через минуту она был заинтересована ими точно так же, как и сосед. Облака действительно росли, набухали, заполняли собой голубое небо. Они были далеко, и потому скорость, с которой формировались эти массы влаги, особенно поражала даже ребенка.
— Наверное, тут скоро будет какая-нибудь буря, — предположил мужчина. — Судя по времени полета, мы уже над океаном.
— Действительно? — Почему-то Марина насторожилась, едва понял: самолет в самом деле пересекает Атлантический океан. Внизу, далеко внизу больше не было земли. Лишь вода, глубокая и холодная.
— Какая же буря может формироваться на такой высоте? — задумчиво и приглушенно, будто сам себе, пробормотал сосед. — И так быстро…
Марина не отводила взгляда от облаков. Она была воистину заворожена ими. Здравый смысл подсказывал, что никакие тучи, никакие бури не могут формироваться ТАК быстро, ведь не прошло и пяти минут наблюдений, как буря (теперь Марина звала то, что видела, только так) уже закрыла собой горизонт.
Впервые за все время полета Марина почувствовала легкий укол паники. Если бы она знала, какой ужас предстоит перенести в ближайшие минуты, то, пожалуй, выбросилась бы за борт без парашюта. Но она не знала, как не знали остальные пассажиры лайнера А-310-300.
И потому она просто смотрела, как голубое небо затягивается белесой дымкой. Как эта дымка затем темнеет, наливается свинцовой тяжестью и мощью, как возникают в ее недрах пока еще слабые, но набирающие силу электрические разряды. Вместе с тучами росла и паника.
И вот, когда от голубого неба практически ничего не осталось, в салоне, среди притихших пассажиров возник первый возглас:
— Господи, что это?!
Никто не понимал, как за десять минут небо может утратить всю дружелюбность и стать сиренево-черным мраком, озаряемым частыми вспышками уходящих в стратосферу молний.
Лайнер встряхнуло. Слабо, но все ж заметно. Кто-то ойкнул. Явно обеспокоенные стюардессы старались не подавать виду, что сами ничего не понимают в происходящем за бортом. Они с улыбками ходили по рядам и успокаивали особо взволнованных пассажиров.
Самолет встряхнуло еще раз. Теперь уже сильно, так сильно, что над рядом кресел прямо перед Мариной открылась багажная полка, и с нее вниз ухнул чей-то чемодан. Кто-то снова ойкнул, но на этом реакция пассажиров ограничилась.
Марина глянула вниз, туда, где все еще простирались белые кучевые облака, обычные и ничуть не пугающие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46