Она выглядела немного обиженной. – В таком случае мне, судя по всему, нет смысла здесь оставаться.
– Видимо, нет.
– Спасибо хотя бы за то, что позволили мне взглянуть на Эль-Кедара.
– На здоровье.
Рейчел пошла к своей машине, а Эбби почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Впервые в жизни она испытала страх. Все, что происходило в последнее время, было чересчур для нее одной. Она потеряла отца. Она утратила иллюзии. И ей была невыносима мысль о том, что она может лишиться хотя бы одной пяди этой земли.
Неужели Рейчел всерьез полагала, что она станет водить ее и говорить: «Посмотрите направо… Посмотрите налево…» Неужели Рейчел считает ее такой дурой и полагает, что Эбби не раскусила ее намерений – отхватить солидный кусок Ривер-Бенда, а то и его весь? Она видела, как Рейчел скользнула за руль автомобиля и закрыла за собой дверь. Что ж, если она на самом деле так думает, то жестоко ошибается.
Эбби повернулась, чтобы направиться обратно к конюшням, и тут краем глаза заметила какое-то движение у ограды загона. Она думала, что это Бен, но, присмотревшись, увидела высокого темноволосого мужчину в светлой спортивной куртке и новеньких джинсах. Маккрей Уайлдер. Давно ли он здесь стоит? Мужчина проводил взглядом выезжавшую со двора машину Рейчел. Эбби вспомнилось, что, когда они беседовали на кладбище, Рейчел тоже там была.
– Мистер Уайлдер? Я и не слышала, как вы подошли. – Эбби удивленно смотрела на его угловатое лицо с агрессивно выступающими скулами и подбородком. Жесткое лицо, подумалось ей.
– Я так и понял. – Он неторопливо двигался по направлению к ней и, подойдя к тому месту, где еще минуту назад стояла Рейчел, остановился. – Если я не ошибаюсь, она – ваша сестра?
Теперь не оставалось сомнений относительно того, как много ему удалось подслушать.
– Вы разбираетесь в лошадях, мистер Уайлдер?
– Я могу безошибочно определить, где у них хвост, – улыбнулся он, вздернув усы.
– В разведении арабских лошадей термин «сестры» применяется к двум кобылам, родившимся от одного жеребца. Так вот, Рейчел Фэрр и я произошли от одного производителя.
Маккрей неторопливо изучал стоявшую перед ним женщину. Приметил он и влагу в ее глазах. Он на секунду нахмурился, поняв, что затронул больную тему. Внешне она выглядела такой спокойной и уверенной, что он не сразу заметил внутреннего напряжения, от которого трепетало все ее тело. Теперь он видел, как плотно сжаты ее губы, как натянулась кожа на скулах…
– Извините, судя по всему, я наступил на вашу больную мозоль.
– Причем каблуком, – резко ответила Эбби.
– Откуда мне было знать! – буркнул он, встретившись с ней взглядом и не отводя глаз до тех пор, пока она не потупилась первой.
– Разумеется, – ворчливо согласилась женщина.
Маккрею почудилось, что она не прочь затеять с ним перепалку и превратить его в козла отпущения для скопившегося внутри нее гнева. Однако стычка с дочерью Дина Лоусона никоим образом не входила в его планы.
– Чем могу служить, мистер Уайлдер? Надеюсь, вы объявились здесь не только для того, чтобы подслушивать чужие разговоры?
– Я приехал, чтобы повидать вашу мать.
– Она в доме.
– Я так и думал, но боялся, что, может быть, у нее сейчас другие посетители, вот и подошел сюда, чтобы узнать. А тут – вы.
Помимо своей воли Эбби поверила этому мужчине.
– Я как раз собиралась домой, чтобы переодеться к ужину. Если хотите, пойдемте вместе.
– Благодарю вас, с удовольствием.
11
– Мама, – позвала Эбби, войдя в холл. Следом за ней шел Маккрей. Она уже забыла, как это – ощущать рядом с собой мужчину, время от времени – конечно же, случайно – соприкасаться с ним локтями. Когда же в ней умерла эта чувствительность? За годы брака с Кристофером? Неужели она до такой степени воспринимала присутствие мужчины как должное, что перестала его замечать? Скорее всего привычка притупила чувства, решила Эбби. Практически все мужчины, с которыми она встречалась – и до замужества, и несколько раз после, – были ее давними знакомыми. Возможно, именно поэтому рядом с Маккреем она чувствовала себя иначе? Она не знала о нем ровным счетом ничего: ни историю его жизни, ни вкусы, ни тем более то, как он целуется. Надо же, внутренне улыбнулась Эбби, при той сумятице, которая царит сейчас в ее голове, она умудряется думать даже об этом! Однако разнообразие, которое внес в ее жизнь этот человек, было ей приятно.
– Мама, тут кое-кто хотел бы тебя видеть.
Она провела гостя в гостиную.
Прежде чем посмотреть на Бэбс, Маккрей окинул взглядом комнату, и это не укрылось от Эбби. Ей даже показалось, что, несмотря на его видимое равнодушие, он заметил все до мелочей. Вряд ли эти внимательные темные глаза хоть что-то упустили.
Интересно, нравится ли ему здесь, подумала Эбби, но тут же едва не прыснула от смеха. Какое это имеет значение – ведь это же ее дом, а не его.
– Я не имел удовольствия встречаться с вами раньше, миссис Лоусон. Мое имя – Маккрей Уайлдер, – проговорил гость, обмениваясь рукопожатиями с ее матерью.
– Рада с вами познакомиться, мистер Уайлдер, – приветливо ответила вдова, незаметно адресовав дочери вопросительный взгляд.
– Увидев вас воочию, должен признаться, что фотография, которую ваш супруг держал на столе в своем кабинете, значительно уступает оригиналу.
– О, теперь я вижу, что вы – настоящий техасец, – рассмеялась Бэбс, просияв от комплимента. – Только уроженец нашего штата может рассказывать подобные сказки, сохраняя при этом совершенно серьезный вид.
– Это чистая правда, уверяю вас, – также улыбнулся Маккрей.
– Своей улыбкой вы окончательно выдали себя. – Жестом руки Бэбс указала на диван и кресла: – Устраивайтесь, мистер Уайлдер. Джексон! – В арочном проеме возник как всегда вальяжный Джексон с подносом в руках. На подносе стояли бокалы с охлажденным чаем. – А, вот и вы. И даже напитки успели приготовить!
– Да, мэм. Я услышал, как в дом вошли этот джентльмен и мисс Лоусон. – Он поочередно остановился перед каждым, чтобы гость и обе хозяйки взяли с подноса бокалы, затем спросил: – Будут ли еще какие-нибудь распоряжения?
– Нет, Джексон. Спасибо.
После того, как чернокожий дворецкий вышел из комнаты, все трое расселись. Эбби с матерью уютно устроились на диване, обитом бархатом с синими цветочками, Маккрей, галантно подождав, когда сядут женщины, опустился на резное кресло. Ручки кресла были вырезаны в виде изогнутых лебединых шей, их распущенные крылья опускались вниз, образуя боковины кресла. Эбби обратила внимание на то, что Маккрей смотрится в этом кресле немного нелепо. С широкими плечами и узкими бедрами, он выглядел слишком мужественно, чтобы соответствовать этому шедевру мебельного искусства. Помнится, еще ее дедушка, также крепко скроенный, называл эти два кресла «насестами» и говорил, что чувствует себя в них крайне неудобно, что, впрочем, не мешало ему на них сидеть.
– Вы знали Дина? – первой начала разговор Бэбс.
– Не очень хорошо. Наши с ним отношения были чисто деловыми. – Маккрей уселся поудобнее. Он скрестил ноги и повесил шляпу себе на колено. – Он помогал мне в осуществлении моего проекта.
– Вы также разводите арабских лошадей? – Бэбс сделала эту догадку, основываясь на том, что он был одет в джинсы, ковбойские сапоги и шляпу, хотя это и была типично техасская одежда.
– Мистер Уайлдер занят в нефтяном бизнесе, – вмешалась Эбби. – Он – один из тех самых «диких котов». – По ее мнению, Маккрею идеально подходил образ вольного нефтяника – игрока по натуре с остро отточенным чутьем.
– Не совсем так, – мягко поправил Уайлдер, посмотрев в ее сторону. – Я занимаюсь бурением скважин по контрактам.
– Тогда каким же образом вы были связаны с моим отцом?
– Откровенно говоря, я надеялся, что он рассказывал вам об этом, мисс Лоусон.
– Чтобы Дин рассказывал нам о своих делах? – округлила глаза Бэбс. – Да мы в этом полные невежды. Эбби заметила разочарование, промелькнувшее во взгляде мужчины, однако оно тут же исчезло. Видимо, он ожидал совсем другого ответа.
– Что же это за проект, в котором папа вам помогал? – с возросшим любопытством Эбби подалась вперед.
Маккрей, похоже, колебался, решая, насколько откровенным он может с ней быть, или… сомневаясь, поймет ли она его объяснения.
– С помощью своего друга-программиста я разработал одну программу. Не вдаваясь в технические подробности, скажу вам только, что с ее помощью оператор бурения может точно определять, какого рода бурильная жидкость лучше всего сработает в данной скважине.
– Вы имеете в виду «грязь»?
– Именно, – улыбнулся Маккрей. – В индустрии «грязи» имя Лоусонов давно стало легендарным. Я не раз слышал, как ее ветераны рассказывали о вашем дедушке.
– Да, Р.-Д. был человеком незаурядным, – вздохнула Бэбс, и взгляд ее ностальгически затуманился. – Он на мелочи не разменивался. Любил все большое – по-техасски большое. Он и этот дом наполнял жизнью. Нет, Р.-Д. не был шумным, хотя временами его голос и громыхал подобно грому. По его словам, такая привычка выработалась у него еще с молодости, когда на нефтепромыслах из-за невыносимого шума приходилось кричать во все горло. Но в те моменты, когда он находился дома, на каждого нисходило умиротворение. За ним, как за каменной стеной, можно было не сомневаться, что все будет в порядке. Он решал все проблемы. – Бэбс умолкла и снова вздохнула. – Я всегда думала: какой позор, что Дин продал отцовскую компанию. Р.-Д. столько работал, чтобы создать ее, а затем так ею гордился! Ваша семья тоже занимается нефтяным бизнесом, мистер Уайлдер?
– Мой отец, как и я, занимался бурением по контрактам. Он родился на принадлежавшей нашему семейству ферме в районе Пермиан-Бэйсин, к западу от Абилейна. Именно там нас настигла нефтяная лихорадка.
Маккрей предпочел не упоминать, что впоследствии, когда разразилась Великая депрессия, ранчо пошло с молотка, а отец был вынужден хвататься за первую попавшуюся работу. Не стал он рассказывать и о собственном детстве. По меркам Лоусонов, оно могло бы рассматриваться как тяжелое. Его мать умерла, когда Маккрею еще не исполнилось трех лет, и после этого отец повсюду возил его с собой. Мальчик жил в палатках, играл в ямах с «грязью» и питался вместе с рабочими-буровиками. Техас, Арканзас, Оклахома, Канзас, Вайоминг, Луизиана – он посещал школы в каждом из этих штатов, а когда ему исполнилось двенадцать, начал работать на нефтепромыслах. После того как Маккрею стукнуло восемнадцать, отец сделал его своим полноправным партнером и изменил надписи на их грузовиках. Теперь они гласили: «УЙАЛДЕР И СЫН. БУРОВЫЕ РАБОТЫ». Вдвоем они собирались развернуться как следует. Джон Томас Уайлдер был ему не просто отцом. Он также являлся его партнером и другом.
– Ваш отец… – Эбби замешкалась, не зная, как закончить фразу.
– Он умер. Погиб во время страшной аварии, случившейся во время бурения скважины несколько лет назад.
Тринадцать лет назад, если быть более точным. Уайлдер постарался, чтобы голос его оставался по-прежнему бесстрастным и не выдал тех горьких чувств, которые он испытывал каждый раз, вспоминая об этом. Прошлое нужно держать под замком. Отхлебнув из бокала, он поднял его и проговорил, обращаясь к вдове:
– Прекрасный чай, миссис Лоусон. Некоторые делают его чересчур сладким, а у вас он – как раз то, что надо.
Эбби невольно заметила, как, держа бокал, он оттопыривает мизинец. Эта деталь шокировала ее, поскольку подобная манерность никак не вязалась с мужественным обликом этого человека.
– Секрет заключается не в количестве сахара, который вы кладете в чай, а в том, сколько лимона вы туда выдавливаете, – охотно поделилась Бэбс. – Тогда при всей его сладости вы чувствуете приятную горчинку.
– Так говорил дедушка, объясняя, что он любит в женщинах, – заметила Эбби, подумав, что вспомнить об этом ее заставило созерцание Маккрея.
– Видно, ваш дедушка знал толк в этих делах. – Говоря это, Маккрей не сводил взгляда с Эбби. Интересно, подумалось ей, имел ли он в виду именно ее или это просто являлось вежливой репликой? Она уже не раз слышала упреки в связи с тем, что у нее слишком острый язык. Действительно, только что, рядом с конюшнями, она повела себя с ним не самым лучшим образом.
Снова оттопырив мизинец, Маккрей допил остатки чая.
– Благодарю вас за то, что уделили мне время, миссис Лоусон. Не стану больше вас задерживать. – Он поставил бокал на столик, взял шляпу и поднялся. Движения его были легкими и плавными. – Еще раз спасибо. В том числе и за чай.
– Что вы, мистер Уайлдер, это вам спасибо. – Бэбс тоже встала и протянула гостю руку. Он взял ее и задержал в своей ладони.
– Я также хотел выразить вам самые искренние соболезнования в связи с кончиной вашего мужа.
– Благодарю вас. – Ее голос слегка дрогнул.
– Сиди, мама, я провожу мистера Уайлдера, – проговорила Эбби.
– Не стоит беспокоиться, – повернулся к ней Маккрей.
– Ничего страшного, – пожала она плечами. – Вы оставили машину возле конюшен, а мне все равно туда идти.
Наконец они вышли из дома. Спускаясь по ступенькам крыльца, Эбби заметила, что на лице Уайлдера появилось крайне озабоченное выражение.
– Вы так и не рассказали, каким именно образом мой отец вам помогал.
Уайлдер посмотрел на женщину отсутствующим взглядом. Казалось, его мысли витают где-то далеко.
– Он говорил, что, возможно, вложит в мой проект некоторую сумму, но в основном речь шла о том, что ваш отец познакомит меня с теми, кого это заинтересует в первую очередь. Хоть он и вышел из этого бизнеса, у него по-прежнему оставались обширные связи в среде нефтепромышленников. Поэтому я к нему и обратился.
– Не понимаю, – наморщила лоб Эбби. – Зачем вам понадобились его связи?
– Все, что у меня сейчас есть, это пробный экземпляр оборудования, годный лишь для того, чтобы запатентовать изобретение. Но этого недостаточно. Необходимо построить работающие образцы, провести испытания… Сам я не способен ни создать их, ни тем более продвинуть на рынок. У меня для этого нет ни денег, ни возможностей.
– Так что же вы намерены предпринять? Продать своей патент?
– Только в крайнем случае. Это же мое дитя. Я работал над его созданием многие годы и не хочу выпускать его из рук, если только меня не вынудят к этому обстоятельства. – Уайлдер неопределенно пожал плечами, пытаясь не выказать своего раздражения. Он снова оказался в начале пути. Переговоры с Дином Лоусоном оказались пустой тратой времени. Предстояло начинать все сначала. Маккрей уже стал задумываться, не бросить ли все это к чертовой матери.
– Дедушка всегда говорил: «Хьюстон привлекает людей, которые привыкли добиваться своего. Ничто не может им помешать». Значит, вы приехали туда, куда нужно, – улыбнулась Эбби, стараясь подбодрить Маккрея.
– Может, и так. – Маккрей не мог отвести глаз от ее губ: красивый изгиб, их мягкая полнота и теплота улыбки.
В первый раз, когда они встретились в кабинете ее отца, он заметил это странное сочетание удивительных синих глаз и густых темных волос. Обычно красивые женщины с хорошей фигурой не оставляли Уайлдера равнодушным, но в тот раз Эбби не понравилась ему. Она показалась капризной ломакой – избалованной и насквозь фальшивой, с пустой душонкой, скрывавшейся за прекрасным фасадом. Во время похорон Дина Лоусона он увидел, что Эбби может быть беззащитной, а теперь и вовсе стал сомневаться в правильности своих первоначальных оценок. Может, он был не прав на ее счет? Может, она вовсе не такая испорченная и избалованная женщина, за которую он принял ее поначалу?
– Ну и что вы намерены делать теперь? – спросила Эбби.
– Начинать все с нуля.
– Не торопитесь. Не исключено, что я найду кое-кого, с кем вы могли бы обсудить свой проект. – Первым, о ком она вспомнила, говоря эти слова, был Лейн Кэнфилд. – Для начала я сделаю несколько звонков, а там видно будет. Где вас можно найти?
Маккрей вынул из кармана какую-то визитную карточку и нацарапал на ее обратной стороне телефонный номер.
– Вот, – сказал он, протягивая карточку Эбби, – можете звонить по этому телефону. Не обращайте внимания на имя, которое стоит на карточке.
– Что же это за номер?
– Телефон буровой, которая находится к югу отсюда, в округе Бризория. Там меня можно найти в любое время суток.
– А дома вас, что же, не бывает?
– Это и есть мой дом. Когда мы начинаем сверлить очередную дырку в земле, я нахожусь на буровой круглые сутки, – пояснил он, искоса поглядев на Эбби. – Вы когда-нибудь видели нефтяные вышки в действии?
– Много раз. Мы же живем в Техасе! Впрочем, – с притворным сожалением добавила Эбби, – должна признаться, что видела я их только с дороги, когда проезжала мимо.
– Для жительницы Техаса, да еще внучки Р.-Д. Лоусона это непростительный пробел в образовании, – подхватил ее тон Маккрей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Видимо, нет.
– Спасибо хотя бы за то, что позволили мне взглянуть на Эль-Кедара.
– На здоровье.
Рейчел пошла к своей машине, а Эбби почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Впервые в жизни она испытала страх. Все, что происходило в последнее время, было чересчур для нее одной. Она потеряла отца. Она утратила иллюзии. И ей была невыносима мысль о том, что она может лишиться хотя бы одной пяди этой земли.
Неужели Рейчел всерьез полагала, что она станет водить ее и говорить: «Посмотрите направо… Посмотрите налево…» Неужели Рейчел считает ее такой дурой и полагает, что Эбби не раскусила ее намерений – отхватить солидный кусок Ривер-Бенда, а то и его весь? Она видела, как Рейчел скользнула за руль автомобиля и закрыла за собой дверь. Что ж, если она на самом деле так думает, то жестоко ошибается.
Эбби повернулась, чтобы направиться обратно к конюшням, и тут краем глаза заметила какое-то движение у ограды загона. Она думала, что это Бен, но, присмотревшись, увидела высокого темноволосого мужчину в светлой спортивной куртке и новеньких джинсах. Маккрей Уайлдер. Давно ли он здесь стоит? Мужчина проводил взглядом выезжавшую со двора машину Рейчел. Эбби вспомнилось, что, когда они беседовали на кладбище, Рейчел тоже там была.
– Мистер Уайлдер? Я и не слышала, как вы подошли. – Эбби удивленно смотрела на его угловатое лицо с агрессивно выступающими скулами и подбородком. Жесткое лицо, подумалось ей.
– Я так и понял. – Он неторопливо двигался по направлению к ней и, подойдя к тому месту, где еще минуту назад стояла Рейчел, остановился. – Если я не ошибаюсь, она – ваша сестра?
Теперь не оставалось сомнений относительно того, как много ему удалось подслушать.
– Вы разбираетесь в лошадях, мистер Уайлдер?
– Я могу безошибочно определить, где у них хвост, – улыбнулся он, вздернув усы.
– В разведении арабских лошадей термин «сестры» применяется к двум кобылам, родившимся от одного жеребца. Так вот, Рейчел Фэрр и я произошли от одного производителя.
Маккрей неторопливо изучал стоявшую перед ним женщину. Приметил он и влагу в ее глазах. Он на секунду нахмурился, поняв, что затронул больную тему. Внешне она выглядела такой спокойной и уверенной, что он не сразу заметил внутреннего напряжения, от которого трепетало все ее тело. Теперь он видел, как плотно сжаты ее губы, как натянулась кожа на скулах…
– Извините, судя по всему, я наступил на вашу больную мозоль.
– Причем каблуком, – резко ответила Эбби.
– Откуда мне было знать! – буркнул он, встретившись с ней взглядом и не отводя глаз до тех пор, пока она не потупилась первой.
– Разумеется, – ворчливо согласилась женщина.
Маккрею почудилось, что она не прочь затеять с ним перепалку и превратить его в козла отпущения для скопившегося внутри нее гнева. Однако стычка с дочерью Дина Лоусона никоим образом не входила в его планы.
– Чем могу служить, мистер Уайлдер? Надеюсь, вы объявились здесь не только для того, чтобы подслушивать чужие разговоры?
– Я приехал, чтобы повидать вашу мать.
– Она в доме.
– Я так и думал, но боялся, что, может быть, у нее сейчас другие посетители, вот и подошел сюда, чтобы узнать. А тут – вы.
Помимо своей воли Эбби поверила этому мужчине.
– Я как раз собиралась домой, чтобы переодеться к ужину. Если хотите, пойдемте вместе.
– Благодарю вас, с удовольствием.
11
– Мама, – позвала Эбби, войдя в холл. Следом за ней шел Маккрей. Она уже забыла, как это – ощущать рядом с собой мужчину, время от времени – конечно же, случайно – соприкасаться с ним локтями. Когда же в ней умерла эта чувствительность? За годы брака с Кристофером? Неужели она до такой степени воспринимала присутствие мужчины как должное, что перестала его замечать? Скорее всего привычка притупила чувства, решила Эбби. Практически все мужчины, с которыми она встречалась – и до замужества, и несколько раз после, – были ее давними знакомыми. Возможно, именно поэтому рядом с Маккреем она чувствовала себя иначе? Она не знала о нем ровным счетом ничего: ни историю его жизни, ни вкусы, ни тем более то, как он целуется. Надо же, внутренне улыбнулась Эбби, при той сумятице, которая царит сейчас в ее голове, она умудряется думать даже об этом! Однако разнообразие, которое внес в ее жизнь этот человек, было ей приятно.
– Мама, тут кое-кто хотел бы тебя видеть.
Она провела гостя в гостиную.
Прежде чем посмотреть на Бэбс, Маккрей окинул взглядом комнату, и это не укрылось от Эбби. Ей даже показалось, что, несмотря на его видимое равнодушие, он заметил все до мелочей. Вряд ли эти внимательные темные глаза хоть что-то упустили.
Интересно, нравится ли ему здесь, подумала Эбби, но тут же едва не прыснула от смеха. Какое это имеет значение – ведь это же ее дом, а не его.
– Я не имел удовольствия встречаться с вами раньше, миссис Лоусон. Мое имя – Маккрей Уайлдер, – проговорил гость, обмениваясь рукопожатиями с ее матерью.
– Рада с вами познакомиться, мистер Уайлдер, – приветливо ответила вдова, незаметно адресовав дочери вопросительный взгляд.
– Увидев вас воочию, должен признаться, что фотография, которую ваш супруг держал на столе в своем кабинете, значительно уступает оригиналу.
– О, теперь я вижу, что вы – настоящий техасец, – рассмеялась Бэбс, просияв от комплимента. – Только уроженец нашего штата может рассказывать подобные сказки, сохраняя при этом совершенно серьезный вид.
– Это чистая правда, уверяю вас, – также улыбнулся Маккрей.
– Своей улыбкой вы окончательно выдали себя. – Жестом руки Бэбс указала на диван и кресла: – Устраивайтесь, мистер Уайлдер. Джексон! – В арочном проеме возник как всегда вальяжный Джексон с подносом в руках. На подносе стояли бокалы с охлажденным чаем. – А, вот и вы. И даже напитки успели приготовить!
– Да, мэм. Я услышал, как в дом вошли этот джентльмен и мисс Лоусон. – Он поочередно остановился перед каждым, чтобы гость и обе хозяйки взяли с подноса бокалы, затем спросил: – Будут ли еще какие-нибудь распоряжения?
– Нет, Джексон. Спасибо.
После того, как чернокожий дворецкий вышел из комнаты, все трое расселись. Эбби с матерью уютно устроились на диване, обитом бархатом с синими цветочками, Маккрей, галантно подождав, когда сядут женщины, опустился на резное кресло. Ручки кресла были вырезаны в виде изогнутых лебединых шей, их распущенные крылья опускались вниз, образуя боковины кресла. Эбби обратила внимание на то, что Маккрей смотрится в этом кресле немного нелепо. С широкими плечами и узкими бедрами, он выглядел слишком мужественно, чтобы соответствовать этому шедевру мебельного искусства. Помнится, еще ее дедушка, также крепко скроенный, называл эти два кресла «насестами» и говорил, что чувствует себя в них крайне неудобно, что, впрочем, не мешало ему на них сидеть.
– Вы знали Дина? – первой начала разговор Бэбс.
– Не очень хорошо. Наши с ним отношения были чисто деловыми. – Маккрей уселся поудобнее. Он скрестил ноги и повесил шляпу себе на колено. – Он помогал мне в осуществлении моего проекта.
– Вы также разводите арабских лошадей? – Бэбс сделала эту догадку, основываясь на том, что он был одет в джинсы, ковбойские сапоги и шляпу, хотя это и была типично техасская одежда.
– Мистер Уайлдер занят в нефтяном бизнесе, – вмешалась Эбби. – Он – один из тех самых «диких котов». – По ее мнению, Маккрею идеально подходил образ вольного нефтяника – игрока по натуре с остро отточенным чутьем.
– Не совсем так, – мягко поправил Уайлдер, посмотрев в ее сторону. – Я занимаюсь бурением скважин по контрактам.
– Тогда каким же образом вы были связаны с моим отцом?
– Откровенно говоря, я надеялся, что он рассказывал вам об этом, мисс Лоусон.
– Чтобы Дин рассказывал нам о своих делах? – округлила глаза Бэбс. – Да мы в этом полные невежды. Эбби заметила разочарование, промелькнувшее во взгляде мужчины, однако оно тут же исчезло. Видимо, он ожидал совсем другого ответа.
– Что же это за проект, в котором папа вам помогал? – с возросшим любопытством Эбби подалась вперед.
Маккрей, похоже, колебался, решая, насколько откровенным он может с ней быть, или… сомневаясь, поймет ли она его объяснения.
– С помощью своего друга-программиста я разработал одну программу. Не вдаваясь в технические подробности, скажу вам только, что с ее помощью оператор бурения может точно определять, какого рода бурильная жидкость лучше всего сработает в данной скважине.
– Вы имеете в виду «грязь»?
– Именно, – улыбнулся Маккрей. – В индустрии «грязи» имя Лоусонов давно стало легендарным. Я не раз слышал, как ее ветераны рассказывали о вашем дедушке.
– Да, Р.-Д. был человеком незаурядным, – вздохнула Бэбс, и взгляд ее ностальгически затуманился. – Он на мелочи не разменивался. Любил все большое – по-техасски большое. Он и этот дом наполнял жизнью. Нет, Р.-Д. не был шумным, хотя временами его голос и громыхал подобно грому. По его словам, такая привычка выработалась у него еще с молодости, когда на нефтепромыслах из-за невыносимого шума приходилось кричать во все горло. Но в те моменты, когда он находился дома, на каждого нисходило умиротворение. За ним, как за каменной стеной, можно было не сомневаться, что все будет в порядке. Он решал все проблемы. – Бэбс умолкла и снова вздохнула. – Я всегда думала: какой позор, что Дин продал отцовскую компанию. Р.-Д. столько работал, чтобы создать ее, а затем так ею гордился! Ваша семья тоже занимается нефтяным бизнесом, мистер Уайлдер?
– Мой отец, как и я, занимался бурением по контрактам. Он родился на принадлежавшей нашему семейству ферме в районе Пермиан-Бэйсин, к западу от Абилейна. Именно там нас настигла нефтяная лихорадка.
Маккрей предпочел не упоминать, что впоследствии, когда разразилась Великая депрессия, ранчо пошло с молотка, а отец был вынужден хвататься за первую попавшуюся работу. Не стал он рассказывать и о собственном детстве. По меркам Лоусонов, оно могло бы рассматриваться как тяжелое. Его мать умерла, когда Маккрею еще не исполнилось трех лет, и после этого отец повсюду возил его с собой. Мальчик жил в палатках, играл в ямах с «грязью» и питался вместе с рабочими-буровиками. Техас, Арканзас, Оклахома, Канзас, Вайоминг, Луизиана – он посещал школы в каждом из этих штатов, а когда ему исполнилось двенадцать, начал работать на нефтепромыслах. После того как Маккрею стукнуло восемнадцать, отец сделал его своим полноправным партнером и изменил надписи на их грузовиках. Теперь они гласили: «УЙАЛДЕР И СЫН. БУРОВЫЕ РАБОТЫ». Вдвоем они собирались развернуться как следует. Джон Томас Уайлдер был ему не просто отцом. Он также являлся его партнером и другом.
– Ваш отец… – Эбби замешкалась, не зная, как закончить фразу.
– Он умер. Погиб во время страшной аварии, случившейся во время бурения скважины несколько лет назад.
Тринадцать лет назад, если быть более точным. Уайлдер постарался, чтобы голос его оставался по-прежнему бесстрастным и не выдал тех горьких чувств, которые он испытывал каждый раз, вспоминая об этом. Прошлое нужно держать под замком. Отхлебнув из бокала, он поднял его и проговорил, обращаясь к вдове:
– Прекрасный чай, миссис Лоусон. Некоторые делают его чересчур сладким, а у вас он – как раз то, что надо.
Эбби невольно заметила, как, держа бокал, он оттопыривает мизинец. Эта деталь шокировала ее, поскольку подобная манерность никак не вязалась с мужественным обликом этого человека.
– Секрет заключается не в количестве сахара, который вы кладете в чай, а в том, сколько лимона вы туда выдавливаете, – охотно поделилась Бэбс. – Тогда при всей его сладости вы чувствуете приятную горчинку.
– Так говорил дедушка, объясняя, что он любит в женщинах, – заметила Эбби, подумав, что вспомнить об этом ее заставило созерцание Маккрея.
– Видно, ваш дедушка знал толк в этих делах. – Говоря это, Маккрей не сводил взгляда с Эбби. Интересно, подумалось ей, имел ли он в виду именно ее или это просто являлось вежливой репликой? Она уже не раз слышала упреки в связи с тем, что у нее слишком острый язык. Действительно, только что, рядом с конюшнями, она повела себя с ним не самым лучшим образом.
Снова оттопырив мизинец, Маккрей допил остатки чая.
– Благодарю вас за то, что уделили мне время, миссис Лоусон. Не стану больше вас задерживать. – Он поставил бокал на столик, взял шляпу и поднялся. Движения его были легкими и плавными. – Еще раз спасибо. В том числе и за чай.
– Что вы, мистер Уайлдер, это вам спасибо. – Бэбс тоже встала и протянула гостю руку. Он взял ее и задержал в своей ладони.
– Я также хотел выразить вам самые искренние соболезнования в связи с кончиной вашего мужа.
– Благодарю вас. – Ее голос слегка дрогнул.
– Сиди, мама, я провожу мистера Уайлдера, – проговорила Эбби.
– Не стоит беспокоиться, – повернулся к ней Маккрей.
– Ничего страшного, – пожала она плечами. – Вы оставили машину возле конюшен, а мне все равно туда идти.
Наконец они вышли из дома. Спускаясь по ступенькам крыльца, Эбби заметила, что на лице Уайлдера появилось крайне озабоченное выражение.
– Вы так и не рассказали, каким именно образом мой отец вам помогал.
Уайлдер посмотрел на женщину отсутствующим взглядом. Казалось, его мысли витают где-то далеко.
– Он говорил, что, возможно, вложит в мой проект некоторую сумму, но в основном речь шла о том, что ваш отец познакомит меня с теми, кого это заинтересует в первую очередь. Хоть он и вышел из этого бизнеса, у него по-прежнему оставались обширные связи в среде нефтепромышленников. Поэтому я к нему и обратился.
– Не понимаю, – наморщила лоб Эбби. – Зачем вам понадобились его связи?
– Все, что у меня сейчас есть, это пробный экземпляр оборудования, годный лишь для того, чтобы запатентовать изобретение. Но этого недостаточно. Необходимо построить работающие образцы, провести испытания… Сам я не способен ни создать их, ни тем более продвинуть на рынок. У меня для этого нет ни денег, ни возможностей.
– Так что же вы намерены предпринять? Продать своей патент?
– Только в крайнем случае. Это же мое дитя. Я работал над его созданием многие годы и не хочу выпускать его из рук, если только меня не вынудят к этому обстоятельства. – Уайлдер неопределенно пожал плечами, пытаясь не выказать своего раздражения. Он снова оказался в начале пути. Переговоры с Дином Лоусоном оказались пустой тратой времени. Предстояло начинать все сначала. Маккрей уже стал задумываться, не бросить ли все это к чертовой матери.
– Дедушка всегда говорил: «Хьюстон привлекает людей, которые привыкли добиваться своего. Ничто не может им помешать». Значит, вы приехали туда, куда нужно, – улыбнулась Эбби, стараясь подбодрить Маккрея.
– Может, и так. – Маккрей не мог отвести глаз от ее губ: красивый изгиб, их мягкая полнота и теплота улыбки.
В первый раз, когда они встретились в кабинете ее отца, он заметил это странное сочетание удивительных синих глаз и густых темных волос. Обычно красивые женщины с хорошей фигурой не оставляли Уайлдера равнодушным, но в тот раз Эбби не понравилась ему. Она показалась капризной ломакой – избалованной и насквозь фальшивой, с пустой душонкой, скрывавшейся за прекрасным фасадом. Во время похорон Дина Лоусона он увидел, что Эбби может быть беззащитной, а теперь и вовсе стал сомневаться в правильности своих первоначальных оценок. Может, он был не прав на ее счет? Может, она вовсе не такая испорченная и избалованная женщина, за которую он принял ее поначалу?
– Ну и что вы намерены делать теперь? – спросила Эбби.
– Начинать все с нуля.
– Не торопитесь. Не исключено, что я найду кое-кого, с кем вы могли бы обсудить свой проект. – Первым, о ком она вспомнила, говоря эти слова, был Лейн Кэнфилд. – Для начала я сделаю несколько звонков, а там видно будет. Где вас можно найти?
Маккрей вынул из кармана какую-то визитную карточку и нацарапал на ее обратной стороне телефонный номер.
– Вот, – сказал он, протягивая карточку Эбби, – можете звонить по этому телефону. Не обращайте внимания на имя, которое стоит на карточке.
– Что же это за номер?
– Телефон буровой, которая находится к югу отсюда, в округе Бризория. Там меня можно найти в любое время суток.
– А дома вас, что же, не бывает?
– Это и есть мой дом. Когда мы начинаем сверлить очередную дырку в земле, я нахожусь на буровой круглые сутки, – пояснил он, искоса поглядев на Эбби. – Вы когда-нибудь видели нефтяные вышки в действии?
– Много раз. Мы же живем в Техасе! Впрочем, – с притворным сожалением добавила Эбби, – должна признаться, что видела я их только с дороги, когда проезжала мимо.
– Для жительницы Техаса, да еще внучки Р.-Д. Лоусона это непростительный пробел в образовании, – подхватил ее тон Маккрей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63