люди
решили объединиться, чтобы избавить себя в макси-
мальной степени от страданий.
Я сказал, что наказание тем эффективнее, чем ско-
рее оно следует за преступлением, ибо чем меньший
промежуток времени отделяет наказание от преступ-
ления, тем сильнее и прочнее закрепится в душах лю-
дей взаимосвязь этих двух идей: притупления и нака-
138
зания. И они автоматически будут восприниматься в
неразрывной взаимосвязи, одно - как причина, дру-
гое - как необходимое и неизбежное следствие. Дока-
зано, что неразрывная связь идей цементирует все
здание, воздвигнутое усилиями человеческого разума.
Без этой взаимосвязи радость и боль утрат восприни-
мались бы изолированно друг от друга и оставались
бы безжизненными. Чем дальше люди от общих
идей и универсальных принципов, то есть чем они
невежественнее, тем больше они попадают под влия-
ние непосредственных и конкретных связей между
близлежащими идеями к не воспринимают более от-
даленные и сложные ассоциации идеи, которые до-
ступны только людям страстно увлеченным своим де-
лом с целью его постижения. В этом случае концен
рированное внимание подобно лучу света, сосредото-
чивается на одном предмете, оставляя все прочие в
темноте. Равным образом эти сложные абстрактные
связи осознаются более развитыми умами, поскольку
они привыкли мгновенно и разом охватывать мно-
жество предметов и способны сопоставлять множест-
во седельных чувств друг с другом, так что результат
этой мыслительной деятельности, то есть совершае-
мое действие, менее опасен и менее непредсказуем.
Следовательно, тесная взаимосвязь между свершив-
шимся преступлением и быстро следующим за ним
наказанием имеет чрезвычайно важное значение, если
хотят, чтобы в умах грубых и невежественных соблаз-
нительная картина сулящего выгоды преступления не-
139
посредственно ассоциировалась с мыслью о предстоя-
щем наказании. Медлительность приводит лишь к то-
му, что обе эти идеи начинают восприниматься все
более и более как отличные друг от друга. И какое
бы впечатление ни произвело позднее наказание за
свершенное преступление, оно будет скорее впечатле-
нием от зрелища, чем от наказания. К тому же оно
будет приводиться в исполнение тогда, когда в душах
зрителей чувство ужаса перед данным конкретным
преступлением ослабло, хотя оно должно было уси-
лить значение наказания.
Другой принцип удивительным образом служит
установлению еще более тесной взаимосвязи между
преступлением и наказанием: наказание должно в
максимальной степени соответствовать природе пре-
ступления. Это соответствие позволяет довольно лег-
ко соотнести побудительные мотивы к свершению
преступления с отвращающим эффектом наказания.
В результате душа отдаляется от преступления и
направляется к цели противоположной той, к кото-
рой его влекла соблазнительная мысль о нарушении
закона.
ХХ НАСИЛИЯ
VI дни преступления являются преступлениями
против личности, другие - против имущества. Пер-
вые подлежат наказаниям телесным: и ни знатный,
ни богатый не должны иметь возможности откупить-
ся деньгами за преступления против людей незнат-
ных и бедных. Иначе богатство, которое благодаря
защите законов стало наградой за трудолюбие, пре-
вратилось бы в питательную среду тирании. Свобода
кончается там, где законы допускают, что в ряде слу-
чаев человек перестает быть личностью и становится
141
ищiю. там оказывается, что влиятельные люди прила-
гают энергичные усилия, чтобы из всей совокупности
гражданских правоотношений приоритет получили
те, которые закон регулирует в их интересах. Достичь
этого значит приобщиться к чудесному таинству,
превращающему гражданина в рабочий скот. А в ру-
ках сильного это является цепью, с помощью кото-
рой он сковывает действия неосмотрительных и сла-
бых. И по этой причине при некоторых формах
правления за фасадом свободы скрывается тирания,
или же она прокрадывается неожиданно в какой-ни-
будь забытый законодателем уголок и там незаметно
для всех набирает силу и разрастается. Против тира-
нии, действующей открыто, люди воздвигают обычно
мощные преграды. Но они не видят ничтожнейшего
насекомого, которое подтачивает эти преграды и
прокладывает тем самым полноводному потоку но-
вое русло тем более безопасное, что его невозможно
заметить.
ХХ1 "НАКАЗАНИЯ
ДЛЯ ДВОРЯН
аким же наказаниям следует подвергать дворян
за совершенные ими преступления, если учесть, что
их привилегии составляют значительную часть зако-
нов различных наций? Я не буду здесь заниматься
изучением вопроса о том, полезно ли наследственное
разделение на дворянство и плебеев при определен-
ном образе правления и необходимо ли оно при мо-
нархии. И верно ли, что дворянство составляет про-
межуточное звено власти, в задачу которого входит
удерживать в границах дозволенного чрезмерные пре-
143
тензии крайностей, или оно представляет собой про-
сто сословие, которое, будучи рабом самого себя и
других, сосредоточивает в своем узком замкнутом
кругу влияние, жизненные блага и надежды, подобно
цветущему и плодородному оазису в песках Аравий-
ской пустыни. И если верно даже, что неравенство
является неизбежным или полезным для общества, то
справедливо ли, чтобы оно выражалось в различии
сословий, а не индивидов, чтобы оно сосредоточива-
лось в одной части политического организма, а не
циркулировало бы повсеместно, чтобы оно Существо-
вало вечно, а не возникало и исчезало беспрестанно.
Я ограничусь лишь вопросом об одних только нака-
заниях для дворянского сословия, утверждая, что на-
казания должны быть одинаковы как для первого,
так и для последнего из граждан. Всякое различие по
сословному признаку или по богатству предполагает
для своего узаконения существование предваритель-
ного равенства, основанного на законах, одинаковых
для всех подданных. Нам следует исходить из пред-
положений, что люди, отрекшись от своего врожден-
ного стремления к единовластию, заявили: "Пуст (Го-
лее трудолюЛаий будет полiзоеатбся Ллiшими почестя-
ми, А ею потомки будут купатеся > лучах ею слоем; но
(Голее счастлимй или (Голее заслуженими и почитаемми,
хотя и лелеет надежду на получение (Голiшею, должен (Го-
ятiся, как и друiие, нарушить те доюворм, которые воз-
часили ею над друєими. Правда, такого рода решения
не исходили от какого-либо законодательного собра-
144
ния всего рода человеческого, но они коренятся в
вечной и неизменной природе вещей. Они не отме-
няют тех выгод, которые, как полагают, явились ре-
зультатом существования дворянства, и препятствуют
проявлению связанных с этим отрицательных явле-
ний. Они заставляют уважать закон, преграждая все
пути к безнаказанности. Тому, кто скажет мне, что
одно и то же наказание для дворянина и простолю-
дина в действительности не является таковым, как по
причине различий в воспитании, так и в связи с бес-
честием, бросающим тень на знатную семью, я отве-
чу, что не утонченность виновного, а ущерб, нанесен-
ный им обществу, служит критерием для наказания.
Причем ущерб, нанесенный обществу, значительнее,
если он нанесен лицом более привилегированным.
Равенство наказаний может быть чисто внешним,
ибо по-разному воспринимается каждым индивидом.
Позор знатной семьи может быть смыт вмешательст-
вом верховной власти, которая публично проявит
знаки внимания незапятнанным членам семьи пре-
ступника. И кто же не знает, что внешнее проявле-
ние сентиментальности со стороны властей заменяет
доверчивому и восторженному народу доводы разу-
.>
ХХП КРАЖИ
ражи, совершаемые без применения насилия,
должны караться денежным штрафом. Кто хочет
обогащаться за счет других, должен отдать часть свое-
го. Но так как кражи обычно являются следствием
нищеты и отчаяния, это преступление распростране-
но главным образом среди той несчастной части че-
ловечества, которой право собственности (ужасное и,
может быть, не необходимое право) не оставило в
жизни ничего иного, кроме нищенского существова-
ния. Но подвергнутых денежным штрафам больше
146
действительно виновных в совершении преступлении.
И, следовательно, лишаются также куска хлеба и не-
виновные, чтобы отдать его злоумышленникам. Поэ-
тому наиболее целесообразным наказанием за кражу
был бы тот единственный бид лишения свободы, ко-
торый можно назвать справедливым, а именно - вре-
менное лишение свободы лица, совершившего кражу,
и передача как его самого, так и его мускульной си-
лы в распоряжение общества, чтобы вознаградить
это последнее полной от него зависимостью за про-
тивоправное нарушение в одностороннем порядке
общественного договора. Но если кража совершена с
применением насилия, то наказание должно быть
смешанным и состоять из телесного наказания и ли-
шения свободы. Другие писатели уже раньше меня
доказали очевидное несоответствие, порождаемое от-
сутствием различий между кражей с применением на-
силия и кражей посредством хитрости, показав, что
абсурдно ставить знак равенства между жизнью чело-
века и крупным денежным вознаграждением. Однако
никогда нелишне напомнить о требовании, к выпол-
нению которого фактически еще не приступили. По-
литические машины дольше других сохраняют сооб-
щенную им инерцию и медленнее других принима-
ют новое направление движения. Оба эти преступле-
ния различны по своей природе, а в политике также
возможно применение математической аксиомы, со-
гласно которой разнородные величины разделяет бес-
конечность.
ХХШ БЕСЧЕСТЬЕ
ичные обиды и оскорбления чести, то есть той
справедливой доли уважения, которую каждый граж-
данин имеет право требовать от других, должны на-
казываться бесчестием. Бесчестие является знаком об-
щественного порицания виновного. В результате он
лишается уважения общества, доверия своего отечеств
ва и отношений братства, которые рождаются благо-
даря возникновению общества. Бесчестие не является
чисто юридическим понятием. Поэтому необходимо,
чтобы применение наказания бесчестием по закону
148
вытекало бы из самой природы вещей, отвечало бы
общечеловеческим этическим нормам или было бы
проявлением национальных особенностей морали
данного конкретного общества, народных традиций,
почитаемых как закон. В противном случае закон о
бесчестии потеряет силу общественного признания,
или же перестанут действовать этические нормы, ос-
нованные на понятиях нравственной чистоты. И
здесь не поможет никакое краснобайство, бессильное
против наглядных примеров. Тот, кто называет бесче-
стными деяния нейтральные по своей сути, выхола-
щивает значение действительно бесчестных поступков.
Не следует ни слишком часто злоупотреблять приме-
нением наказания бесчестием, ни подвергать этому
наказанию большое число лиц одновременно. Первое
нежелательно, поскольку слишком частое обращение
к общественному мнению ослабляет силу его влия-
ния, второе - поскольку объявлять бесчестными мно-
гих значит никого не объявлять таковым.
Наказаниям телесным и причиняющим физиче-
ские страдания нельзя подвергать за преступления,
причиной которых является спесь, поскольку страда-
ния являются питательной средой таких преступле-
ний и окружают совершивших их ореолом славы.
Бороться с этими преступлениями целесообразнее
всего осмеянием и бесчестием. Эти наказания сбива-
ют спесь с фанатиков, выставляя их на посмешище
презрительной толпы. Влияние такого рода наказа-
ний столь значительно, что сама истина медленно и с
149
большим трудом от него освобождается. Так, проти-
вопоставляя силу силе, а мнение мнению, мудрый за-
конодатель искореняет в народе восторженное отно-
шение и преклонение перед принципами, нелепое
происхождение которых искусно вуалируется путем
подмены этих принципов хитроумными выводами,
сделанными на их основе.
Вот способ добиться гармонии между неизменной
и вечной природой вещей, находящейся в постоян-
ном движении, а потому и уничтожающей все стес-
няющие ее ограничения, и преходящими отношения-
ми, которые строятся на ее основе. Не только изо-
бразительное искусство остается верным принципам
подражания природе. Сама политика, по крайней ме-
ре истинная и обоснованная, подчиняется этому
принципу, ибо она есть не что иное, как искусство
наилучшим образом управлять неизменными чувства-
ми людей и умиротворять их.
ХХ1У ТУНЕЯДЦЫ
от, кто нарушает общественное спокойствие,
кто не повинуется законам, то есть кто не выполняет
условия, обеспечивающие сосуществование и взаим-
ную защиту людей, должен быть изгнан из общества.
Вот почему мудрое правление, поощряя труд и по-
лезную деятельность, отвергает тот вид политического
тунеядства, который строгие моралисты путают с
праздностью, проистекающей от накопленного тру-
дом богатства, праздностью, которая становится все
более необходимой и полезной по мере того, как
151
значение гражданского общества возрастает, а госу-
дарственного управления уменьшается. Я называю
политическим тунеядцем того, кто не приносит об-
ществу никакой пользы ни трудом, ни богатством,
кто приобретает, никогда не теряя; того, кого про-
стой люд почитает с идиотским восхищением, а муд-
рый презирает, сочувствуя его жертвам. Это - чело-
век, не имеющий стимула к активной деятельности,
которая заключается в удовлетворении потребностей,
связанных с необходимостью сохранять и приумно-
жать жизненные блага. Он отдает политическим стра-
стям - не менее сильным, чем другие человеческие
страсти, - всю свою энергию. Не является политиче-
ским тунеядцем тот, кто наслаждается плодами поро-
ков или добродетелей своих предков и за свои на-
слаждения расплачивается хлебом насущным с трудо-
любивой бедностью, которая ведет мирными средст-
вами молчаливую войну усердия с праздным богатст-
вом, вместо сомнительной кровавой войны с вла-
стью. Поэтому закон, а не блюстители нравов с их
аскетической моралью воздержания должны опреде-
лять, какое тунеядство подлежит наказанию.
По-видимому, изгнанию должны подвергаться
обвиняемые в тяжком преступлении, причастность
которых к этому преступлению весьма вероятна, но
не доказана безусловно, чтобы объявить их преступ-
никами. Однако для этого необходим закон, макси-
мально точный и исключающий возможность судей-
ского произвола. Этот закон, осуждая на изгнание
152
того, кто поставил страну перед фатальным выбо-
ром - опасаться его или заставить самого испыты-
вать страх, - оставлял бы за ним священное право
доказать свою невиновность. Для высылки из страны
собственного гражданина должны существовать более
веские причины, чем для высылки иностранца, равно
как для высылки впервые обвиненного они должны
быть более вескими, чем для преступавшего закон не-
однократно.
ХХУ ИЗГНАНИЕ
И КОНФИСКАЦИЯ
Iво следует ли лишать имущества того, кто на-
всегда изгнан из общества, членом которого он яв-
лялся? Этот вопрос допускает различные толкования.
Лишение имущества - наказание более суровое, чем
изгнание. И, следовательно, необходимо различать
случаи, когда в зависимости от тяжести совершенно-
го преступления виновный лишается всего имущест-
ва, его части или вообще его не лишается. Полная
потеря имущества наступает, когда закон предписы-
вает высылку из страны и прекращение всех отноше-
154
ний между обществом и гражданином, его престу-
пившим. В этом случае наступает гражданская смерть
человека, который физически продолжает существо-
вать. Но уважение к политическому организму требу-
ет наступления тех же последствий, что и при естест-
венной смерти. Казалось бы поэтому конфискован-
ное имущество преступника должно в этом случае
перейти скорее к законным наследникам, чем к госу-
дарству в лице его главы, ибо для политического ор-
ганизма смерть и подобного рода изгнания идентич-
ны. Но я осмеливаюсь выступить против конфиска-
ции имущества не в связи с этой аналогией. Если не-
которые утверждали, что конфискация является сред-
ством предотвращения личной мести и сдерживания
чрезмерного могущества частных лиц, то при этом
они забывали, что практическая польза от наказания
не всегда является синонимом его справедливости.
Чтобы наказание было справедливым, оно должно
быть необходимым. Несправедливость во благо не
может быть терпима таким законодателем, который
хочет наглухо запереть все двери перед недремлющей
тиранией, прельщающей сиюминутными выгодами и
счастьем немногих избранных, с презрением относя-
щихся к обреченности и слезам бесчисленной серой
массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
решили объединиться, чтобы избавить себя в макси-
мальной степени от страданий.
Я сказал, что наказание тем эффективнее, чем ско-
рее оно следует за преступлением, ибо чем меньший
промежуток времени отделяет наказание от преступ-
ления, тем сильнее и прочнее закрепится в душах лю-
дей взаимосвязь этих двух идей: притупления и нака-
138
зания. И они автоматически будут восприниматься в
неразрывной взаимосвязи, одно - как причина, дру-
гое - как необходимое и неизбежное следствие. Дока-
зано, что неразрывная связь идей цементирует все
здание, воздвигнутое усилиями человеческого разума.
Без этой взаимосвязи радость и боль утрат восприни-
мались бы изолированно друг от друга и оставались
бы безжизненными. Чем дальше люди от общих
идей и универсальных принципов, то есть чем они
невежественнее, тем больше они попадают под влия-
ние непосредственных и конкретных связей между
близлежащими идеями к не воспринимают более от-
даленные и сложные ассоциации идеи, которые до-
ступны только людям страстно увлеченным своим де-
лом с целью его постижения. В этом случае концен
рированное внимание подобно лучу света, сосредото-
чивается на одном предмете, оставляя все прочие в
темноте. Равным образом эти сложные абстрактные
связи осознаются более развитыми умами, поскольку
они привыкли мгновенно и разом охватывать мно-
жество предметов и способны сопоставлять множест-
во седельных чувств друг с другом, так что результат
этой мыслительной деятельности, то есть совершае-
мое действие, менее опасен и менее непредсказуем.
Следовательно, тесная взаимосвязь между свершив-
шимся преступлением и быстро следующим за ним
наказанием имеет чрезвычайно важное значение, если
хотят, чтобы в умах грубых и невежественных соблаз-
нительная картина сулящего выгоды преступления не-
139
посредственно ассоциировалась с мыслью о предстоя-
щем наказании. Медлительность приводит лишь к то-
му, что обе эти идеи начинают восприниматься все
более и более как отличные друг от друга. И какое
бы впечатление ни произвело позднее наказание за
свершенное преступление, оно будет скорее впечатле-
нием от зрелища, чем от наказания. К тому же оно
будет приводиться в исполнение тогда, когда в душах
зрителей чувство ужаса перед данным конкретным
преступлением ослабло, хотя оно должно было уси-
лить значение наказания.
Другой принцип удивительным образом служит
установлению еще более тесной взаимосвязи между
преступлением и наказанием: наказание должно в
максимальной степени соответствовать природе пре-
ступления. Это соответствие позволяет довольно лег-
ко соотнести побудительные мотивы к свершению
преступления с отвращающим эффектом наказания.
В результате душа отдаляется от преступления и
направляется к цели противоположной той, к кото-
рой его влекла соблазнительная мысль о нарушении
закона.
ХХ НАСИЛИЯ
VI дни преступления являются преступлениями
против личности, другие - против имущества. Пер-
вые подлежат наказаниям телесным: и ни знатный,
ни богатый не должны иметь возможности откупить-
ся деньгами за преступления против людей незнат-
ных и бедных. Иначе богатство, которое благодаря
защите законов стало наградой за трудолюбие, пре-
вратилось бы в питательную среду тирании. Свобода
кончается там, где законы допускают, что в ряде слу-
чаев человек перестает быть личностью и становится
141
ищiю. там оказывается, что влиятельные люди прила-
гают энергичные усилия, чтобы из всей совокупности
гражданских правоотношений приоритет получили
те, которые закон регулирует в их интересах. Достичь
этого значит приобщиться к чудесному таинству,
превращающему гражданина в рабочий скот. А в ру-
ках сильного это является цепью, с помощью кото-
рой он сковывает действия неосмотрительных и сла-
бых. И по этой причине при некоторых формах
правления за фасадом свободы скрывается тирания,
или же она прокрадывается неожиданно в какой-ни-
будь забытый законодателем уголок и там незаметно
для всех набирает силу и разрастается. Против тира-
нии, действующей открыто, люди воздвигают обычно
мощные преграды. Но они не видят ничтожнейшего
насекомого, которое подтачивает эти преграды и
прокладывает тем самым полноводному потоку но-
вое русло тем более безопасное, что его невозможно
заметить.
ХХ1 "НАКАЗАНИЯ
ДЛЯ ДВОРЯН
аким же наказаниям следует подвергать дворян
за совершенные ими преступления, если учесть, что
их привилегии составляют значительную часть зако-
нов различных наций? Я не буду здесь заниматься
изучением вопроса о том, полезно ли наследственное
разделение на дворянство и плебеев при определен-
ном образе правления и необходимо ли оно при мо-
нархии. И верно ли, что дворянство составляет про-
межуточное звено власти, в задачу которого входит
удерживать в границах дозволенного чрезмерные пре-
143
тензии крайностей, или оно представляет собой про-
сто сословие, которое, будучи рабом самого себя и
других, сосредоточивает в своем узком замкнутом
кругу влияние, жизненные блага и надежды, подобно
цветущему и плодородному оазису в песках Аравий-
ской пустыни. И если верно даже, что неравенство
является неизбежным или полезным для общества, то
справедливо ли, чтобы оно выражалось в различии
сословий, а не индивидов, чтобы оно сосредоточива-
лось в одной части политического организма, а не
циркулировало бы повсеместно, чтобы оно Существо-
вало вечно, а не возникало и исчезало беспрестанно.
Я ограничусь лишь вопросом об одних только нака-
заниях для дворянского сословия, утверждая, что на-
казания должны быть одинаковы как для первого,
так и для последнего из граждан. Всякое различие по
сословному признаку или по богатству предполагает
для своего узаконения существование предваритель-
ного равенства, основанного на законах, одинаковых
для всех подданных. Нам следует исходить из пред-
положений, что люди, отрекшись от своего врожден-
ного стремления к единовластию, заявили: "Пуст (Го-
лее трудолюЛаий будет полiзоеатбся Ллiшими почестя-
ми, А ею потомки будут купатеся > лучах ею слоем; но
(Голее счастлимй или (Голее заслуженими и почитаемми,
хотя и лелеет надежду на получение (Голiшею, должен (Го-
ятiся, как и друiие, нарушить те доюворм, которые воз-
часили ею над друєими. Правда, такого рода решения
не исходили от какого-либо законодательного собра-
144
ния всего рода человеческого, но они коренятся в
вечной и неизменной природе вещей. Они не отме-
няют тех выгод, которые, как полагают, явились ре-
зультатом существования дворянства, и препятствуют
проявлению связанных с этим отрицательных явле-
ний. Они заставляют уважать закон, преграждая все
пути к безнаказанности. Тому, кто скажет мне, что
одно и то же наказание для дворянина и простолю-
дина в действительности не является таковым, как по
причине различий в воспитании, так и в связи с бес-
честием, бросающим тень на знатную семью, я отве-
чу, что не утонченность виновного, а ущерб, нанесен-
ный им обществу, служит критерием для наказания.
Причем ущерб, нанесенный обществу, значительнее,
если он нанесен лицом более привилегированным.
Равенство наказаний может быть чисто внешним,
ибо по-разному воспринимается каждым индивидом.
Позор знатной семьи может быть смыт вмешательст-
вом верховной власти, которая публично проявит
знаки внимания незапятнанным членам семьи пре-
ступника. И кто же не знает, что внешнее проявле-
ние сентиментальности со стороны властей заменяет
доверчивому и восторженному народу доводы разу-
.>
ХХП КРАЖИ
ражи, совершаемые без применения насилия,
должны караться денежным штрафом. Кто хочет
обогащаться за счет других, должен отдать часть свое-
го. Но так как кражи обычно являются следствием
нищеты и отчаяния, это преступление распростране-
но главным образом среди той несчастной части че-
ловечества, которой право собственности (ужасное и,
может быть, не необходимое право) не оставило в
жизни ничего иного, кроме нищенского существова-
ния. Но подвергнутых денежным штрафам больше
146
действительно виновных в совершении преступлении.
И, следовательно, лишаются также куска хлеба и не-
виновные, чтобы отдать его злоумышленникам. Поэ-
тому наиболее целесообразным наказанием за кражу
был бы тот единственный бид лишения свободы, ко-
торый можно назвать справедливым, а именно - вре-
менное лишение свободы лица, совершившего кражу,
и передача как его самого, так и его мускульной си-
лы в распоряжение общества, чтобы вознаградить
это последнее полной от него зависимостью за про-
тивоправное нарушение в одностороннем порядке
общественного договора. Но если кража совершена с
применением насилия, то наказание должно быть
смешанным и состоять из телесного наказания и ли-
шения свободы. Другие писатели уже раньше меня
доказали очевидное несоответствие, порождаемое от-
сутствием различий между кражей с применением на-
силия и кражей посредством хитрости, показав, что
абсурдно ставить знак равенства между жизнью чело-
века и крупным денежным вознаграждением. Однако
никогда нелишне напомнить о требовании, к выпол-
нению которого фактически еще не приступили. По-
литические машины дольше других сохраняют сооб-
щенную им инерцию и медленнее других принима-
ют новое направление движения. Оба эти преступле-
ния различны по своей природе, а в политике также
возможно применение математической аксиомы, со-
гласно которой разнородные величины разделяет бес-
конечность.
ХХШ БЕСЧЕСТЬЕ
ичные обиды и оскорбления чести, то есть той
справедливой доли уважения, которую каждый граж-
данин имеет право требовать от других, должны на-
казываться бесчестием. Бесчестие является знаком об-
щественного порицания виновного. В результате он
лишается уважения общества, доверия своего отечеств
ва и отношений братства, которые рождаются благо-
даря возникновению общества. Бесчестие не является
чисто юридическим понятием. Поэтому необходимо,
чтобы применение наказания бесчестием по закону
148
вытекало бы из самой природы вещей, отвечало бы
общечеловеческим этическим нормам или было бы
проявлением национальных особенностей морали
данного конкретного общества, народных традиций,
почитаемых как закон. В противном случае закон о
бесчестии потеряет силу общественного признания,
или же перестанут действовать этические нормы, ос-
нованные на понятиях нравственной чистоты. И
здесь не поможет никакое краснобайство, бессильное
против наглядных примеров. Тот, кто называет бесче-
стными деяния нейтральные по своей сути, выхола-
щивает значение действительно бесчестных поступков.
Не следует ни слишком часто злоупотреблять приме-
нением наказания бесчестием, ни подвергать этому
наказанию большое число лиц одновременно. Первое
нежелательно, поскольку слишком частое обращение
к общественному мнению ослабляет силу его влия-
ния, второе - поскольку объявлять бесчестными мно-
гих значит никого не объявлять таковым.
Наказаниям телесным и причиняющим физиче-
ские страдания нельзя подвергать за преступления,
причиной которых является спесь, поскольку страда-
ния являются питательной средой таких преступле-
ний и окружают совершивших их ореолом славы.
Бороться с этими преступлениями целесообразнее
всего осмеянием и бесчестием. Эти наказания сбива-
ют спесь с фанатиков, выставляя их на посмешище
презрительной толпы. Влияние такого рода наказа-
ний столь значительно, что сама истина медленно и с
149
большим трудом от него освобождается. Так, проти-
вопоставляя силу силе, а мнение мнению, мудрый за-
конодатель искореняет в народе восторженное отно-
шение и преклонение перед принципами, нелепое
происхождение которых искусно вуалируется путем
подмены этих принципов хитроумными выводами,
сделанными на их основе.
Вот способ добиться гармонии между неизменной
и вечной природой вещей, находящейся в постоян-
ном движении, а потому и уничтожающей все стес-
няющие ее ограничения, и преходящими отношения-
ми, которые строятся на ее основе. Не только изо-
бразительное искусство остается верным принципам
подражания природе. Сама политика, по крайней ме-
ре истинная и обоснованная, подчиняется этому
принципу, ибо она есть не что иное, как искусство
наилучшим образом управлять неизменными чувства-
ми людей и умиротворять их.
ХХ1У ТУНЕЯДЦЫ
от, кто нарушает общественное спокойствие,
кто не повинуется законам, то есть кто не выполняет
условия, обеспечивающие сосуществование и взаим-
ную защиту людей, должен быть изгнан из общества.
Вот почему мудрое правление, поощряя труд и по-
лезную деятельность, отвергает тот вид политического
тунеядства, который строгие моралисты путают с
праздностью, проистекающей от накопленного тру-
дом богатства, праздностью, которая становится все
более необходимой и полезной по мере того, как
151
значение гражданского общества возрастает, а госу-
дарственного управления уменьшается. Я называю
политическим тунеядцем того, кто не приносит об-
ществу никакой пользы ни трудом, ни богатством,
кто приобретает, никогда не теряя; того, кого про-
стой люд почитает с идиотским восхищением, а муд-
рый презирает, сочувствуя его жертвам. Это - чело-
век, не имеющий стимула к активной деятельности,
которая заключается в удовлетворении потребностей,
связанных с необходимостью сохранять и приумно-
жать жизненные блага. Он отдает политическим стра-
стям - не менее сильным, чем другие человеческие
страсти, - всю свою энергию. Не является политиче-
ским тунеядцем тот, кто наслаждается плодами поро-
ков или добродетелей своих предков и за свои на-
слаждения расплачивается хлебом насущным с трудо-
любивой бедностью, которая ведет мирными средст-
вами молчаливую войну усердия с праздным богатст-
вом, вместо сомнительной кровавой войны с вла-
стью. Поэтому закон, а не блюстители нравов с их
аскетической моралью воздержания должны опреде-
лять, какое тунеядство подлежит наказанию.
По-видимому, изгнанию должны подвергаться
обвиняемые в тяжком преступлении, причастность
которых к этому преступлению весьма вероятна, но
не доказана безусловно, чтобы объявить их преступ-
никами. Однако для этого необходим закон, макси-
мально точный и исключающий возможность судей-
ского произвола. Этот закон, осуждая на изгнание
152
того, кто поставил страну перед фатальным выбо-
ром - опасаться его или заставить самого испыты-
вать страх, - оставлял бы за ним священное право
доказать свою невиновность. Для высылки из страны
собственного гражданина должны существовать более
веские причины, чем для высылки иностранца, равно
как для высылки впервые обвиненного они должны
быть более вескими, чем для преступавшего закон не-
однократно.
ХХУ ИЗГНАНИЕ
И КОНФИСКАЦИЯ
Iво следует ли лишать имущества того, кто на-
всегда изгнан из общества, членом которого он яв-
лялся? Этот вопрос допускает различные толкования.
Лишение имущества - наказание более суровое, чем
изгнание. И, следовательно, необходимо различать
случаи, когда в зависимости от тяжести совершенно-
го преступления виновный лишается всего имущест-
ва, его части или вообще его не лишается. Полная
потеря имущества наступает, когда закон предписы-
вает высылку из страны и прекращение всех отноше-
154
ний между обществом и гражданином, его престу-
пившим. В этом случае наступает гражданская смерть
человека, который физически продолжает существо-
вать. Но уважение к политическому организму требу-
ет наступления тех же последствий, что и при естест-
венной смерти. Казалось бы поэтому конфискован-
ное имущество преступника должно в этом случае
перейти скорее к законным наследникам, чем к госу-
дарству в лице его главы, ибо для политического ор-
ганизма смерть и подобного рода изгнания идентич-
ны. Но я осмеливаюсь выступить против конфиска-
ции имущества не в связи с этой аналогией. Если не-
которые утверждали, что конфискация является сред-
ством предотвращения личной мести и сдерживания
чрезмерного могущества частных лиц, то при этом
они забывали, что практическая польза от наказания
не всегда является синонимом его справедливости.
Чтобы наказание было справедливым, оно должно
быть необходимым. Несправедливость во благо не
может быть терпима таким законодателем, который
хочет наглухо запереть все двери перед недремлющей
тиранией, прельщающей сиюминутными выгодами и
счастьем немногих избранных, с презрением относя-
щихся к обреченности и слезам бесчисленной серой
массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21