Ее обращение с ним льстило ему. И трогало. И желание его разгоралось как масло от факела. Но в то же время поведение Розалин вызывало у него тревогу, и не потому, что она говорила с ним так свободно и утратила свойственное ей холодное изящество. Она вела себя как человек, принявший решение и потому считающий все правила хорошего тона ненужными и лишними.
И Кайл гадал, о чем она думала, лежа в траве под серым небом.
Он остановился возле кухонного стола и наблюдал за ней, пока она разворачивала свертки с продуктами.
«Право же, – подумала Розалин, – он красивый мужчина».
Привычнее было бы сказать «по-своему», но при этом ей казалось, что он становится все привлекательнее. Особого внимания заслуживали его глаза. Это были умные глаза. Взгляд Брадуэлла казался особенно напряженным, когда он следил за ее действиями. Возможно, он смотрел слишком внимательно, учитывая то, что она не делала ничего заслуживающего столь пристального взгляда.
А его безупречная одежда сегодня казалась даже неуместной. Если он старался показаться сдержанным и не собирающимся пускать пыль в глаза богатым человеком, то такое впечатление мог произвести только на того, кто никогда не видел его одетым иначе.
Она же видела его без сюртука, в рубашке с закатанными рукавами, так что были заметны напряженные мускулы под белой тканью, когда он приподнимал створку ворот. И даже когда эти сюртук и плащ были не на нем, они хранили отпечаток этой сдержанной, сжатой как пружина силы, казавшейся ощутимой. С таким же успехом можно было бы надеть галстук и жилет на жеребца.
Его пристальное внимание к ней, однако, вызывало в Розалин необычное возбуждение, и она даже начала что-то весело напевать себе под нос. И похоже было, что ей приятно это живое участие. Сегодня обычная ее настороженность казалась ненужной. Она была слишком счастлива, чтобы опасаться, чувствовать себя оскорбленной или испытывать тревогу.
Розалин вскипятила воду для чая. Когда она сняла обертку с гуся, он был еще теплым. Должно быть, он купил его в деревне или в ближайшем городке.
– Вы проявили необычные спокойствие и сдержанность при известии об оскудении вашей земли, – заметил Кайл. – Я рад, что это вас не расстроило.
Розалин накрыла скатертью кухонный стол и кроме гуся положила сыр и хлеб.
– Очень скоро ни эта земля, ни арендная плата не будут иметь для меня значения. Я недолго буду в них нуждаться. И все же благодарю вас за то, что вы проделали ради меня такую работу.
Когда они сели за стол, Кайл слегка хмурился.
– Вы не спросили меня о послании вашей кузины.
– Господи! Верно. Какая оплошность с моей стороны! Умоляю вас, скажите, что мне передала Алексия.
– Она сказала, что у нее разрывается сердце от мысли о письме вашего брата и что ей больно, оттого что она не может быть с вами. Она сказала также, что вы должны получить письмо от жены лорда Эллиота и что она надеется, что вы примете предложение леди Федры воспользоваться ее лондонским домом.
– Я получила письмо. Алексия надеется ускользнуть и тайком навестить меня, если я воспользуюсь этим домом. Может быть, в последний раз…
Пока они ели, Брадуэлл погрузился в свои мысли. Он был ее гостем, и Розалин проявляла к нему внимание. Да и не обращать на него внимание было бы невозможно. И все же его молчание давало ей возможность представлять приключения в солнечной стране, которые она предвкушала пережить через несколько месяцев.
– Сегодня вы выглядите много счастливее, мисс Лонгуорт.
– Думаю, поэтому я представляю более приятное зрелище.
– Конечно. И все же равнодушие к своему будущему, ваш отказ задумываться о сложностях, связанных с землей, отсутствие интереса к вестям от кузины… Я не имею права вмешиваться в ваши дела, и все же ваше сегодняшнее настроение меня беспокоит больше, чем печаль, в которую вы были погружены, когда я вас видел в последний раз.
– Вам не стоит обо мне беспокоиться, мистер Брадуэлл. Если я выгляжу немного легкомысленной и равнодушной к частностям своей теперешней жизни, то только потому, что надеюсь в скором времени покончить с этой жизнью, скандалом и своим одиночеством. Я приняла решение, мистер Брадуэлл. Я уеду отсюда навсегда.
Лицо Брадуэлла стало мрачным. Он некоторое время смотрел на нее с тревогой, потом откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и пронзил ее прямым взглядом.
– Нет, не уедете. Я вас остановлю.
– Вы не можете меня остановить. Это мое решение.
– Это решение подсказано дьяволом.
Теперь его сдержанная сила вырвалась наружу и охватила Розалин силой урагана.
– Я прекрасно понял вашу печаль и ее причину. Я поговорю с вашей кузиной и лордом Хейденом. Мы найдем для вас место, где вы сможете отдохнуть и оправиться, где вы будете вдали от этой деревни и чертовых сплетен. Через несколько недель вы поймете…
– Мистер Брадуэлл, пожалуйста… – Она подняла руку, пытаясь заставить его замолчать. Он ужасно заблуждался. – Мистер Брадуэлл, ваше заключение в корне неправильно и слишком мрачно. Это ошибка. Я вовсе не печалюсь. Я не собираюсь ничего делать себе во вред. Если вам так показалось, то это неверно. Я просто уезжаю. На континент. Но прежде чем уеду, я дождусь письма от друга.
Он замолчал и некоторое время сидел очень тихо. Потом посмотрел в окно возле стола, созерцая что-то, не видное ей.
– Вы говорите, на континент.
– Да. В Италию.
– Кто этот друг?
– Разумеется, это вас не касается.
Но он не обратил внимания на ее ответ, будто не слышал.
– И оставите сестру? И кузину?
– Мы уже потеряны друг для друга.
– И на что вы собираетесь жить?
– Со мной все будет хорошо. Можете только порадоваться за меня, что у меня появился шанс обрести иную жизнь. Это гораздо лучше, чем заживо похоронить себя в этом доме. Это правильное решение. Единственный выбор, который предлагает мне будущее.
Брадуэлл обратил к ней взгляд. Странная близость, возникшая между ними, потонула в напряженности его взгляда. В нем не было дружеской фамильярности. Кайл был мужчиной, а она женщиной, и он слишком много знал о ней.
Внезапно ее охватило возбуждение. Кровь ее воспламенилась. То же самое она почувствовала в поле, перед тем как он ее поцеловал. Она почувствовала себя уязвимой и полной ожидания, и это ее смущало.
– Две женщины, путешествующие вместе? По Италии? Это недальновидно и небезопасно. Кто вас защитит? По крайней мере у вашего друга есть слуги?
Розалин не собиралась отвечать. Его помощь в ту ночь не давала ему права допрашивать ее.
– Этот друг не женщина? Да? – Он попытался скрыть свое неодобрение. На лице его отразилось не осуждение, а беспокойство. – Кто бы это ни был, в конце концов он вас бросит. И что с вами случится за границей? Что, если намерения этого человека еще хуже, чем у Норбери? На континенте у вас даже нет кузины, к которой вы могли бы обратиться.
– Это не любовник. Это человек совсем другого рода.
– Так скажите, кто это.
– Я его знаю очень хорошо. Я знаю, что с ним буду в безопасности. Это совсем не то, что вы думаете.
Пристальное внимание Брадуэлла смущало ее. Наэлектризованный воздух между ними, казалось, потрескивает.
– Это не единственный выход, – сказал Кайл. – Если вы не едете в надежный дом к надежному будущему, то выбор неправильный.
– Но там лучше, чем здесь!
Эти слова вырвались у нее как шипение. Его упорное, несогласие раздражало ее. Сегодня она была так счастлива, а теперь его прагматизм разрушил это настроение.
– Это не единственный выбор.
– Неужели? Может быть, вы привезли мне еще какие-нибудь новости? Отпущение грехов от архиепископа Кентерберийского, королевы или патронессы «Олмака»? Может быть, Алексия прислала мне известие о наследстве, оставленном неизвестным богатым родственником?
– Будь я волшебником, я бы наворожил для вас все это. Но и без волшебства по крайней мере половину этого вы можете получить. Вы можете обрести надежность и уверенность. Вы снова будите с сестрой и кузиной и сделаете огромный шаг к восстановлению своей репутации.
В ночь аукциона он не подавал ей ложных несбыточных надежд. И ее разочаровало то, что он подал их теперь.
– То, что вы только что описали, сэр, и есть настоящее волшебство. Не стоит рисовать прелестные сентиментальные картинки, пытаясь заставить меня отказаться от моих планов. Ваши заверения оскорбительно покровительственны и жестоки.
– Не в моих правилах рисовать прелестные соблазнительные картины, и я никогда этого не делаю, мисс Лонгуорт. Я человек, создающий карты настоящих дорог, чтобы по ним могли ездить настоящие повозки. Я делаю чертежи домов, где смогут жить люди. Все, что я описываю, может принадлежать вам. Вам только нужно выйти замуж за состоявшегося респектабельного человека. – На губах его появилась полуулыбка. – Например, за такого, как я.
Глава 6
Розалин уставилась на Брадуэлла. Эти слова о возможном браке были высказаны с поразительным спокойствием и без всяких церемоний. Они прозвучали как аргумент в пользу его правоты.
Прошло несколько минут изумленного молчания, пока она не осознала, что он говорит серьезно, что он только что сделал ей предложение.
– В вас, мистер Брадуэлл, есть нечто бесшабашное. Дважды вы поспешили высказаться на мой счет. И полагаю, что в последний раз это необдуманное высказывание обошлось вам дорого.
– Я никогда не сделал бы вам предложения, не обдумав хорошенько этот вопрос.
Потрясение было сильным и вызвало в Розалин глубокое волнение.
Сидеть под его пристальным взглядом было неловко, поэтому она встала. Это ничуть не помогло, потому что Кайл тоже встал.
– Вы слишком добры.
Он слегка покачал головой:
– Я не настолько хорош.
– В свете будут над вами потешаться. Я вызвала самый большой скандал за весь зимний сезон.
– Если мы поженимся, в свете изменят об этом мнение. Конечно, потребуется время, чтобы вы смогли занять прежнее место в обществе, такое, как год назад, но ваша кузина, ее супруг и его семья начнут вас принимать тотчас же.
И его тоже. Он это просчитал, пока обдумывал, чем рискует и что выигрывает.
Теперь ее смущение прошло. Она представила, в чем заключалось соглашение, и поняла, что произошло.
– Мистер Брадуэлл, я уже давно перешагнула брачный возраст. Вы не задумывались, почему я все еще пылюсь на полке?
– Я предположил, что вы до сих пор не встретили подходящего человека. Или что вас не прельщала жизнь замужней дамы и вы могли позволить себе следовать своим вкусам.
– Когда я была юной девушкой, предложений не поступало. Мы жили здесь, и наше финансовое положение было скверным. Позже, после вложений средств в банковское дело, когда мои братья разбогатели, предложений стало много. Искатели были разного рода, но всегда, всегда их интерес к капиталовложениям превосходил интерес ко мне. И я предпочла не выходить замуж ради того, чтобы обогатить какого-нибудь мужчину.
– Понимаю. Вам надо было обеднеть, чтобы поверить, что мужчины делают предложение из любви, а не из алчности. Думаю, это понятно. Это объясняет также, почему вы отдали себя Норбери, хотя прежде отказывались от более достойных предложений.
Выражение ее лица смягчилось. Брадуэлл смотрел на нее с нежностью, но твердо, и это было знаком того, что он понимал ее лучше, чем она хотела бы.
– Мисс Лонгуорт, теперь вы не сестра богатого банкира.
– Это так. Теперь я никто. Тем больше оснований не поощрять вас, когда вы делаете столь поспешное предложение, вызывающее у меня удивление. Надеюсь, причина не жалость?
Ей надо было чем-то занять себя, чтобы снять напряжение, уменьшить сердцебиение. Розалин принялась заворачивать и убирать остатки их трапезы. Потом отнесла тарелки к буфету в другом конце кухни.
Кайл остался стоять возле стола и окна, но, как ей казалось, заполнял собой каждый дюйм комнаты.
– Не жалость, – сказал он наконец. – Я испытываю некоторое беспокойство за вас, но это не жалость.
Розалин поставила тарелки и повернулась лицом к Брадуэллу.
В его глазах она видела теплоту, мягкую насмешку и тень улыбки. Похоже было, что он ожидал увидеть в ее лице вызов, но ему это было не важно.
– Вас уговорил это сделать лорд Хейден? Да? Не сомневаюсь, что Алексия попросила его обратиться к вам, но предложение поступило от него. Сколько он вам обещал за сделку?
– Лорд Хейден понятия не имеет об этом. Он ничего не предлагал.
Его тон почти убедил ее. Почти. Если он говорил правду, в чем она сомневалась, то, значит, был глупцом.
– Значит, вы делаете предложение всеми презираемой женщине, потому что вас несколько беспокоит ее судьба и потому что в случае брака с ней вас будут принимать ее родные? Для преуспевающего делового человека вы заключаете невыгодную сделку, если верить тому, что вы все обдумали.
По его лицу было заметно, что он не доволен этой критикой.
– Вы вполне разгадали мои расчеты. Но пренебрегли самым важным. Кроме тех незначительных выгод, которые вы перечислили, есть еще кое-что.
– Не представляю, что это может быть.
– Вы, мисс Лонгуорт. Я хочу, чтобы вы были матерью моих детей и женой в моей постели. – Он подошел к ней. Верхняя одежда больше не скрывала очертаний его тела. С темными волосами, в свободной рубашке, он выглядел так, будто на нем ее и не было. Выражение его лица поразило Розалин. Лицо было знающим, понимающим, мудрым. И каждый его шаг будто натягивал связывающие их невидимые нити. Розалин ухватилась за край стола за своей спиной. Когда он приблизился, она в тревоге отступила назад.
Наконец Розалин обрела дар речи. Но обрести спокойствие для нее оказалось гораздо труднее.
– Большинство мужчин сочли бы меня неподходящей для роли матери своих детей.
– Другие мужчины не знают вас так, как знаю я.
– Большинство мужчин не захотели бы иметь жену, добродетель которой была столь позорно утрачена. Они хотели бы, чтобы их невесты оставались непорочными.
– Такой мужчина хочет только, чтобы его невеста принадлежала со дня свадьбы ему одному.
Брадуэлл стоял так близко, что Розалин не могла выпрямиться, чтобы не коснуться его. Его присутствие давило на нее не только физически. Глубина его синих глаз затягивала ее. Мысли ее смешались.
«Я хочу, чтобы вы были женой в моей постели». Она ощущала его желание. И предвидела ход сегодняшних событий, но не такой.
– И все равно это скверная сделка, – пробормотала Розалин запинаясь. – В ту ночь вам дали понять, что я не слишком хороша в некоторых отношениях, важных для мужчин. С моей стороны, было бы неправильно позволить вам думать, что виконт солгал.
– Насколько же вы честны! К тому же я не склонен принимать во внимание суждение другого мужчины в таком вопросе. Думаю, я имею право на собственное мнение, особенно потому, что у меня уже есть причина считать, что он сильно заблуждался.
Брадуэлл коснулся рукой ее шеи. Это прикосновение потрясло Розалин. А Кайл принялся ласкать ее шею, пока и ее затылок не оказался в этой нежной, но сильной колыбели.
Она не могла произнести ни слова. Не могла воспротивиться. Он потянул ее к себе.
Их поцелуй ничуть не походил на тот, что он сорвал в поле. Этот был сладостным и нежным, но целью его было преодолеть ее сопротивление. Этот поцелуй вызывал в ней глубокую ответную теплоту, соблазнявшую ее и склонявшую ее душу сдаться.
«Это так приятно и подействовало так ободряюще. Может быть, стоило позволить поцелую длиться чуть дольше, совсем чуть-чуть».
По телу Розалин распространялось возбуждение, будто кожу покалывали сразу в нескольких местах, и она ощущала тепло вовсе не там, куда ее целовали. «Да, пусть продлится чуть дольше!»
Розалин таяла в объятиях Брадуэлла, непривычная к этой тихой молчаливой осаде. Пока длился их долгий поцелуй, она не почувствовала в нем неуверенности, колебания, а только желание доставить ей удовольствие. «Да, эта часть обольщения была по крайней мере хороша. Так хороша…»
Его рот делал с ней что-то неописуемое. А нежное, но твердое прикосновение к шее повелевало ей принять все это. Он обольщал ее, заставлял разомкнуть губы. И когда это произошло, вторжение показалось неизбежным. Розалин хотела воспротивиться, но вместо этого сдалась. Новые ощущения захлестнули ее, смели прочь защитные механизмы, давным-давно утратившие смысл. И вместо того чтобы возмутиться, она прислушивалась к своим ощущениям и с удивлением чувствовала, что его поцелуй вызывает в ней незнакомые, но, несомненно, эротические ощущения.
«Ты пропала. И он это знает. Он может овладеть тобой сейчас же, если захочет. Своим падением ты лишила себя лучшего своего оружия и самой веской причины сопротивляться, и он знает это».
И все же эти здравые соображения не действовали на Розалин. Она не хотела, чтобы это сладостное объятие прервалось. Это наслаждение унесло ее далеко от печально знакомого ей мира в какой-то иной. Однако Брадуэлл перестал ее целовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
И Кайл гадал, о чем она думала, лежа в траве под серым небом.
Он остановился возле кухонного стола и наблюдал за ней, пока она разворачивала свертки с продуктами.
«Право же, – подумала Розалин, – он красивый мужчина».
Привычнее было бы сказать «по-своему», но при этом ей казалось, что он становится все привлекательнее. Особого внимания заслуживали его глаза. Это были умные глаза. Взгляд Брадуэлла казался особенно напряженным, когда он следил за ее действиями. Возможно, он смотрел слишком внимательно, учитывая то, что она не делала ничего заслуживающего столь пристального взгляда.
А его безупречная одежда сегодня казалась даже неуместной. Если он старался показаться сдержанным и не собирающимся пускать пыль в глаза богатым человеком, то такое впечатление мог произвести только на того, кто никогда не видел его одетым иначе.
Она же видела его без сюртука, в рубашке с закатанными рукавами, так что были заметны напряженные мускулы под белой тканью, когда он приподнимал створку ворот. И даже когда эти сюртук и плащ были не на нем, они хранили отпечаток этой сдержанной, сжатой как пружина силы, казавшейся ощутимой. С таким же успехом можно было бы надеть галстук и жилет на жеребца.
Его пристальное внимание к ней, однако, вызывало в Розалин необычное возбуждение, и она даже начала что-то весело напевать себе под нос. И похоже было, что ей приятно это живое участие. Сегодня обычная ее настороженность казалась ненужной. Она была слишком счастлива, чтобы опасаться, чувствовать себя оскорбленной или испытывать тревогу.
Розалин вскипятила воду для чая. Когда она сняла обертку с гуся, он был еще теплым. Должно быть, он купил его в деревне или в ближайшем городке.
– Вы проявили необычные спокойствие и сдержанность при известии об оскудении вашей земли, – заметил Кайл. – Я рад, что это вас не расстроило.
Розалин накрыла скатертью кухонный стол и кроме гуся положила сыр и хлеб.
– Очень скоро ни эта земля, ни арендная плата не будут иметь для меня значения. Я недолго буду в них нуждаться. И все же благодарю вас за то, что вы проделали ради меня такую работу.
Когда они сели за стол, Кайл слегка хмурился.
– Вы не спросили меня о послании вашей кузины.
– Господи! Верно. Какая оплошность с моей стороны! Умоляю вас, скажите, что мне передала Алексия.
– Она сказала, что у нее разрывается сердце от мысли о письме вашего брата и что ей больно, оттого что она не может быть с вами. Она сказала также, что вы должны получить письмо от жены лорда Эллиота и что она надеется, что вы примете предложение леди Федры воспользоваться ее лондонским домом.
– Я получила письмо. Алексия надеется ускользнуть и тайком навестить меня, если я воспользуюсь этим домом. Может быть, в последний раз…
Пока они ели, Брадуэлл погрузился в свои мысли. Он был ее гостем, и Розалин проявляла к нему внимание. Да и не обращать на него внимание было бы невозможно. И все же его молчание давало ей возможность представлять приключения в солнечной стране, которые она предвкушала пережить через несколько месяцев.
– Сегодня вы выглядите много счастливее, мисс Лонгуорт.
– Думаю, поэтому я представляю более приятное зрелище.
– Конечно. И все же равнодушие к своему будущему, ваш отказ задумываться о сложностях, связанных с землей, отсутствие интереса к вестям от кузины… Я не имею права вмешиваться в ваши дела, и все же ваше сегодняшнее настроение меня беспокоит больше, чем печаль, в которую вы были погружены, когда я вас видел в последний раз.
– Вам не стоит обо мне беспокоиться, мистер Брадуэлл. Если я выгляжу немного легкомысленной и равнодушной к частностям своей теперешней жизни, то только потому, что надеюсь в скором времени покончить с этой жизнью, скандалом и своим одиночеством. Я приняла решение, мистер Брадуэлл. Я уеду отсюда навсегда.
Лицо Брадуэлла стало мрачным. Он некоторое время смотрел на нее с тревогой, потом откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и пронзил ее прямым взглядом.
– Нет, не уедете. Я вас остановлю.
– Вы не можете меня остановить. Это мое решение.
– Это решение подсказано дьяволом.
Теперь его сдержанная сила вырвалась наружу и охватила Розалин силой урагана.
– Я прекрасно понял вашу печаль и ее причину. Я поговорю с вашей кузиной и лордом Хейденом. Мы найдем для вас место, где вы сможете отдохнуть и оправиться, где вы будете вдали от этой деревни и чертовых сплетен. Через несколько недель вы поймете…
– Мистер Брадуэлл, пожалуйста… – Она подняла руку, пытаясь заставить его замолчать. Он ужасно заблуждался. – Мистер Брадуэлл, ваше заключение в корне неправильно и слишком мрачно. Это ошибка. Я вовсе не печалюсь. Я не собираюсь ничего делать себе во вред. Если вам так показалось, то это неверно. Я просто уезжаю. На континент. Но прежде чем уеду, я дождусь письма от друга.
Он замолчал и некоторое время сидел очень тихо. Потом посмотрел в окно возле стола, созерцая что-то, не видное ей.
– Вы говорите, на континент.
– Да. В Италию.
– Кто этот друг?
– Разумеется, это вас не касается.
Но он не обратил внимания на ее ответ, будто не слышал.
– И оставите сестру? И кузину?
– Мы уже потеряны друг для друга.
– И на что вы собираетесь жить?
– Со мной все будет хорошо. Можете только порадоваться за меня, что у меня появился шанс обрести иную жизнь. Это гораздо лучше, чем заживо похоронить себя в этом доме. Это правильное решение. Единственный выбор, который предлагает мне будущее.
Брадуэлл обратил к ней взгляд. Странная близость, возникшая между ними, потонула в напряженности его взгляда. В нем не было дружеской фамильярности. Кайл был мужчиной, а она женщиной, и он слишком много знал о ней.
Внезапно ее охватило возбуждение. Кровь ее воспламенилась. То же самое она почувствовала в поле, перед тем как он ее поцеловал. Она почувствовала себя уязвимой и полной ожидания, и это ее смущало.
– Две женщины, путешествующие вместе? По Италии? Это недальновидно и небезопасно. Кто вас защитит? По крайней мере у вашего друга есть слуги?
Розалин не собиралась отвечать. Его помощь в ту ночь не давала ему права допрашивать ее.
– Этот друг не женщина? Да? – Он попытался скрыть свое неодобрение. На лице его отразилось не осуждение, а беспокойство. – Кто бы это ни был, в конце концов он вас бросит. И что с вами случится за границей? Что, если намерения этого человека еще хуже, чем у Норбери? На континенте у вас даже нет кузины, к которой вы могли бы обратиться.
– Это не любовник. Это человек совсем другого рода.
– Так скажите, кто это.
– Я его знаю очень хорошо. Я знаю, что с ним буду в безопасности. Это совсем не то, что вы думаете.
Пристальное внимание Брадуэлла смущало ее. Наэлектризованный воздух между ними, казалось, потрескивает.
– Это не единственный выход, – сказал Кайл. – Если вы не едете в надежный дом к надежному будущему, то выбор неправильный.
– Но там лучше, чем здесь!
Эти слова вырвались у нее как шипение. Его упорное, несогласие раздражало ее. Сегодня она была так счастлива, а теперь его прагматизм разрушил это настроение.
– Это не единственный выбор.
– Неужели? Может быть, вы привезли мне еще какие-нибудь новости? Отпущение грехов от архиепископа Кентерберийского, королевы или патронессы «Олмака»? Может быть, Алексия прислала мне известие о наследстве, оставленном неизвестным богатым родственником?
– Будь я волшебником, я бы наворожил для вас все это. Но и без волшебства по крайней мере половину этого вы можете получить. Вы можете обрести надежность и уверенность. Вы снова будите с сестрой и кузиной и сделаете огромный шаг к восстановлению своей репутации.
В ночь аукциона он не подавал ей ложных несбыточных надежд. И ее разочаровало то, что он подал их теперь.
– То, что вы только что описали, сэр, и есть настоящее волшебство. Не стоит рисовать прелестные сентиментальные картинки, пытаясь заставить меня отказаться от моих планов. Ваши заверения оскорбительно покровительственны и жестоки.
– Не в моих правилах рисовать прелестные соблазнительные картины, и я никогда этого не делаю, мисс Лонгуорт. Я человек, создающий карты настоящих дорог, чтобы по ним могли ездить настоящие повозки. Я делаю чертежи домов, где смогут жить люди. Все, что я описываю, может принадлежать вам. Вам только нужно выйти замуж за состоявшегося респектабельного человека. – На губах его появилась полуулыбка. – Например, за такого, как я.
Глава 6
Розалин уставилась на Брадуэлла. Эти слова о возможном браке были высказаны с поразительным спокойствием и без всяких церемоний. Они прозвучали как аргумент в пользу его правоты.
Прошло несколько минут изумленного молчания, пока она не осознала, что он говорит серьезно, что он только что сделал ей предложение.
– В вас, мистер Брадуэлл, есть нечто бесшабашное. Дважды вы поспешили высказаться на мой счет. И полагаю, что в последний раз это необдуманное высказывание обошлось вам дорого.
– Я никогда не сделал бы вам предложения, не обдумав хорошенько этот вопрос.
Потрясение было сильным и вызвало в Розалин глубокое волнение.
Сидеть под его пристальным взглядом было неловко, поэтому она встала. Это ничуть не помогло, потому что Кайл тоже встал.
– Вы слишком добры.
Он слегка покачал головой:
– Я не настолько хорош.
– В свете будут над вами потешаться. Я вызвала самый большой скандал за весь зимний сезон.
– Если мы поженимся, в свете изменят об этом мнение. Конечно, потребуется время, чтобы вы смогли занять прежнее место в обществе, такое, как год назад, но ваша кузина, ее супруг и его семья начнут вас принимать тотчас же.
И его тоже. Он это просчитал, пока обдумывал, чем рискует и что выигрывает.
Теперь ее смущение прошло. Она представила, в чем заключалось соглашение, и поняла, что произошло.
– Мистер Брадуэлл, я уже давно перешагнула брачный возраст. Вы не задумывались, почему я все еще пылюсь на полке?
– Я предположил, что вы до сих пор не встретили подходящего человека. Или что вас не прельщала жизнь замужней дамы и вы могли позволить себе следовать своим вкусам.
– Когда я была юной девушкой, предложений не поступало. Мы жили здесь, и наше финансовое положение было скверным. Позже, после вложений средств в банковское дело, когда мои братья разбогатели, предложений стало много. Искатели были разного рода, но всегда, всегда их интерес к капиталовложениям превосходил интерес ко мне. И я предпочла не выходить замуж ради того, чтобы обогатить какого-нибудь мужчину.
– Понимаю. Вам надо было обеднеть, чтобы поверить, что мужчины делают предложение из любви, а не из алчности. Думаю, это понятно. Это объясняет также, почему вы отдали себя Норбери, хотя прежде отказывались от более достойных предложений.
Выражение ее лица смягчилось. Брадуэлл смотрел на нее с нежностью, но твердо, и это было знаком того, что он понимал ее лучше, чем она хотела бы.
– Мисс Лонгуорт, теперь вы не сестра богатого банкира.
– Это так. Теперь я никто. Тем больше оснований не поощрять вас, когда вы делаете столь поспешное предложение, вызывающее у меня удивление. Надеюсь, причина не жалость?
Ей надо было чем-то занять себя, чтобы снять напряжение, уменьшить сердцебиение. Розалин принялась заворачивать и убирать остатки их трапезы. Потом отнесла тарелки к буфету в другом конце кухни.
Кайл остался стоять возле стола и окна, но, как ей казалось, заполнял собой каждый дюйм комнаты.
– Не жалость, – сказал он наконец. – Я испытываю некоторое беспокойство за вас, но это не жалость.
Розалин поставила тарелки и повернулась лицом к Брадуэллу.
В его глазах она видела теплоту, мягкую насмешку и тень улыбки. Похоже было, что он ожидал увидеть в ее лице вызов, но ему это было не важно.
– Вас уговорил это сделать лорд Хейден? Да? Не сомневаюсь, что Алексия попросила его обратиться к вам, но предложение поступило от него. Сколько он вам обещал за сделку?
– Лорд Хейден понятия не имеет об этом. Он ничего не предлагал.
Его тон почти убедил ее. Почти. Если он говорил правду, в чем она сомневалась, то, значит, был глупцом.
– Значит, вы делаете предложение всеми презираемой женщине, потому что вас несколько беспокоит ее судьба и потому что в случае брака с ней вас будут принимать ее родные? Для преуспевающего делового человека вы заключаете невыгодную сделку, если верить тому, что вы все обдумали.
По его лицу было заметно, что он не доволен этой критикой.
– Вы вполне разгадали мои расчеты. Но пренебрегли самым важным. Кроме тех незначительных выгод, которые вы перечислили, есть еще кое-что.
– Не представляю, что это может быть.
– Вы, мисс Лонгуорт. Я хочу, чтобы вы были матерью моих детей и женой в моей постели. – Он подошел к ней. Верхняя одежда больше не скрывала очертаний его тела. С темными волосами, в свободной рубашке, он выглядел так, будто на нем ее и не было. Выражение его лица поразило Розалин. Лицо было знающим, понимающим, мудрым. И каждый его шаг будто натягивал связывающие их невидимые нити. Розалин ухватилась за край стола за своей спиной. Когда он приблизился, она в тревоге отступила назад.
Наконец Розалин обрела дар речи. Но обрести спокойствие для нее оказалось гораздо труднее.
– Большинство мужчин сочли бы меня неподходящей для роли матери своих детей.
– Другие мужчины не знают вас так, как знаю я.
– Большинство мужчин не захотели бы иметь жену, добродетель которой была столь позорно утрачена. Они хотели бы, чтобы их невесты оставались непорочными.
– Такой мужчина хочет только, чтобы его невеста принадлежала со дня свадьбы ему одному.
Брадуэлл стоял так близко, что Розалин не могла выпрямиться, чтобы не коснуться его. Его присутствие давило на нее не только физически. Глубина его синих глаз затягивала ее. Мысли ее смешались.
«Я хочу, чтобы вы были женой в моей постели». Она ощущала его желание. И предвидела ход сегодняшних событий, но не такой.
– И все равно это скверная сделка, – пробормотала Розалин запинаясь. – В ту ночь вам дали понять, что я не слишком хороша в некоторых отношениях, важных для мужчин. С моей стороны, было бы неправильно позволить вам думать, что виконт солгал.
– Насколько же вы честны! К тому же я не склонен принимать во внимание суждение другого мужчины в таком вопросе. Думаю, я имею право на собственное мнение, особенно потому, что у меня уже есть причина считать, что он сильно заблуждался.
Брадуэлл коснулся рукой ее шеи. Это прикосновение потрясло Розалин. А Кайл принялся ласкать ее шею, пока и ее затылок не оказался в этой нежной, но сильной колыбели.
Она не могла произнести ни слова. Не могла воспротивиться. Он потянул ее к себе.
Их поцелуй ничуть не походил на тот, что он сорвал в поле. Этот был сладостным и нежным, но целью его было преодолеть ее сопротивление. Этот поцелуй вызывал в ней глубокую ответную теплоту, соблазнявшую ее и склонявшую ее душу сдаться.
«Это так приятно и подействовало так ободряюще. Может быть, стоило позволить поцелую длиться чуть дольше, совсем чуть-чуть».
По телу Розалин распространялось возбуждение, будто кожу покалывали сразу в нескольких местах, и она ощущала тепло вовсе не там, куда ее целовали. «Да, пусть продлится чуть дольше!»
Розалин таяла в объятиях Брадуэлла, непривычная к этой тихой молчаливой осаде. Пока длился их долгий поцелуй, она не почувствовала в нем неуверенности, колебания, а только желание доставить ей удовольствие. «Да, эта часть обольщения была по крайней мере хороша. Так хороша…»
Его рот делал с ней что-то неописуемое. А нежное, но твердое прикосновение к шее повелевало ей принять все это. Он обольщал ее, заставлял разомкнуть губы. И когда это произошло, вторжение показалось неизбежным. Розалин хотела воспротивиться, но вместо этого сдалась. Новые ощущения захлестнули ее, смели прочь защитные механизмы, давным-давно утратившие смысл. И вместо того чтобы возмутиться, она прислушивалась к своим ощущениям и с удивлением чувствовала, что его поцелуй вызывает в ней незнакомые, но, несомненно, эротические ощущения.
«Ты пропала. И он это знает. Он может овладеть тобой сейчас же, если захочет. Своим падением ты лишила себя лучшего своего оружия и самой веской причины сопротивляться, и он знает это».
И все же эти здравые соображения не действовали на Розалин. Она не хотела, чтобы это сладостное объятие прервалось. Это наслаждение унесло ее далеко от печально знакомого ей мира в какой-то иной. Однако Брадуэлл перестал ее целовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32