Робер Абинье отложил вилку и поднялся из-за стола. Он степенно вышел на крыльцо.— Господин, — воскликнула пожилая крестьянка, покрепче прижимая к груди заплаканную девочку.— Что случилось, Шарлотта? — осведомился Робер Абинье.Пожилая крестьянка с плачем принялась объяснять:— Мой мух еще до рассвета уехал из дому, а сейчас его конь вернулся домой. Ну и что?— Так конь вернулся один, а моего Пьера нет.— А куда он поехал? Крестьянка пожала плечами.— Он ничего не сказал. Поднялся, когда было еще темно и шел дождь, и сказал, что скоро вернется. Но уже прошло столько времени, а его все нет. И еще, господин, вся телега забрызгана кровью.Робер Абинье недовольно поморщился.— Так говоришь, кровью?— Да, да, господин.— И он не сказал, куда едет, и ты ни о чем не знала, Шарлотта?— Знала, знала, он собирался поехать в лес.— Ладно, Шарлотта, иди домой, я все равно собирался поехать осмотреть свои поля и сейчас отправлюсь, может быть, найду твоего мужа.— Найдите, найдите, — взмолилась женщина, — ведь я осталась совсем одна, а у меня на руках еще трое детей.— Ладно, ладно, Шарлотта, успокойся, иди. Когда женщина покинула двор, Робер Абинье вернулся в столовую. Жена и дети вопросительно посмотрели на Робера.— Шарлотта говорит, что ее Пьер уехал с утра. а час назад конь с пустой телегой вернулся домой. Этель Абинье задумалась.— Может, Пьер не привязал коня и тот убежал?— Не знаю, но я все равно собирался осмотреть поля и, чтобы успокоить Шарлотту, обещал ей поискать Пьера.— Отец, отец, возьми с собой меня! Ведь ты же говорил, что мы поедем вместе.— Раз говорил, значит и поедем. Заканчивай завтракать и собирайся.— Я уже поел, — Филипп вскочил из-за стола и стал одеваться.— А можно и я поеду с вами? — сказала Лилиан, глядя, как ее старший брат ловко натягивает сапоги.Нет, Лилиан, ты останешься дома и будешь помогать матери.Через четверть часа Робер и Филипп Абинье уже были в седлах.Они быстро отыскали на влажной после дождя земле глубокую колею от телеги Пьера и двинулись по ней. Осенний туман еще не рассеялся, и отец с сыном не могли видеть, куда ведет колея.— Скорее всего, конь убежал, — сказал, вглядываясь в туман, Робер.Девятилетний Филипп зябко ежился от тумана, то и дело поглаживая гриву своей лошади. Ведь это совсем недавно отец, уступив просьбе сына, подарил ему невысокую резвую кобылу. И каждый раз, когда Филипп садился в седло, он радовался тому, что становится похожим на взрослого мужчину. Каждый день ФилиппБегал на конюшню и тайком от родителей приносил своей лошади какое-нибудь угощение: то корку хлеба, обильно посыпанную солью, то яблоко, то несколько виноградин.— Хорошая моя, хорошая, — ребенок гладил лошадь и заглядывал в ее большие влажные глаза.Он видел в них свое отражение и несказанно радовался. Ему казалось, что лошадь думает о нем.Но вот беда, выезжать одному отец не позволял.И когда Филипп спрашивал, Робер морщил лоб и в уголках рта образовывались горькие складки.Не надо, сын, далеко ездить от дома, всякое может случиться.— Что может случиться, отец? — настойчиво спрашивал Филипп.И тогда Робер, положив руку на плечо сыну, говорил:— Ведь ты, Филипп, можешь попасть в руки этих проклятых Реньяров, а они не знают жалости. Они думают, что мы живем на их земле.— А разве эта земля не наша? — спрашивал Филипп.— Наша, сынок, у нас даже есть королевская грамота, в которой указано, что эти земли навсегда пожалованы роду Абинье. Но раньше, когда-то давно, они на самом деле принадлежали Реньярам.— Отец, но если у нас есть грамота, то почему эти Реньяры думают, что мы живем на их земле? Надо им показать эту грамоту.— Сынок, они видели ее. Несколько раз мы уже с ними судились, но это бесполезно. Их ничем невозможно убедить, они свято верят, что это мы захватили их земли и ненавидят всех Абинье. И вообще, Реньяр ненавидит всех, кто живет вокруг. Они даже ненавидят короля.— Как, самого короля? — спрашивал мальчик.— Да, самого короля. Поэтому ты должен быть осторожен и пока не вырастешь, пока не станешь сильным, должен быть подле меня. Ведь только я смогу защитить тебя, пока ты не вырастешь.— А это Реньяры убили твоих братьев, отец? — спрашивал Филипп, вспомнив кладбище.— Да, это они. Правда, мы ничего не могли доказать в суде, но я уверен, что это они. Гильом Реньяр сам грозился, что убьет и меня, что он уничтожит весь наш род.— И Лилиан? И мать?— Нет, сын, женщин они не тронут. Эти разговоры вспоминал девятилетний Абинье, не спуская глаз с золотистой стерни, примятой колесами повозки. Колея уходила в туман.Вдруг отец натянул поводья своей лошади и поднял руку, давая знак Филиппу, чтобы он остановился.— Что такое, отец? Почему ты остановился?— Тише! Тише! — приложив палец к губам, прошептал Робер.И только тут Робер спохватился. Они находились на земле Реньяров, ведь дуб, расколотый молнией, остался за ними. Из тумана слышался тихий детский плач и голоса мужчин.— Это Реньяры! — прошептал Робер, спрыгивая на землю. — Спускайся, прячемся!Робер подхватил под уздцы лошадь своего сына и быстро отвел лошадей в неглубокую ложбину, поросшую кустами. А сам с сыном упал в густую пожухлую траву.— Тихо! Тихо! — предупредил он Филиппа.Но мальчик молчал, испуганно вглядываясь в туман.Наконец из тумана появилось четыре силуэта.— Реньяры! — узнал Робер своих заклятых врагов.— Что они везут, отец? — зашептал Филипп, глядя на приближающиеся силуэты всадников.Он уже различал рукояти пистолетов, сбрую, лошадей, эфесы шпаг. Филипп даже видел лица Реньяров.»Какие они все угрюмые и страшные» — подумал мальчик.И тут его внимание вновь привлек пронзительный детский плач.Филипп вгляделся и увидел, что на руках один из всадников держит темноволосую девочку, закутанную в плащ.Та вырывалась из рук и громко кричала:— Пусти, пусти меня, ты плохой! Пусти! Жак остановил своего коня буквально в десяти шагах от спрятавшихся в густой траве Робера и Филиппа Абинье. Он поставил на землю девочку и зло бросил.— А теперь беги, если ты так хочешь! Девочка осталась стоять на месте, но расплакалась еще сильнее.Старый Реньяр остановил коня и спешился.— Констанция, иди ко мне, — позвал он ребенка. Но девочка села прямо на землю и принялась безутешно рыдать. Ребенок плакал так, как может рыдать взрослая женщина, потерявшая самого дорогого человека.— Ты зачем ее обидел? — сказал старый Гильом, обращаясь к Жаку.— Посмотри отец, — задрав рукав, Жак показал ему следы укусов, — этот ребенок злой как дьявол, она чуть не отгрызла мне руку!— Мужчина не должен ничего бояться. Гильом хотел взять девочку в руки, но та резко вскочила и бросилась бежать.— Стой! — зло взревел Гильом Реньяр. — Я кому сказал, стой! Я тебя накажу, если не будешь слушаться!Что-то странное случилось с Филиппом. Он и сам не мог сказать, что именно, просто его сердце сжалось, а на глаза навернулись слезы, готовые вот-вот брызнуть. Ему захотелось заступиться за маленькую девочку.Плащ Жака упал с ее плеч и она бежала по колючей стерне в нарядном платье такая несдешняя и похожая на сказочное видение! В ее ручонках была большая пестрая кукла!И сам не соображая, что делает, Филипп вскочил из укрытия и бросился к девочке.— Не обижайте ее! Пустите! Не трогайте! Оставьте! Констанция замерла и обернувшись, немного испуганно посмотрела на незнакомого ей мальчика.— Не трогайте ее! — вновь закричал Филипп, обращаясь ко всем Реньярам сразу.— Кто это? — процедил сквозь зубы Виктор.— А, это младший Абинье, — наконец узнав мальчика, бросил Клод Реньяр и звонко щелкнув кнутом, тронул свою лошадь, направляя ее прямо на Филиппа.Робер Абинье выскочил из-за кустов и, закрыв грудью своего сына, схватил лошадь под уздцы.— Что ты делаешь на моей земле, мерзавец? — заревел Гильом Реньяр, и его глаза налились кровью, а руки сами схватились за шпагу.— Оставьте моего сына в покое! Не трогайте ребенка! — крикнул Робер Абинье и, обернувшись, приказал своему сыну:— Беги! Беги отсюда!Мальчик, ничего не понимая, несколько мгновений переминался с ноги на ногу.Гильом Реньяр выхватил из-за пояса пистолет и направил в грудь Роберу Абинье.— Отпусти лошадь моего сына, мерзавец!Робер бросил поводья и с нескрываемой ненавистью посмотрел в глаза старому Реньяру. И тот не задумываясь нажал на курок.Вспыхнуло пламя, раздался глухой выстрел, тут же потонувший в тумане.Робер Абинье покачнулся и, хватаясь руками за грудь, рухнул лицом в колючую стерню, успев прокричать:— Беги! Беги, Филипп!Мальчик на бегу обернулся и последнее, что он увидел — это глаза маленькой девочки и блеск медальона у нее на груди.— Догоните и прикончите мальчишку! — послышался злой крик Гильома Реньяра.И еще один выстрел глухо прозвучал вслед Филиппу. Пуля, просвистев у самой головы, исчезла в тумане, будто бы воткнулась в него, и Филиппу даже показалось, что он видит след ее. Сзади послышался топот копыт.Мальчик оказался у края оврага. Топот приближался. Он уже видел силуэт и, понимая, что сейчас его настигнут, зажмурив глаза, бросился вниз.Какое-то мгновение он летел, потом ударился о землю и покатился. За ним посыпались камни.Наконец, зацепившись за кусты, Филипп смог приподнять голову и посмотреть вверх. Шагах в пятнадцати над ним, у самой кромки обрыва маячили два силуэта всадников.— Кажется, я его вижу, — послышался голос Виктора.— Что ж, тогда стреляй, — ответил ему старый Реньяр.Щелкнул курок и раздался грохот выстрела. Пуля вонзилась в землю буквально рядом.Филипп разжал руки и покатился вниз.— Кажется, я попал, — сказал Виктор.— Да черт с ним! — сказал Гильом Реньяр. — Если и не попал, то мы его, в конце концов, прикончим. Мы уничтожим всех Абинье, мы уничтожим всех, кто живетНа нашей земле.Вновь послышался плач ребенка и топот лошадей. Сердце Филиппа бешено колотилось, из глаз текли слезы.— Отец, отец, — шептал Филипп, — прости, прости меня, ведь это я виноват в твоей смерти. Я ослушался, нарушив твой приказ. Прости меня, если можешь! Я отомщу за тебя!Филипп долго выбирался из оврага, цепляясь за корни и вновь скатываясь вниз. Он в кровь сбил лицо и ободрал ладони. Но в конце концов он выбрался.Лошади паслись в ложбине, как будто ничего страшного и не произошло. Они щипали траву, стригли ушами, терлись одна о другую.Кобыла Филиппа сразу же потянулась к нему влажными губами и принялась шершавым языком слизывать слезы с его щек. Мальчик плакал не переставая.Филипп вскочил в седло и, ведя под уздцы лошадь отца, помчался к дому, чтобы принести матери и сестре страшную весть.Подъезжая к дому, Филипп сам еще не верил в то, что произошло, но жестокая трагедия, разыгравшаяся в тумане, была правдой.На похоронах отца Филипп Абинье не проронил ни единой слезы. И теперь на сельском кладбище высилась еще одна плита, на которой было высечено имя отца. Рядом высилось еще две плиты, под которыми покоились братья Робера. ГЛАВА 5 Прошло десять лет.Это были тяжелые годы, ведь Филипп Абинье осталсяЕдинственным мужчиной в семье, и все трудности легли на его слабые плечи.Сперва какое-то время после смерти Робера, матери помогал ее брат Марсель Блаише. Но вот уже четыре года как он находился не в ладах с законом и вынужден был скрываться. Никто не знал, где он, и в доме Абинье не вспоминали о Марселе, ведь время от времени в дом наведывались солдаты и расспрашивали, не известно ли чего о местонахождении Марселя.По лицу королевского прокурора было видно, что он не верит вдове Робера Абинье, когда та говорила, что вот уже несколько лет не видела своего брата. Но делать было нечего, и солдаты покидали дом Абинье.И Филипп, как мог, помогал матери. Он сам вел расходные книги, но деньгами распоряжалась мать. Сестра Лилиан взяла на себя все хлопоты по хозяйству, потому что в доме была всего одна служанка, да и той уже давно не платили жалованье, и она осталась в доме только из уважения к своей госпоже.В повседневных хлопотах, в поездках на рынок проходили день за днем. Филипп заметно возмужал и стал похож на своего отца.И иногда в последние месяцы Филипп ловил на себе настороженные взгляды матери. Она понимала, что Филипп никогда не простит Реньярам то, что они убили его отца. Женщина знала, что настанет тот день, когда Филипп возьмет в руки оружие и отомстит ненавистным врагам.Реньяры последние годы досаждали Абинье, чем могли. Они грабили их крестьян, угоняли скот, но пока еще не совершали набегов на само имение. Наверное, старый Гильом ждал, пока Филипп подрастет и станет достойным противником. А быть может, им было просто не до этого. Ведь кроме Абинье, им приходилось постоянно сталкиваться с другими соседями. Вся округа роптала, но никто не осмеливался открыто выступить против грабителей. Все жалобы королевскому прокурору оставались без ответа и все обиды сходили Реньярам с рук.Никто не знал, откуда у Реньяров появились большие деньги и теперь уже не только отец и трое братьев совершали свои набеги, а целая банда наемников орудовала в округе. Даже солдаты побаивались соваться в имение Реньяров.Они отстроили свой дом, завели хороших лошадей и накупили великолепное оружие. Они разъезжали в дорогих плащах на породистых лошадях, но не изменили своего образа жизни, замкнутого и полного презрения к окружающим. Они по-прежнему утверждали, что все окрестные земли принадлежат им и что вскоре они снова завладеют ими.И действительно, уже благодаря подкупам и запугиванию несколько больших наделов перешло в руки Реньяров. Но самым большим и лакомым куском для Реньяров оставались земли, принадлежащие роду Абинье. И возможно, если бы не существовало в доме Абинье королевской грамоты четырехсотлетней давности, Реньяры и отважились бы захватить земли силой или подкупом. Место, где хранится грамота, знала только Этель и пообещала, что перед смертью скажет о тайнике своим детям.Широкоплечий, возмужавший Филипп уже не смотрелся мальчиком. Это был стройный и красивый юноша. Его темно-каштановые волосы ниспадали до плеч и даже недорогой костюм смотрелся на нем великолепно. Когда он появлялся в городе на рынке, многие девушки засматривались на него.Но Филипп не обращал на них никакого внимания. Он понимал, что пока еще ему рано думать о женитьбе, а все силы надо приложить к тому, чтобы обеспечить достойное существование сестре и матери. Он дал себе слово, что пока его сестра не выйдет замуж, он не женится.И Филипп, и его мать свято чтили память отца. Одежды Робера Абинье висели в гардеробе так, словно хозяин мог в каждую минуту вернуться и надеть их. Мать аккуратно счищала с них пыль, а лишь только наступали солнечные дни, онаВывешивала их во дворе для просушки. И иногда, возвращаясь домой вечером с полей, сын вздрагивал, узнавая знакомые одежды. Ему казалось, что отец вернулся и стоит под старым деревом в лучах заходящего солнца.Вот и теперь, осмотрев пастбище, куда он собирался перегнать отару овец, по дороге домой он решил заехать на кладбище, где покоился прах его отца и двух дядей.Он остановился у невысоких каменных ворот, сложенных из покрытых мхом валунов, привязал коня. А потом, сняв шляпу, ступил на кладбищенскую землю.Три надгробия — Робера и его братьев — были видны издалека. Филипп шел медленно, словно боясь потревожить сон дорогих ему людей. Могилы как всегда были убраны, и Филипп вспомнил, что мать и сестра два дня тому назад навещали кладбище. На могиле Робера лежал еще не увядший букет полевых цветов.Он опустился на колени перед могилой отца и начал читать молитву. А потом, поднявшись, громко сказал:— Отец, я обязательно отомщу за тебя, вот только Лилиац выйдет замуж.Филипп Абинье вышел за кладбищенскую ограду. Солнце клонилось к закату. Он поглубже натянул свою шляпу и тут услышал конский топот.На площадь выехал небольшой отряд королевских солдат. Поблескивали начищенные ружья, звенели шпоры. Один из солдат в щеголеватом мундире спрыгнул на землю и, подойдя к столбу, принялся приколачивать к нему длинными гвоздямиБумажное объявление. Заинтересовавшись, Филипп подошел и стал рядом.— Может, тебе и повезет, парень, — сказал солдат, обращаясь к Филиппу. — За поимку этого мятежника обещана неплохая сумма.Он подмигнул Филиппу и, посмотрев на лошадь младшего Абинье» сказал:— Этих денег вполне достаточно, чтобы купить новую лошадь.А потом, с ног до головы оглядев парня, добавил:— И еще хватит на хороший костюм. Так что, старайся.Филипп сделал несколько шагов и различил небольшие буквы, сложившиеся в имя и фамилию: Марсель Бланше. Филипп вздрогнул. Речь шла о его дяде по линии матери, которого он не видел уже четыре года.Отряд двинулся дальше, оставив Филиппа одного перед объявлением. Желваки заходили на скулах парня, он до боли сжал кулаки. Он-то знал, что его дядя честный человек и лишь убеждения заставляют его действовать вопреки законам.Он еще раз перечитал текст объявления, стараясь запомнить его, чтобы потом пересказать матери, а затем оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, сорвал объявление, скомкал его и запихнул за пазуху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23