- Есть еще кое-что.
- Расскажи, Джоанна.
- Это бред.
- Хорошо. Пусть будет бред. Выкладывай.
- Она по-другому пахнет.
- Что? Кто?
- Джоэль пахнет по-другому.
- Как так «по-другому»?
- По-другому, чем раньше.
Пол толком не знал, что ответить.
- И что из того?
- Как это что из того?
- Пусть по-другому. Я не совсем понимаю...
- Не понимаешь, что я хочу сказать?
- Нет.
Джоанна перекатилась на бок и посмотрела на него в упор.
- Мне кажется, это не она.
- Что?!
- Я думаю, что это не она. - На этот раз Джоанна медленно и четко выговорила каждое слово, чтобы до него дошел смысл сказанного. И это сказанное было явным и совершенным бредом.
- Джоанна, разумеется, это она, - возразил Пол. - Сегодня мы носили ее к врачу. Ты с ней была целый день. Ты...
- ...сумасшедшая?
- Я не это хотел сказать, - возразил Пол, хотя именно это напрашивалось ему на язык. - Просто... как же так... это же Джоэль.
- Откуда ты знаешь?
- Что значит: откуда я знаю?
- Очень простой вопрос: откуда ты знаешь, что это Джоэль?
- Потому что я был с ней рядом все эти два дня. Потому что она похожа на Джоэль.
- Ей всего один месяц. Сколько похожих на нее младенцев ты здесь видел?
- Ни одного.
- А я видела.
- Послушай, Джоанна, и это все оттого, что тебе почудилось, что она по-другому пахнет? Тебе не кажется, что это что-то вроде паранойи?
- Как тогда, когда мы решили, что ее украла Галина?
- Да.
- А если это не была паранойя? Если Галина ее в самом деле украла?
- Ты сама-то понимаешь, что несешь? Это же смешно!
- Вчера ты считал по-другому.
- Да. Вчера я считал по-другому. До того момента, как Галина вернулась с Джоэль. У девочки поднялась температура, и Галина пошла с ней в аптеку купить термометр. Припоминаешь?
- У Джоэль не было температуры, когда мы уходили.
- Откуда ты знаешь?
- Оттуда, что я ее мать. И до того, как мы отправились на прогулку, держала ее на руках. Девочка прекрасно себя чувствовала.
- Дорогая, случается, что у младенцев поднимается температура.
Джоанна села на постели и заключила руку Пола между своих ладоней. Они были холодными и липкими от пота.
- Понимаешь, у Джоэль было родимое пятно вот здесь. - Она дотронулась до его ноги под коленом, и он вздрогнул от щекотки. - Я разглядела его. И потрогала. В первую ночь, когда ты заснул, я подошла к ее кроватке и просто смотрела. Никак не могла поверить, что она - наша. Бодрствовала, но мне все казалось, что вижу сон. И не решалась отвернуться, чтобы реальность не рассыпалась. Понимаешь?
Пол кивнул.
- Ну вот... А сегодня, когда ее осматривал врач, я не заметила этого пятна. Убеждала себя: «Может быть, ты ошиблась - его и раньше там не было?» В комнате стояла темнота. Может быть, просто пристал кусочек грязи? Но меня целый день не покидает мысль, что она по-другому пахнет.
- Дорогая...
- Пожалуйста, выслушай меня! - Джоанна сжала его руку, словно этим жестом старалась физически вложить в мужа свое убеждение. Словно ее убеждение было чем-то вроде болезни, которой можно заразиться. Вот только Пол заражаться никак не хотел. А хотел, чтобы она прекратила мучиться и вновь превратилась в счастливую мать, которая поднимается посреди ночи, чтобы полюбоваться своим ребенком. - У Джоэль был... как бы тебе объяснить... такой мускусный запах. Она так пахла, когда мы ее брали в сиротском приюте. И так же пахла здесь. Но когда Галина ее вернула, она больше так не пахла.
- Хорошо. Но почему ты тогда ничего не сказала?
- Понимала, что ты решишь, будто я свихнулась. Вот как сейчас. Твердила себе, что сошла с ума. Но сегодня так и не нашла родимого пятна. Поэтому, может быть, я не так уж и не в себе?
- Зачем ей подменять детей, Джоанна? Зачем? С какой стати? - Пол изо всех сил старался показать жене, насколько она нелогична. Но вера не подчиняется логике, она действует по собственным законам. Пола пугало, что какая-то крохотная его часть все-таки начинала прислушиваться к жене. Факт оставался фактом: Джоэль немного пахла мускусом. Теперь, когда Джоанна об этом сказала, он тоже это вспомнил.
- Не знаю, зачем ей подменять детей, - продолжала Джоанна. - Может быть, потому, что мы с ней поцапались?
- Из-за того, как следует спать младенцам?
Джоанна кивнула.
- Это просто смехотворно.
- Ну и пусть. Можешь смеяться надо мной. Но мне кажется, через два дня мы уедем из этой страны не с тем ребенком. И тогда будет слишком поздно.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал, Джоанна? Даже если я тебе поверю. Что мне сказать полиции? Что? Мы, конечно, извинились перед вами за то, что заподозрили, будто нашу ночь украли, но теперь на нас накатило, и мы считаем, что ее подменили?
- Можно вернуться в Святую Регину, - предложила Джоанна. - Пусть все проверят.
- И что подумает о нас Мария? О нашем душевном состоянии? Захочет ли, чтобы ребенок из ее приюта остался у нас? Ведь дело еще не кончилось. У нас могут отобрать Джоэль.
- Этот ребенок - не Джоэль.
- Позволь мне с тобой не согласиться. Ладно? Позволь считать, что она - это она. Потому что обратное не имеет смысла. Никакого. Ты только послушай себя. Господи, вся твоя история построена на запахе! На том, что тебе привиделось ночью!
- Можно тебя кое о чем спросить? - проговорила Джоанна.
Полу очень хотелось ответить «нет».
- Представь себе, что есть хотя бы один процент вероятности того, что я права.
- И что из того?
- Один процент - согласись, это справедливо.
- Да, но...
- Задаю тебе очень простой вопрос. Ты намерен побить меня логикой. Отлично. Тогда выслушай и мой логический вопрос. Ты же любишь всякие проценты? Ты актуарий. Представь, что это страховой договор. Ты согласен, что я права на один процент?
- Ты хочешь, чтобы я вычислил процент вероятности того, что считаю абсолютно смехотворным?
- Именно так: хочу, чтобы ты вычислил процент вероятности того, что считаешь абсолютно смехотворным.
- Хорошо. Согласен. Существует один процент вероятности, что это не Джоэль.
- И ты решишься уехать из Колумбии, сознавая, что хотя бы один процент за то, что Джоэль - не наша дочь?
Какое-то мгновение Пол собирался возразить - сказать, что в буквальном смысле слова Джоэль в самом деле не их дочь. Но не сумел выговорить ни слова. Потому что это было не так. С той секунды, как он прижал ее к груди, девочка принадлежала им.
Стала их дочерью.
И что теперь делать?
Глава 10
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Галина отворила дверь.
Пол не больше прежнего знал, что ей сказать, и стоял, лихорадочно подыскивая слова. Вдобавок он надеялся, что няни не окажется дома и никто не откроет на стук Пабло.
Пабло привез их всех троих в рабочий район Чапинеро, где стояли сероватые унылые многоквартирные дома и скромные частные коттеджи. Когда они устроились на заднем сиденье, Джоанна не взяла Джоэль на руки, как обычно поступала два предыдущих дня, а оставила девочку у мужа.
Красноречивый поступок.
«Это не моя дочь. Держи ее ты».
«Что ж, посмотрим, что будет дальше», - подумал он.
- Привет. - Дверь наконец открылась, и он поздоровался с няней.
Увидев их, Галина удивилась, но отнюдь не встревожилась, как он воображал. Даже улыбнулась, а затем наклонилась и что-то шепнула своей любимой крошке. Пола так и подмывало повернуться к жене и сказать: «Ну что, ты довольна?» Но Джоанна оставалась такой же мрачной и несчастной, как во время поездки.
Галина пригласила их войти.
Отворилась дверь в небольшую гостиную. Там стояли кожаный диван и два потертых, но удобных кресла перед телевизором. На полу вольготно растянулась рыжая собака, которая, завидев вошедших, едва пошевелилась. Галина смотрела «мыльную оперу» - по крайней мере Пол так решил. На экране идеально красивый юноша целовал идеально красивую девушку.
- Пожалуйста, присаживайтесь, - пригласила няня и показала на диван. «Вот видишь, - продолжал Пол молчаливо комментировать происходящее Джоанне, - она нас приглашает. Предлагает сесть на диван».
Галина принесла печенье и четыре чашечки ужасающе крепкого колумбийского кофе. Эти чашечки, наверное, считались ее лучшим фарфором. Уменьшила звук телевизора.
Они немного поговорили о том о сем.
- Как девочка спала прошлой ночью? - спросила няня.
- Прекрасно, - ответил Пол. - Просыпалась, кажется, раз или два и тут же опять засыпала.
- Вам повезло. Она замечательная соня.
- Да, - согласился Пол.
Джоанна демонстративно молчала.
- У вас симпатичный домик, Галина. - Пол продолжал подыскивать какие угодно темы для разговора, только бы не касаться того, ради чего они пожаловали к няне.
- Спасибо.
- Как зовут вашу собачку?
- Ока.
При звуке своего имени собака подняла голову и принюхалась.
- Пабло возил вас вчера к врачу? - спросила Галина.
- Да.
- И что сказал доктор?
- Все в порядке.
- Прекрасно, - улыбнулась няня, и ее морщинки будто рассмеялись от удовольствия.
Тогда заговорила Джоанна:
- Ее жар совершенно прошел.
- Это хорошо, - кивнула Галина.
- Интересно, что это было?
- Кто знает? - Няня вскинула руку; этим жестом люди повсеместно подчеркивают, как мало человеку известно о тайнах мироздания.
Однако Джоанна пыталась понять свою собственную тайну.
Пол понимал, чего она ждет от него.
Если он самоустранится и ничего не скажет, Джоанна обвинит его в том, что он не поддержал ее, а вместо этого переметнулся на сторону врага. Хотя этот враг принимал их в своем доме и угощал кофе с печеньем. И бегал в аптеку купить градусник, когда заболела Джоэль. Но жена ждала, чтобы он поступил определенным образом. Он не сделал этого, когда Джоанна сказала, что Джоэль - та, которую она считала настоящей Джоэль, - должна спать не на животике, а на спинке. Теперь от него определенно и недвусмысленно требовали поддержки.
- М-м... Галина... вот что мы хотели узнать, - начал он.
- Слушаю вас.
- Может быть, это покажется немного глупым. О'кей?
- О'кей! - Галина с явным удовольствием повторила американское словцо.
- Моя жена... мы оба... заметили некоторую разницу. Речь идет о Джоэль.
- Разницу? Что вы имеете в виду?
- Я предупреждал, это может прозвучать глупо... но она как-то иначе пахнет. Иначе, чем раньше.
- Пахнет? - Галина повернулась к Пабло, словно желая, чтобы тот подтвердил, что она правильно расслышала. И убедилась, что не ошиблась, потому что Пабло выглядел не менее смущенным.
- У нее был этакий мускусный запах, - бормотал Пол. - А теперь его нет. Запах изменился после того... как вы ходили с ней за термометром.
- И что?
- Мы просто заинтересовались. Вот и все.
- Прекрасно.
Галина явно не понимала, к чему он клонит.
- Мы рассчитывали, что вы сможете нам объяснить.
- Что объяснить?
- Почему... почему она кажется другой?
Галина опустила чашечку с кофе на фарфоровое блюдце, и стук от ее донышка разнесся необыкновенно громким эхо. Может быть, от того, что в гостиной внезапно повисла неловкая тишина, только из приглушенного телевизора доносился неясный гул голосов. «Если бы мы пятеро были героями „мыльной оперы“, - подумал Пол, - то теперь наверняка прозвучал бы тревожный органный аккорд: он всегда предвещает наступление драматической развязки. В данном случае - прозрения Галины, что ее как-то неловко, но все же обвиняют, хотя она пока никак не может понять, в чем именно».
- Вы о чем? - спросила она. - Вы что, подозреваете...
- Нет-нет... - слишком поспешно возразил Пол. - Просто интересуемся.
- Чем интересуетесь?
- Почему она по-другому пахнет?
- Не понимаю. О чем вы меня спрашиваете?
«Мы спрашиваем, не украли ли вы нашу дочь? Не подменили ли ребенка?»
- Ни о чем.
- Тогда зачем вы пришли?
Пол предпочел бы, чтобы на этот вопрос отвечала Джоанна.
- Мы бы хотели узнать... - начал он и внезапно замолчал.
- Сначала у Джоэль было родимое пятно, - наконец вмешалась жена. - А теперь его нет.
- Родимое пятно?
- У моей дочери на левой ножке было родимое пятно. И она пахла... собой. Родимое пятно исчезло, и сейчас она пахнет по-другому. Я хотела бы знать: это тот же самый ребенок?
«Ну вот, - подумал Пол, - Зена, королева воинов, в полном блеске. Кот извлечен из мешка. Да нет, скорее, не кот, а тасманский дьявол - нечто огромное, хищное и омерзительное на вид». Наверное, в этот момент они казались Галине именно такими. Она окостенела - штамп, который как нельзя лучше подходил данной ситуации. А ее мягкие серые глаза были теперь холодными, как стекляшки.
Пол старался смотреть куда угодно, только не на нее, и мечтал забиться в какую-нибудь щель.
На камине стояла коробка с сигарами.
И еще фотография мужчины в белой панаме.
Пол заинтересовался: неужели Галина курит сигары? На коврике у входа, словно котята, устроились коричневые тапочки. Собака вышла из своего оцепенения, взяла один в пасть, принесла Пабло и с неприятным стуком шлепнула перед ним.
Пол заставил себя повернуться к Галине. Она все еще ничего не ответила Джоанне - онемела от ее обвинений. И выглядела потрясенной.
Позже, гораздо позже, Пол размышлял: есть ли такая штука - периферический слух? Когда нечто попадает в ухо, но заявляет о себе только через некоторое время.
Он отводил глаза, стараясь не замечать страдальческого выражения на лице колумбийки. Думал, не лучше ли извиниться и уйти. И не расслышал приглушенного звука в глубине дома.
А Галина расслышала. Этим и объяснялось выражение ее лица!
И Джоанна тоже расслышала.
Она потянулась к нему и впилась ногтями ему в руку.
Пол чуть не вскрикнул. Тогда бы в этом доме кричали двое.
Он и ребенок.
Потому что в доме плакал ребенок.
Наконец он это услышал.
И наконец осознал - обернулся к Джоэль и убедился, что девочка крепко спит. Это означало, что тот ребенок, который плакал, был не их ребенком.
- Кто это? - Спрашивать было глупо, но в этот день Пол вообще не отличался сообразительностью.
Галина не ответила.
- Чей это ребенок? - повторил свой вопрос Пол, хотя до него уже стало доходить, чей это ребенок. - Пабло, сходите посмотрите, кто там.
Пабло не двинулся.
- Галина?
Выражение ее лица не изменилось. Или изменилось? Дерзость в глазах не исчезла, но в них появилось нечто новое: пугающая сосредоточенность и сила духа.
- Галина, это наша дочь? Это Джоэль?
Пол не сразу осознал, что Пабло все еще не двигался, а Галина не отвечала.
Он встал с ребенком на руках - с чьим ребенком? Голова кружилась.
- Хорошо, я сам посмотрю, - объявил он о своих намерениях так, словно искал поддержки.
Хотел отдать Джоэль Галине, но одернул себя. Галина больше не работала у них няней. А эта девочка была, возможно, не Джоэль. Пол ощущал себя так, словно и физически, и эмоционально балансировал на краю глубокого, опасного ущелья, рискуя свалиться в пропасть. Ему чудилось, что комната кренится.
Все пришло в движение.
- Я пойду! - Джоанна встала и, не раздумывая, направилась в сторону детского плача.
Пабло вскочил со стула.
Пол хотел отдать ему ребенка, чтобы присоединиться к жене. Но поднять девочку отчего-то было так трудно.
- Сядьте, Пол, - мягко предложил Пабло.
Сказал, что посмотрит сам, а Пол пусть отдыхает и смотрит за ребенком. Пабло - он и был Пабло.
Пол с благодарностью вернулся в кресло, а Пабло шагнул за Джоанной в коридор. Ребенок заплакал громче, пронзительнее. И Пол окончательно и бесповоротно признал, что то, чего опасалась Джоанна, было сущей правдой.
Он узнал этот плач.
Помнил его с того первого дня, когда их дочь непрестанно ревела в гостинице и просила есть. Пока не появилась Галина и все не устроила.
Галина по-прежнему скованно сидела в кресле, только теперь она казалась ему физически ближе, чем раньше. Как это могло быть?
Несколько минут ничего не происходило.
Ребенок продолжал плакать откуда-то из глубины дома; Галина все так же смотрела на него со странным, тревожащим спокойствием.
Затем в гостиную возвратился Пабло; сильной рукой он поддерживал Джоанну, которая опиралась на него, словно готовая упасть в обморок. Но где же ребенок?
Казалось, что Джоанна не в себе, а Пабло стремится помочь. Связь между двумя этими явлениями определенно была случайной, хотя Пол совсем не был в этом уверен.
Что-то было не так.
Присмотреться внимательнее.
Голова жены на плече Пабло. Полу потребовалось несколько секунд, чтобы понять окончательно, почему ее голова так лежала у него на плече, - потому что Пабло крепко держал в кулаке пышные черные волосы Джоанны.
И втаскивал ее за волосы в гостиную.
Рот Джоанны был открыт в полузадушенном крике.
Пабло швырнул ее на диван - бросил, как чемодан, который он грузил в машину в аэропорту «Эльдорадо».
- Сиди! - прорычал он. Так отдают команду собаке. Глупой, упрямой собаке, которую следует проучить.
Пол прирос к стулу и безмолвным зрителем наблюдал разворачивающуюся перед ним драму, которая необъяснимым образом превратилась в реальность. Он ждал антракта, чтобы размять ноги, проветриться и похлопать исполнителям - поблагодарить их за поразительно правдоподобное представление. Но пьеса продолжалась.
Галина поднялась на ноги.
Она методично закрывала в комнате ставни и в то же время изливала на Пабло непрерывный поток испанской речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31