– Что за траст?
– Я учредил его, как только мы поженились.
– Должно быть, ты был очень обеспокоен будущим, раз позаботился об этом. Это было не особенно разумно, Кайл. Тебе следовало сохранить и иметь эти деньги.
– Мне следовало предвидеть настоящую ситуацию. Я мог бы что-то сделать, но не жалею о том, что поступил так.
Как ему удавалось сохранять такое спокойствие? Разорение – серьезная вещь. Тем не менее он не показывал огорчения и сожаления по поводу того, что импульс заставил его вложить в обеспечение ее блага так много денег из своего состояния и теперь он оказался беспомощен перед лицом несчастья.
В Роуз поднялась паника. Его кредиторы могли не проявить понимания и благородства, а, напротив, могли оказаться мстительными. А Кайлу грозила долговая тюрьма. Сердце Роуз тяжело забилось.
– Мы, конечно, оба будем жить за счет этих денег и, возможно, в конечном итоге твой поступок окажется разумным, – сказала она. – Практически нам придется найти способ аннулировать этот траст, чтобы ты мог использовать эти деньги и избежать разорения.
– Нет. Даже в случае если бы удалось этого добиться через суд, я бы не стал этого делать.
Розалин подумала, что знает причину, почему он учредил этот траст так скоро после их женитьбы. Должно быть, эти деньги поступили от Истербрука, с тем чтобы подстегнуть его к браку с ней. Должно быть, это было бесшабашным поступком, скорее жестом, чтобы деньги достались ей.
К тому же романтическим, причем задолго до того как она поверила в то, что их брак имеет шанс вдохнуть в них обоих подобные чувства.
– Мне кажется, что если все материалы уже заказаны, было бы правильно использовать их и что-нибудь построить, – сказала она.
– Невозможно что-нибудь построить на земле, которой нет, Роуз. Поверь мне, собственность в Кенте и средства, уже вложенные в поместья Коттингтона, не будут доступными в течение многих лет, даже если я обращусь в суд и выиграю процесс.
– Тогда тебе надо найти другую землю.
– На это тоже нужны деньги.
– Может быть, стоит сделать заем у лорда Хейдена?..
– Нет, Роуз. Я не хочу задолжать твоим родственникам.
Конечно, нет. Было глупо предлагать это. Скоро у него мало что останется, кроме гордости.
Розалин окинула взглядом холм, потом поля под паром. В детстве она любила гулять с братьями по этой тропинке. И за всю свою жизнь она не видела, чтобы что-то изменилось в этом ландшафте, если не считать смены времен года.
Несмотря на все пережитое, несмотря на ее горечь и печаль, вызванную смертями и потерями, несмотря на бедность после выплаты долгов отца и разорения Тима, эта собственность была гарантией ее места в мире, как бы скудно она ни питалась. Пусть в ее гостиной имелось всего два стула и маленький столик, но ее дом был местом, где ее предки устраивали приемы для всего графства.
Горло ее горело. Ее затопляла ностальгическая тоска по прошлому. И все же эти чувства не могли заставить ее замолчать. Роуз остановилась и, схватила Кайла за руку.
– А почему не воспользоваться этой землей, Кайл? Пусть сюда доставят лес и другие материалы и начнут работы. Это было бы малой компенсацией за то, что задолжали тебе мои братья, но все же хоть что-то.
– Когда в суде я сказал, что получил компенсацию, я не лукавил. Я говорил искренне, Роуз. – Его улыбка зачаровала ее, но это значило, что ей не удалось его поколебать. – Это дом твоей семьи, дорогая. И все это принадлежит твоему брату, который однажды вернется. – Он взял ее за руку и повел дальше навстречу ветру.
– На самом деле, Кайл, теперь это принадлежит мне, а не моему брату. Тимоти написал нашему поверенному и предоставил ему доверенность на мое имя и право распоряжаться собственностью по моему усмотрению; это вполне законно, и документ выдержит любую проверку.
Они добрались уже до вершины холма, когда Кайл наконец ответил:
– Когда твой брат написал это письмо?
– В тюрьме, когда я навестила его, перед тем как его увезли. Свидетелями были лорд Хейден и тюремщик.
– С чего вдруг он так поступил?
– Я ему велела. Я опасалась, что пока будет далеко, он сможет наделать глупостей и потерять все. Я подумала также, что было бы неплохо сохранить эту собственность в качестве гарантии, и оказалась права.
Кайл покачал головой.
– Если она твоя, то тем больше оснований не трогать ее.
– Господи! Ну до чего же упрямым ты иногда бываешь. – Розалин шагнула к нему, чтобы он лучше видел ее досаду из-за его неуместного благородства. – Ты мой муж. Мы единое целое в наслаждении, радости, любви и горе. В данном случае это разорение касается и меня тоже. Я не стану веселиться на званых вечерах, пока ты будешь в долговой тюрьме или станешь бороться за восстановление своего состояния. Если ты не используешь эту землю и не аннулируешь траст, мы сможем заложить мой доход, выплатить твои долги и жить здесь на те крохи, что сумеем наскрести.
– Ты не будешь бедствовать. Ты однажды уже прошла через это.
– Я сделаю как говорю. Я найду способ заложить свой доход. Буду экономить и откладывать каждый шиллинг и сама относить деньги кредиторам.
Лицо Кайла помрачнело, но ненадолго. Он некоторое время внимательно смотрел на нее.
– Пожалуйста, Кайл, – убеждала Розалин. – Считай эту собственность моим даром тебе. Считай ее моим приданым. И, если нужно, можешь считать меня одним из инвесторов, вкладывающих средства в твое строительство.
– Мне придется продать землю. Ты это понимаешь? Заложить ее было бы недостаточно. Мне придется провести операцию по снятию ареста с имущества, пока земля еще числится за Тимом. Раз она твоя, то в качестве твоего мужа я имею право распоряжаться твоей собственностью, но не продавать ее.
– В таком случае воспользуйся снятием запрета на продажу и продай ее.
Он отошел на несколько шагов и, прищурившись, начал разглядывать покатые холмы.
– Мы могли бы сохранить твой дом и поле позади него. А также этот холм. Остального будет достаточно.
Розалин подошла к мужу и, обняв сзади, прижалась лицом к его сильной спине.
– Если этого будет мало, мы продадим и дом и поле.
Он повернулся к ней лицом, пока она еще держала его в объятиях, и посмотрел на нее:
– Ты уверена? Все это уже никогда не станет прежним, даже если дом останется. Ты жертвуешь чем-то таким, что…
– Я совершенно уверена. Пожалуйста, не спорь больше и не говори о жертвах. Если ты любишь и уважаешь меня, то не станешь говорить об этом.
И он перестал спорить. Он даже не стал говорить. Он только поцеловал ее так нежно, как никогда прежде. И с ее сердца свалилась тяжесть. Ей стало легко.
– В таком случае решено, да? – спросила Розалин шепотом.
– Сначала уладим дело с арендаторами, причем немедленно. Потом подыщем им другие фермы, – сказал Кайл. Он крепко держал ее в объятиях. Она чувствовала его теплое дыхание, потом он поцеловал ее. – Ты меня растрогала, Розалин, – пробормотал он голосом, охрипшим от чувств. – И так было всегда. Сначала ты тронула меня своей красотой, потом добротой и страстностью, а теперь любовью. Мое сердце болит, и все-таки оно полно гордости. Из всех удач, доставшихся на мою долю, ты – самый большой дар судьбы.
Она подняла голову, и их губы встретились. Его тепло и нежность будто переливались в нее. Она ощущала больше тепла и нежности, чем ожидала найти. И больше любви, чем смела надеяться и чем, по ее мнению, заслуживала.
Они стояли на вершине холма и смотрели вниз, и Розалин уютно устроилась в объятиях мужа.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32