В условленной точке бандиты
дали знак, и с берега была пущена стрела с привязанной к ней бечевкой.
Затем с помощью бечевки была поднята толстая веревка. Один конец ее прочно
закрепили за дерево, стоящее на самом краю обрыва, и начался спуск.
Карабкаться вниз по веревке в доброй сотне футов над землей да еще с
тяжеленным мешком за спиной было довольно трудно. Конан снял шелковую
маску, закрывавшую лицо, и посмотрел на дорогу, по которой они пришли.
Было очень темно, и это давало беглецам дополнительные преимущества.
Солдаты сбились со следа, и Конан слышал шум и голоса продирающихся сквозь
заросли людей. Время работало против беглецов.
- Спускайся вниз, Кадзи, - скомандовал Мордерми. - Возможно, нам
придется драться.
- Я подожду вас, - ответила Сандокадзи.
- Сантиддио, спускай свою сестру, а то я сам спущу ее, но без помощи
веревки. Мы с Конаном будем вас прикрывать.
Конан посмотрел вниз.
- Всем не успеть, - сказал он, - Может, сбросим часть мешков и
спустимся без них?
- Чтобы потерять их в море? - свирепо заорал Мордерми - Зачем тогда
мы рисковали головой, если не можем уберечь то, что добыли с таким трудом?
- Как хочешь, - пожал плечами Конан, - только если мы не сумеем
уберечь наши жизни, то и богатство уже не понадобиться.
Из зарослей с шумом выскочила первая группа преследователей. Было уже
достаточно светло, и силуэты грабителей отчетливо вырисовывались на краю
обрыва. Решив, что противник попал в западню, солдаты громкими криками
стали созывать остальных.
Конан еще раз взглянул вниз. Большинство разбойников уже благополучно
достигло земли, нужно было только ненадолго задержать погоню.
Запыхавшись от бега, солдаты не спешили нападать, тем не менее держа
оружие наготове. Конан, облаченный в шлем и доспехи, находился в более
выгодном положении, чем его товарищи, поэтому он без колебаний обрушился
на одного из солдат. Держа топор двумя руками, Конан первым же ударом
сломал шпагу, которой солдат безуспешно пытался защищаться. Следующий удар
проломил кирасу, и солдат замертво рухнул на траву. Выдернув из тела
топор, Конан рукояткой парировал выпад следующего нападающего, затем одним
взмахом отрубил ему руку по плечо и добил тупым концом. Рядом с ним
Мордерми схватился с другим воином. Как и подобает отличному
фехтовальщику, Мордерми сделал красивый ложный выпад и следующим движением
поразил противника в незащищенное кирасой горло. Повернувшись к следующему
нападающему, Мордерми оступился и получил шпагой в живот.
Конан отшвырнул своего противника и могучим ударом размозжил череп
гвардейца, нанесшего смертельную рану его другу. К удивлению киммерийца
Мордерми только рассмеялся и вонзил шпагу в бедро следующего солдата, а
когда тот скорчился от боли, добил его в сердце. Из разорванного живота
Мордерми вместо крови и внутренностей посыпалось всякое тряпье - лезвие
шпаги разрезало фальшивый живот, с помощью которого он изображал короля.
- Давай вниз, пока не подоспели остальные, - крикнул Конан.
- Иди первым, я прикрою, - отозвался Мордерми.
Внезапно Мордерми вскрикнул и попятился к краю обрыва. Его глаза
расширились от боли и изумления при виде стрелы, пронзившей его плечо.
Конан отреагировал мгновенно. Киммериец плашмя бросился наземь, и в тот же
миг над его головой просвистела вторая стрела. Выругавшись, Мордерми упал
рядом с ним. Еще одна стрела ударилась о камни неподалеку. Противник явно
выжидал, накапливая силы.
- Тебе плохо? - спросил Конан, пытаясь осмотреть кровоточащую рану
своего товарища, которую тот зажимал рукой.
- Сердце не задето, если тебя это интересует, - сквозь зубы процедил
Мордерми. - Думаю, я смогу спуститься и на одной руке. Давай ты первый, а
я за тобой.
- Упрямый осел! - выругался Конан. Его глаза внимательно
всматривались в растущие перед ним заросли кустарника. Мордерми не заметил
там ничего подозрительного, но когда следующая стрела впилась в землю
совсем близко от беглецов, Конан резко прыгнул вперед и нанес удар
топором. Раздался предсмертный крик и все смолкло.
- Думаю, там только один лучник, - сказал Конан, обращаясь к
Мордерми. - Пошли, пока их не стало больше.
Они уцепились за веревку и соскользнули с края обрыва. Конан
спускался первым: он должен был поддерживать раненого. Это был трудный
спуск. Веревка вырывалась из рук, ноги скользили по гладкой стене утеса.
Они преодолели значительную часть пути, когда веревка вдруг
неожиданно ослабла. Конан едва успел зацепиться за какую-то расселину и
удержать от падения Мордерми. Они находились на высоте около тридцати
футов, а внизу виднелись острые скалы. Конан одной рукой цеплялся за
трещину в скале, другой поддерживал Мордерми. Мимо промелькнули ослабевшие
кольца веревки. Внизу послышался крик ужаса.
- Я почувствовал, что они пытаются перерезать веревку, и успел найти
место, за которое можно было зацепиться, - тяжело дыша промолвил Конан.
- Что толку? Мы в ловушке. Без веревки отсюда не выбраться, - угрюмо
ответил Мордерми.
Конан хмыкнул.
- В Киммерии каждый ребенок умеет лазить по скалам, еще не научившись
ходить. А это не скала, а так, садовая дорожка. Давай-ка, цепляйся за меня
- и в путь.
Беспомощный Мордерми постарался покрепче уцепиться за Конана. Утес
казался гладким, как стекло, к тому же туман ухудшал видимость. Камни были
скользкими от морских брызг, а мох лип к ладоням. Все это делало спуск еще
более опасным.
Тем не менее, Конан продолжал спускаться с обезьяньей ловкостью. Он
как будто не замечал висящего на нем Мордерми. Весь спуск занял не более
минуты, но Мордерми это время показалось вечностью.
- Вы решили поиздеваться над нами? - нервным смехом встретил их
Сантиддио. - А мы, увидев падающую веревку, гадали, кто будет следующим.
- Если мы будем здесь торчать, то следующими будут солдаты Риманендо,
- рявкнул Конан. - Мордерми уже получил стрелу, и скоро их будет гораздо
больше.
- Чего вы ждете? Отчаливайте! - крикнул Мордерми. Он был бледен от
потери крови. - Конан, я не забуду этого.
- Ты спас меня от виселицы, - ответил киммериец, когда суденышко
преодолев прибрежный бурун, вышло в открытое море. - Я всегда плачу свои
долги.



7. ЗОЛОТОЙ СВЕТ, ГОЛУБОЙ СВЕТ

Лицо Мордерми выделялось неестественной белизной, но в его улыбке не
чувствовалось слабости, когда он поднес великолепное ожерелье из крупного
жемчуга к золотому свету свечи.
- Сандокадзи, это тебе. Вычти его стоимость из моей доли. Если бы не
твой прекрасный танец, нам бы никогда не собрать этих знатных баранов в
одно место для стрижки.
Мордерми был гол по пояс, и на его плече белела марлевая повязка.
Возвращение в Преисподнюю прошло гладко. Как только они вернулись домой
через один из туннелей, ведущих к побережью, стрелу удалили. Наконечник
зацепил кость, но рана была не смертельной. Сон придал Мордерми силы, а
вид богатств вернул хорошее настроение.
Вокруг его постели расположились друзья - Конан, жующий огромный
кусок хлеба с сыром и запивающий все это вином, Сантиддио, невыспавшийся и
все еще не пришедший в себя от возбуждения, и Сандокадзи, которая, смеясь,
примеряла жемчужное ожерелье. Мордерми блестящими глазами смотрел на груду
драгоценностей, которая сделает его имя легендой не для одного поколения
воров.
В центре обитой деревянными панелями комнаты стоял массивный
банкетный стол, покрытый грудой драгоценностей. Одни только самоцветные
каменья стоили таких денег, что невозможно представить за один раз. Кольца
и ожерелья, украшения и тиары, серьги, броши, кулоны - казалось, все
звезды небосвода в роскошном беспорядке свалены на этом столе. Рядом с
ними золотые и серебряные украшения блекли и терялись.
- Знаете, - задумчиво произнес Мордерми, - разделить все это будет
пожалуй труднее, чем добыть.
- Но приятнее, - вставил Сантиддио.
Конан смахнул крошки в рот и запил из золотого кубка.
- И не менее опасно, - добавил он. - Эти побрякушки радуют глаз, но я
предпочел бы деньги. Продать их будет невозможно. Наверняка, повсюду будут
искать ищейки Риманендо.
- Чепуха, - успокоил его Мордерми. - Эта операция будет не сложнее,
чем обычно. У меня есть надежные люди, которые помогут переплавить все это
в слитки и затем продать. Драгоценности реализуем через подставных лиц в
Аквилонии. Даже за вычетом платы контрабандистам и перекупщикам, у нас
останется столько денег, что можно будет купить всю Зингару и отправить
короля Риманендо в публичные бани стирать мочалки.
- Здесь слишком много денег, а это всегда опасно, - упорствовал
Конан. Глотнув вина, он хотел продолжить, но его перебил Сантиддио:
- И половина этого принадлежит Белой Розе.
- Мы хорошо заработали, - согласился Мордерми. - Признаться, меня
даже начинают терзать сомнения, смогут ли ваши люди унести отсюда свою
часть добычи.
- Меня тоже, - отозвался Сантиддио.
Послышался стук в дверь. Один из людей Мордерми - а в комнате
постоянно находились вооруженные люди - открыл дверь и впустил в комнату
Карико и Аввинти. Они явились ровно в назначенный час с точностью до
минуты. Можно было подумать, что оба они дожидались ее за дверью. Аввинти
поклонился с холодно-подчеркнутой учтивостью, а Карико бурно приветствовал
собравшихся, горячо пожимая им руки. При виде груды богатства,
разложенного на столе, в глазах обоих предводителей промелькнул
благоговейный трепет.
Оба они были соперниками Сантиддио в политической борьбе за лидерство
в Белой Розе.
Высокий и стройный Аввинти благородными чертами и аристократическими
манерами отдаленно напоминал Сантиддио. Четвертый сын в семье богатого
дворянина, он получил прекрасное образование и его дальнейшая судьба была
схожа с судьбой Сантиддио, но именно это сходство и служило главной
причиной разобщения. Конан презирал Аввинти.
Карико являл собой совсем другой тип. Неуклюжий, крепко сбитый, с
грубо очерченными чертами лица и широкой выпуклой грудью он неизменно был
приветлив и доброжелателен. Могучие плечи придавали ему сходство с
кузнецом. Впрочем, до своего вступления в Белую Розу, он и в самом деле
занимался кузнечным ремеслом. Его политические суждения отличались крайним
радикализмом. Несмотря на отсутствие образования, он был неплохим
мыслителем и умел в довольно доступной форме пропагандировать свои идеи,
что завоевало ему популярность среди низших слоев бедноты. Конан, отец
которого тоже был кузнецом, подумал, что Карико, вероятно, неплохой
собутыльник, и ему скорее пристало ввязаться в какую-нибудь пьяную драку,
чем произносить умные речи.
Теория Сантиддио представляла собой нечто среднее между доктриной
Аввинти, в которой предлагалось установить в стране диктатуру
интеллектуальной элиты, и бесклассовой утопией Карико, проповедовавшего
союз крестьянства и ремесленничества. Хотя фракции Аввинти и Сантиддио
осуждали Карико за радикализм, им приходилось считаться с тем, что его
поддерживали неимущие массы, составляющие большинство населения Зингары.
Именно промежуточная, эклектичная позиция Сантиддио удерживала Белую Розу
от распада.
- Впечатляет, не так ли? - обратился Сантиддио к вновь прибывшим,
которые застыли с раскрытыми от изумления ртами.
- Этого хватит, чтобы кормить весь народ Зингары в течение целого
года! - воскликнул Карико.
- Это может существенно пополнить фонды Белой Розы, - поучающе
произнес Аввинти. - И превратить ее в реальную силу, способную влиять на
зингаранскую политику.
- Раздел будем производить при следующей встрече, - предупредил
Сантиддио надвигающуюся ссору. - Мордерми нужно время, чтобы тайно продать
драгоценности.
- Сколько времени? - подозрительно спросил Аввинти.
- Это зависит от генерала Корста, - холодно посмотрел на него
Мордерми. - Мы постараемся сделать все как можно быстрее, но необходимо
принять меры предосторожности, чтобы никто не опознал похищенное. Я
уверен, что Корст в первую очередь начнет прочесывать гавани - вывезти
ценности на корабле - самый удобный способ. Речь идет не о простом
ограблении, и Корст понимает, что может лишиться головы, если не найдет
преступников. Мы должны быть предельно осторожны.
- Я согласен, - сказал Сантиддио. - А ты, Аввинти?
- Я считаю, что следует разделить все прямо сейчас, - сказал Аввинти.
- Убежден, что мы сумеем реализовать свою часть через Белую Розу быстро и
без риска быть обманутыми.
Мордерми недобро улыбнулся:
- Обманутыми? - зловещий блеск появился в его глазах, правая рука
небрежно легла на эфес шпаги.
- Посредниками, - поспешил добавить Аввинти.
- Ты что, знаком с кем-нибудь из скупщиков краденого? -
поинтересовался Карико.
- Нам нужен опытный ювелир, который смог бы оценить все это, -
напомнил Сантиддио. - Мы ведь не хотим, чтобы шемитские жулики уплатили
нам только половину суммы?
- Мое единственное желание - чтобы эта сделка принесла максимум
пользы Белой Розе. Прошу извинить меня, если мои познания в области сбыта
краденого несколько скудны.
Конан, который был свидетелем подобных споров бесчисленное множество
раз, не вмешивался. Однако от Мордерми не укрылось, что киммериец ел и пил
только с помощью левой руки, а правая, как бы невзначай, находилась рядом
о рукоятью меча.
Аввинти был достаточно умен, чтобы сообразить, что остался в
меньшинстве.
- Если таково общее желание, - произнес он с кислой миной, - то я не
возражаю, чтобы реализация драгоценностей была бы проведена Мордерми. Но
тогда, может быть, мы разделим деньги?
- Идет, - кивнул головой Мордерми. - У меня есть весы или...
благородные господа сочтут ниже своего достоинства взвешивать презренный
металл?
Настроение у всех заметно улучшилось. Сандокадзи перегнулась через
стол и пододвинула к Мордерми тяжелую груду золотых, серебряных и медных
монет. Все взгляды устремились к столу.
Все были так поглощены этим зрелищем, что один только Конан обратил
внимание, что пламя свечей вдруг окрасилось в голубоватый цвет. Киммериец
потер глаза. У него было ощущение, будто желтое пламя проходит сквозь
голубую вуаль. Конан уже открыл рот, чтобы позвать остальных...
И тут открылась дверь. Тихо и внезапно. На пороге стоял незнакомец,
освещенный голубоватым пламенем свечей. Никем не задержанный, он прошел
вперед и подошел к столу.
Первым пришел в себя Мордерми.
- Кто ты и как попал сюда?
- Мое имя Каллидиос, - ответил тот с легкой иронией в голосе. - А
попал я сюда очень просто - через дверь.
- Я приказал никого не впускать, - зарычал Мордерми, уязвленный тем,
что его прервали.
- Мне этого никто не сообщил, - вежливо ответил незнакомец.
- Зачем ты пришел?
- Я пришел, чтобы дать вам короля.
Конан стиснул рукоять меча, но Мордерми только рассмеялся. Его смех
подхватили остальные. Самоуверенность, с которой держался этот человек,
попавший в воровской притон, где собираются самые безжалостные убийцы, без
сомнения, говорила о том, что он сумасшедший. Только киммериец даже не
улыбнулся. Он кожей ощущал холодное дыхание колдовства, а запах,
исходивший от незнакомца был запахом Стигии.
Каллидиос, однако, казался вполне безобидным. Он был молод - не
старше всех присутствующих, - худ, его руки и ноги свободно болтались под
повидавшей виды одеждой. Широкий плащ из какого-то серого материала свисал
с его худых плеч, незнакомец неуклюже переминался с ноги на ногу, как
будто ему мешала длинная шпага, которую он носил низко на бедре. У него
было смуглое лицо и ястребиный нос, характерные для стигийской расы, но
соломенные волосы и серо-зеленые глаза говорили о примеси монгрельской
крови. Нездоровый блеск его глаз говорил, что незнакомец находится под
наркотическим воздействием цветов лотоса.
- Еще раз спрашиваю, зачем ты пришел? Отвечай, пока мои люди не
переломали тебе ребра.
- Боюсь, ты долго будешь звать своих людей, - засмеялся Каллидиос и
переступил с ноги на ногу. - Они храпят во всю силу своих легких.
Наверное, вчера поздно легли спать.
- Сифино! Амози! - крикнул Мордерми. - Идите и выбейте этому наглецу
все зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20