– Лучше пойди и найди Мердока. Ведь на самом деле он вовсе не собирается арестовывать тебя, я угадала? – улыбнулась она.
– Не уверена, что у него есть выбор, – мрачно ответила я. – Ведь если он не выполнит свои обязанности, мы не сможем в дальнейшем доказать серьезность намерений и подтвердить возбуждение дела. А в этом случае могут выдвинуть обвинение и против Мердока, так сказать, в пособничестве преступникам и неисполнении служебного долга. Ко всему прочему ему припишут и незаконное использование технологий инвиди для перемещения в гиперпространстве.
– А он был в том же месте, где и ты?
Джаго намеренно подчеркнула слова «в том же месте», намекая на мою скрытность.
– Да, но только несколько недель.
– Я так и поняла. Физически он пострадал не так сильно. – Она демонстративно подняла брови.
Видимо, Элеонор что-то подозревала и даже намекала на личные отношения между мной и Мердоком. Видимо, очень хотела, чтобы ей поведали о подробностях, но я смертельно устала. К тому же мысли были заняты кучей проблем и другими довольно неприятными вещами. Сейчас для меня гораздо важнее то обстоятельство, что в космосе вокруг станции кружит корабль неконтролируемых бендарлов.
– Ладно. Доброй ночи, Элеонор!
– Доброй ночи, Хэлли!
Она провожала меня взглядом, по-прежнему держа руку на сверхчувствительном экране. Лучше бы она этого не делала: лишние движения негативно влияют на восприимчивость монитора. Хотелось напомнить, но я промолчала.

Глава 19

Я вышла из госпиталя и направилась к выходу из кольца «Альфа». Коридоры Иокасты казались маленькими и узкими после бескрайнего, хоть и закрытого облаками, небосклона Нижнего Сиднея. Широкая автострада мерцала впереди голубыми огнями. На станцию опустилась искусственная ночь.
Мы поддерживали иллюзию дневного света путем наклона огромных рефлекторных зеркал, установленных снаружи колец «Гамма» и «Дельта», а также над кольцом «Альфа». Большинству космических видов требуется поддержание иллюзии смены дня и ночи. Поскольку Иокаста является земной станцией, то сутки делятся на двенадцать дневных земных часов и двенадцать ночных. Технологи, моделировавшие станцию, как только она поступила во владение Земли, сумели даже создать некое подобие восхода и заката, вечерних сумерек и ночной тьмы.
Инспектор полиции, ожидавший меня около дверей госпиталя, сообщил, что Мердок приготовил мне одну из гостевых офицерских комнат в кольце «Альфа».
– Конечно, это гораздо лучше, чем камера для преступников, – усмехнулась я.
Полицейский не отреагировал на мою шутку и кратко заметил:
– Да, мэм!
Бодрым шагом он направился вперед. Очевидно, чтобы показать мне дорогу. У мужчины был, как мне показалось, слишком большой нос, который он каждую минуту вытирал носовым платком. Воротник рубашки аккуратно поднят вверх, форма чистая и хорошо отглаженная, как у настоящего военного. Этот подчиненный Мердока не был мне знаком. Очевидно, он прибыл на станцию как раз во время моего отсутствия. Пока мы шли к месту, я вновь окунулась в собственные мысли и остальной путь прошла молча. Мы шли по улицам бизнес-центра уровня «Альфа». Рабочий день уже окончился, и все давно разошлись по домам, поэтому кругом царила тишина. Главный деловой район станции отличался аккуратностью и даже некоторой «утонченностью» от торговых павильонов в нижних секторах. Мы прошли через командный центр, называемый Пузырем. По обеим сторонам главного коридора располагалось множество дверей. Инспектор вел меня к той части кольца, где располагались военные базы и жилые районы сотрудников службы безопасности станции. «Военный городок» находился по другую сторону от Пузыря.
После холодов Сиднея воздух Иокасты казался необычайно теплым. Влажности не чувствовалось, и я вновь обрела давно забытое ощущение комфорта. Однако не все секторы станции такие уютные. Нижнее кольцо «Дельта» отнюдь не столь совершенно в плане регулирования температур и гравитации. К тому же наверху сила притяжения немного меньше, что значительно способствует комфортной жизни. В некотором смысле жить в верхнем кольце считалось привилегией. Конечно же, большинство жителей элитных районов принадлежали к одной из четырех главных космических рас или, иначе говоря, «Четырех Миров». Несмотря на огромную прибыль, которую станция получала от сдачи в аренду этих территорий, сей факт вызывал в моей душе чувство досады и возмущения.
Нет, схожесть с трущобами все же улавливается… Из Нижнего Сиднея можно видеть шпили небоскребов Большого Города и слышать гул машин на авто– и аэромагистралях. Нищие жители Австралии могли лишь изредка любоваться этой полноценной волшебной жизнью. Ситуация не менялась в течение почти полувека; несколько поколений выросло, не зная, что такое нормальные условия жизни. Мне вовсе не хотелось, чтобы подобная история повторилась здесь, на Иокасте. Я понимала, что изменить эту страшную тенденцию мы сможем, только когда выйдем из состава Конфедерации Миров. Нет, выбирать нельзя: нейтралитет нам просто необходим!
Я подмечала самые незначительные детали: широкие дороги, буквы на инопланетных языках, запахи еды чуждых моей природе существ, свист машин, поддерживающих необходимые условия для жизни инопланетян, резкий запах переработанного воздуха. Пузырь, который включает в себя несколько километров длинных голубых стен с эмблемами Земного Флота, остался позади. Значки на дверях, панели для объявлений: все знакомо, однако стало теперь каким-то чужим…
Я шла и вспоминала свою жизнь в трущобах. Некоторые подробности я уже начала забывать, однако почти все остальное помнила. Многое в прошлом осталось незавершенным: не отдала письмо Флоренс, не напомнила Грейс заплатить за молоко. Мы не успели закончить с Уиллом его научный проект!.. Горе вновь наполнило мои глаза жгучими слезами, в груди защемило. Я споткнулась: пелена влаги в глазах мешала отчетливо видеть дорогу. Неужели эта страшная боль когда-нибудь пройдет?!
Помню, моя бабушка всегда любила повторять: горе не уходит, оно просто стареет вместе с тобой! Наверное, она права…
Мердок оставил для меня на столе изображение Лас Мухерес. Фотография стояла в красивой подставке на столике в небольшой, но уютной комнате для гостей. Полированная мебель чисто блестела, в стену встроен монитор, пульт управления лежал на гладкой поверхности стола. Остальная часть комнаты – обычная для подобных апартаментов: ничто не говорило о том, что здесь жил определенный человек со своими особыми привычками. В другой комнате – спальне – стояла небольшая кровать, а маленькая дверь слева вела в ванную.
Хорошенько приглядевшись, я несказанно удивилась: кто-то заботливо перенес в комнату мои личные вещи! Разноцветное одеяло, одежду, пару обуви, личные тетради, некоторые украшения и красный лаковый сундучок. В нем, одном из самых моих любимых сувениров, я хранила броши, медали, старинные монеты, магнитную запонку со своей бывшей работы и старый ключ от шкафчика.
Мердок попытался создать для меня уютную домашнюю атмосферу, и я была очень благодарна за такую заботу. Но, вспомнив многие незнакомые лица в коридорах станции, поняла, что не смогу пока расслабиться. Странно ощущать себя не в своей тарелке на родной Иокасте! Часть меня даже захотела вновь вернуться в прошлое. Просто не верится – не прошло и суток с момента страшной гибели Уилла! Еще сегодня я находилась в столетии от своего времени и в миллионах световых лет от станции!
Я прошла по комнате вокруг стола, мягких стульев, аккуратной тумбочки. В XXI веке люди называли путешествия со сменой часовых поясов «расстройством биоритмов». А что же испытала я? «Расстройство временных биоритмов»?
Взгляд невольно опустился на стоявшую в рамке фотографию. Да, прошлое… Старая выцветшая картинка – единственное, что осталось мне от бабушки. Фото давно обтрепалось от времени и стерлось по краям. На блеклом фоне рядом с большим фиговым деревом стояли, обнявшись, пять женщин. Среди них высокая, с ухмылкой смотрящая в камеру моя бабушка и спокойная и полная дама в центре – Марлена Альварес. Три другие, очевидно, их коллеги, такие же отчаянные и смелые женщины, посвятившие жизнь борьбе за правду и справедливость.
Пять женщин на фоне старого дерева в городе, который практически ничего не имел в последнее десятилетие земной жизни без инопланетян. Через семь лет после этого снимка прилетят инвиди, и все вокруг поменяется. Навсегда!
Фотография давно стала для меня чем-то родным. Я знала на ней все до мелочей. Иногда рассматривала старые бабушкины фотографии во время блокады сэрасов, и от этих мыслей становилось легче и светлее на душе. Однако мне случилось побывать в том времени и увидеть настоящий мир времен Марлены Альварес. Теперь фотография перестала быть окном в давно ушедший мир, а скорее оградой, за которой скрывалась реальность, чем-то похожая на мое собственное время.
Альварес смотрела прямо на меня. Ее густые брови изогнула морщинка некоего беспокойства. Казалось, она говорит: «Если наш мир так похож на ваш, что ты теперь сможешь сделать?»
Да уж, тебе легко! – подумала я. Перед тобой никогда не стояла проблема выбора, ты никогда после совершенных поступков не сомневалась в правильности решений.
Когда я была в Нижнем Сиднее, проблемы получения нейтралитета для Иокасты казались чем-то немного далеким. Теперь они приняли угрожающие размеры и всей тяжестью опустились на мои плечи. Ну что теперь? Как выразился Стоун, я больше не глава станции. Да уж, ты должна была понять, что рано или поздно они узнают истинную правду о «Калипсо-2», продолжал ворчать навязчивый голос. Теперь Земной Флот сделает все, чтобы лишить тебя поста. Впрочем, ты по-прежнему не обращаешь внимания на последствия.
«Четыре Мира» стараются сделать все возможное, чтобы и дальше властвовать над гиперпространством. Они всегда ревностно охраняют свои технологии. Интересно, как бы отнеслась Марлена Альварес к идее предложить инвиди поделиться знаниями? Одобрила бы она мое решение оставить у себя загадочный корабль? Почему-то мне расхотелось смотреть на ее фотографию. В душе прочно поселилось чувство, что перед глазами уже не та Альварес, которой я так безудержно восхищалась. Возможно, раньше я старалась оправдать с ее помощью многие поступки, которые оправдать невозможно.
Повернувшись к кровати, я поочередно потрогала каждую вещь: одежду, книги, красный сундучок. Моя рука слегка дрожала, и вещи в коробке зазвенели. Мельчайшие кусочки воспоминаний… Тогда я была простым инженером и считала, что счастлива. Может, не только Альварес оказалась совсем не такой, как ее многие представляли?
Мы могли бы остаться в 2023 году и попытаться объяснить Грейс ситуацию. Ведь могли? Тогда меня здесь не было бы, но зато… Нет, все-таки так не могло произойти. События заранее предписаны. Эн Серат знал, что я собираюсь сделать. Так глупо! Скорее всего ситуация разворачивалась в соответствии с заложенной программой. Мы попали в какую-то странную, нелепую ловушку. Именно так любят поступать инвиди! Они предоставляют тебе видимую свободу действий, в то время как позже всегда выясняется, что ты сделал именно то, что хотели они. Теперь бесполезно думать, что произошло бы, если бы я не воодушевила мальчика принять участие в конкурсе. Как бы развернулись события, если бы я не поверила Левину, если бы не спасла детали «Калипсо» и не создала «Калипсо-2», если бы осталась верной Конфлоту…
На какую-то долю секунды в голове промелькнули молниеносные кадры иных событий: мы помогаем полиции поймать Левина, утешаем Грейс. Передо мной открылся яркий калейдоскоп всех возможностей на Земле в 2023 году. Однако через мгновение вновь все исчезло, и серая реальность настоящего еще сильнее сгустилась вокруг.
В порыве бессилия и злобы я со всей силы замахнулась коробкой, чтобы в следующий момент швырнуть ее в стену. Меня переполняла злоба на Серата, на Конфедерацию, на себя. Хотелось выместить на чем-нибудь накопившуюся боль и негодование.
Я встретилась глазами с взглядом Альварес на фотографии и бессильно опустила коробку на кровать.
– Ну и что посоветуешь теперь делать? – спросила я, чувствуя себя полной идиоткой. Слезы вновь заполнили мои глаза, и я припала к подушке…

Глава 20

С тех пор как я села на кровати, индикатор времени на встроенном в стену интерфейсе горел зеленым светом. Я вытерла глаза рукавом своей темно-синей формы Конфлота. Странно, мне гораздо привычнее носить голубую форму Земного Флота. На протяжении нескольких лет я активно противостояла замене формы, а теперь пришлось самой в нее переодеться.
Я попыталась сфокусировать взгляд. Часы показывали 08:00. Наверное, сломались. Едва успела несколько минут повсхлипывать, и вот…
В дверь зазвонили.
– Открыть! – отдала я команду и принялась быстро утирать слезы.
Двери на удивление плавно раскрылась. В ходе блокады сэрасов многие механизмы на станции вышли из строя. В частности, чтобы открыть дверь, приходилось порой даже толкать ее или регулировать с помощью запасного рычага.
Мердок осторожно заглянул, затем вошел в комнату. Он переоделся и выглядел очень неплохо в простой рубашке и домашних брюках. На запястье виднелся коммуникатор для связи с командным пунктом службы безопасности. В таком виде он скорее походил на Билла Макграта из Нижнего Сиднея, чем на шефа службы безопасности огромной космической станции. Если честно, я уже не знала, какого именно Билла мне хочется видеть в данный момент. Возможно, сейчас больше всего экс-командир нуждалась в совете шефа Мердока, а не друга Билла.
Мердок остановился в дверях.
– Ты еще не спишь? Уже три часа ночи!
Я снова посмотрела на электронные часы на стене. Конечно же, зрение подвело меня: восьмерка мгновенно превратилась в тройку.
– Теперь это не так важно. С тех пор как мы зашли в корабль инвиди, я перестала ориентироваться во времени.
– Мы находились за сотню лет отсюда. Я понимаю твои ощущения.
– Да, но мне плохо не только от этих немыслимых перемещений. Ты знаешь…
Билл посмотрел на мои красные глаза и сочувственно произнес:
– Да, как будто пролетел миг… и в то же время целая жизнь.
В его голосе тоже слышалась боль. Я опустила взгляд, чтобы он не увидел, как из глаз капнули слезы. Попыталась сглотнуть, но в горле застрял комок. Говори! Говори что-нибудь, и все пройдет!
– Билл, почему Левин сделал это?
Рот Мердока превратился в тонкую жесткую линию.
– Не знаю, я уже говорил. Может, хотел проверить, насколько сильны пришельцы; может, хотел напакостить ООН или просто избавиться от нас?!
Да, Левин нас безжалостно использовал, а мы не могли заставить его заплатить за страшное преступление. Нас оставил в дураках тот, которого уже давно нет на свете. Какой-то мертвец использовал нас. Впрочем, использовал и невинного ребенка…
– В исторических архивах ничего нет про этого мерзавца?
– Нет. Я уже проверил. Однако это вовсе не означает, что он не совершил еще больших преступлений, чем… Просто его никогда не поймали, или информация о нем затерялась во время катастроф 30-х и 40-х годов. Многие документы тогда утеряли.
– Но ведь за взрыв бомбы он не арестован!
– Точно утверждать нельзя. В архивах многого недостает. – Голос Билла стал резче. – И что ты теперь будешь делать с этим кораблем?
Он потрогал коммуникатор.
– Кстати, это новейшая разработка в области связи. Таким образом мы всегда на связи с Конфедерацией.
Билл повернулся спиной к монитору на стене и устало опустился в кресло.
– По правде говоря, если они все-таки придут за нами, единственное, что мы сможем сделать, – подать жалобу с ближайшей земной станции.
Я вышла из спальни и села на стул напротив Мердока.
– Как у тебя дела? Не перевели на иной объект?
Он скривился в гримасе.
– Официально я пока отсутствую. Надеюсь, они учтут тот факт, что я вернул тебя обратно. Это должно стать своеобразным доказательством, что я «хороший парень», и тогда меня решат оставить на станции.
Но меня ведь будут судить на Земле, и я хочу, чтобы ты был там рядом со мной! – едва не сказала я вслух.
Мердок сидел, широко расставив ноги. Положив локти на ручки кресла, он сказал:
– Знаешь, Хэлли, ты можешь выйти из всей этой истории с «Калипсо-2» почти сухой из воды. Конфедерация может ограничиться штрафом. В конце концов, нет прямых доказательств перехода в гиперпространство. А что касается корабля, то можем сказать, что инвиди сами одолжили его нам. Однако линию поведения надо согласовать, не откладывая!
– Да, знаю, – выдавила я.
Все доводы и предложения куда-то вмиг улетучились.
– У нас есть максимум двадцать четыре часа. Именно столько времени Конфлоту тогда понадобилось, чтобы отреагировать на появление военного корабля из Данадана и позже, когда мы сообщили о заключении договора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57