Имея один звездолет, а в нем один синтензор со скоростью реинкарнации 24 человека в день, построить город-сад за четыре года не так-то просто. И многие миры капитана Громова были заброшены и постепенно деградировали и одичали без поддержки извне.Но с Целиной вышло иначе. Не четыре года, а целых четыре пятилетки Громов без устали реинкарнировал граждан Страны Советов и высаживал их на Целину. Ему было не жалко времени — ведь защитное поле цельнорожденного корабля высшего класса делало его почти бессмертным.Кроме землян он высаживал на планету славян из других галактик — в самой галактике Целины разумных миров в то время не было.И когда наступила пятая пятилетка, Громов уже мог с чистой совестью отереть пот со лба. Предел в сто тысяч поселенцев, который гарантирует сохранение того уровня цивилизации, который к этому времени достигнут, был превышен с большим запасом.В одном городе Советская Гавань было не меньше ста тысяч жителей. А в ста километрах к югу от него ударными темпами строился город Целиноград — будущая столица планеты.Убедившись, что социалистическому строительству на Целине уже ничто не угрожает, Громов стал наведываться на планету реже, а потом и вовсе перестал — и тут на Закатном полуострове начались темные дела.Мало того, что на восток, в дикую прерию и еще дальше — в тайгу — утекали те, кому не нравился самый справедливый строй во Вселенной, так что даже пришлось перегородить перешеек колючей проволокой и минными полями.Мало того, что в 100 году со дня открытия планеты на Целине начался голод, потому что из деревень забрали слишком много народу на строительство новых промышленных предприятий.Мало того, что из-за голода в армии случился мятеж.Мало всего этого, так еще на волне мятежа к власти пришел какой-то проходимец земного происхождения, который задумал подменить марксизм-ленинизм своей собственной идеологией.Через семь веков разведке легиона оказалось трудно установить, какая конкретно каша была у этого персонажа в голове. Целинские книги по обе стороны реки Амур рассказывали о том периоде весьма туманно. В западных источниках узурпатор и его сторонники именовались «врагами мира и прогресса», а в восточных «легендарными героями» — но кто они были и чего хотели, понять было трудно.Судя по тому, что узурпатор носил фамилию Ли и присвоил себе титул «Любимый Руководитель», он вполне мог иметь отношение к идеям чучхэ, но в любом случае внедрить их в массы не сумел. Он умудрился провести на вершине власти почти полвека, но за все это время ему так и не удалось до конца усмирить бунтующий народ.Кончилось тем, что нити власти выпали из его ослабевших от старости рук. Однажды молодой офицер Василий Чайкин вывел на первомайскую демонстрацию такую толпу народа, что она заполонила все улицы Целинограда. Диктатора никто не стал защищать и его буквально разорвали на части.Так совершилась Майская революция, за которой естественным образом последовало массовое истребление врагов мира и прогресса. Недоистребленные враги в небольшом количестве отступили в приамурскую тайгу.И все бы хорошо, но в последующие три столетия эти враги так размножились, что чайкинисты не знали, как подступиться к проклятой тайге, где каждое дерево таило угрозу.А в 275 году Майской революции случилось страшное. Враги мира и прогресса неожиданно вышли из тайги с оружием в руках и своей массой разрезали огромный материк на две части в самом узком месте.Еще никем не заселенные бескрайние просторы Восточной Целины оказались отрезаны от Целинской Народной Республики. Таежные жители осели по обоим берегам Амура и Зеленой реки. Они владели Зеленой Пущей и основали город Зеленоград.Чайкинистам стоило большого труда выбить врагов мира и прогресса за Амур. В последующие века спорная территория еще не раз переходила из рук в руки, на никогда в своих наступлениях и контрнаступлениях амурцы не заходили дальше первоначальных границ 275 года.Теперь, в 666 году Майской революции, граница проходила по Амуру, Малахитовым горам и дельте Зеленой реки. Зеленоград давно превратился в Зилинаграт, а потом и в Бранивой. Чайкинисты потеснили амурцев, но за четыре столетия им так и не удалось прорваться в Восточную Целину.Бескрайние просторы по-прежнему оставались в руках амурцев. Теперь они уже не были столь безлюдны, но страдающим от перенаселения чайкинистам эти пространства могли показаться пустынными.Так что стремление чайкинистов поскорее начать освободительный поход объяснялось не только мечтой великого вождя Бранивоя прибрать к рукам всю планету. Демография тоже играла в этом стремлении не самую последнюю роль.А демографическая катастрофа в свою очередь вытекала из желания целинских вождей иметь побольше солдат. Но сколько бы мальчиков ни рождали женщины ЦНР — все равно их не хватало, чтобы прошибить живой массой амурские укрепления за рекой, где под каждым кустом притаился враг и в каждом колодце скрывается смерть.Народная Целина металась в этом заколдованном круге, как белка в колесе, и чем глубже Сабуров изучал историю Целины и текущее положение дел, тем явственнее он убеждался, что на планете нет такой силы, которая способна разорвать этот круг.Разве что этой силой станет недоукомплектованый полевой легион эрланского образца… 11 Друзья и соратники маршала Тауберта не скрывали своего удивления. «Зачем вообще слушать этих землян, — говорили они. — Ведь это же пушечное мясо, предназначенное на убой. Достаточно просто приказать — и земляне никуда не денутся».Самое интересное, что они и правда никуда бы не делись. Потому что альтернатива — пуля под челюсть или взрыв ошейника вместе с головой.Если в бою теоретически есть возможность выжить, то смерть от стреляющего ошейника, который на эрланском сленге именуется «самоликвидатором» — неминуема. Достаточно уполномоченному лицу произнести приговор — и приговоренный никуда не спрячется.Даже простейшие ошейники со слабой дешевой батарейкой способны поймать мощный сигнал с орбиты в любой точке планеты. Но легионеры носят более дорогие устройства, которые не только принимают сигналы, но еще и передают их через усилитель, который есть в каждой боевой машине. Это сигналы со встроенного микрофона, а также пеленг, который позволяет точно определить местонахождение легионера.А еще лучше — офицерские ошейники. Они дают такой мощный сигнал, что высокочувствительные корабельные сканеры способны засечь его напрямую с орбиты. Поэтому такие ошейники носят официальное название «универсальное средство ориентировки, связи и самоликвидации».Короче, никуда от смерти не скроешься и тайно к противнику не перебежишь.Так что друзья и соратники маршала Тауберта вполне резонно недоумевали. Зачем слушать этих безмозглых землян, если у маршала есть опытные военные советники, а главное — преданные помощники, с которыми он прошел огонь, воду и медные трубы.Однако маршал Тауберт хорошо знал цену своим преданным помощникам. Склонные к анархии и безумным авантюрам в еще большей степени, чем он сам, друзья и соратники чуть было не загубили всю операцию на корню.Три дня легион не мог выйти с базы, потому что гердианцы переругались с военными советниками и свитой арранской принцессы на тему, кто главнее, и адмирал Эсмерано запутался в противоречивых приказах. И черт знает, чем бы все это кончилось, если бы землянин Жуков не взял ответственность за выход с базы на себя, а землянин Бессонов не составил график сосредоточения легиона на сто дней вперед.Они оба были из первой волны — из тех землян, которых Тауберт реинкарнировал на яхте ее высочества для черновой работы. И не удивительно, что уже в день Д+3 Жуков возглавил полевое управление легиона, которое как раз для черновой работы и предназначалось.Бессонов стал у него начальником штаба, но через месяц поднялся выше, вызвав у Жукова нечто вроде ревности.К этому времени Тауберт окончательно понял, что друзья и соратники, которых он расставил по ключевым постам, для серьезной работы не годятся. А военные советники занимать командные должности не желали. Они привыкли только советовать и ни за что не отвечать.Чего стоил один куратор разведки, который посоветовал дать населенным пунктам, которые отображены на картах, составленных по результатам сканирования из космоса, условные названия, потому что установить их подлинные наименования наблюдением с орбиты не представляется возможным.При этом он ссылался на эрланскую практику и был очень удивлен, когда рейнджеры Сабурова ближайшей ночью спустились на планету и вломились в первый попавшийся книжный магазин. Топографических карт там, правда, не было, но на первый случай хватило и географических.А чтобы в дальнейшем не возиться с картами, они через несколько дней утащили прямо с городской улицы главного картографа Закатного военного округа полковника Динисау вместе с шофером. Шофер был не нужен, но его забрали с собой для маскировки, а машину утопили в море неподалеку от порта.Тогда одному спецназовцу действительно пришлось воспользоваться аквалангом, и его поднимали на антигравитационный катер с воды. А город подумал, что главный картограф утопился собственноручно, не выдержав ожидания ареста.В Органах на него имелась папка с компроматом толще, чем том Полного Собрания Сочинений Василия Чайкина. Из этих материалов следовало, что главный картограф чуть ли не с детства продавал совершенно секретные карты амурской разведке и мариманам одновременно, собственноручно вычерчивая на них дислокацию воинских частей и соединений.Полковник Динисау и правда рассказал и показал чужой разведке все, что знал. Не понадобилась даже сыворотка правды. Ошалев от возможностей космического сканирования, он признал, что сопротивление бесполезно, и стал первым целинцем, поступившим на службу в легион маршала Тауберта.Конечно, тут сыграло свою роль и то, что сабуровские разведчики спасли полковника от неминуемого ареста с последующим расстрелом. На орбите, впрочем, ему тоже грозил расстрел — из ошейника под челюсть — но он не казался настолько неминуемым.А Сабуров как раз тогда сделал вывод, что мобилизация пленных на Целине может оказаться весьма успешной, и не только в отношении солдат, но и на всех уровнях вплоть до старших офицеров и генералов.На это же надеялся и Бессонов, когда готовил и представлял маршалу Тауберту детальный план вторжения.— Подробный план восточной операции Жуков доложит вам позже, — начал он, когда Тауберт на 55-й день сосредоточения вызвал его к себе. — А вкратце он выглядит так. Два фронта, южный и северный, по 33 фаланги, которые высаживаются одновременно здесь и здесь. Захватив Устамурсак на севере и Зилинарецак на юге, оба фронта начинают наступление на Бранивой, вспомогательными ударами разрезая и окружая целинские войска. Для этого выделяются фланговые армады численностью до десяти фаланг.Армадами в эрланских уставах назывались временные соединения, состоящие из нескольких фаланг. Конечно, земляне предпочли бы оперировать более привычными понятиями — дивизия, корпус, армия, но для этого пришлось бы переделывать компьютерные программы, без которых легион не смог бы сделать и шагу. А с этой тонкой материей решили не связываться и оставили все как есть.— Если в это время в центре перейдут в наступление амурцы, — продолжал Бессонов, — мы не станем им препятствовать. Когда целинцы побегут, мы со своей техникой займем ничейную территорию быстрее амурцев. А те наверняка не решатся на нас напасть.— Почему? — поинтересовался Тауберт.— Потому что они осторожны и не склонны к авантюрам. Если же целинцы все-таки не побегут, то амурцы помогут нам их разгромить. Или во всяком случае, спасут нас самих от разгрома.Эта фраза расстроила маршала и он устало пробормотал себе под нос:— Как можно доверять такую операцию людям, которые не верят в ее успех.Ретранслятор он не отключил и, услышав перевод, Бессонов заметил:— Жуков, кажется, верит. Но лишь при том условии, что мы не будем сдерживать амурцев и позволим им занять те участки фронта, на которые наших сил не хватит.— Я не хочу отдавать амурцам территорию, которую потом придется у них отбивать, — в который уже раз повторил Тауберт.— Это когда еще будет… А сейчас без амурцев наши шансы на успех сокращаются на порядок. И вообще, я, как вы заметили, с трудом верю в удачу на востоке даже при самых благоприятных обстоятельствах. И считаю, что основной следует считать западную операцию, а восточную — в лучшем случае вспомогательной.— Этот вопрос мы уже решили, — буркнул Тауберт. — Если вы возьмете Уражай раньше, чем Жуков займет Бранивой, тогда можно будет и пересмотреть это решение. А пока ничем помочь не могу. Что у вас по западной операции?— Высадка пятью армадами. Главные силы — в районе Чайкина и Бранивойсака. По семь фаланг с севера и юга выходят на перешеек, еще шесть занимают Чайкин, Бранивойсак и Дубраву и подавляют сопротивление 1-й армии целинцев.— А Гаван?Гаван был пятимиллионным городом к востоку от Бранивойсака. Его название не имело никакого отношения к Гаване, а происходило от слова «гавань», искаженного целинским произношением, в котором не было мягких согласных.— Гаван — это другой округ. Мы рассчитываем пару дней удерживать у целинского командования впечатление, будто амурцы высадили в Чайкине и Бранивойсаке небольшой десант, для подавления которого не требуется подтягивать войска других округов.— Как это? — удивился Тауберт.— Очень просто. Рейнджеры Сабурова перед началом высадки захватят штаб военного округа в Чайкине и административные здания. Административные округа в ЦНР совпадают с военными, и это очень удобно. Мы перехватим каналы связи и будем гнать в Центар дезу.— Но ведь плацдарм для наступления удобнее развернуть к северу от Гавана! Или вы все-таки намерены засесть в оборону на полгода? Так об этом можете даже и не думать!— Я думаю только о том, что в Гаван лучше войти на четвертый-пятый день вторжения. К этому времени скрывать масштабы операции будет уже бессмысленно, и 5-я армия наверняка выйдет из Гавана и увязнет на перешейке. Тут мы и отрежем ее ударом во фланг.— Неприемлемо! — отрубил Тауберт. — Наступление надо развивать с первого дня, а не с пятого.— А как же первоочередная задача? Мы ведь, кажется, решили — сначала пленные, а потом уже все остальное.— И это тоже. В Гаване пять миллионов жителей. Подсчитайте, сколько из них подходят под заданные параметры.— Это не играет роли, когда речь идет о пяти днях. Я просто не хочу, чтобы мои передовые силы, не покончив с одной армией противника, сразу же попали под удар другой.— Все играет роль, когда речь идет о днях, — не согласился Тауберт. — Надеюсь, вы не забыли про сотый день? А за ним будет двухсотый, трехсотый и так далее до тысячного. Сколько лет вы намерены возиться с этой жалкой страной — год, два? Может быть, три?!— Не знаю, маршал-сан. Все будет зависеть от воли целинцев к сопротивлению. И страна эта вовсе не жалкая. Полтора миллиарда жителей — это очень серьезно. Пока я уверен только в одном: миллион солдат на Закатном полуострове не сможет оказать легиону достойного сопротивления. А что будет дальше, я при всем желании сказать не могу. Пророческим даром, увы, не наделен.— При чем здесь пророческий дар? Я требую лишь конкретного плана действий с ориентировочными датами. Когда вы намерены занять Уражай при минимальном сопротивлении и при максимальном? Две эти даты вы можете мне назвать?— Только одну, — ответил Бессонов. — Если учесть, что в первые двенадцать дней вторжения слишком много сил будет отвлечено на захват и отгрузку пленных, генеральное наступление я смогу начать не раньше третьей недели. Если паника целинцев под впечатлением от нашего внезапного удара окажется настолько велика, что они начнут беспорядочный отход, то к концу месяца мы будем в Уражае.— Почему к концу месяца? Там всего два-три суточных перехода максимум. И откуда взялись эти двенадцать дней?— Если мы высадимся на 88-й день сосредоточения, то все последующие дни до сотого включительно будут заняты лихорадочной охотой за пленными. Как только силы вторжения подавят сопротивление на полуострове, на эту охоту придется отрядить не меньше половины легионеров и транспортных средств, включая боевые машины и танки. Неужели вы думаете, что в этой обстановке можно начинать наступление?— А как иначе вы собираетесь сохранить эффект внезапности? ЕслиTckb wtkbyws gjkexfn gthtlsire целинцы получат передышку, то за две недели они успеют организовать оборону.— Именно так, — согласился Бессонов. — Но вы сами загнали меня в патовую ситуацию. Был бы на западе целый легион — была бы и возможность для маневра. А с третью легиона маневрировать нечем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41