Джерому пришлось отказаться от своего первоначального плана прибыть в Уингейт-Холл в подобающем герцогу виде. Ну что ж, придется потерпеть.
Ферри, предварительно убедившись, что герцог успокоился, заметил:
– Чем женщина красивее, тем холоднее и недоверчивее вы к ней относитесь.
– Ты прав! – Джером был краток.
– Нет, это понятно, – бойко продолжал Ферри. – Но на этот раз вы более чем несправедливы. Если бы леди Рейчел не додумалась до своих немыслимых поступков, где бы мы с вами сейчас были?
Это была чистая правда, но к черту правду! Джером не желал больше слышать об этой красивой женщине, а уж тем более менять свое отношение к ней.
– Когда она вытащила меня из воды, то пыталась ободрить и утешить как могла, – не унимался Ферри. – Нечасто мне встречались дамы, так разговаривающие с простым слугой. Столько сочувствия, и, согласитесь, она такая искренняя.
Джером был неумолим.
– А ты уж и растаял? – недовольно произнес он, надеясь, что Ферри наконец заткнется.
Но тот невозмутило развивал свою мысль дальше:
– В большинстве своем женщины похожи на Фанни. Эта скорее дала бы мне утонуть, чем позволила мужику прикоснуться к краю своего платья.
Джером тем временем нашел противоядие и цинично размышлял над тем, сколько еще мужчин видели леди Рейчел без нижних юбок. Наверное, немало, если она, нисколько не смущаясь, быстренько скинула их при посторонних людях. Ни одна порядочная девушка не позволила бы себе такого. Он искал, к чему бы еще придраться. Да явно же – ни стыда ни совести, пожирала его глазами, как будто... При воспоминании об этом сердце его забилось как сумасшедшее. Вот черт, просто наваждение.
– Свалилась на мою голову очередная вертлявая красотка! – проворчал он вслух, пытаясь справиться с вожделением.
Но это не помогло.
– «Красотка» – совсем неподходящее слово для леди Рейчел, – заявил Ферри. – Она самая поразительная женщина на свете.
«Да, она именно такая, черт бы ее побрал!» – подумал Джером.
Он был в смятении. Он чертыхался и вслух, и про себя, будто это смогло спасти его от неумолимо приближающейся новой встречи с сестрой графа Арлингтона.
Ферри тихо продолжал:
– Я знаю, вы считаете всех красивых женщин способными на предательство и измену, более того, вам кажется, что они просто жить без этого не могут, неверность у них в крови. Не будем спорить обо всех, но, думаю, леди Рейчел – исключение.
Ферри иной раз грешил многословием, но ему так хотелось быть убедительным.
– Что-то не верится, провались она пропадом – огрызнулся герцог.
Усилия Ферри не достигли цели. Зато воспоминание о Рейчел достигло. Джером вновь ощутил знакомое волнение плоти. Это уже переходило все границы! Стоит только подумать об этой девушке – и пожалуйста! Что бы там ни было, но это необходимо прекратить.
Глава 4
Рейчел, сжимая в руках небольшой кожаный саквояж, незаметно проскользнула в боковую дверь Уингейт-Холла и, явно спеша, взбежала вверх по лестнице. Только в своей спальне она вздохнула с облегчением.
Рейчел всегда отличалась любовью к порядку. Вот и сейчас, поставив на место саквояж, она собралась, поправить слегка растрепавшиеся волосы, как вдруг услышала:
– Ты откуда примчалась?
Рейчел вздрогнула и резко обернулась. В кресле у окна сидела Элеонора Пакстон, сестра Тоби, и поджидала свою лучшую подругу.
Она развеселилась, увидев испуганное лицо Рейчел.
– Да что с тобой стряслось? Можно подумать, я раскрыла твою страшную тайну.
Рейчел наконец улыбнулась и, удобно усевшись напротив, сказала:
– Ну тайну не тайну, а все-таки слава Богу, что это ты. Я была в деревне. Там дочка больна у одного из наших крестьян. Жар, озноб – горячка скорее всего. Помогала ей чем возможно.
Секретам врачевания Рейчел давным-давно выучилась у своей матери. Та знала много и руку имела легкую. Рейчел оказалась достойной ученицей, кроме того, не гнушалась лечить людей простых. Поэтому ее часто и охотно звали в деревню, если что случалось.
– Отец малышки остановил меня прямо на дороге, когда я возвращалась с реки. Я только забежала сюда взять все необходимое. Ты же знаешь, у меня всегда все собрано, только схватить саквояж, и готово.
– Что же ты никого не предупредила? Все беспокоились.
– Видишь ли, тетя София запретила мне помогать больным крестьянам, так что я теперь делаю это тайно, – она невесело усмехнулась. – Так что ты угадала.
– Запретила? – возмутилась Элеонора. – Как же так? Они только на тебя и надеются.
– Будто Софию это волнует! Она знай себе твердит, что леди не подобает опускаться до возни с больными из низшего сословия.
– Но ведь твоя мать испокон веку им помогала! – воскликнула Элеонора. – Что бы они делали без тебя?
А Рейчел без них? Ей всегда нравилось лечить людей. Это наполняло ее жизнь особым смыслом. Она была нужна, она была незаменима. Дни, когда она вынуждена была слушать сплетни, сидя за вышиванием в гостиной, Рейчел считала прожитыми зря.
– А как больная малышка? – спросила Элеонора, – Тебе удалось ей помочь?
– Жар сбить удалось, а дальше дело времени. – Рейчел торопливо сняла костюм для верховой езды, перешагнула через упавшую к ногам бархатную юбку и осталась в одной нижней белой сорочке. Она так торопилась к больному ребенку, что не успела надеть новые нижние юбки взамен тех, которые испортила утром у реки.
– Какая ты все-таки смелая, Рейчел! – с восхищением сказала Элеонора. – Я бы, наверное, побоялась заразиться. Конечно, если бы это был кто-то из моей семьи, тогда – другое дело.
Но для Рейчел эти крестьяне, собственно, и были частью большой семьи Уингейт-Холла, она знала их, знала их детей. Ответственность за здоровье и благополучие живших в окрестных деревнях всегда лежала на хозяевах поместья. Так считали ее родители, так считала она сама, и это было в порядке вещей.
– Господи, когда я тороплюсь, у меня все валится из рук! Мне ни в коем случае нельзя опаздывать к обеду, иначе тетя София начнет расспрашивать, почему я задержалась.
– Скажи ей, что дожидалась меня, – предложила Элеонора. – Впрочем, не волнуйся, Фанни все равно наверняка придет позже всех. Судя по тому, как она наряжается, мы прождем ее не меньше часа. Можно подумать, что она собирается на королевский бал.
– А что это она так прихорашивается? – Рейчел заторопилась к умывальнику. Конечно, принять ванну было бы лучше, но для этого не было времени.
– Фанни хочет стать герцогиней Уэстли.
Рейчел была так шокирована, что едва выговорила:
– Но ведь она помолвлена с моим братом!
– Она не надеется на возвращение Стивена, – тихо сказала Элеонора. – Прошел уже год с тех пор, как он исчез.
– Я верю, что он жив! Но неужели Фанни... У Рейчел комок подступил к горлу. Она слишком сильно любила своего милого брата, несмотря на его бесшабашность и беспечность, которые частенько доставляли ей неприятности.
– Думаешь, почему Фанни так неожиданно появилась в Уингейт-Холле, покинув обожаемую столицу?
– И тетя София тоже удивилась. Фанни сказала, что очень скучает по Стивену, а здесь будет чувствовать себя как бы ближе к нему.
– Она просто услышала, что сюда собирается Уэстли, и решила попытать счастья. – Элеонора была искренне возмущена, хотя в душе немного удивлялась наивности Рейчел. Неужели та даже ничего не подозревала?
– А что же будет с бедным Стивеном? – спросила Рейчел, ужасно расстроенная коварством Фанни. Она немного постояла в задумчивости, потом ахнула: – Боже, я опоздаю, непременно опоздаю, – с этими словами она полезла за своим кринолином. Вытащила, приладила и, поправляя и утягивая, проговорила: – Я уверена, мой брат жив, что бы там Фанни ни говорила, и когда-нибудь вернется. А ее выкрутасы еще выйдут ей боком. Вот увидишь.
Элеонора, подражая писклявому голоску Фанни, передразнила:
– Ах, Уэстли! Это один из самых старинных и благородных родов в королевстве!
– Очень похоже! – улыбнулась Рейчел, извлекая на свет Божий невзрачное платье с горчичного цвета лифом, коричневой нижней юбкой и такого же цвета пелериной.
– Фанни просто дурочка, если полагает, что сможет окрутить Уэстли. Чуть ли не все красавицы Лондона пытались это сделать, но он просто ни на кого не обращает внимания. Поговаривают, он так разборчив, потому что не считает ни одну женщину на свете достойной себя.
– Да, Стивен говорил мне, что герцог невозможно заносчив. – Рейчел натянула коричневую юбку. – Признаюсь, я совсем не горю желанием встретиться с ним. Неужели ни одна женщина так и не удостоилась его благосклонности?
– Говорят, несколько лет назад он был помолвлен с Клеопатрой Маклин, редкостной красавицей. Но он расторг помолвку.
– Расторг помолвку! – не веря своим ушам, повторила Рейчел. – Но ведь ни один порядочный мужчина не...
Элеонора сухо заметила:
– А Уэстли не порядочный мужчина, он – герцог. Рейчел закончила одеваться. Ее платье нелепо топорщилось, как будто было сшито на кого-то другого. Сочетание цветов способно было вызвать слезы друзей и хохот врагов. Нижняя юбка на всю длину до пола состояла из сплошных оборок и складок, громоздившихся нелепой кучей.
– Ты что, в самом деле выйдешь к столу в этом? – изумилась Элеонора. – Клянусь, это самое неудачное из всех твоих платьев.
– Именно поэтому я его и выбрала, – лукаво призналась Рейчел. – Хочу выглядеть настолько безобразной, чтобы лорд Феликс с презрением отказался от мысли жениться на мне.
Элеонора расхохоталась:
– Ты все равно не сможешь стать безобразной, как бы сильно ни старалась.
– Но мне необходимо что-то придумать, чтобы избежать брака с Феликсом.
При воспоминании о хвастливом коротышке Рейчел содрогнулась.
– Сама посуди: он и я, разве это не ужасно?!
Элеонора сочувственно вздохнула:
– Кто же тебя будет спрашивать? Опекуны согласятся – и дело решено. Половина дам в высшем обществе не вышли бы замуж за своих мужей, если бы у них была такая возможность. Девушка обязана признать мужа, которого выберет ее семья. Такова традиция.
– Я лучше умру, чем выйду за лорда Феликса! – убежденно заявила Рейчел, расстроенно дергая гребнем свои длинные черные, как вороново крыло, волосы, которые она расчесывала, сидя у зеркала. – Ох, Элеонора, что же мне делать? Неужели нет никакого способа избавиться от него?
– Есть, конечно. Найти другого жениха. Но такого, чтоб был и богаче, и знатнее. Твой дядя придет в восторг, и Софии нечего будет сказать.
– Но среди моих знакомых, такого нет! – В голосе Рейчел прозвучало отчаяние.
– Отчего же. Я, кажется, знаю одного, – насмешливо сказала Элеонора. – Ну вот – герцог Уэстли, к примеру. Может быть, ты попытаешься его заинтересовать?!
Рейчел ужаснулась. Она не хотела иметь ничего общего с человеком, о надменности которого ходили легенды. Даже ее добродушный старший брат считал его невыносимым. А Стивен, в сущности, был так неразборчив в приятелях и кого только не привечал. И то сказать, кто угодно предпочтительней человека, который не считает ни одну женщину достойной себя и так мало заботится об их репутации, что способен расторгнуть помолвку.
Размышляя подобным образом, Рейчел вдруг слегка покраснела и смущенно улыбнулась. Ее антипатия к герцогу вовсе не распространялась на его конюха. Их знакомство произошло при таких необычных обстоятельствах... Да... сегодня Рейчел не раз задумывалась о нем, испытывая сладкое томление и какую-то приятную слабость. Вот и сейчас... «Боже, надеюсь, Элеонора не отнесет этого на счет герцога», – подумала Рейчел, увидев в зеркале свое мечтательное лицо. А вслух она сказала:
– Может быть, Фанни не станет приводить в исполнение свою угрозу по поводу конюха Уэстли. Сегодня он грубо разговаривал с ней. Да ты, наверное, Уже знаешь эту историю.
– Слышала кое-что. Она собиралась расписать герцогу во всех подробностях отвратительное поведение его слуги. – Элеонора вновь передразнила голос Фанни: – Согласитесь, что герцог с его высоким положением в обществе не позволит бросать тень на фамилию Уэстли. По первому моему слову он выгонит взашей дерзкого и нахального болвана!
Рейчел не на шутку перепугалась, даже не заметив в этот раз, как смешно выходили у Элеоноры интонации Фанни.
– Но ведь тогда этот несчастный умрет с голода.
– Фанни говорит, это-то и нужно. Мол, поголодает неотесанный мужлан и научится обходительно обращаться с благородными господами. А если умрет, так невелика беда. Я-то так не думаю. Это ее слова, – оправдывалась Элеонора.
– Но Фанни сама виновата! – запальчиво заявила Рейчел.
«Кроме того, он вовсе не производит впечатления неотесанного мужлана. Говорит правильно и складно, – подумала она, – получше, чем некоторые из принадлежащих к высшему обществу моих знакомых». Но она при всей пристрастности не могла отрицать, что он вел себя вызывающе.
Ее щеки вновь зарделись при воспоминании о том, как он смотрел на нее. Подумать только, всего лишь за минуту до их встречи Рейчел отчаивалась, что нет мужчины, при виде которого ее сердце учащенно забьется. Ее молитва была услышана и исполнилась с ошеломляющей быстротой, но и с не менее безнадежными перспективами: конюх не мог составить партии сестре графа Арлингтона.
Рейчел удрученно вздохнула. Ну почему судьба так мучительно причудлива и жестока? Кем бы он ни был, он во многом превосходил лорда Феликса, сына маркиза Кэлдхэма.
«Я скорее стану женой последнего нищего!» Она закусила губу и криво усмехнулась, припомнив свою гневную угрозу, высказанную утром Софии. Конечно, нищим его не назовешь, но можно себе представить, какой шквал ярости и негодования обрушит на нее тетя, когда узнает, что она предпочла конюха сыну маркиза!
Да, в глазах Рейчел отвага и решительность этого слуги герцога значили гораздо больше, чем его общественное положение. Конечно, вел он себя непозволительно дерзко. Впрочем, это не мешало ей восхищаться. Не всякий осмелится прямо высказывать то, что думает. Тем более что ему скорее всего придется дорого заплатить за свои речи. Чудес не бывает, разве что герцог из чистого упрямства поступит наперекор леди Стодарт.
Рейчел рассеянно вытащила из ящика комода веер.
Нет, она не может допустить, чтобы Фанни погубила жизнь человека из-за своих капризов. Не так уж велик его проступок.
Ее размышления прервала Элеонора, воскликнув:
– О Боже, я забыла свой веер. Я схожу за ним и немедленно вернусь.
Рейчел кивнула с отсутствующим видом, продолжая размышлять над тем, как спасти конюха от мести разгневанной Фанни. Ей неожиданно пришло в голову, что, если она опередит Фанни и сама расскажет герцогу Уэстли сегодняшнюю историю, он сможет по достоинству оценить храбрость своего слуги. Ведь если оскорбленная Фанни успеет преподнести случившееся со своей точки зрения, то бедному парню несдобровать. Скорее всего, в гостиной такой возможности у Рейчел не будет. А не попытаться ли увидеть герцога прямо сейчас, прежде чем он спустится вниз к обеду?
Не теряя времени, Рейчел, повинуясь порыву, бросилась к покоям, которые занимал герцог. Она торопливо постучала в нужную дверь. Решимость ее иссякала с неимоверной быстротой.
Ей открыл высокий, подтянутый человек в отменного качества черном шелковом халате. Он выглядел безупречно, но несколько невыразительно и мрачновато.
Взглянув на бледное и тонкое лицо, Рейчел отпрянула, словно натолкнувшись на преграду. О! Этот человек выглядел так, словно его сердце, если оно вообще у него когда-нибудь было, давным-давно окаменело. Неудивительно, что Стивен его недолюбливал.
Мужчина вопросительно приподнял одну бровь, не произнося ни слова:
– Ваша светлость, я пришла...
– Я не герцог Уэстли, – холодно прервал он. – Я – его секретарь.
Рейчел вспыхнула от смущения. «Боже правый, если это – секретарь, то каков же сам герцог?» – подумала она. Пожалуй, ее миссия вряд ли будет иметь успех. Печально, но...
Она уже почти повернулась, чтобы убежать, но вдруг вспомнила: ведь от нее зависит судьба человека, и это не пустые слова. Если Фанни хорошенько постарается, то это будут не просто неприятности, а полное крушение. Простой человек без работы не выживет, он же не крестьянин – хозяйства нет, работы не будет: голод и смерть или разбой на большой дороге. Да чем она, собственно, рискует?!
– Немедленно проведите меня к герцогу! – заявила она, спеша осуществить свое решение.
Рейчел с недоумением заметила, как презрительно взглянул на нее секретарь, насмешливо скривив рот.
– К сожалению, это невозможно. Его светлость...
– Пусти ее, Питер! И оставь нас, – Приказал властный голос из глубины комнат. Голос показался Рейчел смутно знакомым, но она не стала задумываться над этим. Она до сих пор была несколько смущена тем, что перепутала слугу, пусть и весьма приближенного, с хозяином. Похоже, герцог слышал этот короткий разговор. Сейчас Рейчел лихорадочно искала способ исправить невольную ошибку, которую такой высокомерный человек, как Уэстли, мог счесть непростительным оскорблением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Ферри, предварительно убедившись, что герцог успокоился, заметил:
– Чем женщина красивее, тем холоднее и недоверчивее вы к ней относитесь.
– Ты прав! – Джером был краток.
– Нет, это понятно, – бойко продолжал Ферри. – Но на этот раз вы более чем несправедливы. Если бы леди Рейчел не додумалась до своих немыслимых поступков, где бы мы с вами сейчас были?
Это была чистая правда, но к черту правду! Джером не желал больше слышать об этой красивой женщине, а уж тем более менять свое отношение к ней.
– Когда она вытащила меня из воды, то пыталась ободрить и утешить как могла, – не унимался Ферри. – Нечасто мне встречались дамы, так разговаривающие с простым слугой. Столько сочувствия, и, согласитесь, она такая искренняя.
Джером был неумолим.
– А ты уж и растаял? – недовольно произнес он, надеясь, что Ферри наконец заткнется.
Но тот невозмутило развивал свою мысль дальше:
– В большинстве своем женщины похожи на Фанни. Эта скорее дала бы мне утонуть, чем позволила мужику прикоснуться к краю своего платья.
Джером тем временем нашел противоядие и цинично размышлял над тем, сколько еще мужчин видели леди Рейчел без нижних юбок. Наверное, немало, если она, нисколько не смущаясь, быстренько скинула их при посторонних людях. Ни одна порядочная девушка не позволила бы себе такого. Он искал, к чему бы еще придраться. Да явно же – ни стыда ни совести, пожирала его глазами, как будто... При воспоминании об этом сердце его забилось как сумасшедшее. Вот черт, просто наваждение.
– Свалилась на мою голову очередная вертлявая красотка! – проворчал он вслух, пытаясь справиться с вожделением.
Но это не помогло.
– «Красотка» – совсем неподходящее слово для леди Рейчел, – заявил Ферри. – Она самая поразительная женщина на свете.
«Да, она именно такая, черт бы ее побрал!» – подумал Джером.
Он был в смятении. Он чертыхался и вслух, и про себя, будто это смогло спасти его от неумолимо приближающейся новой встречи с сестрой графа Арлингтона.
Ферри тихо продолжал:
– Я знаю, вы считаете всех красивых женщин способными на предательство и измену, более того, вам кажется, что они просто жить без этого не могут, неверность у них в крови. Не будем спорить обо всех, но, думаю, леди Рейчел – исключение.
Ферри иной раз грешил многословием, но ему так хотелось быть убедительным.
– Что-то не верится, провались она пропадом – огрызнулся герцог.
Усилия Ферри не достигли цели. Зато воспоминание о Рейчел достигло. Джером вновь ощутил знакомое волнение плоти. Это уже переходило все границы! Стоит только подумать об этой девушке – и пожалуйста! Что бы там ни было, но это необходимо прекратить.
Глава 4
Рейчел, сжимая в руках небольшой кожаный саквояж, незаметно проскользнула в боковую дверь Уингейт-Холла и, явно спеша, взбежала вверх по лестнице. Только в своей спальне она вздохнула с облегчением.
Рейчел всегда отличалась любовью к порядку. Вот и сейчас, поставив на место саквояж, она собралась, поправить слегка растрепавшиеся волосы, как вдруг услышала:
– Ты откуда примчалась?
Рейчел вздрогнула и резко обернулась. В кресле у окна сидела Элеонора Пакстон, сестра Тоби, и поджидала свою лучшую подругу.
Она развеселилась, увидев испуганное лицо Рейчел.
– Да что с тобой стряслось? Можно подумать, я раскрыла твою страшную тайну.
Рейчел наконец улыбнулась и, удобно усевшись напротив, сказала:
– Ну тайну не тайну, а все-таки слава Богу, что это ты. Я была в деревне. Там дочка больна у одного из наших крестьян. Жар, озноб – горячка скорее всего. Помогала ей чем возможно.
Секретам врачевания Рейчел давным-давно выучилась у своей матери. Та знала много и руку имела легкую. Рейчел оказалась достойной ученицей, кроме того, не гнушалась лечить людей простых. Поэтому ее часто и охотно звали в деревню, если что случалось.
– Отец малышки остановил меня прямо на дороге, когда я возвращалась с реки. Я только забежала сюда взять все необходимое. Ты же знаешь, у меня всегда все собрано, только схватить саквояж, и готово.
– Что же ты никого не предупредила? Все беспокоились.
– Видишь ли, тетя София запретила мне помогать больным крестьянам, так что я теперь делаю это тайно, – она невесело усмехнулась. – Так что ты угадала.
– Запретила? – возмутилась Элеонора. – Как же так? Они только на тебя и надеются.
– Будто Софию это волнует! Она знай себе твердит, что леди не подобает опускаться до возни с больными из низшего сословия.
– Но ведь твоя мать испокон веку им помогала! – воскликнула Элеонора. – Что бы они делали без тебя?
А Рейчел без них? Ей всегда нравилось лечить людей. Это наполняло ее жизнь особым смыслом. Она была нужна, она была незаменима. Дни, когда она вынуждена была слушать сплетни, сидя за вышиванием в гостиной, Рейчел считала прожитыми зря.
– А как больная малышка? – спросила Элеонора, – Тебе удалось ей помочь?
– Жар сбить удалось, а дальше дело времени. – Рейчел торопливо сняла костюм для верховой езды, перешагнула через упавшую к ногам бархатную юбку и осталась в одной нижней белой сорочке. Она так торопилась к больному ребенку, что не успела надеть новые нижние юбки взамен тех, которые испортила утром у реки.
– Какая ты все-таки смелая, Рейчел! – с восхищением сказала Элеонора. – Я бы, наверное, побоялась заразиться. Конечно, если бы это был кто-то из моей семьи, тогда – другое дело.
Но для Рейчел эти крестьяне, собственно, и были частью большой семьи Уингейт-Холла, она знала их, знала их детей. Ответственность за здоровье и благополучие живших в окрестных деревнях всегда лежала на хозяевах поместья. Так считали ее родители, так считала она сама, и это было в порядке вещей.
– Господи, когда я тороплюсь, у меня все валится из рук! Мне ни в коем случае нельзя опаздывать к обеду, иначе тетя София начнет расспрашивать, почему я задержалась.
– Скажи ей, что дожидалась меня, – предложила Элеонора. – Впрочем, не волнуйся, Фанни все равно наверняка придет позже всех. Судя по тому, как она наряжается, мы прождем ее не меньше часа. Можно подумать, что она собирается на королевский бал.
– А что это она так прихорашивается? – Рейчел заторопилась к умывальнику. Конечно, принять ванну было бы лучше, но для этого не было времени.
– Фанни хочет стать герцогиней Уэстли.
Рейчел была так шокирована, что едва выговорила:
– Но ведь она помолвлена с моим братом!
– Она не надеется на возвращение Стивена, – тихо сказала Элеонора. – Прошел уже год с тех пор, как он исчез.
– Я верю, что он жив! Но неужели Фанни... У Рейчел комок подступил к горлу. Она слишком сильно любила своего милого брата, несмотря на его бесшабашность и беспечность, которые частенько доставляли ей неприятности.
– Думаешь, почему Фанни так неожиданно появилась в Уингейт-Холле, покинув обожаемую столицу?
– И тетя София тоже удивилась. Фанни сказала, что очень скучает по Стивену, а здесь будет чувствовать себя как бы ближе к нему.
– Она просто услышала, что сюда собирается Уэстли, и решила попытать счастья. – Элеонора была искренне возмущена, хотя в душе немного удивлялась наивности Рейчел. Неужели та даже ничего не подозревала?
– А что же будет с бедным Стивеном? – спросила Рейчел, ужасно расстроенная коварством Фанни. Она немного постояла в задумчивости, потом ахнула: – Боже, я опоздаю, непременно опоздаю, – с этими словами она полезла за своим кринолином. Вытащила, приладила и, поправляя и утягивая, проговорила: – Я уверена, мой брат жив, что бы там Фанни ни говорила, и когда-нибудь вернется. А ее выкрутасы еще выйдут ей боком. Вот увидишь.
Элеонора, подражая писклявому голоску Фанни, передразнила:
– Ах, Уэстли! Это один из самых старинных и благородных родов в королевстве!
– Очень похоже! – улыбнулась Рейчел, извлекая на свет Божий невзрачное платье с горчичного цвета лифом, коричневой нижней юбкой и такого же цвета пелериной.
– Фанни просто дурочка, если полагает, что сможет окрутить Уэстли. Чуть ли не все красавицы Лондона пытались это сделать, но он просто ни на кого не обращает внимания. Поговаривают, он так разборчив, потому что не считает ни одну женщину на свете достойной себя.
– Да, Стивен говорил мне, что герцог невозможно заносчив. – Рейчел натянула коричневую юбку. – Признаюсь, я совсем не горю желанием встретиться с ним. Неужели ни одна женщина так и не удостоилась его благосклонности?
– Говорят, несколько лет назад он был помолвлен с Клеопатрой Маклин, редкостной красавицей. Но он расторг помолвку.
– Расторг помолвку! – не веря своим ушам, повторила Рейчел. – Но ведь ни один порядочный мужчина не...
Элеонора сухо заметила:
– А Уэстли не порядочный мужчина, он – герцог. Рейчел закончила одеваться. Ее платье нелепо топорщилось, как будто было сшито на кого-то другого. Сочетание цветов способно было вызвать слезы друзей и хохот врагов. Нижняя юбка на всю длину до пола состояла из сплошных оборок и складок, громоздившихся нелепой кучей.
– Ты что, в самом деле выйдешь к столу в этом? – изумилась Элеонора. – Клянусь, это самое неудачное из всех твоих платьев.
– Именно поэтому я его и выбрала, – лукаво призналась Рейчел. – Хочу выглядеть настолько безобразной, чтобы лорд Феликс с презрением отказался от мысли жениться на мне.
Элеонора расхохоталась:
– Ты все равно не сможешь стать безобразной, как бы сильно ни старалась.
– Но мне необходимо что-то придумать, чтобы избежать брака с Феликсом.
При воспоминании о хвастливом коротышке Рейчел содрогнулась.
– Сама посуди: он и я, разве это не ужасно?!
Элеонора сочувственно вздохнула:
– Кто же тебя будет спрашивать? Опекуны согласятся – и дело решено. Половина дам в высшем обществе не вышли бы замуж за своих мужей, если бы у них была такая возможность. Девушка обязана признать мужа, которого выберет ее семья. Такова традиция.
– Я лучше умру, чем выйду за лорда Феликса! – убежденно заявила Рейчел, расстроенно дергая гребнем свои длинные черные, как вороново крыло, волосы, которые она расчесывала, сидя у зеркала. – Ох, Элеонора, что же мне делать? Неужели нет никакого способа избавиться от него?
– Есть, конечно. Найти другого жениха. Но такого, чтоб был и богаче, и знатнее. Твой дядя придет в восторг, и Софии нечего будет сказать.
– Но среди моих знакомых, такого нет! – В голосе Рейчел прозвучало отчаяние.
– Отчего же. Я, кажется, знаю одного, – насмешливо сказала Элеонора. – Ну вот – герцог Уэстли, к примеру. Может быть, ты попытаешься его заинтересовать?!
Рейчел ужаснулась. Она не хотела иметь ничего общего с человеком, о надменности которого ходили легенды. Даже ее добродушный старший брат считал его невыносимым. А Стивен, в сущности, был так неразборчив в приятелях и кого только не привечал. И то сказать, кто угодно предпочтительней человека, который не считает ни одну женщину достойной себя и так мало заботится об их репутации, что способен расторгнуть помолвку.
Размышляя подобным образом, Рейчел вдруг слегка покраснела и смущенно улыбнулась. Ее антипатия к герцогу вовсе не распространялась на его конюха. Их знакомство произошло при таких необычных обстоятельствах... Да... сегодня Рейчел не раз задумывалась о нем, испытывая сладкое томление и какую-то приятную слабость. Вот и сейчас... «Боже, надеюсь, Элеонора не отнесет этого на счет герцога», – подумала Рейчел, увидев в зеркале свое мечтательное лицо. А вслух она сказала:
– Может быть, Фанни не станет приводить в исполнение свою угрозу по поводу конюха Уэстли. Сегодня он грубо разговаривал с ней. Да ты, наверное, Уже знаешь эту историю.
– Слышала кое-что. Она собиралась расписать герцогу во всех подробностях отвратительное поведение его слуги. – Элеонора вновь передразнила голос Фанни: – Согласитесь, что герцог с его высоким положением в обществе не позволит бросать тень на фамилию Уэстли. По первому моему слову он выгонит взашей дерзкого и нахального болвана!
Рейчел не на шутку перепугалась, даже не заметив в этот раз, как смешно выходили у Элеоноры интонации Фанни.
– Но ведь тогда этот несчастный умрет с голода.
– Фанни говорит, это-то и нужно. Мол, поголодает неотесанный мужлан и научится обходительно обращаться с благородными господами. А если умрет, так невелика беда. Я-то так не думаю. Это ее слова, – оправдывалась Элеонора.
– Но Фанни сама виновата! – запальчиво заявила Рейчел.
«Кроме того, он вовсе не производит впечатления неотесанного мужлана. Говорит правильно и складно, – подумала она, – получше, чем некоторые из принадлежащих к высшему обществу моих знакомых». Но она при всей пристрастности не могла отрицать, что он вел себя вызывающе.
Ее щеки вновь зарделись при воспоминании о том, как он смотрел на нее. Подумать только, всего лишь за минуту до их встречи Рейчел отчаивалась, что нет мужчины, при виде которого ее сердце учащенно забьется. Ее молитва была услышана и исполнилась с ошеломляющей быстротой, но и с не менее безнадежными перспективами: конюх не мог составить партии сестре графа Арлингтона.
Рейчел удрученно вздохнула. Ну почему судьба так мучительно причудлива и жестока? Кем бы он ни был, он во многом превосходил лорда Феликса, сына маркиза Кэлдхэма.
«Я скорее стану женой последнего нищего!» Она закусила губу и криво усмехнулась, припомнив свою гневную угрозу, высказанную утром Софии. Конечно, нищим его не назовешь, но можно себе представить, какой шквал ярости и негодования обрушит на нее тетя, когда узнает, что она предпочла конюха сыну маркиза!
Да, в глазах Рейчел отвага и решительность этого слуги герцога значили гораздо больше, чем его общественное положение. Конечно, вел он себя непозволительно дерзко. Впрочем, это не мешало ей восхищаться. Не всякий осмелится прямо высказывать то, что думает. Тем более что ему скорее всего придется дорого заплатить за свои речи. Чудес не бывает, разве что герцог из чистого упрямства поступит наперекор леди Стодарт.
Рейчел рассеянно вытащила из ящика комода веер.
Нет, она не может допустить, чтобы Фанни погубила жизнь человека из-за своих капризов. Не так уж велик его проступок.
Ее размышления прервала Элеонора, воскликнув:
– О Боже, я забыла свой веер. Я схожу за ним и немедленно вернусь.
Рейчел кивнула с отсутствующим видом, продолжая размышлять над тем, как спасти конюха от мести разгневанной Фанни. Ей неожиданно пришло в голову, что, если она опередит Фанни и сама расскажет герцогу Уэстли сегодняшнюю историю, он сможет по достоинству оценить храбрость своего слуги. Ведь если оскорбленная Фанни успеет преподнести случившееся со своей точки зрения, то бедному парню несдобровать. Скорее всего, в гостиной такой возможности у Рейчел не будет. А не попытаться ли увидеть герцога прямо сейчас, прежде чем он спустится вниз к обеду?
Не теряя времени, Рейчел, повинуясь порыву, бросилась к покоям, которые занимал герцог. Она торопливо постучала в нужную дверь. Решимость ее иссякала с неимоверной быстротой.
Ей открыл высокий, подтянутый человек в отменного качества черном шелковом халате. Он выглядел безупречно, но несколько невыразительно и мрачновато.
Взглянув на бледное и тонкое лицо, Рейчел отпрянула, словно натолкнувшись на преграду. О! Этот человек выглядел так, словно его сердце, если оно вообще у него когда-нибудь было, давным-давно окаменело. Неудивительно, что Стивен его недолюбливал.
Мужчина вопросительно приподнял одну бровь, не произнося ни слова:
– Ваша светлость, я пришла...
– Я не герцог Уэстли, – холодно прервал он. – Я – его секретарь.
Рейчел вспыхнула от смущения. «Боже правый, если это – секретарь, то каков же сам герцог?» – подумала она. Пожалуй, ее миссия вряд ли будет иметь успех. Печально, но...
Она уже почти повернулась, чтобы убежать, но вдруг вспомнила: ведь от нее зависит судьба человека, и это не пустые слова. Если Фанни хорошенько постарается, то это будут не просто неприятности, а полное крушение. Простой человек без работы не выживет, он же не крестьянин – хозяйства нет, работы не будет: голод и смерть или разбой на большой дороге. Да чем она, собственно, рискует?!
– Немедленно проведите меня к герцогу! – заявила она, спеша осуществить свое решение.
Рейчел с недоумением заметила, как презрительно взглянул на нее секретарь, насмешливо скривив рот.
– К сожалению, это невозможно. Его светлость...
– Пусти ее, Питер! И оставь нас, – Приказал властный голос из глубины комнат. Голос показался Рейчел смутно знакомым, но она не стала задумываться над этим. Она до сих пор была несколько смущена тем, что перепутала слугу, пусть и весьма приближенного, с хозяином. Похоже, герцог слышал этот короткий разговор. Сейчас Рейчел лихорадочно искала способ исправить невольную ошибку, которую такой высокомерный человек, как Уэстли, мог счесть непростительным оскорблением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36