Куинси сделал его посмешищем, поэтому он может забыть о щепетильности и придумать самую изощренную месть, воспользовавшись для этого любым оружием. Таким оружием стала для Жан-Клода Иветта. При всей своей пронырливости она на глазах тупела, как только оказывалась в объятиях любовника, и готова была выложить любые сведения тому, кто ее удовлетворит. Именно постель помогла выудить у нее местонахождение Куинси, а вернее, адрес его берлоги. Поначалу его развлекало ее ненасытное сластолюбие, но вскоре он пресытился. Иветта не понимала тонкостей постельных игр, ее вполне устраивало обычное соитие, от которого она получала огромное наслаждение. Ее похоть изнуряла, наводила скуку. То ли дело неопытная страсть Лоретты, с тоской думал Жан-Клод, не говоря уже о волнующей, провоцирующей холодности Жанетты, о ее утонченной прелести.
С Жанеттой на руках он быстро и бесшумно покинул подвал. В доме было гораздо теплее, и девушка постепенно начала приходить в себя. Когда они проходили мимо открытой двери в комнату старика, раздался его дребезжащий голос:
– Что это ты бегаешь по дому в таком виде, а, женушка? Иветта грубо выругалась себе под нос, потом изобразила на лице улыбку и заглянула к мужу.
– Не обращай внимания, милый. Я выходила по делу, а теперь возвращаюсь к себе. Спи, любовь моя, я вовсе не хотела тебя будить.
– Мне показалось, что ты не одна.
– Верно, я выходила переговорить с одним из постояльцев, – нетерпеливо объяснила Иветта, надеясь, что старику не взбредет в голову поприветствовать ее спутника.
– Хм… – проворчал он. – Ты день и ночь в заботах о постояльцах…
– Как же иначе? От них зависит наше пропитание. А теперь спи.
Старик ничего больше не сказал, а чуть погодя начал тихонько похрапывать. Иветта сделала Жан-Клоду знак следовать за ней на второй этаж.
– Чтоб его черти взяли! – шипела она. – Не хватало еще, чтобы он обо всем догадался!
– А не проще ли от него избавиться?
– Избавиться? Да ты с ума сошел! На другой же день я окажусь на улице без гроша в кармане! Все имущество записано на него, орава родственников только и ждет, чтобы прибрать к рукам пансион и прочее. Мне остается ждать, пока не выпадет счастливый шанс. Старик обожает Куинси и вообще всякую шваль. Если он узнает, что я связалась с аристократом…
– Ах вот как, значит, ты связана с дурной компанией! – Жан-Клода это весьма позабавило.
– Да, с точки зрения этого старого дурака, – сердито ответила Иветта, отпирая дверь.
В каморке было полно отслужившей свой век мебели, а в углу стояла кровать с продавленным матрасом. Устроив на ней Жанетту, Жан-Клод покачал головой, вспомнив ее ледяную кожу.
– Она совсем окоченела. Может, мне прилечь рядом, чтобы согреть ее своим теплом?
– Вот еще новости! Тебя ждет постель получше, а эта потаскушка как-нибудь обойдется. Вы все так и норовите за ней приударить!
– Не говори ерунды и не ори так, не то перебудишь весь дом! – резко заметил Жан-Клод. – Ты первая предложила о ней позаботиться.
– Вот мы и позаботились. Я даже готова пожертвовать для нее пару старых одеял. Прикрой ее и пошли отсюда. У меня все тело зудит!
Он с трудом удержался, чтобы не ответить ей какой-нибудь резкостью. Порой Иветта казалась ему не женщиной из плоти и крови, а заводной механической куклой. Ему пришло в голову, что после общения с ней придется неделями восстанавливать мужскую силу, вместо того чтобы, как обещано, ублажить наконец Лоретту. Подтыкая одеяла вокруг неподвижного тела, он раздраженно думал: кончится тем, что он наткнется на дочь маркиза в объятиях конюха, в пустом стойле на куче соломы.
Устав ждать, Иветта схватила его за руку и потянула из каморки, чуть не забыв запереть за собой дверь.
Оставшись одна, Жанетта не удержалась от облегченного вздоха. Ее бил озноб, она ощущала ужасную усталость и боль во всем теле. Хотелось закрыть глаза и уснуть на этом неудобном ложе, забыв о страданиях, забыв обо всем. Но на память снова и снова приходили бездушие Иветты и непонятная бесхребетность Жан-Клода, потакавшего любой ее прихоти. В который уже раз она задалась вопросом: как можно было полюбить такого человека? Очевидно, она была влюблена в вымышленный образ, не имевший ничего общего с действительностью.
Когда дверь в конце коридора закрылась с приглушенным стуком, Жанетта выбралась из-под вороха ветхих одеял. Торопясь поскорее улечься в постель, Иветта забыла на полу лампу, при свете которой девушка оглядела себя. Руки до самых плеч были в царапинах, ссадинах и синяках, запястья распухли от веревок, от ухоженных ногтей ничего не осталось. Впрочем, сейчас ее это не волновало. Думая только о бегстве, она обвела взглядом заваленную рухлядью тюрьму. За невзрачными занавесками оказалось окно, выходившее на запущенный, поросший сорняками задний двор. До земли было примерно футов тридцать. Если бы под рукой была веревочная лестница или хотя бы простая веревка!
В каморке было, конечно, теплее, чем в подвале, но она не отапливалась, поэтому вскоре Жанетта снова стала мерзнуть. Растирая то руки, то бедра, она бродила по комнате, разглядывая накопившиеся за многие годы старые вещи. Увидев большой сломанный шкаф, она кинулась к нему, в надежде найти веревку, но он оказался пуст. Вторую створку заклинило, и открыть ее не удалось. Девушка сунула руку в щелку по самое плечо, очень надеясь, что там завалялся какой-нибудь предмет одежды. Она выпачкалась в пыли и паутине и уже хотела отдернуть руку, когда нащупала что-то мягкое. Выхватив находку, она жадно стала ее разглядывать.
Это были рабочие штаны и куртка, перепачканные в краске – должно быть, одежда маляра, выброшенная за ненадобностью. Забыв о брезгливости, Жанетта поспешно натянула их на себя. Одежда оказалась очень ей велика, и пришлось завязать штаны на талии узлом, а низ штанин и рукава закатать. Ей сразу стало теплее.
Вторично обшаривая комнату, девушка обнаружила груду рваного постельного белья. Если простыни скрутить, они, пожалуй, выдержат ее вес. Руки саднило, но она, закусив губу, принялась мастерить веревку. В памяти всплыло обещание Куинси прислать кого-нибудь для ее спасения, но Жанетта только пожала плечами: никто не знал теперь о ее местонахождении. Приходилось рассчитывать только на себя. На всякий случай, чтобы не быть застигнутой врасплох, она сунула стул под дверную ручку. Впрочем, эта мера предосторожности была излишней, если учесть жадность Иветты до плотских утех. Покончив с веревкой, Жанетта оглядела ее и заметила пятнышки крови. Бедные руки! Им и без того досталось, а сколько еще ожидало впереди!
Узлы казались достаточно крепкими, но только на практике можно было убедиться, что они выдержат. В противном случае Жанетту ожидало падение в чертополох с довольно большой высоты. Думать об этом не хотелось, но другого выхода не было. Чтобы волосы не мешали, девушка заплела их в косу. Один конец веревки она привязала к железной раме кровати, второй, открыв окно, сбросила вниз и уже собиралась выглянуть, чтобы убедиться, что длины веревки хватит, когда из коридора донесся какой-то звук.
Жанетта замерла с бьющимся сердцем, потом метнулась к окну и вскарабкалась на высокий подоконник. Не слишком хорошо представляя, как это делается, она крепко взялась за веревку и осторожно повисла на ней всей тяжестью: Кровать лишь жалобно скрипнула, узлы как будто держали. Тогда она уперлась ступнями в шершавую стену и затихла прислушиваясь. Все было тихо, звук или померещился, или был случайным.
Ниже этажом окон не просматривалось, а значит, можно было обойтись без особых предосторожностей. Перехватывая веревку и делая короткие шажки, девушка стала спускаться вниз. На первом узле она передохнула, к своему огорчению и досаде, заметив, что ссадины на ладонях кровоточат все сильнее, пятная полотно. К тому же плечи быстро затекли от напряжения. До боли прикусив губу, Жанетта попыталась взглядом оценить высоту, для прыжка было все еще слишком высоко.
Чем дальше, тем мучительнее и медленнее спускалась она вниз. Однако с каждым шажком, с каждым перехватом рук она приближалась, к земле.
Несколько раз Жанетта бросала вверх испуганный взгляд, ожидая увидеть над собой злорадно усмехающееся лицо Иветты. В доме стояла тишина. В какой-то момент влажные от крови и пота ладони соскользнули по веревке, она попыталась вновь схватиться за нее – и нащупала ее конец. Дальше была пустота. Сверху поросшие бурьяном кусты казались не так уж далеко, но теперь она подумала, что если прыгнет, то сломает себе шею.
Жанетта ощутила панический ужас. И веревка медленно, неумолимо начала выскальзывать из измученных рук. Отчаянным усилием она попыталась перехватить ее выше, но мышцы отказались слушаться. Она исчерпала весь запас сил и чуть не поддалась слабости и не позвала на помощь, но в последний момент сдержалась. Спасение означало бы возвращение в руки Иветты и Жан-Клода. Несмотря на усталость и страх, все существо ее протестовало против такой возможности. Она слишком близка была к свободе, чтобы идти на попятную.
Слезы горького разочарования обожгли щеки. Снова послышался какой-то звук, но затуманенное сознание уже не в силах было осмыслить, откуда он донесся. Конец веревки вырвался из ослабевших рук, и Жанетта полетела вниз – как она думала, в густые колючие кусты. Однако между кустами и домом шла мощенная кирпичом дорожка, а над ней были растянуты в четырех руках два плаща. Потом кто-то подхватил девушку на руки. Открыв глаза, она изумленно уставилась в лицо своему жениху, Алену де Виньи. Сбоку склонялось к ней обеспокоенное лицо Эдуарда. Ужас, который она испытала, увидев их, затмил весь кошмар, пережитый до этого. Со сдавленным криком Жанетта попыталась вырваться из рук Алена. Увы, для этого у нее было слишком мало сил. Через несколько минут она оказалась на сиденье экипажа, лицом к лицу с, отчимом и женихом.
Глава 21
Несколько минут все молчали – и неудивительно: что можно сказать в подобной ситуации? Жанетта не испытывала ни малейшей благодарности за помощь, но воспитание обязывало ее поблагодарить своих спасителей. У нее на плечах был плащ Алена, который согревал ее и скрывал плачевное состояние ее одежды и израненные ладони. Наконец молчание стало невыносимым. Набрав в грудь побольше воздуха, Жанетта приготовилась к разговору.
– Спасибо, что спасли меня, – неохотно обратилась она к мужчинам.
– Господь всемогущий! – воскликнул Эдуард, возводя глаза к небесам и всплескивая руками. – Мы тебя искали повсюду, сходили с ума от беспокойства, но когда увидели висящей на веревке…
– К тому же через пару секунд ты бы… – вступил в разговор Ален.
– Да-да, конечно! – перебила Жанетта.
Ей вовсе не хотелось вдаваться в подробности, достаточно было и того, что она на твердой земле, далеко от своих мучителей. Есть шанс, что ей удастся снова оказаться в объятиях Куинси.
– Ты, должно быть, перепугалась до полусмерти, – неуверенно предположил Эдуард.
Он ожидал истерики, криков и слез, но падчерица казалась на удивление спокойной. Он понятия не имел, о чем она в этот момент думает.
– Мы сейчас же возвращаемся домой, – решительно заявил Ален, – и отныне никогда не оставим тебя на чужом попечении. Я сам буду за тобой присматривать.
Девушка едва не вскрикнула от досады при слове «домой». Вне всякого сомнения, это означало возвращение в провинцию. Она знала, что не выдержит долгой дороги, да и не желала снова оказаться в доме отчима, но протестовать не решилась. Первым делом нужно было усыпить их бдительность, а потом уже думать о побеге.
– Тетушка, наверное, тревожится, – кротко произнесла она.
– Тревожится! Гретхен сходит с ума от страха за тебя! Когда ты оказалась в лапах Лиса, маркиз немедленно нас известил, и мы тут же приехали.
– Благодарю.
– Вот так, с ходу, мало что можно предпринять, однако главное – что ты в безопасности, – договорил Эдуард таким тоном, словно ставил это полностью в заслугу себе.
– Мы извелись от беспокойства, дорогая, – было все, что сказал Ален.
Жанетта взглянула на него – и тут же в этом раскаялась. В глазах его плескалось привычное и ненавистное ей вожделение.
Экипаж остановился, и она не удержалась от облегченного вздоха: значит, возвращение в провинцию откладывалось. Это давало шанс на новое бегство, а пока пришлось вынести объятие жениха, когда он бережно извлекал ее из кареты. Вместо того чтобы поставить Жанетту на землю и дать ей возможность идти самой, он понес ее к дому на руках. Она слышала, как Эдуард за их спинами торгуется с кучером.
Оказалось, что они подъехали к задней двери дома Гретхен. Очевидно, мужчины полагали, что нужно держать возвращение Жанетты в строгом секрете, и она решила, что позже обсудит это с теткой.
Гретхен отворила на стук со слезами на глазах и так крепко обняла племянницу, что у той перехватило дыхание. Через несколько минут все четверо сидели в уютной гостиной, слушая потрескивание дров в камине.
– Это как же вы спасали бедную девочку, скажите на милость? – возмущалась Гретхен. – Она чуть жива!
– Мы тут ни при чем! – защищался Эдуард. – Эта сумасшедшая девчонка чуть не простилась с жизнью. Если бы не наше своевременное появление, она лежала бы сейчас со сломанной шеей! Знаешь, что она пыталась сделать?
– Только без театральных пауз, Эдуард. – Гретхен попросила Берту принести коньяк и повернулась к остальным: – Итак, я слушаю.
– Она спускалась из окна по веревке, скрученной из простыней! Веревка оказалась коротка. Не растяни мы свои плащи, чтобы подхватить ее, она бы упала прямо на мощеную дорожку.
Берта внесла коньяк и наполнила стаканы. Эдуард с самодовольным видом пригубил свой.
– Но зачем же?.. – с ужасом начала Гретхен.
– Она спасалась бегством, – пояснил Ален так неодобрительно, словно в жизни не сталкивался с подобным безрассудством.
– Ах вот как! – оживилась Гретхен. – Вся в меня!
– Ни минуты в этом не сомневаюсь, – кисло произнес Эдуард, – но должен заметить, что такое поведение не пристало хорошо воспитанной барышне.
Берта подошла долить в его стакан. Он сердито взял у нее графинчик и налил вдвое больше того, что получил в первый раз. Ален подставил ему стакан, не отрывая взгляда от Жанетты. Его внимание давило на нее сильнее усталости, хотелось уединиться и хоть немного оправиться от пережитого. К тому же предстояло обдумать, как теперь быть с Куинси. Что, если он смертельно обижен и станет ее избегать? Нет, он поймет, не может не понять!
– Я ценю вашу заботу и глубоко благодарна за спасение, – кротко сказала она, надеясь, что ей позволят удалиться.
– Бедняжке нужно прийти в себя, – встрепенулась Гретхен. – Должно быть, ее измучило это страшное испытание! Да что там говорить, я никогда еще не видела ее в таком состоянии. Берта уже получила указания насчет ванны. Не хочется и думать, что там, под этим плащом!
Жанетта подавила улыбку – тетушка абсолютно права: если снять плащ, она, пожалуй, лишится чувств от ужаса!
– Разумеется, ей нужно вымыться, – буркнул Эдуард. – Но позже я намерен серьезно поговорить со своей падчерицей!
– К чему эти угрозы? – нахмурилась Гретхен. – Она и без того испытала глубокое потрясение.
– А как насчет нашего потрясения? – возразил он, в третий раз наполняя свой стакан.
– В самом деле, отложим остальное на потом, – сказал Ален со значением. – У меня тоже есть к Жанетте небольшое дело. Уверен, она будет рада оказаться со мной наедине.
Девушка никак не отреагировала на это замечание, упорно глядя на свои руки. Возможно, думала она, ей удастся оттянуть неизбежное.
Гретхен поднялась и протянула ей руку. Жанетта, встав с кресла, постаралась плотнее закутаться в плащ. Направляясь к двери, она чувствовала на себе назойливый взгляд жениха и думала о том, что за отвратительный из него выйдет муж. В гардеробной ее встретила Берта и сразу же засуетилась вокруг нее. Жанетте очень не хотелось снимать плащ, чтобы не шокировать тетушку своим видом. Но деваться было некуда, и с тяжелым вздохом она скинула плащ на руки экономки. Тетушка в ужасе вскрикнула.
– Иди вниз, – приказала Гретхен экономке, – и присмотри за тем, чтобы не кончился коньяк! Пусть пьют сколько влезет, желательно до потери сознания. У нас и без них хватит неприятностей. Да, и отнеси графу де Виньи его плащ!
Как только Берта удалилась, Гретхен вопросительно посмотрела на Жанетту:
– Откуда эти ужасные обноски, малышка?
– Это все, что я смогла найти, – ответила та с виноватой улыбкой.
– Снимай их скорее и брось в угол! Я прикажу Берте их сжечь. Сделаю это сейчас же!
Жанетта разделась и быстро шагнула в ванну. Теплая вода ласкала ее исцарапанное, избитое тело, и она постепенно начала погружаться в сладкую дрему. Но тут вернулась тетка и вскрикнула, заметив, что вода вокруг ее ладоней порозовела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
С Жанеттой на руках он быстро и бесшумно покинул подвал. В доме было гораздо теплее, и девушка постепенно начала приходить в себя. Когда они проходили мимо открытой двери в комнату старика, раздался его дребезжащий голос:
– Что это ты бегаешь по дому в таком виде, а, женушка? Иветта грубо выругалась себе под нос, потом изобразила на лице улыбку и заглянула к мужу.
– Не обращай внимания, милый. Я выходила по делу, а теперь возвращаюсь к себе. Спи, любовь моя, я вовсе не хотела тебя будить.
– Мне показалось, что ты не одна.
– Верно, я выходила переговорить с одним из постояльцев, – нетерпеливо объяснила Иветта, надеясь, что старику не взбредет в голову поприветствовать ее спутника.
– Хм… – проворчал он. – Ты день и ночь в заботах о постояльцах…
– Как же иначе? От них зависит наше пропитание. А теперь спи.
Старик ничего больше не сказал, а чуть погодя начал тихонько похрапывать. Иветта сделала Жан-Клоду знак следовать за ней на второй этаж.
– Чтоб его черти взяли! – шипела она. – Не хватало еще, чтобы он обо всем догадался!
– А не проще ли от него избавиться?
– Избавиться? Да ты с ума сошел! На другой же день я окажусь на улице без гроша в кармане! Все имущество записано на него, орава родственников только и ждет, чтобы прибрать к рукам пансион и прочее. Мне остается ждать, пока не выпадет счастливый шанс. Старик обожает Куинси и вообще всякую шваль. Если он узнает, что я связалась с аристократом…
– Ах вот как, значит, ты связана с дурной компанией! – Жан-Клода это весьма позабавило.
– Да, с точки зрения этого старого дурака, – сердито ответила Иветта, отпирая дверь.
В каморке было полно отслужившей свой век мебели, а в углу стояла кровать с продавленным матрасом. Устроив на ней Жанетту, Жан-Клод покачал головой, вспомнив ее ледяную кожу.
– Она совсем окоченела. Может, мне прилечь рядом, чтобы согреть ее своим теплом?
– Вот еще новости! Тебя ждет постель получше, а эта потаскушка как-нибудь обойдется. Вы все так и норовите за ней приударить!
– Не говори ерунды и не ори так, не то перебудишь весь дом! – резко заметил Жан-Клод. – Ты первая предложила о ней позаботиться.
– Вот мы и позаботились. Я даже готова пожертвовать для нее пару старых одеял. Прикрой ее и пошли отсюда. У меня все тело зудит!
Он с трудом удержался, чтобы не ответить ей какой-нибудь резкостью. Порой Иветта казалась ему не женщиной из плоти и крови, а заводной механической куклой. Ему пришло в голову, что после общения с ней придется неделями восстанавливать мужскую силу, вместо того чтобы, как обещано, ублажить наконец Лоретту. Подтыкая одеяла вокруг неподвижного тела, он раздраженно думал: кончится тем, что он наткнется на дочь маркиза в объятиях конюха, в пустом стойле на куче соломы.
Устав ждать, Иветта схватила его за руку и потянула из каморки, чуть не забыв запереть за собой дверь.
Оставшись одна, Жанетта не удержалась от облегченного вздоха. Ее бил озноб, она ощущала ужасную усталость и боль во всем теле. Хотелось закрыть глаза и уснуть на этом неудобном ложе, забыв о страданиях, забыв обо всем. Но на память снова и снова приходили бездушие Иветты и непонятная бесхребетность Жан-Клода, потакавшего любой ее прихоти. В который уже раз она задалась вопросом: как можно было полюбить такого человека? Очевидно, она была влюблена в вымышленный образ, не имевший ничего общего с действительностью.
Когда дверь в конце коридора закрылась с приглушенным стуком, Жанетта выбралась из-под вороха ветхих одеял. Торопясь поскорее улечься в постель, Иветта забыла на полу лампу, при свете которой девушка оглядела себя. Руки до самых плеч были в царапинах, ссадинах и синяках, запястья распухли от веревок, от ухоженных ногтей ничего не осталось. Впрочем, сейчас ее это не волновало. Думая только о бегстве, она обвела взглядом заваленную рухлядью тюрьму. За невзрачными занавесками оказалось окно, выходившее на запущенный, поросший сорняками задний двор. До земли было примерно футов тридцать. Если бы под рукой была веревочная лестница или хотя бы простая веревка!
В каморке было, конечно, теплее, чем в подвале, но она не отапливалась, поэтому вскоре Жанетта снова стала мерзнуть. Растирая то руки, то бедра, она бродила по комнате, разглядывая накопившиеся за многие годы старые вещи. Увидев большой сломанный шкаф, она кинулась к нему, в надежде найти веревку, но он оказался пуст. Вторую створку заклинило, и открыть ее не удалось. Девушка сунула руку в щелку по самое плечо, очень надеясь, что там завалялся какой-нибудь предмет одежды. Она выпачкалась в пыли и паутине и уже хотела отдернуть руку, когда нащупала что-то мягкое. Выхватив находку, она жадно стала ее разглядывать.
Это были рабочие штаны и куртка, перепачканные в краске – должно быть, одежда маляра, выброшенная за ненадобностью. Забыв о брезгливости, Жанетта поспешно натянула их на себя. Одежда оказалась очень ей велика, и пришлось завязать штаны на талии узлом, а низ штанин и рукава закатать. Ей сразу стало теплее.
Вторично обшаривая комнату, девушка обнаружила груду рваного постельного белья. Если простыни скрутить, они, пожалуй, выдержат ее вес. Руки саднило, но она, закусив губу, принялась мастерить веревку. В памяти всплыло обещание Куинси прислать кого-нибудь для ее спасения, но Жанетта только пожала плечами: никто не знал теперь о ее местонахождении. Приходилось рассчитывать только на себя. На всякий случай, чтобы не быть застигнутой врасплох, она сунула стул под дверную ручку. Впрочем, эта мера предосторожности была излишней, если учесть жадность Иветты до плотских утех. Покончив с веревкой, Жанетта оглядела ее и заметила пятнышки крови. Бедные руки! Им и без того досталось, а сколько еще ожидало впереди!
Узлы казались достаточно крепкими, но только на практике можно было убедиться, что они выдержат. В противном случае Жанетту ожидало падение в чертополох с довольно большой высоты. Думать об этом не хотелось, но другого выхода не было. Чтобы волосы не мешали, девушка заплела их в косу. Один конец веревки она привязала к железной раме кровати, второй, открыв окно, сбросила вниз и уже собиралась выглянуть, чтобы убедиться, что длины веревки хватит, когда из коридора донесся какой-то звук.
Жанетта замерла с бьющимся сердцем, потом метнулась к окну и вскарабкалась на высокий подоконник. Не слишком хорошо представляя, как это делается, она крепко взялась за веревку и осторожно повисла на ней всей тяжестью: Кровать лишь жалобно скрипнула, узлы как будто держали. Тогда она уперлась ступнями в шершавую стену и затихла прислушиваясь. Все было тихо, звук или померещился, или был случайным.
Ниже этажом окон не просматривалось, а значит, можно было обойтись без особых предосторожностей. Перехватывая веревку и делая короткие шажки, девушка стала спускаться вниз. На первом узле она передохнула, к своему огорчению и досаде, заметив, что ссадины на ладонях кровоточат все сильнее, пятная полотно. К тому же плечи быстро затекли от напряжения. До боли прикусив губу, Жанетта попыталась взглядом оценить высоту, для прыжка было все еще слишком высоко.
Чем дальше, тем мучительнее и медленнее спускалась она вниз. Однако с каждым шажком, с каждым перехватом рук она приближалась, к земле.
Несколько раз Жанетта бросала вверх испуганный взгляд, ожидая увидеть над собой злорадно усмехающееся лицо Иветты. В доме стояла тишина. В какой-то момент влажные от крови и пота ладони соскользнули по веревке, она попыталась вновь схватиться за нее – и нащупала ее конец. Дальше была пустота. Сверху поросшие бурьяном кусты казались не так уж далеко, но теперь она подумала, что если прыгнет, то сломает себе шею.
Жанетта ощутила панический ужас. И веревка медленно, неумолимо начала выскальзывать из измученных рук. Отчаянным усилием она попыталась перехватить ее выше, но мышцы отказались слушаться. Она исчерпала весь запас сил и чуть не поддалась слабости и не позвала на помощь, но в последний момент сдержалась. Спасение означало бы возвращение в руки Иветты и Жан-Клода. Несмотря на усталость и страх, все существо ее протестовало против такой возможности. Она слишком близка была к свободе, чтобы идти на попятную.
Слезы горького разочарования обожгли щеки. Снова послышался какой-то звук, но затуманенное сознание уже не в силах было осмыслить, откуда он донесся. Конец веревки вырвался из ослабевших рук, и Жанетта полетела вниз – как она думала, в густые колючие кусты. Однако между кустами и домом шла мощенная кирпичом дорожка, а над ней были растянуты в четырех руках два плаща. Потом кто-то подхватил девушку на руки. Открыв глаза, она изумленно уставилась в лицо своему жениху, Алену де Виньи. Сбоку склонялось к ней обеспокоенное лицо Эдуарда. Ужас, который она испытала, увидев их, затмил весь кошмар, пережитый до этого. Со сдавленным криком Жанетта попыталась вырваться из рук Алена. Увы, для этого у нее было слишком мало сил. Через несколько минут она оказалась на сиденье экипажа, лицом к лицу с, отчимом и женихом.
Глава 21
Несколько минут все молчали – и неудивительно: что можно сказать в подобной ситуации? Жанетта не испытывала ни малейшей благодарности за помощь, но воспитание обязывало ее поблагодарить своих спасителей. У нее на плечах был плащ Алена, который согревал ее и скрывал плачевное состояние ее одежды и израненные ладони. Наконец молчание стало невыносимым. Набрав в грудь побольше воздуха, Жанетта приготовилась к разговору.
– Спасибо, что спасли меня, – неохотно обратилась она к мужчинам.
– Господь всемогущий! – воскликнул Эдуард, возводя глаза к небесам и всплескивая руками. – Мы тебя искали повсюду, сходили с ума от беспокойства, но когда увидели висящей на веревке…
– К тому же через пару секунд ты бы… – вступил в разговор Ален.
– Да-да, конечно! – перебила Жанетта.
Ей вовсе не хотелось вдаваться в подробности, достаточно было и того, что она на твердой земле, далеко от своих мучителей. Есть шанс, что ей удастся снова оказаться в объятиях Куинси.
– Ты, должно быть, перепугалась до полусмерти, – неуверенно предположил Эдуард.
Он ожидал истерики, криков и слез, но падчерица казалась на удивление спокойной. Он понятия не имел, о чем она в этот момент думает.
– Мы сейчас же возвращаемся домой, – решительно заявил Ален, – и отныне никогда не оставим тебя на чужом попечении. Я сам буду за тобой присматривать.
Девушка едва не вскрикнула от досады при слове «домой». Вне всякого сомнения, это означало возвращение в провинцию. Она знала, что не выдержит долгой дороги, да и не желала снова оказаться в доме отчима, но протестовать не решилась. Первым делом нужно было усыпить их бдительность, а потом уже думать о побеге.
– Тетушка, наверное, тревожится, – кротко произнесла она.
– Тревожится! Гретхен сходит с ума от страха за тебя! Когда ты оказалась в лапах Лиса, маркиз немедленно нас известил, и мы тут же приехали.
– Благодарю.
– Вот так, с ходу, мало что можно предпринять, однако главное – что ты в безопасности, – договорил Эдуард таким тоном, словно ставил это полностью в заслугу себе.
– Мы извелись от беспокойства, дорогая, – было все, что сказал Ален.
Жанетта взглянула на него – и тут же в этом раскаялась. В глазах его плескалось привычное и ненавистное ей вожделение.
Экипаж остановился, и она не удержалась от облегченного вздоха: значит, возвращение в провинцию откладывалось. Это давало шанс на новое бегство, а пока пришлось вынести объятие жениха, когда он бережно извлекал ее из кареты. Вместо того чтобы поставить Жанетту на землю и дать ей возможность идти самой, он понес ее к дому на руках. Она слышала, как Эдуард за их спинами торгуется с кучером.
Оказалось, что они подъехали к задней двери дома Гретхен. Очевидно, мужчины полагали, что нужно держать возвращение Жанетты в строгом секрете, и она решила, что позже обсудит это с теткой.
Гретхен отворила на стук со слезами на глазах и так крепко обняла племянницу, что у той перехватило дыхание. Через несколько минут все четверо сидели в уютной гостиной, слушая потрескивание дров в камине.
– Это как же вы спасали бедную девочку, скажите на милость? – возмущалась Гретхен. – Она чуть жива!
– Мы тут ни при чем! – защищался Эдуард. – Эта сумасшедшая девчонка чуть не простилась с жизнью. Если бы не наше своевременное появление, она лежала бы сейчас со сломанной шеей! Знаешь, что она пыталась сделать?
– Только без театральных пауз, Эдуард. – Гретхен попросила Берту принести коньяк и повернулась к остальным: – Итак, я слушаю.
– Она спускалась из окна по веревке, скрученной из простыней! Веревка оказалась коротка. Не растяни мы свои плащи, чтобы подхватить ее, она бы упала прямо на мощеную дорожку.
Берта внесла коньяк и наполнила стаканы. Эдуард с самодовольным видом пригубил свой.
– Но зачем же?.. – с ужасом начала Гретхен.
– Она спасалась бегством, – пояснил Ален так неодобрительно, словно в жизни не сталкивался с подобным безрассудством.
– Ах вот как! – оживилась Гретхен. – Вся в меня!
– Ни минуты в этом не сомневаюсь, – кисло произнес Эдуард, – но должен заметить, что такое поведение не пристало хорошо воспитанной барышне.
Берта подошла долить в его стакан. Он сердито взял у нее графинчик и налил вдвое больше того, что получил в первый раз. Ален подставил ему стакан, не отрывая взгляда от Жанетты. Его внимание давило на нее сильнее усталости, хотелось уединиться и хоть немного оправиться от пережитого. К тому же предстояло обдумать, как теперь быть с Куинси. Что, если он смертельно обижен и станет ее избегать? Нет, он поймет, не может не понять!
– Я ценю вашу заботу и глубоко благодарна за спасение, – кротко сказала она, надеясь, что ей позволят удалиться.
– Бедняжке нужно прийти в себя, – встрепенулась Гретхен. – Должно быть, ее измучило это страшное испытание! Да что там говорить, я никогда еще не видела ее в таком состоянии. Берта уже получила указания насчет ванны. Не хочется и думать, что там, под этим плащом!
Жанетта подавила улыбку – тетушка абсолютно права: если снять плащ, она, пожалуй, лишится чувств от ужаса!
– Разумеется, ей нужно вымыться, – буркнул Эдуард. – Но позже я намерен серьезно поговорить со своей падчерицей!
– К чему эти угрозы? – нахмурилась Гретхен. – Она и без того испытала глубокое потрясение.
– А как насчет нашего потрясения? – возразил он, в третий раз наполняя свой стакан.
– В самом деле, отложим остальное на потом, – сказал Ален со значением. – У меня тоже есть к Жанетте небольшое дело. Уверен, она будет рада оказаться со мной наедине.
Девушка никак не отреагировала на это замечание, упорно глядя на свои руки. Возможно, думала она, ей удастся оттянуть неизбежное.
Гретхен поднялась и протянула ей руку. Жанетта, встав с кресла, постаралась плотнее закутаться в плащ. Направляясь к двери, она чувствовала на себе назойливый взгляд жениха и думала о том, что за отвратительный из него выйдет муж. В гардеробной ее встретила Берта и сразу же засуетилась вокруг нее. Жанетте очень не хотелось снимать плащ, чтобы не шокировать тетушку своим видом. Но деваться было некуда, и с тяжелым вздохом она скинула плащ на руки экономки. Тетушка в ужасе вскрикнула.
– Иди вниз, – приказала Гретхен экономке, – и присмотри за тем, чтобы не кончился коньяк! Пусть пьют сколько влезет, желательно до потери сознания. У нас и без них хватит неприятностей. Да, и отнеси графу де Виньи его плащ!
Как только Берта удалилась, Гретхен вопросительно посмотрела на Жанетту:
– Откуда эти ужасные обноски, малышка?
– Это все, что я смогла найти, – ответила та с виноватой улыбкой.
– Снимай их скорее и брось в угол! Я прикажу Берте их сжечь. Сделаю это сейчас же!
Жанетта разделась и быстро шагнула в ванну. Теплая вода ласкала ее исцарапанное, избитое тело, и она постепенно начала погружаться в сладкую дрему. Но тут вернулась тетка и вскрикнула, заметив, что вода вокруг ее ладоней порозовела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35