– Его ладонь была теплой и полностью скрыла ее руку, когда он взял ее, и они одновременно посмотрели вниз, на руки, потом друг на друга. – Маленькая, как я и говорил, но, кажется, мне нравится это.
Мэдди решила, что сейчас не время возражать, что все будет казаться маленьким в сравнении с Шотландцем, тем более что он уже открыл дверь.
– Держись позади меня, – распорядился он достаточно громко, чтобы перекричать шум толпы.
– Мы можем попасть в тот холл? – Она указала на обследованный ранее задний холл, из которого сейчас выбегали перепуганные клиенты.
– Да, но там нет выхода. Поэтому они бегут оттуда.
– Просто пойдем туда! Пожалуйста, я найду выход где угодно!
Он посмотрел на нее, прищурившись, но все же двинулся вперед, рассекая толпу. Шотландец решительно отталкивал плечом всех, кто попадался на пути, так что Мэдди не составляло труда двигаться под прикрытием его широкой спины. Менее сильный человек вообще не смог бы продвинуться вперед, многих поток отбрасывал назад, но Шотландец дошел до холла. Потом он бороздил толпу, набившуюся там, пока не наткнулся на пустой коридор.
– Да! – закричала Мэдди. – Пошли туда!
Он свернул в коридор, в конце которого они обнаружили выход.
На двери висел устрашающих размеров замок.
Шотландец вопросительно посмотрел на Мэдди, но она лишь беспомощно пожала плечами. Затем повернулась, пытаясь найти другой выход. Они оказались в ловушке, в настоящей западне…
Позади нее раздался треск. Мэдди обернулась и увидела, что Шотландец впечатывает свой каблук в дверную филенку под замком. Полетели щепки. Еще удар, и дверь распахнулась. Она ахнула.
Он великолепен! А Мэдди доводилось видеть великолепных мужчин. Когда она бросилась к выходу, он схватил ее за локоть.
– Не торопись так, мой ангел. Держись позади меня. Мэдди кивнула. Затаив дыхание, она с нескрываемым обожанием смотрела на него.
Оттянув воротник, Шотландец сердито посмотрел на нее:
– Не смотри на меня так.
– Как так?
– Как будто я не такой, какой есть на самом деле.
– Я не понимаю…
Перед ними выросли два полицейских, и Шотландец задвинул ее за спину. Он ударил одного локтем, а другого кулаком. Первый запнулся и упал на спину с перебитым носом, а второй как упал, так и остался лежать.
Потом Шотландец схватил ее за руку и снова потащил за собой.
– Вы запросто избили полицейских.
– Они подвернулись под руку, – сердито бросил он.
В ее гнилом районе некоторые из жандармов были честными, но в основном – нет. Нередко у нее возникало желание пристукнуть одного-другого.
– Но…
– Я сказал, что выведу тебя отсюда. – Он замолчал и, повернувшись, взглянул на нее сверху вниз. – Уверяю тебя, я готов свернуть горы за ту награду, что ждет меня впереди.
Великолепный? Нет, восхитительный. Она чувствовала, что таращится на него словно идиотка: тупо, с приоткрытым ртом.
Каждая девчонка мечтала о лихом мужчине в маске, спасающем ее от негодяев или разбойников с большой дороги, которые хотят отнять у нее драгоценности и честь. Мэдди не была исключением и теперь задавалась вопросом, сможет ли нарушить их договоренность.
Конечно, нарушит! Она заколебалась под влиянием его разговоров о том, что он будет целовать ее грудь, а она касаться его. А если добавить и то блистательное проявление мужской силы, которому она была свидетельницей, то некоторое ее колебание естественно.
Прежде никто не вступал за нее в схватку, никогда, независимо от того, насколько остро она нуждалась в помощи.
И снова он испытывал неловкость от того, как она на него смотрела.
– Так что постарайся держаться, – сказал он угрюмо, потом повернулся и, ускоряя шаг, повел ее по глухим переулкам подальше от резких свистков. Он постоянно оглядывался на нее и, похоже, был удивлен, что она не отстает, но Мэдди могла пробежать несколько миль в таком темпе.
Когда они, наконец, замедлили бег и перешли на шаг, он отпустил ее руку, чтобы подозвать кеб. Мэдди могла свободно убежать, но обнаружила, что не может просто так покинуть его, как будто какая-то невидимая сила удерживала ее рядом с ним.
Откуда у нее эта нерешительность? Мэдди должна бежать от него, а не глазеть на эту мощную фигуру и не гадать, какова на ощупь его кожа.
Осязание всегда вызывало у Мэдди особые ощущения: прохладные шелка вызывали дрожь, бархат отзывался трепетом в подушечках пальцев, перчатки – томлением во всем теле. А он предложил трогать его тело. Она изо дня в день наблюдала, как женщины трогают мужчин, но не могла себе представить, что почувствовала бы, разминая руками твердую мужскую плоть. Ей нравились красивые мужчины, ей нравилось осязать.
Шотландец предлагал и то и другое.
– А ты не выглядишь слишком испуганной, – не оборачиваясь, отметил он.
– Меня не так-то легко напугать. – Сегодняшнее приключение выглядело детской забавой в сравнении с ее жизнью в Марэ. В одиннадцать лет Мэдди выжила во время грандиозного пожара, она пережила две эпидемии холеры – немногие в Марэ могли похвастаться этим; насилие же на улицах было там повседневным событием.
Помимо всего прочего, рядом с этим Шотландцем она чувствовала себя в полной безопасности.
– Не только хорошенькая, но и храбрая, – пробурчал он в ответ.
Тогда Мэдди поняла, что ее план отказа от своего слова потерпел полное фиаско.
Глава 5
Как только экипаж тронулся с места, Шотландец задернул занавеску со своей стороны, а затем перегнулся через Мэдди и проделал ту же операцию с занавеской на окне с ее стороны. Погрузив их в темноту, он решительно подтянул ее к себе и усадил на колени.
– Подождите! Что вы?.. Вы не можете так… – Но он начал теребить языком мочку ее уха и прокатившееся по телу наслаждение отбило желание дистанцироваться от него. – О-о-о.
– Я выполнил то, что обещал, теперь очередь за тобой, – безапелляционно заявил он.
– Куда вы меня везете?
– К себе домой.
– К вам домой? – Мэдди передернула плечами. – Мне настолько не терпится стать одной из незнакомых женщин, развлекавшихся в ваших холостяцких апартаментах…
– Ты опять будешь первой, – прервал ее Шотландец.
– И я должна в это поверить?
– Хочешь – верь, хочешь – нет. Это правда.
– Что во мне такого, что вызвало такие перемены? Он откинулся назад с раздраженным видом.
– Хотелось бы мне знать.
Это не было притворством. Возможно, у него было такое же ощущение сродства, Непонятной близости в отношении ее, как у нее самой в отношении Шотландца. Влечение Мэдди к нему было спонтанным и яростным, настолько сильным, что ей казалось, будто ее сбила карета.
Мог ли он испытывать те же ощущения?
В любом случае все это было безумием. Она даже лица его не видела.
– Шотландец, если это послужит хоть каким-то утешением, я тоже веду себя совсем не так, как всегда.
– Тогда мы разберемся в этом потом, что скажешь? – Он подпер согнутым пальцем ее подбородок. – Не вижу никаких причин отказываться от желания прямо сейчас зацеловать тебя до бесчувствия.
До бесчувствия? Одна часть Мэдди хотела, чтобы он довел ее до бесчувствия, чтобы она задыхалась, в то время как другая не могла поверить в происходящее. Когда он прильнул к ее губам, она закрыла глаза.
Его губы были теплыми и плотными. Он водил ими по ее губам, и это нежное прикосновение вызвало горячую волну, прокатившуюся по всему ее телу. Она приоткрыла губы, и его язык проскользнул внутрь и начал медленно дразнить ее язык. Мэдди никогда не испытывала ничего более возбуждающего.
И хотя до этого не предполагала, сейчас у нее не было сомнений по поводу того, что подобные поцелуи являются прелюдией к соитию.
Она вдруг начала отвечать на ласку, что усилило ощущение. Он прижимал ее все сильнее, входя во вкус и углубляя поцелуй. Она стискивала его плечи, упиваясь мощью мускулов. Она жаждала этой мощи, томилась по этой силе, хотела, чтобы эти руки обнимали ее.
Их языки сплетались вновь и вновь, разжигая в ней такой огонь желания, который никогда не возникал даже в ее воображении. Он, должно быть, чувствовал то же самое. Он удобнее посадил ее на коленях и застонал, когда его восставший орган всей длиной впрессовался в ее зад. Мэдди могла поклясться, что чувствовала исходящий от него жар даже сквозь их одежду, и тут же представила себе, как поглаживает его ладонью. Во всех своих фантазиях она и представить себе не могла, какой он горячий. Она заерзала на его коленях…
Он чуть отстранился и уставился на нее, будто в шоке, с полуоткрытым ртом и неровным дыханием.
– Я… я никогда раньше особо не любила целоваться, – прошептала Мэдди с пришедшим осознанием того, что действительно задыхается.
– Да и я тоже, – прохрипел он.
Она захныкала, требуя еще. Он выругался в ответ. Они снова начали целоваться.
Он казался неутомимым и продолжал целовать ее с не меньшим пылом, чем в первый раз, пока она не почувствовала себя бесхребетной и беспечной. Бесчувственной… Застонала, не отрывая губ.
Но он с настороженным видом оторвался опять.
– Это было… это… – Он прищурился. – Ты так целуешь меня, а эта ночь закончится, не успев начаться.
Он был явно весьма опытным и искушенным и, тем не менее, наслаждался ею. Он по-прежнему доставлял удовольствие ей. Мэдди была возбуждена и в силу каких-то причин ощущала себя счастливой, чего не испытывала долгие месяцы.
– Шотландец, – проворковала она, запуская пальцы в его густую шевелюру, – я рада, что попросила тебя помочь мне в бегстве.
– Я очень рад быть с тобой здесь.
Мэдди вдруг испытала досаду, посчитала слишком несправедливым то, что ее муж не будет таким, как этот бог, который держал ее в объятиях, распалял каждым чутким прикосновением своего языка.
А что, если удастся женить его на себе?
Правда, она все еще не видела его лица и не знала его имени. Но если быть честной, она готова рискнуть и предположить, что Шотландец не троекратный вдовец. А если быть честной до конца, то она ведь видела лицо графа.
Страстные поцелуи этого мужчины, ее неодолимое влечение к нему и в немалой степени его незаурядная сила натолкнули Мэдди на отличную идею решения всех своих проблем.
– Шотландец, а может быть, ты богат и подыскиваешь себе жену?
– Только первое. Я никогда не женюсь.
– Никогда-никогда? Или ты имеешь в виду, что женишься через несколько лет, когда пресытишься холостяцкой жизнью?
– Никогда. – Он был категоричен, и, похоже, его раздражал сам предмет разговора.
– А… Что ж, я действительно не смогу пойти к тебе домой, – сказала Мэдди в тот момент, когда экипаж остановился. Он опустил ее на сиденье и открыл дверцу со своей стороны. Они стояли перед впечатляющим, выложенным красным кирпичом особняком.
– Где мы? – спросила она в замешательстве.
– На Гросвенор-сквер.
– Это твой дом? – Она рассматривала большое здание, превосходившее размерами даже дом Куина. По обе стороны широких мраморных ступеней величественно стояли в ряд белые колонны. Девственные сады были щедро подсвечены спрятанными газовыми фонарями.
– Да, мой дом.
Мэдди выгнула дугой бровь. Она легко могла представить себя хозяйкой всего этого. Он подал ей руку.
– Подожди! Я не могу просто так пойти с тобой! – Хотя на самом деле ей очень хотелось увидеть внутреннее убранство.
– У нас было соглашение.
– Но не идти же к тебе домой! – Они находились не так уж далеко от Уэйлендов. Вдруг кто-то заметил ее?
– Тебе действительно не нравится эта идея? – Она кивнула, и он, выглянув наружу, распорядился, чтобы кучер трогал. Экипаж опять покатил по дороге. – Не имеет значения. Я могу взять тебя и здесь, не обязательно это делать в постели.
– Взять меня? – У Мэдди округлились глаза. – Я думала, в наше соглашение входило только касание.
Он снова потянул ее к себе на колени и с небрежной фамильярностью будто они сидели так сотни раз, положил руку на бедро.
– Просто доверься мне. Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо. У тебя будет много впечатлений для твоего дневника, – сказал он, изображая намек на усмешку.
– Ты можешь меня иметь, Шотландец. Всю, но только не раньше завтрашнего полудня. У меня будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с твоими бухгалтерскими книгами, а у тебя – чтобы получить специальное разрешение. Нас смогут обвенчать до обеда.
Он слегка сжал ее подбородок.
– Пойми, девочка. Ничто на свете не подвигнет меня на женитьбу.
Когда до нее дошло, что он такой же, как Куин, у нее сжалось сердце.
– Я понимаю. – К сожалению, она действительно понимала, причем очень хорошо. Это был уже второй раз за день, когда ей говорили одно и то же, давали от ворот поворот. Некоторые мужчины просто не рождены для женитьбы независимо оттого, сколько они стоили.
А это означало, что девушки, подобные ей, могут довольствоваться только объедками – подагрическими старыми графами.
– Надеюсь, – сказал он с явной угрозой.
Она рассеянно кивнула. Сегодня каждая попытка Мэдди изменить жизнь подталкивала ее к решению выйти замуж за Ледо, но она содрогалась при мысли о том, что именно этот старый боров будет кряхтеть на ней, пытаясь лишить девственности. Нет, она, обожающая красивых мужчин, не позволит ему лишить ее невинности. Да, это было неправильно и неожиданно, но, может быть, после алкоголя и плотных губ Шотландца ей просто не терпелось.
С тех пор как застрелили ее отца, несчастья валились одно за другим, сыпались как из рога изобилия. Как пойманная в сети рыба, чем больше она боролась, тем хуже становилось. Она всегда очень мало ждала в ответ на постоянно приносимые жертвы, но уж эту сторону жизни могла контролировать сама – то есть решить, кто будет ее первым любовником. И внутренний голос кричал ей, что она могла доверять этому таинственному незнакомцу.
Мэдди покусала губу. Ледо можно обмануть, и он подумает, что она девственница. Ее домовладелица и лучшая подруга в Париже в каждый из своих трех браков вступала девственницей.
Шотландец сказал Мэдди, что овладеет ею сегодня же.
В этот момент она поняла, что он был прав.
– Очень хорошо.
– Очень хорошо что?
– Если ты хотел большего… – Она сразу почувствовала, что он стал сильнее пульсировать под ней.
– Ты… ты хочешь, чтобы я взял тебя, – отрывисто сказал он, но прозвучало это как вопрос.
– Да. Я хочу большего, чем было в нашем соглашении, – пробормотала Мэдди. – Я хочу тебя. – «Чтобы ты показал мне это… подарил мне эту ночь, открыл тайную сокровищницу».
– Что изменило твое отношение?
Она вздохнула:
– Мои мотивы тебе знать ни к чему, Шотландец. Тебе это нужно?
Он ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами:
– Совсем нет.
– Тогда… хм… в таком случае, не думаешь ли ты, что мы должны снять маски? – спросила Мэдди.
– Они добавляют ощущениям остроты, ты не находишь? – Он проскользнул кончиками пальцев под маску и провел по ее щеке.
Ее никак нельзя было назвать робкой, но это был ее первый настоящий физический контакт. А у нее самой были претензии к своей стройной фигуре, и она не была уверена, что будет достаточно желанной. Иначе говоря, у нее были маленькие груди. Маска могла бы скрыть горячий румянец, и это вполне устраивало Мэдди. Тем более что это должна была быть только одна ночь… единственная ночь тайны и желания. И на том конец.
– Да, полагаю, добавляют.
Но он не слушал, поскольку был занят тем, что обводил пальцами линию ее подбородка.
– Такой изящный, – рассеянно сказал он, по-видимому, даже не сознавая, что произнес это вслух. Мэдди каким-то образом поняла, что это было сказано не для обольщения. Он изучал ее, пытливо рассматривал.
– У меня никогда не было таких женщин, как ты. – Как я?
– Такая хрупкая. – Он обвел пальцем ее ушко, отчего ее бросило в дрожь. – Даже страшновато до тебя дотрагиваться.
– О, не говори так.
– Ничего, все в порядке. Ничто не сможет помешать мне взять тебя. – Он повел пальцы вниз по плечу над ключицей, затем скользнул ниже, и дыхание Мэдди тревожно участилось, грудь резко вздымалась и опускалась от его прикосновений. Затем он добрался до края тесного лифа, и его пальцы скользнули внутрь. Пальцы медленно продвигались все глубже и глубже… пока подушечка указательного пальца не нащупала ее пульсирующий сосок.
– О, мой Бог, – простонала она, вцепившись руками в его шею.
– Хрупкая… и чувственная. – Он медленно катал между пальцами набухший сосок. – Тебе нравится так?
Она кивнула. Глаза у нее были прикрыты, а веки подрагивали.
Когда он отнял руку, она чуть не издала вопль протеста, но успокоилась, увидев, что он предпринимает попытку расшнуровать ее лиф. Шнуровка, правда, была тонкой, и она сама с трудом справлялась с ней. Провозившись, некоторое время, он разочарованно чертыхнулся и сунул свои большие пальцы под ткань.
Поняв, что он сейчас порвет лиф, Мэдди открыла рот, чтобы выплеснуть свою злость – ведь она залезла в долги, чтобы купить это платье, – но он отпустил ее. Сосредоточенно, с нахмуренным видом он поправил лиф и снова обнял ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Мэдди решила, что сейчас не время возражать, что все будет казаться маленьким в сравнении с Шотландцем, тем более что он уже открыл дверь.
– Держись позади меня, – распорядился он достаточно громко, чтобы перекричать шум толпы.
– Мы можем попасть в тот холл? – Она указала на обследованный ранее задний холл, из которого сейчас выбегали перепуганные клиенты.
– Да, но там нет выхода. Поэтому они бегут оттуда.
– Просто пойдем туда! Пожалуйста, я найду выход где угодно!
Он посмотрел на нее, прищурившись, но все же двинулся вперед, рассекая толпу. Шотландец решительно отталкивал плечом всех, кто попадался на пути, так что Мэдди не составляло труда двигаться под прикрытием его широкой спины. Менее сильный человек вообще не смог бы продвинуться вперед, многих поток отбрасывал назад, но Шотландец дошел до холла. Потом он бороздил толпу, набившуюся там, пока не наткнулся на пустой коридор.
– Да! – закричала Мэдди. – Пошли туда!
Он свернул в коридор, в конце которого они обнаружили выход.
На двери висел устрашающих размеров замок.
Шотландец вопросительно посмотрел на Мэдди, но она лишь беспомощно пожала плечами. Затем повернулась, пытаясь найти другой выход. Они оказались в ловушке, в настоящей западне…
Позади нее раздался треск. Мэдди обернулась и увидела, что Шотландец впечатывает свой каблук в дверную филенку под замком. Полетели щепки. Еще удар, и дверь распахнулась. Она ахнула.
Он великолепен! А Мэдди доводилось видеть великолепных мужчин. Когда она бросилась к выходу, он схватил ее за локоть.
– Не торопись так, мой ангел. Держись позади меня. Мэдди кивнула. Затаив дыхание, она с нескрываемым обожанием смотрела на него.
Оттянув воротник, Шотландец сердито посмотрел на нее:
– Не смотри на меня так.
– Как так?
– Как будто я не такой, какой есть на самом деле.
– Я не понимаю…
Перед ними выросли два полицейских, и Шотландец задвинул ее за спину. Он ударил одного локтем, а другого кулаком. Первый запнулся и упал на спину с перебитым носом, а второй как упал, так и остался лежать.
Потом Шотландец схватил ее за руку и снова потащил за собой.
– Вы запросто избили полицейских.
– Они подвернулись под руку, – сердито бросил он.
В ее гнилом районе некоторые из жандармов были честными, но в основном – нет. Нередко у нее возникало желание пристукнуть одного-другого.
– Но…
– Я сказал, что выведу тебя отсюда. – Он замолчал и, повернувшись, взглянул на нее сверху вниз. – Уверяю тебя, я готов свернуть горы за ту награду, что ждет меня впереди.
Великолепный? Нет, восхитительный. Она чувствовала, что таращится на него словно идиотка: тупо, с приоткрытым ртом.
Каждая девчонка мечтала о лихом мужчине в маске, спасающем ее от негодяев или разбойников с большой дороги, которые хотят отнять у нее драгоценности и честь. Мэдди не была исключением и теперь задавалась вопросом, сможет ли нарушить их договоренность.
Конечно, нарушит! Она заколебалась под влиянием его разговоров о том, что он будет целовать ее грудь, а она касаться его. А если добавить и то блистательное проявление мужской силы, которому она была свидетельницей, то некоторое ее колебание естественно.
Прежде никто не вступал за нее в схватку, никогда, независимо от того, насколько остро она нуждалась в помощи.
И снова он испытывал неловкость от того, как она на него смотрела.
– Так что постарайся держаться, – сказал он угрюмо, потом повернулся и, ускоряя шаг, повел ее по глухим переулкам подальше от резких свистков. Он постоянно оглядывался на нее и, похоже, был удивлен, что она не отстает, но Мэдди могла пробежать несколько миль в таком темпе.
Когда они, наконец, замедлили бег и перешли на шаг, он отпустил ее руку, чтобы подозвать кеб. Мэдди могла свободно убежать, но обнаружила, что не может просто так покинуть его, как будто какая-то невидимая сила удерживала ее рядом с ним.
Откуда у нее эта нерешительность? Мэдди должна бежать от него, а не глазеть на эту мощную фигуру и не гадать, какова на ощупь его кожа.
Осязание всегда вызывало у Мэдди особые ощущения: прохладные шелка вызывали дрожь, бархат отзывался трепетом в подушечках пальцев, перчатки – томлением во всем теле. А он предложил трогать его тело. Она изо дня в день наблюдала, как женщины трогают мужчин, но не могла себе представить, что почувствовала бы, разминая руками твердую мужскую плоть. Ей нравились красивые мужчины, ей нравилось осязать.
Шотландец предлагал и то и другое.
– А ты не выглядишь слишком испуганной, – не оборачиваясь, отметил он.
– Меня не так-то легко напугать. – Сегодняшнее приключение выглядело детской забавой в сравнении с ее жизнью в Марэ. В одиннадцать лет Мэдди выжила во время грандиозного пожара, она пережила две эпидемии холеры – немногие в Марэ могли похвастаться этим; насилие же на улицах было там повседневным событием.
Помимо всего прочего, рядом с этим Шотландцем она чувствовала себя в полной безопасности.
– Не только хорошенькая, но и храбрая, – пробурчал он в ответ.
Тогда Мэдди поняла, что ее план отказа от своего слова потерпел полное фиаско.
Глава 5
Как только экипаж тронулся с места, Шотландец задернул занавеску со своей стороны, а затем перегнулся через Мэдди и проделал ту же операцию с занавеской на окне с ее стороны. Погрузив их в темноту, он решительно подтянул ее к себе и усадил на колени.
– Подождите! Что вы?.. Вы не можете так… – Но он начал теребить языком мочку ее уха и прокатившееся по телу наслаждение отбило желание дистанцироваться от него. – О-о-о.
– Я выполнил то, что обещал, теперь очередь за тобой, – безапелляционно заявил он.
– Куда вы меня везете?
– К себе домой.
– К вам домой? – Мэдди передернула плечами. – Мне настолько не терпится стать одной из незнакомых женщин, развлекавшихся в ваших холостяцких апартаментах…
– Ты опять будешь первой, – прервал ее Шотландец.
– И я должна в это поверить?
– Хочешь – верь, хочешь – нет. Это правда.
– Что во мне такого, что вызвало такие перемены? Он откинулся назад с раздраженным видом.
– Хотелось бы мне знать.
Это не было притворством. Возможно, у него было такое же ощущение сродства, Непонятной близости в отношении ее, как у нее самой в отношении Шотландца. Влечение Мэдди к нему было спонтанным и яростным, настолько сильным, что ей казалось, будто ее сбила карета.
Мог ли он испытывать те же ощущения?
В любом случае все это было безумием. Она даже лица его не видела.
– Шотландец, если это послужит хоть каким-то утешением, я тоже веду себя совсем не так, как всегда.
– Тогда мы разберемся в этом потом, что скажешь? – Он подпер согнутым пальцем ее подбородок. – Не вижу никаких причин отказываться от желания прямо сейчас зацеловать тебя до бесчувствия.
До бесчувствия? Одна часть Мэдди хотела, чтобы он довел ее до бесчувствия, чтобы она задыхалась, в то время как другая не могла поверить в происходящее. Когда он прильнул к ее губам, она закрыла глаза.
Его губы были теплыми и плотными. Он водил ими по ее губам, и это нежное прикосновение вызвало горячую волну, прокатившуюся по всему ее телу. Она приоткрыла губы, и его язык проскользнул внутрь и начал медленно дразнить ее язык. Мэдди никогда не испытывала ничего более возбуждающего.
И хотя до этого не предполагала, сейчас у нее не было сомнений по поводу того, что подобные поцелуи являются прелюдией к соитию.
Она вдруг начала отвечать на ласку, что усилило ощущение. Он прижимал ее все сильнее, входя во вкус и углубляя поцелуй. Она стискивала его плечи, упиваясь мощью мускулов. Она жаждала этой мощи, томилась по этой силе, хотела, чтобы эти руки обнимали ее.
Их языки сплетались вновь и вновь, разжигая в ней такой огонь желания, который никогда не возникал даже в ее воображении. Он, должно быть, чувствовал то же самое. Он удобнее посадил ее на коленях и застонал, когда его восставший орган всей длиной впрессовался в ее зад. Мэдди могла поклясться, что чувствовала исходящий от него жар даже сквозь их одежду, и тут же представила себе, как поглаживает его ладонью. Во всех своих фантазиях она и представить себе не могла, какой он горячий. Она заерзала на его коленях…
Он чуть отстранился и уставился на нее, будто в шоке, с полуоткрытым ртом и неровным дыханием.
– Я… я никогда раньше особо не любила целоваться, – прошептала Мэдди с пришедшим осознанием того, что действительно задыхается.
– Да и я тоже, – прохрипел он.
Она захныкала, требуя еще. Он выругался в ответ. Они снова начали целоваться.
Он казался неутомимым и продолжал целовать ее с не меньшим пылом, чем в первый раз, пока она не почувствовала себя бесхребетной и беспечной. Бесчувственной… Застонала, не отрывая губ.
Но он с настороженным видом оторвался опять.
– Это было… это… – Он прищурился. – Ты так целуешь меня, а эта ночь закончится, не успев начаться.
Он был явно весьма опытным и искушенным и, тем не менее, наслаждался ею. Он по-прежнему доставлял удовольствие ей. Мэдди была возбуждена и в силу каких-то причин ощущала себя счастливой, чего не испытывала долгие месяцы.
– Шотландец, – проворковала она, запуская пальцы в его густую шевелюру, – я рада, что попросила тебя помочь мне в бегстве.
– Я очень рад быть с тобой здесь.
Мэдди вдруг испытала досаду, посчитала слишком несправедливым то, что ее муж не будет таким, как этот бог, который держал ее в объятиях, распалял каждым чутким прикосновением своего языка.
А что, если удастся женить его на себе?
Правда, она все еще не видела его лица и не знала его имени. Но если быть честной, она готова рискнуть и предположить, что Шотландец не троекратный вдовец. А если быть честной до конца, то она ведь видела лицо графа.
Страстные поцелуи этого мужчины, ее неодолимое влечение к нему и в немалой степени его незаурядная сила натолкнули Мэдди на отличную идею решения всех своих проблем.
– Шотландец, а может быть, ты богат и подыскиваешь себе жену?
– Только первое. Я никогда не женюсь.
– Никогда-никогда? Или ты имеешь в виду, что женишься через несколько лет, когда пресытишься холостяцкой жизнью?
– Никогда. – Он был категоричен, и, похоже, его раздражал сам предмет разговора.
– А… Что ж, я действительно не смогу пойти к тебе домой, – сказала Мэдди в тот момент, когда экипаж остановился. Он опустил ее на сиденье и открыл дверцу со своей стороны. Они стояли перед впечатляющим, выложенным красным кирпичом особняком.
– Где мы? – спросила она в замешательстве.
– На Гросвенор-сквер.
– Это твой дом? – Она рассматривала большое здание, превосходившее размерами даже дом Куина. По обе стороны широких мраморных ступеней величественно стояли в ряд белые колонны. Девственные сады были щедро подсвечены спрятанными газовыми фонарями.
– Да, мой дом.
Мэдди выгнула дугой бровь. Она легко могла представить себя хозяйкой всего этого. Он подал ей руку.
– Подожди! Я не могу просто так пойти с тобой! – Хотя на самом деле ей очень хотелось увидеть внутреннее убранство.
– У нас было соглашение.
– Но не идти же к тебе домой! – Они находились не так уж далеко от Уэйлендов. Вдруг кто-то заметил ее?
– Тебе действительно не нравится эта идея? – Она кивнула, и он, выглянув наружу, распорядился, чтобы кучер трогал. Экипаж опять покатил по дороге. – Не имеет значения. Я могу взять тебя и здесь, не обязательно это делать в постели.
– Взять меня? – У Мэдди округлились глаза. – Я думала, в наше соглашение входило только касание.
Он снова потянул ее к себе на колени и с небрежной фамильярностью будто они сидели так сотни раз, положил руку на бедро.
– Просто доверься мне. Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо. У тебя будет много впечатлений для твоего дневника, – сказал он, изображая намек на усмешку.
– Ты можешь меня иметь, Шотландец. Всю, но только не раньше завтрашнего полудня. У меня будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с твоими бухгалтерскими книгами, а у тебя – чтобы получить специальное разрешение. Нас смогут обвенчать до обеда.
Он слегка сжал ее подбородок.
– Пойми, девочка. Ничто на свете не подвигнет меня на женитьбу.
Когда до нее дошло, что он такой же, как Куин, у нее сжалось сердце.
– Я понимаю. – К сожалению, она действительно понимала, причем очень хорошо. Это был уже второй раз за день, когда ей говорили одно и то же, давали от ворот поворот. Некоторые мужчины просто не рождены для женитьбы независимо оттого, сколько они стоили.
А это означало, что девушки, подобные ей, могут довольствоваться только объедками – подагрическими старыми графами.
– Надеюсь, – сказал он с явной угрозой.
Она рассеянно кивнула. Сегодня каждая попытка Мэдди изменить жизнь подталкивала ее к решению выйти замуж за Ледо, но она содрогалась при мысли о том, что именно этот старый боров будет кряхтеть на ней, пытаясь лишить девственности. Нет, она, обожающая красивых мужчин, не позволит ему лишить ее невинности. Да, это было неправильно и неожиданно, но, может быть, после алкоголя и плотных губ Шотландца ей просто не терпелось.
С тех пор как застрелили ее отца, несчастья валились одно за другим, сыпались как из рога изобилия. Как пойманная в сети рыба, чем больше она боролась, тем хуже становилось. Она всегда очень мало ждала в ответ на постоянно приносимые жертвы, но уж эту сторону жизни могла контролировать сама – то есть решить, кто будет ее первым любовником. И внутренний голос кричал ей, что она могла доверять этому таинственному незнакомцу.
Мэдди покусала губу. Ледо можно обмануть, и он подумает, что она девственница. Ее домовладелица и лучшая подруга в Париже в каждый из своих трех браков вступала девственницей.
Шотландец сказал Мэдди, что овладеет ею сегодня же.
В этот момент она поняла, что он был прав.
– Очень хорошо.
– Очень хорошо что?
– Если ты хотел большего… – Она сразу почувствовала, что он стал сильнее пульсировать под ней.
– Ты… ты хочешь, чтобы я взял тебя, – отрывисто сказал он, но прозвучало это как вопрос.
– Да. Я хочу большего, чем было в нашем соглашении, – пробормотала Мэдди. – Я хочу тебя. – «Чтобы ты показал мне это… подарил мне эту ночь, открыл тайную сокровищницу».
– Что изменило твое отношение?
Она вздохнула:
– Мои мотивы тебе знать ни к чему, Шотландец. Тебе это нужно?
Он ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами:
– Совсем нет.
– Тогда… хм… в таком случае, не думаешь ли ты, что мы должны снять маски? – спросила Мэдди.
– Они добавляют ощущениям остроты, ты не находишь? – Он проскользнул кончиками пальцев под маску и провел по ее щеке.
Ее никак нельзя было назвать робкой, но это был ее первый настоящий физический контакт. А у нее самой были претензии к своей стройной фигуре, и она не была уверена, что будет достаточно желанной. Иначе говоря, у нее были маленькие груди. Маска могла бы скрыть горячий румянец, и это вполне устраивало Мэдди. Тем более что это должна была быть только одна ночь… единственная ночь тайны и желания. И на том конец.
– Да, полагаю, добавляют.
Но он не слушал, поскольку был занят тем, что обводил пальцами линию ее подбородка.
– Такой изящный, – рассеянно сказал он, по-видимому, даже не сознавая, что произнес это вслух. Мэдди каким-то образом поняла, что это было сказано не для обольщения. Он изучал ее, пытливо рассматривал.
– У меня никогда не было таких женщин, как ты. – Как я?
– Такая хрупкая. – Он обвел пальцем ее ушко, отчего ее бросило в дрожь. – Даже страшновато до тебя дотрагиваться.
– О, не говори так.
– Ничего, все в порядке. Ничто не сможет помешать мне взять тебя. – Он повел пальцы вниз по плечу над ключицей, затем скользнул ниже, и дыхание Мэдди тревожно участилось, грудь резко вздымалась и опускалась от его прикосновений. Затем он добрался до края тесного лифа, и его пальцы скользнули внутрь. Пальцы медленно продвигались все глубже и глубже… пока подушечка указательного пальца не нащупала ее пульсирующий сосок.
– О, мой Бог, – простонала она, вцепившись руками в его шею.
– Хрупкая… и чувственная. – Он медленно катал между пальцами набухший сосок. – Тебе нравится так?
Она кивнула. Глаза у нее были прикрыты, а веки подрагивали.
Когда он отнял руку, она чуть не издала вопль протеста, но успокоилась, увидев, что он предпринимает попытку расшнуровать ее лиф. Шнуровка, правда, была тонкой, и она сама с трудом справлялась с ней. Провозившись, некоторое время, он разочарованно чертыхнулся и сунул свои большие пальцы под ткань.
Поняв, что он сейчас порвет лиф, Мэдди открыла рот, чтобы выплеснуть свою злость – ведь она залезла в долги, чтобы купить это платье, – но он отпустил ее. Сосредоточенно, с нахмуренным видом он поправил лиф и снова обнял ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32