Нет возраста,
нет времени, нет никакой суеты, а есть иная ценность, иная красота, может б
ыть сам дух красоты, воплощенный, однако, в живопись, на черной как уголь, н
е по размерам тяжеловатой доске.
Полная, безнадежная недоступность для нас необыкновенной иконы делала
ее еще прекраснее и неповторимее. Но нам оставалось только посоветовать
тете Паше, чтобы она ни в коем случае не мыла икону водой.
Ц Что вы, что вы, Ц заверила нас тетя Паша, Ц я ее в крайнем случае маслиц
ем, да и то редко, на очень большие праздники.
Несколько крупных жемчужин уцелело на окладе. Но жемчуг потускнел, умер.
Известно, что жемчуг всегда умирает без соприкосновения с живым человеч
еским телом.
Всякая неудача удручающа и горька. Однако на этот раз ни пустой разговор
со стариком Феофаном, где остался «Георгий Победоносец», ни пустой разго
вор с теткой Марьей, где мы оставили «Спаса оглавного», ни посещение тети
Паши не принесли нам того огорчения, которого можно было бы ожидать. Дело
в том, что мы ехали к иной цели, а эти разговоры вели попутно. Цель была наст
олько ярка, что затмевала огоньки по пути, и чем ближе мы подъезжали к ней,
тем больше казалась она неправдоподобной.
В знакомой нам книге на одной из страниц черным по белому, притом без знак
ов восклицательных и без выделения жирным шрифтом, было написано:
«В церкви два престола: в холодной Ц в честь Покрова Пресвятая Богороди
цы, в теплом Ц приделе Ц во имя святых мучеников Флора и Лавра. В приделе
иконостас поставлен из упраздненной деревянной церкви, старинный, с ико
нами греческого письма».
Сейчас приедем, думалось про себя, а церковь цела. Она, конечно, закрыта, но
здание возвышается посреди села, и в здании, скажем, склад. Если клуб, или м
агазин, или пекарня, или гараж, или пункт сдачи молока, или столярная масте
рская Ц это хуже. А еще много раз бывало так: увидишь издалека красивую це
рковь, стоит на холме как игрушка. Свернешь с прямой дороги, подберешься п
оближе и увидишь, что церковь Ц только внешняя форма. В стенах проделаны
большие проемы, и где была дверь, там тоже большой проем. Церковь держится
на углах, как на четырех кургузых колоннах. Войдешь под своды, разглядишь
остатки настенной живописи и услышишь, как ветер свистит в окошках звонн
ицы. От церкви, ибо стоит на высоком берегу реки, вид во все стороны на двад
цать километров. Вдали стоят, белеются среди летней синевы другие колоко
льни и церкви, но и там свистит точно такой же ветер.
Когда в церкви кинотеатр, магазин, пекарня, гараж, пункт сдачи молока, то в
ней заведомо не осталось ничего церковного. Настенная живопись заштука
турена, а по штукатурке побелено.
В одной церкви устроили учебную мастерскую для ремесленников и сделали
так: всю утварь и все иконы сложили в алтарь и отгородили его от остальной
церкви капитальной бревенчатой стеной. Стену обшили тесом, поверх теса н
аклеили желтенькие обои. Мы так разбередили местное начальство ремесле
нного училища, так расписали возможные сокровища, замурованные ими, что
они готовы были взломать капитальную стену, но все же мы не очень настаив
али, и стена осталась цела. Так и неизвестно до сих пор, что хранится за ней.
Но это редкий, исключительный случай, Обычно если уж магазин или гараж, то
никаких признаков церкви, а не то чтобы сохранившиеся старинные иконы.
Колхозный склад Ц другое дело. Вот сейчас приедем в село, где цел иконост
ас древнего греческого письма, а в церкви Ц склад. Найдем кладовщика, он о
ткроет нам бывшую церковь, разрешит ее осмотреть. В главном, зимнем здани
и ничего не осталось, разве что под самым куполом перекосившееся распяти
е. Но и то в свое время накинули петлю из веревки и сдернули. Но вот мы заход
им в придел во имя Флора и Лавра. В приделе полутемно. Пустые бочки и ящики.
И вот мы видим весь черный, перенесенный из упраздненной деревянной церк
ви иконостас старинного греческого письма: «Флор и Лавр», с табуном лоша
дей. Сейчас все лошади черные, все краски сравняла почерневшая олифа, но к
огда реставратор промоет, то кони будут и белые, и вороные, и красные, а фон
будет Ц по-гречески Ц золотой.
Погоди еще радоваться, говоришь сам себе. Склад лучше, чем магазин, но ведь
большинство церквей разобрано на кирпич. Ты сначала подумай, что ты буде
шь делать, если найдешь целый иконостас греческого письма. Вероятно, при
дется дать телеграмму в Третьяковскую галерею. Давай разберемся, что зна
чит старинный и что значит греческого? Старинное, греческое Ц это значи
т XII, XIII век. А как они сюда попали, иконы греческого письма? Вероятно, из Сузда
ля. Суздаль здесь близко. Сначала иконы стояли в какой-нибудь суздальско
й церкви, потом церковь перестраивали. К этому времени появились свои, до
морощенные иконописцы и даже (как потом определили) суздальская школа жи
вописи. В новую церковь захотели поставить новый, сияющий свежими краска
ми иконостас. Старый, потемневший и несколько чуждый все-таки русскому с
ердцу, решили упразднить. Ну, а мужики из села, в которое мы сейчас едем, это
т иконостас у суздальцев купили или просто подобрали и оснастили им дере
вянную церковь.
Когда деревянную церковь меняли на каменную, то византийский иконостас
поставили в придел, чтобы не портил своим темным видом нового храма. Там м
ы его сейчас и обнаружим. Дадим телеграмму в Третьяковскую галерею. Нево
зможно было бы держать в частных собирательских руках целый иконостас в
изантийского письма. Вот только хорошо бы оставить себе «Флора и Лавра»
с лошадками. За наше старание, за то, что докопались, доехали, нашли, за наш э
нтузиазм и за нашу дотошность. Одного «Флора и Лавра», остальные, Бог с вам
и, пусть берет себе Третьяковская галерея. Невозможно, чтобы целый иконо
стас XII века… Там ведь и «праздники», там и деисусный чин, там и другие иконы
. Может быть, даже «Георгий» или «Архистратиг Михаил».
За поворотом дороги неожиданно открылось село, в которое мы стремились.
Поверх домов и деревьев выглядывал купол церкви, увенчанный покосившим
ся крестом. Не разобрана церковь на кирпич, одно это можно считать удачей.
Терпения искать кладовщика у нас не хватило. Мы остановили первую житель
ницу села, она шла с колодца с полными ведрами воды, и начали у нее расспра
шивать.
Ц Нет, граждане, ничего там внутри не осталось. Как закрыли церковь, так в
се иконы и вывезли.
Ц Не помните ли, куда? Может, были разговоры в свое время: так, мол, и так, пов
езли в музей.
Ц На кормушки. Бывало, Ц женщина перешла на мистический шепот, Ц бывал
о, станешь лошадям корм давать, наклонишься над кормушкой, да и отшатнешь
ся Ц жуть! Из кормушки на тебя либо Христос, либо Богородица смотрит. Лики
строгие, глаза большие, жуть-то и возьмет.
Ну, закрыли церковь, ну, разобрали иконостас, Ц пожалуй, даже хорошо, что р
азобрали, ибо зачем же в зерновом складе быть иконам, Ц ну, сложили куда-н
ибудь, ну, сожгли, в конце концов, но зачем же непременно Ц кормушки?
Впрочем, в одном селе мы натолкнулись Ц на единственный случай. Нам сказ
али, что церковь давно сломана, но иконы из церкви положены в амбар и до си
х пор там лежат. Нз села, с того места, где мы разговаривали, была видна зеле
ная низина, и на ней, то вытянувшись в цепочку, то собравшись в группку, сто
яли маленькие черные амбарчики. Их там было, я думаю, десятка два или три. К
огда-то в них хранилось зерно, жито. Они так и назывались в этом селе Ц жит
ницами. Теперь там, конечно, ничего не хранилось, но вот, оказывается, в одн
ом из них сложены церковные иконы.
Мы долго искали человека, у которого, по предположениям, мог храниться кл
юч от драгоценного амбара. Но искали напрасно. Когда этот человек привел
нас к амбару, то оказалось, что на амбаре нет не только замка, но и самой две
ри, как и у всех амбарчиков, стоящих поблизости. Трава обступила маленьки
е бревенчатые, некогда прочные строеньица, теперь почерневшие и настоль
ко иструхлявившиеся, что все тут походило на какое-то забытое сонное цар
ство. Даже мыши ушли отсюда, потому что давно тут нечего взять: не пахнет н
и мукой, ни зерном.
Дело подвигалось к сумеркам. Мне показалось на секунду, что мы, как аквала
нгисты, опустились на морское дно и обнаружили остатки селенья, и быстро
пролетевшая над нами стая скворцов была похожа на стаю черных вспугнуты
х рыбок.
Пол в амбаре на три сантиметра засыпан золотисто-красно-белой трухой, ле
вкасом и живописью, осыпавшимися с икон. Досок сохранилось мало. Наверно,
брали время от времени на мелкие поделки, на простейшие крестьянские нуж
ды. Те доски, что стояли и валялись так и сяк, были без живописи, потому что к
рыша в амбарчикс во многих местах текла. Одна икона средней величины леж
ала в сусеке живописью вниз. Она осыпалась только по углам и полям. Середи
на уцелела, и была эта середина Ц «Рождество» XVII века. Уцелел еще край от б
ольшой иконы, восьмая ее часть. Мы попросили разрешения взять эти жалкие
остатки с собой. Ключарь даже удивился нашей просьбе и все сочувствовал
нам, что остальные иконы смыло дождями.
…Упрямство, логика поиска повели нас на скотный двор. Живопись не могла у
целеть, но можно было взглянуть на обратную сторону иконописных досок и
по ним определить, к какому времени относились погубленные произведени
я искусства. Но, оказывается, и кормушек не уцелело на скотном дворе.
Теперь была действительно явная неудача, дополненная предыдущими, боле
е мелкими неудачами, о которых не пришлось бы жалеть, если бы хоть одного «
Флора и Лавра» из темного придела опустошенной церкви.
Склад был открыт. Я нашел теплый придел, где некогда висели иконы «старин
ного греческого письма», увидел деревянные перекладины, тебла иконоста
са, смог составить представление, каких размеров были иконы, но легче мне
от этого не стало.
13
Начало вечереть, когда мы поехали в обратный пугь. Хватило еще у нас энерг
ии и, как говорится, воли к победе, чтобы, проезжая через большое старинное
село, вновь испытать судьбу. По правде говоря, лучше бы не останавливатьс
я.
Колхозник, у которого я спросил насчет старины, классическим образом поч
есал в затылке, отчего его кепка съехала на глаза.
Ц Не знаю. Нет теперь ничего. Разве спросить вам у дяди Петра.
Ц Почему вы думаете, что у него есть старина?
Ц Его мать всю жизнь пробыла в церковных старостах. Церковь у нас, конечн
о, нарушена, как и полагается, Ц мы не хуже других людей, Ц но старуха нек
оторые иконы перенесла домой, это факт. А теперь она умерла, и остался дядя
Петр Ц ее сын. Вот у него, пожалуй, стоит поинтересоваться.
Ц Скажите, дядя Петр очень набожный человек? А то ведь и есть, да ни за каки
е деньги…
Ц Пьяница, алкоголик. За четвертинку не только икону Ц самого из избы не
си.
Когда я с крыльца ступил в сени домика, ноги мои прилипли к краске, и я оказ
ался в затруднительном положении. Ступить дальше было нельзя Ц наследи
шь по свежевыкрашенному, а отступать не хотелось. Тут сзади меня появилс
я молодой парень в майке.
Ц Ничего, ничего, шагайте смелее на порог, прыгайте, в избе будет лучше, Ц
ободрил он меня.
Вот опять эта неприятная минута, когда надо рассказывать, зачем зашел в и
збу, когда в трех фразах надо объяснить, откуда у меня необыкновенный инт
ерес к иконам. Но кое-как и на этот раз я справился с задачей, тем более что
парень, Владислав, оказавшись трактористом, слушал равнодушно.
Ц Глядите, Ц сказал он, Ц в переднем углу три иконы, а то вон на кухне. Эти
потемнее, похуже.
В переднем углу смотреть было нечего. Стоял дубовый домашний иконостас,
в котором вертикально одна над другой Ц три иконы. Все новые, за сверкающ
ими окладами. На кухне стояли без всякой строгости безокладные иконы. По
одной я брал их и, повернуы живописью к окну, глядел. «Неопалимая купина»
Ц XVIII век. «Спас Вседержитель» Ц конец XVII. «Казанская Божья Матерь»… я погл
ядел на нее и подумал Ц не может быть, мистика! У меня в руках оказалась чу
дотворная икона, которую несколько часов назад нам показывала тетя Паша
. Мысль сразу начала искать логическую подоснову происшествия и нашла, к
онечно, разумное и здравое объяснение.
То и другое село отстоит от Суздаля на 15-20 километров. Иконописная мастерс
кая в XVII веке была в Суздале. Разве не могло быть, что один и тот же мастер нап
исал два одинаковых лика Казанской Богородицы? Разве не могло в двух сос
едних селах оказаться в церквах по одинаковой иконе? В дальнейшем судьбы
икон, как видим, разошлись. Одна возвеличилась до ранга чудотворной и тре
петно хранится теперь богомольной тетей Пашей, а другая стоит на кухне у
пьяницы дяди Петра, с которым мы жаждем как можно скорее познакомиться.
Та самая, дивная, удивительная «красота немилосердная» у меня в руках, и д
ело из полной безнадежности обернулось уверенностью, и все так просто. С
ейчас придет дядя Петр, которого «за четвертинку хоть самого из избы нес
и»… и потом, икона не чудотворная, Ц значит, не будут за нее держаться с не
преодолимым религиозным фанатизмом. К чудотворной не подступишься. А ту
т такая же в точности, но простая. Так же красива, так же прекрасна, но уже не
царица.
Ц Где ваш отец, дядя Петр?Ц спросил я у Владислава.
Ц Ушел в другое село. К куму. Опохмеляться.
Ц Скоро придет?
Ц Он теперь дня на два. У них с кумом короче не бывает. Погодите, я сейчас м
ать позову. Она полет гряды.
Владислава не было мучительно долго. За это время во мне возникло сосуще
е неприятное чувство, предчувствие, что икону, которую я держу в руках, при
дется в конце концов поставить на полку.
Невысокая, сухощавая, энергичная женщина на вид лет семидесяти, но, конеч
но, моложе, простоволосая, с грязными от огородной земли руками, возникла
на пороге. Вернее, сначала появился в сенях ее громкий сердитый голос:
Ц Ну и что ему?
Ц Не знаю, иконы глядит.
Ц Вот я ему сейчас погляжу иконы! Нечего их глядеть, не на базаре. Вот я ему
сейчас погляжу.
После этих слов я удивился, что тетка Дуня появилась на пороге без хворос
тины или без ухвата, а просто так, с голыми руками, измазанными свежей земл
ей. Она была невысокого роста, но, стоя на пороге, взглянула на меня сверху
вниз, как ястребица, и в ответ на мое робкое заискивающее «здравствуйте»
резко спросила:
Ц Ну и что? Чего тебе? Ступай, ступай.
Ц Тетя Дуня, вы сядьте, успокойтесь. Выслушайте меня. Я вам все сейчас рас
скажу.
Ц Я бестолкова. Значит, не надо мне ничего рассказывать. Все равно не пой
му. Ц Однако села на лавку, положила на колени руки раскрытыми ладонями к
верху. На ладонях высыхала земля.
Через полтора часа, в течение которых я исчерпал все красноречие, всю убе
дительность, пользуясь то искренними, то демагогическими, но оттого не м
енее убедительными приемами, тетя Дуня по-прежнему говорила:
Ц Сказано тебе, что я бестолковая. А насчет иконы Ц не переменюсь. Чтобы
я дала из избы икону унести? Да нешто может такое быть? Чтобы я ее в чужие ру
ки передала, а вы над ней потом издеваться стали?
Ц Не издеваться, тетя Дуня, напротив, все на нее будут глядеть как на карт
ину, любоваться, восхищаться будут ею. Вот, мол, какая прекрасная русская ж
ивопись.
Ц Я и говорю: нешто иконой любуются? На нее молятся. Огонек перед ней зажи
гают. Нешто она девка нагая, чтобы на нее любоваться?
Ц Вы меня не так поняли, тетя Дуня.
Ц Говорю, что бестолкова, Ц значит, не спрашивай. Насчет иконы не переме
нюсь. Чтобы я свою икону в чужие руки… Она придет ко мне ночью и спросит: «К
уда ты меня, Овдотья, первому встречному отдала?» Что я ей, сердешной, скаж
у?
Отчаянье охватило меня. И темнело, и нужно было уезжать, но, как только я вз
глядывал на прекрасный лик Богородицы, так и чувствовал свежий прилив си
л.
Ц Деньги!.. Ц возмущалась между тем тетя Дуня. Ц Да нешто иконы продают?
Вот придет она ко мне ночью и спросит: «За сколько сребреников ты меня. Иуд
а-несчастная, продала?»
Ц Тетя Дуня, как же вы говорите, что не продают иконы? А раньше где их брали
? На базаре. Да еще и торговались с офенями, чтобы подешевле.
Ц Не переменюсь.
Ц Тетя Дуня, всем буду рассказывать, что у вас икону достал. Так и так, мол,
хранилась у Авдотьи Ивановны.
Ц Не переменюсь.
Ц Бумажку внизу повешу, табличку: «Авдотья Ивановна из села…»
Ц Отстань, сатана, голова от тебя разболелась. Не переменюсь. Ступай к со
седу, он избач. А икона у него есть еще лучше этой, от матери досталась. На чт
о она ему, все равно выбросит, к нему и ступай.
С позором я отступил на удобные, как мне казалось, позиции. Тут же выработа
лся и план. Я познакомлюсь с избачом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
нет времени, нет никакой суеты, а есть иная ценность, иная красота, может б
ыть сам дух красоты, воплощенный, однако, в живопись, на черной как уголь, н
е по размерам тяжеловатой доске.
Полная, безнадежная недоступность для нас необыкновенной иконы делала
ее еще прекраснее и неповторимее. Но нам оставалось только посоветовать
тете Паше, чтобы она ни в коем случае не мыла икону водой.
Ц Что вы, что вы, Ц заверила нас тетя Паша, Ц я ее в крайнем случае маслиц
ем, да и то редко, на очень большие праздники.
Несколько крупных жемчужин уцелело на окладе. Но жемчуг потускнел, умер.
Известно, что жемчуг всегда умирает без соприкосновения с живым человеч
еским телом.
Всякая неудача удручающа и горька. Однако на этот раз ни пустой разговор
со стариком Феофаном, где остался «Георгий Победоносец», ни пустой разго
вор с теткой Марьей, где мы оставили «Спаса оглавного», ни посещение тети
Паши не принесли нам того огорчения, которого можно было бы ожидать. Дело
в том, что мы ехали к иной цели, а эти разговоры вели попутно. Цель была наст
олько ярка, что затмевала огоньки по пути, и чем ближе мы подъезжали к ней,
тем больше казалась она неправдоподобной.
В знакомой нам книге на одной из страниц черным по белому, притом без знак
ов восклицательных и без выделения жирным шрифтом, было написано:
«В церкви два престола: в холодной Ц в честь Покрова Пресвятая Богороди
цы, в теплом Ц приделе Ц во имя святых мучеников Флора и Лавра. В приделе
иконостас поставлен из упраздненной деревянной церкви, старинный, с ико
нами греческого письма».
Сейчас приедем, думалось про себя, а церковь цела. Она, конечно, закрыта, но
здание возвышается посреди села, и в здании, скажем, склад. Если клуб, или м
агазин, или пекарня, или гараж, или пункт сдачи молока, или столярная масте
рская Ц это хуже. А еще много раз бывало так: увидишь издалека красивую це
рковь, стоит на холме как игрушка. Свернешь с прямой дороги, подберешься п
оближе и увидишь, что церковь Ц только внешняя форма. В стенах проделаны
большие проемы, и где была дверь, там тоже большой проем. Церковь держится
на углах, как на четырех кургузых колоннах. Войдешь под своды, разглядишь
остатки настенной живописи и услышишь, как ветер свистит в окошках звонн
ицы. От церкви, ибо стоит на высоком берегу реки, вид во все стороны на двад
цать километров. Вдали стоят, белеются среди летней синевы другие колоко
льни и церкви, но и там свистит точно такой же ветер.
Когда в церкви кинотеатр, магазин, пекарня, гараж, пункт сдачи молока, то в
ней заведомо не осталось ничего церковного. Настенная живопись заштука
турена, а по штукатурке побелено.
В одной церкви устроили учебную мастерскую для ремесленников и сделали
так: всю утварь и все иконы сложили в алтарь и отгородили его от остальной
церкви капитальной бревенчатой стеной. Стену обшили тесом, поверх теса н
аклеили желтенькие обои. Мы так разбередили местное начальство ремесле
нного училища, так расписали возможные сокровища, замурованные ими, что
они готовы были взломать капитальную стену, но все же мы не очень настаив
али, и стена осталась цела. Так и неизвестно до сих пор, что хранится за ней.
Но это редкий, исключительный случай, Обычно если уж магазин или гараж, то
никаких признаков церкви, а не то чтобы сохранившиеся старинные иконы.
Колхозный склад Ц другое дело. Вот сейчас приедем в село, где цел иконост
ас древнего греческого письма, а в церкви Ц склад. Найдем кладовщика, он о
ткроет нам бывшую церковь, разрешит ее осмотреть. В главном, зимнем здани
и ничего не осталось, разве что под самым куполом перекосившееся распяти
е. Но и то в свое время накинули петлю из веревки и сдернули. Но вот мы заход
им в придел во имя Флора и Лавра. В приделе полутемно. Пустые бочки и ящики.
И вот мы видим весь черный, перенесенный из упраздненной деревянной церк
ви иконостас старинного греческого письма: «Флор и Лавр», с табуном лоша
дей. Сейчас все лошади черные, все краски сравняла почерневшая олифа, но к
огда реставратор промоет, то кони будут и белые, и вороные, и красные, а фон
будет Ц по-гречески Ц золотой.
Погоди еще радоваться, говоришь сам себе. Склад лучше, чем магазин, но ведь
большинство церквей разобрано на кирпич. Ты сначала подумай, что ты буде
шь делать, если найдешь целый иконостас греческого письма. Вероятно, при
дется дать телеграмму в Третьяковскую галерею. Давай разберемся, что зна
чит старинный и что значит греческого? Старинное, греческое Ц это значи
т XII, XIII век. А как они сюда попали, иконы греческого письма? Вероятно, из Сузда
ля. Суздаль здесь близко. Сначала иконы стояли в какой-нибудь суздальско
й церкви, потом церковь перестраивали. К этому времени появились свои, до
морощенные иконописцы и даже (как потом определили) суздальская школа жи
вописи. В новую церковь захотели поставить новый, сияющий свежими краска
ми иконостас. Старый, потемневший и несколько чуждый все-таки русскому с
ердцу, решили упразднить. Ну, а мужики из села, в которое мы сейчас едем, это
т иконостас у суздальцев купили или просто подобрали и оснастили им дере
вянную церковь.
Когда деревянную церковь меняли на каменную, то византийский иконостас
поставили в придел, чтобы не портил своим темным видом нового храма. Там м
ы его сейчас и обнаружим. Дадим телеграмму в Третьяковскую галерею. Нево
зможно было бы держать в частных собирательских руках целый иконостас в
изантийского письма. Вот только хорошо бы оставить себе «Флора и Лавра»
с лошадками. За наше старание, за то, что докопались, доехали, нашли, за наш э
нтузиазм и за нашу дотошность. Одного «Флора и Лавра», остальные, Бог с вам
и, пусть берет себе Третьяковская галерея. Невозможно, чтобы целый иконо
стас XII века… Там ведь и «праздники», там и деисусный чин, там и другие иконы
. Может быть, даже «Георгий» или «Архистратиг Михаил».
За поворотом дороги неожиданно открылось село, в которое мы стремились.
Поверх домов и деревьев выглядывал купол церкви, увенчанный покосившим
ся крестом. Не разобрана церковь на кирпич, одно это можно считать удачей.
Терпения искать кладовщика у нас не хватило. Мы остановили первую житель
ницу села, она шла с колодца с полными ведрами воды, и начали у нее расспра
шивать.
Ц Нет, граждане, ничего там внутри не осталось. Как закрыли церковь, так в
се иконы и вывезли.
Ц Не помните ли, куда? Может, были разговоры в свое время: так, мол, и так, пов
езли в музей.
Ц На кормушки. Бывало, Ц женщина перешла на мистический шепот, Ц бывал
о, станешь лошадям корм давать, наклонишься над кормушкой, да и отшатнешь
ся Ц жуть! Из кормушки на тебя либо Христос, либо Богородица смотрит. Лики
строгие, глаза большие, жуть-то и возьмет.
Ну, закрыли церковь, ну, разобрали иконостас, Ц пожалуй, даже хорошо, что р
азобрали, ибо зачем же в зерновом складе быть иконам, Ц ну, сложили куда-н
ибудь, ну, сожгли, в конце концов, но зачем же непременно Ц кормушки?
Впрочем, в одном селе мы натолкнулись Ц на единственный случай. Нам сказ
али, что церковь давно сломана, но иконы из церкви положены в амбар и до си
х пор там лежат. Нз села, с того места, где мы разговаривали, была видна зеле
ная низина, и на ней, то вытянувшись в цепочку, то собравшись в группку, сто
яли маленькие черные амбарчики. Их там было, я думаю, десятка два или три. К
огда-то в них хранилось зерно, жито. Они так и назывались в этом селе Ц жит
ницами. Теперь там, конечно, ничего не хранилось, но вот, оказывается, в одн
ом из них сложены церковные иконы.
Мы долго искали человека, у которого, по предположениям, мог храниться кл
юч от драгоценного амбара. Но искали напрасно. Когда этот человек привел
нас к амбару, то оказалось, что на амбаре нет не только замка, но и самой две
ри, как и у всех амбарчиков, стоящих поблизости. Трава обступила маленьки
е бревенчатые, некогда прочные строеньица, теперь почерневшие и настоль
ко иструхлявившиеся, что все тут походило на какое-то забытое сонное цар
ство. Даже мыши ушли отсюда, потому что давно тут нечего взять: не пахнет н
и мукой, ни зерном.
Дело подвигалось к сумеркам. Мне показалось на секунду, что мы, как аквала
нгисты, опустились на морское дно и обнаружили остатки селенья, и быстро
пролетевшая над нами стая скворцов была похожа на стаю черных вспугнуты
х рыбок.
Пол в амбаре на три сантиметра засыпан золотисто-красно-белой трухой, ле
вкасом и живописью, осыпавшимися с икон. Досок сохранилось мало. Наверно,
брали время от времени на мелкие поделки, на простейшие крестьянские нуж
ды. Те доски, что стояли и валялись так и сяк, были без живописи, потому что к
рыша в амбарчикс во многих местах текла. Одна икона средней величины леж
ала в сусеке живописью вниз. Она осыпалась только по углам и полям. Середи
на уцелела, и была эта середина Ц «Рождество» XVII века. Уцелел еще край от б
ольшой иконы, восьмая ее часть. Мы попросили разрешения взять эти жалкие
остатки с собой. Ключарь даже удивился нашей просьбе и все сочувствовал
нам, что остальные иконы смыло дождями.
…Упрямство, логика поиска повели нас на скотный двор. Живопись не могла у
целеть, но можно было взглянуть на обратную сторону иконописных досок и
по ним определить, к какому времени относились погубленные произведени
я искусства. Но, оказывается, и кормушек не уцелело на скотном дворе.
Теперь была действительно явная неудача, дополненная предыдущими, боле
е мелкими неудачами, о которых не пришлось бы жалеть, если бы хоть одного «
Флора и Лавра» из темного придела опустошенной церкви.
Склад был открыт. Я нашел теплый придел, где некогда висели иконы «старин
ного греческого письма», увидел деревянные перекладины, тебла иконоста
са, смог составить представление, каких размеров были иконы, но легче мне
от этого не стало.
13
Начало вечереть, когда мы поехали в обратный пугь. Хватило еще у нас энерг
ии и, как говорится, воли к победе, чтобы, проезжая через большое старинное
село, вновь испытать судьбу. По правде говоря, лучше бы не останавливатьс
я.
Колхозник, у которого я спросил насчет старины, классическим образом поч
есал в затылке, отчего его кепка съехала на глаза.
Ц Не знаю. Нет теперь ничего. Разве спросить вам у дяди Петра.
Ц Почему вы думаете, что у него есть старина?
Ц Его мать всю жизнь пробыла в церковных старостах. Церковь у нас, конечн
о, нарушена, как и полагается, Ц мы не хуже других людей, Ц но старуха нек
оторые иконы перенесла домой, это факт. А теперь она умерла, и остался дядя
Петр Ц ее сын. Вот у него, пожалуй, стоит поинтересоваться.
Ц Скажите, дядя Петр очень набожный человек? А то ведь и есть, да ни за каки
е деньги…
Ц Пьяница, алкоголик. За четвертинку не только икону Ц самого из избы не
си.
Когда я с крыльца ступил в сени домика, ноги мои прилипли к краске, и я оказ
ался в затруднительном положении. Ступить дальше было нельзя Ц наследи
шь по свежевыкрашенному, а отступать не хотелось. Тут сзади меня появилс
я молодой парень в майке.
Ц Ничего, ничего, шагайте смелее на порог, прыгайте, в избе будет лучше, Ц
ободрил он меня.
Вот опять эта неприятная минута, когда надо рассказывать, зачем зашел в и
збу, когда в трех фразах надо объяснить, откуда у меня необыкновенный инт
ерес к иконам. Но кое-как и на этот раз я справился с задачей, тем более что
парень, Владислав, оказавшись трактористом, слушал равнодушно.
Ц Глядите, Ц сказал он, Ц в переднем углу три иконы, а то вон на кухне. Эти
потемнее, похуже.
В переднем углу смотреть было нечего. Стоял дубовый домашний иконостас,
в котором вертикально одна над другой Ц три иконы. Все новые, за сверкающ
ими окладами. На кухне стояли без всякой строгости безокладные иконы. По
одной я брал их и, повернуы живописью к окну, глядел. «Неопалимая купина»
Ц XVIII век. «Спас Вседержитель» Ц конец XVII. «Казанская Божья Матерь»… я погл
ядел на нее и подумал Ц не может быть, мистика! У меня в руках оказалась чу
дотворная икона, которую несколько часов назад нам показывала тетя Паша
. Мысль сразу начала искать логическую подоснову происшествия и нашла, к
онечно, разумное и здравое объяснение.
То и другое село отстоит от Суздаля на 15-20 километров. Иконописная мастерс
кая в XVII веке была в Суздале. Разве не могло быть, что один и тот же мастер нап
исал два одинаковых лика Казанской Богородицы? Разве не могло в двух сос
едних селах оказаться в церквах по одинаковой иконе? В дальнейшем судьбы
икон, как видим, разошлись. Одна возвеличилась до ранга чудотворной и тре
петно хранится теперь богомольной тетей Пашей, а другая стоит на кухне у
пьяницы дяди Петра, с которым мы жаждем как можно скорее познакомиться.
Та самая, дивная, удивительная «красота немилосердная» у меня в руках, и д
ело из полной безнадежности обернулось уверенностью, и все так просто. С
ейчас придет дядя Петр, которого «за четвертинку хоть самого из избы нес
и»… и потом, икона не чудотворная, Ц значит, не будут за нее держаться с не
преодолимым религиозным фанатизмом. К чудотворной не подступишься. А ту
т такая же в точности, но простая. Так же красива, так же прекрасна, но уже не
царица.
Ц Где ваш отец, дядя Петр?Ц спросил я у Владислава.
Ц Ушел в другое село. К куму. Опохмеляться.
Ц Скоро придет?
Ц Он теперь дня на два. У них с кумом короче не бывает. Погодите, я сейчас м
ать позову. Она полет гряды.
Владислава не было мучительно долго. За это время во мне возникло сосуще
е неприятное чувство, предчувствие, что икону, которую я держу в руках, при
дется в конце концов поставить на полку.
Невысокая, сухощавая, энергичная женщина на вид лет семидесяти, но, конеч
но, моложе, простоволосая, с грязными от огородной земли руками, возникла
на пороге. Вернее, сначала появился в сенях ее громкий сердитый голос:
Ц Ну и что ему?
Ц Не знаю, иконы глядит.
Ц Вот я ему сейчас погляжу иконы! Нечего их глядеть, не на базаре. Вот я ему
сейчас погляжу.
После этих слов я удивился, что тетка Дуня появилась на пороге без хворос
тины или без ухвата, а просто так, с голыми руками, измазанными свежей земл
ей. Она была невысокого роста, но, стоя на пороге, взглянула на меня сверху
вниз, как ястребица, и в ответ на мое робкое заискивающее «здравствуйте»
резко спросила:
Ц Ну и что? Чего тебе? Ступай, ступай.
Ц Тетя Дуня, вы сядьте, успокойтесь. Выслушайте меня. Я вам все сейчас рас
скажу.
Ц Я бестолкова. Значит, не надо мне ничего рассказывать. Все равно не пой
му. Ц Однако села на лавку, положила на колени руки раскрытыми ладонями к
верху. На ладонях высыхала земля.
Через полтора часа, в течение которых я исчерпал все красноречие, всю убе
дительность, пользуясь то искренними, то демагогическими, но оттого не м
енее убедительными приемами, тетя Дуня по-прежнему говорила:
Ц Сказано тебе, что я бестолковая. А насчет иконы Ц не переменюсь. Чтобы
я дала из избы икону унести? Да нешто может такое быть? Чтобы я ее в чужие ру
ки передала, а вы над ней потом издеваться стали?
Ц Не издеваться, тетя Дуня, напротив, все на нее будут глядеть как на карт
ину, любоваться, восхищаться будут ею. Вот, мол, какая прекрасная русская ж
ивопись.
Ц Я и говорю: нешто иконой любуются? На нее молятся. Огонек перед ней зажи
гают. Нешто она девка нагая, чтобы на нее любоваться?
Ц Вы меня не так поняли, тетя Дуня.
Ц Говорю, что бестолкова, Ц значит, не спрашивай. Насчет иконы не переме
нюсь. Чтобы я свою икону в чужие руки… Она придет ко мне ночью и спросит: «К
уда ты меня, Овдотья, первому встречному отдала?» Что я ей, сердешной, скаж
у?
Отчаянье охватило меня. И темнело, и нужно было уезжать, но, как только я вз
глядывал на прекрасный лик Богородицы, так и чувствовал свежий прилив си
л.
Ц Деньги!.. Ц возмущалась между тем тетя Дуня. Ц Да нешто иконы продают?
Вот придет она ко мне ночью и спросит: «За сколько сребреников ты меня. Иуд
а-несчастная, продала?»
Ц Тетя Дуня, как же вы говорите, что не продают иконы? А раньше где их брали
? На базаре. Да еще и торговались с офенями, чтобы подешевле.
Ц Не переменюсь.
Ц Тетя Дуня, всем буду рассказывать, что у вас икону достал. Так и так, мол,
хранилась у Авдотьи Ивановны.
Ц Не переменюсь.
Ц Бумажку внизу повешу, табличку: «Авдотья Ивановна из села…»
Ц Отстань, сатана, голова от тебя разболелась. Не переменюсь. Ступай к со
седу, он избач. А икона у него есть еще лучше этой, от матери досталась. На чт
о она ему, все равно выбросит, к нему и ступай.
С позором я отступил на удобные, как мне казалось, позиции. Тут же выработа
лся и план. Я познакомлюсь с избачом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21