Он почувствовал ярость. В темноте, где каждое слово обретало форму и оживали чувства, он не мог обуздать желание ее плоти.Он не мог обозначить, когда стоит прекратить.Может быть, такой момент никогда не наступит. В темноте невозможно было определить начало или окончание чего-либо.Здесь можно было лишь ощущать — жар, влагу, твердое и мягкое, упругое и податливое, безжалостные выпады его клинка, проникающего в самую ее суть.«Хватит, хватит, хватит, хватит» — будто молчаливый речитатив, как вызов ее безграничной возможности принимать его в себя, принимать бесконечно долго и бесконечно глубоко;«Вот так, вот так, вот так, вот так…»Из него вырвалась мощная струя, и он почувствовал, как напряглось ее тело.— Достаточно?— Никогда не достаточно, — выдохнула она. Он знал. На свете нет женщины, которая бы не хотела выжать все соки из мужского члена. И, черт побери, он не собирался сдаваться.— Отлично. У меня есть еще.И еще, и еще. Пока они оба не были покрыты потом, усталые, но решившие не сдаваться во что бы то ни стало.Он не мог оторваться от ее губ и мягкого сладкого языка. На какое-то время он просто приник к ее устам и сосал ее язык.Вдали послышался мягкий голос Минны. Их искали, что придало больше пикантности их занятию.— Боже, мы должны… — прошептала она.— Пусть ищут.— Кто-нибудь догадается посмотреть здесь.— Только не до того, как мы закончим… если мы когда-нибудь закончим… — Он прижался к ней бедрами. — Ты готова?— Да-а… — выдохнула она.— Хорошо, — прорычал он, вбивая себя в ее лоно, словно молотом, и отправляясь на небеса блаженства.Пятью минутами позже он встретил Питера, лихорадочно разыскивающего Элизабет.— Где, черт возьми, ты был? — требовательным тоном спросил Питер.— Я был наверху с Элизабет, — спокойно ответил Николас. — Полагаю, она сейчас в своей комнате. Странно, что ты не можешь ее найти, — крикнул он вслед Питеру, несущемуся вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.Он, например, ее нашел.Чего же хотела Элизабет?Самый простой ответ: мужчину между своих ног ежечасно и ежедневно. Боже правый, она могла столько выдержать. И она постоянно хотела, как течная сучка.Он хорошо ее обучил.Но для ежедневного секса подойдет любой мужчина. Питер вполне бы подошел, хотя, однажды отведав ее тела, он никогда бы не женился на ней.Однако Элизабет пришла именно к Николасу, даже после того как тот обвинил ее в попытке покушения на его жизнь. Тогда она озлобилась, вела себя с ним настороженно и сдержанно. Теперь же ей что-то было нужно.И она, не колеблясь, решила использовать свое тело.И он был не прочь принять то, что она предлагала.Равновесие нарушалось.Они все находились в таком отчаянии, что подослали к нему Элизабет, чтобы она использовала свои женские чары.Он дал Питеру достаточно времени. Элизабет, наверное, уже избавилась от него и теперь ждет Николаса.Но ожидание было неотъемлемой частью горячего, дикого секса.И хотя Николас всегда готов немедленно вонзить в нее свой клинок, он решил подождать еще минутку.Всего одну минутку.И затем медленно начал подниматься по ступенькам. Глава 17 Она ждала его. С нетерпением, с предвкушением. Сгорая от желания ощутить его член между своих ног.Она с трудом могла сдержаться, когда он вошел в ее спальню, где она, обнаженная и обвитая ожерельем, лежала на кровати.После двух дней воздержания и всего одного жестокого совокупления в темноте она не ожидала, что его презрение и ее нахальство добавят столько огня в их отношения.— Я хочу только его. — Элизабет выскользнула из кровати и двумя руками схватилась за его пенис.— А я хочу вставлять его между твоих ног всеми возможными путями и как можно чаще.— Прекрасно. Мы понимаем друг друга. Мне от тебя нужно только, чтобы ты вставлял свой жесткий член в меня так часто, как можешь.— Тогда приди сюда и насади себя на него, моя дорогая сучка.Он сидел на стуле, как олицетворение мужского могущества, величественно воздев напряженный пенис в небо. Чтобы достать до макушки его члена, ей придется встать на цыпочки и забраться верхом на него.Подойдя к креслу, она почувствовала жар, исходящий от его тела. Она перекинула одну ногу через его бедро, схватилась противоположной рукой за его плечо и, приподняв тело, замерла, еле касаясь половыми губами головки его члена.Затем медленно, очень медленно она начала опускаться, наблюдая, как его могучий пенис исчезает в ее промежности.У нее перехватило дыхание. Ее груди оказались как раз напротив его губ. Она Обхватила руками его плечи, позволяя ему ласкать языком ее соски. Его руки нежно гладили ее ягодицы.На нее обрушилось сразу полдюжины ощущений: жар, власть от своего главенствующего положения поверх него, от его языка и губ, теребящих ее набухшие соски, от его пальцев, скользящих вдоль щели между ее ягодицами, и от ее собственного тела, плотно обхватившего его член.Его тоже поглощали ощущения, пенис яростно пульсировал, бился внутри ее. Она не позволяла ему шевелиться. Она хотела, чтобы он вот так, вечно продолжал ласкать и сосать ее груди. Гладить ее ягодицы.Она опустилась еще ниже, желая почувствовать всю его длину внутри себя. Она хотела, чтобы он не совершал ни малейшего движения. Хотела почувствовать его силу и мощь под своим полным контролем.Под контролем своего тела. Своих половых губ. Своей дырочки.Он сжал губами один из ее сосков.— Позволь мне двигаться.— Нет, мне нравится и так. Он всосал сосок в себя.— Дай мне двинуться.— Нет. Я хочу, чтобы твой член оставался там, где он есть. Возможно, в течение ближайших двух недель.Интересно. Он сжал пальцами другой сосок, и ее тело сжалось.Он сделал рывок бедрами. Есть немного пространства для движения. Интересно. А он думал, что вошел в нее так глубоко, насколько только мог.Он сдвинул ее груди вместе, чтобы иметь возможность по очереди ласкать соски.— У тебя самые напряженные, самые острые соски, которые я когда-либо сосал, — пробормотал он, глубоко заглатывая ее левый сосок.Она почувствовала зарождающееся жжение между ног и сдвинула их вместе. Чем глубже она насаживала себя на его пенис, тем интенсивнее он ласкал ее соски, и чувство наслаждения ходило кругами по ее телу, то спускаясь вниз, то вырываясь вверх, превращая две части ее тела в жидкость и сплавляя их друг с другом в единый шар неимоверного напряжения, готовый взорваться в любое мгновение.У нее был его пенис, у него были ее соски; она слышала его хриплый голос, почти рев:— Я не могу насытиться твоими сосками. — Он снова потянул губами за левую грудь. Элизабет почувствовала, как сквозь ее тело прошла волна расплавленного блаженства, застыв на мгновение в самом центре только для того, чтобы разбиться на миллион маленьких искр удовольствия.И они были подхвачены разрушительной волной его оргазма.Теперь она постоянно носила ожерелье, каждый день. Неожиданно они обнаружили, что соблюдать условия сделки становится все труднее: в доме было не так уж много мест, где можно незамедлительно осуществить половой акт.Больше всего для таких целей подходила лестница, ведущая в подвал, — сюда можно было быстро добраться практически из любой части дома. Жаркий запретный секс в темноте. Иногда она опиралась на стену, иногда они располагались прямо на ступеньках, а иногда она вставала на четвереньки, и он входил в нее сзади.В ночной тьме он проникал в нее прямо на ее постели. Улучив полчаса, когда никого не было в округе, они уединялись в любой из гостевых комнат. Они резвились даже в повозке, которая стояла в конюшне.Иногда на ожерелье не было крупной жемчужины, и Николас точно знал, что с ней сделала Элизабет.— Когда в распоряжении женщины находится нечто твердое и приятное на ощупь, должна же она что-то с ним делать, — говорила она.— У меня и так есть нечто твердое и приятное на ощупь, и я наверняка знаю, что мне с ним делать, — говорил он.— Мне повезло.А еще он шептал, кладя ее руку на свой лобок:— У меня есть и то и другое. Господи, как хорошо он ее обучил! Днем позже ее встретил Питер.— Я наблюдал за вами двумя. Клянусь Богом, Элизабет, он ни на шаг от тебя не отходит.— Разве? Наверное, так. — Она решила немного понервировать его. — Но я не знаю, как долго я еще смогу удерживать его подле себя, Питер. Есть какие-нибудь продвижения в деле лишения его наследства?— Мы не можем найти ни единой зацепки. Думаю, мне придется съездить в Лондон и продолжить поиски там.— Разумно.— Вероятно, мы сегодня сядем на вечерний поезд и вернемся завтра. Виктор едет со мной, так что, боюсь, тебе придется остаться с Минной и своим отцом.— Минна меня не стесняет. А вот мой отец… что ж, надеюсь, ты сумеешь разузнать, насколько были выгодны его капиталовложения.— Постараюсь, милая. Я не уверен, смогу ли я раздобыть какую-либо информацию по поводу капиталовложений, но надеюсь, что не приеду с пустыми руками. А пока тебе следует целиком подчинить себе Николаса. Но ничего более, Элизабет.— Ах, конечно, нет, — ужаснулась она.— Сдается мне, что его не так уж и сложно охмурить. Подумай, сколько времени прошло, с тех пор как у него последний раз была женщина, — размышлял Питер.«У тебя самые напряженные, самые острые соски, которые я когда-либо сосал…» Она издала неопределенный звук. Он тут же среагировал на него:— Ты что-то знаешь, Элизабет?— Только то, что обязательно должно что-то быть про него, и ты раскроешь его тайну.— Да, ты тоже должна постараться, — заметил Питер.— Я работаю. Но каждый раз, когда я задаю ему личный вопрос, он тут же меняет тему разговора. И, конечно, он занят приготовлениями к вечеринке. Знаешь, я опасаюсь ее. Множество юных милашек будет прогуливаться по моему дому, выставляя себя напоказ, как коровы на деревенской ярмарке.— Постоянно будь с ним. После тебя общение с милашками нагонит на него жуткую тоску. Поверь мне.— Я верю тебе, Питер, во всем.— Вот так, дорогая. — Он положил руки ей на плечи и поцеловал в лоб. — А теперь иди, найди его и продолжай делать все, чтобы он был целиком в твоей власти.Да. Во власти.Но кто из них был в чьей власти?Слава Богу, что сейчас на ней не было ожерелья. Что бы она почувствовала, надев его для другого мужчины?Сегодня после отъезда Питера она вставит жемчужину.— Кто-нибудь видел Николаса? — спрашивала Элизабет у каждого из прислуги, разыскивая его по всему дому.Минна знала, где он.— Думаю, он наверху, в бальном зале, пытается определить, стоит ли накрывать обед именно там.Элизабет бегом пустилась наверх, но задержалась в дверях, чтобы перевести дух. Она играла с огнем, приходя к Николасу в таком виде, когда кто-то знал, где он находится. Но она не могла ждать, потому что была крайне возбуждена одной мыслью о жемчужине.Она хотела, чтобы Николас сам вставил ее. И ее совсем не беспокоило, что их мог застать Питер.Он стоял у дальнего окна, которое выходило на дорогу и на лес.Она медленно подошла к нему, чувствуя, как с каждым шагом внутри нее усиливается возбуждение при мысли, как он будет вставлять в нее жемчужину. У нее напряглись соски и увлажнилась промежность.Когда он повернулся к ней, она увидела огромный напрягшийся бугор между его ног и почувствовала, как земля уходит из-под ног.— Так, так, так, — пробормотал он. — Так, так…Она могла бы овладеть его пенисом прямо здесь, за занавесками. Но такой поступок не приводил ее в ошеломляющий восторг. В восторг ее приводила мысль о том, где она будет носить жемчужину.На ходу она расстегнула ожерелье, сняла с него жемчужину и протянула ему.— Я хочу жемчужину.— Ты хочешь жемчужину?— Я хочу, чтобы ты ее вставил, — прошептала она.— Прямо здесь? Ты хочешь жемчужину?— Сейчас. Чтобы ее вставил ты.— Тогда возьми стул, — бесстрастно сказал он.Она нашла один неподалеку и опустилась на него.— Подними юбку.Она задрала ее до груди, чтобы открыть обнаженное тело.— Раздвинь ноги.Она положила ноги на подлокотники.— Приподними бедра… вот так. — Его пальцы раздвинули ее половые губы, нащупывая клитор.И затем она почувствовала, как в нее проскальзывает твердый округлый предмет, и его пальцы вдавливают его в глубь ее влагалища. Ее тело плотно обхватило жемчужину.— Теперь жемчужина в тебе.Она дала ему время, чтобы хорошо разглядеть ее промежность, скрывающую жемчужину, затем демонстративно сдвинула ноги, опустила юбку и поднялась со стула.Вот он, первый всплеск удовольствия между ее ног.Она подошла к нему, наслаждаясь ощущением твердой жемчужины, прижавшейся к ее плоти.Она обожала такое ощущение, оно быстро приводило ее в состояние крайнего возбуждения.— И теперь ты будешь думать о жемчужине и о том, где она находится. И будешь возбуждаться еще больше. — Она обхватила его мошонку и прошлась рукой вдоль его напряженного пениса. — И когда он станет настолько жестким, что будет мешать тебе двигаться, возможно, я позволю тебе взять меня.— Когда он станет настолько жестким, дорогая, я не выпущу тебя из постели в течение двух дней.— Не могу дождаться такого прекрасного мгновения, — произнесла она. — Когда твой пенис станет жестким, приди и возьми меня. И помни, где я ношу твою жемчужину.Ей пришлось оставить его в таком состоянии, потому что Питер собирался скоро отправляться и ждал ее, чтобы она проводила его до станции.Внутри ее была жемчужина, но она не чувствовала ни малейших угрызений совести, только растущее возбуждение при мысли о грядущей ночи, когда она сможет остаться одна.Нет, не одна…Сейчас у нее была жемчужина, а в будущем ждал напряженный пенис Николаса.«Соблазни его…»«Насколько жестким может становиться пенис?» — подумала она в тот момент, когда прощалась с Питером и желала ему удачного пути.Один из конюхов подогнал экипаж к переднему крыльцу, где уже ждали Элизабет, Минна, Питер и Виктор.— Постарайся занимать его как можно сильнее, — прошептал Питер ей на ухо, беря ее за руку. — У нас осталось совсем немного времени.Сегодня среда, завтра, в четверг, он вернется, в субботу состоится вечеринка, а в промежутке будет одно беспокойство.Да. Она будет его занимать, подумала Элизабет и крепче сжала бедра.— Он совершенно невозможный человек, — тихо проговорила она.Кого она предавала?— Не давай своему отцу попасть в неприятности.— Неприятности его ждут, только если он начнет говорить.— Тогда не позволяй ему говорить, он может проронить неосторожное слово.— Ты прав. Не позволю. — Она напрягла мышцы влагалища. О да! Почему он так медлит с отъездом?— Тогда мы отправляемся. — Питер присоединился к Виктору, сидящему в экипаже. Кучер щелкнул кнутом, лошади тронулись с места, и до нее донесся голос Питера: — До завтра.До завтра пройдет еще не один час…Мягкой походкой она направилась к дому.Ода.И сегодня еще тоже осталось время.Стерва. Полная стерва. Потребовала, чтобы он вставил жемчужину, и ушла. Позволила коснуться ее вульвы, а затем сбежала. Оставила его с готовым взорваться пенисом.Дьявол.Она ходит с жемчужиной внутри.Черт. Гладкая круглая штучка вставлена в ее влагалище. Покрыта ее соками. Трется о ее тело, с каждым движением доставляя невыразимое наслаждение.Он не поддастся. Ни мысли об этом, ни зову своих чресл, ни жемчужине.У него было о чем подумать и что сделать.Но… он сам дал ей жемчужину и сам установил правила.Проклятие.А ее соски…И жемчужина — глубоко в ее лоне надавливает на центр удовольствия, доводя ее до изнеможения…Черт, она могла достичь оргазма.Если простое ношение жемчужины доведет ее до оргазма, вся мощь его пениса окажется ненужной. Одна мысль об этом могла привести его к семяизвержению.Как она и приказала ему.Проклятие. Он не должен терять себя при мысли о ней. Он не должен терять из виду конечную цель.Еще несколько дней, и что-то сломается.Он.Если он немедленно не найдет ее, не овладеет ею…Черт подери…Он распахнул смежную дверь между их комнатами.Она была обнажена. Сидела на кровати, полностью обнаженная посреди дня. Швырнув ему ожерелье, она сказала:— Одень меня.— Если тебе нужно, приди ко мне.Она одарила его долгим взглядом, затем расслабленно поднялась и прошлась по комнате, понимая, что он помнит об источнике удовольствия между ее ног.Там был не его пенис.— Поставь одну ногу мне на бедро.Она подняла ногу и потерлась ступней о его пенис. Кинув на него мерцающий взгляд, она поставила ступню на его бедро и схватилась руками за его плечи, когда он просунул руку между ее ног.— А теперь…Она почувствовала, как он нащупал пальцами ее отверстие. А затем всунул по крайней мере три из них.— А теперь…Непостижимым для нее образом ему удавалось вставлять в нее бусины ожерелья по одной. Он наполнял ее жемчугом, пока почти половина ожерелья не скрылась в ее влагалище.— Достаточно. Пусть остальное висит между моих ног. — Она сняла ступню с его бедра и плавно прошлась по комнате, поворачиваясь из стороны в сторону.Достигнув кровати, она забралась на нее и расположилась, опираясь на локти и колени, предоставляя ему великолепную возможность во всей красе рассмотреть, с какой жадностью ее тело приняло в себя бусины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32