Если такое случится, Темный Порог проглотит луну, а за ней солнце и звезды; так уже происходило в других мирах, где Кенцират сражался и терпел поражение. Если луна Ратиллена исчезнет, то Три Народа будут знать, что опять проиграли. Пять ночей из сорока дней лунного цикла луна поворачивалась темной стороной, и люди внизу тревожно ждали ее появления, страшась, что уже наступил конец. Но даже во время «затмения» оставался хоть какой-то свет, здесь же нет и его.
«Этого нельзя делать», – твердо говорила себе Джейм. Если продолжать думать о тьме, она уничтожит ее. Чтобы прийти в норму, девушка стала размышлять о таинственных трещинах и вскоре столкнулась с догадкой, от которой стало еще тяжелее.
– Марк… – произнесла она. – Предположим, Строители забрали Безвластия себе. А теперь допустим, что раторны вернулись, может быть, через эти туннели и… и стали кричать, используя иму, чтобы расколоть город на кусочки, – а Строители все еще были там. В том доме, где я бродила, я нашла скелет. Он не был человеческим. Наверное, их там еще много, спрятанных по углам и щелям города, – они старались спастись от воплей. Возможно, все Строители погибли, и тогда…
– Тогда не будет больше храмов, – закончил Марк, его голос глухо звучал в темноте. – И если мы перейдем в следующий пороговый мир, то будем полностью отрезаны от нашего бога. Ох, никогда я не любил старого брюзгу, не больше, чем ты, но без него…
– Или ее… или вообще бесполого существа.
– … мы будем беспомощны.
– Значит, если Строители мертвы, получается так: Ратиллен – последнее поле боя Кенцирата. Но если это правда, тогда кто или что держит мою руку?
Она не получила ответа. Жур бежал рядом, прижавшись плечом к ноге. Вдруг она почувствовала, что барс остановился. Его чуткие уши уловили в отдалении слабый, отдаленный звук. Услышала его и Джейм – через барса: множество быстро приближающихся коготков, стучащих по камням. Кот зарычал.
– Женщина?
– Веселая компания, а у нас больше нет огня, чтобы поприветствовать гостей.
– Тогда лучше уйти из дома раньше, чем они прискачут.
Поводырь, кажется, был согласен – холодная ручка нетерпеливо тянула Джейм. Они побежали, оступаясь и спотыкаясь в темноте. Позади цоканье когтей становилось все ближе, громче, и тонкий, возбужденный свист наполнил воздух.
И тут по обе стороны от кенциров взорвался свет. Полуослепленная, Джейм затормозила, и Жур кувыркнулся, наткнувшись на нее. Девушка недоуменно обернулась и увидела протирающего глаза Марка. За его спиной была стена – так близко, что заплечный мешок кендара, казалось, впечатался в нее. Потом он хрюкнул и покачнулся, словно что-то сильно толкнуло его. В следующий миг Марк оторвался от стены и поспешно сбросил то, что осталось от мешка. Он был разорван, а содержимое наполовину покрыто скользкой серой грязью, в которой извивались белые личинки.
– У них, наверное, сезон размножения, – мрачно сказал Марк и пнул мешок, который прошел сквозь твердую стену. – Слыхал я старые песни о таких штреках, как этот. Хвала праотцам, песни не врали. Ну, и где же наш проводник? Мы обязаны ему гораздо больше, чем можем себе представить.
Но маленькой серой фигурки из Безвластии нигде не было видно. Тут Джейм осознала, что все еще держит что-то. Она раскрыла ладонь. На ней лежала длинная тонкая кость – палец из дома Строителя. На глазах он рассыпался во прах.
– Прощай, дружище. – Она позволила пыли просочиться сквозь пальцы. – Что ж, и где мы?
Они стояли в большой комнате с девятью стенами, расписанными фресками, изображающими лес, а подпирающие стены балки, как стволы деревьев, вздымались к нарисованным листьям, ветвям и небу. С потолка свисал светящийся шар. Джейм уже видела такие в Тай-Тестигоне, но этот был куда больше – и тусклее. Слепящее сияние было не более чем маленьким ночником – пока глаза привыкали к свету, живая трава, покрывающая пол комнаты, начала увядать. Но что действительно поразило девушку – это белое строение без окон, стоящее посреди покоев.
– Ой, это же точь-в-точь модель нашего храма в Тай-Тестигоне! – воскликнула она.
– Это не модель, – отозвался Марк. Он удивленно оглядывался. – Я слышал об этой комнате. Мы в Каркинароте, дворце принца Одалиана. Но как? Он же тремя сотнями лиг южнее Безвластии.
– Камни «туда»! Я подозревала, что мы прошли большой путь, но чтобы настолько! – Она остановилась, озаренная внезапной догадкой. – Марк, у нас же девять кенцирских храмов в Ратиллене, да?
– Конечно.
– А там, в подземном зале, было десять дверей.
– Так это, должно быть, к Вирдену в Невиданных Холмах. Это тоже работа Строителей. Теперь там живут горцы-оскалы, но, говорят, их предками были помощники Строителей.
– Значит, оттуда можно пробраться в подземную комнату под Безвластиями, а оттуда, через девять других дверей, – к храмам? Что ж, это мысль. Это объясняет по крайней мере то, как мы попали сюда. – Она осторожно приблизилась к миниатюрному храму, настороженная, как всегда в тех местах, где предполагалось присутствие их бога. – Но ты уверен, что эта штука действует? Она слишком маленькая.
– Только снаружи. Строители любили играть с пространством. Здесь сейчас могут вести службу трое жрецов и девять служек.
– Не похоже, что там кто-то есть. Гляди, даже дверь заперта. – Она протянула руку и тут же с криком отдернула ее. – Там, внутри, мощная сила. Слишком много и почти без контроля. Где же жрецы? О Трое, разве они не знают, как это опасно? Тай-Тестигон чуть не рухнул, когда храмом никто не управлял.
– Кажется, я что-то слышу там внутри.
Они прильнули к двери как можно ближе, стараясь не коснуться ее. Изнутри доносился шепоток – нет, крик, – повторяющий одно и то же:
– Выпустите меня! О бог, выпустите меня, выпустите! Марк оттолкнул Джейм. Он ухватил брус, затворяющий дверь, и потянул что есть силы. Мышцы напряглись, кости трещали, но запор не сдвинулся. Кендар отпустил его и недоуменно оглядел свои руки, на которых вздулись волдыри – так сильна была энергия внутри храма.
– Нужен рычаг, – сказал он, извлекая из чехла секиру и подозрительно изучая древко. – Надо поддеть этот затвор, а то…
В этот момент в комнату ввалились трое стражников, одетых в желто-золотистые цвета принца. Они были вооружены копьями со стальными древками.
– Во, в самый раз, – шагнул вперед кендар. – Ну-ка, друзья, одолжите мне ваше оружие. Кто-то заперт там, внутри…
Охранник перебросил копье в руке и ударил тупым железным концом. Умение тут было или случайность, но попал он Марку в голову – прямиком в то место, куда уже четыре дня назад угодил разбойник из банды Бортиса. Великан рухнул, не издав ни звука, а Джейм обнаружила в дюйме от своего лица два блестящих острия.
– А что с котом? – спросил один слуга другого.
– Насчет него приказа не было. Убей зверюгу.
– Жур, беги! – закричала Джейм и, извернувшись, кинулась вперед.
Одно копье прошло под рукой, другое со звоном стукнулось об него – второй охранник слишком замешкался. Джейм свалила первого ударом локтя по горлу, но тот, кто ударил Марка, достал и ее железным древком. Девушка перекувырнулась и увидела, как Жур золотистой вспышкой исчезает за дверью. В следующий момент ее затылок взорвался болью.
«И эти люди считаются нашими союзниками», – недоуменно подумала Джейм, – а потом уже никаких мыслей не было.
Глава 8
ИНТЕРЛЮДИЯ С БАБОЧКАМИ
Вирден: двенадцатый день зимы
Войско Кенцирата уже два дня как вышло из Заречья, оставив за спиной надвигающуюся зиму. Киторн был холодным и застывшим, а здесь, в Невиданных Холмах, в трехстах пятидесяти милях южнее, клены и березы все еще сверкали красно-золотистым одеянием на склонах и перелетные птицы чирикали над головой. Холли, лорд Даниор, так и скакал рядом с Торисеном, швыряя камни в каждое встречающееся на пути дерево дориш. Если он попадал по нему в нужном месте и в подходящее время, все листья опадали разом с весьма приятным шелестом. Наконец Торисен отослал молодого лорда с его слугами вперед, разведать следующий участок дороги.
– Раздражают его шуточки, да? – усмехнулся Харн, посылая коня поближе к Верховному Лорду. – Теперь ты знаешь, как я себя чувствовал, будучи твоим командиром.
– Ну, я-то никогда не стремился похоронить тебя под грудой листьев дориш. Как там дела на марше?
– Держись подальше от Комана. Демот и Кори готовы перегрызть друг другу глотки – а то и тебе. Да, кстати, вспомнил тут… Хотя ты отослал своих охранников к их командирам, не стоит вовсе отказываться от телохранителей. Я тут присмотрел десятка два умелых курсантов…
– Харн, нет. Мы прибудем к Водопадам не раньше чем через три недели. Это подождет.
Харн рассердился и ощетинился:
– Думаешь, раньше ничего не случится? У тебя тут гораздо больше врагов, чем один замок Коман, и ты сильно рискуешь. Тебе нужна защита.
– Харн, я не собираюсь провести остаток похода, чинно шествуя посреди кучки добропорядочных телохранителей. Мне не нравится, когда за мной следят и даже просто ходят по пятам. И ты это знаешь.
– Если ты вдруг случайно не заметил, сейчас за тобой идет все кенцирское войско.
– Это не одно и то же. Хватит об этом, Харн. Обещаю, я буду таким благоразумным, что даже ты будешь удовлетворен, – как только мы достигнем Водопадов. А теперь скажи, как себя чувствуют пехотинцы?
– Неплохо, – мрачно ответил Харн. – По крайней мере пока одну ночь из трех они проводят в дваре. Мы покрываем добрых шестнадцать лиг в день. Но каждую третью ночь лишать себя всего войска, тем более когда мы так растянуты… Ты понимаешь, что колонна уходит назад миль на десять?
– Через два-три дня мы выберемся из этих гор.
– Угу, и окажемся на границе Белых Холмов. Что ты думаешь о предложении Каинрона срезать путь через них, а не идти по Речной Дороге? Мы выиграем три сотни миль.
Торисен фыркнул:
– Он предлагает такой путь вовсе не за этим. Милорд Каинрон просто хочет напомнить всем и каждому, что там случилось и чья это была вина.
Белые Холмы – белые от пепла мертвецов, ставшие белыми после поражения Ганса… Ни один кенцир не забредал туда с тех пор, и Торисену не хотелось бы становиться первым. Кто знает, что может поджидать в подобном месте?
– Харн, – лорд резко сменил тему, – после моего ухода ты еще год служил с Переденом. Как он подготовлен?
Воин почесал небритый подбородок, ногти неприятно заскрежетали о щетину.
– Хм, не так-то просто ответить. За этот год не произошло ничего, что показало бы характер мальчишки. Я сказал бы так – он хочет стать великим командиром, ничего для этого не делая. Переден думает, что должность начальника Южного Войска – это всего лишь то, что ему причитается.
– И так было бы с самого начала, если бы Ардет не назначил меня. Ты знаешь традицию: если нет наследника Норфа, то на поле командует наследник Ардета – правда, еще и Каинрон успел запустить в пирог пальцы – только чтобы не выпустить из рук Уракарн.
– Но ты же наследник Норфа.
– Да, но Переден не знал этого. Никто не знал, кроме Ардета, пока я не достиг совершеннолетия. А ты думал, что я брежу, когда вы с Буром вытаскивали меня тогда из развалин пустого города.
– О да, а потом неделю ходили пьяные и споили половину твоих слуг, узнав, что ты заставил остальных лордов признать себя.
Торисен рассмеялся было, но резко остановился, у него перехватило дыхание. Через дорогу, едва ли в дюжине шагов от них, мощными прыжками передвигалось стадо из пяти раторнов. Вожак повернулся мордой к Войску, обнажив клыки. Солнечный свет упал на широкую черную спину, блеснули рога и костяные щитки. Все лошади авангарда сбились с рыси и попятились, храпя и озираясь вокруг дикими глазами. Если бы зверь решил напасть – никто не выстоял бы. Но он лишь презрительно фыркнул и перепрыгнул Серебряную вслед за стадом. Через секунду все пятеро исчезли, словно холмы проглотили их.
– Трое! – выдохнул Харн, захлопывая разинутый от удивления и страха рот. – Это предзнаменование!
– Предзнаменование чего? Кажется, герб моего собственного дома только что посмеялся мне в лицо. Но, черт возьми, откуда они появились?
Он спешился и пошел по следу раторнов – заметить его было нетрудно в вытоптанной траве. Впереди, казалось, не было ничего, кроме затянутого лозами дикого винограда утеса, но когда Торисен подошел ближе, то увидел мелькнувшую за листьями мглу. Он отогнул ветви. За ними раскрывалась черная пасть туннеля с высоким сводом, выложенного гладкими, аккуратно подогнанными друг к другу камнями. Создавалось впечатление, что шахта тянется на многие-многие мили. Холодный воздух, пропитанный запахами земли и раторнов, пахнул в лицо. Из глубины раздалось слабое бормотание, похожее на человеческие голоса.
– Эй? Есть там кто-нибудь?
Каменные стены решительно оттолкнули его голос, полетело эхо – еще, и еще, и еще. Лорд задержал дыхание, чувствуя, что потревожил место, которое лучше было не беспокоить. И тогда где-то далеко-далеко кто-то выкрикнул его имя.
«Несожженные мертвецы идут за тобой из тьмы, зовут, зовут, и если ответишь – то пропал».
Так они с сестрой пугали друг друга, когда были детьми. Это всего лишь глупая игра, возникшая из не менее глупых суеверий… Немыслимо было бы поверить, что кто-то там, внизу, во тьме, действительно знает его имя.
Вот реальность – с дороги зовет Харн:
– Черныш! Сюда едет Ардет.
Лорд из Омирота приближался к авангарду на своей серой кобыле-винохире Бришни, праматери целого стада и бабушке Урагана. На расстоянии за ним следовали Киндри, двое кендаров-летописцев и вооруженная охрана.
Харн фыркнул:
– Очная ставка, а? Тогда я, пожалуй, смоюсь. – Он стегнул коня и поскакал к основному Войску, отсалютовав но дороге Ардету.
Торисен прыгнул в седло и стал ждать – не без некоторого трепета. Они с Ардетом не разговаривали после Готрегора, когда старик отчитал его за то, что он не приблизил к себе Киндри.
– Милорд, миледи. – Верховный Лорд почтительно поклонился высокорожденному и его лошади.
Удивительно, Ардет выглядел почти смущенным.
– Мой мальчик, кажется, я должен извиниться перед тобой. Я не знал, что напавший на тебя в Тентире переврат был шаниром, а тем более что он был связан с Темной вирмой.
– Киндри видел вирму? Хорошо. А то я уже начал сомневаться, не померещилось ли мне. Но что же он так долго ждал, прежде чем рассказать тебе?
– Так ты сам и вовсе ничего не говорил. – Тон Ардета был слишком резок для шутки. – Это же чертовская удача, что он шанир. Старая кровь может быть очень опасна. Она открывает путь к первородной силе, а немногие из нас могут ее контролировать. Но разве так уж плохо уметь разделять чувства с животными? Неужели если бы вместо какой-нибудь ползучей твари была, например, Бришни, это не прельстило бы тебя?
– Нет, – ответил Торисен и вскрикнул – кобыла ущипнула его за ногу. – Извини, миледи. Простишь меня? – Он протянул лошади руку. Та поймала ртом пальцы, словно желая откусить их, но лишь слегка погладила кисть бархатными губами.
– Ты всегда был одним из ее любимчиков, – улыбнувшись, сказал Ардет. – Может, частично из-за этого я и решил дать тебе шанс в первый раз.
– Так вот почему ты представил нас друг другу той ночью. Лорд Омирота, советующийся с серой кобылой. Эй!
Ревнивый Ураган попытался цапнуть Адрета за ногу. Бришни повела ушами – и ее внук тут же затих, смирившись и помрачнев.
– Ну и безмозглый жеребенок уродился. – Адрет холодно оглядел коня. – Почему ты не подыщешь чистокровного винохира? Знаю я одного трехлетку, который был бы горд носить тебя.
– Даже полукровке было бы тяжело скакать со мной в бою, а Ураган выдержит. Кроме того, он без споров промчит меня хоть бы и через каменную стену.
– Ну я же сказал – безмозглый. Смотри!
На том берегу реки из высокой травы взвилась стайка лазурных бабочек, покружила и уселась вновь, скрывшись из виду.
– Хваталки, – отсутствующе заметил Торисен. – Наверное, там, в траве, лежит кто-то мертвый. – Он пристально вглядывался вперед, на дорогу. – Что-то Холли долго нет. Я послал его проверить ближайшую почтовую станцию.
– Ты чего-то опасаешься?
– Точно и не знаю. Мы уже давно должны были получить вести с юга, если гонец не попал в засаду где-то в пути.
– А может, никому не удалось выбраться из бойни, чтобы принести новости, – сурово заключил Ардет. Он оглянулся, наблюдая за еще двумя синими облачками пляшущих над травой бабочек, потом встряхнулся. – Извини, мой мальчик. Это болезнь всех стариков – думать слишком много о смерти. А ты создал отличную почтовую систему. Представить только – вести из самого дальнего уголка Ратиллена приходят не более чем через десять дней. Конечно, если бы ты поставил на эту работу шаниров, то дела пошли бы еще быстрее.
– Нет.
– Ладно-ладно, поступай как знаешь. Сложно, должно быть, защищать посты в этой глуши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
«Этого нельзя делать», – твердо говорила себе Джейм. Если продолжать думать о тьме, она уничтожит ее. Чтобы прийти в норму, девушка стала размышлять о таинственных трещинах и вскоре столкнулась с догадкой, от которой стало еще тяжелее.
– Марк… – произнесла она. – Предположим, Строители забрали Безвластия себе. А теперь допустим, что раторны вернулись, может быть, через эти туннели и… и стали кричать, используя иму, чтобы расколоть город на кусочки, – а Строители все еще были там. В том доме, где я бродила, я нашла скелет. Он не был человеческим. Наверное, их там еще много, спрятанных по углам и щелям города, – они старались спастись от воплей. Возможно, все Строители погибли, и тогда…
– Тогда не будет больше храмов, – закончил Марк, его голос глухо звучал в темноте. – И если мы перейдем в следующий пороговый мир, то будем полностью отрезаны от нашего бога. Ох, никогда я не любил старого брюзгу, не больше, чем ты, но без него…
– Или ее… или вообще бесполого существа.
– … мы будем беспомощны.
– Значит, если Строители мертвы, получается так: Ратиллен – последнее поле боя Кенцирата. Но если это правда, тогда кто или что держит мою руку?
Она не получила ответа. Жур бежал рядом, прижавшись плечом к ноге. Вдруг она почувствовала, что барс остановился. Его чуткие уши уловили в отдалении слабый, отдаленный звук. Услышала его и Джейм – через барса: множество быстро приближающихся коготков, стучащих по камням. Кот зарычал.
– Женщина?
– Веселая компания, а у нас больше нет огня, чтобы поприветствовать гостей.
– Тогда лучше уйти из дома раньше, чем они прискачут.
Поводырь, кажется, был согласен – холодная ручка нетерпеливо тянула Джейм. Они побежали, оступаясь и спотыкаясь в темноте. Позади цоканье когтей становилось все ближе, громче, и тонкий, возбужденный свист наполнил воздух.
И тут по обе стороны от кенциров взорвался свет. Полуослепленная, Джейм затормозила, и Жур кувыркнулся, наткнувшись на нее. Девушка недоуменно обернулась и увидела протирающего глаза Марка. За его спиной была стена – так близко, что заплечный мешок кендара, казалось, впечатался в нее. Потом он хрюкнул и покачнулся, словно что-то сильно толкнуло его. В следующий миг Марк оторвался от стены и поспешно сбросил то, что осталось от мешка. Он был разорван, а содержимое наполовину покрыто скользкой серой грязью, в которой извивались белые личинки.
– У них, наверное, сезон размножения, – мрачно сказал Марк и пнул мешок, который прошел сквозь твердую стену. – Слыхал я старые песни о таких штреках, как этот. Хвала праотцам, песни не врали. Ну, и где же наш проводник? Мы обязаны ему гораздо больше, чем можем себе представить.
Но маленькой серой фигурки из Безвластии нигде не было видно. Тут Джейм осознала, что все еще держит что-то. Она раскрыла ладонь. На ней лежала длинная тонкая кость – палец из дома Строителя. На глазах он рассыпался во прах.
– Прощай, дружище. – Она позволила пыли просочиться сквозь пальцы. – Что ж, и где мы?
Они стояли в большой комнате с девятью стенами, расписанными фресками, изображающими лес, а подпирающие стены балки, как стволы деревьев, вздымались к нарисованным листьям, ветвям и небу. С потолка свисал светящийся шар. Джейм уже видела такие в Тай-Тестигоне, но этот был куда больше – и тусклее. Слепящее сияние было не более чем маленьким ночником – пока глаза привыкали к свету, живая трава, покрывающая пол комнаты, начала увядать. Но что действительно поразило девушку – это белое строение без окон, стоящее посреди покоев.
– Ой, это же точь-в-точь модель нашего храма в Тай-Тестигоне! – воскликнула она.
– Это не модель, – отозвался Марк. Он удивленно оглядывался. – Я слышал об этой комнате. Мы в Каркинароте, дворце принца Одалиана. Но как? Он же тремя сотнями лиг южнее Безвластии.
– Камни «туда»! Я подозревала, что мы прошли большой путь, но чтобы настолько! – Она остановилась, озаренная внезапной догадкой. – Марк, у нас же девять кенцирских храмов в Ратиллене, да?
– Конечно.
– А там, в подземном зале, было десять дверей.
– Так это, должно быть, к Вирдену в Невиданных Холмах. Это тоже работа Строителей. Теперь там живут горцы-оскалы, но, говорят, их предками были помощники Строителей.
– Значит, оттуда можно пробраться в подземную комнату под Безвластиями, а оттуда, через девять других дверей, – к храмам? Что ж, это мысль. Это объясняет по крайней мере то, как мы попали сюда. – Она осторожно приблизилась к миниатюрному храму, настороженная, как всегда в тех местах, где предполагалось присутствие их бога. – Но ты уверен, что эта штука действует? Она слишком маленькая.
– Только снаружи. Строители любили играть с пространством. Здесь сейчас могут вести службу трое жрецов и девять служек.
– Не похоже, что там кто-то есть. Гляди, даже дверь заперта. – Она протянула руку и тут же с криком отдернула ее. – Там, внутри, мощная сила. Слишком много и почти без контроля. Где же жрецы? О Трое, разве они не знают, как это опасно? Тай-Тестигон чуть не рухнул, когда храмом никто не управлял.
– Кажется, я что-то слышу там внутри.
Они прильнули к двери как можно ближе, стараясь не коснуться ее. Изнутри доносился шепоток – нет, крик, – повторяющий одно и то же:
– Выпустите меня! О бог, выпустите меня, выпустите! Марк оттолкнул Джейм. Он ухватил брус, затворяющий дверь, и потянул что есть силы. Мышцы напряглись, кости трещали, но запор не сдвинулся. Кендар отпустил его и недоуменно оглядел свои руки, на которых вздулись волдыри – так сильна была энергия внутри храма.
– Нужен рычаг, – сказал он, извлекая из чехла секиру и подозрительно изучая древко. – Надо поддеть этот затвор, а то…
В этот момент в комнату ввалились трое стражников, одетых в желто-золотистые цвета принца. Они были вооружены копьями со стальными древками.
– Во, в самый раз, – шагнул вперед кендар. – Ну-ка, друзья, одолжите мне ваше оружие. Кто-то заперт там, внутри…
Охранник перебросил копье в руке и ударил тупым железным концом. Умение тут было или случайность, но попал он Марку в голову – прямиком в то место, куда уже четыре дня назад угодил разбойник из банды Бортиса. Великан рухнул, не издав ни звука, а Джейм обнаружила в дюйме от своего лица два блестящих острия.
– А что с котом? – спросил один слуга другого.
– Насчет него приказа не было. Убей зверюгу.
– Жур, беги! – закричала Джейм и, извернувшись, кинулась вперед.
Одно копье прошло под рукой, другое со звоном стукнулось об него – второй охранник слишком замешкался. Джейм свалила первого ударом локтя по горлу, но тот, кто ударил Марка, достал и ее железным древком. Девушка перекувырнулась и увидела, как Жур золотистой вспышкой исчезает за дверью. В следующий момент ее затылок взорвался болью.
«И эти люди считаются нашими союзниками», – недоуменно подумала Джейм, – а потом уже никаких мыслей не было.
Глава 8
ИНТЕРЛЮДИЯ С БАБОЧКАМИ
Вирден: двенадцатый день зимы
Войско Кенцирата уже два дня как вышло из Заречья, оставив за спиной надвигающуюся зиму. Киторн был холодным и застывшим, а здесь, в Невиданных Холмах, в трехстах пятидесяти милях южнее, клены и березы все еще сверкали красно-золотистым одеянием на склонах и перелетные птицы чирикали над головой. Холли, лорд Даниор, так и скакал рядом с Торисеном, швыряя камни в каждое встречающееся на пути дерево дориш. Если он попадал по нему в нужном месте и в подходящее время, все листья опадали разом с весьма приятным шелестом. Наконец Торисен отослал молодого лорда с его слугами вперед, разведать следующий участок дороги.
– Раздражают его шуточки, да? – усмехнулся Харн, посылая коня поближе к Верховному Лорду. – Теперь ты знаешь, как я себя чувствовал, будучи твоим командиром.
– Ну, я-то никогда не стремился похоронить тебя под грудой листьев дориш. Как там дела на марше?
– Держись подальше от Комана. Демот и Кори готовы перегрызть друг другу глотки – а то и тебе. Да, кстати, вспомнил тут… Хотя ты отослал своих охранников к их командирам, не стоит вовсе отказываться от телохранителей. Я тут присмотрел десятка два умелых курсантов…
– Харн, нет. Мы прибудем к Водопадам не раньше чем через три недели. Это подождет.
Харн рассердился и ощетинился:
– Думаешь, раньше ничего не случится? У тебя тут гораздо больше врагов, чем один замок Коман, и ты сильно рискуешь. Тебе нужна защита.
– Харн, я не собираюсь провести остаток похода, чинно шествуя посреди кучки добропорядочных телохранителей. Мне не нравится, когда за мной следят и даже просто ходят по пятам. И ты это знаешь.
– Если ты вдруг случайно не заметил, сейчас за тобой идет все кенцирское войско.
– Это не одно и то же. Хватит об этом, Харн. Обещаю, я буду таким благоразумным, что даже ты будешь удовлетворен, – как только мы достигнем Водопадов. А теперь скажи, как себя чувствуют пехотинцы?
– Неплохо, – мрачно ответил Харн. – По крайней мере пока одну ночь из трех они проводят в дваре. Мы покрываем добрых шестнадцать лиг в день. Но каждую третью ночь лишать себя всего войска, тем более когда мы так растянуты… Ты понимаешь, что колонна уходит назад миль на десять?
– Через два-три дня мы выберемся из этих гор.
– Угу, и окажемся на границе Белых Холмов. Что ты думаешь о предложении Каинрона срезать путь через них, а не идти по Речной Дороге? Мы выиграем три сотни миль.
Торисен фыркнул:
– Он предлагает такой путь вовсе не за этим. Милорд Каинрон просто хочет напомнить всем и каждому, что там случилось и чья это была вина.
Белые Холмы – белые от пепла мертвецов, ставшие белыми после поражения Ганса… Ни один кенцир не забредал туда с тех пор, и Торисену не хотелось бы становиться первым. Кто знает, что может поджидать в подобном месте?
– Харн, – лорд резко сменил тему, – после моего ухода ты еще год служил с Переденом. Как он подготовлен?
Воин почесал небритый подбородок, ногти неприятно заскрежетали о щетину.
– Хм, не так-то просто ответить. За этот год не произошло ничего, что показало бы характер мальчишки. Я сказал бы так – он хочет стать великим командиром, ничего для этого не делая. Переден думает, что должность начальника Южного Войска – это всего лишь то, что ему причитается.
– И так было бы с самого начала, если бы Ардет не назначил меня. Ты знаешь традицию: если нет наследника Норфа, то на поле командует наследник Ардета – правда, еще и Каинрон успел запустить в пирог пальцы – только чтобы не выпустить из рук Уракарн.
– Но ты же наследник Норфа.
– Да, но Переден не знал этого. Никто не знал, кроме Ардета, пока я не достиг совершеннолетия. А ты думал, что я брежу, когда вы с Буром вытаскивали меня тогда из развалин пустого города.
– О да, а потом неделю ходили пьяные и споили половину твоих слуг, узнав, что ты заставил остальных лордов признать себя.
Торисен рассмеялся было, но резко остановился, у него перехватило дыхание. Через дорогу, едва ли в дюжине шагов от них, мощными прыжками передвигалось стадо из пяти раторнов. Вожак повернулся мордой к Войску, обнажив клыки. Солнечный свет упал на широкую черную спину, блеснули рога и костяные щитки. Все лошади авангарда сбились с рыси и попятились, храпя и озираясь вокруг дикими глазами. Если бы зверь решил напасть – никто не выстоял бы. Но он лишь презрительно фыркнул и перепрыгнул Серебряную вслед за стадом. Через секунду все пятеро исчезли, словно холмы проглотили их.
– Трое! – выдохнул Харн, захлопывая разинутый от удивления и страха рот. – Это предзнаменование!
– Предзнаменование чего? Кажется, герб моего собственного дома только что посмеялся мне в лицо. Но, черт возьми, откуда они появились?
Он спешился и пошел по следу раторнов – заметить его было нетрудно в вытоптанной траве. Впереди, казалось, не было ничего, кроме затянутого лозами дикого винограда утеса, но когда Торисен подошел ближе, то увидел мелькнувшую за листьями мглу. Он отогнул ветви. За ними раскрывалась черная пасть туннеля с высоким сводом, выложенного гладкими, аккуратно подогнанными друг к другу камнями. Создавалось впечатление, что шахта тянется на многие-многие мили. Холодный воздух, пропитанный запахами земли и раторнов, пахнул в лицо. Из глубины раздалось слабое бормотание, похожее на человеческие голоса.
– Эй? Есть там кто-нибудь?
Каменные стены решительно оттолкнули его голос, полетело эхо – еще, и еще, и еще. Лорд задержал дыхание, чувствуя, что потревожил место, которое лучше было не беспокоить. И тогда где-то далеко-далеко кто-то выкрикнул его имя.
«Несожженные мертвецы идут за тобой из тьмы, зовут, зовут, и если ответишь – то пропал».
Так они с сестрой пугали друг друга, когда были детьми. Это всего лишь глупая игра, возникшая из не менее глупых суеверий… Немыслимо было бы поверить, что кто-то там, внизу, во тьме, действительно знает его имя.
Вот реальность – с дороги зовет Харн:
– Черныш! Сюда едет Ардет.
Лорд из Омирота приближался к авангарду на своей серой кобыле-винохире Бришни, праматери целого стада и бабушке Урагана. На расстоянии за ним следовали Киндри, двое кендаров-летописцев и вооруженная охрана.
Харн фыркнул:
– Очная ставка, а? Тогда я, пожалуй, смоюсь. – Он стегнул коня и поскакал к основному Войску, отсалютовав но дороге Ардету.
Торисен прыгнул в седло и стал ждать – не без некоторого трепета. Они с Ардетом не разговаривали после Готрегора, когда старик отчитал его за то, что он не приблизил к себе Киндри.
– Милорд, миледи. – Верховный Лорд почтительно поклонился высокорожденному и его лошади.
Удивительно, Ардет выглядел почти смущенным.
– Мой мальчик, кажется, я должен извиниться перед тобой. Я не знал, что напавший на тебя в Тентире переврат был шаниром, а тем более что он был связан с Темной вирмой.
– Киндри видел вирму? Хорошо. А то я уже начал сомневаться, не померещилось ли мне. Но что же он так долго ждал, прежде чем рассказать тебе?
– Так ты сам и вовсе ничего не говорил. – Тон Ардета был слишком резок для шутки. – Это же чертовская удача, что он шанир. Старая кровь может быть очень опасна. Она открывает путь к первородной силе, а немногие из нас могут ее контролировать. Но разве так уж плохо уметь разделять чувства с животными? Неужели если бы вместо какой-нибудь ползучей твари была, например, Бришни, это не прельстило бы тебя?
– Нет, – ответил Торисен и вскрикнул – кобыла ущипнула его за ногу. – Извини, миледи. Простишь меня? – Он протянул лошади руку. Та поймала ртом пальцы, словно желая откусить их, но лишь слегка погладила кисть бархатными губами.
– Ты всегда был одним из ее любимчиков, – улыбнувшись, сказал Ардет. – Может, частично из-за этого я и решил дать тебе шанс в первый раз.
– Так вот почему ты представил нас друг другу той ночью. Лорд Омирота, советующийся с серой кобылой. Эй!
Ревнивый Ураган попытался цапнуть Адрета за ногу. Бришни повела ушами – и ее внук тут же затих, смирившись и помрачнев.
– Ну и безмозглый жеребенок уродился. – Адрет холодно оглядел коня. – Почему ты не подыщешь чистокровного винохира? Знаю я одного трехлетку, который был бы горд носить тебя.
– Даже полукровке было бы тяжело скакать со мной в бою, а Ураган выдержит. Кроме того, он без споров промчит меня хоть бы и через каменную стену.
– Ну я же сказал – безмозглый. Смотри!
На том берегу реки из высокой травы взвилась стайка лазурных бабочек, покружила и уселась вновь, скрывшись из виду.
– Хваталки, – отсутствующе заметил Торисен. – Наверное, там, в траве, лежит кто-то мертвый. – Он пристально вглядывался вперед, на дорогу. – Что-то Холли долго нет. Я послал его проверить ближайшую почтовую станцию.
– Ты чего-то опасаешься?
– Точно и не знаю. Мы уже давно должны были получить вести с юга, если гонец не попал в засаду где-то в пути.
– А может, никому не удалось выбраться из бойни, чтобы принести новости, – сурово заключил Ардет. Он оглянулся, наблюдая за еще двумя синими облачками пляшущих над травой бабочек, потом встряхнулся. – Извини, мой мальчик. Это болезнь всех стариков – думать слишком много о смерти. А ты создал отличную почтовую систему. Представить только – вести из самого дальнего уголка Ратиллена приходят не более чем через десять дней. Конечно, если бы ты поставил на эту работу шаниров, то дела пошли бы еще быстрее.
– Нет.
– Ладно-ладно, поступай как знаешь. Сложно, должно быть, защищать посты в этой глуши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44