Он не ответил – только пожал плечами. Можно было бы прикрикнуть на него, но вместо этого она направилась в посудомоечную. Там стояли три ведра с водой – как видно, для мытья грязной посуды, сваленной в корыто. Остатки жира, яичного желтка застыли на его стенках. Свиньи!Впрочем, все это можно отмыть, подумала она и опустила тарелки и кружки в одно из ведер. Так, что теперь? Пусть посуда отмокнет – мыть она будет потом. Надо бы согреть воды, только как это сделать?Она бросила взгляд на очаг – там еще тлели угли. Рядом с огнем стоял пустой таганок. Можно ли на нем нагреть воду? Непонятно.Тяжело вздохнув, она решила навести порядок в своей комнате. Уж наверняка это лучше, чем сидеть и пялиться на противного карлика или вдыхать пыль, кружащуюся под дуновением сквозняка.Она подняла ведро с чистой холодной водой, а в углу нашла жесткую щетку и кучу тряпок. Дома она не раз наблюдала, как служанки терли долы, стоя на коленях. Интересно, трудно это или нет?Ведро оказалось тяжелым, а охранник даже не предложил ей помощь – уставился в пустоту, словно ее и нет.Очутившись в своей комнате, она подвязала волосы платком Ника, который взяла в его спальне.– Ну вот! – посетовала она. – Теперь я похожа на кухонную прислугу. Так мне и надо. – Она обтерла руки о юбку и принялась рассматривать пол. Пожалуй, стоит начать вон с того угла…Спустя двадцать минут колени ее разболелись, а руки заледенели в холодной воде. Она макала щетку в ведро и скребла деревянный пол. Пыль размокала и превращалась в грязь, от которой вода в ведре побурела. А ведь она вымыла только один угол! Серина задумалась. Так ей понадобится не менее пятнадцати ведер воды. Должен быть какой-то другой способ.Она пожалела служанок, наводивших чистоту в Хай-Кресенте, но ведь у них было больше сноровки. Отмыть пол можно и быстрее, если он достаточно чистый.Серина вспомнила, что служанки пользовались метлами, чтобы сперва убрать пыль, а потом уже пройтись по полу мокрой тряпкой.Она потянулась, расправив затекшие плечи. Руки ныли от непривычной работы, пальцы покраснели, ногти стерлись, спина взмокла от пота.– Внизу метлы нет, – пробормотала она и тем не менее отправилась на кухню. Так просто она не сдастся! Она обыскала все углы. Можно было бы спросить у Лонни, но он куда-то ушел. И слава Богу!Она радостно рассмеялась, обнаружив за дверью посудомоечной кривую метлу. Меньше чем за чае она собрала почти всю пыль, чихая и кашляя.Поменяв воду в ведре, она вымыла пол. Комната заметно преобразилась, в ней пахло чистотой. Серина с трудом разогнула спину. У нее не было сил отнести вниз ведро и тряпки.Она тщательно вымыла руки и лицо с мылом, расчесала волосы и села на кровать, весьма довольная своей работой. На нее навалилась усталость. Сейчас бы выпить бокал вина, потом поесть и спать. Завтра она вымоет остальные комнаты.Сэр Лютер Хиллиард узнал от слуг в Хай-Кресенте, что у няни Хопкинс в Лондоне живет сестра. Серина очень любила няню. Вполне вероятно, что она отправилась к Молли Хопкинс на Хеймаркет-стрит и попросила у нее убежища. Куда же еще ей идти? Больше у нее никого нет.Сэр Лютер заглянул через окно магазина, но увидел внутри только какие-то оборочки, кружавчики и прочую ерунду, которую так обожают женщины, эти отвратительные, алчные создания. Он рывком распахнул входную дверь. Кружева и ленты затрепетали от сквозняка.Полная грузная женщина вышла к прилавку из-за портьеры.– Добрый день, сэр, чем могу служить?– Я пришел кое-что разузнать. Вы мисс Хопкинс? Женщина кивнула, в глазах ее промелькнуло подозрение.– Меня зовут Лютер Хиллиард, я дядя мисс Серины. Я знаю, что вы родственница няни Хопкинс. Может, вы видели Серину? Она к вам не приезжала?– Я с мисс Сериной не встречалась, – сухо ответила она и принялась скатывать ленточки. – Что вам от нее нужно?– Поговорить с ней, только и всего. И разрешить одно досадное недоразумение. – Он через силу улыбнулся этой женщине, которая сверлила его недобрым проницательным взглядом. – Кстати, вы не знаете, где здесь поблизости платные конюшни? Я бы хотел переменить лошадей.– Есть одна неподалеку, за углом, на Пэнтон-стрит. Он поклонился, держа в руке треуголку.– Премного вам благодарен за помощь.А она действительно помогла ему, думал он, прикрывая дверь. Если повезет, ему удастся разыскать кучера Роя и карету в одной из конюшен, и уж он развяжет Рою язык… В этом ему помогут жесткие меры, которые всегда «располагают» к откровенности.Ник отыскал Серину на кухне. Она сидела на стуле так близко от очага, что платье ее могло загореться в любой момент. Голова ее упала на грудь. Он заметил у ее ног ведро с грязной посудой, от его взгляда не укрылись и ее красные натруженные руки. У огня на кирпичном выступе стоял пустой бокал, тарелка и наполовину пустая бутылка вина, которую он купил вчера.Он улыбнулся, разглядывая ее усталую позу. Впрочем, долго это не продлится – она очаровательна, только когда спит.Он подошел к ней сзади, любуясь ее черными волосами, мягко струящимися по спине блестящим водопадом. Она сейчас больше напоминала служанку, чем благородную леди. Атласные туфельки порвались, чулки грязные, в дырках.Довольный своими покупками, он положил сверток на стол. Как она обрадуется, когда увидит новое платье!Он осторожно взял ее лицо в ладони и чуть приподнял. Она зевнула и подняла на него заспанные глаза. Впрочем, они тут же расширились, едва она его увидела. Серина вжалась в спинку стула, задрожав от страха.– Ты! – осипшим со сна голосом произнесла она и облизала пересохшие губы, приложив ладонь ко лбу. – Ты вернулся.– Я кое-что тебе купил, да в придачу пирог с мясом из кофейни за углом. Ведь ты наверняка ничего не приготовила на ужин.– Я слишком устала, чтобы еще и готовить, – проворчала она, с трудом ворочая языком. Она перестала дрожать, убедившись, что на сей раз ей ничто не угрожает.– Но ты ведь голодна?– Я поела хлеба и сыра, а на десерт взяла яблоко. До завтрака голод я утолила.– Вот упрямица! – Он со вздохом повернулся к столу, на котором лежал пирог, прикрытый полотенцем. – Ты сама усложняешь себе жизнь. Была бы чуть-чуть покладистее, было бы лучше.Она поднялась и подошла к нему, и он вздрогнул, посмотрев в ее загадочные синие глаза; столько боли и отчаяния таилось в их бездонной глубине.– Я думала, что сойду с ума от скуки, – пожаловалась она. – Карлик обращается со мной, как с ничтожеством, и делать мне совершенно нечего.– Я понимаю тебя, но не обижайся на Лонни. Он ведет себя так со всеми женщинами. Жена его била. К счастью, она умерла, прежде чем успела его прикончить.– О… – выдохнула Серина, пытаясь представить себе эту злючку. Может, мама тоже бы с удовольствием колотила отца, если бы он был поменьше ростом и послабее. Нет, мама не такая жестокая.Она вздохнула.– Ну так вот, я чуть с ума не сошла от скуки. Может, ты меня отпустишь? Я обещаю, что не выдам тебя властям. Ни слова никому не скажу.Ник скрестил руки на груди и, прищурясь, посмотрел ей в лицо. Похоже, она говорит искренне.– А чем вызвана столь внезапная перемена? Высокомерная аристократка, презирающая преступников, а теперь – смиренная служанка? Не верится, что твой характер так быстро изменился.– При чем тут мой характер! – рассердилась она, всплеснув руками. – Ты ничего обо мне не знаешь. А свое обещание я сдержу.– Кажется, я тебя раскусил, – холодно проговорил он. – Такие резкие перепады в настроении доверия не вызывают.– Ты же сказал, что я могу уйти, если поклянусь, что не раскрою твой секрет.Ник ухмыльнулся:– Что, мое общество тебе уже наскучило? Серина бросилась на него с кулаками.– Ты обещал, черт подери!– Грубость не идет вам, мисс Ева, – протянул он, потом поймал ее руки и крепко сжал. Нежная кожа, хрупкие косточки. Глаза горят праведным гневом.Ник привлек ее к себе и ощутил в ее дыхании запах вина. Если бы он мог, он держал бы ее здесь вечно, только бы не оставаться вновь в одиночестве.Но самое главное, на нее нельзя положиться. Ему бы хотелось, чтобы она стала его другом, а может, и не только другом. Подумав так, он крепко обнял ее, не обращая внимания на ее негодующий крик, и впился в ее рот жадным поцелуем.Забыв про ее строптивый нрав, он провел ладонью по ее спине и, обняв за талию, грубовато прижал к себе.Но его маневры были остановлены весьма оригинальным способом: она что есть силы дернула его за уши.– Дьявол! Что ты делаешь? – Он схватил ее за руки и оттолкнул.Глаза ее торжествующе сверкнули, но было в их глубине и смятение, похоже, она и сама не знала, какому чувству отдать предпочтение.– Я нс терплю насилия! – отчеканила она, пытаясь вырвать руки, но он только крепче сжал пальцы.– Дикая кошка! – процедил он сквозь зубы.– Похотливый пес! – выкрикнула она.Ник резко отпустил ее, и она, потеряв равновесие, покачнулась и опустилась на стул около очага. Волосы упали ей на глаза, она всхлипнула.– Прости, – раскаянно произнес он. – Я нс хотел тебя обидеть. – Не хотел, но ее соблазнительный аромат совсем лишил его разума, побуждая вновь заключить се в объятия. – Несмотря на скверный характер, ты очень красивая, – серьезно добавил он. – Красивая и желанная.– Извини, что нагрубила тебе, – прошептала она, бросив на него быстрый взгляд из-под локона, упавшего на лоб. – И я вовсе не красивая. Ты так говоришь, чтобы лестью покорить меня.Он пропустил ее слова мимо ушей.– Ты очаровательное создание, загадочное, как кошка, и такая же изящная… грациозная и гибкая.– Мой отец как-то сказал, что я никчемная и у меня вполне заурядная внешность.– Должно быть, он не видел, какие у тебя необычные глаза, не разобрался в твоем характере. – Он улыбнулся, налил вина в два бокала и предложил один ей, но она отрицательно покачала головой.– Не льсти мне, – попросила она, подозрительно косясь на него. – Терпеть не могу лесть – это всего лишь орудие для достижения целей.– Ты не права. Искренние комплименты всегда приятно выслушивать. – Он отпил вина, не отрывая взгляда от ее лица и с трудом сдерживаясь, чтобы не привлечь ее к себе и не поцеловать этот нежный рот, уголки которого сейчас грустно опустились вниз.– Лесть придумали джентльмены, чтобы обольщать женщин. Леди не рассыпают комплименты, как зерно курам.Ник потер лоб.– Значит, тебе не приходилось слышать искренние комплименты. А может, ты просто не прислушивалась?– Я не настолько наивна, как тебе кажется. Отец приводил в дом любовниц, поил их вином и осыпал комплиментами. Потом уводил их наверх, проходя мимо двери в комнату матери. Его жестокое обращение погубило ее. – Плечи ее горестно опустились. – Он убил ее, – заключила она.Некоторые джентльмены совершенно не имеют представления о приличиях и не задумываются над тем, что своим поведением оскорбляют других. – Ник стиснул зубы, вспомнив своего брата, который тоже приводил в дом любовниц.– Все мужчины одинаковы, – вздохнула она. – Они думают только о себе. – Ее бледное лицо погрустнело, в огромных глазах разлилась печаль. – Мама таяла на глазах. Она не могла ни есть, ни спать…– Наверное, она очень любила его, – произнес он, допивая вино.– Нет, он был ей отвратителен. Она ненавидела его так сильно, что эта ненависть свела ее в могилу. Горечь и обида сжигали ее изнутри, пока от нее не осталась бледная тень. А я… я чувствовала себя такой виноватой за то, что все еще любила его. Он ведь мой отец.Ник понимал, какой тяжкий груз лежал на сердце таинственной Евы, и только вино развязало ей язык. При нормальных обстоятельствах она бы ни за что не стала говорить с ним о своей семье.– Неужели она не могла примириться с таким положением вещей? Потребовала бы для себя такой же свободы, если их брак все равно был разрушен.– Она бы никогда не опустилась до такого, – проронила Серина, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Ник хотел дать ей платок, но потом решил, что его заботливый жест встретит у нее отпор. – И хотя ненависть подтачивала ее жизнь, она оставалась порядочной женщиной, и я восхищалась ею.– А что явилось причиной того, что твой отец ударился в загулы?Она долго молчала, собиралась с силами. Ник чувствовал, что сейчас она расскажет о себе что-то очень важное и он наконец узнает ее тайну.– Из-за нее погиб мой брат… по крайней мере так говорил отец.Вопросы вихрем завертелись в голове Ника, но он ничего не стал спрашивать, понимая, что любопытство тут неуместно.– Мой братик катался один на лодке по нашему пруду. Ему было всего пять лет, но он умел плавать. Мама сама присматривала за ним, потому что няня Хопкинс заболела. Тео любил воду и всегда играл у пруда. Мне это было неинтересно, да я и старше его на семь лет.– Он утонул? – спросил Ник. Она кивнула:– Да. Мама лежала в тени на покрывале и читала, потом задремала. Лодка перевернулась, и мой братик утонул. Его вскоре нашли.– Да, это тяжелый удар для семьи, – мягко заметил он. Между ними повисло тяжелое молчание.– Я любила Тео, – произнесла она наконец. – И все его любили, особенно отец. Тео был чудесный ребенок – веселый, ласковый, надежда семьи. Обо мне гораздо меньше думали: выдать бы замуж повыгоднее – и дело с концом. Отец любил меня, я знаю, но я была скорее обузой, чем радостью. Будущее отца утонуло вместе с Тео. После этого он стал совсем другим. Я возненавидела его за то, как он обращался с мамой, но все равно продолжала любить. – Ева закрыла лицо руками, и сердце Ника сочувственно сжалось. – Как можно любить человека, который погубил твою мать?– Они твои родители, и вполне естественно, что ты их любила.– Я так хотела ее спасти и изо всех сил старалась пробудить в ней волю к жизни. Но она не могла простить себя за то, что случилось, и отец унижал ее и обвинял в смерти сына. И мама медленно угасала от горя. А какой она была! Ее все любили – я хочу сказать, восхищались. Она притягивала к себе людей, самых добрых, умных, веселых. Ева умолкла, и Ник осторожно спросил:– Твои родители, наверное, очень любили друг друга? Она кивнула.– Да, я тоже так думаю, но разве любовь не способна перебороть горе? Почему она превратилась в ненависть?– У них не хватило сил преодолеть горечь утраты. Их мир в одночасье рухнул, и этого они не могли вынести.– Но я же была с ними! – горячо возразила она, горестно всхлипнув. – Я все видела: и как они горюют о Тео, и как все больше отдаляются друг от друга. Они совершенно про меня забыли. Я чувствовала себя покинутой.Ник подумал об Итане. Его двоюродный брат – бремя, которое ему придется нести всю жизнь.– Большинство людей думает только о себе. Я знаю одного такого человека: он никогда не заботится ни о ком, кроме себя. И всегда требует, ничего не давая взамен. Но он член моей семьи, и я в ответе за него и не могу его бросить. – Ник вздохнул, вспомнив сэра Джеймса. – Мой брат порочит память нашего отца. Будь моя воля, я бы от него отрекся. – Он, погрузившись в воспоминания, смотрел на ее низко склоненную головку невидящим взглядом. – Так часто бывает среди братьев и сестер. В этом мы с тобой похожи. Сэр Джеймс любил своего сына, но не мог примириться с его дурным нравом. – Ник ударил кулаком по столу, и она вздрогнула. – Я рад, что сэр Джеймс не видит его сейчас. И каждый день я молюсь, чтобы он пребывал в неведении в своей райской обители.Она медленно подняла голову и посмотрела на него. Ее лицо утратило замкнутое, высокомерное выражение, и Нику показалось, что сердце ее немного оттаяло.– Ты ничего не смогла бы изменить, мисс Ева.– Я не Ева. Меня зовут Серина, – тихо призналась она.– Серина. Красивое имя. Хотя, должен сказать, на нежную сирену ты была мало похожа. Только когда спала.Она поморщилась.– В подобных условиях не до нежностей. Да к тому же я пережила смерть Тео и матери, которая умерла от горя и сознания собственной вины. Я старалась ее спасти, но судьба ее была предрешена. – Голос ее пресекся, и она заплакала, уронив голову на руки. – Мои усилия были тщетны.Ник не знал, как ему поступить. Ее нужно успокоить, но кто это сделает? Только он, больше у нее никого нет.Ему стало легче после того, как они открыли друг другу душу, но сердце его болезненно сжималось. Серина теперь для него не просто безымянная пленница, но человек, который заслуживает уважения. И нуждается в его поддержке. Унижать ее он больше не будет.Ник опустился перед ней на колени и обнял ее. Она замерла на мгновение, потом прильнула к нему и прошептала:– Спасибо тебе за все. Глава 9 Серине снова снился ее давний сон – она видела лицо пятилетнего братика, покрытое водорослями. Тео такой бледный, кожа его приобрела голубоватый оттенок, но черты хранят странный покой, и ей становится немного легче. Она еще жива, а он – нет. Холодное, как мрамор, мертвое детское личико. Почти забытое.Она вздохнула и попыталась отмахнуться от этого видения, проведя ладонью по лицу, но рука ее провалилась в холодную пустоту, которая высасывала из нее жизнь, превращая и ее в мертвый мрамор. Нет, ей еще рано умирать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31