С помощью таких мер Леонардо стремился вызвать на лице своей модели ту улыбку, которую он и запечатлел в своем произведении. Подобно пропорциям леонардовских фигур, эта улыбка построена на глубоком знании строения человеческого лица и на строгом учете индивидуальной выразительности его отдельных частей.
«Сложный полуфантастический пейзаж тонко гармонирует с характером и интеллектом портретируемой. Кажется, что зыбкая изменчивость самой жизни ощущается в выражении ее лица, оживленного едва уловимой улыбкой, в ее спокойно-уверенном, проницательном взгляде. Лицо и холеные руки патрицианки написаны с удивительной бережностью, мягкостью. Тончайшая, словно тающая, дымка светотени (так называемое сфумато), окутывая фигуру, смягчает контуры и тени; в картине нет ни одного резкого мазка или угловатого контура» (М.Т. Кузьмина).
Весной 1506 года Леонардо уезжает в Милан, где с небольшими перерывами остается до 1513 года. Он по-прежнему интересуется научными проблемами, совмещая занятия наукой с деятельностью художника. В 1508–1512 годах Леонардо работал над памятником маршалу Тривульцио.
Во время пребывания во Флоренции в 1510 году мастер пишет «Святую Анну с Марией и младенцем Христом». Внутреннее излучение, непостижимая гармония спокойного достоинства и оживленной мимики и поз персонажей создают неповторимое очарование картины. Впечатление усиливает пейзаж, представляющий особый синтез подлунного мира с элементами сверхземного пространства: Св. Анна символизирует бесконечный универсум, фигура Марии размещена в пространстве, обозначающем земную реальность.
В 1513 году Леонардо вызвал в Рим покровитель Джулио Медичи, и он оставался там до 1517 года. Затем художник отправился во Францию по приглашению короля Франциска I. Там он жил в королевском замке в Клу, неподалеку от города Амбуаза, где и умер 2 мая 1519 года. В это время Леонардо особое внимание уделял механике и рисунку. Именно в Клу он составил основу своего трактата о живописи, в котором обосновал концепцию универсального языка в искусстве. Наиболее известная картина французского периода – «Святой Иоанн Креститель», а также цикл рисунков на библейские темы.
Картина «Иоанн Креститель» (около 1515–1517) полна эротической двусмысленности, юный Предтеча выглядит тут не как святой аскет, но как полный чувственной прелести искуситель.
Франциск I ценил беседы с Леонардо, силы которого были на исходе. По свидетельству Бенвенуто Челлини, король говорил, что никогда не поверит, чтобы нашелся на свете другой человек, который не только знал бы столько же, сколько Леонардо, в скульптуре, живописи и архитектуре, но и был бы, как он, величайшим философом.
Леонардо да Винчи умер 2 мая 1519 года.
АЛЬБРЕХТ ДЮРЕР
(1471–1528)
Роль Дюрера в истории мирового искусства настолько велика, что искусствоведы с полным правом называют конец XV и первую половину XVI веков «эпохой Дюрера». Искусству Северных Альп и Германии, все еще носившему средневековый характер, Дюрер сумел привить новаторские формы итальянского Возрождения, что позволяет говорить о дюреровском Ренессансе.
Дюрер считается самым совершенным мастером гравюры на дереве и на меди. Он достиг единства пространства и телесного объема персонажей, почти фотографической точности.
Великий философ Эразм Роттердамский так говорил о мастерстве художника: «Я восхваляю великое мастерство Альбрехта Дюрера – гравера, позволявшее ему без помощи красок, одними лишь черными штрихами, передать все доступное человеческому зрению и чувству. Дюрер все может выразить в одном цвете, то есть черными штрихами. Тень, свет, блеск, выступы и углубления, благодаря чему каждая вещь предстает перед взором зрителя не одной только своей гранью. Остро схватывает он правильные пропорции и их взаимное соответствие. Чего только не изображает он, даже то, что невозможно изобразить, – огонь, лучи, гром, зарницы, молнии, пелену тумана, все ощущения, чувства, наконец, всю душу человека, проявляющуюся в телодвижениях, едва ли не самый голос. И все это передает он черными точнейшими штрихами…»
Альбрехт Дюрер родился в городе Нюрнберге 21 мая 1471 года. Он был третьим из восемнадцати детей золотых и серебряных дел мастера Альбрехта Дюрера-старшего. Дюрер-старший был родом из Венгрии. Изучая под руководством отца ювелирное дело, приемы гравировки на металле, Дюрер особый интерес проявлял к искусству рисунка. Еще будучи тринадцатилетним мальчиком, он выполнил серебряным карандашом свой портрет, с поразительной точностью и верностью передав сходство. В 1486 году Дюрер поступает в мастерскую нюрнбергского художника Михаэля Вольгемута. Уже через год Альбрехт становится основным рисовальщиком эскизов для гравировки различных изделий, изготовлявшихся в ювелирной мастерской. У Вольгемута Дюрер выполнил свою первую значительную работу – изготовил цикл иллюстраций к Нюрнбергской хронике Гартмана Шеделя.
После окончания обучения, весной 1490 года, молодой художник отправляется путешествовать по Германии. Первые годы странствий художник посвятил городам Германии. Он побывал во Франкфурте-на-Майне, в Майнце и, наконец, прибыл в Кольмар, где работал известный график и художник М. Шонгауэр. Дюрер поработал в его мастерской (правда, всего два месяца), ознакомился с тонкостями гравировальной техники. Внезапно Шонгауэр умирает, и Дюрер отправляется в швейцарский город Базель, который в то время был одним из центров европейского книгопечатания. Там он прожил более года и даже посещал лекции в местном университете.
Здесь он выполнил заказ издателя-типографа Иоганна Амербаха на изготовление гравированных на дереве иллюстраций к комедиям Теренция. Позже Дюрер иллюстрировал «Турнского рыцаря Жоффре де ла Тур-Ландри» и «Корабль глупцов» Себастьяна Бранта. Можно предположить, что к концу своего ученичества Дюрер познакомился с мастером Домашней книги, который обучил его гравюре на меди и технике офорта.
Осенью 1493 года Дюрер отправился в Страсбург, откуда вскоре вернулся на родину. Возвратившись в родной город, в 1494 году Дюрер женится на Агнессе Фрей, дочери влиятельного нюрнбергского бюргера, механика и музыканта.
Получив от отца причитающуюся ему долю наследства, Дюрер наконец смог осуществить давнюю мечту: он открывает собственную художественную мастерскую, где начинает выполнять заказы на гравюры для оформления книг, а также композиции для резчиков по камню.
Спустя некоторое время, когда в Нюрнберг пришла чума, Дюрер совершил свою первую поездку в Италию. Впечатления от поездки художник воплощает в картинах, написанных в свободной манере акварельного письма «Вид Инсбрука» (1494–1495), «Заход солнца» (около 1495), «Вид Триента», «Пейзаж во Франконии».
В Венеции состоялась встреча с братьями Беллини, повлиявшими на дальнейшее творчество Дюрера, и с Якопо де Барбари, по совету которого Дюрер приступил к изучению пропорций. Он позволил себе передышку и много рисовал с итальянских образцов.
Вскоре молодой художник возвращается в Нюрнберг. Теперь он уже имеет репутацию известного художника, поэтому не только получает заказы, но и открывает собственную школу. Дюрер выполняет ряд гравюр на меди – «Продажная любовь» (1495–1496), «Св. семейство с кузнечиком» (около 1494–1496), «Три крестьянина» (около 1497), «Блудный сын» (1498), а также гравюры на дереве – «Геркулес», «Мужская баня».
«Этими гравюрами открывается блестящая плеяда графических работ Дюрера… Художник теперь свободно владеет резцом, применяя острый, угловатый и нервный штрих, с помощью которого создаются извилистые, напряженные контуры, пластически лепится форма, передаются свет и тени, строится пространство. Фактура этих гравюр с их тончайшими переходами серебристых тонов отличается удивительной красотой и разнообразием» (Н. Чегодаева).
В художественном наследии Дюрера имеется несколько автопортретов. Среди них лучший и наиболее прославленный – это автопортрет, исполненный в 1498 году.
«Живописец изобразил себя в виде нарядного кавалера, уверенного в себе, в своем таланте и призвании, – пишет Н.М. Аране. – Это не ремесленник, а творец и мыслитель, каким хотел видеть себя Дюрер, боровшийся за новое отношение к художнику. Он одет в изысканный белый костюм с черной отделкой, дополненный полосатой шапочкой и белыми перчатками. На плечо накинут зеленовато-коричневый плащ. Длинные волосы по моде того времени ровными прядями ложатся на плечи. Небольшие светлые усы и борода придают лицу определенную солидность. Летний пейзаж за окном усиливает звучность цветовой гаммы».
Автопортрет, написанный через два года, может послужить прекрасной иллюстрацией самосознания художника. Он больше не считает себя, как это было в Средние века, анонимным орудием славы Господней. На картине центральное место занимает человек, созданный по образу Божьему могуществом Творца.
В 1498 году художник начал работу над иллюстрациями к Священному писанию. Дюрер выпустил свою лучшую книгу – иллюстрированный Апокалипсис. Серия гравюр из восемнадцати листов до сих пор считается непревзойденным шедевром полиграфического искусства.
Дюрер должен был обратиться к образам, воплощавшим жизнь в духе странного метафорического религиозного видения, которые словно бросали вызов карандашу художника. Средневековый мастер выражал их посредством великих символов во вневременной среде. Дюрер также внес эту космичность и вневременность в свое произведение. Его композиция возносилась, подобно крутой стене, в пространство вселенной. Небеса и земля сливались в одно великое целое. Однако весь опыт изучения реальности, приобретенный им за это время, не мог быть отброшен. Огромным достижением Дюрера было то, что силой своего воображения и реалистического мастерства он воплотил эти гигантские видения с их заклинаниями и экстазом в образы, обладавшие жизненной убедительностью.
Тогда же Дюрер приступил к работе над циклом гравюр «Больших страстей», а в 1502 году – над циклом «Жизнь Марии», завершив их только в 1511 году. Все три цикла принадлежат к величайшим достижениям религиозного искусства в области гравюры на дереве.
В начале века Дюрер выполнил несколько монументальных заказных работ: Паумгартнеровский алтарь, «Оплакивание Христа», «Поклонение волхвов» (1504).
В 1505 году Дюрер вновь прерывает работу в своей мастерской и отправляется в Венецию. Его поездка была вызвана тем, что в итальянских городах появились поддельные гравюры с монограммой Дюрера. Кроме того, художник надеялся, что в Венеции он получит новые заказы.
Действительно, прибыв в Венецию, Дюрер получает выгодное предложение. Руководители немецкой колонии в этом городе решили поручить мастеру ответственный заказ – изготовление алтарных картин для местной церкви. Вероятно, столь ответственный заказ помог ему получить итальянский художник Д. Беллини. С ним Дюрера связывали дружеские отношения еще со времени предыдущего приезда.
Он успешно работает в Венеции, совершает поездки в другие города, встречается с великим Рафаэлем. Дюрер подарил Рафаэлю свой автопортрет, исполненный гуашью на очень тонком холсте. Глава римских живописцев был восхищен и изумлен этим произведением и послал в ответ свои рисунки.
Во время пребывания в Венеции по заказу немецких купцов Дюрер пишет картину «Праздник четок» (1506). «Она хороша и красива по краскам. Она принесла мне много похвал… Я заставил умолкнуть всех живописцев, говоривших, что в гравюре я хорош, но в живописи не умею обращаться с красками. Теперь все говорят, что они не видели более красивых красок», – пишет Дюрер своему другу Пиркгеймеру по поводу этого произведения.
В 1507 году Дюрер возвращается в Нюрнберг и вновь приступает к работе. Ему хотелось хотя бы некоторое время поработать не на заказ, а для души. И он вернулся к своему старому замыслу – образам Адама и Евы. Однажды он уже воплотил их в гравюре.
«Он написал обе фигуры выступающими из темного фона, – пишет С.Л. Львов. – Их тела светятся, озаряя окружающую тьму. Дюрер поместил Адама и Еву на двух отдельных досках – находка гениальная; она во сто крат усиливает их взаимное притяжение. Между Адамом и Евой невидимый, могучий ток желания. Голова Евы робко, но призывно повернута к Адаму. Ее рука с яблоком протянута к нему осторожным жестом. А он уже взял яблоко, которое ему только что протягивала Ева. Событие показано в движении… Пальцы Адама трепещут, в них отзывается трепет его сердца. Каждый сделал полшага навстречу другому: Адам смело, Ева робко. Их юные лица полны неизъяснимой прелести».
На 1508–1509 годы приходится одно из высших достижений религиозного творчества Дюрера «Алтарь Геллера». К сожалению, центральное панно, принадлежавшее кисти самого Дюрера, изображавшее «Вознесение Марии», дошло до нас только в копии. Однако по многочисленным подготовительным рисункам можно судить о том, какое впечатление должна была производить грандиозная композиция.
Отправляя картину Геллеру, художник заклинает: «Когда ее будут распаковывать, будьте при этом сами, чтобы ее не повредили. Обходитесь с нею бережно…» В том же письме Дюрер делает горькое признание: «Заурядных картин я могу сделать за год целую кучу, никто не поверит, что один человек может сделать все это. На этом можно кое-что заработать, при старательной же работе далеко не уедешь. Поэтому я стану заниматься гравированием».
Расставаясь с любимой работой, Дюрер вынужден разочарованно признаться – живопись его прокормить не может. С 1510 года он почти целиком посвятил себя искусству гравюры.
В 1509 году Дюрер стал членом нюрнбергского Большого совета, что было привилегией знатных горожан. В феврале 1512 года его мастерскую посетил император Максимилиан, который хотел сделать Дюрера своим придворным художником. Для императора Дюрер выполняет беспрецедентный даже для нашего времени заказ, изготовив самую большую из известных гравюр, размером 3,8 на 3 метра. Чтобы изготовить ее, художник использовал 192 доски. Это произведение до сих пор поражает зрителя тщательностью проработки деталей и продуманностью композиции.
В 1513–1514 годах мастер создает произведения, знаменующие вершину его творчества. Это в первую очередь три гравюры на меди: «Всадник, смерть и дьявол» (1513), «Св. Иероним» (1514) и «Меланхолия» (1514).
«Глядишь на "Мастерские гравюры" и видишь: это вещи, созданные одной рукой за сравнительно небольшое время, сотканные из одной ткани, – восхищается гравюрами С.Л. Львов. – Нет такого тончайшего оттенка, такого мягчайшего перехода, такого резкого контраста, какой был бы в них недоступен Дюреру. Линия то скользит, не отрываясь от бумаги, то дробится; она падает, взлетает, извивается, завихряется, успокаивается снова. Белизна бумаги то выступает большим светящимся пятном, то едва угадывается, то гаснет совсем. Свет заставляет лосниться шкуру коня, вырисовывает матовую чеканку шлема, наполняет теплом воздух в келье, ложится мертвыми бликами на холодную кость черепа, вспыхивает загадочной звездой над дальним берегом и повисает радугой над морем.
Невозможно вообразить себе, как должна двигаться рука, чтобы добиться таких прикосновений резца – то сильных и резких, то тончайших, едва ощутимых, трепетно вибрирующих. Быть может, только руки пианиста, способные извлечь из инструмента все переходы, оттенки, контрасты, являют подобное чудо. Но пианист слышит то, что он играет. Дюрер же, гравируя, мог лишь воображать, во что превратится на бумаге движение его руки, которая ведет резец.
Три "Мастерские гравюры" объединяет совершеннейшая, беспредельная виртуозность штриха, полная покорность материала и инструмента мастеру, необычайное, невиданное прежде даже у Дюрера богатство светотени, сложность и свобода ритма. Кажется, что искусство резцовой гравюры достигло в них предела своих возможностей и перешагивает его: линейное по природе, оно обретает живописность».
Дюрер был единственным художником, которому Максимилиан назначил пожизненную годовую ренту в 100 флоринов. Однако в 1519 году Максимилиан умирает, и Дюрер лишается ренты. В 1520 году художник вместе с женой отправился в Нидерланды для того, чтобы получить санкцию на продолжение выплаты ренты у нового императора Карла V, ожидавшего коронации в Ахене. На протяжении всего пути художника ждал восторженный прием. Антверпенские художники пригласили знаменитого коллегу на торжественный обед. «И по обеим сторонам от меня стояла толпа, как будто пришел великий человек, – записал Дюрер в дневник. – Посуда, ножи, ложки, вилки были серебряные, как на княжеских столах. И подарили мне много кувшинов вина с видом глубокого почтения. В дружеской беседе провели мы время до поздней ночи, все присутствовавшие проводили меня с факелами домой и просили меня и всегда относиться к ним с таким же расположением, не забывая о них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73