Могло ли так быть на самом деле?После того как Ричарда выгнали из Шенстоуна, Дороти тоже ушла.Элизабет могла представить, как все было: Уильям вел себя замкнуто и не собирался ничего прощать. Должно быть, он сделал жизнь Дороти абсолютно невыносимой: во-первых, потому что она не родила ему ребенка, во-вторых, потому что у нее хватило мужества возжелать другого мужчину.Уильям был намного старше и чувствовал себя более уязвимым.Возможно, он и ее выгнал.Возможно, она умерла за пределами Шенстоуна.Возможно, Уильям спрятал ее, чтобы скрыть позор.И уничтожил все, что принадлежало ей в доме.То, что Элизабет необходимо было знать.Почему она раньше никогда не интересовалась Дороти?Она знала почему: она была поглощена Питером, только Питером, а с Уильямом старалась поддерживать ровные отношения.Чем же она отличалась от Дороти? Она вышла замуж за старшего мужчину, а любила другого. Если бы Уильям узнал о Питере, он также вычеркнул бы Элизабет из своей жизни.Сходство пугало.Но Элизабет получила второй шанс, чем она и воспользовалась, принимая уроки от Николаса и одновременно пытаясь найти способ лишить его наследства.Насколько ее план был безумен? Однако последние события показали, что ее затея казалась не лишенной смысла.Но разве благоразумно было спать с другим мужчиной, желая Питера?Нет, цель сделки была в том, чтобы поставить на колени двух жаждущих ее мужчин. Так и случилось, значит, жаловаться не стоит.Дороти бы никогда не решилась на такое безумство.Может быть, она никогда и не заводила интригу с Ричардом, ведь Элизабет узнала о ней только со слов Кук, которая сама получила информацию из вторых рук.Такая улика могла ничего не значить.Где же нужно искать, чтобы хоть что-то найти?Ответ напрашивался сам собой: там, где вещи обретали значение, — на пыльном и душном чердаке.Все шло не так, как он планировал, рождая в нем чувство раздражения и предчувствие беды.Ему нужно было подумать и совершить нечто такое, что вывело бы его слишком спокойных гостей из равновесия. То же самое нужно было сделать с его врагом, который кружил вокруг него, выжидая подходящий момент.Достаточно будет одного решающего удара, который поразит всех в незащищенное место и побудит врага к действиям.Одного присутствия Николаса оказалось недостаточно, так же как и соблазна заполучить огромное сокровище. Его враг выжидал идеального случая, чтобы не оставить ему ни единого шанса.Его врагу некуда спешить. В его распоряжении достаточно времени.А у него совсем не было времени. Николас задержался с доставкой пакета уже больше чем на месяц, надеясь избежать дальнейшего кровопролития и захвата драгоценностей врагом.В миссии, которую он выполнял, ему никто не помогал, агентов, которым он бы мог доверять, у него не было. Он должен был выполнить задание. Кроме него, его не мог выполнить никто.Кому же может доверять человек? Семье? Отцу? Матери? Жене? Своей… Жене.Стоп… …Идея…Он в благоговении опустился в кресло. В его распоряжении находится прекрасный рычаг…Простота задуманного им поражала. Вот что обязательно вызовет волнение и заставит их всех сразу начать действовать, все повергнет в хаос. И пробудит его врага. Он нашел!Николасу даже не обязательно было доводить план до конца. Достаточно объявить о нем и создавать видимость некой активности. Все остальное они сделают сами. Идеальный план.В нем было все, что нужно. Движение. Смятение.Власть.Все остальное разрешится само собой.В дальнем углу чердака спертый воздух покрывал все предметы подобно пыли. В тусклом свете было сложно отыскать проход.Чердак хранил каждый предмет обстановки со времен предков Уильяма. Одежда, которую носили поколения обитателей Шенстоуна. Все предметы имели свое место: свисали со стропил, покоились в сундуках, выстроившихся под слуховым окном и связанных между собой мышиными тропками.Здесь царило уныние. Элизабет точно знала, где лежат бумаги Уильяма, но все, что касалось Дороти, представляло большую загадку.Можно было воспользоваться простой логикой: ее вещи должны находится ближе к входу на чердак. Вероятно, сохранилась какая-нибудь одежда, коробки с личными вещами, возможно, ее стол, сундук, где она хранила всякую всячину.В течение некоторого времени Элизабет просто осматривалась и думала, что сошла с ума. Она пыталась найти доказательства происхождения Николаса, хотя тот представил нотариусам настолько убедительные факты, что они передали ему имение.При мысли об этом ее бросало в дрожь. Ею двигала не жадность. Она всего лишь хотела получить Шенстоун в единоличное пользование, чтобы не нужно было делиться ни с какими чужаками. Ей нужна была компенсация за семилетние страдания с Уильямом.Она хотела, чтобы все стало как прежде. Глупая. Она наживет себе только еще большие неприятности.Но… раз уж она здесь…Элизабет подняла надо головой медный фонарь, размышляя, откуда бы начать.Проще всего было бы начать с сундука у двери.Она встала на колени, поставила фонарь на невысокий табурет, смахнула с сундука паутину и взялась за медные скобы.Она открыла еще один ящик Пандоры.Очередной день, наполненный отдыхом, чтением, игрой в карты и гулянием, подходил к концу.Виктор и Минна находились в библиотеке, увлеченные карточной игрой. Питер читал в углу, а полусонный отец Элизабет расположился у камина.— Мне очень приятно видеть, что мои гости хорошо проводят время, — сказал Николас. — Стоит отдать должное хозяину, если люди вокруг него настолько спокойны, что засыпают. Фредерик, не нужно вставать. А где Элизабет?— Мы не видели ее с полудня, — ответил Питер. — А ты?— И я не видел. Я занимался другими делами.Все с подозрением взглянули на него.— Жаль, что здесь нет Элизабет, — любезно проговорил Николас. — Где она может быть?— Вероятно, задремала, — сказал Фредерик. — Она была уставшей, когда мы пришли с прогулки сегодня утром. Глава 15 Слова Николаса произвели впечатление выстрела.— Ты живешь здесь всего неделю и уже хочешь жену? — оцепенело переспросил отец Элизабет. — Зачем?— Мой дорогой Фредерик, разве мое желание не очевидно?— Ты же только что приехал сюда. Ты никого не знаешь. На черта тебе сдалась жена именно сейчас?— Фредерик, — умиротворяющее проговорил Николас. — Среди нас присутствуют дамы.— Ой, ради Бога… Николас пожал плечами.— Кроме того, — теперь он в упор смотрел на Элизабет, — мне нужен кто-то, чтобы управлять домом и чтобы родить мне наследника. И чем раньше я начну, тем скорее все произойдет…Фредерик подпрыгнул на месте; он не мог совладать с собой.— Ты с ума сошел, — неистово запротестовал он. — Питер? Элизабет? Видите, как я вам и говорил: он сумасшедший и не способен на принятие решений по управлению домом или чем-либо еще.— Я только что принял решение, — прервал его Николас. — Мой дорогой, держите себя в руках.— Ты не отвечаешь за свои поступки, Николас. При падении ты слишком сильно ударился головой. Тебе даже из кровати нельзя вставать, не говоря уже о поисках жены. Элизабет, позови Джайлса, мы отведем Николаса в кровать, вызовем доктора Пембла, чтобы он посмотрел, что за болезнь поразила его мозг.— Сядь, Фредерик. Тот сел.— Итак, — продолжал Николас, — вас мое решение никоим образом не должно коснуться. Я всего лишь планирую закатить недели через две небольшую вечеринку, пригласить всех соседей и посмотреть, кто из прекрасных девушек Эксбери подходит для моих целей.— Практически все из них сейчас в Лондоне, — сказала Элизабет.— К тому же невозможно жениться на ком-либо всего за одну неделю, — проговорил Фредерик.— У меня есть особые привилегии, — заметил Николас.— Да, конечно, — подтвердил Фредерик.— Вы все выглядите немного обеспокоенными. Неужели все согласны? — спросил Николас.— Как мы можем противиться, — сказала Элизабет, проглатывая подступивший к горлу от волнения комок. Она не знала, как относиться к такой новости. Она не могла понять свои чувства по поводу его сообщения… если он вообще говорил серьезно. — Тебе даже не нужно было нам сообщать.— Как раз наоборот: здесь вы моя единственная семья, — эмоционально проговорил Николас. — Само собой, вам я должен был сказать в первую очередь.— Если тебя интересует мое мнение, то я считаю твое решение большой ошибкой, — заметил Фредерик. — Ты слишком скоро принял его, тем более еще не оправившись от травмы. Таково твердое мое убеждение.— Возможно, нам стоит проголосовать, — понимающе сказал Николас. — Один голос против у нас уже есть. Питер?— Меня вообще-то трудно назвать членом вашей семьи, — начал он, — но я полностью согласен с Фредериком. Слишком рано принимать решения такого рода. Засчитай еще один голос против.— Интересно. Итак… Виктор?Пока можешь, бери от жизни все, — сказал Виктор.— Значит, ты — за, по-моему. Минна?— Мне нравятся разного рода романтические штучки, — неопределенно ответила она.— Так, получается два против двух. Очень интересно. Элизабет?— Наследницы не падают с неба, Николас, — ядовито сказала она. — Чтобы подчинить их, потребуется большая работа.— Хм, так же как и с эмигрировавшими членами королевской семьи, — пробормотал Николас.— Вопрос состоит в том, есть ли у тебя кто-нибудь на примете.— Женщины способны оценивать романтические предложения с практической стороны. Но ты не сказала, на чьей ты стороне, Элизабет.— Ты все равно поступишь по собственному усмотрению, Николас, как ты и делал с самого начала твоего пребывания здесь.— Ты не до конца честна. — Он наклонился к ней, вынуждая ее посмотреть ему в глаза. Она вдруг почувствовала, что хочет ударить его. Хочет уничтожить его. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.— Кто я такая, чтобы лишать тебя удовольствия получить наследника? — наконец выговорила она.Он наградил ее кривой усмешкой.— Или вообще лишать меня удовольствия, — пробормотал он вполголоса. И затем громко: — Думаю, такой ответ можно засчитать за согласие. Итак, друзья, тогда я буду строить планы на вечеринку, чтобы посмотреть, какие сокровища скрываются в Эксбери.«… Дорогой, любимый… … на краю пропасти… он знает, — возможно, всегда знал … он выгонит тебя, я знаю, и тогда я … умру вместе с тем, что сокрыто во мне…»Вот и сокровище.Таков был результат долгих поисков на чердаке, осмотров каждого сундука с вещами Дороти, большинство из которых составляли всякие пожитки — книги, платья, обувь, шляпки, драгоценности, пока Элизабет не обнаружила небольшой чемодан, запрятанный под самый карниз.Возможно, Дороти спрятала его сама много лет назад. Элизабет пришлось буквально пробираться через пыль, грязь, паутину и тряпки, пока не заметила дорожный кейс с облупившейся кожей.Дрожащими руками Элизабет открыла ржавые замки и обнаружила кипу писем и фотографий, лежащую поверх всего.Фотографии Дороти, почерк Дороти?Она выудила первое попавшееся письмо и наклонилась поближе к лампе, чтобы рассмотреть выцветшие строчки, почти пропадающие на местах сгиба.«… умру вместе с тем, что сокрыто во мне…»Слова письма можно было истолковать двояко: Дороти могла иметь в виду свою душу или ребенка.А может быть, и то и другое?Закрывая крышку кейса, Элизабет почувствовала, что вторглась в личную жизнь Дороти, и на мгновение ощутила сожаление о том, что она собиралась сделать с ее вещами.Но разве они сами не подвергли ее своему вторжению?Николас первый четко и недвусмысленно объявил войну, а теперь еще подлил масла в огонь своим заявлением.Ему нужна жена!Она вспомнила, как осталась сидеть в библиотеке, когда все остальные разошлись переодеться к ленчу. Чувство радости, обуревающее ее с утра, куда-то испарилось.Вернулся отец, прокрался и заглянул через плечо.— Видишь, Элизабет, никогда нельзя ничего предугадать заранее; сегодняшнее известие всех поразило. Николас может быть повсюду, подслушивая наши разговоры. Хотя он заявил, что будет обедать у себя в комнате, потому что хочет передохнуть.О, нет… Элизабет судорожно пыталась вспомнить, успела ли она спрятать дорожный кейс. Должно быть, успела, потому что через пять минут после ее возвращения в комнату постучался Питер.Да, она точно его спрятала — задвинула под кровать вместе с другими ящиками. Хотя знала, что, если Николас решит обыскать комнату, ничто не помешает ему заглянуть под кровать.— Послушай, Элизабет…— Ну, что теперь?— То же, что и всегда, — ты должна что-нибудь сделать. Помнишь, ты тогда посмеялась над моими словами, когда я сказал, что Николас когда-нибудь приведет в дом невесту? Что ж, время пришло, и если он действительно так поступит, что будет с нами? Тогда в случае его смерти тебе уже ничего не перепадет. Элизабет! Ты вообще понимаешь, насколько серьезно я говорю?Понимает ли она? Разве она когда-нибудь не понимала основной мотив поступков своего отца?— Да, ты опять о деньгах.— Да что бы я был за отец, если бы думал только о деньгах? Я имею в виду твои потребности, твои права, твое благосостояние. Ты что-то нашла?Ошеломленная, она взглянула на него; он не мог ничего знать о тайнике с письмами.— О чем ты говоришь?— Я говорю о той возможности, о которой ты упоминала и которая якобы должна заставить Николаса уйти.Элизабет снова пришлось солгать:— Нет.— Боже, что же нам делать? Ему ведь стоит только проявить маломальский интерес к женщине, и она будет его. И что тогда, Элизабет? Скажи мне, что тогда?— Тебе придется прекратить свои рискованные инвестиции, отец. А я буду жить на свои средства.— Элизабет, ты не видишь всей картины. Твои средства не позволят нам вести жизнь, о которой мы мечтаем.— Тогда благодари судьбу за то, что Уильям хотел себе в жены девственницу.— Будь добра не говорить со мной в таком тоне, Элизабет. Немедленно прекрати. И вообще, какой прок нам был от твоего замужества? Ты так и не родила ребенка, который бы обеспечил нам благополучие, а теперь еще и… этот иностранец, шарлатан… может отобрать у тебя все раз и навсегда. Я уже говорил тебе и продолжаю говорить — ты должна что-нибудь предпринять.— Я не знаю, что я могу сделать, — проговорила она.«…Все, что сокрыто во мне…»Нет, она не могла рассказать ему о том письме, которое было ей очень дорого как ключ к разгадке тайны.— Ты что-нибудь придумаешь, потому что, клянусь тебе, если Николас закатит вечеринку и найдет невесту, Питер покинет тебя. И не думаю, что он вернется.— Ты и раньше думал, что он не вернется.— Элизабет, проснись. Питер вернулся, потому что у тебя был Шенстоун. Если у тебя не будет Шенстоуна, у тебя не будет ничего. И у меня ничего не будет. И совершенно точно, что у тебя не будет Питера. Вот она, жестокая правда, которую ты никогда не хотела слушать. А заодно и возможные опасности.Он всплеснул руками и направился к дверям. — Тебе решать, что ты будешь делать. Она почувствовала, что его речь выбила почву у нее из-под ног. И еще ее находка…— Я не понимаю, чего ты от меня ждешь, — крикнула она ему вдогонку.Он задержался на пороге.— Элизабет, ты же женщина, в конце концов. Ты знаешь, что делать.Кровать Элизабет была завалена фотографиями, надписанными четкой рукой Дороти.«Через час после венчания» (она выглядела очень молодой и испуганной).«Мой отец» (у нее тоже был отец — интересно, такой же коварный, как у Элизабет?).«Наше свадебное путешествие» (они ездили в Шотландию).«Охотничий домик Уильяма» (в Хертфорд-шире, давно проданный).«Я» (привлекательная девушка в белой тенниске и с очаровательной улыбкой. Судя по дате, фотография была сделана за год до того, как ее представили Уильяму).«Парадный Обеденный Зал» (большая столовая в Шенстоуне, накрытая для большого приема).Какая была жизнь! Молодая и энергичная жена ворвалась в мир Уильяма, нарушив существующий порядок.«Партия в теннис с Броктонами» (групповая фотография, на которой Дороти была в центре, а Уильям вообще отсутствовал).«Уильям и Матси» (широко известная личность).«Охота в Ирландии» (Уильям с ружьем; у его ног — готовый сорваться пойнтер).«Новый экипаж Уильяма» (сверкающая повозка, соответствующая последнему слову техники).Неожиданно в дверь постучали.— Элизабет… — Голос отца прозвучал с надеждой.— Уже иду, — ответила она. — Ты пока спускайся.Элизабет не могла сдвинуться с места. Она сложила фотографии стопкой и перешла к настоящему сокровищу: письмам Дороти.Однако она не нашла ни одного любовного письма к Ричарду. Здесь был дневник, подробно описывающий каждый день жизни Дороти замужем за Уильямом; записки Уильяму, в которых молодая жена пыталась придать немного тепла отношениям с мужем.Два письма без обращения — может быть, к Ричарду? Элизабет отложила их в сторону, чтобы прочитать позже.Она также нашла записки друзьям и от друзей, приглашения, благодарственные письма, списки. Неизвестно, зачем Дороти их хранила.Еще фотографии. Дороти двумя годами позже, имеющая очень усталый вид. Угрюмый Уильям в компании знакомых. Под фото лежали меню, указания Кук, вырезанные из журналов рецепты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32