И ответ этот был довольно своеобразен. Прижавшись к мягкой перекладине и широко расставив ноги, кобыла задрала свой почти черный хвост и помочилась, обнажив призывно трепещущую нежную плоть. Теперь она была полностью готова.
Вскоре после этого темно-серую красавицу отвели на крытый двор, где происходило «таинство» лошадиной любви. Рейчел нервничала и трепетала, словно накануне собственной брачной ночи. Внезапно ей стало стыдно, что она будет присутствовать при случке, однако никто из рабочих, кажется, даже не замечал ее. Все они были заняты гораздо более важным делом, готовя кобылу к встрече с «суженым». Вначале ей забинтовали хвост, чтобы волосы не стали помехой, затем наложили на задние ноги защитные щитки и наконец тщательно промыли зад дезинфицирующим раствором.
И вот торжествующим ржанием возвестил о своем прибытии «жених». Почувствовав, как участился пульс, Рейчел обернулась к воротам, ведущим на огороженную площадку. Саймун, услышав зов, нежно заржала в ответ. Вороной жеребец вихрем влетел внутрь. Сгусток огня и желания словно готов был вот-вот сорваться с узды, которую конюх едва удерживал в руках. Влажный песок, устилавший пол, заглушал топот копыт, а потому казалось, что сказочный конь плывет над землей, высоко поднимая ноги и круто изгибая шею. Пышный хвост вился следом будто черный плюмаж. Пустив жеребца кругом, конюх одновременно пригрозил ему хлыстом.
Фыркающего жеребца удалось наконец немного утихомирить. И когда конюх подвел его к кобыле, по спине Рейчел пробежал легкий озноб предвкушения необычного. Ей вспомнилась вычитанная где-то история о том, как один арабский шейх специально созывал целый шатер гостей, чтобы вместе с ними полюбоваться на случку своей боевой лошади с чистокровным жеребцом. Глядя со стороны, как игриво обнюхивает и подталкивает конь ее Саймун, она, должно быть, ощущала сейчас то же самое, что и гости шейха. Под аккомпанемент нежного похрапывания и ржания Рейчел наблюдала момент зарождения новой королевской династии. Во всяком случае, так ей казалось. Церемония действительно выглядела пышной: ритуальное приготовление «невесты», торжественное пришествие «жениха», роль шафера при котором играл конюх, присутствие целой свиты.
Рейчел во все глаза смотрела, как жеребец приступает к делу. Она не зажмуривалась и не отворачивалась, как это бывало в тех случаях, когда ей приходилось отвечать на ласки Лейна. На сей раз она должна была видеть все в мельчайших подробностях. Едва главный конюх заметил, как напряглись у жеребца спинные мышцы, что было верным свидетельством полной эрекции, он дал «жениху» волю, и тот тут же покрыл Саймун, ловко пристроившись к ней сзади.
В то же время стоявший сбоку помощник, проворно увернувшись от копыт жеребца, отвел хвост кобылы в сторону, а другой, находившийся спереди, не дал ей уйти вперед дальше, чем на шаг-другой. Рейчел, чье лицо скривилось от жалости, мысленно разговаривала с кобылой, пытаясь утешить ее.
«Успокойся, красавица моя, не бойся, – приговаривала она про себя, внутренне содрогаясь при мысли о том, какое сокрушительное вторжение предстоит пережить ее любимице. Однако без этого им было никак не обойтись. – Знаю, как больно тебе, хорошая, но это продлится совсем недолго. Он свое дело знает. Скоро все будет позади. Такие вещи быстро делаются. Ты уж потерпи чуть-чуть, самую капельку. Надо, моя милая Саймун. Ничего не поделаешь, надо».
Словно читая ее мысли, темно-серая кобыла смирно стояла под жеребцом, который вздымался и опускался словно гигантская волна. С трепещущим сердцем Рейчел заметила, как задергался вверх-вниз длинный хвост коня. Это означало, что наступил момент семяизвержения.
«Прими же, прими его семя, – мысленно приказала Рейчел кобыле. – Впусти его в себя. Ты не пожалеешь об этом, обещаю. Пусть оно войдет, пусть прорастет в тебе. Ну вот и все. Видишь, не так уж и плохо тебе было, ведь правда?»
Отдохнув какую-нибудь секунду на кобыле, жеребец соскочил с нее. Рейчел опять глупо зарделась, наблюдая, как конюх, отведя жеребца в сторону, принялся ополаскивать ему пах специальным раствором. Когда же она снова взглянула на свою кобылу, то увидела, что другой конюх в это время уже успел освободить ее от щитков. Затем начали разматывать ткань, стягивавшую хвост. И в этот момент Рейчел заметила мужчину в ковбойской шляпе, который тихо стоял на противоположной стороне крытого двора.
Ее словно током ударило – это был Росс Тиббс! Зная, что он сейчас в Финиксе, она в то же время думала, она надеялась, что ей не доведется увидеть его.
– Мистер Тиббс, вот так встреча! – Она растянула губы в привычной фальшивой улыбке, которую ей удалось выработать на светских приемах, где часто приходилось бывать вместе с Лейном.
– Миссис Кэнфилд, мое почтение, – кивнул он, копируя ее изысканные манеры, причем, как ей показалось, не без издевки. – Просматривал вчера газеты и в разделе светской хроники прочитал, что вы с мужем удостоили своим присутствием здешние места. Давненько я уже не виделся ни с кем из земляков. Когда находишься все время в пути, очень скоро начинаешь чувствовать себя одиноким. Иной раз до такой степени, что, кажется, все бы отдал за то, чтобы увидеть хоть одно знакомое лицо.
Чувство одиночества было хорошо ей знакомо по собственной жизни, хотя она не решалась признаться в этом, во всяком случае, ему. Конюх между тем уже вел кобылу к выходу.
– Извините, мою лошадь ведут в стойло. Я хочу посмотреть, как ее там устроят.
– Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?
Конечно, внутренне она возражала, но у нее опять-таки недостало духу отказать ему.
– Что вы, вовсе нет…
Росс бодро зашагал рядом, и они быстро пересекли усыпанный песком двор, не упуская из виду серый лошадиный круп в темных яблоках.
– Знаете, а мне ваша кобыла по-настоящему понравилась. Кстати, я подумывал о том, чтобы купить у Чарли Башу-эль-Назира. Да только боюсь, он мне пока не по карману – слишком много Чарли просит. Хотя, если разобраться, он уступает мне его на очень выгодных условиях.
– Так, значит, вы всерьез намеревались приобрести несколько арабских лошадей? – В то время ей показалось, что он просто треплется, пытаясь произвести на нее впечатление.
– Всерьез? Господи, да я об этом мечтаю с тех пор, как помню себя, – возбужденно взмахнул он рукой. – Важно, чтобы вы правильно меня поняли. Музыка – моя жизнь, и она всегда будет для меня главным делом. А вот лошади – моя любовь. Сам не могу объяснить, почему. Вот такой уж я, и все тут!
– Отчего же, я понимаю… – Как тут не понять! Единственная разница между ним и Рейчел заключалась в том, что для нее лошади были и жизнью, и любовью одновременно.
Сначала он дотошно расспрашивал ее о Саймун, потом о других кобылах, которыми она владела. Проблемы коневодства по-настоящему интересовали его – вопрос следовал за вопросом. Рейчел сама не помнила, как из конюшни, где стояли жеребцы, они перешли к отделению, где находились хозяйские кобылы, а затем и к отдельному загону, отведенному специально для кобыл «со стороны». Словно какая-то волшебная сила сама несла ее по воздуху. Хотя Лейн всегда внимательно выслушивал ее восторженные монологи на излюбленную тему – об арабских лошадях, Рейчел только сейчас обнаружила, что разговор с тем, кто искренне разделяет ее безумную страсть, – это нечто совершенно особое. И даже когда Росс позволял себе не согласиться относительно отличительных признаков той или иной лошадиной «династии», спор с ним доставлял ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
Саймун снова с комфортом обосновалась в своем стойле, и тогда Рейчел и Росс решили осмотреть других кобыл. Подойдя к железной решетке соседнего стойла, они увидели за ней серебристую кобылу. При их приближении она подняла голову и тихонько заржала, ее большие мерцающие глаза с интересом изучали незнакомцев. Рейчел внезапно замерла на месте, словно натолкнувшись на невидимое препятствие.
Перед ней была кобыла, принадлежавшая Эбби. Трепещущие ноздри животного пытались уловить запах пришельцев. Отчего-то всякий раз, когда Рейчел появлялась здесь, эта молодая арабская кобылица приветствовала ее особым тихим ржанием. Но однажды, когда Рейчел решилась подойти к стойлу поближе, лошадь, обнюхав ее руку, сразу же отпрянула и испуганно забилась в самый дальний угол. С тех пор Рейчел никогда не приближалась к ней.
Заглянув за загородку, Росс обернулся с удивленным выражением лица.
– Ее передние ноги… Она покалечена.
– Да, я слышала. Какой-то несчастный случай. – У нее не было желания говорить ни об этой лошади, ни о ее владелице.
– Жаль.
– Мне тоже. – Не дожидаясь его, Рейчел пошла к следующему стойлу. Каких-нибудь несколько секунд назад с этим человеком ей было удивительно легко. Теперь же ее вновь сковывало нервное напряжение.
– Помните тот прошлый раз, когда мы тоже вместе гуляли по конюшне? – Тембр его голоса изменился, став задушевным, интимным.
– Пожалуйста, не надо об этом, – запротестовала она, слишком хорошо помня ощущение, охватившее ее, когда он в тот раз дотронулся до нее.
И сейчас Рейчел чувствовала на себе его изучающий взгляд, однако не решалась встретиться с ним глазами.
– Чарли говорил мне, что знания Кэнфилда о лошадях ограничиваются тем, что это животное имеет четыре ноги, одну голову и один хвост. Что у вас может быть общего с этим человеком?
– Пожалуйста, Росс, не говорите так.
– Вам никогда не убедить меня, что вы любите его. Это невозможно.
Боковым зрением она уловила его движение и резко повернулась к нему лицом.
– Да что вы знаете об этом? Ни черта вы не знаете ни обо мне, ни о Лейне! – выпалила Рейчел, задыхаясь от нахлынувших на нее противоречивых чувств, и стремительно пошла прочь. Из ворот конюшни она выскочила почти бегом.
32
Раскаты грома сотрясали стены офиса – над Хьюстоном бушевала настоящая майская гроза. Темные волосы Маккрея, торопливо вошедшего в приемную, блестели, став еще более волнистыми от влаги.
– Знаю, что опоздал, Мардж, – поднял он руку, предупреждая возможные упреки со стороны секретарши Лейна Кэнфилда. – Но тут уж не моя вина. Пробка на дороге такая, что с ума сойти можно, – от самого аэропорта тянется.
– Знаю, сама еле до работы добралась, – прониклась к нему сочувствием рыжеволосая красавица. Потянувшись к кнопке селектора, чтобы сообщить хозяину о появлении долгожданного гостя, она одновременно махнула рукой, давая Маккрею знак идти, не задерживаясь, в кабинет. – Идите, идите! Он давно уже вас дожидается.
– Спасибо. – Он в два прыжка преодолел расстояние до блестящей деревянной двери. Лейн как раз вставал, когда Маккрей ворвался внутрь. – Извини за опоздание.
– Да будет тебе. Тут у нас такая гроза разразилась, что я уж и не верил, что твой самолет посадят. – Лейн вышел из-за массивного стола, чтобы пожать гостю руку. По оконным стеклам за его спиной рекой текли ливневые потоки, размывая силуэты темных облаков, нависших над Хьюстоном.
– Я и сам не верил. – Стащив с себя насквозь промокший блейзер, Маккрей повесил его на спинку одного из двух кресел, стоявших перед столом Лейна. Высоко подтянув сырые брючины, он сел в другое. Шелковая рубашка неприятно липла к телу. – У меня есть для тебя кое-какие хорошие новости. Сегодня утром, как раз накануне вылета, мне сообщили, что введена в действие третья скважина. Пока все наши выстрелы ложатся точно в десятку, и это только начало.
– Что ж, похоже, скоро на нас со всех сторон посыплются поздравления, – широко улыбнулся Лейн и обернулся, чтобы взять деревянную шкатулку, в которой хранились дорогие, свернутые вручную сигары. Открыв коробку, он протянул ее Маккрею. – Когда в семье рождается ребенок, гордый папаша обычно одаривает всех сигарами. Рановато, конечно, еще несколько месяцев подождать нужно… Ну да ладно уж, угощайся.
Рука Маккрея застыла над шкатулкой.
– Папаша?..
– Ну да. – Улыбка на лице Лейна стала еще шире. – Рейчел ждет ребенка.
После того как Маккрей выбрал сигару, Лейн услужливо отхватил у нее щипцами кончик и поднес ему зажженную спичку.
– Разрази меня гром… – озадаченно пробормотал Маккрей между затяжками.
– То же самое и я себе повторяю, – довольно хмыкнул Лейн. – Уже две недели, как Рейчел просто с ног валится. Тошнота и все такое… Поначалу думала, что просто грипп, и только три дня назад я уговорил ее показаться врачу. Тот сразу заподозрил, что она беременна. А вчера сообщил результаты анализов: подтвердилось!
– И когда же случится сие радостное событие? – Несколько оправившись после первоначального потрясения, Маккрей откинулся на мягкую спинку кресла. Финансовый партнер, обалдевший от счастья и радости, являл собой довольно забавное зрелище. Подобная реакция абсолютно не соответствовала сложившемуся образу хваткого и сухого человека, с которым привык иметь дело Маккрей. Но кто знает, может быть, он и сам будет столь же несуразен, когда узнает, что ему предстоит стать отцом?
– Ближе к концу января. Нет, ты представляешь, я – и вдруг отец! После столь долгих лет. – Покачав головой, словно сам себе изумляясь, Лейн сел обратно за стол. – Большинство людей в моем возрасте ожидают первого внука. А я вот-вот стану отцом – впервые в жизни! Скажу тебе по секрету, никогда еще так не волновался.
– Что ж, поздравляю вас обоих. Или, вернее, всех троих, – кривовато усмехнулся Маккрей.
– Спасибо. Рейчел тоже сама не своя от радости, и мне это очень приятно. Правда, эта слабость по утрам вконец ее измучила. – Лейн с нежностью посмотрел на фотографию жены, стоявшую в рамочке на его столе. Маккрей тоже смотрел на нее, не уставая поражаться, до чего же сильно внешнее сходство этой женщины с Эбби: те же темные волосы, те же черты лица, но особенно роднили их глаза – большие, темно-синие. – А она все возится со своими лошадьми, беспокоится о делах на ферме.
– Ну и как там дела? – Он постучал сигарой о край хрустальной пепельницы на столе Лейна. Вопрос был продиктован скорее вежливостью, нежели любопытством.
– Подрядчик говорит, что к ноябрю дом будет полностью готов. А это означает, что мы сможем провести там рождественские каникулы. Рейчел ждет их не дождется.
– А других проблем, значит, нет?
– Ты это об Эбби? – предположил Лейн.
Маккрей чертыхнулся про себя, проклиная его догадливость. Только сегодня утром, перед тем как сесть в самолет, он поклялся себе, что ни за что не будет спрашивать о ней.
Приняв его молчание за утвердительный ответ, Лейн как ни в чем не бывало продолжил:
– Знаешь, а ведь она тоже ждет ребенка. Если не ошибаюсь, где-то в начале осени.
Эбби беременна, беременна от какого-то идиота-фермера!
– Нет… Нет, я ничего не знал об этом. – Ему внезапно стало дурно. Это было нечто необъяснимое. Единственное, чего ему сейчас хотелось, так это побыстрее закончить дурацкую болтовню, вскочить обратно в самолет и улететь из этого города к чертовой матери. И чем быстрее, тем лучше. Все, конец! Если у него раньше и были кое-какие сомнения, то теперь от них не осталось и следа.
Одно дело, когда она носит на пальце обручальное кольцо, купленное ей другим. И совсем другое, когда носит под сердцем ребенка от другого. Положив недокуренную сигару в пепельницу, Маккрей тупо смотрел, как она тлеет. Через несколько минут от нее останется лишь горстка пепла.
– Ты вроде говорил, что нам нужно просмотреть кое-какие бумаги, – напомнил он Лейну о цели собственного визита.
Часть вторая
33
Поднятая ветром пыль кружилась между ног ярко наряженных арабских лошадей. Весело развевалась бахрома и взлетали вверх кисточки, украшавшие сбрую, которая по вычурности могла сравниться разве что с нарядами самих всадников – арабскими бурнусами и головными платками, реявшими на ветру подобно разноцветным флагам.
– Гляди, мамочка, какие красивые лоша-адки, – восторженно пропела Иден.
Дернув свою пятилетнюю дочь за руку, Эбби едва успела утащить ее с дороги, по которой мимо них во весь опор пронеслись несколько коней.
– Если не будешь слушаться меня, то, честное слово, уздечку на тебя надену. Сколько раз тебе говорить, стой рядом и не лезь никуда!
Строго посмотрев вниз, Эбби невольно обратила внимание на ручонку с кривым мизинчиком – точь-в-точь, как у отца. И еще волнистые волосы – она тоже унаследовала их от Маккрея. Уж лучше бы ничто не напоминало в девочке об этом человеке. Эбби старалась убедить себя, что у Иден есть только один отец – Доби. Так хотелось верить, что Маккрея не существовало вовсе, однако, к сожалению, это было невозможно. За его победным прорывом на нефтяные месторождения Луизианы последовали новые успехи, и теперь практически весь Хьюстон говорил о нем.
– Но мне ничего не видно, – надула губы Иден.
Эбби в душе согласилась с дочерью: в этой толпе ребенок, должно быть, чувствовал себя, как в лесной чаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Вскоре после этого темно-серую красавицу отвели на крытый двор, где происходило «таинство» лошадиной любви. Рейчел нервничала и трепетала, словно накануне собственной брачной ночи. Внезапно ей стало стыдно, что она будет присутствовать при случке, однако никто из рабочих, кажется, даже не замечал ее. Все они были заняты гораздо более важным делом, готовя кобылу к встрече с «суженым». Вначале ей забинтовали хвост, чтобы волосы не стали помехой, затем наложили на задние ноги защитные щитки и наконец тщательно промыли зад дезинфицирующим раствором.
И вот торжествующим ржанием возвестил о своем прибытии «жених». Почувствовав, как участился пульс, Рейчел обернулась к воротам, ведущим на огороженную площадку. Саймун, услышав зов, нежно заржала в ответ. Вороной жеребец вихрем влетел внутрь. Сгусток огня и желания словно готов был вот-вот сорваться с узды, которую конюх едва удерживал в руках. Влажный песок, устилавший пол, заглушал топот копыт, а потому казалось, что сказочный конь плывет над землей, высоко поднимая ноги и круто изгибая шею. Пышный хвост вился следом будто черный плюмаж. Пустив жеребца кругом, конюх одновременно пригрозил ему хлыстом.
Фыркающего жеребца удалось наконец немного утихомирить. И когда конюх подвел его к кобыле, по спине Рейчел пробежал легкий озноб предвкушения необычного. Ей вспомнилась вычитанная где-то история о том, как один арабский шейх специально созывал целый шатер гостей, чтобы вместе с ними полюбоваться на случку своей боевой лошади с чистокровным жеребцом. Глядя со стороны, как игриво обнюхивает и подталкивает конь ее Саймун, она, должно быть, ощущала сейчас то же самое, что и гости шейха. Под аккомпанемент нежного похрапывания и ржания Рейчел наблюдала момент зарождения новой королевской династии. Во всяком случае, так ей казалось. Церемония действительно выглядела пышной: ритуальное приготовление «невесты», торжественное пришествие «жениха», роль шафера при котором играл конюх, присутствие целой свиты.
Рейчел во все глаза смотрела, как жеребец приступает к делу. Она не зажмуривалась и не отворачивалась, как это бывало в тех случаях, когда ей приходилось отвечать на ласки Лейна. На сей раз она должна была видеть все в мельчайших подробностях. Едва главный конюх заметил, как напряглись у жеребца спинные мышцы, что было верным свидетельством полной эрекции, он дал «жениху» волю, и тот тут же покрыл Саймун, ловко пристроившись к ней сзади.
В то же время стоявший сбоку помощник, проворно увернувшись от копыт жеребца, отвел хвост кобылы в сторону, а другой, находившийся спереди, не дал ей уйти вперед дальше, чем на шаг-другой. Рейчел, чье лицо скривилось от жалости, мысленно разговаривала с кобылой, пытаясь утешить ее.
«Успокойся, красавица моя, не бойся, – приговаривала она про себя, внутренне содрогаясь при мысли о том, какое сокрушительное вторжение предстоит пережить ее любимице. Однако без этого им было никак не обойтись. – Знаю, как больно тебе, хорошая, но это продлится совсем недолго. Он свое дело знает. Скоро все будет позади. Такие вещи быстро делаются. Ты уж потерпи чуть-чуть, самую капельку. Надо, моя милая Саймун. Ничего не поделаешь, надо».
Словно читая ее мысли, темно-серая кобыла смирно стояла под жеребцом, который вздымался и опускался словно гигантская волна. С трепещущим сердцем Рейчел заметила, как задергался вверх-вниз длинный хвост коня. Это означало, что наступил момент семяизвержения.
«Прими же, прими его семя, – мысленно приказала Рейчел кобыле. – Впусти его в себя. Ты не пожалеешь об этом, обещаю. Пусть оно войдет, пусть прорастет в тебе. Ну вот и все. Видишь, не так уж и плохо тебе было, ведь правда?»
Отдохнув какую-нибудь секунду на кобыле, жеребец соскочил с нее. Рейчел опять глупо зарделась, наблюдая, как конюх, отведя жеребца в сторону, принялся ополаскивать ему пах специальным раствором. Когда же она снова взглянула на свою кобылу, то увидела, что другой конюх в это время уже успел освободить ее от щитков. Затем начали разматывать ткань, стягивавшую хвост. И в этот момент Рейчел заметила мужчину в ковбойской шляпе, который тихо стоял на противоположной стороне крытого двора.
Ее словно током ударило – это был Росс Тиббс! Зная, что он сейчас в Финиксе, она в то же время думала, она надеялась, что ей не доведется увидеть его.
– Мистер Тиббс, вот так встреча! – Она растянула губы в привычной фальшивой улыбке, которую ей удалось выработать на светских приемах, где часто приходилось бывать вместе с Лейном.
– Миссис Кэнфилд, мое почтение, – кивнул он, копируя ее изысканные манеры, причем, как ей показалось, не без издевки. – Просматривал вчера газеты и в разделе светской хроники прочитал, что вы с мужем удостоили своим присутствием здешние места. Давненько я уже не виделся ни с кем из земляков. Когда находишься все время в пути, очень скоро начинаешь чувствовать себя одиноким. Иной раз до такой степени, что, кажется, все бы отдал за то, чтобы увидеть хоть одно знакомое лицо.
Чувство одиночества было хорошо ей знакомо по собственной жизни, хотя она не решалась признаться в этом, во всяком случае, ему. Конюх между тем уже вел кобылу к выходу.
– Извините, мою лошадь ведут в стойло. Я хочу посмотреть, как ее там устроят.
– Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?
Конечно, внутренне она возражала, но у нее опять-таки недостало духу отказать ему.
– Что вы, вовсе нет…
Росс бодро зашагал рядом, и они быстро пересекли усыпанный песком двор, не упуская из виду серый лошадиный круп в темных яблоках.
– Знаете, а мне ваша кобыла по-настоящему понравилась. Кстати, я подумывал о том, чтобы купить у Чарли Башу-эль-Назира. Да только боюсь, он мне пока не по карману – слишком много Чарли просит. Хотя, если разобраться, он уступает мне его на очень выгодных условиях.
– Так, значит, вы всерьез намеревались приобрести несколько арабских лошадей? – В то время ей показалось, что он просто треплется, пытаясь произвести на нее впечатление.
– Всерьез? Господи, да я об этом мечтаю с тех пор, как помню себя, – возбужденно взмахнул он рукой. – Важно, чтобы вы правильно меня поняли. Музыка – моя жизнь, и она всегда будет для меня главным делом. А вот лошади – моя любовь. Сам не могу объяснить, почему. Вот такой уж я, и все тут!
– Отчего же, я понимаю… – Как тут не понять! Единственная разница между ним и Рейчел заключалась в том, что для нее лошади были и жизнью, и любовью одновременно.
Сначала он дотошно расспрашивал ее о Саймун, потом о других кобылах, которыми она владела. Проблемы коневодства по-настоящему интересовали его – вопрос следовал за вопросом. Рейчел сама не помнила, как из конюшни, где стояли жеребцы, они перешли к отделению, где находились хозяйские кобылы, а затем и к отдельному загону, отведенному специально для кобыл «со стороны». Словно какая-то волшебная сила сама несла ее по воздуху. Хотя Лейн всегда внимательно выслушивал ее восторженные монологи на излюбленную тему – об арабских лошадях, Рейчел только сейчас обнаружила, что разговор с тем, кто искренне разделяет ее безумную страсть, – это нечто совершенно особое. И даже когда Росс позволял себе не согласиться относительно отличительных признаков той или иной лошадиной «династии», спор с ним доставлял ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
Саймун снова с комфортом обосновалась в своем стойле, и тогда Рейчел и Росс решили осмотреть других кобыл. Подойдя к железной решетке соседнего стойла, они увидели за ней серебристую кобылу. При их приближении она подняла голову и тихонько заржала, ее большие мерцающие глаза с интересом изучали незнакомцев. Рейчел внезапно замерла на месте, словно натолкнувшись на невидимое препятствие.
Перед ней была кобыла, принадлежавшая Эбби. Трепещущие ноздри животного пытались уловить запах пришельцев. Отчего-то всякий раз, когда Рейчел появлялась здесь, эта молодая арабская кобылица приветствовала ее особым тихим ржанием. Но однажды, когда Рейчел решилась подойти к стойлу поближе, лошадь, обнюхав ее руку, сразу же отпрянула и испуганно забилась в самый дальний угол. С тех пор Рейчел никогда не приближалась к ней.
Заглянув за загородку, Росс обернулся с удивленным выражением лица.
– Ее передние ноги… Она покалечена.
– Да, я слышала. Какой-то несчастный случай. – У нее не было желания говорить ни об этой лошади, ни о ее владелице.
– Жаль.
– Мне тоже. – Не дожидаясь его, Рейчел пошла к следующему стойлу. Каких-нибудь несколько секунд назад с этим человеком ей было удивительно легко. Теперь же ее вновь сковывало нервное напряжение.
– Помните тот прошлый раз, когда мы тоже вместе гуляли по конюшне? – Тембр его голоса изменился, став задушевным, интимным.
– Пожалуйста, не надо об этом, – запротестовала она, слишком хорошо помня ощущение, охватившее ее, когда он в тот раз дотронулся до нее.
И сейчас Рейчел чувствовала на себе его изучающий взгляд, однако не решалась встретиться с ним глазами.
– Чарли говорил мне, что знания Кэнфилда о лошадях ограничиваются тем, что это животное имеет четыре ноги, одну голову и один хвост. Что у вас может быть общего с этим человеком?
– Пожалуйста, Росс, не говорите так.
– Вам никогда не убедить меня, что вы любите его. Это невозможно.
Боковым зрением она уловила его движение и резко повернулась к нему лицом.
– Да что вы знаете об этом? Ни черта вы не знаете ни обо мне, ни о Лейне! – выпалила Рейчел, задыхаясь от нахлынувших на нее противоречивых чувств, и стремительно пошла прочь. Из ворот конюшни она выскочила почти бегом.
32
Раскаты грома сотрясали стены офиса – над Хьюстоном бушевала настоящая майская гроза. Темные волосы Маккрея, торопливо вошедшего в приемную, блестели, став еще более волнистыми от влаги.
– Знаю, что опоздал, Мардж, – поднял он руку, предупреждая возможные упреки со стороны секретарши Лейна Кэнфилда. – Но тут уж не моя вина. Пробка на дороге такая, что с ума сойти можно, – от самого аэропорта тянется.
– Знаю, сама еле до работы добралась, – прониклась к нему сочувствием рыжеволосая красавица. Потянувшись к кнопке селектора, чтобы сообщить хозяину о появлении долгожданного гостя, она одновременно махнула рукой, давая Маккрею знак идти, не задерживаясь, в кабинет. – Идите, идите! Он давно уже вас дожидается.
– Спасибо. – Он в два прыжка преодолел расстояние до блестящей деревянной двери. Лейн как раз вставал, когда Маккрей ворвался внутрь. – Извини за опоздание.
– Да будет тебе. Тут у нас такая гроза разразилась, что я уж и не верил, что твой самолет посадят. – Лейн вышел из-за массивного стола, чтобы пожать гостю руку. По оконным стеклам за его спиной рекой текли ливневые потоки, размывая силуэты темных облаков, нависших над Хьюстоном.
– Я и сам не верил. – Стащив с себя насквозь промокший блейзер, Маккрей повесил его на спинку одного из двух кресел, стоявших перед столом Лейна. Высоко подтянув сырые брючины, он сел в другое. Шелковая рубашка неприятно липла к телу. – У меня есть для тебя кое-какие хорошие новости. Сегодня утром, как раз накануне вылета, мне сообщили, что введена в действие третья скважина. Пока все наши выстрелы ложатся точно в десятку, и это только начало.
– Что ж, похоже, скоро на нас со всех сторон посыплются поздравления, – широко улыбнулся Лейн и обернулся, чтобы взять деревянную шкатулку, в которой хранились дорогие, свернутые вручную сигары. Открыв коробку, он протянул ее Маккрею. – Когда в семье рождается ребенок, гордый папаша обычно одаривает всех сигарами. Рановато, конечно, еще несколько месяцев подождать нужно… Ну да ладно уж, угощайся.
Рука Маккрея застыла над шкатулкой.
– Папаша?..
– Ну да. – Улыбка на лице Лейна стала еще шире. – Рейчел ждет ребенка.
После того как Маккрей выбрал сигару, Лейн услужливо отхватил у нее щипцами кончик и поднес ему зажженную спичку.
– Разрази меня гром… – озадаченно пробормотал Маккрей между затяжками.
– То же самое и я себе повторяю, – довольно хмыкнул Лейн. – Уже две недели, как Рейчел просто с ног валится. Тошнота и все такое… Поначалу думала, что просто грипп, и только три дня назад я уговорил ее показаться врачу. Тот сразу заподозрил, что она беременна. А вчера сообщил результаты анализов: подтвердилось!
– И когда же случится сие радостное событие? – Несколько оправившись после первоначального потрясения, Маккрей откинулся на мягкую спинку кресла. Финансовый партнер, обалдевший от счастья и радости, являл собой довольно забавное зрелище. Подобная реакция абсолютно не соответствовала сложившемуся образу хваткого и сухого человека, с которым привык иметь дело Маккрей. Но кто знает, может быть, он и сам будет столь же несуразен, когда узнает, что ему предстоит стать отцом?
– Ближе к концу января. Нет, ты представляешь, я – и вдруг отец! После столь долгих лет. – Покачав головой, словно сам себе изумляясь, Лейн сел обратно за стол. – Большинство людей в моем возрасте ожидают первого внука. А я вот-вот стану отцом – впервые в жизни! Скажу тебе по секрету, никогда еще так не волновался.
– Что ж, поздравляю вас обоих. Или, вернее, всех троих, – кривовато усмехнулся Маккрей.
– Спасибо. Рейчел тоже сама не своя от радости, и мне это очень приятно. Правда, эта слабость по утрам вконец ее измучила. – Лейн с нежностью посмотрел на фотографию жены, стоявшую в рамочке на его столе. Маккрей тоже смотрел на нее, не уставая поражаться, до чего же сильно внешнее сходство этой женщины с Эбби: те же темные волосы, те же черты лица, но особенно роднили их глаза – большие, темно-синие. – А она все возится со своими лошадьми, беспокоится о делах на ферме.
– Ну и как там дела? – Он постучал сигарой о край хрустальной пепельницы на столе Лейна. Вопрос был продиктован скорее вежливостью, нежели любопытством.
– Подрядчик говорит, что к ноябрю дом будет полностью готов. А это означает, что мы сможем провести там рождественские каникулы. Рейчел ждет их не дождется.
– А других проблем, значит, нет?
– Ты это об Эбби? – предположил Лейн.
Маккрей чертыхнулся про себя, проклиная его догадливость. Только сегодня утром, перед тем как сесть в самолет, он поклялся себе, что ни за что не будет спрашивать о ней.
Приняв его молчание за утвердительный ответ, Лейн как ни в чем не бывало продолжил:
– Знаешь, а ведь она тоже ждет ребенка. Если не ошибаюсь, где-то в начале осени.
Эбби беременна, беременна от какого-то идиота-фермера!
– Нет… Нет, я ничего не знал об этом. – Ему внезапно стало дурно. Это было нечто необъяснимое. Единственное, чего ему сейчас хотелось, так это побыстрее закончить дурацкую болтовню, вскочить обратно в самолет и улететь из этого города к чертовой матери. И чем быстрее, тем лучше. Все, конец! Если у него раньше и были кое-какие сомнения, то теперь от них не осталось и следа.
Одно дело, когда она носит на пальце обручальное кольцо, купленное ей другим. И совсем другое, когда носит под сердцем ребенка от другого. Положив недокуренную сигару в пепельницу, Маккрей тупо смотрел, как она тлеет. Через несколько минут от нее останется лишь горстка пепла.
– Ты вроде говорил, что нам нужно просмотреть кое-какие бумаги, – напомнил он Лейну о цели собственного визита.
Часть вторая
33
Поднятая ветром пыль кружилась между ног ярко наряженных арабских лошадей. Весело развевалась бахрома и взлетали вверх кисточки, украшавшие сбрую, которая по вычурности могла сравниться разве что с нарядами самих всадников – арабскими бурнусами и головными платками, реявшими на ветру подобно разноцветным флагам.
– Гляди, мамочка, какие красивые лоша-адки, – восторженно пропела Иден.
Дернув свою пятилетнюю дочь за руку, Эбби едва успела утащить ее с дороги, по которой мимо них во весь опор пронеслись несколько коней.
– Если не будешь слушаться меня, то, честное слово, уздечку на тебя надену. Сколько раз тебе говорить, стой рядом и не лезь никуда!
Строго посмотрев вниз, Эбби невольно обратила внимание на ручонку с кривым мизинчиком – точь-в-точь, как у отца. И еще волнистые волосы – она тоже унаследовала их от Маккрея. Уж лучше бы ничто не напоминало в девочке об этом человеке. Эбби старалась убедить себя, что у Иден есть только один отец – Доби. Так хотелось верить, что Маккрея не существовало вовсе, однако, к сожалению, это было невозможно. За его победным прорывом на нефтяные месторождения Луизианы последовали новые успехи, и теперь практически весь Хьюстон говорил о нем.
– Но мне ничего не видно, – надула губы Иден.
Эбби в душе согласилась с дочерью: в этой толпе ребенок, должно быть, чувствовал себя, как в лесной чаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63