То, что она обделалась, тут же учуяли другие.Все эти тысячи, составлявшие крысиный хоровод, разом остановились, повернулись, задрали головы и посмотрели на нее.Это было так страшно, что Мятникова хотела было тотчас бежать, но силы оставили ее, а так же и воля была сломлена, особенно, когда ей в глаза уставился крысиный монстр.Лиля не поняла, что заставило ее спрыгнуть с карниза в кишащую массу собратьев, десятку которых она своей массой переломала хребты.Пронзительный визг чуть не взорвал уши, а ее все продолжало тянуть, словно на невидимом канате. Мятникова медленно приближалась к огромному крысу, а где-то глубоко в ее мозгу звучало:— Да он же съест меня… Съест с хвостом… Это он куснул меня за ногу!..В водостоке, который Лиля покинула полчаса назад, выпал из стены камень твердый породы и свалился на кремнистый отвал. Высеклась искра, которая взорвала натекший из щели, проделанной Мятниковой, газ.Раздался оглушительный силы взрыв, бушующее пламя помчалось по водостоку, в кратчайшие сроки достигло котлована, устроив там последний день Помпеи.Тысячи крыс жарились, будто хот-доги на решетке. Вонь стояла такая, что успевшая скользнуть в дыру Мятникова решила: если не сгорит заживо, то задохнется.Неожиданно ее сильно толкнули под зад.— Давай, двигайся! — услышала она в мозгу приказ.«Кто говорит?» — подумала она.— Какая разница! — выдал мозг чье-то раздражение. — Шевели ногами! Сдохнем!Она повиновалась своей галлюцинации и проворно побежала от места катастрофы, устроенной ею же. Сзади она чувствовала чье-то тяжелое дыхание, которое вскоре стало отдаляться от нее.«Устал он, что ли?» — подумала Мятникова и, остановившись, обернулась.Огромный крыс волочил по земле свое брюхо и скалил пасть, показывая Лиле устрашающие резцы.«Бежать мне от него, или что?» — подумала она.Пока думала, он поравнялся с нею и лег. Дышал по-прежнему тяжело.Сравнивая себя с этим монстром, Лиля подумала, что она не намного меньше в своих габаритах, чем этот урод, ну, может на треть, а потому, если принять в расчет слабость здоровья крыса, съесть он ее никак не может… Сразу же расслабилась…Посидела рядышком, даже зевнула от накатившей наглости.— Ты кто? — напрягла мозги.— Не видишь? — получила ответ.— Вижу…— Чего спрашиваешь?— А откуда ты здесь такой?— Из Америки, — ответил он и принялся чистить шкуру.— На самолете прилетел?— Чего пристала?.. Сейчас кусну!Он зашипел и лязгнул челюстями. Мятникова видела, что это проформы ради, что в толстяке злости настоящей нет. Просто мужика дает! А тогда, на объекте, цапнул по-настоящему…— Я тоже шипеть умею!— Ну, давай!Она зашипела.— Впечатляет…Здесь Лиля задумалась о том, не бывший ли человек этот крыс, как она сама? Ирония человеческая, речь… Если быть точным, речи никакой не было, в мозгах речевые образы лишь возникали.Спросила.— Человеком был Слизкин! — ответил крыс. — А я в миллионном поколении грызун! Я могу грызть титан!— Полетели в космос? — предложила Мятникова.— Куда?— Да хоть на Луну! Проберемся в ракету, и привет, мать-Земля!— Чего? — удивился крыс, и Лиля поняла по странному выражению его глаз, что грызун и слыхом не слыхивал о том, что такое космос, тем более ракета.— Забыли, — вильнула она хвостом. — А кто такой Слизкин?— Военная тайна!— Ты что же, офицер? — с легкой издевкой поинтересовалась Лиля.— Я — редкий специалист по взрывному делу. Работал в связке со Слизкиным.— Ты выдал военную тайну!— Да, — согласился крыс. — Но случайно.Он приподнял лысый хвост и наложил кучу кругляшков. Она инстинктивно подошла и понюхала экскременты, обнаружив в запахе тысячу различных оттенков, в которых пока не разбиралась… Тут же отскочила, подумав какую гадость только что сделала.— Слизкин погиб! Взорвался! — уточнил крыс.— А как ты спасся?— Я живучий. У меня компьютерный чип в мозг вживлен.— Зачем?— Крысы вопросы людям не задают. Вживили, значит, надо!— Это правильно!— А ты откуда такая умная? Продукт генной инженерии?Мятникова хотела было с гордостью заявить, что еще совсем недавно являлась человеческой особью, но передумала, понимая, что толстяк ей не поверит.— Меня облучали радиацией, — соврала она.— Про радиацию я знаю. У меня в комнате на базе радио музыку играло. Чтобы я отдыхал.— Повезло… А кличка у тебя есть?— Зачем — кличка, имя. Называй меня Билл.— Почему Билл?— Я же тебе говорил, что американец!— Чего врешь!— Ну, не я, а мой отец! Какая разница! Его привезли из Миннесоты на развод…— А мать? — поинтересовалась Лиля.— Мать русская, — Билл почему-то грустно вздохнул. — Поворачивайся!— В смысле? — не поняла Мятникова.— Задом.— Зачем это?— Как зачем? — опешил крыс. — Оплодотворять тебя буду!— Охренел, что ли?Мятникова лишь только представила себе секс с Биллом, как ее едва не стошнило.— Я занимаюсь любовью только по собственному желанию! — заявила она и отползла на всякий случай на метр.— Какой любовью? — не понял Билл.— Меня не надо оплодотворять! — упростила Лиля.— А кто тебя спрашивает!Неожиданно толстый крыс совершил молниеносный прыжок и накрыл своей тушей Мятникову целиком. Она пыталась кричать, но только больше распаляла Билла, который, впрочем, без особой суеты воспользовался своим осеменяющим органом, пронзив им Лилино тело.— А! — коротко вскрикнула она.— Бэ! — ответил Билл, обжег ее внутренности горячей струей и затем лениво слез с партнерши. Порыскал с минуту, нашел кусок арматуры и принялся его жевать.Вот сейчас она хотела умереть! Осознание того, что ее лишил девственности грызун, что в ее теле крысиная сперма, ошеломило Мятникову настолько, что, казалось, она должна сойти с ума в эти секунды, лишиться рассудка и сдохнуть!.. Но ничего подобного с Лилей не происходило. Она не только не сошла с ума, но обнаружила себя грызущей кусок чего-то… Потом пошла попить из лужицы и рассмотрела свое отражение. Очень миленькая мордашка, решила… Он же меня не женщиной использовал, а крысой, и собственно говоря, ничего в этом омерзительного нет. Еще совсем недавно ее человеческое лицо было исполосовано гноящимися шрамами, а сейчас шерстка все скрывает!..Буду называть его Билл Коровкин, решила. Все-таки он первый мой мужчина!.. В груди потеплело. И от воспоминаний юности, и от сбывшихся тайных мечтаний расстаться с девственностью, пусть даже на таком причудливом повороте судьбы…Тем временем первый мужчина крысы Мятниковой догрыз кусок арматуры и сказал:— Поворачивайся задом!— Опять?— Давай!Она повернулась, зажмурила глаза и попросила, чтобы он был нежным.— Чего? — не понял Билл.Она хотела было объяснить, но он находился уже в ней, и Мятникова попыталась сосредоточиться непосредственно на соитии и проанализировать свои ощущения. Но как только Лиля решила это сделать, внутренности вновь обожгло, а еще через мгновение Билл рыскал по углам в поисках чего-либо твердого.«И это секс? — удивленно подумала она. — То, о чем веками писали тысячи поэтов? Такая она, любовь?»— Надо бы что-нибудь отыскать съестное! — раздалось в мозгу Мятниковой. — Колбаски какой!..— Хорошо бы, — согласилась Лиля.— И чего сидишь?— А что? — не поняла Лиля.— Шуруй за колбаской!— А ты?— Мое дело тебя оплодотворять, а твое — за колбасой ходить!У нее аж дыхание зашлось от такой наглости!— Сам шуруй за колбасой! Совсем охренел!Билл недовольства не понял, а потому принялся размышлять с помощью компьютерного чипа. Потом сказал с невинной простотой:— Я же большой и неловкий! Меня собаками затравят!.. Все-таки нужно мне помогать…Слова Билла хоть и тронули сердце крысы Мятниковой, но она была сильно обижена и, как всякая женщина, не хотела отступать сразу.— Не пойду!Ему бы еще какой довод привести, и все было бы отлично. Но Билл не был знатоком женской психологии, тем более человеческой. Он просто укусил Лилю за загривок с такой силой, что кровь брызнула. Она попыталась ответить ему ударом лапы, но коготь лишь застрял в его густой шкуре.Через минуту он отпустил захват и прилег, отдыхая.— Меня козьим молоком вскармливали, — признался Билл.— Козел вонючий! — выругалась Мятникова, сама не своя от боли.— Я — Билл, — объяснил крыс. — Козлы выглядят по-другому… Иди-ка, я тебе рану залижу!— Не пойду!— Умрешь.Лиля больше не решалась показывать характер, к тому же помнила воздействие самого первого укуса своего мужчины, а потому подошла к толстяку и легла, впрочем, отвернув морду в другую сторону.Прикосновения его языка были ей приятны. Куда больше, чем секс. Это было похоже на нежность, хотя Билл, вероятно, совершенно не понимал, что сие значит. Она попискивала от удовольствия, пока вновь не услышала:— Давай за колбасой!— А если меня убьют? — поинтересовалась Лиля.— Будет жаль, — ответил Билл без особых эмоций. — Таких больших, как ты, да еще с кем поговорить можно, в России нет.— Только в Америке?— Ага.— Колбасы не обещаю, но хлеба раздобуду!— Все-таки мясное лучше, чем злаковые…— Жди, — согласилась Мятникова и скользнула в дыру.Она бежала неутомимо, абсолютно уверенная, что отыщет дорогу назад. Ей было необходимо попасть наверх, иначе никакой пищи она не раздобудет. Выбежала на станцию «Каширская», которая в этот час была совершенно пуста. Мятникова глянула на электронное табло и поняла, что сейчас раннее утро. Гудела уборочная машина, которую толкала тетка в желтой робе.Моему мясо нужно, напомнила себе Мятникова и по ступенькам выбралась на платформу. Отсиделась за колонной, а когда тетка двинулась в обратную сторону, оставляя за машиной мокрую полосу, побежала к эскалатору, цокая коготками по мраморному полу.Глядя ввысь, Лиля поняла, что самоходом наверх не долезет, набралась наглости, напружинилась и прыгнула к рычагам управления.Я ему достану мясо, думала она со злостью, толкая мускулистым боком тумблер. Ишь, маленький, без мяса он не может!..Наконец тумблер поддался, под ступенями глухо загудело, Мятникова прыгнула на поручень и поехала на свет Божий…Навстречу спускались две молоденькие обходчицы, которые над чем-то задорно смеялись. Их лица были в густом макияже, глаза — с накладными ресницами, как буд-то девочки не прочность рельсов проверять направлялись, а на Венский бал.Одна из них увидела плывущую на поручне Мятникову и застыла от ужаса, а другая, проследив за взглядом подруги и обнаружив причину ее ступора, остановилась и тут же села на ступеньку в глубоком обмороке.Позже она рассказывала коллективу, что крыса была метра полтора в длину и килограммов пятьдесят весом.— Чего только у нас в метро нету, — согласился обходчик Мышкин, единственный в бригаде мужчина. — Тысячи километров путей, дорог, проходов, ответвлений… Диггеры боятся ходить, говорят, монстры всюду!— Ты сам — монстр, Мышкин! — заливаясь смехом, сообщила одна из девиц, розовощекая и крупнобюстная.— Это вы по причине моего малого роста, Дарья Михайловна? — поинтересовался обходчик, пошевелив носом, из которого росло. — Издевочка, так сказать?..— Что вы, что вы, Михал Соломоныч! — еще пуще захохотала девушка. — Мал золотник, да дорог! У Машки пузо в три обхвата, а всего лишь на пятом месяце!..— Попрошу в личное не вмешиваться!— Да какое же это личное! — всплеснула руками неугомонная Дарья Михайловна. — Вы до нас до всех домогались! А Машка на «Мартини» сломалась! А если бы мы вам все дали?Вопрос был тяжелым, но обходчика спас бригадир, разоравшийся, что время рабочее идет, а они хихоньки да хаханьки!..Бригада, включив фонари, направилась в тоннель…Мятникова подлезла под дверь и, будто смазанная салом, выскользнула наружу.Ранее утро было приятным, подсвечивало солнышко, и воздух еще был чист и свеж. Но Лиле было не до красот природы, она галопировала вдоль стен домов, напрягши зрение и слух до предела.Неожиданно сзади загавкала какая-то собачонка, и крыса, еще больше припадая к земле, ускорила бег до предела.Собачонка не отставала. В ее лае уже чувствовался охотничий азарт, и Мятникова подумала, что дело плохо.Ах ты, друг человека! Ах ты, псина вонючая!Собака уже догоняла петляющую крысу, а сзади слышался женский голос, который подбадривал собственность:— Ату ее! Ату!Собака щелкнула челюстью, и лишь чудом кончик крысиного хвоста проскочил между ее зубов. Оставшись, таким образом, целым.И здесь Мятникова решила принять бой. Нет погибать же так просто!.. Она обернулась, подскочив при этом на метр, увидела старого облезлого пуделя и вонзила идиоту в горло свои резцы. Артерия у собаки лопнула тотчас, и она, продолжая еще радостно тявкать, была уже обречена.— Пинцет! Пинцет! — кричала Алия Марковна.Лиля увидела открытый посреди дороги канализационный люк, подхватила дохлого пуделя, подумав: «Вот и мясо», — и утащила тело в недра городских коммуникаций.Напоследок она услышала истошное «А-а-а!», наплевала на него и постаралась передвигаться под землей как можно быстрее, дабы уйти от возможной погони.Мятникова чувствовала, что канализация непременно связана с метрополитеном. Так оно и оказалось. Лиля услышала за стенкой гул, проходящего поезда и принялась судорожно искать какую-нибудь дыру.Мертвая псина мешала передвигаться, но, являясь мясной добычей, согревала душу и давала уверенность, что толстый Билл будет доволен.Наконец, крыса Мятникова отыскала прогнившую трубу, через которую попала в тоннель. Она выбиралась задом, напрягая последние силы, чтобы вытащить за собой пуделя Пинцета. Ей это удалось, когда, казалось, силы кончились: она пробкой вылетела из трубы, а сверху на нее плюхнулась жертва.Всю эту картину наблюдал обходчик Мышкин. Он подумал, что все это достоевщина какая-то, затем испугался до спазмов в животе и бежал, пуская газы, до самой станции, чуть не попав под шурующую на полной скорости дрезину.Мятникова минут пять полежала, восстанавливая силы, затем, вспомнив о Билле, взяла пуделя за загривок и потащила его в темноту…Через два часа она нашла своего друга. Тот безмятежно спал в окружении огромного количества обглоданных костей.— Я пришла! — сообщила Лиля.Не открывая глаз, он ответил:— Хорошо.— Я принесла мясо.Билл открыл один глаз и оглядел тушку мертвого пуделя.— Собака?— Пудель.— Я собак не ем. Я с ними работал бок о бок. К тому же я сыт.Она, едва не погибшая, от таких слов рухнула на землю. Спросила лишь:— Чего ел?— Тех, кто поджарился на газовом взрыве, — ответил Билл лениво.— Крыс?— Нажрался до отвала. Там еще есть. Хочешь?— Ты — каннибал.— Чего?— Я лучше пуделя съем.— Как-то не гуманно это… Но дело твое…Мятникова есть крысятину совсем не хотела. Знала, что в других странах едят собак, что многие даже считают их мясо деликатесом, а потому, истощенная за последние дни, решила отобедать пуделем Пинцетом.Острыми резцами она легко раскроила собачью шкуру, словно опасной бритвой. Сделала надрез возле шеи, повела его по животу, к паху, ту же самую процедуру проделала на спине собаки, где-то рванула, где-то перекусила и через полчаса работы получила чистенькую мясную тушку.Вот только голову она разделывать не стала. У дохлого Пинцета были открыты глаза, в мертвом взгляде до сих пор держался тусклый свет идиотской радости. Мятникова просто отгрызла псу голову, а затем принялась насыщаться, разрывая тушку на куски.Набив брюхо, она решила оттащить куда-нибудь подальше собачьи голову и шкуру. Поволокла, но вдруг что-то блеснуло в голубоватой шерстке. Это заставило Лилю прерваться и порыться в кудерьках. Она выудила на свет Божий обыкновенную собачью медаль, на которой было написано: «Отличнику породы». Осталась к находке равнодушна и вновь уцепилась за шкуру, чтобы тащить.— Ну-ка, ну-ка! — услышала она Билла. — Что там?— Я думала, что ты спишь…— Я никогда не сплю, чтобы совсем! Чего это блестело?— Собачья медаль, — равнодушно ответила Мятникова, продолжая волочить ненужное.— Постой, я сказал! — рыкнул американец.Она вздрогнула и остановилась.— Собака была заслуженная! — резюмировал крыс, поднявшись на лапы. — В нашем деле просто так медали не дают!— Да это побрякушка за отличную породу!— А у меня, по-твоему, что, порода плохая?! Я — американец! А после взрыва мины все погибли, и меня некому было отметить! Так что я заслужил награду! Тащи медаль!Лиля усмехнулась, но подчинилась. Взяла тоненький ошейник с медалькой и принесла Биллу. Тот продел голову в ремешок и сделал гордый вид.— За службу Родине! — проговорил он с пафосом.— Какой? — поинтересовалась Мятникова, поставив крыса, в неловкое положение.— В самом деле, — задумался он.Думал Билл долго и, наверное, его вживленный чип работал бы еще дольше, а мог и совсем зависнуть, если бы на помощь не пришла Мятникова.— У тебя мать — русская, так?— Да.— Мать русская, отец американец, значит, у тебя две Родины.— Это очень мудро! — похвалил Билл подружку после некоторых размышлений. — За службу русской Родине!— Ура! — поздравила Лиля.Неожиданно ее затошнило, она отвернулась и принялась извергать недавно съеденную собачатину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25