Впервые в жизни Ц если не считать сна с бабой-ягой Ц Алик взял в р
уки топор и, памятуя «сонный опыт», тюкнул, размахнувшись, по свежеспилен
ному кругляку. Топор со свистом рассёк воздух и воткнулся в землю рядом с
поленом. Оно даже не шевельнулось. Алик озлился, повторил замах и попал-та
ки в дерево. Топор вошёл в него на полполотна, застрял Ц ни туда, ни сюда.
Ц Так дело не пойдёт, Ц сказал Александр Ильич, заметив тщетные потуги
ученика. Ц Сегодня вечером вместо отдыха будешь тренироваться с топоро
м. А пока не теряй темпа, иди попили. Это проще…
Не так-то и просто оказалось. Звенящее полотнище двуручной пилы гнулось
и застревало в стволе. Напарником у Алика был Вешалка Пащенко. Алик ждал н
асмешки, но Вешалка только сказал:
Ц Не толкай пилу. Тяни её. Ты Ц на себя, я Ц на себя. Раз-два, раз-два… Поеха
ли.
Поехали. Выходило толково. Рука уставала, но уже не от беспорядочной сует
ни, а от чёткого ритма: раз-два, раз-два. И усталость эта была приятной.
Ц Где ты пилить научился? Ц спросил Алик Вешалку.
Ц У деда в деревне. Мужчина должен уметь делать всё, иначе Ц грош ему цен
а.
Ц Всего не охватишь.
Ц Создай себе базу. Ты сейчас пилой помахал, навык появился. Попадётся те
бе завтра другая работа, где без пилы не обойтись, справишься. Справишься?

Ц Не знаю…
Ц Справишься, справишься Ц база есть. Так и во всём. Научись чему-то одно
му, другое само получится.
Ц Научись бегать кроссы, прыжки сами пойдут. Так, что ли? Ц с иронией спро
сил Алик.
Ц А что ты думаешь? Бег Ц основа спорта. Как раз та самая база…
Ц А пилка-рубка Ц тоже основа спорта?
Тут серьёзный Пащенко позволил себе улыбнуться, даже пилу бросил, выпрям
ился, утёр пот.
Ц У каждого тренера свой метод. Знаешь, как спортсмены нашего Александр
а Ильича зовут? Леший… Ц засмеялся. Ц Да и то, как на его метод посмотреть
: с одной стороны Ц блажь, а с другой Ц большие физические нагрузки на св
ежем воздухе. Группы мышц задействованы Ц те, что нужно. Ты подожди, то ли
ещё будет…
Многое было. Находили тяжёлые валуны и таскали их на плечах по оврагу Ц в
верх, вниз. Пащенко обозвал упражнение Ц «сизифов труд». Лазили по дерев
ьям. (По классификации Пащенко Ц «игра в Маугли».) На скорость рыли ямы. («Б
едный Йорик».) В позиции «ноги вместе» выпрыгивали из ям на поверхность. («
Кенгуру».) До одурения скакали на одной (толчковой) ноге кроссовым маршру
том. («Оловянные солдатики».) И снова рубили дрова, бегали Ц уже на двух но
гах Ц знакомой лесной тропинкой, подтягивались на ветках деревьев.
К середине срока Алик легко раскалывал топором внушительное полено, бег
ал кросс почти без одышки и начисто опережал Вешалку в рытье ям. Оказалос
ь, что Валерка Пащенко Ц не зазнайка и не гордец, а отличный «свой» парень
, много читавший, много знающий, весёлый и остроумный. Вообще Алик пришёл к
выводу, что нельзя оценивать людей по первому впечатлению. Зачастую оши
бочно оно, вздорно. А копни человека, поговори с ним по душам, заставь раск
рыться Ц совсем другим он окажется. Как Вешалка. Как Дашка. Да и маман её А
лик тоже за «формой» не углядел…
Алик начал присматриваться к окружающим и понимать, что негромогласный
Леший, строгий Александр Ильич, не прощающий никому ни слабости, ни лени, р
аспекающий виновного так, что ветки на деревьях дрожали, по вечерам один
играет на баяне, напевает тихонько, чуть ли не шёпотом, старинные романсы;
лицо его в эти минуты становилось мягким, рыхловатым, глаза Ц мечтатель
ные.
Да и извечная поза Алика: томный, скучающий поэт, любимец публики: «Ах-ах, в
ы меня всё равно не поймёте…» Где она, эта поза? Забыта за недостатком врем
ени и сил: надо колоть дрова, скакать на одной ножке, бегать до посинения. Т
ренер не наврал: соки из своих питомцев он выжимал деятельно и умело.
Но, между прочим, прыгать не давал.
Говорил:
Ц Успеете, сперва мясца накопите…
В воскресенье поутру привёл всех на спортплощадку за футбольным полем, у
садил на траву рядом с сектором для прыжков.
Ц Теперь и попрыгать можно, Ц сказал, потирая руки. Ц Наломались вы, как
черти. Хорошо, если по полтора метра возьмёте.
И вправду взять бы… Алик твёрдо считал, что не перепрыгнет планку даже на
привычной высоте сто восемьдесят сантиметров. И у Пащенко сомнения имел
ись. Шепнул Алику:
Ц Впору три дня трупом лежать…
Ошиблись оба. Сам Пащенко метр восемьдесят пять перемахнул, метр девянос
то свалил. А Алик его на десять сантиметров обошёл, чуть в первачи не выбил
ся. Большую высоту Ц два метра ровно Ц взял только Олег Родионов.
Но ему Ц восемнадцать, он на первом курсе Инфизкульта учится, за ним не уг
онишься… И то: сел, в затылке почесал.
Ц Где мои два десять? Ц говорит.
А тренер доволен.
Ц Сегодня вы без подготовки показали приличные результаты. Обещаю: чер
ез неделю каждый из вас прибавит к личным рекордам по три Ц пять сантиме
тров. Поспорили?
Поспорили. Никто не отказался. Если выигрывает тренер, все в последний де
нь перед отъездом бегут двойной кросс. Проиграет Леший, освобождает ребя
т от бега, зато сам дистанцию дважды бежит.
Лесные тренировки Александр Ильич не отменил вовсе, только сократил, выд
елив вечером по два часа на прыжки. Прыгали тоже по его методе: до упаду. Ре
зультаты потихоньку росли. Алик прыгал, не вспоминая о джинне Ибрагиме, и
о его условии не вспоминая: врать было незачем и некогда. По вечерам с Паще
нко уходили в лес Ц благо погода не подводила, жарой одаривала, Ц болтал
и о разном. Возвращались к отбою или к вечернему фильму по телику, по четвё
ртой программе, проходили мимо «лесопилки», как окрестил Пащенко дровян
ой склад. Алик лихо хватал топор, взмахивал Ц напополам разлеталось пол
ешко.
Ц Кое-какой бицепс наличествует, Ц скромно говорил Алик, щупая мышцы.
Пащенко с завистью смотрел на него.
Ц А мне всё не впрок, Ц досадовал. Ц Кругом мускулистые, а я жилистый, ка
к из канатов связан.
Ц На результаты комплекция не влияет, Ц успокаивал его Алик и был прав:
у обоих показатели в прыжках, отмеченные красным карандашиком на листе в
атманской бумаги, в столовой на стене, выглядели неплохо.
Стоит ли говорить, что в последний день сборов Алик преодолел планку на в
ысоте два метра три сантиметра, а Пащенко сто девяносто восемь сантиметр
ов осилил.
Ц Придётся вам, братцы, бежать, Ц злорадно сказал Александр Ильич. Ц До
лг чести не прощается…
И побежали как миленькие. Дважды кроссовым маршрутом прошли. Хотели в за
пале третий раз уйти на дистанцию, да тренер остановил:
Ц Хватит, хватит… А то, может, до Москвы своим ходом? Так я автобус отпущу…

Раздал каждому по тонкой тетрадке, в которой Ц индивидуальный план трен
ировок на лето.
Ц Будете тренироваться больше, чем я требую, Ц будет лучше. Каши маслом
не испортить. Кто живёт высоко, лифтом не пользоваться! О трамваях-тролле
йбусах забыть! Не ходить Ц бегать! В магазин Ц бегом! В кино Ц бегом! С дев
ушкой гуляете Ц бегом!
Ц С девушкой бегом Ц неудобно, Ц сказал Родионов. Он про девушек знал в
сё, сам рассказывал.
Ц Много ты понимаешь, салага! Быстрее бежишь Ц быстрее роман развивает
ся. Всё на бегу! Жизнь Ц бег!
Ц И прыжки, Ц вставил Алик.
Ц Вестимо дело, Ц согласился Александр Ильич. Ц А ты, голуба душа, далек
о не исчезай. Через две недельки Ц городские соревнования в твоей возра
стной группе. Будете участвовать вместе с Пащенко. Так что, кому сейчас от
дых, а вам Ц самая работёнка.
Ц Практика у нас, Ц сказал Алик.
Ц Где?
Ц На стройке.
Ц Отлично! Ц обрадовался тренер. Ц Таскать поболе, кидать подале! А по у
трам-вечерам Ц работать, работать. И чтоб пот не просыхал…
Напутствовал так и в автобус отправил. Стоял у ворот, махал рукой, пока не
скрылся «Икарус» за лесной стеной. Ехали иначе, чем в первый раз: гомон сто
ял в автобусе, пение, ор, шутки. А Алик думал с удивлением, что за минувшие дв
е недели его ни разу не посетили вещие сны. Ведь джинн с Брыкиным, хотя и ра
зными способами, но явились Алику, а бабулька-яга игнорирует, не кажет нос
а. Или не достоин он высокой чести? А может, повода не было, чтоб сон показыв
ать, ни в чём не провинился? Скорее всего, так. Ну, это и к лучшему: городские
соревнования на носу.

15

Утром Алик привычно бежал по набережной Москвы-реки и сам себя спрашива
л: зачем он надрывается? Зачем этот бег, если он свято блюдёт «пограничное
условие», а значит, умение высоко прыгать его не покинет и без тренировок?
Казалось бы, глупость. Но Алик ловил себя на том, что не может он жить без ут
реннего «моциона», без каждодневных физических нагрузок, даже без хожде
ния пешком на шестой этаж Ц как и велел Леший. Привычка Ц вторая натура.
Коли так, вторая натура Алика была особой настырной и волевой. Она начист
о забила первую Ц томную, изнеженную, ленивую, которая по утрам не хотела
вставать, а холодный душ для неё был равносилен инквизиторским пыткам. А
лик легко мирился с новой расстановкой сил, давил в себе лень, что нет-нет,
а заявляла о своём существовании.
«А может, не стоит идти в спортзал»? Ц спрашивал он себя.
И сам отвечал: «Отчего же не пойти? Хуже не станет, а для разнообразия Ц пр
иятственно».
И шёл. И прыгал на тренировках на двести пять сантиметров. Правда, впритык
к планке, но ни джинн, ни Брыкин, ни пропащая бабуля и не обещали ему чемпио
нских результатов. Помнится, разговор шёл о прыжках «по мастерам». А двес
ти пять сантиметров и есть тот предел, который Алик себе поначалу устано
вил. Конечно, аппетит приходит во время еды, но и он не должен быть слишком
зверским…
Алик не афишировал своих тренировок и по-прежнему занимался один Ц по т
етрадке Александра Ильича. Бим знал об этом, но по молчаливому уговору не
встревал. Спросил только однажды:
Ц Тебе не помочь?
Алик отрицательно помотал головой.
Ц Не стоит. Я сам.
Да и зачем ему помощь Бима, если весь тренировочный комплекс Ц лишь дань
обнаглевшей второй натуре, а вовсе не первейшая необходимость. Прыгает о
н и так Ц будь здоров, а тренируется по вечерам только затем, чтобы из хор
ошей формы не выйти, здоровью не повредить. А то были нагрузки и Ц нет их. Т
ак и растолстеть можно, сердце испортить. Видел он старых спортсменов, ко
торые резко бросили тренироваться. Смотреть на них противно…
Бим руководил практикой девятиклассников на строительстве жилого мног
оквартирного дома. Дом огромный, длиннющий, одних подъездов Ц двенадцат
ь штук. И этажей двенадцать. «Упавший на бок небоскрёб», Ц шутил лучший д
руг Фокин, и Алик отмечал, что сам Пащенко не сострил бы лучше.
Он сравнивал Фокина и Пащенко. Вешалка Ц остряк, умница, с ним интересно п
отрепаться. Алик, считавший себя начитанным «под завязку», рядом с Валер
кой терялся, больше слушал, меньше говорил, и это немного мешало ему Ц он
привык быть первым. С Сашкой Фокиным значительно легче. Здесь Алик перве
нствует заслуженно и безоговорочно. Что он скажет, то и закон. Зато Фокин
Ц надёжнейший человек, не подведёт никогда. С таким, как говорится, хоть в
разведку иди, хоть в атаку. И ни в кого не играет. Он Ц Сашка Фокин, и никто и
ной.
Пащенко тоже не особо актёрствует Ц по крайней мере, с Аликом, Ц но поза
в нём чувствуется. Поза этакого доброго хорошего малого, который только
чуть лучше друга, чуть умнее, чуть образованнее. Но это «чуть» никому не за
метно, не выказывает он своё «чуть», прячет глубоко-глубоко. А всё же у Али
ка зрение стопроцентное: как глубоко ни прячь, а углядит…
И вот ведь что: он сам себя с Фокиным точно так же ведёт. И точно так же думае
т, что Фокин того не замечает. А если замечает? Не надо недооценивать лучше
го друга…
Алик старался цепко ловить «миги ложного превосходства», как он называл
их, быть естественным, самим собой.
Фокин как-то сказал ему:
Ц Здорово ты изменился, пока на сборах был.
Ц В чём изменился?
Ц Меньше выпендриваться стал, Ц охотно и просто объяснил лучший друг.

Значит, видел он, что «выпендривался» Алик, видел и не обращал внимания: пе
рвому всё простительно. А может, прощал он Алику его фортели, потому что са
м сильнее был. Не физически, нет Ц характером. Недаром мама Алику всегда в
пример Фокина ставила: «Саша занимается, а ты ленишься… Саша Ц человек ц
еленаправленный, а у тебя Ц ветер в голове…»
Что ж, так и было. А нынче «ветер в голове» поутих, и Сашка это почувствовал.
И сказал про «выпендрёж», потому что увидел в Алике характер. Равным себе
признал Ц опять-таки по характеру. А что Алик книжек побольше его прогло
тил Ц не считается. Дело наживное. Так что Пащенко тоже пусть не шибко зад
аётся…
Между прочим, виделись они с Пащенко пару раз, принёс Вешалка воспоминан
ия об Анатоле Франсе. Алик прочитал Ц скучной книжица показалась…
И Дашка уловила в Алике перемены.
Ц Ты стал каким-то железным, Ц сказала она.
Ц Много звону? Ц пошутил Алик.
Ц Слово «надо» для тебя значит больше, чем слово «хочу».
Ц Это плохо, по-твоему?
Ц Не плохо, но странновато. Ты или не ты?
Ц Я, я, Ц успокаивал он Дашку, а сам подумал: «Быть железным не так уж скве
рно. Мужское качество».
И всё-таки Дашка ему льстила: не такой он железный, как хотелось бы. Сурово
е «надо» далеко не всегда перевешивало капризное «хочу». И с этой точки з
рения Алик не слишком изменился. Во всём, кроме тренировок.
Но слово сказано. И Алик невольно поглядывал на себя со стороны не без гор
дости: и когда нёс кирпичи по качающимся дощатым мосткам на последний эт
аж (хотя мог воспользоваться грузоподъёмником), и когда тащил на плече чу
гунную мойку для кухни (хотя Фокин предлагал помощь), и когда остервенело
рыл траншею для кабеля (хотя все ждали юркий тракторок «Беларусь» с экск
аваторным ковшиком). Всё это было нужно и не нужно Алику. Нужно, потому что
Александр Ильич не зря советовал «брать больше, кидать дальше» Ц этакая
строительная формулировка тренировочного метода Лешего. Не нужно, пото
му что нагрузки эти сильно попахивали показухой. Не мог-таки Алик избави
ться от роли, которую нравилось ему играть, от красивой роли железного че
ловека, для кого «нет преград ни в море, ни на суше», как пелось в старой хор
ошей песне.
А почему, собственно, роль? Разве Алик не был именно таким человеком? Разве
не преодолел он себя, своё безволие, свою мягкотелость? Захотел стать пер
вым Ц стал им.
И странная штука: он совсем не вспоминал о своих вещих снах. А в первых-то о
н оказался лишь благодаря их загадочной и неодолимой мощи Ц и только та
к. Но пропали они, не снились больше, спал Алик без сновидений, уставал за д
ень Ц ужас как, влезал вечером под одеяло, обнимал подушку и отключался д
о утра. И ночь пролетала, как миг: только-только заснул, а уже пора вставать
, пора бежать на Москву-реку, пора отмахивать свои километры, а потом лезт
ь под довольно противный, но крайне необходимый организму прохладный ду
ш. Словом, вовсю доказывать свою замечательную «железность».
Короче говоря, забыл он о первоисточнике своих грандиозных достижений, п
оверил в себя, и только в себя. Ещё бы: сила воли плюс характер, как уже не од
нажды было отмечено.
Но в этой выведенной Аликом прекрасной математической формуле имелось
ещё одно слагаемое. «Сказка», «небыль», «миф», «фантастика», «сверхъесте
ственная сила» Ц как угодно назовите, не ошибётесь. И не учитывать его Ц
для вычисления конечного результата Ц опасно. Говорят же: чем чёрт не шу
тит…
Как-то после работы, ближе к вечеру, поехали они с Дарьей свет Андреевной
в Сокольнический парк Ц покататься на аттракционах, поесть мороженого,
побродить по лесным дорожкам. Скинулись наличными, почувствовали себя м
иллионерами. По нынешним временам аттракционное веселье стоит недёшев
о: тридцать копеек за три минуты сомнительной радости. На всё хватило. Поа
хали на «Колокольной дороге», протряслись на «Лохнесском чудовище», про
мокли под фонтанными брызгами на «Музыкальном экспрессе», в кегельбане
выиграли для Дашки блескучее самоварное колечко с ярким пластмассовым
самоцветом. В «Пещеру ужасов» не попали: очередь в неё казалась ужаснее с
амого аттракциона. Купили по стаканчику шоколадного, двинули в лес. Хоть
и невелик он в Сокольниках, зато тих, веселящаяся публика не бродит по его
тропинкам, сюда больше влюблённые парочки забредают. А чем Даша с Аликом
от них отличались? Ничем. Разве тем, что скрывали они друг от друга свою ро
бкую влюблённость, так старательно скрывали, что всем вокруг она ясна бы
ла. Всем, кроме них.
Как непохож он был Ц этот парковый чистенький лесок, ухоженный горожани
н, старательно притворяющийся диким и грозным, на тот лес в двух часах езд
ы от Москвы, где Алик на своих двоих познавал тяжкую науку «быть первым».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15