Данные этого опроса показали,
.что 7,1 % из числа ответивших на вопрос начали совершать
-преступления в возрасте до 14 лет и еще 35,6 % в возрасте
до 16 лет.
Если учесть в целом высокий уровень преступлений, со-
вершаемых несовершеннолетними в соучастии, за которые
они несут уголовную ответственность, и прибавить к этим
групповым преступлениям несовершеннолетних случаи та-
кого <несостоявшегося> соучастия, то можно придти к выво-
ду о том, что все преступные, а если взять более широкий
коуг то и все противоправные действия несовершеннолет- \
н в основном носят групповой характер. Даже когда не-
совершеннолетний и совершает конкретное противоправное
действие <в одиночку>, то оно или результат группового
плняния группового давления на него, или средство завое-
вания определенного статуса в той же первичной группе.
Именно поэтому феномен группового давления примените-
льно к противоправному поведению подростков нуждается
в тщательном изучении и учете при оценке их действий.
Говоря о преступности несовершеннолетних, нельзя упу-
скать из виду и того факта, что в ее генезисе нередко важ-
ную роль играют взрослые. Как пишет Н. Ф. Кузнецова, <в
1/з групповых преступлений несовершеннолетних активное
участие принимают взрослые лица. Причем связь взрослых
с подпостками носит устойчивый характер> [142, 204]. Ана-
логичную точку зрения высказывают и другие исследовате-
ли, занимавшиеся проблемой преступности несовершенно-
летних [82,22; т, 199].
Между тем, к сожалению, общественная опасность лиц,
стремящихся использовать несовершеннолетних в своих це-
лях, толкнуть их на путь преступлений, иногда не находит
надлежащей оценки у правоохранительных органов.
Как показывает обобщение судебной практики, взрос-
лые подстрекатели и организаторы преступлений несовер-
шеннолетних не всегда выявляются и еще реже привлека-
ются к ответственности за вовлечение несовершеннолетних
в преступную деятельность. По изученным нами делам о
преступлениях несовершеннолетних взрослые лица прохо-
дили в 14,8 % уголовных дел. Из их числа только 21,1 %
были привлечены к ответственности по ст. 208 УК УССР.
Иными словами, только один из каждых пяти взрослых,
проходивших по делам о преступлениях несовершеннолет-
них, был осужден за вовлечение несовершеннолетних в
преступление. Остальные же осуждались как соучастники
группового преступления.
В этой связи нами специально был проанализирован
возрастной состав взрослых соучастников преступлений не-
совершеннолетних. Как показал этот анализ, подавляю-
щее их большинство (по нашей выборке-72 %) были ли-
ца, не достигшие 20-летнего возраста, 19 - в возрасте от
21 до 25 лет и 9 %-старше 25 лет. Криминологическая
оценка возрастного состава всех участников групповых пре-
ступлений несовершеннолетних имеет поэтому важное зна-
чение и должна быть исходной при оценке как обществен-
ной опасности такой совместной деятельности, так и ее уго-
ловно-правовой квалификации.
В ходе конкретно-социологического изучения совмест-
ной преступной деятельности нами было обращено особое
внимание на выявление функциональной роли отдельных
соучастников тех преступлений, по которым законодатель
не предусмотрел специальных составов, квалифицированных
по групповому способу их совершения. С этой целью из
изученных нами 500 уголовных дел, в которых действия хо-
тя бы одного из обвиняемых квалифицировались со ссыл-
кой на ст. 19 УК УССР, мы выделили те, для составов ко-
торых групповой способ их совершения в кормах Особен-
ной части не предусмотрен. Таких дел в общей сложности
оказалось 197; по ним к уголовной ответственности было
привлечено 559 человек. Удельный вес отдельных видов со-
участников при этом составил: Исполнителей-74,1 Ї/о, ор-
ганизаторов-3,5, подстрекателей-13,9, пособников -
8,4 %. Относительно высокий процент подстрекателей свя-
зан с тем, что в нашей выборке большой удельный вес со-
ставляли дела о подстрекательстве и даче взятки с обра-
щением подстрекателем полученных якобы для передачи
должностному лицу денег в свою пользу. Если исключить
из подсчета эту категорию лиц, то удельный вес подстрека-
телей по делам, для составов которых закон не предусмат-
ривает группового способа совершения, составит 2,5 %.
Точно так же несколько уменьшится и удельный вес пособ-
ников, если исключить из подсчета тех из них, которые при-
нимали участие в названной категории дел. После такого
исключения он составит 6,1 %.
Мы привели столь подробную выкладку группировок
различных категорий дел, в которых встречается квалифи-
кация .действий соучастников по ст. 19 УК УССР, потому,
что в нашей выборке доля пособников во всех случаях не-
сколько выше, чем об этом упоминается в литературе. Так,
М. И. Ковалев называет 2,5 % пособников в групповых де-
лах [117, 96], П. Ф. Тельнов-2,0 [212, 95], Н. Г. Угрехе-
лидзе [225, 16] долю пособников и подстрекателей в таких
делах определяет в 7 %. По нашей же выборке минималь-
ная доля пособников при отдельных группировках состав-
ляет 6,1 %, а вместе с подстрекателями-8,6 %.
Характеристика функциональной роли того или иного
лица в совместно совершаемом с другими лицами преступ-
лении дает возможность судить не только о характере вы-
полняемых им действий, но и о той субъективной связи,
которая существует у него с другими соучастниками, о сте-
пени его готовности включаться в эту совместную преступ-
ную деятельность в определенном качестве.
В процессе изучения групповой преступности нами были
проанализированы составы групп. Всего по изученным
нами 2026 групповым делам проходило 6646 человек. Это
значит, что средний размер группы составлял 3,28.
Приняв этот показатель за исходный, можно вывести и
уровень групповой преступности. Наши выборки, как уже
отмечалось, давали общий удельный вес осужденных за
групповые преступления от 34,1 до 40,3 %. Таким образом,
уровень групповой преступности составляет 10,4-12,3 Ї/о, а
по несовершеннолетним он, по нашим выборкам, в 4-5 раз
выше. Обобщенно можно сказать, что почти каждое вто-
рое преступление, совершаемое несовершеннолетними,- яв-
ляется групповым.
Приведенные выше данные характеризуют групповую
преступность в целом, показывают ее место в общей струк-
туре преступности. Они, вместе с тем, являются и исходным
материалом, подлежащим определенному социологическо-
му, социально-психологическому и криминологическому ос-
мысливанию, целью которого должно быть, с одной сторо-
ны, выявление роли группового фактора в формировании
антиобщественной установки каждого из членов группы в
генезисе их антиобщественного поведения, а с другой, вы-
явление специфических групповых механизмов совместного
совершения преступления. Естественно, что рассмотрение
этих специальных вопросов возможно лишь на базе общих
положений, связанных с проблемами формирования лично-
сти, структурой и общей направленностью ее деятельности,
характеристикой общения и возникающих в этом процессе
общностей.
Глава 2. СОЦИАЛЬНЫЙ И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЛЕСКИЙ
УРОВНИ ИЗУЧЕНИЯ СОВМЕСТНОЙ ПРЕСТУПНОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
1. Социальная среда и личность.
Социализация и социальные отклонения
1. Преступность-явление социальное, испытывающее на
себе влияние всей совокупности общественных отношений
и органически связанное с результатами социализации инди-
В юридической литературе для характеристики психического ме-
"изма, направляющего противоправную деятельность лица, наряду с
понятием антиобщественной установки личности [189, 61; 131, 33; 248,
5о] широко применяется понятие антиобщественной ориентации (на-
правленности) личности [135, 205]. Отдельные авторы употребляют их
идентичные, другие же рассматривают их либо как отличающиеся,
но лежащие в одной плоскости [153, 62], либо как различные, харак-
теризующие определенные свойствагЛИчни1:11Т"?У6"")
-гзаайя" а-тг{
: С). 9, Дзер;-" " -т: ,
видов. И. И. Карпец справедливо подчеркивает, что <со-
циальный характер преступности обнаруживается и прояв-
ляется не только в ее происхождении и причинах, кореня-
щихся в социальной жизни, ее недостатках и возникающих
конфликтных ситуациях, но и в поступках и поведении кон-
кретных людей> [114, 71]. Именно это обстоятельство и
предопределяет целесообразность комплексного подхода к
изучению преступности, рассмотрения ее в контексте всех
социальных отношений, в неразрывной связи с протекающи-
ми в обществе процессами, с функционированием механиз-
ма формирования личности под влиянием среды. <Социоло-
гическое и социально-психологическое истолкование явле-
ний преступности,- пишет А. М. Яковлев,- позволяет, как
представляется, расширить и углубить понимание социа-
льных механизмов, влияющих (положительно и отрицате-
льно) на состояние, динамику и тенденции преступности>
[250, 74]. Более того, такое истолкование позволяет глуб-
же проникнуть и в механизм индивидуального преступного
поведения, высветить его причины, мотивационную обус-
ловленность, роль конкретной жизненной ситуации.
За последние годы социологический подход к изучению
преступности, ее причин, индивидуального преступного по-
ведения прочно вошел в обиход правовых и криминологи-
ческих исследований. <Диалектико-материалистическое по-
нимание причин преступности,- отмечает В. Н. Кудряв-
цев,- ориентировало советских ученых и практиков, в
первую очередь, на выявление явлений, определяющих не-
гативное формирование личности, антиобщественную моти-
вацию поступков и принятие решений о совершении пре-
ступлений> [139,4].
С социологическим подходом в настоящее время все бо-
льше увязываются и проблемы правотворчества [67, 52-61;
165, 215-227], и подготовка рекомендаций по выявлению
и устранению из повседневной жизни причин и условий, по-
рождающих правонарушения, и выявление перспективных
направлений в борьбе с преступностью. При этом к числу
первоочередных, подлежащих разрешению на этом пути за-
дач, несомненно относится выявление связи индивидуаль-
ного отклоняющегося поведения с социализацией личности,
а также отношений внутри групп и в межгрупповых взаи-
модействиях [61, 3-II]. Именно выяснение этих вопросов
должно быть предтечей как криминологического, так и уго-
ловно-правового осмысливания индивидуального и группо-
вого преступного поведения.
2. Личность проявляет себя в предметной, общественной
по своей природе деятельности. <...Мое собственное бытие,-
писал К. Маркс,-есть общественная деятельность> [6, 118].
От того, какова направленность этой деятельности, какова
ее мотивационная обусловленность, зависят в целом и оцен-
ка этой деятельности и общественная оценка личности.
Всякая человеческая деятельность, будь она социально
одобряемой или, наоборот, осуждаемой, реализуется в об-
щественных отношениях. В каких бы <условиях и формах
ни протекала деятельность человека, какую бы структуру
она ни приобретала, ее нельзя рассматривать как изъятую
из общественных отношений, из жизни общества> {152,82].
Вне этих отношений немыслима ни сама человеческая дея-
тельность, ни сам человек.
Между обществом и отдельной личностью существует
нерасторжимая связь: <...как само общество производит
человека как человека, так и он производит общество> [6,
118]. Иными словами, сам человек, все его качества и свой-
ства именно как человека порождаются обществом, суще-
ствующими в нем отношениями. Поэтому <сущность чело-
века,- указывал К. Маркс в шестом тезисе о Фейербахе,-
не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей
действительности она есть совокупность всех общественных
отношений> [2, 3]. С другой стороны, общество всегда вы-
ступает как <продукт взаимодействия людей> [5, 402], как
система, <главным компонентом> [54, 45-, 55, 3] которой
является сам человек.
В это взаимодействие вписывается человеческая деяте-
льность, не только позволяющая реализовать общественно
значимые цели, служащая прогрессивному развитию социа-
льной системы, но тормозящая такое развитие, вступающая
в конфликт с признаваемыми обществом ценностями, одоб-
ряемыми им стандартами и образцами поведения. Реальные
общественные отношения охватывают обе эти формы взаи-
модействия людей - как объективно полезные, содейству-
ющие прогрессу общества, так и объективно вредные,
тормозящие его продвижение вперед. Именно это и предпо-
лагает возможность и необходимость рассмотрения про-
тивоправной деятельности с позиций социологии.
3. Предмет марксистской социологии в самом общем его
определении составляют общественные отношения людей.
Следует отметить, что вопрос о предмете и структуре современ-
ной марксистской социологии до настоящего времени вызывает много
споров. Среди различных мнений, высказываемых по данному вопросу,
можно назвать две крайние точки зрения. Одна из них полностью ото-
"" марксистскую социологию с историческим материализмом.
Г"T" материализм и есть марксистская социология>, - писал
1>0й г. академик В. С. Немчинов [161, 374]. Другую же крайнюю
1
При этом объектом ее изучения являются личности, всту-
пающие между собой в эти отношения. Это определение
предмета и объекта социологии вытекает из известного вы-
сказывания В. И. Ленина о том, что <социолог-материалист,
делающий предметом своего изучения определенные обще-
ственные отношения людей, тем самым уже изучает реа-
льных личностей, из действий которых и слагаются эти от-
ношения> [7,424].
Естественно, что изучая действия людей, их отношения
в обществе, социология в отличие от других общественных
наук берет их в тотальности, исследует общество <как це-
лостную организованную систему социальных отношений,
институтов, общественных групп, взаимодействующих друг
с другом> [188, 5; 229, 45]. При этом она изучает социаль-
ную систему и социальные явления с точки зрения их воз-
действия на развитие всех социальных отношений, а так-
же на формирование человека, на его сознание и поведе-
ние [188,5].
В условиях социализма такое изучение выступает как
необходимая предпосылка целенаправленного формирова-
ния новых общественных отношений, отвечающих задачам
воспитания нового человека. При этом оба эти процесса ор-
ганически взаимосвязаны, поскольку, с одной стороны, из-
менившиеся общественные отношения предопределяют но-
вое направление в развитии личности, а с другой, по новому
воспитанная личность вносит свой вклад в формирование
этих новых отношений. В цитированных уже <Тезисах о
Фейербахе> К. Маркс, развивая идею французских мате-
риалистов о том, что <люди суть продукты обстоятельств и
воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть
продукты иных обстоятельств и измененного воспитания>,
подчеркивал, <что обстоятельства изменяются именно лю-
дьми и что воспитатель сам должен быть воспитан> [2,2].
Эту же мысль К. Маркс и Ф. Энгельс проводили и в <Не-
точку зрения представляют те, кто рассматривает исторический мате-
риализм как теорию преимущественно философскую и выводят ее во-
обще за пределы социологической науки. Большинство же философов и
социологов занимают промежуточную позицию, рассматривая истори-
ческий материализм как важнейшую составную часть марксистской со-
циологической науки, выступающую в качестве общей социологии. Та-
кой позиции, в частности, придерживалось большинство участников дис-
куссии по структуре марксистской социологической теории, организо-
ванной кафедрой философии гуманитарных факультетов МГУ в мае
1968 г.
Общий обзор дискуссии о предмете марксистской социологии см. в
книге А. Г. Здравомыслова [102, 14- 26]. См. также А. К. Уледов [230,
14-21}.
цой идеологии>: <...обстоятельства в такой же мере тво-
рят людей, в какой люди творят обстоятельства> [3, 37].
Рассматривая процесс взаимодействия общества и инди-
вида, процесс взаимодействия людей в обществе, марксист-
ская социология, тем самым, вскрывает сложный механизм
социальной детерминации человеческого сознания и поступ-
ков людей. Зная этот механизм, можно целенаправленно
воздействовать на процесс социализации личности, управ-
лять им. Факт, что <общество так или иначе управляет про-
цессами формирования личности, и прежде всего деятельно-
стью в сфере общественного производства, не подлежит сом-
нению>,- пишет В. Г. Афанасьев [55, 3]. Его статья,
помещенная в журнале <Вопросы философии>, так и на-
зывается: <Об управлении процессами формирования и
жизнедеятельности личности>. Эту же мысль проводит
В. Г. Асеев [53, 138].
4. Социализация как механизм общества, формирующий
личность, и одновременно как механизм усвоения индиви-
дом социального опыта - явление сложное и многогранное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
.что 7,1 % из числа ответивших на вопрос начали совершать
-преступления в возрасте до 14 лет и еще 35,6 % в возрасте
до 16 лет.
Если учесть в целом высокий уровень преступлений, со-
вершаемых несовершеннолетними в соучастии, за которые
они несут уголовную ответственность, и прибавить к этим
групповым преступлениям несовершеннолетних случаи та-
кого <несостоявшегося> соучастия, то можно придти к выво-
ду о том, что все преступные, а если взять более широкий
коуг то и все противоправные действия несовершеннолет- \
н в основном носят групповой характер. Даже когда не-
совершеннолетний и совершает конкретное противоправное
действие <в одиночку>, то оно или результат группового
плняния группового давления на него, или средство завое-
вания определенного статуса в той же первичной группе.
Именно поэтому феномен группового давления примените-
льно к противоправному поведению подростков нуждается
в тщательном изучении и учете при оценке их действий.
Говоря о преступности несовершеннолетних, нельзя упу-
скать из виду и того факта, что в ее генезисе нередко важ-
ную роль играют взрослые. Как пишет Н. Ф. Кузнецова, <в
1/з групповых преступлений несовершеннолетних активное
участие принимают взрослые лица. Причем связь взрослых
с подпостками носит устойчивый характер> [142, 204]. Ана-
логичную точку зрения высказывают и другие исследовате-
ли, занимавшиеся проблемой преступности несовершенно-
летних [82,22; т, 199].
Между тем, к сожалению, общественная опасность лиц,
стремящихся использовать несовершеннолетних в своих це-
лях, толкнуть их на путь преступлений, иногда не находит
надлежащей оценки у правоохранительных органов.
Как показывает обобщение судебной практики, взрос-
лые подстрекатели и организаторы преступлений несовер-
шеннолетних не всегда выявляются и еще реже привлека-
ются к ответственности за вовлечение несовершеннолетних
в преступную деятельность. По изученным нами делам о
преступлениях несовершеннолетних взрослые лица прохо-
дили в 14,8 % уголовных дел. Из их числа только 21,1 %
были привлечены к ответственности по ст. 208 УК УССР.
Иными словами, только один из каждых пяти взрослых,
проходивших по делам о преступлениях несовершеннолет-
них, был осужден за вовлечение несовершеннолетних в
преступление. Остальные же осуждались как соучастники
группового преступления.
В этой связи нами специально был проанализирован
возрастной состав взрослых соучастников преступлений не-
совершеннолетних. Как показал этот анализ, подавляю-
щее их большинство (по нашей выборке-72 %) были ли-
ца, не достигшие 20-летнего возраста, 19 - в возрасте от
21 до 25 лет и 9 %-старше 25 лет. Криминологическая
оценка возрастного состава всех участников групповых пре-
ступлений несовершеннолетних имеет поэтому важное зна-
чение и должна быть исходной при оценке как обществен-
ной опасности такой совместной деятельности, так и ее уго-
ловно-правовой квалификации.
В ходе конкретно-социологического изучения совмест-
ной преступной деятельности нами было обращено особое
внимание на выявление функциональной роли отдельных
соучастников тех преступлений, по которым законодатель
не предусмотрел специальных составов, квалифицированных
по групповому способу их совершения. С этой целью из
изученных нами 500 уголовных дел, в которых действия хо-
тя бы одного из обвиняемых квалифицировались со ссыл-
кой на ст. 19 УК УССР, мы выделили те, для составов ко-
торых групповой способ их совершения в кормах Особен-
ной части не предусмотрен. Таких дел в общей сложности
оказалось 197; по ним к уголовной ответственности было
привлечено 559 человек. Удельный вес отдельных видов со-
участников при этом составил: Исполнителей-74,1 Ї/о, ор-
ганизаторов-3,5, подстрекателей-13,9, пособников -
8,4 %. Относительно высокий процент подстрекателей свя-
зан с тем, что в нашей выборке большой удельный вес со-
ставляли дела о подстрекательстве и даче взятки с обра-
щением подстрекателем полученных якобы для передачи
должностному лицу денег в свою пользу. Если исключить
из подсчета эту категорию лиц, то удельный вес подстрека-
телей по делам, для составов которых закон не предусмат-
ривает группового способа совершения, составит 2,5 %.
Точно так же несколько уменьшится и удельный вес пособ-
ников, если исключить из подсчета тех из них, которые при-
нимали участие в названной категории дел. После такого
исключения он составит 6,1 %.
Мы привели столь подробную выкладку группировок
различных категорий дел, в которых встречается квалифи-
кация .действий соучастников по ст. 19 УК УССР, потому,
что в нашей выборке доля пособников во всех случаях не-
сколько выше, чем об этом упоминается в литературе. Так,
М. И. Ковалев называет 2,5 % пособников в групповых де-
лах [117, 96], П. Ф. Тельнов-2,0 [212, 95], Н. Г. Угрехе-
лидзе [225, 16] долю пособников и подстрекателей в таких
делах определяет в 7 %. По нашей же выборке минималь-
ная доля пособников при отдельных группировках состав-
ляет 6,1 %, а вместе с подстрекателями-8,6 %.
Характеристика функциональной роли того или иного
лица в совместно совершаемом с другими лицами преступ-
лении дает возможность судить не только о характере вы-
полняемых им действий, но и о той субъективной связи,
которая существует у него с другими соучастниками, о сте-
пени его готовности включаться в эту совместную преступ-
ную деятельность в определенном качестве.
В процессе изучения групповой преступности нами были
проанализированы составы групп. Всего по изученным
нами 2026 групповым делам проходило 6646 человек. Это
значит, что средний размер группы составлял 3,28.
Приняв этот показатель за исходный, можно вывести и
уровень групповой преступности. Наши выборки, как уже
отмечалось, давали общий удельный вес осужденных за
групповые преступления от 34,1 до 40,3 %. Таким образом,
уровень групповой преступности составляет 10,4-12,3 Ї/о, а
по несовершеннолетним он, по нашим выборкам, в 4-5 раз
выше. Обобщенно можно сказать, что почти каждое вто-
рое преступление, совершаемое несовершеннолетними,- яв-
ляется групповым.
Приведенные выше данные характеризуют групповую
преступность в целом, показывают ее место в общей струк-
туре преступности. Они, вместе с тем, являются и исходным
материалом, подлежащим определенному социологическо-
му, социально-психологическому и криминологическому ос-
мысливанию, целью которого должно быть, с одной сторо-
ны, выявление роли группового фактора в формировании
антиобщественной установки каждого из членов группы в
генезисе их антиобщественного поведения, а с другой, вы-
явление специфических групповых механизмов совместного
совершения преступления. Естественно, что рассмотрение
этих специальных вопросов возможно лишь на базе общих
положений, связанных с проблемами формирования лично-
сти, структурой и общей направленностью ее деятельности,
характеристикой общения и возникающих в этом процессе
общностей.
Глава 2. СОЦИАЛЬНЫЙ И СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЛЕСКИЙ
УРОВНИ ИЗУЧЕНИЯ СОВМЕСТНОЙ ПРЕСТУПНОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
1. Социальная среда и личность.
Социализация и социальные отклонения
1. Преступность-явление социальное, испытывающее на
себе влияние всей совокупности общественных отношений
и органически связанное с результатами социализации инди-
В юридической литературе для характеристики психического ме-
"изма, направляющего противоправную деятельность лица, наряду с
понятием антиобщественной установки личности [189, 61; 131, 33; 248,
5о] широко применяется понятие антиобщественной ориентации (на-
правленности) личности [135, 205]. Отдельные авторы употребляют их
идентичные, другие же рассматривают их либо как отличающиеся,
но лежащие в одной плоскости [153, 62], либо как различные, харак-
теризующие определенные свойствагЛИчни1:11Т"?У6"")
-гзаайя" а-тг{
: С). 9, Дзер;-" " -т: ,
видов. И. И. Карпец справедливо подчеркивает, что <со-
циальный характер преступности обнаруживается и прояв-
ляется не только в ее происхождении и причинах, кореня-
щихся в социальной жизни, ее недостатках и возникающих
конфликтных ситуациях, но и в поступках и поведении кон-
кретных людей> [114, 71]. Именно это обстоятельство и
предопределяет целесообразность комплексного подхода к
изучению преступности, рассмотрения ее в контексте всех
социальных отношений, в неразрывной связи с протекающи-
ми в обществе процессами, с функционированием механиз-
ма формирования личности под влиянием среды. <Социоло-
гическое и социально-психологическое истолкование явле-
ний преступности,- пишет А. М. Яковлев,- позволяет, как
представляется, расширить и углубить понимание социа-
льных механизмов, влияющих (положительно и отрицате-
льно) на состояние, динамику и тенденции преступности>
[250, 74]. Более того, такое истолкование позволяет глуб-
же проникнуть и в механизм индивидуального преступного
поведения, высветить его причины, мотивационную обус-
ловленность, роль конкретной жизненной ситуации.
За последние годы социологический подход к изучению
преступности, ее причин, индивидуального преступного по-
ведения прочно вошел в обиход правовых и криминологи-
ческих исследований. <Диалектико-материалистическое по-
нимание причин преступности,- отмечает В. Н. Кудряв-
цев,- ориентировало советских ученых и практиков, в
первую очередь, на выявление явлений, определяющих не-
гативное формирование личности, антиобщественную моти-
вацию поступков и принятие решений о совершении пре-
ступлений> [139,4].
С социологическим подходом в настоящее время все бо-
льше увязываются и проблемы правотворчества [67, 52-61;
165, 215-227], и подготовка рекомендаций по выявлению
и устранению из повседневной жизни причин и условий, по-
рождающих правонарушения, и выявление перспективных
направлений в борьбе с преступностью. При этом к числу
первоочередных, подлежащих разрешению на этом пути за-
дач, несомненно относится выявление связи индивидуаль-
ного отклоняющегося поведения с социализацией личности,
а также отношений внутри групп и в межгрупповых взаи-
модействиях [61, 3-II]. Именно выяснение этих вопросов
должно быть предтечей как криминологического, так и уго-
ловно-правового осмысливания индивидуального и группо-
вого преступного поведения.
2. Личность проявляет себя в предметной, общественной
по своей природе деятельности. <...Мое собственное бытие,-
писал К. Маркс,-есть общественная деятельность> [6, 118].
От того, какова направленность этой деятельности, какова
ее мотивационная обусловленность, зависят в целом и оцен-
ка этой деятельности и общественная оценка личности.
Всякая человеческая деятельность, будь она социально
одобряемой или, наоборот, осуждаемой, реализуется в об-
щественных отношениях. В каких бы <условиях и формах
ни протекала деятельность человека, какую бы структуру
она ни приобретала, ее нельзя рассматривать как изъятую
из общественных отношений, из жизни общества> {152,82].
Вне этих отношений немыслима ни сама человеческая дея-
тельность, ни сам человек.
Между обществом и отдельной личностью существует
нерасторжимая связь: <...как само общество производит
человека как человека, так и он производит общество> [6,
118]. Иными словами, сам человек, все его качества и свой-
ства именно как человека порождаются обществом, суще-
ствующими в нем отношениями. Поэтому <сущность чело-
века,- указывал К. Маркс в шестом тезисе о Фейербахе,-
не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей
действительности она есть совокупность всех общественных
отношений> [2, 3]. С другой стороны, общество всегда вы-
ступает как <продукт взаимодействия людей> [5, 402], как
система, <главным компонентом> [54, 45-, 55, 3] которой
является сам человек.
В это взаимодействие вписывается человеческая деяте-
льность, не только позволяющая реализовать общественно
значимые цели, служащая прогрессивному развитию социа-
льной системы, но тормозящая такое развитие, вступающая
в конфликт с признаваемыми обществом ценностями, одоб-
ряемыми им стандартами и образцами поведения. Реальные
общественные отношения охватывают обе эти формы взаи-
модействия людей - как объективно полезные, содейству-
ющие прогрессу общества, так и объективно вредные,
тормозящие его продвижение вперед. Именно это и предпо-
лагает возможность и необходимость рассмотрения про-
тивоправной деятельности с позиций социологии.
3. Предмет марксистской социологии в самом общем его
определении составляют общественные отношения людей.
Следует отметить, что вопрос о предмете и структуре современ-
ной марксистской социологии до настоящего времени вызывает много
споров. Среди различных мнений, высказываемых по данному вопросу,
можно назвать две крайние точки зрения. Одна из них полностью ото-
"" марксистскую социологию с историческим материализмом.
Г"T" материализм и есть марксистская социология>, - писал
1>0й г. академик В. С. Немчинов [161, 374]. Другую же крайнюю
1
При этом объектом ее изучения являются личности, всту-
пающие между собой в эти отношения. Это определение
предмета и объекта социологии вытекает из известного вы-
сказывания В. И. Ленина о том, что <социолог-материалист,
делающий предметом своего изучения определенные обще-
ственные отношения людей, тем самым уже изучает реа-
льных личностей, из действий которых и слагаются эти от-
ношения> [7,424].
Естественно, что изучая действия людей, их отношения
в обществе, социология в отличие от других общественных
наук берет их в тотальности, исследует общество <как це-
лостную организованную систему социальных отношений,
институтов, общественных групп, взаимодействующих друг
с другом> [188, 5; 229, 45]. При этом она изучает социаль-
ную систему и социальные явления с точки зрения их воз-
действия на развитие всех социальных отношений, а так-
же на формирование человека, на его сознание и поведе-
ние [188,5].
В условиях социализма такое изучение выступает как
необходимая предпосылка целенаправленного формирова-
ния новых общественных отношений, отвечающих задачам
воспитания нового человека. При этом оба эти процесса ор-
ганически взаимосвязаны, поскольку, с одной стороны, из-
менившиеся общественные отношения предопределяют но-
вое направление в развитии личности, а с другой, по новому
воспитанная личность вносит свой вклад в формирование
этих новых отношений. В цитированных уже <Тезисах о
Фейербахе> К. Маркс, развивая идею французских мате-
риалистов о том, что <люди суть продукты обстоятельств и
воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть
продукты иных обстоятельств и измененного воспитания>,
подчеркивал, <что обстоятельства изменяются именно лю-
дьми и что воспитатель сам должен быть воспитан> [2,2].
Эту же мысль К. Маркс и Ф. Энгельс проводили и в <Не-
точку зрения представляют те, кто рассматривает исторический мате-
риализм как теорию преимущественно философскую и выводят ее во-
обще за пределы социологической науки. Большинство же философов и
социологов занимают промежуточную позицию, рассматривая истори-
ческий материализм как важнейшую составную часть марксистской со-
циологической науки, выступающую в качестве общей социологии. Та-
кой позиции, в частности, придерживалось большинство участников дис-
куссии по структуре марксистской социологической теории, организо-
ванной кафедрой философии гуманитарных факультетов МГУ в мае
1968 г.
Общий обзор дискуссии о предмете марксистской социологии см. в
книге А. Г. Здравомыслова [102, 14- 26]. См. также А. К. Уледов [230,
14-21}.
цой идеологии>: <...обстоятельства в такой же мере тво-
рят людей, в какой люди творят обстоятельства> [3, 37].
Рассматривая процесс взаимодействия общества и инди-
вида, процесс взаимодействия людей в обществе, марксист-
ская социология, тем самым, вскрывает сложный механизм
социальной детерминации человеческого сознания и поступ-
ков людей. Зная этот механизм, можно целенаправленно
воздействовать на процесс социализации личности, управ-
лять им. Факт, что <общество так или иначе управляет про-
цессами формирования личности, и прежде всего деятельно-
стью в сфере общественного производства, не подлежит сом-
нению>,- пишет В. Г. Афанасьев [55, 3]. Его статья,
помещенная в журнале <Вопросы философии>, так и на-
зывается: <Об управлении процессами формирования и
жизнедеятельности личности>. Эту же мысль проводит
В. Г. Асеев [53, 138].
4. Социализация как механизм общества, формирующий
личность, и одновременно как механизм усвоения индиви-
дом социального опыта - явление сложное и многогранное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29