Я состою в научноисследовательском обществе. И что я ищу? Что надо искать? Где неведомое, непознанное? В чем вопрос?Я беспомощно покачал головой.— Остается ждать, пока вам на голову свалится яблоко.— Да, верно. Мне не хватает созерцательности. Сидеть под яблоней воображаемой яблоней... Я пробовала. Да вы работайте, работайте.Я философски загрузил «Йорк», просмотрел все три скачки, которые были в программе, и обнаружил, что в трех из них выиграли те лошади, которые набрали больше всего очков. «Три верных ответа из четырех скачек! — подумал я. — Невероятно!»С ощущением какой-то нереальности я загрузил «Эпсом» и принялся кропотливо проверять все четыре скачки, для которых были программы. И на этот раз ни одного победителя не вычислил. Слегка нахмурившись, я набрал «newbu»— "Ньюбери" и после длительных трудов обнаружил, что все шансы были на стороне абсолютно безнадежного Самоучителя, на которого и ставил Анджело.Самоучитель, который финишировал в самом хвосте на последнем издыхании, красовался в самом верху таблицы, причем с большим отрывом.Я с недоумением проглядел остальной список. Лошадь, которая на самом деле выиграла скачку, стояла второй с конца, и шансы ее были самые незначительные.— В чем дело? — спросила Рут Квигли. Она сидела за своей машиной и даже не смотрела в мою сторону.— Часть системы взбесилась.— В самом деле?Я загрузил «goodw» и проверил еще пять скачек. И тут больше всего шансов набрали лошади, которые на самом деле пришли в лучшем случае вторыми.— Есть не хотите? — спросила Рут. — Уже полчетвертого. Сандвичей хотите?Я поблагодарил и вместе с ней отправился на маленькую кухоньку. Там я с интересом обнаружил, что, несмотря на все свое проворство, помидоры она режет довольно медленно и неумело. Через некоторое время (для нее — довольно длительное) она соорудила две аппетитные башни из сыра, салата, помидоров и соленой говядины. Они угрожающе возвышались на тарелке, и есть их надо было, держа в обеих руках.— Всему существует логическое объяснение, — сказала Рут, глядя на мое отрешенное лицо. — Человеческая логика несовершенна. Математическая логика безупречна.— Угу, — сказал я. — Тед показывал мне, как легко добавить или убрать пароль.— И что?— Тогда, наверно, совсем нетрудно убрать или изменить и еще что-нибудь?— Если только это не записано в ROM. Тогда трудно.— В чем-чем?— В памяти, предназначенной только для чтения. Извините.— Он показывал мне, как просматривать программы.— Значит, это была RAM, память свободного доступа. Ее можно менять как угодно. Детские игрушки.Мы доели сандвичи и вернулись к компьютерам. Я загрузил файл «newbu», выбрал ту скачку, в которой участвовал Самоучитель, и принялся просматривать программу строка за строкой.«list 1200-1240» — напечатал я и принялся размышлять перед экраном, заполненным буквами, цифрами и символами, ища корень проблемы."1200 «print 'Введите сумму призов, которые лошадь выиграла в этом сезоне' 1210 INPUT < 1000 W: IF W THEN T=T+20 1220 IF W <1000 THEN T=T: IF W<5000 T=T 1230 IF W <1000 THEN T=T: IF <5000 W<5000 HEN T=T 1240 GOSUB 6000».Даже на мой непросвещенный взгляд, все это была чушь собачья. Лайэм О'Рорке не мог этого придумать, Питер Кейтли не мог этого написать, Тед Питтс не мог этим пользоваться. Говоря простым языком, это означало, что, если сумма призов, выигранных лошадью в этом сезоне, не превышает тысячу фунтов, ее шансы увеличиваются на двадцать, а если выигрыш составляет больше тысячи, причем намного больше, шансы не увеличиваются вовсе. Поэтому-то наименее удачливые лошади получают самую высокую оценку. Вся система оценки переворачивается вверх ногами, и ответ, разумеется, выходит неверный.Похолодев от своей догадки, я загрузил файл «EPSOM» и принялся проглядывать все четыре скачки, в которых Анджело проиграл. В двух случаях оценка призов была изменена.Попробовал Гудвуд. В трех из пяти имевшихся в списке скачек — то же самое.Подавленный свыше всякой меры, я загрузил файлы по Лестеру и Аскоту.Там через неделю тоже должны были проходить скачки. Впечатал названия всех тамошних скачек и обнаружил, что в программе есть восемь из них, одна в Лестере и семь в Аскоте. Просмотрел по частям каждую из восьми программ и обнаружил, что в четырех из них за огромные суммы призов не добавляется ничего, а за призы меньше тысячи фунтов — по двадцать.В некоторых программах встречались скачки, про которые я точно знал, что четырнадцать лет назад их не было. Они были устроены уже после смерти Лайэма О'Рорке.Это уже не была чистая система О'Рорке. Над нею успел потрудиться Тед Питтс. Система обновлялась, расширялась. А здесь она была еще и искажена и фальсифицирована. Пришлось признать тот факт, что Тед Питтс намеренно испортил систему, прежде чем отдать ее мне, — и таким образом отдал меня на расправу Анджело Гилберту.Я поблагодарил блестящую мисс Квигли за долготерпение и поехал домой, к Касси.— В чем дело? — немедленно спросила она.— Проблемы, — устало ответил я.— То есть?— Анджело думает, что я его надул. Подсунул ему систему, которая не работает. Слишком часто проигрывает. Ну и вот, это действительно так. Вообще-то она в порядке, но на этих кассетах она изменена. Тед Питтс так потрудился над программами, что любой, кто захочет воспользоваться ими, получит фигу.Я объяснил ей насчет перевернутых вверх ногами оценок за призы, из-за чего система выдает неверные результаты.— Может, он и еще что-то переделал. Я этого выяснить не смогу.Касси выглядела такой же ошеломленной, как и я.— Ты хочешь сказать, что Тед Питтс сделал это нарочно?!— Ну разумеется!Я вспомнил, сколько времени он потратил на то, чтобы «сделать копии», — я ведь целый час сидел и беседовал с Джейн, оставив Теда одного по его собственной просьбе.— Но зачем? — спросила Касси.— Не знаю.— Так ты ему не сказал, зачем тебе эти кассеты?— Нет.— Быть может, было бы лучше, если бы ты объяснил, как это важно, задумчиво сказала она.— А может быть, он бы мне их и вовсе не дал, если бы знал, что у меня в чулане сидит под замком Анджело. В смысле он мог не захотеть, чтобы его втягивали в это дело. И большинство людей на его месте не захотели бы, при таком-то раскладе. А потом, если он такой же, как Джонатан, он бы все равно поменял оценки, просто затем, чтобы не дать Анджело нажиться. Я просто не знаю. Я, например, уверен, что, будь на моем месте Джонатан, он бы снова Анджело надул.— Ты что, думаешь, Тед Питтс посоветовался с Джонатаном?Я поразмыслил и покачал головой.— Да нет, когда я приехал к Питтсам, еще и девяти утра не было. В Калифорнии был где-то час ночи. Даже если бы у Теда Питтса был его номер в чем я сомневаюсь, — вряд ли бы он стал звонить Джонатану посреди ночи... а потом, когда я сказал Джонатану, что отдал Анджело кассеты, он был неподдельно разочарован. Нет, видимо, Тед все же сделал это сам по себе.— Ну, утешения в этом мало. Я кивнул.Я подумал о том, как уверенно я заявился накануне в дом Гарри Гилберта. О господи, ну как можно быть таким наивным!Если я предупрежу Анджело, чтобы он не пользовался программами на следующей неделе, он решит, что я его надул и теперь смертельно боюсь его мести.Если я его не предупрежу, он скорее всего опять проиграется и укрепится в своей уверенности, что я его надул.Если я вытяну из Теда Питтса верные ответы и передам их Анджело, он все равно решит, что я нарочно подсунул ему фальшивые программы, из-за которых он уже не раз проигрывал. А Тед Питтс бродит по горам в Швейцарии.— Послушай, — сказал я Касси, — ты не хотела бы съездить в Австралию на полгодика? Глава 19 — Нет, — ответила Джейн Питтс по телефону. — Мне ужасно жаль, но он путешествует и каждую ночь останавливается в другом месте. А часто вообще ночует в палатке. Это очень важно?— Вопрос жизни и смерти.— О господи... Я могу чем-нибудь помочь?— С теми кассетами, которые он для меня переписал, что-то не так. Вы случайно не могли бы одолжить мне его собственные?— Нет, не могу. Я очень извиняюсь, но я действительно не знаю, где он их хранит, а Тед терпеть не может, когда роются в его кабинете.Джейн поразмыслила. Она была озадачена, но искренне желала мне помочь.— Послушайте. Он непременно должен мне позвонить на днях, сказать, когда вернется. Хотите, я ему скажу, чтобы он вам перезвонил?— Да, пожалуйста! — с жаром ответил я. — Или спросите, где его можно найти, я ему сам перезвоню. Скажите ему, что это действительно срочно. Попросите за меня, ладно? Скажите, что это нужно Джонатану, а не мне.— Я ему скажу, как только он позвонит, — пообещала она.— Это нечестно, — заметила Касси, когда я повесил трубку. — Это ведь нужно тебе, а не Джонатану.— Ну, я не думаю, что Джонатану захочется рыдать на моей могилке...— Вильям!!!— Шутка! — поспешно сказал я. — Это шутка.Однако Касси дрожала.— Что ты собираешься делать?— Думать, — ответил я.Думал я в основном о том, что, чем больше Анджело проиграет, тем больше он разозлится, и что поэтому первым делом надо помешать ему играть.Вряд ли мне удалось бы убедить Тэффа и остальных букмекеров принимать ставки от такой дойной коровы. Значит, остается источник финансирования — Гарри Гилберт. И что бы такое ему сказать, чтобы Анджело остался без денег и при этом не разъярился бы настолько, чтобы выместить свой гнев на мне?Я могу сказать ему, что системы Лайэма О'Рорке более не существует.Что я считал кассеты настоящими, но меня самого надули. Короче, я мог бы рассказать ему какую-нибудь полуправду, но неизвестно, поверит ли он мне и, даже если поверит, сможет ли он сдержать Анджело? Непредсказуемо.Но на самом деле ничего другого мне не оставалось. Мне не особенно хотелось устраивать так, чтобы Анджело снова угодил за решетку. Четырнадцати лет любому за глаза хватит. Я с самого начала хотел только, чтобы он оставил меня в покое. Я хотел, чтобы он сдался, отступил, смирился... Блажен, кто верует...За ночь я ничего умного не придумал. Голова у меня была занята более приятными вещами. Статья в «Спортивной жизни», прочитанная за завтраком, после часа, проведенного с лошадьми на Поле, заставила меня пожелать, чтобы Анджело сам разрешил мои проблемы, стукнув по голове кого-нибудь еще. В статье сообщалось, что букмекер Лансер, возвращаясь в пятницу вечером со скачек в Ньюбери, был ограблен на пороге собственного дома. У него украли бумажник, в котором было примерно пятьдесят три фунта. С Лансером все в порядке, полиция никаких следов не обнаружила. Бедный Лансер!Я вздохнул. Ну, и кого подсунуть Анджело в качестве жертвы? Кроме меня самого, разумеется. Принимая во внимание джентльмена, который имел обыкновение лапать Касси за колени, я старался по возможности отвозить ее на работу сам. И в то утро, забросив ее на работу, я поехал прямиком в Уэлин-Гар-ден-Сити. Перспективы не радовали, но выбора не было. Я надеялся убедить Гарри Гилберта и Анджело, что годы нанесли системе Лайэма О'Рорке непоправимый ущерб, что ее больше не существует, что она накрылась раз и навсегда. Я собирался еще раз сказать им, что в случае любой попытки Анджело применить насилие он тут же окажется за решеткой; заставить их бояться этого...Я был выше Анджело, а над стариком в коляске я буквально нависал. Я намеревался немного запугать их, убедить в своем физическом превосходстве и, во всяком случае, вселить в них ощущение, что пора отступить. Возможно, это окажет влияние даже на Анджело, хотя он-то наверняка сам с детства умеет запугивать людей.Эдди отворил дверь и сразу попытался ее захлопнуть, когда увидел, кто к ним пожаловал. Я отпихнул его с дороги.— Гарри не одет, — опасливо сказал он, хотя непонятно было, кого он боится, меня или Гарри.— Он меня примет, — сказал я.— Нет! Это невозможно! — Эдди преградил мне путь к одной из широких дверей, ведущих в холл, и таким образом указал мне, куда идти. Я решительно направился туда. Эдди попытался встать у меня на дороге.Я отодвинул его, открыл дверь и оказался в коротком коридорчике, который привел меня в большую спальню. Первым делом в глаза бросалось большое окно, тоже выходящее на поле для гольфа. Гарри Гилберт лежал в большой кровати и смотрел в окно. Больной, стареющий, он все же почему-то не казался беззащитным даже в пижаме.— Я пытался его остановить! — беспомощно вякнул Эдди.— Забери поднос и выйди, — приказал Гарри Гильберт. Эдди взял с одеяла поднос с едой — видимо, я помешал Гилберту завтракать. — Закрой дверь!Гилберт дождался, пока Эдди уйдет, и ледяным голосом осведомился:— Ну?— Я обнаружил, — начал я самым настойчивым и убедительным тоном, что система Лайэма О'Рорке несет в себе нечто вроде вируса. Она опаснее чумы. У всех, кто имеет с ней дело, случаются неприятности. Старая система прошла через слишком много рук и изменилась с годами. Так что, если хотите сберечь деньги, скажите Анджело, чтобы он больше ею не пользовался. На меня злиться бесполезно. Я добыл вам систему в полной уверенности, что она в порядке, и сам был в ярости, когда обнаружил, что она не действует. Позовите сюда Анджело, я ему сам это скажу.Гарри Гилберт посмотрел на меня со своим обычным непроницаемым выражением и без всякого видимого замешательства сказал, как всегда, немного невнятно:— Анджело здесь нет. Он поехал в банк, получить деньги по моему чеку. Он собирался на скачки в Лестер.— Он проиграет! — воскликнул я. — Я не был обязан предупреждать вас, но я вас предупреждаю. Ваши деньги пропадут.Возможно, он про себя что-то обдумывал, но в холодных глазах не отражалось ничего. В конце концов, должно быть сделав над собой усилие, он сказал:— Не могли бы вы остановить его?— Позвоните в банк, чтобы ему не выдавали денег, — сказал я.Он взглянул на часы рядом с кроватью.— Поздно.— Я могу съездить в Лестер, — сказал я. — Попробую его найти.Он помолчал и ответил:— Хорошо.Я коротко кивнул и ушел. По дороге в Лестер я думал, что, даже если мне удалось убедить Гарри — что само по себе не факт, — убедить Анджело невозможно. И все же следовало хотя бы попытаться: по крайней мере, подумал я, напасть на меня посреди людного ипподрома он не посмеет.В этот холодный осенний день лестерский ипподром оказался не более оживленным, чем выкуренный улей: лишь кучка людей в темных пальто бродила вдоль скаковой дорожки, пряча голову от ледяного ветра. Народу было очень мало, как часто случается на городских ипподромах по рабочим дням, и все обычные приготовления носили небрежный и поверхностный вид ритуала, соблюдаемого без особого рвения.Тэфф переминался с ноги на ногу у своего ящика из-под пива, дуя в кулак и сожалея вслух, что не поехал сегодня в Бат.— Хотя, с другой стороны, сегодня ведь Мидлендский Кубок разыгрывается, — говорил он. — Это хорошая скачка. Я думал, это привлечет публику — а вы поглядите, за столом в трактире и то народу больше собирается!В голосе его звучало разочарование и раздражение.— Кто у нас сегодня фаворит? — спросил я, улыбаясь.— Пинк Флауэр.— А как насчет Террибау?— Кого-кого?— Это лошадь, которая участвует в Мидлендском Кубке, — терпеливо пояснил я. Террибау, избранник компьютера, набрал больше всего очков. Он обычно приходил десятым из двенадцати, или седьмым из восьми, или пятнадцатым из двадцати — не то чтобы в самом хвосте, но и далеко не в числе первых.— А, Террибау... — он заглянул в свой блокнот. — Двадцать, если хотите.— Двадцать к одному?— Ну, двадцать пять. Больше двадцати пяти не дам. Согласны?— А сколько вы возьмете?— Да сколько хотите! — весело ответил он. — Без ограничений. А что такое сделали с этим Террибау, что вы на него ставите? Порохом зарядили?Я покачал головой и оглядел ряд замерзших унылых букмекеров. Дело у них явно не шло. Если бы Анджело был среди них, я бы его сразу заметил. Но Анджело не было. Мидлендский Кубок стоял в программе четвертым, до него было еще час. Если Анджело по-прежнему держится за эту несчастную систему, он непременно поставит на Террибау.— Тэфф, Анджело Гилберт не появлялся? — спросил я.— Нет. — Он принял ставку у человека с хитрой физиономией в дождевике и выдал ему квитанцию. — Десять на один к трем, Уоки-Токи, — сказал он секретарю.— Как Лансер? — спросил я. — Что-то его не видно.— Трет свою шишку и на чем свет ругает грабителей. — Тэфф взял еще десятку у решительной дамы в очках. — Десять на один к восьми, Инженер.Да, какие-то сопляки обчистили Лансера прямо на пороге собственного дома.Нет, ты гляди, а! Он ведь тысячи с собой носит. Сдал деньги в конце дня в свою фирму, а потом пришел домой и получил по башке за какие-то паршивые пятьдесят фунтов!— Он не видел, кто его ограбил?— Один из ребят Джо Глика говорит, что это была банда подростков."Значит, не Анджело, — подумал я. — Ну, разумеется, зачем бы ему...Но если бы..."Я задумчиво посмотрел на Тэффа. Он работал на себя и в конце дня все свои деньги приносил домой. Какая жалость, что нельзя поймать Анджело в тот момент, когда он попытается вернуть себе деньги, проигранные на Террибау...Что нельзя привести полицию, чтобы застать Анджело в тот момент, когда он будет грабить Тэффа, возвращающегося домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30