«Джеймс Сигел. Кружным путем»: АСТ, АСТ Москва, Хранитель; Москва; 2006
ISBN 5-17-038788-1, 5-9713-3240-6, 5-9762-0499-6
Оригинал: James Siegel, “Detour”
Перевод: А. А. Соколов
Аннотация
Последняя возможность завести ребенка для состоятельной бездетной пары Пола и Джоанны - удочерить девочку из Колумбии... Однако их приемную дочь ВНЕЗАПНО ПОХИЩАЮТ. Пытаясь отыскать ее, Пол попадает в АД, о существовании которого прежде не подозревал. В одиночку ему предстоит сразиться с безжалостной наркомафией, требующей от него... СТАТЬ ПРЕСТУПНИКОМ. Как далеко готов зайти Пол для того, чтобы спасти свою семью?
Джеймс Сигел
Кружным путем
Страховой актуарий определяет баланс между риском и вероятностью и таким образом стремится свести к минимуму возможность нежелательных случаев.
Справочник актуариев
Возможно, это вполне возможно.
Джонни Мэттис (р. 1930 г., - певец, исполнитель лирических баллад. Пик его популярности пришелся на конец 1950-х годов. Наиболее известны: «Мне трудно сказать», «Вполне возможно» и романтическая «Мисти».)
Посвящается Саре Энн Фрид - замечательному редактору и еще более замечательному человеку, которая поверила в меня, за что я ей очень признателен.
С благодарностью - выдающемуся агенту Ричарду Пайну, Рику Хоргану за его редакторскую мудрость и Лари Киршбауму за то, что он постоянно подставлял мне плечо. И еще - моим колумбийским друзьям, которым хватало терпения объяснять мне, где я напортачил.
Пролог
Это старая присказка. Поговорка. Ободряющее мудрое слово. Точнее - помощь напуганному. Эта присказка призвана успокоить, утешить, внести умиротворение в мысли.
Так говорят, когда человек боится что-то сделать.
Например, пуститься в путь.
Ехать по рельсам. Сесть в самолет. Или путешествовать морем.
Заняться дайвингом. Горными лыжами. Встать на ролики. Полететь на воздушном шаре.
Люди часто опасаются, что с ними приключится нечто ужасное и, вместо того чтобы наслаждаться приятным днем, отпуском, самой жизнью, они окажутся на том свете.
Что им на это сказать?
Вероятность того, что их собьет автобус, гораздо выше, когда они переходят улицу.
Ведь это так часто происходит, не правда ли?
Человек открывает нижний ящик стола, достает погребенную под грудой бумажек секретную папку и стряхивает с нее пыль. Она специально хранится там как напоминание для подобных случаев.
* * *
Джей Бокси, тридцати восьми лет, готовился к помолвке. Выходил из ювелирного магазина и любовался сверкающим овальным камнем весом два карата в филигранной оправе из белого золота.
* * *
С. Льюис, двадцати двух лет, только что получила магистерскую степень Бакнельского университета в области делового управления. Выходила после первого собеседования по поводу предстоящей работы и удивленно разглядывала огромное административное здание - ничего подобного ей раньше не приходилось видеть.
* * *
Т. Нунан, семидесяти лет, любящий дед. Гулял с четырехлетним внуком и объяснял ему, почему Бэтмен не сможет победить Супермена в честном бою. Ни за что не сможет, никогда в жизни.
* * *
Р. Рискин, шестидесяти лет.
С. Мейсмер, семидесяти восьми.
Р. Вэз, тридцати трех.
Л. Паркинс, одиннадцати.
Джей Барбагалло, тридцати пяти.
Р. и С. Парксы, восемнадцати лет, близнецы.
* * *
Их всех сбил автобус, когда они переходили улицу.
Всех до одного.
И все они умерли.
Папка напоминала ему: как бы это ни казалось им невероятным, такое вполне возможно.
Это вполне может случиться.
С каждым.
Глава 1
Buenas tardes .
Первое, что увидели Пол и Джоанна, добравшись до Боготы, был мужчина без головы.
Фотография этого человека, который некогда был вице-мэром Медельина, красовалась поперек расклеенных на стенах аэропорта «Эльдорадо» плакатов, рекламировавших столичные газеты. Мужчина беспечно разлегся посреди улицы, словно ему вдруг вздумалось отдохнуть. Вот только рубашку запятнала запекшаяся кровь, и фигуре явно не хватало чего-то очень важного. Его разорвало бомбой в машине, а подложила взрывное устройство либо левацкая ФАРК, либо ультраправые - любая версия подойдет, выбирайте по вкусу.
Чертовски негостеприимно, решил Пол, однако почувствовал облегчение от того, что путешествие наконец завершилось.
Он рад был оказаться на месте.
Рейс № 31 из международного аэропорта Кеннеди до Боготы длился восемнадцать часов - на одиннадцать часов дольше, чем было положено по расписанию. На пять часов задержались в самом аэропорту, а потом еще совершили незапланированную посадку в Вашингтоне, округ Колумбия, где взяли багаж оставшегося инкогнито колумбийского дипломата.
Несколько часов пришлось провести на прожаренной насквозь стоянке аэропорта в Вашингтоне, где не подавали ни «Кровавую Мэри», ни джин с тоником, чтобы помочь пассажирам побороть скуку и спастись от жары. Федеральное управление гражданской авиации запрещало разносить алкогольные напитки во время задержек на земле. И надо думать, не без оснований. Люди на борту начинали закипать. Почти все громко проявляли недовольство, кроме Джоанны и пассажира справа от Пола, которые спокойно смотрели перед собой.
Этот пассажир представился сам - он был орнитологом. Привык ждать. Теперь он направлялся в джунгли северной Колумбии охотиться на желтогрудого тукана.
Пол не сводил глаз со своих наручных часов и не мог понять, почему стрелки совершенно не двигаются.
Джоанна, как всегда бастион спокойствия, напомнила ему, что они ждали пять лет, так что десятью часами больше, десятью часами меньше - это уже не смертельно.
Она, разумеется, была права.
Задержка в Нью-Йорке, незапланированный восьмичасовой простой в Вашингтоне и зловонный салон самолета его, конечно, не убьют. Пол знал, что может убить человека, а что - нет. Ведь он занимался актуарными расчетами в страховой компании, чей логотип - баюкающие отеческие ладони - двадцать раз в день появлялся на телеэкране в тошнотворно-приторных рекламных роликах. Мог прокрутить в голове вероятность риска в любом виде человеческой деятельности и привести точную статистику несчастных случаев и смертей.
Он знал, например, что вероятность гибели в авиакатастрофе составляет 1 к 354 319, несмотря на все старания людей по имени Аль и по фамилии Каида. Так что в смысле страховых рисков их задержку на земле следовало считать несущественным фактором.
Задержка рейса убить не может.
А подложенная в машину бомба - может.
Вот об этом и речь.
Вид безголового мужчины немного ошарашивал. По дороге из терминала к багажной стойке Джоанна заметила отвратительный плакат и поспешно отвернулась, и Пол ощутил неясный укол страха.
Они долго-долго возились на таможне, и проход сквозь строй солдат, вооруженных автоматами Калашникова и мрачно взиравших на пассажиров, тоже не улучшил настроения. А когда наконец разобрались с чемоданами, к ним подошел седой человек с табличкой, на которой коряво от руки было выведено: «Брейдбарт Пол», - фамилия оказалась написанной неверно.
- А меня он принимает за багаж? - проворчала Джоанна.
- Пабло, - назвался встречающий, застенчиво пожал Полу руку и быстрым движением схватил все три чемодана. А когда Пол попытался отнять у него хотя бы один - как-никак колумбиец был лет на тридцать старше его, - вежливо отказал и улыбнулся. - Все в порядке... Следуйте за мной.
Пабло наняли через местный сиротский приют Святой Регины. «Я буду вашим человеком в Боготе», - объяснил он. Он взялся их возить, совершать покупки и помогать на всех этапах оформления документов. И заверил, что постоянно будет рядом.
Это успокаивало.
Пабло провел их сквозь буйную, неуправляемую толпу. Любой аэропорт мира - это своего рода эксперимент в области слабо организованного хаоса, но «Эльдорадо» оказался хуже всех остальных. Пассажиры напоминали возбужденных футбольных фанатов - шумные, толкающиеся, агрессивные. В свое время Пол не слишком преуспел в испанском и теперь забыл, как сказать «извините» и «позвольте пройти»; вместо этого он прибегал к примитивному языку жестов. Большинство не обращали на него внимания, другие смотрели так, словно он повредился в уме. В конце концов пришлось просто расталкивать людей направо и налево.
Но продраться сквозь толпу оказалось не самым сложным.
Труднее оказалось угнаться за Скороходом Гонзалесом, который до этого назвался Пабло.
Для человека, которому стукнуло семьдесят, он обладал необыкновенной прытью. А ведь он еще тащил на себе три раздутых от вещей чемодана.
- Может, он жует коку или еще что-нибудь? - предположила Джоанна. Три дня в неделю жена совершала пробежки и могла выдержать полтора часа на тренажере, но и она едва поспевала.
- Пабло! - Пол раз, другой, третий выкрикнул его имя, прежде чем человек, которому надлежало находиться рядом с ними, как приклеенному, наконец обернулся и заметил, что вверенная ему парочка совершенно запыхалась и опасно отстала.
- Извините, - почти застенчиво проговорил он. - Я привык, как это вы говорите... поторапливаться.
- Ничего, - отозвался Пол. - Мы просто боялись вас потерять.
Они выскользнули из боковой двери и оказались на задворках примыкающей к терминалу стоянки. Море машин, испещренное фигурками медленно бредущих людей, казалось бескрайним.
- Что это за запах? - спросила Джоанна.
Пол потянул воздух и чуть не ответил: «Бензин и дизельное топливо». Но Джоанна обладала невероятно острым обонянием, и он промолчал.
- Ну вот... Подождите здесь... - Пабло поставил чемоданы на растрескавшийся асфальт и отошел ярдов на двадцать - к какой-то будочке, которая отсюда казалась чем-то вроде билетной кассы. Но это была не касса.
Пабло вернулся с двумя плотно упакованными свертками, из которых исходили тонкие струйки пара.
- Empanadas, - сказал он, передавая свертки Полу и Джоанне. - Polio.
- Цыплята, - шепнул Пол на ухо Джоанне.
- Спасибо за подсказку, - поблагодарила она. - Я такие ела в «Тако Белл». - И, повернувшись к Пабло, спросила: - Сколько мы вам должны?
- Nada, - мотнул головой тот.
- Благодарю вас, вы очень щедры. - Она откусила кусок и слизнула потекший по губе сок. - М-м-м... очень вкусно.
Пабло улыбнулся, и Пол решил, что лицо у него одновременно и мягкое, и грубое. Во всяком случае, обветренное.
- Ждите здесь, я схожу за машиной. - Провожатый явно отдавал должное их слабому телосложению.
- Приятный человек, - проговорила Джоанна, когда Пабло скрылся за шеренгами «фольксвагенов», «рено» и «мини-куперов».
- Может, его и усыновим? - Пол взял жену за руку и почувствовал, что ее ладонь мокрая от пота. - Волнуешься?
- Да, - кивнула она.
- В масштабе один к десяти?
- К шестьсот одиннадцати.
- Всего-то?
Через несколько мгновений появился Пабло за рулем допотопного синего «пежо».
Глава 2
Их адвокат заказал им гостиницу в лучшем районе Боготы, с французским названием и американскими удобствами. Место именовалось Калле-93 и было набито модными бутиками, первоклассными отелями и хипповыми ресторанами с затемненными стеклами, отливающими синевой.
Гостиница называлась «Эспланада». Слово отдавало французским шиком, но в меню закусочной при входе значились техасские бургеры и филадельфийское жаркое.
Из окна номера на десятом этаже открывался вольный вид на окрестные зеленые горы. Когда Джоанна открыла жалюзи и показала их Полу, тот не мог отделаться от чувства, что с вершин на него смотрят партизаны. Но он решил не делиться своими ощущениями с женой.
Их, разумеется, предостерегали против поездки в Колумбию.
Их личный адвокат советовал попытать счастья где-нибудь еще.
Где угодно.
Например, в Корее, предложил он. Или в Венгрии. «А что скажете насчет Китая?» Колумбия - слишком нестабильная страна, уверял юрист и добавил: «Самая перспективная отрасль промышленности там - производство пуленепробиваемого стекла».
Но в Корее, Венгрии или Китае это может занять до четырех лет.
В Колумбии на все уходит два месяца. Самое большее.
Прождав пять долгих изнурительных лет, они считали, что еще четыре года им не вынести. Отчаяние взяло верх и положило благоразумие на лопатки.
Их немедленно отправили к другому адвокату, который занимался Латинской Америкой.
Его звали Майлз Гольдштейн, и, судя по всему, он оказался настоящим энтузиастом. Был страстным, импульсивным, абсолютно неутомимым и беззаветно преданным своему делу. Он стремился свести две разъединенные страдающие стороны. Были дети, которым требовался дом, и были супружеские пары, которые хотели детей. Его миссия заключалась в том, чтобы сделать и тех и других счастливыми. И прямо над его головой висело вытканное от руки изречение: «Тот, кто спас одного ребенка, спас целый мир».
Трудно не симпатизировать адвокату, который подписывается под высказываниями такого рода.
Майлз уверил их, что, хотя Колумбию нельзя назвать оазисом спокойствия, в столице нет каких-либо особых проблем. Борьба между левыми и правыми идет уже тридцать лет - она превратилась в одну из деталей пейзажа. Но этот пейзаж раскинулся где-то на севере, в горах, вдали от Боготы. Более того, исследование, проведенное журналом «Дестинейшнз», ксерокопию которого Майлз немедленно извлек из ящика стола, доказывало, что обстановка в Боготе не опаснее, чем в Швейцарии.
- Вот в Швейцарии-то как раз и надо опасаться за свою спину, - заметил Майлз.
* * *
Пабло держал слово.
Довез их до самых дверей, впорхнул внутрь с чемоданами и отказался от предложенной помощи явно разъяренного коридорного. Когда Пол и Джоанна вошли за ним в вестибюль, отделанный в стиле арт-деко, их встретила льстивая консьержка с выцветшими светлыми волосами и, слегка шепелявя, вызвалась проводить в номер.
Пабло пообещал вернуться за ними через три часа и отвезти в сиротский дом. После его ухода Пол развалился на кровати изрядных размеров и проговорил:
- Хорошо бы заснуть, но не могу. - А проснувшись через два часа, спросил: - Сколько времени?
Джоанна сидела поодаль у окна и читала номер журнала «Мать и дитя». Пол невольно вспомнил, что она начала подписываться на это издание четыре года назад.
- Сочувствую, что тебе никак не удается заснуть, - съязвила жена.
- Кажется, все-таки сморило.
- Вроде того.
- А ты так и не вздремнула?
- Не получается. Слишком взбудоражена.
- Так сколько сейчас времени?
- Час до возвращения Пабло.
- Час... Так-так...
Джоанна положила журнал разворотом вниз и улыбнулась. На обложке была поразительно крупная фотография детских глаз: младенчески-голубых.
- Все как-то очень нереально, - сказала она.
- «Нереально» - хорошее слово.
- Только подумай, через час мы ее увидим.
- Да... Может, пуститься в пляс или выкинуть еще что-нибудь?
- Лучше «еще что-нибудь».
- Я бы сплясал, но здесь маловато места. Так что считай, что я пляшу мысленно.
- Пол...
- Что?
- Я так счастлива. Мне кажется, счастлива.
- Почему «кажется»?
- Потому что я боюсь.
Бояться было не в духе Джоанны - бояться всегда было его прерогативой. И одного этого хватило, чтобы поднять его с кровати. Пол подошел к жене, слегка размял ноги, чтобы избавиться от онемения и колотья, и наклонился обнять ее. Джоанна положила голову ему на плечо, и он различил смесь запахов: аромат шампуня, «Шанели» № 5 и, что греха таить, легкий, но острый запах страха.
- Ты прекрасно со всем справишься, - успокоил он ее. - Великолепно.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю, потому что ты десять лет нянчила меня и у меня нет на тебя никаких жалоб.
- Ну, раз ты знаешь...
Джоанна подняла голову, и Пол поцеловал ее в губы. Милые губы. Красивые губы, подумал он. Джоанна была из тех женщин, которые хорошо выглядят, только что поднявшись с постели, - наверное, даже лучше, чем в остальное время, поскольку косметика скорее скрывала, чем подчеркивала ее черты. Бледную, слегка веснушчатую кожу и зеленовато-голубые глаза, какие обычно рисуют у хрупких фарфоровых кукол. Хотя определение «хрупкая» вовсе не подходило жене. Пол назвал бы ее сильной, умной и целенаправленной. А иногда ему хотелось окрестить ее Зеной, королевой воинов, но, разумеется, про себя. Через две недели Джоанне исполнялось тридцать семь, но она все еще выглядела на двадцать семь. Пол иногда задумывался: может, она навсегда останется для него такой? Может быть, счастливые пары видят супругов такими, какими они были раньше, пока однажды не просыпаются лет в шестьдесят и не спрашивают удивленно: «Кто этот пожилой человек, что спит со мной рядом?»
- А если я не справлюсь? - заволновалась Джоанна. - Я же этому никогда не училась.
- Я слышал, что это приходит естественным образом.
- Сразу видно, ты не читал «Мать и дитя».
- Зато ты читала.
- Все... Сейчас соберусь и перестану паниковать.
- Вот и отлично.
- Успокаивай меня, когда я в следующий раз начну мандражировать.
- Договорились.
- Пойду приму душ. Мне кажется, я двое суток провела в самолете.
- Именно столько ты в нем и провела.
- Но понимаешь, я уверена, что игра стоила свеч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31