Вскоре их примеру последовали и остальные. На вершину вела узкая тропа. Лошадь Жанетты начала взбираться по ней такой уверенной поступью, что она смело отпустила поводья и дала ей волю.
На гребне утеса, густо поросшего лесом, всадники сбились в группу. С утеса был хорошо виден краешек солнечного диска, поднимавшийся над туманной линией горизонта.
– Отлично проделано, ребята, – похвалил Куинси. Разбойники ответили нестройным хором одобрительных возгласов.
– Пора бы им понять, что легче поймать ветер, – заметил он и присоединился к дружному смеху. – А теперь самое время разойтись и замести следы. Скоро восход. До встречи, друзья!
Не успела Жанетта и глазом моргнуть, как всадники исчезли, словно слились с окружающей растительностью. На поляну опустилась тишина.
– Поехали, – сказал Куинси, трогая жеребца. – В самом деле, скоро взойдет солнце.
– Я только… – начала девушка, надеясь получить ответ хоть на один из десятка вопросов, что крутились у нее в голове.
– Не сейчас! – отрезал Куинси. Пришлось отложить расспросы до более подходящего момента.
Некоторое время они ехали вниз по лесистому склону, то и дело пригибаясь, чтобы низко нависающие ветви не поцарапали им лицо. Лес становился все гуще, пока тропа не сузилась так, что приходилось одной рукой придерживать шляпу, чтобы ее не сбило. Вскоре они поднялись на невысокий холм, с которого можно было видеть город. Розовый свет зари придавал ему мистический вид, воды гавани искрились и казались кристально чистыми.
Жанетта невольно вспомнила свое первое знакомство с Марселем. «Что за странное, волнующее, завораживающее место», – думала она. Она робко посмотрела на Куинси.
– Ты умеешь чистить лошадей? – спросил он.
– Видела, как это делается, – неохотно ответила Жанетта, похоже, этой долгой ночи конца не предвиделось.
– Потерпи еще немного. Для начала тебе придется пройтись.
Жанетта не поняла. Куинси спрыгнул с седла, помог ей спешиться и ласковым толчком заставил сделать несколько шагов. Ноги ее словно задеревенели в полусогнутом положении, и она чуть не упала навзничь.
– Ничего, привыкнешь, – ободрил Куинси.
Пока она ходила, стараясь размять окаменевшие мышцы, он принес охапку палой листвы. Немного позже и Жанетта принялась растирать свою лошадь пригоршней листьев, счищая с влажных боков хлопья пены. Это было трудоемкое и малоприятное занятие. К счастью, перчатки защищали нежные руки от едкого конского пота.
Наконец с чисткой было покончено, и всадники снова оказались в седлах. Солнце заливало Марсель своими яркими лучами. У городских ворот отчаянно зевал часовой, он не обратил на ранних проезжих никакого внимания. Миновав его, Куинси повернул жеребца к портовым трущобам. Жанетта сразу начала нервно оглядываться по сторонам, недоумевая, почему её спутник выбрал это направление. Кругом потянулись невероятно ветхие лачуги, по сравнению с которыми ее последнее прибежище казалось дворцом. Когда Куинси нырнул в узкий темный проем между двумя полуразвалившимися халупами, она едва не осадила лошадь, но все же поехала следом.
Ворота им открыла женщина лет пятидесяти, опрятная и строгая, в черном платье и переднике. За воротами оказался совсем другой мир! Она увидела ухоженный цветник, а посередине двора возвышался небольшой уютный домик!
– Это еще что за новости? – спросила экономка, всплеснув руками при виде Жанетты. – Никогда не знаешь, чего ждать! Кто, скажите на милость, этот пострел?
– Только не сердитесь, мадам Марго, – со смешком предостерег Куинси.
– Как это не сердиться? Лошади в цветнике! Немедленно отведите их в стойло!
– Хорошо-хорошо, – примирительно произнес Куинси, подмигнув Жанетте. – А нам срочно нужно вымыться.
– Само собой! От вас двоих несет хуже, чем от ваших лошадей!
– К слову сказать, это не пострел, а юная леди. Куинси сдернул с головы девушки шляпу, и волна золотисто-рыжих волос скользнула на плечи.
– Ах! – воскликнула экономка и погрозила ему пальцем. – Экий вы проказник!
– Познакомьтесь, ее зовут Жанетта. Мадемуазель Жанетта де Лафайет. Ей нужно на время где-то укрыться. Как по-вашему, здесь ей будет удобно?
– Рада познакомиться, мадемуазель, – степенно произнесла экономка. – Не вижу, почему бы вам не было здесь удобно. Я умею принимать гостей. Вы двое займитесь лошадьми, а я приготовлю воду для мытья.
Жанетта заметила, что на лице Куинси появилось выражение покоя и довольства. Очевидно, он чувствовал себя здесь как дома. Возможно, здесь и был его дом. Эта мысль почему-то поразила девушку.
Дорожка через цветник привела их к красивой решетчатой двери, за которой виднелись пустые стойла. Конюшня блистала чистотой и выглядела не хуже, чем в любом замке, разве что была значительно меньших размеров. Хотя Куинси и был склонен к уединению, он ценил комфорт. В жалких портовых трущобах он сумел устроить убежище в соответствии со своими вкусами и потребностями, о котором знали, должно быть, лишь самые близкие его друзья. Выходит, и она теперь принадлежала к ним.
Тем временем Куинси протянул ей пару скребниц. У Жанетты вырвался протестующий возглас.
– Лошадки хорошо поработали и заслуживают награды.
Пришлось подчиниться. Делая круговые движения скребницей по лошадиному крупу, девушка с каждой минутой все больше погружалась в пучину уныния. Однако все когда-нибудь кончается. Как только лошадям был засыпан корм, Куинси вывел Жанетту из конюшни, и они снова оказались в цветнике. Это не был розарий, как в большинстве домов знати, здесь был настоящий сад. Декоративный папоротник перемежался с поздними цветами, в крохотном бассейне мелькали рыбки, и все это казалось кусочком рая среди марсельских трущоб.
У задней двери дома Куинси внезапно обернулся, подхватил Жанетту на руки и перенес через порог. Они оказались в узком и длинном помещении. Высокие стрельчатые окна, все до одного выходившие в сад, были приоткрыты, и ветерок колебал тонкие занавески. Витая лестница вела наверх, от нее шел коридор к дверям комнат. Куинси открыл одну из них, и они с Жанеттой вошли внутрь. Похоже было, что комната обставлена мужчиной, – возможно, потому, что в ней недоставало безделушек, мебель была хоть и удобная, но лишь самая необходимая. Однако именно это создавало эффект простора, здесь легко дышалось.
Из коридора заглянула Марго и приветливо улыбнулась Жанетте:
– Ванны ждут. Я покажу мадемуазель ее комнату.
– Я с вами, – быстро сказал Куинси, и так как экономка нахмурилась, объяснил: – Мне все равно нужно наверх.
Жанетта заключила, что для Марго соблюдение приличий – это главное и она не позволит их нарушать. На втором этаже ей сразу бросилась в глаза приоткрытая дверь спальни, где преобладали темные тона и полированное дерево. Она направилась было туда, но сообразила, что это комната хозяина дома, и смущенно попятилась.
– Нравится? – спросил Куинси, заметив ее интерес.
– Очень.
– Мы можем поменяться: ты поселишься в этой, а я займу ту, что приготовлена для тебя.
– В этом нет необходимости! – смутилась девушка, не ожидавшая подобного великодушия.
– Что ей делать в такой берлоге? – вмешалась экономка. – У нас есть кое-что получше. Идемте, мадемуазель!
– Можешь не торопиться с ванной, – крикнул Куинси. – Я буду внизу.
Прежде чем девушка успела ответить, экономка потянула ее за руку в одну из комнат и быстро: прикрыла дверь, чтобы прекратить эти бестактные замечания. Спальня была невелика, но сразу очаровала Жанетту своим женственным изяществом. Общий тон был аметистовый, под цвет ее глаз, меблировка казалась созданной для приятного времяпровождения, кровать под фиалковым балдахином манила к себе. У девушки мелькнула странная мысль, что комната ждала именно ее, что только здесь ей и место, словно кто-то заботливо выбрал каждую деталь с целью ее порадовать. Это казалось невероятным.
При виде ее восхищения экономка перестала хмуриться и расплылась в широкой улыбке.
– Здесь вы найдете все необходимое. В комнате напротив уже готова ванна. Без колебаний зовите меня, если что-нибудь понадобится.
– Я уверена, что вы обо всем позаботились, – растроганно произнесла Жанетта. – И дом, и эта комната – все просто чудесно! Вы настоящая волшебница!
– Ну что вы! – отмахнулась та. – Я лишь присматриваю за домом, а обставлял его сам хозяин.
– В самом деле? У него прекрасный вкус.
– Вода остывает, – напомнила экономка.
– Да-да, иду.
Когда Марго удалилась, плотно прикрыв за собой дверь, Жанетта еще раз задумчиво оглядела комнату. Неужели Куинси и в самом деле подобрал детали обстановки в надежде, что однажды она переступит этот порог? Недоверчиво качая головой, девушка заглянула в шкаф. Там обнаружилось два платья. Одно было вечернее, сшитое по последней моде, из голубого атласа, другое представляло собой простое платьице крестьянки, сшитое, однако, из хорошей ткани. Чуть в стороне висели на зажимах накрахмаленные нижние юбки. Одежда казалась сшитой точно по мерке и к тому же в любимых тонах Жанетты. Она содрогнулась от сладостного предчувствия.
Почему Куинси так поступил? Что означала подобная предусмотрительность?
Заглянув в ящики бельевого комода, она обнаружила там только тонкую сорочку. Ни корсета, ни чулок, ни подвязок! Ей пришло в голову, что это намеренное упущение. Куинси намекал, что ей не потребуется много нижнего белья.
Улыбаясь, Жанетта разложила на кровати крестьянское платье и сорочку и вернулась к осмотру комнаты. На комоде стояла китайская шкатулка, в которой она обнаружила серьги с бриллиантами, а под кроватью ожидали своего часа башмачки. Все до последней мелочи было подготовлено – но когда? В тот день, когда Куинси договорился с Жан-Клодом о плате за свою услугу? Уже тогда он вознамерился привезти ее в свой дом? Так или иначе, все это не могло быть простым совпадением.
Девушка решила, что не оставит Куинси в покое, пока не получит ответа.
Открыв дверь в ванную комнату, она ахнула и прижала ладони к щекам. На каждой стене было по большому – в полный рост – зеркалу, а ванна… такой ей попросту не приходилось видеть! Была она громадная, с отделкой из золоченых кленовых листьев и с удобным изгибом, чтобы откинуть голову. Жанетта нетерпеливо начала сбрасывать запыленную мужскую одежду.
Оставшись нагой, она с минуту постояла, с удовольствием оглядывая себя со всех сторон в громадных зеркалах, потом опустилась в душистую воду и закрыла глаза.
Глава 16
Жанетта сбежала по винтовой лестнице, едва касаясь ступенек, беспечная, как мотылек. Она сама себе казалась прехорошенькой и надеялась, что Куинси будет того же мнения. Наряд крестьянки удивительно ей шел: шнуровка туго стягивала талию, белая сорочка мягко облегала плечи и груди, высоко приподнятые корсажем, нижние юбки приятно шуршали под голубым подолом, слегка забранным с боков.
Вокруг было тихо и мирно, словно где-то в идиллической провинции, а вовсе не среди самого нищего квартала Марселя. В комнате со стрельчатыми окнами никого не оказалось, и девушка вышла в садик, с удовольствием ощутив тепло солнечных лучей. Как она и ожидала, Куинси был там. Лицо его осветилось радостью, когда он увидел ее. Сам он одет был как аристократ. Наряд ему шел, но казался неуместным на широких плечах и могучем теле, сплошь состоявшем из стальных мышц. Жанетта подумала, что куда естественнее он смотрится в черном плаще предводителя разбойников.
– Вы изменились, месье, – сказала она шутливо, присев в реверансе и потупив глаза, как и подобает крестьянке, знающей свое место.
– Да и вы совсем иная, мадемуазель! – засмеялся Куинси. – Надо еще обдумать, в каком наряде вы более очаровательны: в костюме крестьянки, подростка или знатной дамы. – Он пристально оглядел ее и задумчиво, медленно произнес: – Пожалуй, я в любом случае предпочитаю женщину.
– Вот только волосы еще не просохли, – быстро сказала девушка. – Но я захватила гребень.
С галантным поклоном Куинси вынул черепаховый гребень у нее из рук.
– Устраивайтесь поудобнее, мадемуазель. Поскольку у вас нет камеристки, придется выполнить эту приятную обязанность самому.
– О нет!..
Куинси молча усадил ее на скамью, залитую солнечным светом, и начал осторожно расчесывать длинные пряди, отливающие червонным золотом. Исходивший от них аромат кружил ему голову, безмятежная улыбка на полных губах Жанетты тревожила и манила. Она не шевелилась, зачарованная его движениями.
– Ты голодна?
– Ничуть. Возможно, позже аппетит появится.
– А как себя чувствуешь после всего, что пришлось пережить?
– Уже гораздо лучше, спасибо. Ванна вернула мне силы.
– Вот и хорошо… – Куинси помолчал и добавил небрежно: – Мадам Марго проведет этот день у своей сестры.
Жанетта затрепетала.
– Значит, мы одни? – прошептала она.
– Совсем одни.
– О! – воскликнула она и спросила, боясь тишины: – Ты проводишь здесь много времени?
– Не так много, как хотелось бы.
Они замолчали. Жанетта лихорадочно придумывала, что бы еще сказать.
– Здесь так хорошо! А моя комната! Она – само совершенство! Да-да, и платья тоже! Они так хорошо сидят, что я невольно подумала…
– Их сшили специально для тебя.
– Но почему?
– Я хотел бы одевать тебя, заботиться о тебе… чтобы однажды тебе стало ясно, что я кое-что значу в твоей жизни.
– Ты говоришь загадками, Куинси. Чем дальше, тем меньше я понимаю.
– Ничего, поймешь. – Куинси вложил в ее руки гребень и коснулся волос губами.
– Скажи хотя бы, зачем было выкупать меня у Жан-Клода! Ты же не собираешься сдаться на его милость?
Куинси задумчиво посмотрел на нее. В тот день, когда они с братом торговались, Жанетта знала, кто он такой, знала, что Куинси Жерар и разбойник Лис – один и тот же человек. Но она не выдала его.
– Твое любопытство вполне понятно, но лучше будет, если ты подождешь с вопросами. Позже я все объясню.
На ее лице отразилось разочарование.
– Мне нужно знать! Если не хочешь довериться мне, лучше отвези к тетушке!
– Дьявольщина! Не всегда и не все можно объяснить вот так, сразу! Не усложняй мне жизнь!
Он вдруг схватил Жанетту за плечи и поднял со скамьи, развернув к себе лицом. Глаза его снова были темными, полными непонятных ей эмоций.
– Что тебе нужно от меня? – против воли вырвалось у нее. – Зачем ты?..
В ответ Куинси с такой силой впился губами ей в губы, что ей стало больно. Этот поцелуй мучил и ранил, но при этом разбудил что-то глубоко в ее душе, какое-то неясное томление, желание – отклик, который был глубже, чем все, что она когда-либо испытывала. Из чувства протеста она попыталась вырваться, такая неистовая страсть вызывала страх, но объятие было ласковым и осторожным – объятие мужчины, который никогда не отпустит, никогда не позволит покинуть его.
Непонятная сила подхватила Жанетту. Со стоном она качнулась вперед, прильнула к мужскому телу, сознавая, что только в этих объятиях она испытала подобное чудо. Искра вспыхнула пламенем, пожаром охватила плоть и кровь, разбудила потребность обвиться вокруг могучего тела, где так неистово билось сердце.
Куинси подхватил Жанетту на руки и понес в дом, не замечая дороги. Только у подножия лестницы он сумел оторваться от ее губ, чтобы испытующе заглянуть в аметистовые глаза. Там смешались желание и страх. Она помнила тех, других, и от этого ее сердце сжималось, но плоть тянулась к плоти и требовала отдать себя мужчине.
Куинси зашагал вверх по лестнице, в свою спальню, и там осторожно опустил Жанетту на постель. Глаза ее были широко раскрыты, губы вспухли от поцелуев, но она не пыталась спастись бегством. Присев рядом, Куинси потянулся к шнуровке на ее корсете. Маленькие руки тотчас метнулись к его руке и вцепились в нее, чтобы остановить. Тогда он склонился к ее губам, коснулся волос, лица, округлостей грудей над кромкой сорочки. Пальцы Жанетты разжались и соскользнули вниз. Куинси распустил шнуровку корсета, сдвинул легкую ткань сорочки и обнажил груди, полные и удивительно нежные, с девически розовыми сосками. Под его взглядом они налились, соски затвердели, и видно было, как частое биение сердца колеблет шелковистую плоть.
– Ты позволишь мне раздеть тебя, Жанетта.
Она напряглась всем телом. Ей не хотелось отвечать, принимать решение. Глаза Куинси были очень близко, в них читалось желание и что-то иное, но невозможно было сказать, более высокое или более низменное. Наконец напряжение стало невыносимым. С тихим возгласом Жанетта скользнула к краю постели, и юбки окружили ее бедра пышным цветком. Руки ее безвольно легли на эту мягкую груду.
Она не мешала Куинси раздевать ее, упорно отказываясь встретиться с ним взглядом, но против воли подняла глаза, когда он начал раздеваться сам. Боже, как он был громаден, как могуч! Стыд, растерянность и страх налетели ураганом, мысли смешались. Почему она не противится, почему допускает все это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35