И тогда мы перехватим ее на марше, в вагонах.— А если она не начнет погрузку, вы потребуете у меня новой отсрочки?— Вряд ли, маршал-сан, — ответил Сабуров. — Не думаю, что при сложившихся обстоятельствах нам удастся водить Центар за нос больше двух дней. 31 Чайкинская военная школа, бывшая имени Тимафею, а ныне безымянная, ввязалась в бой случайно.В первой половине дня она получила из штаба округа и городской военной комендатуры несколько противоречивых приказов и пыталась выполнить их все одновременно, хотя для этого пришлось бы двигаться в разные стороны.Один приказ, впрочем, требовал оставаться в казармах до получения дальнейших распоряжений, и этот вариант командованию школы был больше всего по душе. Но тут раздался новый окрик из штаба округа:— Почему школа до сих пор не вышла в направлении Рудны?Начальник школы был человек умный и ясно чувствовал какую-то нестыковку. На кой черт посылать в Рудну военную школу, если в округе полно боевых частей. А главное, совершенно ясно, что бои идут в самом Чайкине, и выводить части из города в такой обстановке — это преступление.К тому же дезинформаторы легиона уже сами запутались в собственных приказах, и их успех предопределялся только массовым идиотизмом офицеров, занявших командные должности после того, как в чистках были угроблены все сколько-нибудь компетентные кадры.Но начальник Чайкинской военной школы был совсем не таков. Его выпустили из тюрьмы несколько дней назад и готовили к отправке на восток, но пока не решили, на какую должность его назначить, и временно поставили во главе военной школы.Так что, поразмыслив как следует над приказами, которые сыпались на школу, как горох, генерал Леучинка пришел к единственному разумному выводу: штаб округа и городская военная комендатура захвачены врагом.И Лучинка, не задумываясь, отдал своим людям самую логичную в этой ситуацию команду:— Не подчиняться никаким приказам, переданным по радио и телефону. Будем ждать нарочных с пакетами или подхода наших войск.— Но ведь штаб округа приказывает нам покинуть город! — возмутился начальник штаба школы, но Леучинка до ареста был генерал-лейтенантом, а начштаба только неделю назад стал подполковником, так что весовые категории были слишком неравны.— Я верю только первому приказу штаба округа — оставаться в казармах, — сказал генерал тоном, не терпящим возражений. — Штаб наверняка захвачен противником. Никто в здравом уме не пошлет военную школу из Чайкина в Рудну, что бы там ни происходило.— Да не там, а здесь! — не успокаивался начштаба. — В городе враг, и мы должны вывести школу в тыл.— А почему тогда штаб сообщает, что противник прорвался на Рудну, и нужны подкрепления для ликвидации прорыва?Крыть было нечем. Перегруженные работой дезинформаторы не позаботились об отдельной легенде для военных школ и училищ. Да и вообще, в последние часы дезинформаторы заботились только об одном — как обеспечить прибытие генерального комиссара Страхау в Чайкинский аэропорт.Не допустить, чтобы Страхау развернул самолет, не долетев до Чайкина — вот была главная задача генерала Сабурова и его людей во второй половине дня. А все остальное пришлось пустить на самотек.Но в случае с Чайкинской военной школой это было даже хорошо. Она продолжала сидеть в своих казармах, и могла бы оставаться там до вечера, не случись новый поворот.Чтобы прикрыть городской аэропорт от любых неожиданностей на время посадки самолета со Страхау на борту, штаб легиона стягивал к аэропорту дополнительные силы. И какое-то спецподразделение на целинских машинах поехало туда короткой дорогой как раз мимо военной школы.Может, курсанты с офицерами и не поняли бы, то это едет, но спецкоманду сопровождали эрланские БМД и легкие танки, и усиленный наряд на КПП открыл по ним огонь без команды — строго по уставу, как при нападении на охраняемый объект.Пушка у десантного танка Е1778 — всего 60 миллиметров, но против пешего противника и этого достаточно. Спецкоманда поехала дальше, но пара танков осталась и учинила побоище.Курсанты школы — мальчики от двенадцати до семнадцати лет — пытались сопротивляться, но у них не было даже гранат. Генерал Леучинка отдал приказ уходить врассыпную, но он дошел не до всех, а насчет пункта сбора никто вообще ничего не понял.В результате два танка погнали курсантов в разные стороны.Начштаба Василиу собрал одну группу уцелевших далеко к северу от школы и решил вести их прочь из города, в тыл. Шоссе на Рудну было далеко, да и слухи о прорыве врага беспокоили подполковника — зато рядом оказалась дорога на Дубраву, и Василию повел своих курсантов по ней.На выезде из города они встретили бронегрузовики 66-й фаланги, но тут курсантам повезло. У легионеров после боя на границе краев были трудности с боеприпасами, и они не стали тратить на пацанов последние патроны.За грузовиками следовал целинский танк ТТ-55 с голыми людьми на броне, и один из них, рискуя жизнью, закричал курсантам:— Не ходите туда! Не ходите! Там мариманы!Подполковник Василиу тоже усомнился, действительно ли они идут в тыл, но все-таки довел команду до Гиройсака, где пришлось остановиться. Местные говорили, что к северу идет бой.А потом в городок вошли и жертвы этого боя. остатки полка майора Никалаю, разбитые, но гордые, потому что они вели с собой пленного.Курсантам было очень интересно полюбоваться на живого маримана вблизи, хотя больше всего на свете им хотелось его убить.Подполковник Василиу, который знал мариманский язык в пределах курса военной академии, попытался допросить пленного, и как показалось вначале, добился успеха.— Руки развяжи, — сказал летчик. Он говорил не на литературном мариманском, но это ничего не значило. На островах полно разных диалектов.Допрос происходил в местном отделении Органов, на окнах были решетки, а в помещении — полно вооруженных людей, и старшие офицеры, коротко посовещавшись, решили, что вреда не будет. Раз он решил говорить, то в виде маленькой уступки можно развязать ему руки.Военным не терпелось узнать, каким образом мариманы ухитрились высадиться на берег в таком количестве, да еще с тяжелой техникой и самолетами.Размяв затекшие руки, пленный потянулся к нагрудному карману, и все присутствующие напряглись — но оказалось, что ему нужны были только сигареты.— Огоньку, — мирно попросил он, и тут Василию совершил ошибку. Он зажег спичку и поднес ее к сигарете.Молниеносным движением пленный схватил его за кисть, притянул к себе, а в следующую секунду он уже стоял на столе, держа в правой руке пистолет подполковника и прикрываясь офицером, как щитом.Опешившие военные и органцы не решались стрелять и к тому же не отличались быстрой реакцией. К тому времени, когда они опомнились, пленный успел застрелить троих и одним прыжком добраться до выхода.Игар Иваноу отлетел в сторону от удара локтем, а майор Никалаю был ранен пулей на излете, пробившей перед этим шею случайно оказавшегося на ее пути органца. Ранен неудачно — чуть левее правого плеча, так что рука повисла плетью, и майор оказался выключен из боя. Чего, собственно, и добивался пленный, который стремился выбить старших офицеров и бил в майора из-под органца, но в горячке на несколько миллиметров промахнулся. Органец лежал мертвый, а майор остался жив и выскочил на улицу следом за пленным и заложником.По пути пленный успел захватить в коридоре еще один пистолет, выбив его из руки у какого-то лейтенанта, так что на улице он стрелял уже из двух стволов одновременно и первым делом уложил двух органцов возле открытой служебной машины.Всеобщее замешательство продолжалось. Когда мотострелки майора Никалаю, наконец, изготовились для стрельбы, им помешали курсанты военной школы, которые хватались за стволы с криком:— Не стрелять! Там лицо подполковник!В этой суматохе пленный завел машину и рванул вперед.Мотострелки не хотели упустить своего пленника, да и Никалаю истошно орал: «Огонь!» — так что они все-таки начали стрелять. Но было уже поздно — машина удалялась, а воины, в боевой подготовке которых мытью полов и чистке туалетов уделялось гораздо больше внимания, чем учебным стрельбам, не отличались меткостью.Органцы устремились в погоню на двух других машинах, но вернулась только одна.Вражеский летчик не только ушел сам, но еще и захватил в плен начальника штаба Целинской военной школы.Теперь старшим был замначальника курса в звании капитана, и он ничего не мог возразить, когда Никалаю объявил, что переподчиняет курсантов себе, и они все идут в Чайкин.Впрочем, капитан и не собирался возражать. Он был рад, что кто-то решил взять ответственность на себя. И к тому же вспомнил, что генерал Леучинка назначил сбор у зоопарка — главным образом потому, что это было любимое место времяпровождения курсантов в увольнительных, и они все знали туда дорогу. А еще — потому что зоопарк по мнению генерала не относился к тем объектам, которые враг станет захватывать в первую очередь.И когда капитан сказал об этом майору, тот согласился идти туда. Он тоже был не прочь передать кому-нибудь ответственность, и человек в звании генерал-лейтенанта казался ему вполне подходящим для этой цели. 32 Пока на задворках Серого Дома падали под пулями бойцы в серой форме Органов, зэки, прильнувшие к окнам в камерах, в массе своей радостно кричали «Ура!» при каждом удачном попадании. Многие из них были приговорены к расстрелу сами, у других смертниками были родственники, жены и дети. Чего же было ждать органцам.В камерах было полно таких, кто легко согласился бы взять оружие, подобно генералу Казарину и его дочери, чтобы повернуть его против серых мундиров. Но когда среди наступающих появились ребята в армейской форме цвета хаки, и зэки узнали в них курсантов военной школы, восторги поутихли.Пацанов было жалко — тем более, что среди заключенных в камере Казарина, да и в соседних тоже, преобладали армейские и флотские офицеры.Но существовали и здравые соображения. Ведь эти пацаны пытались помочь органцам отбить Серый Дом, а зэкам меньше всего хотелось, чтобы это произошло.Надо заметить, генерал-лейтенант Леучинка по другую сторону передовой тоже не питал больших симпатий к Органам, которые держали его в тюрьме и приговорили к смерти его семью, прежде чем выпустить его самого для отправки на фронт.Но сторожа городского зоопарка, которые тоже проходили по ведомству Органов и держали связь с ближайшим отделением, ошеломили его сообщением о захвате гробницы Василия Чайкина.Как это часто бывает, Леучинка мог сомневаться в современной власти и даже любовь к великому вождю Бранивою в тюрьме несколько пошатнулась — но в идее он не сомневался нисколько. И искренне разделял общее мнение, что гробницу надо отбить, отложив ради этой цели все другие дела.Поэтому Леучинка с теми курсантами, которых он сумел собрать, присоединился к сборному соединению генерал-майора Бубнау.Соединение по численности не тянуло даже на полк, но в нем теперь стало аж четыре генерала. К вечеру Бубнау удалось наладить какое-то подобие управления через отделения Органов, разбросанные по всему городу. Связь держали с помощью раций дежурных частей и патрульных машин, которые собирали по городу войска.У легиона до этих многочисленных отделений никак не доходили руки, а для глушения полицейских частот не хватало эфирных каналов и мощностей.К тому же в разведке Сабурова были даже рады, что целинские войска и органцы со всего города стягиваются на штурм гробницы и Серого Дома. Зато никто не интересовался аэропортом, где завершались последние приготовления к приему спецсамолета Пала Страхау.А Бубнау тем временем одолевала навязчивая идея захватить господствующую высоту на площади — то есть Серый Дом. Без этого было нечего и думать о взятии гробницы. К гробнице было не подобраться ни с какой стороны, пока на башнях управления Органов сидели легионеры. Им оттуда были видны все передвижения целинцев и в парке, и на улицах, и даже во дворах домов.С этим армейские генералы, прибившиеся к Бубнау, были согласны, но они не хотели продолжать безрассудные и бессмысленные атаки в лоб.Пока рядом с Бубнау были только генерал-майоры, он, носивший такое же звание, мог диктовать им свою волю. Офицерские звания Органов негласно считались выше аналогичных армейских. Но теперь появился генерал-лейтенант Леучинка, бывший начальник управления в штабе округа, и первое, что он сделал — это возмутился, когда его пацанов с одними карабинами, без гранат, а то и без патронов, бросили в атаку против вражеской бронетехники.— Надо подтянуть артиллерию и подвезти гранаты, — убеждал он младших по званию генералов и офицеров. — Без этого мы только всех положим и ничего не добьемся.Но тут к месту событий подошли два танка. Их экипажи были убеждены, что это все, что осталось от отдельной бронетанковой дивизии, располагавшейся в Палигоне, и на последних каплях горючего драпали на восток, но органцы под угрозой расстрела на месте переориентировали их на площадь Чайкина. И Бубнау, не слушая армейских генералов, начал новую атаку.В двух танков оставалось всего пять снарядов, и два из них ударили по воротам подземного гаража. Но в воротах стоял большой эрланский танк, которому эти снаряды были, как слону дробина.Ответный выстрел сразу же вывел из строя передний целинский танк. Задний попытался его объехать, но получил несколько снарядов в бок от бронемашин 77-й центурии. И в довершение всего сверху, из окна пятого этажа, прилетела граната от подствольного гранатомета. Это Громозека в 512-й камере, решив, что двери взламывать уже не придется, вздумал употребить оставшиеся боеприпасы по прямому назначению.Эта граната добила передний танк с экипажем, заклинив люк башни, зато у заднего башня и пушка еще двигались и орудие изрыгнуло последний снаряд.В окно танкисты не попали, но ощущения от взрыва Громозеке и Игорю Иванову не понравились. За окном полыхнуло пламенем, уши заложило, а со стен посыпалась кирпичная крошка.— Ни фига себе! — произнес громила, поднимаясь с пола и отряхиваясь.Но переживать было некогда. Неожиданно раздалась стрельба в коридоре, и Громозека с Ивановым метнулись туда.Стреляли органцы, проникшие в здание снаружи, и примкнувшие к ним часовые, которых снял с поста чудом уцелевший в недрах здания разводящий. Не имея никакой информации извне, они затеялись прочесывать здание и с третьего этажа услышали, как кто-то палит из окон прямо над ними. Это было как раз когда Громозека и генерал Казарин упражнялись в стрельбе.Тут Громозека пожалел, что истратил последнюю гранату на танк. Она могла бы разом решить все проблемы. А теперь пришлось вступать в перестрелку.Водитель танка по имени Сергей, который до сих пор был в шлеме Иванова, валялся на полу оглушенный. Пуля попала в шлем и застряла в ребристых пластинах из бронесплава на лбу. Из-за этих пластин поверхность шлема казалась ребристой.Нельзя сказать, что пуля вообще не могла пробить это покрытие — иначе шлем оказался бы слишком тяжелым. Главное, что после такой преграды пуле было гораздо труднее пробить череп.Громозека упал на пол рядом с Серегой и под прикрытием тяжелой двери короткими очередями стрелял вдоль коридора из штурмовой винтовки. Иванов, не глядя, открыл огонь из автомата через «кормушку». Но пули противника пробивали дверь насквозь, и Игорь резко отпрянул.Четвертый член группы прятался под прикрытием толстой стены, делая вид, что он контролирует камеру и зэков. Но Игорь решил, что у него это лучше получится, и жестом приказал бойцу сменить его у «кормушки».— Что там? — спросил генерал Казарин, тоже приковылявший от окна к двери.— Органцы. Человек десять.— Давай пистолет, — командирским тоном потребовал генерал, и Игорь, не задумываясь, протянул ему уже перезаряженный ствол.Хлопки пистолетных выстрелов перекрыл взрыв ручной гранаты, которую катнул вперед по коридору Громозека. Это позволило генералу высунуться из-за двери и положить последние выстрелы прицельно в отступающих органцов.Бой угас — и не только внутри здания, но и на улице. Майору Цареву наконец надоело сидеть в обороне, и он двинул тяжелую технику вперед.Далеко она, конечно, не пошла — в машинах было по одному человеку, а одновременно управлять машиной в движении и вести бой не так-то просто — но периметр обороны расширился, а танки в охотку покатались по улицам, дворам и паркам, убивая всех, кто не успел убежать.Когда штаб временного соединения целинцев, который сам еле вырвался из-под этого неожиданного удара, подсчитал уцелевших, стало ясно, что до подхода подкреплений ни о какой новой атаке нечего и думать.А слухи о подкреплениях ходили самые противоречивые. 33 Курсанты авиационного командного училища, которые прибились к отряду майора Никалаю на окраине города, прояснили вопрос относительно целинских самолетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41